Текст книги "Путь к моей судьбе (СИ)"
Автор книги: Александра Серебрякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 11
Интересно, а молоко за вредность в этом мире я могу получить? Потому что то, что я делаю сейчас, явно не прибавляет мне здоровья.
А кому вообще может прибавить здоровья прогулка в тонкой рубашке, которая совсем не греет? Нет, я же специально взяла с собой теплый плащ. Знала же, куда иду. Да вот только стоило мне снять амулет, как я тут же сняла с себя этот плащ, забросила его, как, впрочем, и свой амулет, в холщевую сумку, которую, в свою очередь, припрятала в корнях у раскинувшего свои ветви дерева, смутно напоминавшего мне нашу земную ель.
А затем, проверив, что ничего с собой лишнего не взяла, кроме как небольшого кинжала, я встала и пошла вперед.
При всем при этом себя я не ощущала вовсе. Мне казалось, что меня словно заперли в этом теле – я могла слышать, видеть, осознавать, но ничего при этом сделать не могла. Ни одного движения. Я даже холода практически не ощущала, хотя точно знала, что моему телу явно не тепло. Эх, как бы не пришлось мне потом от простуды лечиться…
Я решительно шла вперед, навстречу к прорыву, и с каждым шагом мне все труднее было здраво мыслить. Казалось, что в мое сознание начинает вливаться поток чужих мыслей.
Шаг – и я понимаю, что знаю о том, что вблизи от меня нет ни одного воина. Второй шаг – и я откуда-то уверена, что никто за эти дни так и не смог добраться до прорыва. Тритий шаг – и я будто наяву вижу, что этот мир из последних сил сдерживает этот прорыв. Он уже не пытается его залечить, нет, он просто старается до последнего оттянуть тот момент, когда прорыв раскроется полностью и из него на эту земли ступят твари.
И я срываюсь на бег.
Сейчас мне плевать на то, что меня могут заметить, а если заметят, то, скорее всего, постараются остановить, задержать, а когда у них ничего не выйдет, то и убить. Мне все равно на то, что новые знания от этого бега не просто вливаются – они вторгаются в мой разум оглушающим тайфуном, принося жуткую боль.
Я чувствую, что мое тело не выдерживает этого напряжения, что из моих глаз бегут кровавые слезы. Но так же отчетливо я знала и то, что сейчас я просто не могу остановиться. Что счет идет даже не на часы – на минуты.
Где-то на периферии сознания я замечаю, что лес становиться гуще, непроходимее. Ветки цепляются за мои вещи, разрывая тонкую рубашку и оставляя на теле тонкие царапины. В какой-то момент лента, которой я повязала косу, намертво зацепляется за ветку и остается там, а волосы, не скрепленные теперь ничем, волнами падают на мои плечи и спину.
Удивительно, но, несмотря на то, что ветви царапали меня, сильно мешая пройти вперед, я ни разу не споткнулась и не упала, будто мои ноги знали, куда нужно ступить в следующее мгновение. Я буквально кожей ощущала, когда мне нужно чуть отойти в сторону, а когда перепрыгнуть препятствие.
Я не знаю, сколько прошло с того момента, как я рванула к месту прорыва. Мне казалось, что прошло всего пара минут, хотя, вероятнее всего, это не так. Я знаю, какое расстояние мне пришлось преодолеть и понимаю, что за пару минут я не смогла бы это сделать.
Оказалась на месте прорыва я слишком уж неожиданно для себя. Вот еще буквально пару секунд назад продираюсь сквозь какие-то колючие, засохшие кустарники, а в следующее мгновение влетаю на небольшую поляну.
И сразу осознаю – это оно.
То, к чему я так сейчас спешила.
Прорыв.
На первый взгляд он не выглядит пугающим, нет, потому что его и не видно. Серый туман плотной стеной окутывает это место.
Я медленно обхожу это место по кругу, уже зная, что этот прорыв совсем небольшой и занимает не больше одного квадратного метра. Туман же расстилается метров на пять от цента прорыва. А ведь поляна больше.
Я уже говорила, что на первый взгляд все выглядит не так страшно? Так только кажется на первый взгляд, потому что, стоит присмотреться внимательнее и я вижу, что эта поляна мертва. Молодая трава, что только-только пробилась, пожухла.
Это место выглядит мертвым.
А еще этот холод. Жуткий холод, продирающий до костей.
Здесь нет жизни и, находясь сейчас на этой поляне, я чувствую себя чужеродным объектом.
«Мне тут не место, мне нужно бежать отсюда!», – кричит часть меня, но я стою, словно ледяная статуя.
Я не могу уйти.
Не могу.
И я делаю шаг вперед.
Из груди вырывается стон боли, и я вижу, как туман, колыхающийся раньше в хаотичном направлении, медленно начинает двигаться в мою сторону.
«Кровь. Кровь Хранителя должна отпугнуть то, что чужеродно для этого мира», – неожиданно раздается в моем сознании чей-то незнакомый голос.
Я, не задумываясь, выхватываю кинжал, что прихватила с собой и резко чиркаю по ладони. Туман, который уже практически окутал меня, резко отступает и мне кажется, что где-то вдали раздается рассерженное шипение.
Капля за каплей, моя кровь стекает с тонких, хрупких, словно изломанных пальцев и падает вниз. А на том месте, где кровавые капли соприкасаются с землей, появляются багряно-красные цветы – аршисы.
Совсем скоро мне приходится сначала проводить острым лезвием по запястью левой руки. Чем ближе я подхожу к прорыву, тем гуще становится туман и тем неохотнее он отступает.
И вот я вижу прорыв.
Он… странный, непривычный для меня. Его так же непросто описать, как и увидеть. Больше всего это похоже на искажения, в которых периодически вспыхивают угольно-черные вспышки.
И как с этим бороться? Как уничтожить то, что ты даже видишь с трудом?!
***
Кирсен Хьюз
Мне было неспокойно.
Неспокойно с той самой минуты, как нам пришлось оставить мирсэ Андра в лагере и отправиться в Сентифорские леса.
И вот что странно – переживал я явно не потому, что мне пришлось оставить человека, который знает что-то о ней – девушке, что с первого мгновения запала в мое сердце.
Я глубоко вздохнул и покачал головой, отгоняя ее образ и вновь возвращаясь к этому странному пареньку.
Андр… Это ведь даже не его имя. Странно, все в группе обращаются друг к другу по именам и только этого парня отчего-то зовут по фамилии. Да и фамилия, честно говоря, довольно странная – никогда раньше подобной не слышал.
Да и вообще, если уж смотреть на ситуацию в целом, весь парень был каким-то… необычным. Загадочным – и это ведь не хорошо. Слишком уж сильно он овеян тайнами, которые буквально шлейфом тянутся за ним.
Еще когда мне показали дела ребят, над которыми мне предстоит взять командование, я сразу обратил внимание на дело этого парня.
Слишком тонкое оно было, слишком уж… обезличенное. Практически никакой информации – и естественно, мне это никак не могло понравиться. А после того, как мне намекнули не лезть в это дело, ибо этот паренек находится в крепких руках месса Росвела, я стал испытывать к этому «чуду» что-то, сродни неприязни. Я этого человека, месса Росвела, не то что не любил, я испытывал к нему дикую неприязнь. А еще я не любил тех парней, которые добиваются успеха не за счет своих знаний и умений, а благодаря продвижению. Так что моя заочная неприязнь к нему была ясна.
И практически с первой минуты нашей встречи, этот парень стал вызывать вопросы, на которые я никак не мог найти ответы, что одновременно и раздражало, и раззадоривало.
А потом события закрутились так, что мне стало не до него. Так что в следующий раз обратил внимание на него я лишь когда он заявил о том, что лес кажется ему подозрительным.
За это время я успел кое-что о нем узнать, и он мне уже не казался таким раздражающим. Уж не знаю для чего этот парень нужен будет мессу Росвелу, но то, что он собирается использовать Андра вовсю – неоспоримо. А учитывая то, что паренек, несмотря на его хлипкий вид, не уступает хорошим воинам, я бы посоветовал некоторым своим знакомым более внимательно присмотреть за мессом. Он определенно что-то затеял.
Так что к словам Андра я решил прислушаться. Правда, это не спасло нас от нападения. Но зато благодаря этому я встретил ее – таинственную незнакомку.
Которая, опять же, была как-то связана с этим Андром. Так что, немного подумав, я решил, что было бы неплохо держать паренька как можно ближе к себе.
Вот только потом все пошло наперекосяк. Не успели мы вернуться в лагерь, как нас тут же потащили к главному. Эх, стоило быть более внимательным и обратить внимание на то, что Андру явно нехорошо. Нет, я видел, что он выглядит уставшим, вот только остальные-то чувствовали себя на удивление бодрыми и полными сил. Да даже я ощущал такой прилив сил, будто искупался в восстанавливающем зелье.
Глупо, конечно.
И за свою глупость я заплатил сполна – такой выволочки мне давно не устраивали. А уж когда сообщили, что у паренька магическое истощение…
Мред!
Меня это так разозлило! Мредов сын, стоило ли из себя строить героя?! Почему сразу не сообщил, что чувствует истощение? Нет, нужно ему было построить из себя мученика!
Нет, это потом, остыв, я понял, что в большей степени неправ именно я. Это моя задача, как их командира, проследить за их состоянием. Да и мог бы догадаться, что парню пришлось явно тяжелее, чем остальным – все же он единственный, не считая Айсена, что принял ипостась дракона, не был в отключке. Да и видел же, что выглядит неважно…
Но в тот момент, когда я вышел от главного, единственным моим желанием было придушить этого… героя. И, чтобы не совершить ничего страшного, я приказал своей группе собираться.
К моему удивлению ни один из них не высказал ни слова недовольства. Более того, мне даже показалось, что они рады тому, что мы уходим в Сентифорские леса без Андра.
Так мы и ушли, даже ничего не сказав парню, бросив его одного в лагере. Я, конечно, понимал, что паренька месса Росвела явно не забудут, и все же это было крайне некрасиво.
А сейчас, продвигаясь к прорыву, я ко всему прочему еще ощущал беспокойство и странное чувство того, что совершил огромную ошибку, оставив парня в лагере.
– Стойте! Слышите? Какой-то странный треск? – вдруг произнес мирсэ Роушейн.
Мы замерли, прислушиваясь.
– Лейтан, – удивленно прошептал мирсэ Котри, – я ничего не слышу.
– Айсен, поверь, я что-то слышал, точно тебе говорю, – быстро проговорил парень, после чего вновь прислушался.
И действительно, буквально через мгновение где-то вдалеке раздался едва слышимый треск, будто кто-то продирался сквозь сухие ветви.
– Может, это зверь какой-нибудь? – неуверенно спросил дракон.
– Нет. Точно нет, прорыв в первую очередь отпугивает живность, сейчас в радиусе нескольких километров не встретишь ни одного животного, – покачав головой, прошептал я.
– Кто-то из наших?
– Сомневаюсь. Нам дали слишком большую территорию, как видите, нам даже пришлось отправлять группу из трех воинов, чтобы хоть как-то ее охватить. Так что нет.
– Что будем делать?
– Нужно проверить – кто это вдруг решил прогуляться неподалеку от прорыва. Может быть, нас приведут прямо к месту? Было бы неплохо, как считаете? Так что вперед, – уверенно произнес я, и мы быстро направились в сторону раздававшегося треска.
Глава 12
Склонив голову набок, я пристально смотрю на темные вихри чужеродной магии.
Она сильна, сильна настолько, что, обладай я чуть меньшей силой, меня бы давно истощило ее влияние.
Туман, что я тщетно пыталась отогнать, плотным кольцом окружил, но все же коснуться меня не мог – аршисы защищали меня. Их было много, очень много – они росли и росли, заполняя окружающее пространство еле уловимым сладковатым запахом, отчего-то напоминающим мне запах малины.
Я ждала.
С минуты на минуту прорыв должен был начать раскрываться, пропуская тварей в этот мир. И именно в этот миг я и должна была нанести удар.
Кинжал, который я взяла с собой, я плотно держала в руке, боясь, что в самый важный момент он может соскользнуть оттого, что он полностью был в моей крови.
Все мое внимание было сосредоточенно на своем задании, наверное, именно поэтому я и не сразу осознала, что на поляне нахожусь уже не одна.
Из-за тумана я не могла разглядеть тех, кого так не вовремя занесло сюда. Как, впрочем, и они не смогли бы сейчас увидеть меня – и это хорошо. Проблема была в другом – при закрытии прорыва энергия выплеснется в мир, и ее концентрация будет довольно высока, что может навредить тем, кто находится здесь. За себя я не боялась – я знала, что мне эта энергия не навредит. Наоборот, она поможет мне восстановить часть сил, которые мне придется сейчас потратить. А вот другие… надеюсь, кого бы сюда не занесло, они будут достаточно сильными магами.
А еще этот всплеск энергии не сможет не привлечь внимание – и все, кто находятся сейчас в непосредственной близости от прорыва, тут же поспешат сюда. У меня, конечно, будет время скрыться, вот только те, кто сейчас находятся на поляне, могут попытаться меня задержать. И если им удастся удержать меня здесь до прибытия остальных… Ох, все может обернуться против меня.
А в следующую секунду мне стало не до размышлений – все началось.
Черным вспыхивают искры, закручиваясь в странный водоворот и с каждым мгновением сгущаясь в одном месте – в центре прорыва. Сначала темный провал практически не видно – он выглядит как маленькая точка, меньше спичечной головки. Но я не успеваю сделать даже вздох, а чернота некрасивой кляксой растягивается и становится уже размером с мячик для пигн-понга.
– Пора, – едва слышно шепчу я, раскрывая ладонь.
Кто бы знал, как было непросто сжечь несколько цветков аршисов – туман все никак не давал разгореться огню на моей ладони. Пока получала немного пепла – обожгла всю ладонь.
Намного проще было смешать пепел с кровью, стараясь не думать о том, как сильно жжет рану. А еще оставалось только молиться богам, надеясь, что в рану не попала никакая зараза.
Не проходит и секунды, а я уже бросаю полученную смесь в этот шар и заношу кинжал, готовясь сделать удар.
Вот только я никак не ожидала, что как только моя кровь, смешанная с пеплом цветков аршисов коснется темноты, раздастся жуткий звук, а затем от шара разойдется волна чужеродной магии. Это сбивает меня буквально на пару мгновений, а чернота уже становится размером с баскетбольным мяч.
Взмах – и кинжал проходит по этой пропасти. Ощущения, будто провела ножом по маслу – сопротивление почти не чувствовалось, но оно все же было.
По поляне прокатилась еще одна волна, но я уже была готова к ней.
Я ждала.
Ждала, когда прорыв сузится и обретет материальность.
Я всегда считала, что прорыв возникает случайно, что он может образоваться в любом месте, и нет никаких предпосылок к его появлению.
Вот только оказалось, что это не так. На пустом месте никогда ничего не образовывается. Так же и прорывы – здесь должно сойтись несколько моментов.
Во-первых, это должно быть слабо защищенное место – место, в котором когда-то насильно проливали кровь. Тьма не может возникнуть из ниоткуда.
Во-вторых, в предполагаемом месте прорыва какое-то время не должна твориться магия, так как это может сбить энергетические каналы, которые настраиваются, вторгаются в мир и настраиваются на открытие прорыва.
И в-третьих… Для появления прорыва нужна материальная основа. То есть в этом месте должен быть какой-то предмет, в котором хранится энергия чужого мира – энергия бога Хаоса, который и собирается перейти в этот мир.
А значит… значит, в этом мире есть как минимум один человек, который помогает чужому богу открывать прорывы в этот мир.
И это, пожалуй, самое плохое, что вообще могло бы произойти.
Из-за чужой, черной, я бы даже сказала, грязной магии меня мутит. От нее несет тухлым мясом и я опускаюсь на землю, стараясь глубже зарыться в цветы аршисов, которые хотя бы немного заглушают эту вонь.
Злая магия впивается в меня, жжет и ранит, и я чувствую, как на моем теле появляются ушибы и неглубокие раны, из которых начинает стекать кровь.
Вокруг стоит практически мертвая тишина, лишь откуда-то издалека раздаются стоны боли. Я знаю, что это туман заглушает все звуки, и что стонут совсем рядом, в нескольких метрах от меня те ребята, которым не повезло оказаться не в том месте, не в то время.
Я жду. Жду, когда чужая магия источится, и я наконец-то смогу увидеть то, что так бережно прячет этот прорыв – уязвимое место, сосредоточие чужеродной силы.
Дышать становится свободнее, и я поднимаю голову, чтобы наконец-то увидеть… простую черную кожаную тетрадь. Старую, практически истлевшую, в каких-то странных, неприятных на вид, пятнах.
Я стараюсь приподняться, но сил практически нет.
Кажется, я сильно себя переоценила. А еще, кажется, следующий прорыв я не переживу, ведь это место в несколько раз слабее остальных мест.
Глубоко вздохнув, я со стоном приподнимаюсь на несколько мгновений – их хватает для того, чтобы вонзить кинжал в центр тетради.
А затем от нее расходится такая волна силы, что меня просто вырубает.
Не знаю, сколько я находилась в бессознательном состоянии, но не думаю, что долго – по крайней мере тех, кто должен был контролировать этот прорыв, еще нет. Не считая тех парней, которым не повезло оказаться свидетелями происходящего.
Я осторожно поднимаюсь, с удивлением понимая, что не только не ощущаю упадка сил, но и, наоборот, в теле чувствуется какая-то легкость.
И все же первые шаги я делаю осторожно, боясь, что силы вдруг исчезнут.
Парни, которых, сюда по всему, тоже вырубило из-за прокатившейся волны магии, начинают приходить в себя и, я с досадой понимаю, что сбежать не успеваю.
А затем, присмотревшись к трем везунчикам, чувствую, как мои ноги все же подгибаются, но не оттого, что сил вдруг не стало, нет. Мне становиться нехорошо оттого, что этих парней я знаю. А один из них даже однажды видел меня. Впрочем, второй тоже встречался со мной, вот только был он в своей другой ипостаси.
– Привет, мальчики, – хрипло говорю я Айсену, Кирсену и Лейтану, когда они замечают меня, – у вас водички не найдется?
Глава 13
Айсен Котри
Туман медленно рассеивается, боль тоже постепенно исчезает и я, наконец-то могу спокойно выдохнуть.
Страх отступает, и я понимаю, что каким-то непостижимым образом мы все же остались живы. Живы, хотя буквально несколько минут назад я был уверен в том, что эту ночь нам не пережить.
Нет, надо же быть таким… Мред! Зачем мы с Лейтаном вообще послушались этого напыщенного… Р-р-р, слов нет! Зол, ну как же я все-таки зол!
И эта злость не покидает меня уже несколько дней, грозясь вырваться наружу яростным пламенем, сжигающим все на своем пути.
А ведь все началось с него, с Кирсена. Ну и Андр, разумеется, тоже ко всему этому был причастен.
Вот уж кто мастер вляпываться в странные и, порой, неприятные истории, так это он. Тихий, молчаливый, отстраненный, я бы даже сказал отрешенный человек. И как только умудрился поступить в Академию?
Я его помню. Помню, как впервые увидел его – неуверенного, испуганного и такого отчаянно решительного. Мне это тогда показалось таким… наверное, забавным. Да и, стоит признать, не только мне – остальные тоже не понимали, что здесь делает этот мелкий зародыш воина.
Вот только отчего-то при каждом взгляде на него внутри что-то сжималось и мне очень сильно хотелось притянуть его к себе и спрятать под своим крылом. И это меня удивляло – я все никак не мог понять, в чем же причина такого поведения моей второй сущности? Что же такого особенного в этом маленьком, ничем не примечательном человеке?
Но мой дракон упрямо молчал и лишь только угрюмо рычал каждый раз, когда я проходил мимо Андра.
Естественно, это не могло не привлечь моего внимания, и я решил, что будет неплохо присмотреться к пареньку. А чтобы он раньше времени не исчез после очередной ссоры или драки, я решил, так скажем, взять над ним временное шефство.
Только намного позже я понял, что именно этим своим решением я перевернул свою жизнь. Впервые встав на защиту этого паренька, я словно принял самое главное решение в своей жизни, словно окончательно изменил свою судьбу.
Андр… он оказался удивительным. Не таким как все. Особенным, неповторимым и, несмотря на то, что мы были с ним знакомы уже около пяти лет, он не перестает меня удивлять и по сей день….
Да уж.
И ведь верно, пять лет прошло… Пять лет! А ведь мне когда-то казалось, что и месяца с лихвой хватит, чтобы изучить и понять этого странного человека, которому явно было не место в Академии.
Нет, это я раньше так думал, за это время друг не единожды успел доказать, что имеет находиться в Академии такое же право, как и все остальные.
Друг.
А друг ли?
Неожиданный вопрос резанул по сердцу не хуже кинжала, и я недовольно поморщился.
Друг, как же…
До недавнего времени мне казалось, что я знаю об этом человеке если не все, то очень многое. И только сейчас я осознаю, что не знаю об Андре ровным счетом ничего.
Абсолютно ничего.
Я не знаю о его жизни до Академии, не знаю, почему он вдруг решил поступить именно в эту Академию, не знаю как он связан с мессом Росвелом. Я не знаю даже привычных, обыденных вещей! Есть ли у него семья? Братья, сестры? Какою еду он любит? Какой цвет? Что ему нравится или не нравится? Да я даже, мред, не могу вспомнить дату его рождения!
Понимаете?!
Нет, вы не мреда не понимаете! Пять лет, боги, пять лет мы жили бок о бок, мы засыпали и просыпались вместе, мы закрывали друг другу спину и стояли плечом к плечу перед опасностями, а я даже не знаю, когда он родился!
Таким ничтожеством я еще себя никогда не ощущал.
А я ведь прекрасно помню, как Андр каждый год поздравлял каждого из нашей группы, никого не забывал! Мред, да он даже помнил, когда день рождения у Дерека. А вот мы ни разу, ни разу не подумали о том, что почему-то забываем о дне рождении Андра. Будто у него его вообще не было…
И как после такого я мог называть его другом? Да я вообще не имею права после всего этого даже стоять рядом с ним.
А уж после всего, что произошло за эти последние дни… У меня даже как-то проскользнула мысль о том, что будет лучше, если меня разорвут твари. По крайней мере, больше не пришлось бы смотреть ему в глаза и думать о том, насколько я отвратителен.
Я был уверен, что после всего произошедшего, Андр меня не простит. Я себя простить не могу, хотя до этого всегда считал себя, если уж не добрым парнем, то хотя бы не плохим.
Как же, не плохой…
Меня неприятно удивляет лишь одно – почему мне понадобилось пять лет, чтобы понять, что я настолько ужасен? Почему до этого я жил спокойно и воспринимал все, что происходило, как данность?
Почему, мред, мне за эти пять лет никто не набил морду?
Ладно, хорошо, признаю, что я, быть может, не был настолько плох, как думаю сейчас. Знаю, звучит, как жалкое оправдание, но, мред, Андра же я все-таки защищал. И воспринимал как друга, даже несмотря на то, что он обычный человек и дружба между человеком и представителем…
Звучит настолько отвратительно, что хочется самого себя ударить.
А еще стыдно, мучительно стыдно за все.
А ведь я еще считался едва ли не лучшим другом Андра. По крайней мере, я являлся самым близким его другом из всей Академии. И сейчас, вспоминая все эти года, я понимаю, что мы всегда относились к Андру… ну, слегка высокомерно, что ли? Даже Бер, дружелюбный, открытый и жизнерадостный Бер относился к Андру, скажем так, снисходительно.
Да, именно так.
Снисходительно.
Мы все относились к нему именно так, и все оттого, что Андр всего лишь человек. Даже не полукровка, а обычный человек. Без капли крови высших. И мы почему-то воспринимали это как какую-то слабость, недостаток, при этом в каждом нашем движении, в каждом слове мы словно показывали свое превосходство над ним, словно мы делаем ему одолжение, стараясь общаться с ним, как с равным.
Боги, почему я был так слеп? Почему я стал все это вспоминать и понимать только сейчас, после того, как совершил столько ошибок? И почему Андр все это терпел? Почему не показывал ни капли неудовольствия? Не показывал, насколько его задевает и обижает такое поведение?
Не замечал? Трудно такое не заметить. Нет, скорее всего, дело в его характере. Он всегда был самым добрым, самым мягким и ранимым из нас, хотя на первый взгляд и не скажешь. Они всегда старался в каждом найти что-то хорошее, что-то светлое…
А я это понял только сейчас.
Только после того, как испортил все, что только смог.
В тот момент это странное покушение выбило меня из колеи. Слишком неожиданное оно было. И мы, те, кто гордился своими силами и умениями, те, кто считал себя, чуть ли не превзойденными воинами, оказались неготовыми. Лишь только Андр смог постоять за себя в течение некоторого времени, да и я, при этом у меня было огромное преимущество в виде второй ипостаси. И то, это не сильно помогло.
Так что да, когда я пришел в себя, я чувствовал себя, мягко скажем, униженным и растоптанным. Мы с группой считали себя если не мастерами боя, то хотя бы достаточно умелыми воинами, а на деле оказалось… Эх, да что уж говорить.
В общем, я был совсем не в духе. К тому же дракон отчего-то упорно молчал о тех событиях, что происходили после того, как я перевоплотился. На самом деле все это было очень странным – то, что я не мог вспомнить ничего, ведь мы с моим драконом едины и то, что я меняю ипостась, совсем не означает, что я – не я.
Я говорю о том, что когда я дракон, я остаюсь в душе тем же Айсеном. Я все так же осознаю происходящее, я вижу и чувствую, просто я меняю свой вид, не более. Ну и на передний план выходит, так скажем, другая часть моей души. Воплощение моей магии, если будем более точными.
Я не должен был ничего забывать. Никогда до этого не забывал. Но что-то в этот раз изменилось, отчего-то моя магия словно решила пойти против меня, и на этот раз все принимало уже серьезные обороты. А ведь такое уже случалось раньше. Моя магия уже вела себя странно, и причиной этому был лишь один человек – Андр.
Думаю, мое недовольство ситуацией было понятным, верно? Впрочем, такие яркие эмоции не стали для меня чем-то слишком неожиданным – все же я дракон, и, как говорят, вместо крови у нам по венам бежит огонь. Так что я не сильно удивился эмоциям и был уверен, что смогу себя сдержать.
Не смог.
Я пришел в себя уже в лесу, собирая этот мредов хворост! Что, зачем, почему – я ничего не мог понять.
Помню, тогда собранные ветки посыпались из неожиданно ослабевших рук, а я устало прислонился к дереву, безуспешно пытаясь понять, от чего же я так взъярился на Андра. Он ведь отчасти был прав – нас в Академии учили и тому, что не стоит доверять никому, даже себе. Но отчего-то, услышав, что Андр соглашается с этим мредовым дроу, а не со мной, я вспыхнул, словно сухой хворост.
Почему он вдруг поддержал этого Кирсена, а не меня, своего друга? Почему он согласился утаивать правду от ребят? От тех, с кем ты прожил пять лет, тех, кто стал даже ближе, чем некоторые родственники по крови? Как он мог вот так легко согласиться с этим Хьюзом? И вообще, что-то он слишком быстро сдружился с этим странным дроу. Как то подозрительно быстро.
Впоследствии я не единожды корил себя за эту глупость, прекрасно понимая, что, если бы я смог удержать язык за зубами, если бы я включил голову и немного подумал, то многое бы поменялось. Не произошли бы те события, о которых мне пришлось не один раз пожалеть.
Я рассказал все ребятам.
Кратко, не вдаваясь в подробности, я поведал им о том, что напали на нас явно не случайно, о том, что Андр слушал часть разговора нападавших, о том, что сейчас в наших руках находится странный артефакт, предназначение которого еще предстоит выяснить. А также, не сдержавшись, рассказал и о том, что Кирсен Хьюз был против того, чтобы эта информация была озвучена ребятам. И Андр его активно в этом поддержал.
– Нет, отчасти я понимаю опасения Хьюза, все же ситуация довольно неприятна, – хмуро произнес после долгого молчания Лейтан, – и признаю, что его молчание можно оправдать, хотя мне это совсем не по душе. Но вот Андр? Он-то почему поддержал его?
– Это довольно низко с его стороны – умалчивать информацию от своей группы. Не думал, что Андр на такое способен. Впрочем, что еще можно ожидать от человека? Эм, я имею ввиду, такого, как Андр. То есть, вы же сами знаете, он, порой, бывает слишком зациклен на задании и не раздумывает над моральной стороной, – произнес Шейт.
Он, конечно, преувеличил – никогда не замечал за Андром склонность к жестокости, о которой нам пытался намекнуть Шейт. Но, с другой стороны, его можно понять – именно командира нашей группы сильнее всего задело поведение Андра. А вот Лейтан, что удивительно, был достаточно сдержан, хотя я думал, что он тут же помчится выяснять отношения.
Бер, безусловно, расстроился. Он казался легкомысленным, открытым и доверчивым, хотя, на самом деле, ему, как и любому другому оборотню, было достаточно тяжело действительно довериться другому. Зато, если он кому-то поверил, он уже подсознательно считал этого человека «членом своей стаи». И разочаровываться в ком-то настолько близком было неожиданно больно.
Легче всех, казалось бы, всю эту ситуацию принял Хомден. Он не сказал ни слова, лишь внимательно выслушал меня и неодобрительно покачал головой, о чем-то сильно задумавшись. Впрочем, Хомден всегда был таким – мрачным, немногословным, скупым на эмоции. И он единственный, кто не одобрил наше решение на счет Андра.
Это, пожалуй, был самый глупый, даже неприглядный поступок, который я совершил за всю свою жизнь.
Я говорю о том байкоте, который перерос в неприятную, некрасивую ссору, что, в итоге, вообще привело к тому, что мы просто-напросто бросили Андра в лагере наедине с группой Дерека.
Мне это казалось таким правильным. Казалось, что он должен на себе ощутить, что значит – остаться без группы. Я считал, что так он сможет понять, что поступил в корне неверно, когда принял сторону Кирсена и решил утаить от ребят информацию. И, что самое странное, Хьюз, который совсем недавно поддержал Андра и чуть ли не клялся ему в вечной дружбе, отчего-то вдруг тоже стал практически игнорировать парня.
«Вот, может, хоть так Андр поймет, что не стоит предавать друзей и вставать на сторону малознакомого дроу», – именно такая мелочная мысль проскользнула в моей голове тогда.
И только потом, когда мы оказались в Сентифорских лесах, я начал осознавать всю омерзительность своих поступков и действий. Одно цеплялось за другое, и я вспоминал, вспоминал, вспоминал…
И от этого становилось так мерзко на душе.
Даже дышать было больно – казалось, что кто-то невидимый вонзил острые когти мне в легкие, не давая сделать ни вздоха. Что-то ворочалось глубоко в груди, давя, мешая, и мне хотелось вырвать «это» с корнем.
Вот только от глубокого чувства вины так просто не избавиться.
И я даже немного был рад тому, что оказался здесь, на этой странной поляне, где совсем скоро должен был произойти прорыв, потому что физическая боль, что я ощущал от этого места, немного заглушала ту боль, что я испытывал в душе.
