Текст книги "Издранные события из жизни Великой Ольгерды (СИ)"
Автор книги: Александра Руда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
подарок от Олы.
Я отложил артефакт в сторону и стукнулась лбом об стол. Все! Все! Огромный заказ, который мы с напарником взяли исключительно из жадности и надежды на большую прибыль, был закончен. Честно говоря, я была уверена, что до этого счастливого момента не доживу.
Последние два дня дались таким трудом, что я, кажется, даже не умывалась за это время ни разу. И, судя по ощущениям, питалась одними кирпичами, которые теперь монолитной кладкой лежали в желудке и не давали даже вздохнуть полной грудью.
Отто спал на полу, сотрясая храпом всю мастерскую. Я подумала о кровати, подушке, одеяле и целых двадцати шагах, которые придется до них идти. Поэтому легла к Отта под бочок, свернувшись клубочком. Я заслужила хороший, качественный и длительный сон.
Однако какой-то червячок смутного волнения не давал мне заснуть. Я покрутилась так и так, и даже закинула на напарника ногу. Надежда, что этот червячок разрушает кирпичную кладку в желудке, и совсем скоро я могу залить туда молочка. Растворилась, как только червячок обнаружился в голове. Какая-то мысль не давала мне покоя. Ну какая?
– А, вспомнила я. Отто скачил с пола, глядя на меня безумными глазами.
– Что? Все сроки сорвали? Заказчик оштрафовал? Все пропало? Мы разорены?
– Я сорвала все сроки! У Живки сегодня день рождения, юбилей! И он заказал мне подарок! Я про него забыла! Забыла! Совсем! О, да! У тебя есть деньги?
– Есть, кажется. Чуть-чуть.
– Чуть-чуть не годится. Надо много.
– Потерпи до вечера. Мы же всё до медячка вложили в материалы. А заказчик придёт только после заката.
– Вечером будет уже поздно. Мы перетрясли всю одежду, все банки, в которых откладывали медячки на случай внезапной бедности, все полки, позаглядывали во все углы и щели в полу и собрали некоторую сумму.
– Что же это за подарок должен быть? – спросил Отто.
– Личный, – ответила я, убегая в магазин.
Это был действительно личный подарок, но заказанный совершенно конкретно, чтобы я не ошиблась. Живка его описал очень точно, ошибка исключалась, поэтому я знала, куда иду и зачем, и только надеялась, что денег хватит и времени, ведь еще подготовить его нужно, упаковать красиво.
Я влетела в неприметный магазинчик в подвале Большого дома. Никакой рекламы, никакой яркой вывески. Но вытертые ступеньки в подвал ясно говорили о том, что сюда народная тропа не зарастает, и вообще давно превратилась из тропы в широкую дорогу.
– Мне нужно, – сказала я, пытаясь отдышаться, – нужно. Такое, ну, вы поняли, о чем я.
– Вот, – флегматично сказал продавец, – это не то.
Мне для мужчины надо. Продавец пожал плечами.
– Раньше надо было приходить. Сейчас все разобрали. Завтра же день любви.
Ну, этот Живка. Не мог родиться в другое время.
– Совсем-совсем ничего нет? За любые деньги.
Продавец поставил на стол еще одну коробку. Я глянула на ценник и мне поплохело. За такие деньги можно было купить нашу мастерскую. Как-то это совсем...
– Вы в нулях не ошиблись?
– Вы же сами сказали. За любые деньги. Это чистое серебро, исцеляющее воздействие во время процесса, так сказать, изнутри. И вы только посмотрите, какая реалистичность. Вот это натуральные волосы для достоверности. Производитель пишет, срезанные именно с того места, которое нужно. У эльфа королевских кровей, между прочим. Потрогайте, какие мягонькие!
– Небесные силы! – ахнула я. Теперь размер цены становился понятным. И правда мягонькие. Я отогнала от себя непрошенные мысли о шелковистых эльфийских волосах и грустно сказала.
– Денег не хватит. А в кредит вы продаете?
– Тогда плата натурой. предупредил продавец.
– Нет, на такое я пойти не могу. Давайте первый.
– Вы уверены?
– Нет, но выхода нет, – вздохнула я.
Когда Живка зашел в свою комнату, то на столе стоял подарок ему на юбилей. Судя по недовольному лицу старейшины, которого молодой орг повстречал в общем зале, заходила Ола, которую старшие активно не одобряли. «С днем рождения!» – гласила карточка на праздничной упаковке. Написано кривовато, но Живка был рад, что Ола не поручила написать поздравления Полугному. Ее напарник, конечно, бы расстарался и пожелал бы всего, и вообще-то можно было бы вешать на стену рядом с почетной грамотой. Но это было бы не то. С внутренним трепетом Живко приступил к подарку. Нетерпеливо сорвав обертку, он открыл коробку и замер.
Как же так? Ведь он четко описал, что хочет. Переспросил несколько раз, чтобы убедиться, что Ола поняла. А это… это… Вне себя от ярости Живко схватил коробку и подарок и помчался к Оле домой. Он был так зол, что не стал тратить время на открывание их калитки, просто перемахнул через забор и влетел в домик мастеров.
За столом в их маленькой мастерской сидел Отто и обедал. Увидев орка, он подавился кашей. Откашлившись полугном, очень осторожно спросил.
– Извини, если я тебя обижу Живко, но это у орков традиции такая – бегать в свой день рождения с розовым деревянным членом по улицам.
– Где она? – Зарычал Живка, уже миновавшись стадию, я её сейчас этим членом отымею, стадию я её этим членом изобью, и находящейся в стадии я её сейчас этим членом убью.
– У себя в комнате прячется, – сказал Отто. – И я даже понимаю, почему. Это подарок тебе на юбилей. Я бы за такое убил.
– Вот и я сейчас! – рявкнул Живко и дернул дверь за ручку.
Орк вполне реально оценивал свои силы и был уверен, что дверь поддастся с первого раза, но она даже не шелохнулась.
– Ола на нее заклятье наложила, сообщил Отто.
Он уже пересел в кресло с чашкой чая в руке и с интересом наблюдал за происходящим.
– Поверь мне, Живка, если сейчас этот дом взорвать, то дверь выстоит и на ней даже царапины не будет.
Живка выскочил из дома и оббежал его кругом. Под окном у Олы были заросли крапивы, но орка это не остановило. Он помнил, что на стекле не держится заклинание, поэтому у него был реальный шанс. Размахнувшись, он с силой ударил по стеклу розовым членом. Страпон, довольно толстый, вытесанный из цельного куска дерева, треснул. Стекло даже не зазвенело.
– Ола – сказал Отто. – В критической ситуации соображает очень хорошо и очень быстро. Думаю, что мы потом за это заклятие какую-нибудь премию получим, потому что раньше укрепить стекло никому не удавалось.
Полугном, отвратительно жизнерадостный, стоял неподалеку и прихлебывал чай. Живка чуть не заплакал. Его жизнь пошла под откос с того самого момента, когда он встретил эту проклятую всеми духами парочку.
– Где она? – В комнате Олы не было. Если полугном ему соврал, что она в доме, то...
– Под кроватью! Где же еще? – удивился Отто. Орк присмотрелся. Действительно, из-под кровати виднялся подол цветастые юбки.
– Ола! – заорал он, молотя по окну членам. – Я тебе отомщу, отомщу! Только попробуй выйти за свои ворота. Я напущу на тебя собак, старейшин, братьев, всех напущу! Ещё раз, в бессильном отчаянии стукнув по стеклу розовым членам, Живко побрёл домой.
Будь проклят обычай, согласно которому на юбилей орку должны были дарить фалоиммитатор. Чем лучше был искусственный член, тем лучше жизнь ждала орка до следующего юбилея. При этом строго запрещалось покупать член себе самому или просить о подарке больше, чем у одного человека, облеченного самым большим доверием. И это не мог быть старейшина или кто-то из родственников.
Вот Живкой доверился. Что его ждало в будущем? Он покосился на подарок. Розовый. Схематично вырезанный член с розовым пушком, усыпанным блестками у основания. И атласные ленточки, чтобы его привязывать к себе. Атласные. Розовые. Со стразами. Живка слишком часто вел дела с гномами, чтобы понять, этот член создали какие-нибудь бородатые брат с сестрой-подростки на какой-нибудь обязательный зачет по ремеслам. Брат вырезал, сестра украсила по своему вкусу, а родитель, чтобы добро не пропадало, продал это в секс-шоп. А Ола купила. Конечно, кто же еще мог такое купить?
Живка зашел по дороге в гномий алкогольный магазин. Пришел домой, поставил член на стол и напился.
Старейшина Савка искренне сочувствовал мальчику, но считал, что каждый должен пройти свой путь сам. Если Живка выбрал себе такой, то пусть спотыкается через кочки. Он упрямый, вполне возможно сумеет кривую дорожку превратить в золотоносный путь, а маг клану совершенно не помешает. Пусть она и бестолковая, и вздорная девчонка. И не такие умнели со временем. А кто не умнел, того хоронили.
Савка не разделял желание старейшины Томки навсегда отвадить девицу от их дома и при этом нанести ей какие-нибудь поучительные увечья. Ореол великомученицы сделает девушку еще привлекательнее. К тому же Томка не учитывал того, насколько ярким магом являлась Альгерда. А вот Савка это видел и учитывал. Не зря же у него отец был шаманом. Поэтому сдерживал Томку как мог, справедливо полагая, что история может закончиться поучительными увечьями для самого старейшины.
Сегодня ночью Савка дежурил, поддерживая священный огонь в племенном очаге. Однако спокойно помедитировать ему не удалось. Псы волновались, и у ворот было шумно. Савка вышел на улицу. Там стояла Альгерда, растрепанная, но решительная. Вместе с ней было несколько эльфов, и лица у них были веселые.
– Старейшина, – сказала она. – Пожалуйста, позовите Живку. Это очень срочно и очень важно. Поверьте мне.
Савка всмотрелся в девушку. Выглядела она так, будто в эту минуту решалась ее жизнь.
– Хорошо! – кивнул он, подавив недостойное возрасту любопытство.
Живка спал у себя отвратительно пьяный. На столике стоял самый оригинальный член, который когда-либо дарили на юбилей. Старейшина брезгливо толкнул ногой бутылку из-под алкоголя, вздохнул, схватил мальчишку за волосы и поволок на улицу.
После трех маканий в большую бочку с ледяной водой Живка начал проявлять признаки сознания, а потом, когда Савка закинул его в бочку целиком, сам всплыл, отплевываясь и убирая мокрые волосы с лица.
– Тебя на улице ожидают, – сообщил Савка, протягивая мальчику флягу с бодрящей настойкой.
Она хорошо прочищала мозги после такого. Это старейшина помнил. Эх, молодость, молодость! Живка отжал волосы, перевязал хвост и твердым шагом направился на улицу. Савка пошел вслед за ним, старательно делая вид, что его это совершенно не интересует. Увидев магичку, Живко зашипел и рванулся к ней, но Савка бдительности не терял и схватил мальчика за пояс. Ну, совсем ребенок! А еще юбиляр!
– Слушай! – веско произнес он.
Живка заскрипел зубами, но кивнул. Попробовал бы поспорить.
– Живка! – дрожащим голосом сказала Альгерда. – Прости меня. Я не знала, насколько это важно для тебя. Ты же просто попросил подарок, но не объяснил, зачем он тебе именно такой. Я ошиблась. Еще раз прошу простить. Ведь у тебя все еще день рождения сейчас. Живка обернулся к старейшене. Савка посмотрел на звезды, прикинул время и кивнул. Тогда вот Ола кивнула эльфам. Они, молча, но кривя губы от едва сдерживаемых улыбок, подкатили к воротам тележку, в которой возвышалась нечто, накрытое тканью.
– Снимайте! – эльфы сдернули ткань.
Живко шарахнулся назад к воротам, а сам Савка едва подавил скрик. На тележке стоял он. Огромный член При свете фонарей, ярко освещавших улицы эльфийского квартала, член казался живым, настолько реалистичным он был сделан. Казалось, его только что срезали у огромного зеленокожего монстра, который пребывал на пике возбуждения.
С юбилеем Живко! – сказала Ола. – Это эльфийская сила, уникальная вещь. Да пребудет с тобой до следующего юбилея сила, мужская энергия, богатство, выносливость и вообще все, что у вас там эти подарки символизируют.
Живка сглотнул. Ола помахала рукой и ушла. Савка тронул юбиляра за плечо.
– Закатывай! – сказал он, указывая на подарок.
И пусть теперь Томка только попробует сказать о девчонке хоть что-то плохое.
– Отто! Займи денег! – Полугном поднял голову от бухгалтерии, которую он вел за двоих.
– Золоце, мы заработали на последнем заказе такую сумму, что по моим расчетам тебе должно хватить на месяц безбедной жизни и две распродажи. И это было вчера. Зачем тебе деньги?
– Хлеба куплю. Кушать хочется.
Полугном задумался, а потом полез в карман.
– На, и колбасы заодно купи.
– Спасибо, Отто! – Ола повеселела. – Ну, не смотри на меня так. Следующий день рождения твой, и подарок я приготовлю заранее, обещаю.
Ола ушла, а полугном потянулся к полке с успокаивающей настойкой. Подарок от Олы, приготовленный заранее. Может, лучше отменить день рождения совсем?
Яблочко
Яблоки, вызывающие, висели на ветке над забором. Вызывающие – это потому, что они были наливные, крупные, с красными бочками, висели и дразнились. Вот какие мы! Попробуй достань!
Я потопталась около чужого забора. С одной стороны, воровать нехорошо. С другой стороны, зачем вот так напоказ свои яблоки выставлять? Я только одно, чтобы похрустеть, пока до дома дойду. Я поманила яблоко пальцем. Ага, они еще и зачарованные. Магией тут не справишься. Я пару раз подпрыгнула, но, судя по утоптанной площадке, не я первая и не я последняя. Высоко. Я запрокинула голову и стала взглядом гипнотизировать ветку. А вдруг мне удастся распутать чужое заклинание, и яблоки посыпятся мне прямо в подол. Я так ярко представила, как буду их есть, что чуть не захлебнулась от слюны.
– Чужое брать запрещено! – раздался рядом со мной мелодичный голос.
Я обернулась тяжелым вздохом. Почему мне так не везет? Решила вот совершить злодеяние, и на тебе. Другие умудряются по пять человек убить, и свидетелей нет. А тут одно яблоко, и уже стоит рядом остроухий с мечом и луком. Если сейчас скажет, что охранник, точно придумаю, как яблоко украсть. Неспроста же их так охраняют.
– Мне очень надо, – сказала я, – очень нужно яблоко. Целители сказали – яблочная терапия. Если не есть раз в час по яблоку, то я, то мой…
Фантазия мне отказала. Пришлось опустить диагноз и перейти сразу к последствиям.
– То случится страшное!
Эльф удивился. Но я смотрела на него взглядом загнанного олененка.
– Ох, эти люди! – по-эльфийски пробормотал он. – Слабовольные, жалкие!
Остроухий присел и взмыл вверх в невероятном прыжке. У меня отвисла челюсть.
– Вот это да!
Эльф приземлился мягко, по-кошачьи.
– Пожалуйста! – он вложил мне в руку яблоко и сжал на нем пальцы.
– Ага! – сказала я. – Ага!
– Подскажите, возможно, вы знаете, мне нужна мастер артефактов Альгерда Ляха.
– А, – сказала я слабым голосом
– У нее международная лицензия, – продолжал эльф, – она, вероятно, великий человек, раз работает с эльфами.
– О, – сказала я, – наверное, потому что только великим людям воруют яблоки существа, легко прыгающие на четыре метра ввысь.
– Но я же сорвал вам яблоко, – сказал эльф.
– Поможете?
– Она переехала из Чистякова.
Выдавила я, сжала яблоко и побежала домой.
– Что? – спросил Отто, когда я положила перед ним на стол яблоко. Тебя мама учила, что нельзя воровать?
– Учила. А что ты натворила? В какую сумму нам это обойдется?
– Почему сразу натворила? – возмутилась я.
Если скажу, что эльфа заказчика потеряла, то отто меня прибьет.
– Просто подумала, меня мама тоже учила. Права была мама. Позорно это дело воровать.
Время орка
Пролог
Мужчина расслабленно лежал на кровати. Смуглая кожа под пробивающимися через окно лучами утреннего солнца казалась бархатистой, а капли пота на ней – росинками. Черные жесткие волосы, собранные в высокий хвост, разметались по подушке. Отдельные пряди выбились и прилипли к лбу и шее. широкие плечи, литые мускулы опытного воина, не чурающегося тяжелого физического труда, гибкое тело, дарящее наслаждение. Сидевшая рядом с мужчиной, девушка сглотнула, чувствуя, как в животе снова разгорается желание любиться с орком.
У нее был большой опыт, можно сказать, она коллекционировала любовников разных раз. Люди какие-то жадные на ласку, суетливые. Гномы, обстоятельные, неторопливые, зато никогда не оставят партнершу неудовлетворенной, словно во время любви отмечают в невидимом списке выполненные пункты. Эльфы трогательно застенчивые, робкие и тяжело переходят от слов к делу. Но орки действуют на все чувства сразу, доводя ощущения до максимума за короткий срок.
Однако после ночи с человеком можно рассчитывать на что-то существенное, типа хорошие должности родственнику. Гном никогда не откажет судить любовницу деньгами или помочь связями. Эльф задарит милыми и приятными вещицами, но орк это как ураган. Завертит, закружит, оставит обессиленной, но в руки не дастся, и на завтра вряд ли вспомнит лицо ночной подруги. Впрочем, любая из знакомых ей девушек была согласна на то, что любовник больше никогда с ней не поздоровается, потому что он оставит после себя такие воспоминания, которым можно придаваться ни одну неделю, не желая видеть рядом с собой никого больше.
Ее дыхание участилось, а во рту пересохло. Может быть, еще раз? Перед тем, как он уйдет, оставив после себя запах возбужденного мужского тела и пару длинных волосков на подушке на память, она осторожно прикоснулась к руке орка, провела пальцем по шелковистой коже, он открыл глаза и блеснул белозубой улыбкой.
– Что, крошка? – бархатистый баритон с легким акцентом пронзил ее тело, словно удар молнии сухое дерево, оставив после пылающее пламя. Орк окинул ее внимательным взглядом, потом прикинул время по солнечному свету и с сожалением сказал... – Нет, крошка, на сегодня все. Дела не ждут.
Он потянулся, гибко, с удовольствием, словно кот, спрыгнул с кровати, распустил волосы. Тяжелая черная волна обрушилась на спину, но тут же была подхвачена умелыми руками и безжалостно стянута в хвост. Быстро оделся и небрежно кивнул.
– Пока, крошка, еще увидимся.
– Не увидимся.
Орки возвращаются только к тем женщинам, которых считают своими.
Часть первая.
Живка не любил человеческие кровати. Не потянуться толком, не увлечься, как следует, постельной игрой. Кровать неожиданно заканчивается, и больно начинается пол. Однако старейшины сердились, когда в общинный дом приводили девиц. И всем молодым оркам приходилось лишь мечтать о своих лежанках, просторных, усланных теплым и пушистым мехом.
Нет, конечно, на своей лежанке можно было спать, сколько захочешь, пока старейшина пинком ноги не намекнет тебе, что пора приступать к работе. Но – одному.
Он сидел в вольере и гладил Окко. Еще месяц, и у нее впервые будут щенки. Она лучшая, и на ее потомство уже выстроилась очередь. Сегодня нужно подвести баланс и отдать старейшинам положенные 20 процентов на клан.
На улице царила сырая слякоть. Живка такую погоду ненавидел и решил никуда в ближайшие дни не выходить.
– Живка! – около вольера приплясывал на морозе мальчишка Марко.
– Дай монету.
– Зачем тебе?
Живко лениво перевел взгляд с Марко на псов, обгрызающих мясо с костей.
– Девке куплю конфет.
–На своих баб сам зарабатывай.
–Живко, а я что-то такое знаю. Ты мне даже золотое не пожадничаешь.
Живко молча поднял бровь. Он никогда не против заплатить пронырливым мальчишкам за услуги. Старейшины держат подростка в черном теле, а Живка еще не забыл, каково это, когда тебе улыбается какая-нибудь девушка, а ты даже цветочек ей купить не можешь.
–Вчера твоя целовалась на встрече мастеров артефактов с эльфом, а потом чуть всех не поубивала.
–Хмм, —совершенно без интереса произнес Живка, а его рука, поглаживающая Окко, не сбилась ни на мгновение.
Лицо мальчишки разочарованно вытянулось. Живка усмехнулся про себя. Учись, сосунок. На самом деле, внутри у него все замерло. Альгерда невероятно непредсказуемая, и просчитать причины и последствия ее действий практически невозможно. Для этого нужно быть Отто, но полугном тщательно хранит свои секреты, как и способы подобраться к душе и телу Олы поближе.
Живка никогда и никому не говорила о своих чувствах Оле. Однако соплеменники помнили тот вечер в кабаке год назад, когда Живка решил поддразнить некроманта рассказами о его невесте. Славная тогда вышла драка. Некромант силен, умение драться без магии, редкое для людей его профессии. Старейшины знали все о его чувствах. На то они и старейшины. И мальчишки знали или догадывались знания – сила и деньги.
– А еще? – Марко попытался скрыть в голосе растаявшую надежду на золотой. – Сегодня утром ее некромант с вещами зашел в телепортационную башню и отправился в Раритор.
– Вот как! – Произнес Живка и зевнул.
А потом достал серебряную монету и кинул парню.
– Держи. Кто у вас там сегодня дежурил возле башни?
– Торка
– Не забудь поделиться.
– Ну, Живка! – заканючил мальчишка.
– Я об этом знал и без тебя! – сказал Живко, вышел из вольера и щелкнул Марко по носу. – Как ты думаешь, с кем я ночь провел?
–Так что твои новости и медяка не стоит, но я сегодня добрый.
Марко помрачнел и побежал в дом. Нечего баловать. Если бы сказал имя того, с кем целовалась эта взбалмошная девчонка, еще куда не шло. А так придется все же отлучиться из дома. Итак, Альгерда целовалась с эльфом на собрании гильдии артефактников. А кто из эльфов входит в эту гильдию? Живка задумчиво уставился на костер в центре общего зала. Жаль, что он никогда толком не интересовался делами эльфов и гильдии артефактников. Старейшина Славка, сегодня поддерживающий священный огонь, пытливо поглядывал на Живка, но молчал. Пока молчал. Однако это молчание также означало, что и ему задавать вопросы не стоит.
– Твой отец хочет, чтобы ты вернулся в степь, – сказал Славка, выныривая из своих раздумий. – Тебе нужна жена.
Живка пожал плечами. С точки зрения старейшин он был непоправимо избалован, отказывается подчиняться воле отца, отказывается жениться и продолжить славный род, а родители все терпят.
Старейшина Томка не раз говорил, что он бы на месте Гопка давно схватил бы непокорного сына за хвост и хорошенько отлупил. Славка занимал позицию наблюдателя. Ему было интересно, чем закончится противостояние орка и вздорной магички. К чему бы это ни пришло, мальчику пойдет только на пользу.
– Гопка выслал тебе деньги на обручальный подарок невесте, – сообщил Савка с явным сожалением.
Живка молча кивнул. В степи деньги на обручальный подарок традиционно давали родители жениха или старейшины клана, если его родителей уже не было в живых. Раз отец прислал деньги без уточнения имени невесты, это означает, что он примет любой выбор сына.
Старейшин, который, вероятно, во всех красках расписали отцу Альгерду, это невероятно злило. Однако пойти против воли посла они не смели. Гобка уже неоднократно доказал, что приняв решение, он готов идти по трупам не только врагов, но и собственных детей.
В степи Живко подарил бы невесте коней, псов или овец. Будущая мать его детей не должна бедствовать даже в том случае, если его убьют в следующей стычке с враждующим племенем. А что дарить Оле, чей некромант так вовремя телепортировался в другой конец страны? И, кстати, как надолго? Насколько быстро нужно действовать?
Савка смотрел на огонь и шептал слова молитв. Потом поднял светящийся любопытством глаза на Живку и сказал,
– Она перевернет всю твою жизнь. Живка хмыкнул.
– Уже
– Что ты ей купишь?
Живка представил гору шоколада и Олу, которая, конечно же, слопает, сколько влезет, потом будет маяться животом и обвинять его в своей болезни, но с остатка в горы не слезет.
– Кольцо.
–Она его вернет.
– Я знаю.
Губы Савка тронула легкая улыбка.
– Твое бы упорство в правильное русло. Возвращайся в степь. Тебя ждет прекрасная карьера.
Живка отрицательно покачал головой.
– У меня было шестеро братьев. И где они сейчас? У меня есть цель – пережить этого проклятого некроманта. А политическая карьера этому не очень способствует.
Савка даже сейчас мог скрутить Живко в бараньей рог за несколько минут, приказав вести себя более почтительно, но такие игры его уже не интересовали. Старейшина запрокинул голову и вгляделся в кусок неба, который виден в отверстии для дыма в крыше. А потом улыбнулся, будто получил ответ на какой-то вопрос, который задал небесным силам.
Живка тоже задрал голову, но ему небесные силы ничего не говорили даже в минуты сомнений и слабости. Савка молча общался с огнем. Это могло затянуться надолго. Молодой орк поднялся и бесшумно вышел, не отвлекая старейшину от общения с высшими силами. Он даже не раздумывал о том, куда идти. Понятно, что к Отто. Если кто и в курсе происходящего, то только он. Если вредный полугном захочет поделиться сведениями, то это значительно облегчит ему задачу. С артефактником Живко столкнулся около продуктовой лавки, в которой Ола любила покупать сладости.
Отто выглядел не лучшим образом. Осунувшийся, с кругами под глазами, борода напоминала разоренное воронье гнездо. Полугном торопливо кидал в сумку продукты без разбора, и взгляд его был отсутствующим.
– Что случилось? – спросил Живко.
– А? – сказал Отто, подняв взгляд.
– Конечно ты уже знаешь, да?
Сердце Живко забилось быстрее. Полугном ценил в жизни только свою работу и Олу. Если бы что-то случилось с мастерской, об этом бы уже говорили в городе. Тогда что же случилось с Олой? Не глядя, Орк кинул на прилавок золотой. Вряд ли артефактник набрал продуктов на большую сумму.
Живко подхватил сумку, взял Отто за плечо и вывел на улицу. То, что полугном даже не сопротивлялся, Живку испугало. Значит, ситуация еще хуже, чем он думал.
– В дом исцеления? – спросил он.
– Куда? – Нет, домой. Выдохнул Отто.
– Что с Олой? Ну, говори.
Живка для верности встряхнул полугнома.
– Ола! – Да, – сказал Отто.
Его растерянный взгляд приобрел осмысленность.
– Ола, пошли быстрее.
– Быстрее? Да коротконогий толстенький полугном едва шевелится. Живко безжалостно тащил артефактника к тому домой, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать. Быстрее? Это называется быстрее? Отто ворвался в дом, не разуваясь, оставляя на полу грязные следы от таившего снега, кинулся в комнату, Живко вошел за ним. Комната Олы.
Орг втянул запах носом. Пахло ею желанной женщиной и совсем слабо ее мужчиной. Отто наклонился над кроватью. Откинуло одеяло. Ола лежала свернувшись клубочком, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Полугном пощупал ей пульс, погладил по голове и вновь накрыла одеялом. Мужчины вышли.
– Ты наследил, – заявил Отто, – тряпка в том углу.
– Да ты что? – удивился Живко.
– Вот именно.
От ярости Живко даже сжал кулаки. Он тряпку – вытирать грязные лужи? А потом вспомнил, зачем он здесь, и усилием воли усмирил чувство. Пока орк мыл пол, Отто бездумно расставлял на столе продукты.
– Он бросил ее вчера ночью, – неожиданно сказал полугном.
– Прекрасная новость. —Живко с силой выкрутил тряпку в ведро. —Просто замечательная новость.
– И… а ты все равно узнаешь этот… – Отто сказал что-то на гномьем, но потом было ясно, что это примерно та же характеристика некроманта, которую Живко награждал его каждый вечер наорочьем.
Стоило ему подумать о том, что сейчас происходит за закрытыми дверями их квартиры.
– Сегодня утром с ней развелся. Живка поднялся и ловко метнул тряпку в угол.
– Лучшая новость за последние полгода. Вот так. Живка навис над полугномом. Взгляд артефактника ничего не выражал.
– Я ее люблю. Этот бросал ее уже два раза. Он ее недостоин. Я должен стать ее мужем ради ее счастья. Отто кивнул, не позволяя ни одному чувству просочиться наружу.
–Я ей передам. Сейчас тебе стоит уйти.
Бросить жену, ради поцелуя какого-то худосочного эльфа, на это способен только проклятый некромант. Сам Живка бы никогда не бросил Олу. Пусть бы она перецеловала весь эльфийский квартал. Запрещать Оле нравиться – это как запрещать Луне появляться на небе. Нет, он бы забил эльфа до полусмерти, а потом провел бы с Оллой беседу о том, что не стоит будить в нем зверя. И так поступил бы с каждым поклонником своей любимой. Бросать сокровище, чтобы его кто-то подобрал, не дождетесь. Стоит купить кольцо как можно быстрее. У эльфов девушки любят украшения с цветочками, листиками и прочей ерундой.
Около поворота на свою улицу Живко наткнулся на парочку эльфов. Один из них почти волоком тащил другого, что-то сердито выговаривая ему по-эльфийски. Живко их язык знал постольку-поскольку, поэтому не стал слушаться, просто спросил на ситорском.
– А кто у вас артефактники? – Эльфы переглянулись, здоровый ответил. – Мы, например. А у вас срочный заказ? Мы пока не работаем по техническим причинам.
Второй, бледный-бледный, аж до зелени кивнул и поморщился. Живко оценил состояние эльфа, ранен недавно в верхнюю часть корпуса. Подумал и спросил.
– Это не ты случайно вчера с Олой целовался?
– Вот! – возмутился здоровый эльф. – Уже даже орки знают.
– Она сама. – Простанал раненый.
Живко не сдержался и заржал. Конечно, сама. Ола действует на мужчин разрушительно. Даже некромант не избежал этой участи. Только женился и сразу чуть не скопытился. Обидно, что смог выкарабкаться. Да то, что Живка до сих пор оставался цел, давало ему надежду на то, что именно он окажется победителем в гонке за Олой.
На следующий день орк, прихватив вязанный из собачьего пуха платок, отправился в дом исцеления.
– Явился? – поприветствовала его подруга Олы.
– Я тебя вчера ждала. Ну что, будешь подкупать, чтобы я тебе с Олой помогла?
– Зачем? – удивился Живка.
– Мне помощь не нужна. У меня спина болит.
Он снял безрукавку, медленно расстегнул рубашку. Лира смотрела на него равнодушным взглядом целителя, для которого все пациенты бесполые и интересны только своими заболеваниями. Но он-то вовсе не бесполый и не позволит ей думать так же.
– Хм, Живка, ты следующую девицу себе выбирай с короткими ногтями, и главное, чтобы она руки мыла перед вашим совокуплением. Полным ядом голосом произнесла целительница, ощупывая его спину.
– Занятиями любовью. – Мягко поправил ее орк. – Я не совокупляю с девушками, я дарю удовольствие. Надо же чем-то заниматься в ожидании своей единственной.
Он обернулся к Лире и тронул ее за ладонь, едва-едва прикоснувшись.
– И я ее наконец дождался, правда?
Он смотрел на целительницу сквозь приопущенные ресницы, слегка склонив голову. Волосы, которые Лира перекинула ему на плечо, чтобы они не мешали осмотру, повинуясь едва заметному движению шеи, сползали, сползали, а потом упали на спину.
– А пока ждал, пользовал... Как у вас там называется? Горячую кошечку? Она тебе всю спину расцарапала. Царапины воспалились. На какой помойке ты ее нашел? – ворчливо спросила Лира.
Если бы он помнил. Как правило, девицы вешались на него сами, и еще ни разу ни он, ни его собратья не ушли из кабаков поодиночке.
– Мне не чуждо чувства милосердия, – сказал Живка, беря Лиру за ладонь обеими руками.
– Ну, со вчерашнего дня все мои чувства направлены только на одну девушку.
Он поймал взгляд Лиры и вложил в него ту тоску по телу Олы, которую испытывал каждый день. Целительница вздрогнула.
– Мне нужно…. – сказала она.
Живка провел своими пальцами по подушечкам ее пальцев. Чутким и нежным, как и положено целителю.
