Текст книги "Мышонок (СИ)"

Автор книги: Александра Плен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

  -Хорошо, – кивнула послушно я, – а сегодня вечером я подготовлю родителей...

  Саймон взял мою руку и стал нежно перебирать пальчики, ласково дотрагиваясь до косточек и ноготков, обводя кругами им же оставленные синяки... Больше, увы, позволить здесь было невозможно... Так мы и сидели молча до конца спектакля...

   После окончания представления, встав, я таки скользнула взглядом по нижнему балкону, но та ложа уже была пустой... Ушли... Но едва я закрываю глаза, образ прижавшихся друг к другу влюбленных встает перед глазами, а в сердце вонзается раскаленная игла...

  Поздним вечером я собрала родителей в гостиной.

  -Мама, папа, я приняла предложение герцога Саймона де Алькони стать его женой. Мы помолвлены. Завтра Саймон приедет сюда официально просить моей руки.

  Мама радостно меня обняла – девочка моя, я так рада, ты станешь герцогиней. Какое счастье!

  -Я не дам согласия на помолвку, – вдруг произнес папа. Мы с мамой удивленно застыли.

  -Почему? Это же только формальность. Я уже совершеннолетняя...

  -Потому что, ты не любишь герцога, – отрезал он, – мы же с тобой только несколько дней назад говорили об этом. Ты уверила меня, что любишь графа Максимилиана. И я знаю, что он тебя любит... Что же случилось за эти дни, Алекс?

  -Что бы не случилось, я передумала, – жестко сказала я, – и теперь хочу связать свою жизнь с Саймоном.

  -Алекс, послушай, – папа настойчиво пытался достучаться до моего рассудка, – герцог привык добиваться поставленной цели, сейчас цель ты. Но он тебя не любит, он слишком легкомысленный и привык к победам. Что ты будешь делать, когда вы поженитесь, а через несколько лет он увлечется другой?

  -Тогда и буду об этом думать, – отрубила грубо я, – Папа. Я все уже решила, меня не переубедишь. Я дала согласие Саймону, завтра мы объявим помолвку.

  -Нет, не будет никакой помолвки, я не дам тебе разрушить свою жизнь, – произнес отец, – иди в комнату и подумай. Утром, надеюсь, ты придешь в себя... Максимилиан приедет через день, тогда все и обсудим...

  -Но Андре, – мама по-прежнему пребывала в недоумении, – почему? Что с тобой?

  Я резко развернулась и почти побежала наверх, в свою спальню, так и не услышав ответа папы...

  Сказать, что я была в возмущении – ничего не сказать. Слепящая ярость затмила рассудок, вихрем сметая любые трезвые доводы и упорядоченную логику... Все против меня! Папа – вероломный предатель! Я думала, он меня любит, что он единственный, кто понимает меня, поддерживает во всем... Как он мог???

   До глубокой ночи я ходила из угла в угол по спальне, пытаясь хоть немного успокоиться... После Макса с Элеонорой предательство папы стало последней каплей... До сих пор, спустя уже несколько часов после спектакля, перед глазами темнеет и внутренности скручивает в узел, как только вспоминаю лежащую на груди графа красавицу и ее руку в белокурых волосах. Паника и шок постепенно отступили, оставив после себя только холодное бешенство... Хотелось сделать им плохо. Хоть немного уравновесить ту жуткую боль, которую они нанесли мне...

   Где то вдали, на краю сознания, билась мысль, что принятые в таком возбужденном состоянии решения ошибочны, ведь уже не раз обжигалась и потом корила себя... Но ярость требовала выхода...

  До обеда я сидела в своей комнате, планируя «месть»... А когда меня пригласили в гостиную, я уже обуздала свои эмоции, нацепив на лицо холодную непроницаемую маску. Внизу я нашла хмурого папу, расстроенную маму и стоящего в недоумении герцога...

  -Александра, как я говорил тебе вчера, я не дал согласия на вашу помолвку, – строго сказал папа, и повернувшись к Саймону добавил, – милорд, я хорошо к вам отношусь, но с горячки решать судьбу дочери не позволю... Я иронично ухмыльнулась и ответила.

  -Хорошо, папа, как скажешь, мы сможем подождать несколько дней. Правда милорд? – герцог кивнул.

  – Конечно сможем... – поклон маме, – баронесса, барон, – папе. – Александра, проводите меня?

  -С удовольствием, милорд, – и повернувшись к папе, мило улыбнулась, – я на секунду, па...

  Возле лошади быстро впихнув в руку Саймона записку, быстро попрощалась и направилась к дому. На пороге уже ждал папа.

  -Девочка моя, я делаю все ради тебя, милая... – начал было говорить он, но я молча прошла мимо и направилась к себе... Все внутри дрожало мелкой противной дрожью...

  Ночью я не спала... Я писала... Родителям, обстоятельно поясняя, что собираюсь делать и заранее прося прощение... Прошлое больше не повториться. Пусть знают, куда я еду и зачем... Я же не на войну сбегаю в этот раз, в самом деле?

   Глубокой ночью, почти утром, собрав в небольшой чемодан одежду, взяв нарядное розовое платье, белье и жемчуг, выскользнула через окно в сад. Увитая диким виноградом стена давала мне достаточно простой способ спуститься вниз. На углу улицы меня уже поджидал Саймон в дорожной карете. Мы поехали в Вакарию... Только там можно было быстро и без лишних слов обвенчаться, обходя все условности и затруднения, сопутствующие непризнанным влюбленным...

  «Ну вот, думала я обреченно, и вторая моя свадьба будет проходить в походных условиях. Что за невезение!» Саймон дремал рядом, держа крепко мою руку. Я улыбнулась «Баловень. Вряд ли он хоть раз вставал в три часа утра»... А я.... так и не смогла всю ночь сомкнуть глаз.

  Задумчиво смотрела на бегущие мимо огоньки, и уже во второй раз за последний год, прощалась с Максом... Только год назад я ехала с папой домой, а сейчас с герцогом за границу...

   Я была твердо убеждена, что поступила правильно... Если любить так больно? Если от ревности болит все тело и дыхание рвет в клочья горло, если темнеет в глазах и мутнеет рассудок, то зачем тогда любить? Лучше я буду жить с мужем без этого сжигающего душу огня... Дружба и взаимная симпатия – достаточная замена страсти, и я уверена, что мы с Саймоном будем счастливы...

   Нам нужно было проехать до границы около двухсот миль... Значит придется провести несколько дней в дороге. К вечеру мы остановились отдохнуть, пообедать в таверне. Саймон взял две лучшие комнаты, и я поспала. Как бы не была хороша и удобна карета, как бы ни были резвы и породисты лошади, дорога изматывала. От долгого сидения болели спина, ноги, шея... Кружилась голова, все время подташнивало... Мы останавливались, так часто, как только могли, в придорожных тавернах, на полянах, вдоль дорог, но все-равно проводить часы, неподвижно сидя в карете было мучительно и утомительно. Саймон меня развлекал, стараясь отвлечь от грустных мыслей. Шутки и анекдоты сыпались как из рога изобилия. Я устало улыбалась, приручая себя к сидящему напротив меня мужчине, приучая себя к его улыбкам, зеленым глазам, его смеху, веселому нраву. Герцог не пытался ко мне приставать с ласками, понимал, что в таком душевном разладе, в каком пребывала я сейчас отклика не дождется...

  Только однажды, подавая мне руку из кареты, он на мгновение нежно и мягко прикоснулся губами к моим, внимательно заглядывая мне в глаза... Я подняла взгляд и вымучено улыбнулась...

  -Я буду ждать, сколько нужно, – прошептал Саймон, прочитав мой молчаливый ответ... На глаза навернулись слезы. Я наверное, смогла бы его полюбить, он хороший человек и достоин любви. Могла бы, если бы не встретила на своем пути капитана в тот день, в канун моего дня рождения...

  Вечером мы добрались до Вакарии... Перед пропускным пунктом сияла огнями роскошная трехэтажная гостиница. В ней мы и решили переночевать, чтобы на следующий день, с новыми силами пересечь границу и обвенчаться в ближайшем храме...

  Утром я тщательно оделась в бальное розовое платье. Мне помогала горничная, мило щебеча, о том, что сколько невест прошло через ее руки. Ее отец и построил эту гостиницу для таких вот, сбежавших влюбленных. Девушке было интересно, она расспрашивала о герцоге, столице, о нашей «всепоглощающей» любви... а я не могла выдавить из себя ни словечка... Меня все больше и больше терзала неотвратимость моего поступка, сомнения и опасения теснились в голове...

   Завтракала я внизу, с Саймоном. Он был одет по такому случаю в шикарный костюм, драгоценные запонки с вырезанным герцогским гербом, поблескивали на рубашке, украшенные чеканкой и камнями ножны висели на боку. Красавец, как ни крути.

   Мы уже заканчивали завтрак, как около двери в столовую раздался громкий шум и в комнату вихрем влетел с перекошенным от ярости лицом граф де Лайони... Грязный, взъерошенный, злой. Грузно припадая на левую ногу, он подошел к ошарашенным и застывшим нам, и тяжело оперся об угол обеденного стола, нависая хищным оскалом..

  -Надеюсь, что не опоздал, – сквозь зубы проскрежетал Макс...

  Саймон вскочил и стал перед графом, заслоняя меня от его бешеного взгляда...

  -Не понимаю о чем ты, Макс?... И что ты здесь делаешь? – холодно произнес герцог. Я же тихо сидела, приоткрыв рот и глубоко дыша, борясь с тошнотой и страхом.

  -Я требую объяснений, Саймон, – грудь графа тяжело вздымалась, – вы успели обвенчаться?

  Герцог молчал...

  -Если это так, я буду вынужден вызвать вас, милорд, на поединок, – от леденящих душу интонаций моя кожа покрылась мурашками... Саймон вскинул голову и пристально посмотрел графу в глаза...

  -Я принимаю вызов, – звонко воскликнул он. Я вскочила из-за стола и вышла вперед..

  -Нет, подождите, – произнесла я дрожащим голосом, – мы с Саймоном не успели еще обвенчаться, собирались ехать в храм после завтрака. Объяснитесь же, граф, в чем дело?

  -А дело в том, дорогая моя, – ядовито произнес граф, оборачиваясь ко мне, – что твою измену и отъезд с любовником я еще могу пережить, а вот двоемужество вряд ли...

  Я судорожно схватилась за горло и покачнулась...

  -Что???

  -То, что ты по прежнему моя жена, Александра. И если бы подождала день, узнала об этом бы еще в столице...

  -Но.. – голос не слушался, ноги подгибались и я опустилась на стул, – мы же развелись? Папа сам неделю назад ездил к епископу...

  -Ты видела документы?

  -Нет, – прошептала я...– он не показывал...

  -Потому что их нет, – граф наконец сел и тяжело вздохнул, – неделю назад барон мне рассказал, что в канцелярии о нашем разводе слыхом не слыхивали, к епископу документы так и не попали... Я попросил его подождать и не говорить тебе.. Тем более, что ты согласилась на помолвку и мы бы торжественно обвенчались в скором времени в главном храме... Пусть повторно, но об этом никто бы не знал... А за прошлую неделю я бы разыскал того курьера и узнал бы что на самом деле случилось с бумагами... Если бы ты не воспылала внезапной страстью к Саймону, ничего бы не случилось... А так после того, как я нашел бывшего королевского курьера в тюрьме для шпионов, и узнал, что все лишние документы, кроме нужных ему, он сжег, мне пришлось нестись двое суток без остановки, догоняя вас... И молясь, чтобы успеть... Иначе – только поединок...

  Меня охватила какая-то непонятная странная апатия... Мыслей не было. Я тоскливо смотрела на бахрому белой скатерти, и жизнь мне представлялась совсем уж в мрачных безрадостных тонах... За все время Саймон не произнес ни слова... Я подняла голову...

  -Ничего не вышло, Алекс, сама судьба против нас, – иронично усмехнулся герцог, – опять я холостой, опять придется мне влипать в скандалы и портить нервы королю, – даже сейчас он пытался шутить.

  -Прости... – прошептала я. Тоскливый потерянный взгляд Саймона разрывал душу...

  -Как трогательно, – холодно произнес Макс, – теперь прощайся с любовником и едем домой.

  -Никуда я не поеду. Мы еще раз подадим на развод и в этот раз я лично отвезу документы епископу, – процедила я злобно...

  -Хватит, – граф жестко обхватил мой локоть и дернул вверх, поднимая со стула, – никаких разводов я давать больше не собираюсь. Ты моя жена, ей и останешься. Благородство и рыцарство я растерял по дороге сюда...

  Я ждала в наемной карете, пока служанка собирала мои вещи. Граф молча сидел напротив...

  Он производил впечатление человека дошедшего до крайней степени усталости... Двое суток в дороге, от него несло потом и пылью, а еще злостью и каким то странным возбуждением... Глаза, налившиеся кровью внимательно следили за мной... Он постоянно тер искалеченную руку, разминая пальцы. Шрам на скуле покраснел и превратил половину лица в страшную уродливую маску.

   Слуги принесли мой сундук и карета тронулась, оставляя за собой пограничье, гостиницу и расстроенного герцога... Несколько часов мы ехали молча, думая каждый о своем... Мысли вяло путались в голове, я так и не решила для себя – то, что произошло к лучшему или нет? С одной стороны свадьба с нелюбимым и не любящим меня герцогом меня откровенно страшила. С другой – супружество с любимым мужчиной, но который любит другую женщину. Куда не кинь – везде плохо...

  -Я могу хотя бы поинтересоваться, что случилось в те несколько дней, когда я отсутствовал в столице? Почему ты так резко поменяла свои взгляды? – наконец сухо произнес Макс.. Я подняла голову и сузила глаза...

  -А я могу поинтересоваться, почему вы предлагали мне помолвку, любя при этом другую женщину? – обида до сих пор ядовитой змеей сидела в груди.

  -Какую еще женщину? – сделал удивленное лицо граф. Я горько усмехнулась...

  -Элеонору. И давайте прекратим этот фарс, муж мой, – презрительно прошипела я, – я видела вас в театральной ложе...И я все знаю... Граф задумчиво смотрел на меня, как будто вспоминая...

  -Понятно, – хмыкнул он, – если я скажу, что это недоразумение, ты поверишь?

  Я фыркнула, отвернувшись и уставившись в окно...

  -Ты знала, что Элеонора мачеха Саймона? – вдруг спросил Макс.

  -Нет, – я растерянно, – но какая разница?

  -А то, что Саймон натравил Элеонору на меня в тот день. Я уже собирался уезжать, когда она появилась на моем пороге. Вломилась в особняк и не хотела уходить, умоляя выслушать и клянясь в вечной любви.... Говорила, что согласна стать моей женой.... Смешно... – граф пренебрежительно усмехнулся, – я сказал ей, что помолвлен и люблю другую. Убеждать пришлось долго... После она попросила провести с ней последний вечер, якобы в память о нашей прошлой неземной любви... Я дурак, согласился, еще и в театр с ней поехать.. То, что ты видела в ложе, выглядело со стороны не приятно, думаю... Но после того, как она начала на меня вешаться я быстро прекратил с ней общение и ушел...

  -Но Элеонора такая красивая, – прошептала я, не веря, как можно не любить такую красавицу, – она ваша первая любовь, неужели вы...

  -Нет, – резко ответил граф, – первая любовь давно прошла. А Элеонора... Она никого не любит, кроме себя и никогда бы не вышла за меня замуж. Слишком уж титул даже вдовствующей герцогини выше, чем просто графини...

   Я все еще задумчиво смотрела в окно, переваривая услышанное. Не может быть, чтобы Саймон был в заговоре с Элеонорой. Нет, он не мог бы.... Хотя... Вспоминала с какой настойчивостью он приглашал меня в театр... Как обращал мое внимание на сидящих в ложах зрителей... Плохо помню... Тот вечер был как будто в тумане...

   Все равно.. Даже если и так.. Я так злилась на графа последние несколько дней, мне было так плохо и больно, что я просто не могла сразу взять и простить, все забыть и вычеркнуть из памяти... Отголоски боли еще жгли маленькими угольками в груди...

  -Мне просто необходимо поспать, – устало произнес Макс, – иначе я свалюсь прямо в карете... Мы остановимся в ближайшей приличной гостинице...

  Граф взял нам одну совместную спальню с купальней и уборной. Я заметно напряглась, настороженно посматривая на мужа.

  -Не бойтесь, сейчас мне нужны только ванная и кровать, – сказал граф усмехаясь.

  -Почему же вы не взяли два номера? – вспыхнула я.

  -Лучше, чтобы ты была рядом. А то опять куда-нибудь сбежишь, лови потом... – пробормотал граф и пошел мыться.

   Я еще не знала, как относиться к происходящему. Одна кровать, мужчина рядом. Точнее муж... Так странно – я замужем уже два года... «И до сих пор девственница» – хмыкнула я... Разделась, натянула ночную рубашку и залезла под одеяло... Граф пришел, благоухая мылом и чистым острым запахом предгрозового неба...

  -Я говорю вам сразу, чтобы потом не возвращаться к этому разговору, – серьезно произнес Макс, я повернулась к нему, подняв голову, – я прощаю вашу измену с герцогом... Признаю, я сам виноват... Что не сказал вовремя о том, что мы не разведены, виноват, что позволил Элеоноре обнимать себя в театре... Но предупреждаю – больше, я не потерплю никаких мужчин рядом с вами. Иначе, запру в замке до конца жизни.

  Я отвернулась и уткнулась в подушку... Он прощает мне измену... Как великодушно... Очень хотелось плакать. Закусив губу, я тихонько обиженно сопела.... Погасли свечи, прогнулась с другой стороны кровать. Твердая рука крепко обхватила талию и по-собственнически притянула к горячему телу. Я испуганно замерла. «Спи, Алекс. Я просто обнял свою жену», – мягко прошептал на ухо Макс, и почти сразу глубоко задышал, мгновенно вырубившись...

   Я немного поерзала, устраиваясь удобнее... Столько событий произошло за эти несколько дней, в голове не укладывается... Страшный удар по самолюбию, безудержная ревность, побег из дома, бешеная езда к границе, приезд мужа, уверенного в моей измене, грустный, опустошенный вид Саймона, наш разговор, отъезд вдвоем с графом... Столько трагичных и болезненных событий, а я лежу в теплом коконе обнимающих меня рук и мне так приятно и спокойно... И когда я уже засыпала, я с удивлением обнаружила, что мои губы расплываются в счастливой улыбке... Странно...

   Мне было хорошо. Так прекрасно и восхитительно, как бывает только в глубоком счастливом детстве. Когда ты абсолютно уверен в будущем, уверен в сильной, бескорыстной и нерушимой родительской любви, уверен, что все в мире для тебя одной... Я плавала в океане спокойствия и нежности. Теплая чистая вода щекотала пальцы ног, ласково обнимал плечи летний ветерок. Тело стало легким и невесомым, как перышко, наполненным ярким счастливым светом. Странное блаженство и нега растекались под кожей...

   Я еще сладко спала, но уже чувствовала на талии и бедрах горячую ладонь с загрубевшими подушечками мозолей, царапающих мою кожу, обжигающие губы, покрывающие шею и затылок легкими нежными поцелуями, чувствовала твердые жесткие пальцы, выводящие узоры на животе и груди. Пальцев на руке было два, и этот знакомый диссонанс и заставил меня стремительно выкарабкаться из пут сна....

  Открыв глаза я уткнулась ярко-синие горящие глаза лежащего напротив графа. Он смотрел на меня с каким то неподдельным наслаждением, как будто бы одно созерцание сонной меня делало его счастливым...

  Сознание раздвоилось. Тело еще пребывало в блаженной неге, наполненное сладким тягучим удовольствием, а мысли уже испуганно заметались, осознавая, что я лежу в тоненькой ночной сорочке, раскрытая, с горящими щеками, рядом с почти обнаженным мужчиной... Я судорожно начала отползать к краю кровати, правая рука мужа еще по привычке потянулась за мной, что бы потом бессильно упасть на постель. Я видела, как медленно гаснут, наполняются печалью и тоской синие глаза мужчины....

  -Ты любила его? – с затаенной болью тихо спросил граф..

  -Кого? – я уже надела пеньюар и шла в умывальню, когда вопрос мужа заставил меня недоуменно обернуться.

  -Саймона.

  -Нет, не любила, – глухо ответила я, – мы были только друзьями.

  -Так зачем же ты сбежала с ним? – саркастически произнес Макс, и уже громче, – глупая, взбалмошная девчонка! Ты бы только знала, что я передумал за эти два дня, когда догонял вас...

  Граф вскочил с постели и нервно заметался по комнате... Взяв себя в руки через силу произнес.

  -Александра, пообещай мне, что в следующий раз, если случится что-то неприятное, необычное или странное, ты сначала поговоришь со мной. И не будешь предпринимать никаких необдуманных поступков, не будешь убегать из дому, бросаться со злости в объятия других мужчин... или еще что...

  Мне стало стыдно до слез... Неужели я произвожу впечатление глупой безмозглой дурочки?

  Всхлипнув и пробормотав «Обещаю», я закрылась в умывальне...

   Мы опять ехали в карете и опять молчали. Тягостные неприятные думы бродили в голове... Я размышляла о своем недавнем поступке. О своей вспыльчивости, неуверенности в себе, трусости... Действительно. Всю жизнь если случалась какая-нибудь трудность, неприятность, я прятала голову в песок. Убегала из дому, только чтобы наказать родителей за запреты, неугодные подарки на день рождения. Смешно и нелепо... Потом еще убегала по разным поводам.... От ревности, от боли... Только однажды, – хмыкнула я, – осталась и приняла бой, когда просто некуда было сбежать, зимой, посреди военных действий. И с этого получилось что-то стоящее..

  Я же люблю Макса... Я давно это поняла и приняла... Почему же я делаю ему больно, почему не доверяю ему?

  И вдруг осознание того, что вот он – мой муж, мой любимый мужчина, мой самый близкий и дорогой человек, сидит напротив, что он любит меня и прощает все мои ошибки и глупости, затопило мое сердце ослепительным светом. Все стало понятно и просто... Я подняла глаза и пристально смотря в его вопросительные, сказала.

  -Я люблю вас, граф де Лайони. Простите меня за все....

  Одним быстрым движением Макс переместился на мою сторону и крепко обнял, прижав к себе.

  -Наконец, – простонал он, целуя мои мокрые соленые щеки, – девочка моя, я так сильно тебя люблю... Я одновременно и жалобно плакала и всхлипывала от наслаждения... Как безумный, граф покрывал обжигающими поцелуями лицо, шею, ключицы... Его дрожащие руки расстегивали пуговки на моем пальто, что бы добраться до тонкого платья... Нетерпеливый стон и разочарованный рык, когда Макс понял, что платье еще больше неприступно, чем пальто (завязки то на спине) и до кожи не так просто дотронуться... Я подняла руки и, наконец, зарылась пальцами в его волосы... Непередаваемое ощущение. Мягкие, светлые, шелковистые... На секунду в памяти всплыла рука Элеоноры... Я тут же отогнала ее образ прочь...

  Огненный вихрь поглотил нас обоих. Я сама уже нетерпеливо скулила и хныкала, не способная расстегнуть рубашку, губы тянулись к горячей коже на горле, трогали шершавый подбородок с еле заметной щетиной. Смело прошлась губами по краю шрама, вызвав у Макса неконтролируемую дрожь и звериный голодный стон, отозвавшимся эхом где-то глубоко внутри меня...

  -Нам нужно остановиться, иначе... – прохрипел севшим голосом граф, – не хочу, чтобы первый наш раз был в карете... Я замерла, дыша как выброшенная на берег рыба... Голова плыла в мутном дурмане... Макс крепко обхватил меня руками, укачивая.... По его телу пробегали конвульсивные слабые судороги, но он только крепче сжимал меня в объятиях...

  -Свон, – крикнул он кучеру, – осади лошадей у первой попавшейся на дороге приличной гостинице. Мы остановимся здесь...

  Через полчаса мы въехали во двор двухэтажной таверны. Кто знал, что мы проведем в ней три дня, почти не выходя на улицу?... Нам выдали номер для новобрачных и принесли в комнату обед... Про поднос мы вспомнили только глубоким вечером, потому что, как только зашли в номер, никакая сила не смогла бы разъединить нас. Через минуту платье и костюм бесформенной кучей лежали на полу...

   Я смотрела в горящие глаза Макса, и такой же неукротимый безумный огонь сжигал меня... Заставляя громко надрывно стонать, кусать губы, впиваться ногтями в его плечи... Его тело не представляло для меня тайны... Это я так думала раньше. Думала, что видела его много раз, когда мазала разы и обтирала вином, но оказывается те разы и этот отличались как небо и земля. Горячее, гибкое, сильное тело любимого мужчины. Я проводила пальцами по рельефу крепких мышц, обводя белеющие шрамы, целуя каждый, наклоняясь к его животу, груди, щекоча упавшими волосами. Но меня опять опрокидывали на спину, шепча «Я уже не могу.. Любимая»... Первый раз был стремительным. Я даже не поняла, как оказалась зажата в плотном коконе его рук и ног, не способная даже пошевелиться и острая боль резанула внизу живота. Макс замер, пульсируя внутри меня.

  -Прости, – хрипло прошептал он, – я думал.... Я ладошкой накрыла его губы, прерывая ненужные слова. Макс некоторое время не двигался, давая мне привыкнуть к наполненности. Мы смотрели друг на друга, и я плавилась от безумной нежности и восхищения, светившегося в его глазах. «Люблю тебя» горячий шепот обжег шею, «Без ума от тебя» короткий ласковый укус за мочку уха и я выгибаюсь плавной жаркой дугой, стараясь прижаться к нему всей кожей... И когда он начал медленно двигаться, нежно покрывая поцелуями грудь, шею, лицо, то полностью покидая меня, то наполняя до краев, незнакомые восхитительные ощущения нахлынули, захлестнули, заставляя дрожать и вибрировать каждую клеточку моего тела...

  Это были непередаваемое чувство единения с любимым человеком. Еще вчера этот мужчина был почти чужим, хмурым и мрачным. А сейчас ближе и роднее нет никого на свете... Его запах проник мне под кожу, его тепло грело меня лучше жаркого камина, его тело, руки, губы дарили мне такое острое, неземное наслаждение, что я не представляла, как я жила без него столько лет... Как я вообще могла уйти от него? Как он смог меня отпустить и отдать документы на развод? Именно об этом я ему и сказала после, когда мы лежали, вцепившись друг в друга, превратившись в одно целое, четырехрукое, двухголовое существо, завернувшись в одеяло.

  -Если бы ты знала, сколько раз я проклинал свою гордость и упрямство, – простонал Макс, – только твой отец понял мое состояние, и подробно в письмах описывал твою жизнь в поместье. Иначе, я бы, наверное, сошел с ума...

  -Ох... Надо попросить у папы прощение, – покаянно пробормотала я...

  -Попросишь... Когда доедем.... Я ему сразу же послал сообщение, что все в порядке, еще на границе.... Так что, думаю, нам не нужно в столицу, поедем сразу в поместье барона. Они там нас уже ждут.... – Я спрятала вспыхнувшее от стыда лицо, уткнувшись мужу в подмышку..

   В таверне мы провели три дня. И почти не выходили из спальни... Я открывала для себя мир чувственного удовольствия, и Макс был счастлив и безумно горд, видя, как я вспыхиваю яркой кометой, как только он дотрагивается до меня. Точно так же, как и он, я не могла долго обходиться без его объятий и поцелуев, точно так же, как и он, я чувствовала ненасытный голод, скручивающий внутренности в узел, и только он мог избавить меня от этой боли...

   Утром на четвертый день, Макс с заметным сожалением, глядя на меня в халате, завтракающую, с растрепанными волосами, с румянцем на всю щеку, распаренную после ванны, произнес.

  -Как бы я не хотел остаться здесь на вечно, нужно ехать домой... Твои родители волнуются, да у меня есть незаконченные дела... Я вскинула глаза и нахмурилась...

  -Какие дела?

  -Король, после того награждения орденом удружил, и подкинул еще к моему графству большой кусок земель, отвоеванных в прошлой войне. Они граничат с моими на севере... Так что, придется восстанавливать и там хозяйство, назначать людей, заниматься строительством, да и .... – Макс махнул рукой, – ты знаешь, что это... Я улыбнулась.

  -Я помогу тебе...

  -Как?

  -Ну я же управляла замком, в твое отсутствие...Еще и конезавод у меня... Макс, – просительно потянула я, – можно мне перевести всех моих лошадок к тебе в поместье? Ты разрешишь мне заниматься разведением лошадей?

  -Любимая, я сразу попросил твоего отца готовить лошадей к переезду... Я вскочила и бросилась к нему в объятья, крепко сжимая кольцо рук, целуя любимое лицо... У нас была еще пара часов до отъезда...

   Мы не повернули в столицу. Нам там делать было нечего... И поздно вечером наша карета въехала в поместье папы. В этот раз я не прятала глаза и бормотала потерянно извинения. Рядом со мной стоял мой муж. С ним я чувствовала себя сильной и смелой, знала, что он всегда поддержит и простит. Я нашла в себе силы искренне попросить прощения за все мои капризы и побеги... Мама грустно незаметно вздыхала, распрощавшись в мечтой стать тещей герцога, зато папа был страшно рад.

  -Ну что, будем организовывать торжественное венчание? С белым платьем, фамильными драгоценностями, графской диадемой? – едко поддел папа графа. Макс усмехнулся, крепко прижимая меня к себе.

  -Зачем? Ведь у нас есть главное – наша любовь. Кому нужна эта мишура?