Текст книги "Тайна Яры (СИ)"

Автор книги: Александра Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27. Стремление к целостности

Сознание возвращалось медленно и неохотно.

Сначала вернулись звуки – тихое, едва уловимое дыхание, далекий шелест листьев, редкие вскрики птиц.

Затем вернулось обоняние – и я уловила горький запах трав, что, казалось, чувствовался даже не кончике языка. А еще был ни с чем несравнимый запах болезни – так пахнет от человека после тяжелых ранений – кровью, потом и каким-то еще странным, непонятным запахом. Необъяснимым, но хорошо знакомым.

Последними вернулись боль и воспоминания.

И я даже не знаю, от чего из горла вырвался тихий стон – то ли от боли, то ли от осознания того, что произошло.

Я жива. Но разве это возможно?

Я ведь прекрасно помню, что исход был не на моей стороне. Когда принцесса со своим Эрди исчезли, переместившись с помощью амулетов, моему злу не было предела. И злилась-то в большей степени я на саму себя. Знала же, что в опасных ситуациях люди чаще всего поступают эгоистично, стремясь спасти, в первую очередь, себя. Так что это было очень опрометчиво с моей стороны – отдавать принцессе сразу два амулета. Оправдывает меня лишь одно – на раздумья времени не было – слишком неожиданна для меня оказалась новость о том, что охраняют принцессу мертвые наемники. Вот и сглупила…

Коря себя за эту ошибку, которая, вероятнее всего, слишком дорого мне обойдется, я продумывала план отступления.

Так уж получилось, что, переместившись, я оказалась не рядом с принцессой, а в соседней комнате, которая явно была чьим-то кабинетом. Вероятнее всего хозяином являлся тот, кто похитил принцессу. И у него в кабинете, возможно, могло оказаться что-то, что могло бы мне помочь выбраться из этого места.

Вот и пришлось мне в конечном счете прорываться сквозь толпу умертвий, чтобы добраться до этого злополучного кабинета.

В итоге я, конечно, все же смогла пробраться, но не без потерь. Несколько довольно глубоких порезов. Особенно неприятная рана на правом плече – из-за которой вряд ли я смогу теперь хорошо защищаться. Многочисленные царапины.

А еще я потеряла артефакт, который скрывал мою внешность.

Просто иронию судьбы, не иначе. Это же надо было одному из наемников так точно попасть в то место, где была спрятана жемчужина! И я теперь даже не знаю, цела ли она осталась, или же артефакт все же после такого воздействия оказался безнадежно испорчен.

Остается надеяться на второй вариант, иначе… Иначе у меня могут возникнуть большие неприятности.

И вот здесь-то и меня ожидал сюрприз.

И пусть я не нашла ни амулета переноса, ни что-либо еще, что могло бы мне хоть как-то помочь выбраться из этого места, я обнаружила совершенно другое.

На бумаги я даже не сразу обратила внимание – ведь искала-то я совершенно другое. А потом… потом мой взгляд случайно зацепился за одну строчку. А потом за следующую… И, чем дальше я читала, тем яснее осознавала, что это оно.

То, зачем я вообще пошла работать в тайное ведомство. То, что мучило меня столько лет.

Принича, по которой меня когда-то убили. И причина, по которой в этот раз похитили принцессу Ирису.

Текст был на каком-то старом длинном свертке. Его содержимое было написано от руки, мелким почерком, поэтому прочитать все, что было написано не нем, было непросто. И это бы заняло слишком много времени – времени, которого у меня не было.

Поэтому я и схватила этот сверток, спрятав за пазухой, чтобы в будущем прочитать все более внимательно и разобраться в написанном.

А затем начались догонялки… со смертью? Да. Наверное, можно и так сказать. Прятаться в кабинете долго не получилось – на удивление в этом доме были ужасно хлипкие двери без какой-либо преграды в виде замка или засова. Поэтому прятаться получалось недолго.

Я убегала по коридорам, изредка прячась то в одной комнате, то в другой, в тщетной попытке найти выход из этого дома.

Но коридоры плутали так, что мне казалось, что я нахожусь в бесконечном лабиринте. Окон же не было вовсе – и у меня отчего-то возникали странные ассоциации. Казалось, что это не дом – а огромный гроб, в котором и найдет свое последнее пристанище мое тело.

Силы были на исходе.

Поэтому, спрятавшись в очередной комнате, я устало прислонилась к стене и медленно задышала. Мне нужно было успокоиться и сконцентрироваться. Умирать здесь от руки умертвий я не собиралась, а значит… значит, оставался лишь один вариант.

К нему я прибегать совершенно не хотела сразу по нескольким причинам.

Во-первых, я была не уверена в том, что это сработает. Во-вторых, прибегнув к этому, я израсходую так много энергии, что не факт, что я вообще после этого приду в сознание. А если приду, то восстанавливаться буду не одну неделю. В-третьих, используя это, я, при удачном исходе, я подвергну опасности не только себя, но и Дара. И если я была готова рисковать своей жизнью, то его…

Да, я собиралась это сделать.

Я собиралась призвать тьму, что связывала наши жизни. Я собиралась пробудить в себе часть его души, что он когда-то мне отдал в дар.

Это случилось не сразу. Я имею ввиду, что я далеко не сразу осознала, почему меня так сильно тянет к Дару. Я этому даже не придавала большого значения.

Вот только потом, прочитав не одну сотню книг, я осознала, что это он.

Это благодаря Дару я до сих пор жива. Благодаря ему я не погибла в том ритуале.

Я не знаю, когда это произошло. Когда Дар отдал мне часть себя. Легенды не врали – и темные маги действительно вручали своим невестам часть своей души. Я никогда не была его невестой, но все же оказалось, что он отдал часть своей тьмы мне.

Не уверена в том, что он и сам осознает, что произошло в те годы. Не уверена, знает ли о том, что когда-то он вручил мне часть своей души. Думаю, он знал об этом.

Но не это важно сейчас. Важно то, что именно благодаря его душе я выжила тогда. Благодаря его душе я вернулась на Арлион. Благодаря его душе меня и тянуло к нему.

Душа всегда стремиться к целостности.

И именно это я сейчас и собиралась использовать.

Я собиралась вернуться к тому, чья часть души все эти годы оставалась со мной и оберегала меня.

Я собиралась вернуться к Дару…

И, судя по тому, что я жива, у меня все получилось.

Сейчас мне было страшно. Я боялась открыть глаза и увидеть Дара. Боялась, что он не сможет меня понять. Боялась, что он не простит мне этот невольный обман.

Как он отреагирует на все это? Как он отреагировал, увидев меня в моем истинном обличии? Как он отреагировал, когда понял, что Яра и Ярина – это один и тот же человек. В том, что он это понял, я не сомневалась – Дар никогда не был глупцом.

Мне оставалось лишь надеяться на то, что он сможет меня понять и простить. А еще мне хотелось верить, что только он узнал о том, кто я такая. Кир, Лео… Слишком сложными у нас были отношения. Хотя нет, не сложными, просто… За столько лет действительно многое изменилось. И теперь я не уверена, что вообще стоит кому-то рассказывать о том, кто я такая.

Пожив под чужим именем, я наконец-то осознала прелесть свободы. И я совсем не уверена, что вновь хочу вернуться к прошлой жизни. Мне это больше не было нужно. Я хотела другой жизни – более спокойной и наполненной радостными моментами. А жизнь во дворце никогда не даст мне ни свободы, ни спокойствия.

Я осторожно пошевелила пальцами ног, затем рук. Все было в порядке, все функционирует, ничего не сломано. Это хорошо. Больно, конечно, но эта боль пройдет.

Что ж, я жива. И мне хватило смелости, чтобы выбраться из ловушки, воспользовавшись опасным, непроверенным способом. А это значит, что мне должно хватить и смелости для того, чтобы открыть глаза и посмотреть в лицо будущему.

Да, Яра, хватит бояться. Все равно тебе придется это сделать, но, чем больше я буду оттягивать этот момент, тем страшнее мне будет становиться.

По крайней мере это не так страшно, как умирать…

Мгновение.

Глубокий вздох.

И я открываю глаза.

И сразу же натыкаюсь на взгляд Дара.

Он знает. Ну конечно же он все знает, глупо было бы думать иначе. А еще он явно видел, что я очнулась, потому что он не выглядит удивленным. Нет, он совершенно не удивлен.

Он просто смотрит… Смотрит так, что у меня в душе все переворачивается. Я не понимаю этот взгляд. Вижу, что он совершенно не злится – нет, в нем нет ни капли злости или недовольства.

Он смотрит… как отчаявшийся, которому неожиданно подарили надежду. Спокойно, словно не веря в то, что он видит. Словно он сам себе запрещает надеяться.

Он смотрит… нет. Я не знаю.

Я и правда не знаю, как описать то чувство, что отражается в его взгляде. Я не знаю ему названия. Просто от этого взгляда мое сердце начинает биться так сильно, что еще чуть-чуть, и оно сломает мне ребра. От этого взгляда мне хочется спрятаться, сбежать, потому что он слишком сильный. Слишком чувственный. Это меня завораживает и пугает. От этого взгляда мне хочется плакать.

Этот взгляд и правда слишком сильный.

Но я выдерживаю его.

Выдерживаю и, слабо улыбнувшись, тихо шепчу:

– Привет.

Отступление 6. Дарриан

Сложно сказать, когда именно это произошло.

На самом деле, это даже забавно – осознания значимых изменений или событий в моей жизни приходило ко мне уже после того, как эти самые изменения или события произошли.

Скажем так: когда я осознавал, что произошло «нечто», изменившее мою жизнь, было уже поздно что-либо менять.

Такое случалось редко, и все же это было. Видимо, такова моя судьба. А с судьбой спорить довольно затруднительно.

И, что кажется мне еще более забавным, все ключевые моменты в моей жизни были так или иначе связаны с Ярой. Всегда.

Куда бы я ни шел, что бы я ни делал, моя дорога жизни всегда приводила к ней. Что было тогда, что случилось и сейчас.

Знаете, темные маги – весьма загадочный народ. Нас не любят – и это мягко сказано, но, если спросить у кого-нибудь, за что нас именно не любят, многие затрудняться с ответом. Или начнут рассказывать нам о наших страшных поступках, приписывая темным порой такое, на что не способен вообще никто, не говоря о темных магах.

Темный маг, узнав о своей магии, обычно старается не афишировать, что он принадлежит к темным – за это пусть и не преследуют по закону, но от слухов, шепотков за спиной и пренебрежения, вкупе с опасением, никто из темных магов не был избавлен.

Нас не любили, да.

Поэтому темные зачастую и скрывались. И это, конечно же, имело множество последствий. Одним из ярких последствий, например, становилось полное непонимание своих сил. Я ничего не знал о тьме, что жила во мне. Я не знал, что может эта сила, не знал, как она работает. Мне приходилось часами экспериментировать, чтобы понять, что я могу и какие пределы есть у моей магии. Я скрупулезно старался отыскать хоть какую-нибудь информацию о своей силе.

Именно поэтому я согласился тогда пойти с Яриной и стать ее тенью. Доступ к такой информации, которую я не смогу больше нигде отыскать – вот что меня интересовало в первую очередь. Конечно, были и другие причины, но эта… эта было основной. По крайней мере на тот момент.

Иногда я думаю о том, отказался бы я идти за ней, если бы знал, чем это закончится?

Нет.

Таким был всегда мой ответ. Даже зная о том, что однажды часть моей души будет принадлежать ей, даже зная о том, что она исчезнет из моей жизни на полвека, даже зная о том, какую боль мне принесет эта любовь…

Нет.

Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не отказался идти за ней.

Потому что это она. Это всегда была лишь она одна.

Потому что, несмотря ни на что, она здесь. Лежит в моей кровати. Да, ранена и истощена, но жива. Раны заживут, силы и магия Яры восстановятся, и тогда…

Я давно разучился бояться. Давно забыл это чувство. Поэтому сейчас мне не было страшно.

Волнительно, да. Но не страшно.

Да и не пристало бояться темному магу.

Что же касается ее тайны… Я не сразу осознал, что Ярина и Яра – это один и тот же человек. Это осознание зарождалось во мне постепенно. Конечно, она искусно старалась скрыть свои прежние черты характера. Она великолепно замаскировалась.

И лишь глаза ее выдали. Всегда выдавали.

Если бы кто-то однажды спросил меня, что я сначала полюбил в ней, то у меня тут же найдется ответ.

Глаза – вот что я люблю в ней больше всего.

Ибо в ее глазах я всегда видел ее душу.

Все, что она чувствовала, все эмоции, все радости и страхи, все мечты и надежды – все это отражалось в ее глазах. В них я действительно видел отражение ее души. Ее настоящую личность, без масок, без прикрас.

Она изменилась за эти годы, да. Я до сих пор не знаю, что с ней тогда случилось, до сих пор не знаю и о том, как она жила все эти годы до нашей новой встречи. Но, что бы с ней за это время не происходило, это ее довольно сильно изменило. Именно это меня и смущало – я запомнил Ярину, как нежную, трепетную девушку, как хрупкий цветок, что может сломаться от неосторожного обращения с ним. Яра же совсем не была похожа на цветок – разве что на кактус. Она была более свободной, более открытой, более сильной. Поэтому я достаточно долгое время убеждал себя в том, что они отличаются друг от друга.

Но, чем сильнее я старался отыскать в них отличия, тем больше находил сходства. И однажды у меня не осталось другого выбора, кроме как признать тот факт, что две эти девушки – это один и тот же человек.

Так что я не сильно удивился, когда там, в кабинете у Кира и Лео Яра появилась в своем истинном обличие. Да и не до удивления было – хватало и других эмоций.

Здесь был большой коктейль из смешанных чувств: и облегчение, и злость, и надежда, и радость, и, как бы это странно не звучало, страх.

Я впервые за долгое время испугался – испугался того, что убийца Яры действительно может находиться в комнате. Испугался того, что остальные узнают в ней Ярину и тут же попытаются отнять ее у меня.

А уж когда я осознал, что убийцей Ярины является человек, с которым я хорошо знаком – ведь в кабинете было всего несколько человек, которых я знал не один год – я испытал такую ярость, смешанную с ужасом и отвращением что не передать словами.

Конечно, моим единственным желанием было спрятать Яру как можно дальше от этих людей. Желание защитить ее было таким сильным, что темная магия впервые за долгие десятилетия взяла на некоторое время вверх надо мной. И я не знаю, что бы в итоге случилось, если бы не Лин – один из друзей Яры, который указал мне на то, что ей требуется помощь целителя и что он может помочь. Я бы не навредил Яре – это невозможно хотя бы потому, что моя магия, моя тьма никогда бы не навредила той, у кого хранится часть моей души. Зато навредить я мог бы всем остальным – хотя бы для того, чтобы устранить даже намек на опасность для Яры.

Что ж, все обошлось – и теперь Яра здесь, в моем доме, в моей постели.

И я никак не могу поверить своим глазам – ведь то, о чем я мог лишь безнадежно мечтать, вдруг стало реальностью.

Она жива.

Она здесь, рядом. И теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь ее.

Ее пробуждение, конечно же, не остается для меня незамеченным, но я не тороплю ее. Мне до боли в пальцах хочется, чтобы она открыла глаза и взглянула на меня. Я до безумия желаю вновь увидеть ее взгляд. Вновь увидеть в нем отражение ее души, что я когда-то полюбил всем сердцем.

Но я действительно не хочу ее торопить – потому что понимаю, что сейчас ей, должно быть, страшно. Её тайна раскрыта, маска отброшена в сторону, и теперь она уже не сможет делать вид, что она – совсем другой человек. Теперь ее ожидает новое испытание, и, вероятнее всего, это испытание будет самым опасным в ее жизни. Глупо было бы думать, что она не попытается выяснить правду о своей смерти. И теперь, когда она находится всего лишь в шаге от раскрытия своей личности окружающим, начинается новая игра. Убийца совсем скоро узнает, что Ярина не умерла, а значит, он совсем скоро поспешит завершить то, что не закончил полвека назад. И единственный способ уберечь Яру от опасности – отыскать убийцу до того, как он доберется до нее.

И вот она делает глубокий вздох – и я уже знаю, что за ним последует.

Она открывает глаза.

И я мгновенно утопаю в ее взгляде.

Столько лет… Я и не верил, что однажды вновь смогу увидеть ее. Мечтал лишь о том, что там, в посмертии, мне удастся с ней встретиться.

И вот она здесь.

Такая теплая, такая живая… И это знание, это понимание неожиданным потоком обрушивается на меня.

Она и впрямь здесь. Не иллюзия, не пьяный бред воспаленного сознания. Это не сон.

Реальность.

И она здесь. Живая.

Я просто смотрю на нее, отмечая каждое легчайшее изменение в ее взгляде. Она отпечатывается во мне так четко, так ясно, что я и через тысячу лет смог бы до мельчайшей детали вспомнить ее образ.

Я просто смотрю на нее и понимаю, что мне не хватит и всей моей жизни, чтобы насмотреться.

Я просто смотрю, не в силах отвести взгляд даже на мгновение.

Я просто смотрю на нее.

И она смотрит в ответ. Удивленно, немного испугано и настороженно – словно не понимает, чего жать от меня. Какой-то частью сознания я понимаю, что, вероятнее всего, я лишь только пугаю, когда так пристально смотрю на нее. Но на то, чтобы отвернуться или опустить взгляд нет ни силы, ни желания, ни воли.

Я не знаю, как долго мы так смотрим друг на друга. Думаю, прошло довольно много времени. И все же я не в силах сдержать прерывистого вздоха, когда она, тихо улыбнувшись, едва слышно шепчет:

– Привет.

– Спасибо, – тихо говорю я вдруг.

– За что? – удивленно спрашивает она, а я не могу ей ответить, потому что и сам не знаю ответа на ее вопрос.

Точнее, ответов слишком много. За эти годы мне столько раз хотелось ее поблагодарить. За многое. За всю мою жизнь, что благодаря ей изменилась в лучшую сторону и наполнилась смыслом.

– За то, что ты жива, – говорю я тихо. Именно за это я больше всего благодарен ей. За то, что она тогда не умерла окончательно. За то, что у меня появилась возможность вновь увидеть ее, – я скучал по тебе.

И это тоже правда. Не передать словами, как сильно я тосковал по ней.

И, кажется, Яре вовсе не нужны слова – она все видит в моем взгляде. Все, что я так хотел сказать ей, но так и не смог подобрать нужных слов, чтобы выразить все это.

Она на мгновение прикрывает глаза, словно пытается осознать все, что увидела, а потом вновь смотрит на меня, и это уже совсем другой взгляд. Теперь в нем нет ни страха, ни волнения, ни испуга – нет, теперь в ее глазах я вижу совсем другие чувства, более сильные, более глубокие.

От этого перехватывает дыхание и на мгновение я, кажется, и вовсе забываю, как дышать.

– И я скучала по тебе. Я… Дар, я так сильно скучала, – вдруг шепчет она, а в следующее мгновение она уже в моих объятьях. Она прижимается ко мне крепко-крепко, изо всех сил, словно пытается врасти в меня, хотя уже поздно – кажется, она уже давно находится в каждой клеточке моего тела.

Она сжимает край моей рубашки и тихо вздрагивает. Она плачет, и от этого на сердце так больно, что кажется, я совсем скоро умру. Умру от боли ли за нее, или же от счастья, что чувствую тепло ее тела, тепло ее жизни…

Я медленно глажу ее по волосам, шепча какие-то глупости. Мне страшно прикасаться к ней – я боюсь причинить ей боль своими неловкими движениями. И все же она так сильно цепляется за меня, словно ища защиту, что мне не остается ничего другого, как самому прижимать ее к себе – аккуратно, бережно и осторожно.

Она жива.

Теперь я действительно верю в это. Теперь я это чувствую. И теперь никто не сможет у меня ее вновь забрать. Я готов бороться с чем угодно, лишь бы не потерять ее вновь.

Я сделаю все, чтобы спасти, чтобы уберечь ее от смерти.

И если надо будет, то я ее и у смерти украду.

И никто не сможет меня остановить.

Глава 28. Непростой разговор

Этот разговор дался нам обоим непросто.

Конечно, радость от долгожданной встречи сглаживала многие углы. И все же было действительно сложно – уж слишком много тайн накопилось за это время, слишком много времени прошло с тех пор, как мы вот так разговаривали друг с другом.

Я просто не представляла, с чего начать этот разговор. О чем говорить? Что именно рассказать? Открыть свою тайну Дару стало для меня огромным облегчением, но теперь я стала бояться иного – что он не сможет до конца понять причины, по которым я не рассказала о себе до сих пор.

Вот только я, кажется, успела подзабыть, что среди всех моих близких, Дар всегда понимал меня едва ли не лучше всех.

Мы говорили долго.

Правда, сначала Дару пришлось меня успокаивать, потому что эта наша встреча, эта тайна, о которой он узнал, стала последней каплей и я просто разрыдалась, как маленький ребенок. Через слезы я отпускала все свои страхи, всю свою боль, все свои сомнения.

Я действительно испытала такое дикое облегчение, что просто не смогла больше сдерживать слез.

И Дар успокаивал меня точно так же, как успокаивал когда-то давным-давно. И мне даже на какое-то мгновение показалось, что и не было всех этих лет, всех этих моментов, которые я пережила без него. Показалось, что я вновь юная принцесса Ярина, которая чем-то расстроена. Показалось, что не было этих испытаний, что Дар все такой же юный, каким был тогда. Показалось, что не было этой смерти, что стала причиной нашей долгой разлуки.

Но, если подумать, то, наверное, я все же повторила бы свою судьбу, будь у меня возможность что-то изменить. Потому что именно благодаря смерти, благодаря той жизни на Земле, благодаря жизни здесь в образе никому не известной девушки, я стала сильнее.

Об этом я и говорила Дару.

Я рассказала ему, наверное, обо всем, что случилось со мной после той смерти. Я говорила, говорила, говорила и чувствовала, что мне становится легче дышать, словно до этого на меня давил огромный груз.

Дар тоже о многом говорил. Он рассказал о том, как долго работал в Тайном ведомстве над моим делом в безуспешных попытках найти моего убийцу. Рассказал о том, что однажды понял, что нужно отпустить прошлое и начать жить настоящим. Рассказал о том, что для того, чтобы ситуация, что произошла со мной, больше не повторялась, он решил создать Академию, которая обучит ребят, способных защитить людей. Рассказал о том, с какими трудностями пришлось ему столкнуться.

Рассказал он и о том, как складывалось его общение с Киром и Лео.

Он тоже о многом говорил.

О похищении принцессы и о том, что мне удалось выяснить, мы поговорили отдельно, едва ли не сразу после того, как я перестала плакать у Дара на плече.

О самом похищении я рассказать могла совсем немногое – лишь смогла описать то, что успела увидеть и почувствовать.

А вот о том, что я выяснила, мы говорили дольше, хотя, по сути, выяснила я совсем немного – лишь то, что мое похищение и моя смерть связаны с похищением принцессы Ирисы.

Ритуал.

Забавно, конечно, но и я когда-то, и Ириса сейчас нужны были для одного ритуала. И свиток, который я отыскала среди тех записей, был ничем иным, как подробным описанием этого ритуала, точнее того, что именно необходимо для него и какие условия должны были быть соблюдены.

Список был довольно объемным и, что самое интересное, достать некоторые ингредиенты для подобного ритуала было практически невозможно. Они были доступны лишь членам императорской семьи.

Вообще, у меня сложилось такое впечатление, что и сам ритуал был придуман специально для императорской семьи – уж слишком он был своеобразен. Знать бы еще с какой целью, ибо, к сожалению, в свитке ничего не было сказано про конечный результат. Но, вероятнее всего, ни к чему хорошему этот ритуал не мог привести, потому что в нем необходима была жертва.

Чистая и невинная душа и тело младшего члена императорской семьи.

Вот для чего тогда требовалась моя смерть. Вот для чего похитили Ирису.

Для роли жертвы в страшном ритуале.

И не удивительно, что тогда мой убийца обозлился на меня – я не могла считаться правильной жертвой, так как буквально за несколько часов до этого провела ритуал, разделив свою душу.

Теперь же опасность стать жертвой в ритуале угрожала Ирисе – ведь теперь она считалась младшим членом императорской семьи. И эта угроза, вероятнее всего, исходит от близкого человека.

Кажется, не только моя племянница, но и моя сестра находится в опасности, ведь совся рядом с ней находится убийца.

В то, что на подобный ритуал могла пойти сестра, я не верила. Я хоть и плохо помнила свое детство, но в моей памяти на всю жизнь отпечатался момент горя и ужаса, когда Иллиана сообщала мне о том, что от нашей огромной семьи осталась лишь она и я.

Ей тогда пришлось намного тяжелее, чем мне – в том заговоре она потеряла не только родителей, но и свою маленькую семью, своего мужа и свою дочь, которой не исполнилось и пары месяцев.

Поэтому я уверена, что сестра никогда бы не пожертвовала кем-то из членов своей семьи – для нее потерять кого-то из семьи гораздо хуже смерти.

Нет, только не сестра. Она наоборот, старалась сохранить остатки нашей семьи. Даже пыталась отыскать очень дальних родственников, в чьей крови находилось лишь несколько капель крови императорской семьи.

Таких родственников почти не было – заговорщики хорошо постарались и практически под корень уничтожили весь наш род.

А вот кто-то из ее мужей или из ее советников мог решиться на этот ритуал.

И я бы даже поставила на ее мужей. Какими бы хорошими не были их отношения, но я помню, что брак с ними Иллиане навязывали. Слишком уж боялся совет, что наша и без того крошечная семья лишиться последнего. Поэтому Иллиану едва ли не принуждали вновь выйти замуж и как можно скорее приступить к продолжению рода.

Со вторым, конечно, не получалось довольно долгое время – после смерти семьи у Иллианы были проблемы со здоровьем и она долгое время не могла забеременеть. Помниться мне, что по дворцу даже ходили разговоры о том, что моя сестра пострадала в том заговоре и больше не может иметь детей. Даже ходили разговоры, что, как только я достигну совершеннолетия, мне тут же предоставят список потенциальных женихов, для того, чтобы я поскорее вышла замуж и тут же приступила к пополнению императорской семьи.

Да уж, тут даже не знаешь, может быть и стоит порадоваться тому, что я тогда умерла – иначе была бы я уже давно замужем за нелюбимыми. Вряд ли бы совет согласился ограничиться одной кандидатурой на роль моего мужа.

Так что моя смерть тогда была совсем не выгодна совету.

А вот мужьям Иллианы… Тут все более сложно. По правде говоря, ни с одним из них я практически не общалась – все наше общение обычно ограничивалось лишь приветствиями и несколькими разговорами ни о чем. Я с ними даже не была толком знакома – когда Иллиана выходила замуж, я была слишком маленькой для того, чтобы с ними общаться.

А потом наши пути почти и не пересекались – я жила в своем крыле, все время посвящая учебе, а они появлялись в своих комнатах лишь для сна, тратя большую часть своего времени на работу. Так что пересекались мы в основном на официальных мероприятиях, на которых времени на разговоры друг с другом определенно не было – каждый из нас даже на таких праздниках был занят своим делом.

Поэтому да, знала я их довольно плохо и ничего, кроме основной информации, что доступна большинству, рассказать о них не могла. Именно поэтому, вероятнее всего, моим убийцей является кто-то из этих мужчин.

Остается только выяснить, кому именно из них понадобилась моя смерть, и для чего вообще нужен был тот ритуал.

Обо всем этом я и рассказала Дару. Знала, что дальше него эта информация пока не уйдет.

И верно – Дар согласился с моим решением пока не сообщать никому о том, что я жива и о том, что моим убийцей, вероятнее всего, является член императорской семьи.

А еще Дар огорошил меня сообщением о том, что собирается на какое-то время оставить Академию и вернуться в Тайное ведомство. И не просто вернуться, а присоединиться к моей команде.

Сказать, что это его решение меня удивило – ничего не сказать.

Но обсуждение этого вопроса мы решили оставить на завтра – разговор о нашем прошлом и о моей смерти забрал у меня слишком много сил и я чувствовала, что просто не могу продолжить разговор.

Оставили мы на завтра и еще одну тему, которую за весь этот день старательно обходили стороной.

Тему наших дальнейших отношений.

И не потому что не хотели о ней поговорить, просто… просто, думаю, и мне, и Дару нужно было немного времени для того, чтобы обдумать, что мы будем делать дальше.