Текст книги "Чёрная орхидея (СИ)"
Автор книги: Александра Салиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Анна… – повторяю заветное имя прежде, чем понимаю, что произношу его вслух.
– Да, ту девушку звали Анна, – сухо кивает Маркус, по-своему оценивая мою реакцию. – И ее убили, потому что я нарушил правила “Оz”.
А вот теперь от былого помешательства во мне и следа не остается. Ведь Маркус Грин называет ту самую организацию, которая занимается проведением аукциона для богатых извращенцев, а еще торговлей людьми по всему миру.
Вот тебе и “волшебный дивный мир”, где все не так, как в обыденности…
– Правила? – переспрашиваю машинально. – То есть, ты хочешь сказать, что Анну убили те итальянцы – организаторы аукциона?
Англичанин тяжело вздыхает и едва уловимо морщится. Явно не желает продолжать беседу. Вот только меня это совершенно не устраивает.
– Маркус, – произношу тихо, но с нажимом. – Если мне светит та же участь, ты должен хотя бы объяснить почему так происходит, – выворачиваю на свой лад терзающие душу противоречия.
Конечно же, по сути, англичанин ни черта мне не должен. Но отчего-то я продолжаю надеяться, что он не оправдает это мое опасение. И не зря. Отчасти.
– Те люди… Они впускают в свой круг только определенную категорию лиц. Тех, кто готов беспрекословно соблюдать установленные правила, гарантирующие сохранность их деятельности. Когда-то мне очень нужно было туда попасть. Вито – старый компаньон моего отца, помог с этим, – нехотя отзывается Грин. – Но потом… Ты и сама уже поняла, что я не очень-то вписываюсь в компанию мудаков, тешащих свое эго сексуальным рабством в самых жутких проявлениях. А такие – слабое звено. Их либо “перевоспитывают”, либо от них избавляются, – на его устах расцветает жестокая ухмылка. – Анна – это и был тот самый метод “перевоспитания”. Ты – очевидно, моя новая проверка на рентабельность, которую я не прошел.
Вот тут мне требуется гораздо больше времени, нежели прежде, дабы осмыслить всю полноту его слов.
Получается, Маркус думает, что меня подослали итальянцы, потому что… В их глазах он недостаточно извращенец-социопат?!
– Авария на том шоссе, – продолжает между тем мужчина. – Они ее устроили. Как и поджог. Несколько часов назад, пока ты гуляла по торговому центру, я получил железное подтверждение этому, – в очередной раз морщится и прибавляет скорость.
Мне же ничего не остается как и дальше переваривать информацию.
– Не переживай, цветочек, – в который расценивает по-своему мое молчание Маркус. – На этот раз у меня все под контролем.
И снова я никак не комментирую. А еще вспоминаю о том, что именно тогда, когда ты думаешь, что “все под контролем” – это совсем не так.
Кстати, о том же контроле…
– Ты вроде собирался поговорить с начальником своей службы безопасности, прежде, чем мы вернемся в поместье, – напоминаю о былом, потому что с момента, как мы покинули клуб, Маркус так и не позвонил ему, хотя обсуждал это с Закери.
Не то, что меня это сильно беспокоит… Я могу постоять за себя в случае необходимости. Чего сидящему рядом знать совершенно ни к чему.
– А мы едем не в поместье, – только и сообщает англичанин.
На мой вопросительный взгляд, цепляет на лицо маску отстраненности. И вновь прибавляет скорость. А автомобиль к тому времени выезжает за пределы города. Но, и правда, движется не в том направлении, где расположено жилище Маркуса.
Что ж, оказывается, сюрпризы на эту ночь еще не заканчиваются…
ГЛАВА 11
ГЛАВА 11
Маленький одноэтажный домик на окраине одного из лондонских пригородов, скрытый от постороннего внимания густой лесополосой, совсем не кажется тем местом, где могло бы быть “все под контролем”, но свои мысленные умозаключения я оставляю при себе. Хотя система видеонаблюдения по всему периметру владений оставляет внутри небольшое воодушевление по той части, что все не настолько плохо, как может показаться на первый взгляд.
Маркус выходит из машины первым и любезно открывает дверцу с моей стороны, помогая выбраться наружу. Учитывая длину моего платья, мужской жест предусмотрительности приходится очень кстати.
– Спасибо, – благодарю искренне и продолжаю оглядываться вокруг.
Деревянное строение из покатых брусьев включает в себя два входа-выхода, каминную систему отопления и крытый гараж на две машины. Внутри имеется гостинная, совмещенная с кухней, не обремененная большим количеством мебели из разряда “эконом-класса”, а также смежные с комнатой спальня и туалетная комната, наличие которых могу рассмотреть благодаря открытым настежь дверям. Довольно внушительный слой пыли позволяет догадаться о том, что не очень-то и часто здесь бывает кто-либо.
– Холодильник пустой, но есть кофе, если хочешь, – сообщает Маркус, доставая из шкафчика турку и кофейные зерна в стеклянной банке.
Кофе-машины здесь нет. Очевидно, напиток придется готовить вручную.
– Нет, спасибо, – отказываюсь тихонько.
То ли выпитое вино дает о себе знать, то ли обилие произошедших событий, но больше всего мне сейчас хочется просто лечь спать. Устала.
– Как хочешь, – пожимает плечами Грин, продолжая заниматься приготовлением напитка. – В спальне, в шкафу должны быть вещи, в которые можешь переодеться, – дополняет между делом.
– Хорошо, – благодарю в очередной раз и направляюсь в спальню.
Там, в шкафу-чулане, и правда, находится много женских вещей. Но я замираю в недолгом замешательстве не по причине того, что пытаюсь выбрать. Просто аккуратно развешанные по цветовой гамме повседневные наряды вынуждают слишком остро и ярко чувствовать гребаное дежавю. Ведь моя старшая сестра так делала.
Сердце сжимается болью, а я отгоняю навязчивые мысли.
Не одна Анна так поступает, в конце концов.
Однако ситуация повторяется и тогда, когда я оказываюсь у душевой кабины.
В шкафчике за зеркалом много женских мелочевок, подобных тем, что могли бы понадобиться современной девушке. А вот ни одной мужской принадлежности здесь нет. К тому же, предметы гигиены и косметика расставлены с исключительным перфекционизмом.
– Чей это дом? – интересуюсь, с огромным усилием переставая пялиться на полочки с предметами.
Поскольку дверь в ванную я за собой не закрываю, то мой вопрос Маркус прекрасно слышит. Пространство дома не столь уж и велико, чтобы было иначе.
– Мой, – отзывается он.
Невольно усмехаюсь про себя, глядя в зеркало.
А чего еще, собственно, можно было ожидать?
– Понятно, – проговариваю на автомате и прикрываю глаза.
Зажмуриваюсь изо всех сил, предельно медленно вдыхая глубже, пытаясь тем самым унять участившееся сердцебиение. И вздрагиваю, когда способность видеть возвращается. Потому что пропускаю тот момент, когда Маркус оказывается за моей спиной. Слишком близко. И только потом чувствую чужое дыхание, касающееся виска.
– Помочь? – интересуется он услужливо.
Не дожидаясь ответной реакции, мужчина расцепляет застежку на моей шее и аккуратно стаскивает платье. Я же все это время не могу отвести взгляда от ультрамаринового взора, отражающегося в зеркальной поверхности. В нем бушует настоящий шторм. Настолько безжалостный и разрушительный, что я невольно вновь обретаю это проклятое ощущение отсутствия равновесия, как тогда, будучи подвешенной на строп-ленте. Будто бы и не стою сейчас на твердом полу, а парю над смертельной пропастью. Настолько же бездонной, как и гипнотизирующий омут, в котором постепенно тону, начиная терять чувство реальности.
Мой личный яд, пропитанный соблазном…
– Анна, – произношу вслух первое, что только способно помочь мне ухватиться за настоящее и не увязнуть во всем этом странном дерьме, которое я все чаще и чаще испытываю в присутствии англичанина. – Она жила здесь?
Грин не отвечает. Лишь приподнимает бровь в ожидании продолжения.
– Ну, вряд ли ты сам пользуешься тампонами и лавандовым маслом, – поясняю, указывая на шкафчик, в котором находится обозначенное.
Уголки его губ дергаются в насмешке.
– И то верно, – неопределенно пожимает плечами.
Маркус укладывает обе ладони на мои бедра, притягивая к себе ближе, а мое слабовольное подсознание моментально затягивает туманной пеленой, за которой не столь уж и значимо сказанное.
Сколь бы я ни старалась думать о чем-либо более существенном, все равно удается сконцентрироваться только на том, как полная желания мужская плоть упирается в мою поясницу. А еще никак не удается игнорировать тот жар, который распространяется по моим венам, и невыносимую жажду, которую довелось испытать совсем недавно, пока под светом прожекторов привязанная к столу незнакомка извивалась и стонала от многочисленных ласк…
Картинка вспыхивает в сознании настолько ярко, что я едва не пропускаю тот момент, когда Маркус вновь обращается ко мне.
– На утро у меня запланировано одно мероприятие. Ты поедешь со мной, – шепчет он тихо-тихо и продолжает обнажать мое тело.
Сначала подвязки и чулки, затем бюстье… Мужчина собирает мои волосы, наматывая на кулак, и легонько тянет вниз, вынуждая запрокинуть голову, уложив ему на плечо. Другая его рука плавно скользит к низу живота, кончиками пальцев нежно поглаживая у самого края синих кружевных шортиков.
– Что за мероприятие? – спрашиваю, хотя на самом деле меня не так уж и волнует ответ.
В конце концов, неудивительно, если Грин будет таскать меня за собой повсюду, учитываю обстоятельства. К тому же, слова – не самое нужное сейчас. Возбуждение, едва отпустившее тело после часового истязания бессовестным и коварным искусителем, вновь затопляет каждую клеточку моего организма, отбирая способность ровно дышать и трезво мыслить. Наверное, именно поэтому последующее я воспринимаю гораздо легче, нежели бы это было в иных обстоятельствах.
– Открытие новой верфи, – сообщает Маркус, так и не прерывая своей деятельности по соблазнению моей персоны. – С учетом количества приглашенных туда гостей, это будет самой удобной возможностью объявить о моей будущей свадьбе, – разбавляет сказанное едва осязаемыми поцелуями вдоль шеи.
Вместе с тем его пальцы, прежде блуждающие у края синего кружева, стягивают остатки нижнего белья, а после умещаются между моих ног. Проходит доля секунды, и я чувствую первое проникновение… Все такое же неспешное, медленно растягивающее изнутри, как и все то, что делает Маркус в последние минуты. Искушающее, но не дающее и жалкой толики того, в чем я действительно нуждаюсь.
– Свадьбе? – выдавливаю из себя.
Честно говоря, для меня это открытие. Довольно неожиданное, если честно.
– Можешь считать это очередной выгодной сделкой. Ничего более, – отзывается Маркус. – Или для тебя это проблема? – дополняет в явной насмешке и аккуратно разворачивая к себе лицом, вынуждая смотреть в бездонный ультрамариновый омут уже не через бездушную отражающую поверхность.
Может ли это быть для меня проблемой?
Нет, конечно… Так даже лучше…
Еще бы безболезненно справиться с реакцией будущей “миссис Грин”, когда она поймет, что ее будущий супруг не столь идеален, как выглядит на многочисленных мировых таблоидах… Хотя, может, она уже и так в курсе?
– А почему это должно быть для меня проблемой? Просто, я не знала, что у тебя есть невеста, вот и все… – выдыхаю еле слышно.
Брюнет все еще ласкает меня. По-прежнему убийственно медленно и неспешно. При этом беснующийся в его глазах шторм превращается в сокрушительную бурю, равной которой я еще не встречала никогда прежде. Она поглощает мой разум, способность трезво мыслить или вообще анализировать хоть что-либо. Так что прямо здесь и сейчас мне глубоко плевать на количество женщин, которые помимо меня, еще “делят постель” с англичанином. Главное, чтобы он, наконец, довел начатое до конца, а эта буря поглотила нас обоих окончательно. Ведь если Маркус снова оставит меня в таком состоянии, я этого просто-напросто не выдержу... По крайней мере, почему-то отчаянно кажется, что будет именно так.
– Теперь знаешь, – ухмыляется ответно Грин. – Уверен, вы с ней определенно поладите, – заканчивает со странной, неестественно радостной улыбкой и впивается в мои губы жестоким властным поцелуем.
Если бы и собиралась каким-либо образом прокомментировать его фразу, возможности все равно не остается. Да и не нужна она мне.
Цепляюсь за широкие плечи и стаскиваю с них пиджак. Как только эта деталь мужского костюма с тихим шлепком оказывается на полу, расстегиваю пряжку ремня и дергаю за ширинку, прижимаясь к своему любовнику ближе.
Ядовитое пламя, сжигающее мои вены, выворачивает все нутро, поэтому я забываю даже о том, что вряд ли на самом деле стоит проявлять столь явную инициативу.
Пальцы слегка подрагивают, но в скором времени удается расправиться и с пуговичками на безукоризненно белоснежной рубашке. И она тоже отправляется к нашим ногам, вслед за пиджаком.
Еще немного усилий – стоящий предо мной окончательно обнажен, а я задерживаю дыхание, невольно любуясь сильным, атлетичным телом, которое способно подарить мне умопомрачительное удовольствие.
Да, я все еще думаю только об этом. И ни о чем другом.
– Маркус… – срывается с моих уст, наряду с тихим стоном, как только мужчина приподнимает за бедра и впечатывает спиной в стену пластиковой кабины. – Пожалуйста… – добавляю в очередной мольбе.
Знаю, ему нравится, когда в такие моменты я зову его по имени. Сам же говорил. Да и… Мне тоже нравится. Безумно.
Всего пара шагов – на нас обоих падают разрозненные струи. Подача напора в душевой включается автоматически, но ни один из нас не обращает внимания на то, что вода едва ли теплая.
Один за другим – резкие, немного грубые и в то же время безумно желанные толчки его члена во мне вынуждают нас обоих тянуться к той грани, где вообще уже не важно ничего, кроме захлестывающего наслаждения. Все, что существует за пределами этого понимания – остается где-то там, далеко позади разлетающейся на миллионы осколков наполненной сладостной эйфорией реальности, как только наши тела скручивает в обоюдном оргазме.
– Уже думал, никогда этого не дождусь… – хрипло проговаривает Грин.
Понятия не имею о чем он. Да и банально неинтересно. Сил не остается даже набрать в легкие побольше кислорода, не то, чтоб полюбопытствовать о сакральном смысле прозвучавшей фразы. Именно поэтому позволяю себе бессовестно расслабиться в кольце чужих объятий и даже мысли не допускаю сопротивляться, когда англичанин вместе со мной на руках возвращается в гостиную, предварительно укутав нас обоих в полотенца.
Понятия не имею, когда Маркус успевает, но камин уже растоплен, а в гостиной становится значительно теплее, нежели когда мы только приехали сюда.
Брюнет располагается на диване перед пылающим очагом и усаживает к себе на колени лицом к лицу. Так и не произносит больше ни слова. Откидывает голову на спинку мебели и прикрывает глаза, прижимая меня крепче. Я же просто-напросто проваливаюсь в сон, совершенно не думая о том, с чего бы это вдруг ему одаривать мою персону такой непомерной заботой…
ГЛАВА 12
ГЛАВА 12
Очередное совместное утро с англичанином, пожалуй, оказывается еще страннее предыдущих. Едва светает, когда нашу компанию разбавляет присутствие Закери. Блондин привозит пончики в шоколадной глазури, новый костюм для Маркуса и классическое платье-футляр для моей персоны.
К женскому наряду прилагается шелковый шарф кораллового оттенка. Он прекрасно гармонирует с плащом, скрывая синяки. И если с невозмутимо-предусмотрительной заботой приятеля медиамагната мое подсознание практически свыкается, то вот то, что ожидается после, спустя расстояние в пару сотен миль…
Ветер с побережья немного сильнее, нежели я ожидаю. Стоит только выйти из автомобиля, как резкие порывы стихии моментально забираются в волосы и спутывают не забранные в прическу прядки, мешая обзору. Не успеваю даже толком сориентироваться в пространстве, как нас окружает целая толпа. В основном, это представители прессы и ассистенты Грина, очевидно, “жутко соскучившиеся” по присутствию своего начальства. Они тараторят без умолку, причем все сразу. Маркус умудряется даже отвечать им, пока тащит меня за руку в направлении красной ленты, по другую сторону которой виднеются вышки и краны той самой верфи, о чьем открытии мужчина говорил накануне.
Поначалу я наивно надеюсь, что обрушившийся на моего спутника ажиотаж стихнет, как только начнется церемония непосредственно самого открытия, но уже вскоре понимаю, насколько же жестоко ошибаюсь. И не только в этом. Как минимум потому, что в центре внимания по процедуре разрезания ленты, кроме нас и нет никого. К тому же, толпа вокруг становится значительно больше. В основном, теперь в ней преобладает персонал предприятия, судя по тому, во что одеты люди. И каждый из них пялится на миллиардера так, будто он тут последняя надежда на их существование.
На кой черт Маркусу Грину верфь?!
Это же совершенно не его сфера деятельности…
– Мистер Грин, правда ли то, что ваш холдинг готов единолично проинвестировать не только модернизацию верфи, – озвучивает часть моих мыслей вслух одна из журналисток поблизости, – но и строительство нескольких новых круизных лайнеров?
– Да, – отзывается по-прежнему крепко сжимающий мою ладонь Маркус, кивая в подтверждение. – Именно так.
Последующий за этим гвалт толпы я пропускаю мимо своего внимания, размышляя о том, что Грин, оказывается, здесь не владелец – инвестор, а еще пытаюсь сообразить где же тогда сам хозяин предприятия…
– Но ведь за последний год и по настоящий момент “AlsoppLine” не получила ни одного контракта! – продолжает та же журналистка. – Вы не опасаетесь, что история с финансовым кризисом может затянуться и повлиять на ваши активы?!
– Да, мистер Грин! – подхватывает стоящий рядом с девушкой пожилой мужчина с диктофоном в руке. – Что послужило решением для столь рискованных вложений?!
– Может быть у вас уже намечены какие-то планы, о которых на данный момент мы не знаем?! – следует за этим вопрос от другого журналиста.
И если лично я никак не могу понять, какие бы ответы удовлетворили собравшихся, то вот сопровождающая вопросы улыбка на лице Маркуса с каждым проходящим мгновением становится все шире и шире, пока не превращается в откровенно предвкушающий оскал. Добрые пару минут брюнет просто-напросто наблюдает за разгорающимся обсуждением, а после снисходительно поднимает ладонь вверх, обозначая тем самым, чтобы присутствующие банально заткнулись. Последнее прекрасно срабатывает.
– Если дадите минуту тишины, то в скором времени, думаю, поймете, почему я принял такое решение, – сообщает брюнет и разворачивается ко мне лицом.
Он все еще крепко сжимает мою ладонь, а в глазах цвета темный ультрамарин моментально вспыхивает хищный огонек, от которого я внутренне содрогаюсь. Отчего-то кажется, что вскоре меня ожидает какая-нибудь ошеломительная подстава. Внимание окружающих также сосредотачивается на моей персоне, что воодушевления совсем не прибавляет.
И вот, когда ожидаемая пауза, наконец, наступает…
– Прекрасная мисс Зои Анастейша Риверс, – торжественно проговаривает Маркус, вынимая из кармана своего пиджака алую бархатную коробочку, и опускается передо мной на одно колено, открывая крышку, – окажете ли вы честь стать моей женой?
Ну вот, теперь у меня еще и второе фальшивое имя есть.
Да и…
Я не ослышалась? Он серьезно?!
Твою ж мать!!!
– Маркус… – произношу почти беззвучно.
И только. Хотя на самом деле, мне есть что добавить. Например, можно было бы поинтересоваться о вменяемости медиамагната, ведь даже у социопатии должны существовать какие-то определенные границы. Или о том, с чего бы ему устраивать весь этот спектакль – ничем иным и не назвать происходящее.
Очевидно, весь мыслительный процесс прекрасно отражается на моем лице, а может просто-напросто возникшая пауза слишком затягивается – замечаю, как ультрамариновый взор тяжелеет. Англичанин вынимает из футляра ювелирный шедевр с синим сапфиром и поднимается с колена. Проходит всего пара жалких секунд – кольцо оказывается на моем безымянном пальце, а брюнет ласково улыбается, притягивая к себе.
– Ты должна была сказать “Да”, или хотя бы кивнуть, цветочек, – шепчет он мне на ухо.
Немного отстраняется и внимательно вглядывается в мои глаза, слегка прищурившись. Мне же на этот раз требуется не так уж и много времени, чтобы исправить собственную оплошность.
– Конечно, я согласна! – восклицаю как можно громче, цепляя восторженную фальшиво-счастливую улыбку в добавление к сказанному.
Очевидно, лицемерие выглядит довольно убедительным, потому что ультрамариновый взор заметно смягчается, а окружающая нас толпа радостно скандирует и хлопает в ладоши, выкрикивая поздравления.
– Ну вот, теперь и вы знаете: расчет простой, я желаю приумножить наш будущий семейный капитал, – сообщает Грин, разворачиваясь обратно к представителям прессы. – Вряд ли моя невеста в силах одна справиться с недавно доставшимся ей наследством… Еще вопросы?
Конечно же, они имеются. Журналисты и блогеры, быстренько уловившие новостную суть, заваливают моего только-состоявшегося-вроде-как-жениха чередой новых вопросов, тема которых на этот раз совершенно далека от кораблестроительного предприятия. Собственно, именно в ходе этих расспросов я и узнаю, что в конце этой недели ожидается грандиозная вечеринка в честь обручения старшего семейства Грин. Но этот факт остается не столь значимым для моего сознания, как то, что, оказывается, “мой любимый дядюшка” – он же в прошлом единоличный владелец “AlsoppLine”, которого я знать никогда не знала, после смерти при весьма загадочных обстоятельствах оставляет мне по завещанию многомиллиардное наследство, нуждающееся в срочной бизнес-реабилитации.
Вот уж подстава – так подстава!
Сомневаюсь, что во всем этом есть хоть что-то отдаленно законное…
Как только церемония открытия реконструкции верфи подходит к завершению, а мы с Маркусом направляемся вдоль пустого коридора внутри офисного здания верфи, то и озвучиваю:
– С каких это пор у меня есть верфь? – спрашиваю с деланным спокойствием.
Хотя внутри все так и кипит в негодовании.
Мог бы, между прочим, хотя бы предупредить!!!
– Ну, человек с моим статусом не может жениться “непонятно на ком”. Должно же быть у моей невесты хоть какое-нибудь приданое, – невозмутимо отзывается мой вроде-как-теперь-жених.
А на вопрос так и не отвечает…
Зараза.
Все показное благодушие во мне испаряется в считанное мгновение.
– Серьезно, Маркус, что за дерьмо, в которое ты меня втянул? – шиплю рассерженно.
Пусть я и сама не совсем честна с ним, но, по крайней мере, я не втягиваю его ни в какие финансовые аферы, которые, между прочим, могут стоить мне гораздо больше, нежели, подпорченная репутация. Как минимум – всей моей жизни… Той, которой я жила до появления этого социопата.
Вот же… Засада!
Ну, почему тогда, когда кажется, что хуже уже быть не может, судьба каждый раз тычет меня носом в то, насколько же я не права?!
– Не переживай, цветочек, процедура по передаче имущества абсолютна чиста, если тебя, конечно, именно это интересует, – едва заметно кривится брюнет. – В тюрьму ты не сядешь.
О, да! Это, наверняка, должно “принести” облегчение!
– И, кстати, я предпочитаю, чтобы впредь твой дивный ротик, если на то нет особой необходимости, открывался только в том случае, если желает сделать мне приятно, а не для того, чтобы сыпать ругательствами, – снисходительно дополняет Маркус.
Наверное, за последнее время моему измученному подсознанию приходится усвоить слишком много информации, потому что вся подоплека сказанного доходит до меня далеко не сразу. А когда, я наконец, соображаю что именно собеседник имеет в виду…
Твою ж мать!
Возмутиться я не успеваю. Ровно, как и подумать о том, с какой это стати подобное меня может задевать. Одна из дверей в конце коридора открывается настежь, а из кабинета, принадлежащего (судя по табличке) местному управляющему, появляется грузный седовласый мужчина. Он одет, как и большинство здешних рабочих, в специальную униформу. Заметив нас, незнакомец презрительно поджимает губы и сверкает таким свирепым взглядом, будто мы только что как минимум отняли у него самое дорогое в жизни. Впрочем, в итоге он проходит мимо, не обронив ни слова. Маркус, в отличие от меня, вообще делает вид, что и не замечает этого человека.
– А я уже почти решил, что вы там до вечера будете расшаркиваться перед прессой, – отвлекает от былой ситуации задорный голос Закери, появившегося следом.
Блондин терпеливо дожидается, пока я и мой новоиспеченный-вроде-как-жених зайдем в кабинет, и только после этого закрывает дверь.
Внутри, помимо голубоглазого приятеля медиамагната, находится еще одна персона. Худощавый старичок в костюме-тройке на старинный манер то и дело поправляет круглые очки, вчитываясь в строки довольно внушительного по объему документа. При нашем появлении, он вежливо здоровается, так и не прерывая основного занятия по изучению какой-то информации. И только когда я и Маркус усаживаемся в кресла с другой стороны стола, англичанин откладывает бумаги в сторону.
– Все ваши пожелания внесены в точности, как вы и распорядились, мистер Грин, – почтительно проговаривает тот, чьего имени я пока не знаю. – Если в ходе рассмотрения второй стороной понадобятся еще какие-либо доработки, то желательно бы мне знать о них сейчас, чтобы мы могли исправить это в течении дня, – придвигает читаемое им ранее ко мне ближе. – Вы ведь планируете подписать брачный договор именно сегодня, я правильно понимаю?
– Да, все верно, мистер Норберт, – в тон ему отзывается брюнет. – Новых изменений не планируется, так что вы можете заверить все сразу после того, как только мисс Риверс подпишет, – разворачивается ко мне, одаривая снисходительной улыбкой и дополняет мягко: – Знакомься и подписывай, цветочек. Не будем заставлять достопочтенного мистера Норберта ждать.
Кажется, у меня в этот момент начинается нервный тик…
– Действительно, – отзываюсь, цепляя на лицо “понимающую” улыбку.
Пальцы будто деревенеют, когда я подхватываю со стола документ, объемом с целую конституцию страны, в которой родилась. Чопорные стандартные формулировки, включающие в себя мое фальшивое имя, я пропускаю. Сразу перехожу к основным пунктам соглашения, да и то прочитываю вскользь. В конце концов, после того контракта, который я уже подписала на аукционе, меня вряд ли на самом деле можно чем-то удивить. Разве что теперь Маркус Грин будет обладать не только лично моей персоной, но и всеми моими имущественными, интеллектуальными и материальными притязаниями. Но и то, учитывая мое положение, не сильно обременяет. И все же...
– Я не буду это подписывать, – произношу, продолжая старательно изображать заинтересовать в юридических тонкостях брачного договора.
Нет необходимости обращать внимания на сидящего поблизости, чтобы знать насколько он недоволен сказанным мною. Наверное, именно поэтому я едва сдерживаю напрашивающуюся усмешку, исполненную ехидства.
– С чего бы вдруг? – мрачно интересуется Маркус.
Я же самым наглым образом продолжаю делать вид, что читаю, напрочь игнорируя вопрос. Пусть это и стоит огромных усилий, если учесть тяжесть в ультрамариновом взоре, которая буквально пронизывает меня всю насквозь.
– Кхм… – напоминает о своем присутствии Закери, до этого момента старательно разглядывающий пейзаж за окном. – Мистер Норберт, думаю, нам стоит оставить их для обсуждения наедине, – предлагает великодушно.
Пожилой мужчина, очевидно, являющийся нотариусом, понятливо кивает, а после вместе с Закери удаляется из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Я же по-прежнему делаю вид, будто бы увлечена чтением документа.
Проходит целая минута, чей отсчет я мысленно веду, за неимением других насущных занятий, прежде чем Маркусу надоедает ждать.
– Ты ведь понимаешь, что твое согласие или же наоборот: несогласие – ни черта не значит и вообще не учитывается? – интересуется Грин, поднимаясь на ноги. – Я вполне могу сделать все это и без твоего прямого участия… – добавляет многозначительно.
Он подходит ближе. Сгибом указательного пальца поднимает мой подбородок и вынуждает смотреть на него, а не на брачный договор.
– Понимаю, – не вижу необходимости отрицать.
Как раз это меня и задевает. Ведь, если стоящий передо мной провернул такую махинацию с целой верфью, то ему явно ничего не стоит позаботиться даже об официальном заключении брака в обход моей персоны, не говоря уже о каком-то жутко несправедливом брачном договоре. Но он не делает этого.
Почему?
А главное, зачем оно вообще ему надо это все?
Слишком уж много усилий и хлопот ради одной рабыни.
Пусть Маркус и делает вид, что не воспринимает меня подобным образом, но я-то знаю, что по сути это совершенно не так.
– Тогда подписывай, – звучит вкрадчиво.
В ответ я лишь неопределенно пожимаю плечами. На что мужчина обхватывает мое лицо, довольно болезненно сдавливая пальцами подбородок, и запрокидывает голову еще выше.
– Через пять лет, как только действие твоего контракта будет исчерпано, а я перестану нести ответственность за твою жизнь, ты получишь развод и освобождение от всех обязательств – даю слово, цветочек, – медленно, чуть ли не по слогам произносит брюнет. – Но в данный момент ничего подобного тебе и близко не светит, поэтому, советую забыть про свою неуместную вспышку непослушания и подписать чертовы бумаги, пока я еще помню о том, что такое терпение, – склоняет ближе, почти касаясь губами моих губ, выдыхая последующее едва уловимым полушепотом. – Или ты хочешь, чтобы я тебя заставил?
Хочу ли я?
Не то чтоб я жаждала применения силы…
Вот только это не значит, что я так просто сдамся.
– Я не боюсь боли, как и наказаний, – озвучиваю продолжение мысли вслух.
Тяжесть, до сих пор живущая в ультрамариновом взоре, преображается в открытое предвкушение. Но, вопреки этой эмоции, англичанин отпускает меня и отходит к дверям.
– Я в курсе, – запоздало сообщает он бесцветным тоном.
Брюнет впускает ждущих в коридоре мужчин обратно.
– Мистер Норберт, мисс Риверс решила подписать договор к концу дня, – безбожно лицемерит миллиардер, заодно тем самым прощаясь. – Мы вызовем вас, как только придет время, – берет меня за руку и тянет на выход.
Предвкушение, по прежнему сверкающее в его глазах, становится ярче и отчетливее. Мне же остается только догадываться, что кроется за последними словами Маркуса, адресованными моей персоне.
Ведь если не боль или наказание, тогда как он заставит меня?
