Текст книги "Путь к моей судьбе (СИ)"

Автор книги: Александра Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Я, конечно, знала, что ее можно обойти, но остальные-то были уверены в том, что нет. Так что я, с какой стороны не посмотри, ничем не выделялся. Поэтому было решено, что меня в ближайшее время вызовут на допрос еще раз, а пока обученные люди попытаются что-нибудь разузнать об этой Арине. Ну и обо мне – ведь зачем-то же я кому-то понадобился.

Мне, конечно, никто обо всем этом напрямую не сказал. Ни о том, что во мне разочаровались, ни о том, что меня явно использовали или собирались использовать, ни о том, что обо мне сейчас постараются узнать все, что возможно. Но, мред, я и без всяких слов видела, о чем они думают.

Месс Росвел прав – высшие очень сильно недооценивают обычных людей. И однажды это может обойтись им боком.

Я даже выдохнула, когда поняла, о чем думают командиры. Разочаровать я не боялась – ведь те, кто сейчас разочаровался во мне, сильно меня недооценили, а значит, это мое преимущество. О том, что обо мне узнают что-то лишнее, я не волновалась – месс Росвел не позволит копать сильно в ту часть, что как-то связана с ним. Да и вообще сильно копаться в моем прошлом не позволит.

А если у него не хватит авторитета – что ж, это не проблема, ибо мне нечего скрывать. Пусть они и узнают о том времени, когда я была бродягой – ничего страшного. Я не стесняюсь того времени, я даже отчасти горжусь тем, что смогла выжить и остаться самой собой. Да информацию они смогут найти только за последние семь лет. А дальше – ничего. Подозрительно, конечно, но здесь, если у кого-то возникнут неудобные вопросы, ответ может дать месс Росвел.

Когда я оказалась у него и смогла нормально изъяснять свои мысли, я рассказала о том, что ничего о себе не помню. Целитель, кстати, подтвердил возможность амнезии, рассказав, что мне были нанесены серьезные увечья и что я лишь благодаря магии, что держала жизнь в моем теле, до сих пор жива.

Потом месс рассказал мне, что я, вероятнее всего, Эйло Роун – деревенский паренек, который ехал со своими родными на ярмарку и на чей обоз напали разбойники. Тогда никто не выжил, более того, тела некоторых так и не нашли – на запах крови набрела тварь, которая каким-то образом оказалась недалеко от места нападения. По описанию я подходила, а опознать меня было особо некому – деревню ту, кажется, сожгли те же разбойники.

Неясным оставалось только одно – как я очутилась в городе. Но тут все списали на последствия травмы – из-за нее во мне проснулась магия и я, например, могла спонтанно перенестись в любое место. Все это, конечно, было притянуто за уши, но месса Росвела это не волновало – он точно знал о том, что я ничего не могу рассказать о своей жизни до «потери памяти» – а это означало, что я не подосланный враг. Все остальное его не интересовало, и информацию он искал обо мне на всякий случай, чтобы, если вдруг возникнут вопросы, у него уже были готовы ответы.

В общем, после окончания допроса, я расслабилась.

А зря.

Ведь не успела я выйти, как меня тут же подхватил под руку Дерек и решительно повел в сторону.

В лагере вновь царило какое-то ненормальное оживление, и я глубоко вздохнула, уже предчувствуя неприятности.

– Дерек, да куда ты меня ведешь?! Да что случилось-то, объясни мне, наконец!

– Пропали, – тяжело дыша, произнес побледневший оборотень.

– Кто пропал?

– Одна из групп пропала

– В смысле – пропала? Как? Когда? Постой, я же видела на допросе Кирсена. И других командиров, кажется, тоже. Группу ведь не могли отправить командира!

– Я тоже так думал. Но ты же знаешь, что с каждым днем все становится хуже, поэтому сегодня в патруль все же отправили одну группу. Вот только никто из группы в назначенное время в лагерь не вернулся. А пару минут назад пришел «сигнал».

«Сигнал». Что-то вроде нашего земного «SOS».

Плохо. Очень, очень плохо.

Сигнал был действительно сигналом о беде, что подавали лишь в крайнем случае. В случае реальной опасности.

Я плохо разбиралась в том, как это работает. На самом деле, я вообще была не сильно в артефакторике. Единственное, что я знала – это то, что это были два амулета. Один из них оставался в лагере, другой выдавался командиру группы. В обычном состоянии артефакт был неактивен и не фонил магией, поэтому его разрешали использовать. Чтобы его активировать, нужно было окропить кровью и произнести слово-ключ. И тогда в лагерь, на второй амулет, подавался сигнал о том, что с группой случилась беда.

Эта пара артефактов, правда, стоила очень дорого и изготовить их мог далеко не каждый маг, поэтому эти артефакты ценили и использовали лишь в том случае, если произошла реальная беда.

Нам эти артефакты передали два дня назад. Кто бы мог подумать, что он понадобится так скоро.

– Что за группа, Дерек?

Оборотень молчал, виновато отводя глаза.

– Дерек? Дерек, что за группа отправилась на патруль и не пришла?!

– Это была смешанная группа. Ребята набирались из нескольких групп. Мои, к счастью, не пошли, а вот…

– Кто? – хриплым голосом спросила я, прижимая ладонь к горлу. На мгновение показалось, что я не могу дышать.

Дерек вновь отвел глаза, и мне безумно сильно захотелось в это мгновение ударить его чем-нибудь тяжелым.

– Кто, Дерек? Кто из моих?

– Все, Андр. Вся твоя группа.

Глава 18

Жестокие правила военного времени диктуют свои условия.

Они не собирались отправляться спасать ребят. Никто не собирался.

Нам об этом говорили, когда мы только прибыли – о том, что если с нами что-то произойдет, то вряд ли кто-то придет спасать нас. Слишком уж это… нерационально. Да и обычно когда о произошедшем узнавали командиры, спасать было уже некого. Твари не отпускали своих жертв.

Так что никто не готовил спасательную группу. Но было решено, что завтра усиленный отряд пройдет по тому пути, что был запланирован.

Умом я понимала, что отправлять несколько отрядов на поиски ребят нерационально. Никто, за исключением нескольких человек, не сомневался в том, что отряд нарвался на тварей. И, если это было действительно так, то спешить действительно было уже некуда – эти чудовища на самом деле никогда добровольно не отпустят свою жертву.

Вот только понимать и принимать – это разные вещи.

И я никак не могла принять того, что я осталась одна. Что никто не пойдет искать и спасать отряд, в который входят мои парни.

Когда Дерек сообщил мне о том, что мои ребята попали в беду и их отряд использовал сигнал, на меня напал ступор. Что-то во мне отчаянно пыталось сопротивляться, что-то не хотело в это верить…

Только в этот момент поняла, насколько все это глупо. Все эти обиды, недомолвки, ссоры – все это такая ерунда по сравнению с тем, что может произойти сейчас.

Я просто могу их потерять. Потерять их всех.

Все обиды испарились, и осталась только тревога. Страх, что сжимал внутренности и мешал сделать нормальный вздох. Паника, что затмевала разум. И боль, боль от осознания того, что я больше могу их не увидеть в живых.

Мне нужно было к ним, мне нужно было их спасти. Я просто не могла оставаться в лагере после этого. Просто не могла делать вид, что ничего не произошло, зная, что сейчас у меня еще есть шанс спасти хоть кого-то. И что этот шанс с каждой минутой становится все меньше.

Они единственные, кто есть у меня в этом мире. Они… они стали моей семьей. И ради их спасения я готова зубами вырвать глотки всем тварям. Вот только я каким-то своим внутреннем чутьем чувствовала, что это не нападение тварей.

Возможно, это ловушка. Я бы даже не удивилась, если таким способом кто-то пытается вытянуть меня. Наоборот, уж слишком все совпало – мое появление и уничтожение прорыва, этот допрос и нападение на парней. С другой стороны, была еще одна версия – возможно, на ребят напали те, кто до этого покушался на нашу группу. Ведь никто так ничего не выяснил о том нападении. И об артефакте, что оставили нападавшие – ни слова. Так что за нападением мог стоять кто-то спланировал ту засаду. Или же, возможно, за всем этим стоит кто-то, о ком я даже не подозреваю?

Вариантов было много. И я лично собиралась проверить, какое из моих предположений – верно.

Вот только была одна небольшая проблема – никто не собирался давать мне разрешение на эту безумную авантюру…

– Нет.

– Я пойду, – твердо заявляю я, – даже если мне придется идти одному. Нужно будет – один пойду, уж поверьте. И без чьего-либо разрешения.

– Ты хоть понимаешь, что тебе там не место? Тебя только сегодня выпустили, твой организм еще не пришел в норму после отравления. И это не говоря еще об истощении, которое ты заработал до этого.

– Я в порядке. Поймите, там мои ребята, понимаете, мои.

– Там не только ваши парни, позвольте заметить, мирсэ Андр. Нам очень жаль, что все так складывается, но мы ничего не можем сделать.

– Дайте мне разрешение. Послушайте, – тихо говорю я, – там вся моя группа. И мы не знаем, что там произошло. Не факт, что это твари напади на парней. Вполне возможно, это кто-то из тех, кто напал несколькими днями ранее на мою группу. И я должен это выяснить. Мои парни… они лучшие, понимаете? И если ребята подали сигнал, то они могли оставить и еще какой-нибудь знак.… Поймите, никто не знает их лучше, чем я. Я просто не прощу себе, если я останусь в лагере. Да и не собираюсь я это делать.

– Нет, мирсэ Андр. Все уже решено – мы не можем никем больше рисковать. И мы приказываем вам оставаться в лагере до тех пор, пока не поступит другое распоряжение.

– Я все равно уйду, – упрямо говорю я, надеясь, что мне удастся переубедить этих мредовых сыновей, – поэтому давайте не будем создавать проблем. Прошу, просто выпишите мне это мредово разрешение.

– Нет, мирсэ Андр, мы все уже сказали. А если вы попытаетесь уйти из лагеря… Вы должны знать, чем для вас грозит нарушение приказа.

Знаю. Отчисление из Академии – лишь начало. Я больше не смогу работать на государственной службе. Более того, они будут иметь полное право ограничить мою свободу на несколько лет. Или отправить меня в один из лагерей, где отбывают наказание преступники. И, при всем при этом я должна буду помимо оплаты за обучение выплатить еще и штраф.

Я оказалась в тупике.

Моя жизнь и мое благополучие или спасение парней?

Вот только выбора особого у меня и не было.

Мое благополучие? О чем вы? Я не знаю, выживу ли я после закрытия еще одного прорыва, а вы тут о благополучии. Я трезво оцениваю свои шансы и понимаю, что вероятность того, что я не переживу эту войну очень высока. Поэтому не было у меня особого выбора. Я все для себя уже решила.

Ну а если я выживу… Когда переживу все это, тогда и буду решать, что делать. И, возможно, Андру придется исчезнуть немного раньше, чем я планировала.

– Не стоит, мирсэ Андр. Мы понимаем, насколько тяжело терять своих ребят. Поверьте, вам в жизни предстоит еще не раз потерять кого-то близкого. Поэтому вы должны не бездумно принимать такие самоубийственные решения, а жить с этого момента не только за себя, но и за своих друзей.

– Разрешите идти? – спросила я, раздумывая над тем, простят ли мне похищение хемилинга?

Идти до того места, где, предположительно, на парней напали, было далеко. К тому же, боюсь, если я решу добираться до места на своих двоих, меня очень быстро догонят, поймают и вернут. А возвращаться я, увы, не планировала – не после того, как нарушу приказ.

Решение о побеге мне с каждой минутой нравилось все больше. Ведь, если подумать, что меня держит здесь? Бумаги, которые выдадут после окончания Академии? Боюсь, воспользоваться им мне удастся – я все равно сначала собиралась отработать долг на службе у месса Росвела, а ему этот документ ни к чему – он и так прекрасно знает о том, где я обучалась. А уж после этого я стану другим человеком и воспользоваться бумагами не выйдет – кто поверит в то, что лучшую Академию для высококлассных воинов окончила девушка? Да меня тут же найдут и прижмут к стенке. А это определенно не то, чего я хочу.

Так что нет, вовсе не бумаги меня здесь держали. Жаль, конечно, что я не получу подтверждение об окончании Академии, но это не смертельно, так что смогу пережить.

И даже не знания. Да, они держали меня в Академии, но сейчас обучение подошло к концу. Клятвы? Если постараться, то я могу обойти все клятвы, потому что их я давала от имени Андра, но я-то не Андр, я – Арина.

Меня, пожалуй, удерживали ребята. Я не могла просто взять и все бросить, не попрощавшись с ребятами. Меня удерживало чувство долга – я знала, что никто, кроме нас не будет сражаться против тварей. Меня удерживала совесть и благодарность – все же именно благодаря мессу Росвелу и своей группе я до сих пор не только осталась в живых, но и обрела силу, знания и веру в себя.

Вот только ребят нет со мной, более того, они сейчас в опасности и это мой долг – спасти их. Возможно, это не правильно, но я чувствовала, что спася их, я отплачу им за все то время, что они оберегали меня.

А месс Росвел… Я найду способ, как отблагодарить его за данный мне шанс на новую жизнь.

Выйдя из палатки, я глубоко вздохнула, раздумывая над тем, как лучше сейчас мне поступить.

Вещи, определенно, придется оставить. Будь со мной сумка с пространственным расширением, было бы проще, но у нас все, что как-то фонит магией, изъяли еще по прибытии.

Я, не останавливаясь, быстро иду вперед, пока не подхожу к палатке, которую нам с ребятами выделили. Вздох, и я захожу внутрь, стараясь не смотреть на вещи, что принадлежат парням.

Слишком больно. Слишком страшно оттого, что эти вещи могут остаться без хозяев. Нужно поспешить.

Что я могу взять? Что мне может пригодиться?

Кинжал. Теплый плащ, но я накину его на плечи. Фляга с водой.

Пожалуй, на этом все. Я бы, может, взяла что-нибудь с собой еще, да вот только никто не должен заподозрить меня раньше времени. А это будет проблематично, если я выйду с сумками.

Все? Кажется, да. На мгновение сажусь на колени, проводя кончиками пальцев по сумке, что принадлежит Айсену. Он обычно хранит в них запасы трав, из которых делает отвары для нас. Забавно, обычно это свойственно эльфам – заниматься травами.

Перевожу взгляд на неубранную ребятами постель и замечаю торчащий из-под подушки кожаный шнурок.

Счастливый амулет Хомдена… Он обычно никогда его не снимал – считал, что пока он носит его, с ним ничего плохого не случится. Почему же он его снял?

Ответ, оказывается, прост – Хомден, вероятнее всего, не снимал его – шнурок оказался порван. Кажется, у меня где-то в сумке находился похожий.

Отыскав шнурок, надеваю на него амулет и, немного подумав, вешаю амулет себе на шею. Сейчас мне не помешает немного удачи, а когда встречу Хомдена – верну ему.

Смысла оттягивать нет – стоит поспешить.

Спокойно выхожу из палатки и иду к стойлам, где стоят хемилинги.

– Привет, Ройни, – говорю я смутно знакомому пареньку. Нам представили его еще в первый день, когда мы привели к нему уставших после дороги хемилингов. Пареньку было лет пятнадцать и он, вместе с несколькими парнями, в лагере отвечал за уход за хемилингами.

– О, мирсэ Андр, здравствуйте. Вы к Хейлу? Он скучал по вас, – радостно говорит парень. Даже стыдно его обманывать, ведь наверняка с него тоже спросят за мой побег. Вот только другого пути нет – мне во что бы то ни стало нужно было найти парней, и как можно скорее. Надеюсь, Ройни поймет, когда узнает причину моего побега. А еще оставалась надежда на то, что все забудут про Ройни, когда пропавшие парни вернутся.

– Да, решил его навестить. Думаю, немного пройдусь с ним – и ему хорошо, и мне нужно немного побыть в одиночестве.

– О, да, я слышал, – печально произносит парень, – мне очень жаль.

– Мне тоже, Ройни, мне тоже, – говорю я, и иду к Хейлу. Надеюсь, эта строптивая «коняшка» не будет сильно упрямиться.

Мред, хоть бы все получилось. Ничего и никогда мне еще не хотелось так сильно, как того, чтобы все получилось. Чтобы мои надежды оправдались. Чтобы парни были живы и дождались меня.

Сила, до этого дремавшая во мне, словно почувствовала приближение опасности и теперь бурлила во мне, грозясь вырваться бушующим потоком, смывающим все на своем пути. Я наконец-то почувствовала это – то, из-за чего мир на меня возложил такую надежду.

Я почувствовала эту мощь, что пробуждалась во мне. Эту связь с миром, эту особую магию.

И я была готова принять ее, готова идти вперед и отвоевывать своих ребят у кого угодно, хоть у людей, хоть у твари, хоть у самой смерти.

Я была готова.

***

Хомден Тэнэбрис

Я знал, что рано или поздно это случится. Чувствовал, что однажды мы просто окажемся в безвыходной ситуации, и мне придется это сделать. Придется выпустить свою силу. Придется выпустить тьму.

Сейчас мне не было страшно, нет. Я даже почувствовал некоторое облегчение, отпуская себя. Быть может, я просто устал бояться? Ведь нельзя вечно чего-то бояться – рано или поздно ты устанешь это делать.

Кажется, мне было десять. Да, точно, именно в этом возрасте моя тьма впервые показала себя. Хорошо, что лишь моя мать была свидетелем этого. Она, конечно, немного испугалась, но больше в ней было разочарование. Она до последнего надеялась, что во мне не пробудится сила моих предков с ее стороны.

Она никогда мне не рассказывала о том, кто ее родители. Она никогда не говорила о своей семье. Но я знал, что во мне, как и в моей матери, бежит особая кровь.

Именно с десяти лет мне пришлось скрывать себя, свою силу. Открываться было не просто опасно – узнай другие, какой силой я обладаю и меня бы тут же убили.

Потому что моя сила отличалась от всего, что я когда-либо видел. Я знал, чувствовал, что я единственный в этом мире, кто обладает тьмой.

И я небезосновательно подозревал, что моя тьма – она не родная для этого мира. И, если бы я не знал, что такое невозможно, я бы подумал, что моя мать пришла оттуда, откуда появляются твари.

Но ведь такого же не может быть? Она же не могла появиться из прорыва, верно? Это даже звучит глупо.

Моя мать никогда не говорила мне о происхождении моей силы – говорили лишь, что моя тьма передалась мне через кровь моих предков. Она вообще неохотно делилась информацией о моей тьме, считая, что мне не нужно этого знать. Она боялась, жутко боялась, что я кому-нибудь расскажу о своей силе, что когда-нибудь не смогу держать ее, что когда-нибудь меня поймают.

Поэтому она приказала мне спрятать мою тьму как можно глубже в себе и никогда не выпускать ее. Она запретила вообще думать об этом.

И я ведь выполнил ее поручение. Точнее, выполнял, пока однажды чуть не умер.

Меня в моей семье никогда не любили. Даже мать, но она хотя бы старалась сделать вид. Отец же, впрочем, как и мои братья с сестрой, считали меня практически пустым местом. Я был слишком не похож на них – худощавый, высокий, нескладный, с вихром непослушных темных волос, когда они все были невысокими, склонными к полноте, со светлыми, вьющимися волосами. С этим еще можно было смириться – мой дядя, родной брат моей матери, судя по рассказам, был точно таким же. Жаль, он давно, еще до моего рождения. Поэтому, наверное, мою мать и не подозревали в измене.

Но больше всего их раздражали или, даже скорее, пугали, две вещи – это цвет моих глаз и холод, который они ощущали рядом со мной.

Мне рассказывали, что я родился с голубыми глазами. Да я и сам смутно помню, что раньше у меня был совсем другой цвет глаз. Но в десять лет, с того момента, когда тьма впервые проявила себя, мои глаза начали темнеть, пока не стали темно-карего, почти черного цвета.

Целители списывали это на пробуждение магии у меня, не зная, что они абсолютно правы. Только это произошло не из-за обычной магии, а из-за тьмы.

Из-за нее же мои родные, да и все остальные, первое время чувствовали холод рядом со мной. Конечно, со временем я смог себя контролировать и тогда ощущение прохлады псчччропало, но память об этом у них все же осталась.

Поэтому да, меня в семье не любили.

И однажды из-за этого я чуть не умер.

Это произошло, когда мне практически исполнилось четырнадцать лет – возраст, когда парней начинают отправлять обучаться военному мастерству и магии в специальные школы. До этого, конечно, тоже приходилось заниматься, но чаще всего обучение проходило дома и для этого нанимали учителей.

Меня тогда отправили на проверку способностей в соседний город, где и проходил набор в одну из таких школ. Вот только доехать я не успел – в дороге на наш экипаж напали, всех, кто меня сопровождал – убили, а меня взяли в плен, чтобы попросить выкуп у моего отца.

Вроде бы, что может быть проще – отец должен оставить деньги в определенном месте, а меня взамен должны были отпустить. Такое случалось уже не раз, и все всегда так и было, поэтому, хоть мне и было страшно, но не настолько, насколько могло бы быть.

Вот только в этот раз кое-что пошло не по плану разбойников – отец так и не принес денег. Да, сумма была большой. Очень большой. Скажем так, если бы отец решил отдать эти деньги, то семье пришлось бы лет на пять распрощаться с большими тратами – никакой оплаты обучения в Академии для старшего брата, никакой школы для среднего брата и меня, и никаких балов и вечеров для моих родителей и сестры.

Не смертельно, конечно, вот только оказалось, что я таких жертв не стоил.

И меня пришли убить. Притом, не просто убить, а с особой жестокостью – в назидание остальным, чтобы показать, что с ними шутки плохи.

Я слышал от первого до последнего слова – все, о чем говорили разбойники. И меня так потрясло предательство моей семьи, что я впервые не смог сдержаться. И моя тьма впервые ступила на эту землю, как полноправная хозяйка.

Тогда не выжил никто из разбойников, а я провалялся еще месяц с истощением. Оказалось, что маги зафиксировали необычайно сильный выброс и прибыли на место, где обнаружили мертвых разбойников и меня в критическом состоянии.

Оказалось, я остановил сердце каждого, кто был на этой поляне. Все это списали на спонтанный выброс, вызванный стрессовой ситуацией. Меня даже похвалили – оказалось, за этими разбойниками уже не один месяц гоняются по всему миру. Вот только мне было все равно – мне казалось, что тьма остановила не только сердца разбойников, но и мое сердце тоже.

Я больше ничего не чувствовал, кроме горечи разочарования. Не было злости, ненависти, обиды – один лишь горький привкус предательства тех, кого я считал своей семьей.

Прошло несколько лет, прежде чем я пришел в себя – за это время я успел поступить и закончить школу, научился управлять тьмой, сменил имя своего рода на имя рода моей матери. Да и из семьи, я, можно сказать, ушел – они оплатили мне обучение в Академии, купили небольшой особняк и оставили приличную сумму денег, взамен попросив нигде не упоминать историю о моем похищении и намекнув на то, что не особо желают видеть меня в родовом доме, раз я решил сменить имя рода.

Я знал, что моя тьма для меня неопасна. Как может быть опасна сила, что ластиться ко мне, словно домашний котенок, требующий ласки? И все же я понимал, что другим не стоит знать об этой силе.

Именно поэтому я и пошел в Академию – надеялся, что меня научат справляться с любой проблемой с помощью оружия и обычной магии и мне не придется прибегать ко тьме.

И ведь все могло бы получиться.

Могло бы, если бы не эти прорывы. И не этот патруль.

И вздумалось же Шейту! Еще и нас за собой потащил… Записал нас в отряд, даже ничего не спросив у нас. Конечно, мы могли бы и отказаться, но выглядело со стороны бы это так… В общем, проще было согласиться.

Сильнее всех, конечно, расстроился Айсен – он на протяжении нескольких дней не оставлял попыток проникнуть в палату к Андру и поговорить с ним. Глупо, конечно – зная Андра, он так просто дракона не простит.

Вообще, вся это ситуация с Андром была до смешного глупой. Да и мы поступили глупо – с какой стати нам нужно было обижаться на Андра? Наоборот, он один из всех, кто поступал правильно и разумно.

Честно говоря, мне и самому хотелось поговорить с парнем. Точнее, извиниться за все то, что произошло. А еще поблагодарить. И снова извиниться.

Строить из себя обиженных и не разговаривать с Андром было, как минимум, низко – ведь он дважды спас нам жизнь. Сначала когда в одиночку вступил в бой с нападавшими. Да, месс Хьюз утверждал, что помимо Андра на поляне еще была какая-то девушка – но, мало ли что ему могло привидеться? Кто вообще поверит в то, что девушка взяла в руки оружие и бросилась в бой защищать мужчин?

Во-первых, недостоверно – сомнительно, что в мире есть хотя бы одна девушка, которая может быть настолько храброй, сильной и независимой. Во-вторых, что эта девушка могла делать на поляне? И зачем ей вообще сражаться с мужчинами, защищая нас? Не думаю, что кто-то из нас с ней может быть знаком – я бы такую девушку точно не смог забыть. Более того, если бы я такую встретил – тут же попросил бы руки и сердца, потому что такое сокровище упустить – преступление.

Да и когда я осторожно проверил место с помощью тьмы, я не уловил ничего, что могло бы указывать на то, что на поляне была девушка. Были, конечно, некоторые странности, но я все это списал на помехи из-за артефакта, для которого из нас выкачивали силы.

Второй же раз Андр спас нас, когда влил в нас силу, исцеляя.

Вот уж никогда бы не подумал, что у Андра магия такая… сладкая на вкус. Он и так-то своим ростом больше на девчонку похож был, а тут еще и такая магия. Забавно, конечно. И тошно. Тошно оттого, что я так и не успел сказать ему спасибо за спасение.

Видимо, уже и не скажу – потому что сдерживать нападавших обычной магией уже очень сложно. Да и тьма нетерпеливо рвется наружу, желая, во что бы то ни стало, защитить меня. Вот только стоит мне выпустить тьму, как я тут же подпишу себе смертный приговор – никто не отпустит меня после такого. Слишком опасно.

Зато остальные останутся в живых. И Айсен сможет поговорить с Андром. Думаю, после сегодняшних событий у Андра просто не останется сил обижаться на ребят. Он вообще очень отходчивый и добрый, прямо как девчонка.

Девчонка…

Эх, жаль, что так и не удалось спросить у Андра, действительно ли существует та девушка, о которой наперебой рассказывали Айсен и Кирсен. И даже Лейтан, который, как он говорит, тоже видел девушку, вставил пару слов о странной незнакомке с необычной силой.

Может быть, она тоже обладает тьмой?

Впрочем, это уже неважно.

Сейчас уже ничего не важно – потому что силы на последнем исходе. На сигнал, который из отчаяния послали ребята, никто не придет. Этого, впрочем, следовало ожидать.

Никто не появится, поэтому пора уже взять себя в руки и найти в себе смелость сделать это.

Горько усмехнувшись, я глубоко вздыхаю и, на выдохе, выпускаю из себя особую силу, делая последний шаг.

Шаг во тьму.