Текст книги "Некромант поневоле. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– А это что, возможно?! – изумленно вскинулся Нич.

– Конечно. Грамотный мэтр способен наложить проклятие так, что его не заметит никто, кроме такого же мэтра. Особенности дара, так сказать… мне ли тебе об этом говорить?

– Но, Гираш… разве в Сауле еще остались такие специалисты?

Я резко остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на озадачившегося таракана.

– А вот это я тоже очень хотел бы знать. И не только из-за проклятия.

– Эм, – растерянно замер Нич, когда я так быстро отвернулся и снова продолжил путь. После чего огляделся, понял, что мы ушли слишком далеко от арки, и опомнился. – Гираш… а куда мы, собственно, идем?

Я фыркнул и решительно толкнул дверь столовой.

– Сюда. Пока все на уроках, можно нормально позавтракать и решить, что делать дальше. У нас есть два с половиной часа до тех пор, как тут станет людно. Или у тебя еще другие идеи?

Мастер Твишоп только покачал головой. А я тем временем принюхался и, уловив бесподобный аромат пирожков с мясом, с довольной улыбкой устремился к раздатке.

*

– Ну и что ты решил? – поинтересовался Нич через час, когда я насытился и умиротворенно откинулся на спинку стула. – Как объяснишь свое отсутствие на уроке Руха?

Я сыто икнул.

– Личной неприязнью и взаимным несовпадением целей учителя и ученика.

– Три «ха-ха», – саркастически откликнулся таракан. – Можно подумать, кто-то купится на твою ложь.

Я с достоинством отвернулся.

– А я и не лгу – я фантазирую. И если буду относиться к этому, как к фантазии, никто не упрекнет меня в искажении фактов.

– Да? А как попасть в башню к «темным» – ты тоже, надеюсь, придумал? И идея твоя столь же остроумна, как эта?

– Я еще не решил, – лениво отмахнулся я. – Но пока мои колебания находятся где-то между мыслью о некроманточке и банальным взломом защиты башни.

– Взлом заметят!

– Знаю. Поэтому-то и оставляю этот вариант на крайний случай. Не дергайся, Нич – время еще есть: мы здесь всего третий день. Что-нибудь непременно подвернется.

– Ну да, конечно, – проворчал он, с раздражением покосившись на мое довольное лицо. – Смотри, как бы поздно не стало – у тебя в замке остались должного присмотра люди и нелюди, способные без разнести его на части одним только…

Неожиданно скрипнула входная дверь, и он тут же осекся. А мгновением позже со скоростью молнии юркнул под мой рукав, умудрившись втиснуть туда длиннющие усы так, что снаружи их было совсем не видно.

Я же только улыбнулся и вполголоса промурлыкал:

– На ловца и зверь бежит. Очень вовремя…

– Кто там? – шепотом поинтересовался Нич, когда услышал звуки шагов.

– «Темные», – удовлетворенно откликнулся я и подался вперед, рассматривая тихонько вошедших в столовую адептов. – Так я и знал, что они предпочтут не рисковать. И смотри: тут есть мои новые знакомые…

Нич недоверчиво засопел, рискнув высунуть наружу нос, а я хмыкнул и поднялся, привлекая к себе внимание.

Это и правда оказались юные мэтры, явившиеся перекусить раньше остальных, чтобы не накалять обстановку в Академии. Каким уж чудом их отпустили до окончания уроков, не знаю, но, видимо, подаренные ректором поблажки распространялись не только на опоздания, но и на многое другое.

Правда, сегодня они пришли не все – «темных» было всего тринадцать человек. Причем, пятерых из них я видел я Лечебнице у мастера Ворга и кое-кого даже собственноручно тащил до телепортационной арки, когда этот «кто-то» сомлел возле разделанного трупа, а среди остальных выделялась одна-единственная девица – худющая и бледная, как смерть, но зато возвышающаяся над ними на целых пол-головы. Та самая приметная особа, которую я собственными глазами видел на построении два дня назад среди новичков. И именно та «некроманточка», о которой Нич мне уже все уши прожужжал.

Иными словами, это оказались два первых курса «темного» отделения АВМ. Которые при виде меня дружно застыли на полпути к раздатке и принялись так же дружно сверлить настороженными взглядами.

– Привет, – на пробу помахал я, чувствуя, как невидимый за моей спиной Нич нагло карабкается по мантии к шее. – Вы чего так рано? Уроки же еще не закончились.

– Ты что тут делаешь? – выступил вперед Шарк, враждебно уставившись на мое приветливое лицо.

– С занятия ушел. А вас сюда каким ветром занесло?

– Не твое дело, – огрызнулся малолетка и отступил к своим, стоило мне только сделать пару шагов навстречу.

Я понимающе усмехнулся.

– Что, решили воспользоваться своими привилегиями и перекусить не у всех на виду?

– Тебя не касается, – вызывающе вздернул подбородок Шарк и сделал знак своим. – Пошли, народ. Это всего лишь первогодка.

– Что такое, Шарк? – ласково осведомился я, подходя ближе. – Никак, ты меня опасаешься?

«Темный» оскорбленно всхрапнул.

– Еще не хватало!

– Тогда почему ты пятишься? И почему пришел сюда не один, а с группой поддержки? Разве подобает хорошему мэтру прятаться за спины сокурсников?

– Да я… – мгновенно побагровел мальчишка, но неожиданно вперед выступил Верен и, внимательно меня оглядев, с подозрением прищурился.

– Невзун?

– Привет, – я мирно развернул ладони, чтобы все видели, что они пусты. – Кажется, твой приятель сегодня не в духе. Или с секционного стола шмякнулся, не пожелав стать жертвой очередного эксперимента мастера Ворга.

Верен мгновенно насторожился.

– Откуда ты знаешь, что у нас сегодня было Целительство?

– Расписание висит на виду, – хмыкнул я. – Но у Шарка и без того слишком красноречиво позеленела физиономия, так что догадаться было нетрудно. Как вам Лечебница? Кошмары потом не снились?

– Нет, – нахмурился Верен, мельком покосившись на побледневшего Молчуна. – Но тебя это и правда не касается. Ты дашь нам пройти?

– А я разве кому-то мешаю? – удивился я. – Ешьте себе на здоровье, если боитесь перекусывать вместе со всеми. Мне все равно.

Юные мэтры мгновенно ощетинились.

– Мы не боимся! – враждебно зыркнула на меня девочка, которую Нич хотел от чего-нибудь спасти. – Отстань от нас, «светлый»!

– Уйди с дороги, – поддержал ее какой-то мальчуган и сделал угрожающий жест, от которого кончики его пальцев засветились крошечными голубоватыми огоньками.

– Ого, – усмехнулся я, оставаясь на месте. – Да ты, никак, в этой кучке самый смелый? Собрался духа-защитника призвать? Или уже успел собственного зомби создать? Поздновато в твои годы, ребенок. Давно пора бы полноценным умертвием обзавестись.

– Не лезь к нам, – мрачно посоветовал Верен, положив руку на плечо оскорбленно вскинувшегося мальчика. – Ты – «светлый», мы – «темные»… и мы – сами по себе.

– Самостоятельные, значит, – с умным видом покивал я. – А что ж тогда сюда-то толпой явились?

– Невзун, нас тринадцать, – тихо напомнил Верен, набычиваясь. – А ты один.

Я только улыбнулся.

– Полагаешь, это имеет значение? Или мэтры настолько измельчали, что могут все вместе напасть на слабого меня?

– Не лезь к нам… пожалуйста, – еще тише сказал мальчик, и я, услышав в его голосе тщательно скрываемую тревогу, посмотрел на ощетинившихся малышей с неподдельным сожалением.

Эх, дети… как же вас напугали, что вы теперь шарахаетесь от собственной тени? Каким образом вас отыскали в огромном королевстве, если вы наверняка очень долго и старательно прятались даже от родных? И как привезли сюда, заставив начать какую-то странную учебу? При том, что большая часть ваших соседей искренне вас ненавидит и пытается любым способом зацепить, а учителя едва не кривятся, когда вы заходите в класс и аккуратно, ежеминутно ожидая подвоха, рассаживаетесь по местам?

Настоящий мэтр должен быть хитер, коварен, умен и предусмотрителен. Быть истинным мэтром – это, прежде всего, значит иметь определенный внутренний настрой. Некую гармонию духа, позволяющую с усмешкой встречать многочисленных врагов и уверенно избегать их нападок. Проворно уворачиваться от чужих ударов, уверенно бить в ответ, не стесняясь в средствах, вовремя уходить в тень и быть незаметным там, где это необходимо. А также демонстрировать всему миру свое личное мнение, не боясь, что его кто-нибудь оспорит.

Но эти дети… во что их превратили?

Я тяжело вздохнул.

– Прости, ребенок. Не хотел никого напугать. И воевать с вами я, конечно же, не буду. В этом мире осталось слишком мало «темных» талантов, чтобы сокращать ваше, и без того бедное поголовье.

Верен растерянно замер, когда я виновато развел руками и отвернулся, а затем поперхнулся и даже закашлялся, стоило мне отойти на пару шагов.

– Ты ш-што твориш-шь?! – злобно прошипел Нич, склонившись над самым моим ухом. – З-забыл, что ты не один?! Хочеш-шь, чтобы нас тут на пару накрыли?!

Я спохватился, запоздало вспомнив, что у меня на шее недовольно сопит гигантский таракан, но когда обернулся, было уже поздно – на лицах детей красовалось такое неописуемое выражение, что не нужно было никто спрашивать, чтобы понять – Нича скрывать больше не удастся. А когда обозлившийся из-за этого «фамилиар» вцепился в мою шею и с яростным урчанием принялся мстить за раскрытие своего инкогнито, дружно попятились, напрочь позабыв про еду и не отрывая расширенных глаз от колыхающихся у меня на головой длинных тараканьих усов.

Правда, ни одного истеричного вопля, как накануне, я, к собственной радости, не услышал – мальчики оказались гораздо сдержаннее «светлых», а единственная девочка лишь выразительно поморщилась, но даже не подумала завизжать. И не кинулась наутек, когда яростно сопящий таракан вскарабкался на мой затылок и свысока оглядел вытаращившихся на него детей.

Кажется, с ними еще не все потеряно?

– Ч-что это? – первым вернул себе голос Верен, настороженно изучая моего учителя.

Я ожесточенно почесал шею, на которой осталось несколько глубоких, слегка кровоточащих отметин от чужих зубов, и пробормотал:

– Как ты правильно задал вопрос – со слова «что»… знакомьтесь: это – мой любимый фамилиар по имени Нич…

Сверху раздалось тихое гневное шипение, но удивленно переглянувшиеся дети, к счастью для себя, не услышали.

– Таракан?! – растерянно переспросила девочка, с любопытством изучая раздувшегося от возмущения учителя.

– Тараканочка, – с гадкой усмешкой поправил ее я, за что получил новый укус в темя. И тут же мстительно добавил: – Симпатичная такая, милая, но уже в преклонном возрасте и поэтому несколько раздражительная.

Нич завибрировал от злости, но голоса подать не посмел.

– А почему она такая большая? – снова спросила девочка, осторожно выступив вперед.

– Каши много ела. Прожорливая, как саранча.

По моему темени с силой стукнули тощей лапой.

– И усы у нее длиннющие… – зачарованно отметила «темная», сделав еще один шажок навстречу.

– Это от вредности, – доверительно сообщил я, едва сдержавшись, чтобы не почесать зудящую башку, и тут же получил по ней в третий раз. – И от избытка ума. Знаете, чем больше умничаешь, тем длиннее кажутся усы.

Дети посмотрели на расправившего крылья Нича, уже готового лопнуть от злости, и дружно отступили на шаг назад. Все, кроме неожиданно заинтересовавшейся девочки.

– Правда?

– Ага. А она, судя по всему, у меня ОЧЕНЬ умная.

Нич угрожающе заворчал.

– А еще ядовитая и умеет метко плеваться, – злорадно добавил я, поднимая руку, и, прежде чем он успел клюнуть меня по темечку, сцарапал его за туловище. После чего безжалостно сдернул с насиженного места, пожертвовав ради этого целым клоком рыжих волос, и, брезгливо держа двумя пальцами, продемонстрировал детишкам. – Вот она, негодница… правда, красивая?

– Еще какая, – вдруг восхищенно протянула «темная» и робко на меня посмотрела. – А можно ее подержать?

Я чуть было не воскликнул, что отдам с радостью и на весь остаток жизни, но заметил, как недобро сверкнули у Нича глаза, и с сожалением вздохнул.

– Нет. Она у меня очень нежная и хрупкая. А еще ужасно обидчивая. Если я ее отдам, потом до конца своих дней помнить будет и непременно отомстит при первом удобном случае.

– Жаль, – вздохнула девочка, с сожалением убирая руки за спину. – Потому что она и правда красивая.

– Слышишь? – с преувеличенным вниманием я поднял руку с тараканом повыше и строго на него посмотрел. – А ты все: уродина, уродина…

У Нича опасно дрогнула морда, а в горле зародился глухой рык.

– Ой, нам пора, – лучезарно улыбнулся я, на всякий случай убрав его от себя подальше и повернувшись к детям. – Моей умнице пора навестить кустики и освежиться. Она порой такой капризулей бывает, что просто сладу нет… видимо, старость все-таки подкрадывается и начинает проявляться уже не только газами, в избытке скапливающимися в животе… все, до встречи. Я побежал.

– Пока, – деревянным голосом откликнулся Верен, краем глаза следя за отчаянно извивающимся тараканом.

Я помахал им… той же рукой, где был зажат взбешенный Нич – пусть проветрится, что ли?… и поспешил к выходу, пока он не потерял терпение и не испортил все прямо тут. Но уже у самой двери спохватился и, обернувшись, со вздохом попросил будущих мэтров:

– Вы, это… будет хорошо, если вы никому о моей тараканочке не расскажете. Она, знаете ли, ужасно стеснительная. И не рискнет выйти из комнаты, если будет знать, что на нее начнут все таращиться. Хотя к вам, может, и привыкнет…

– Убью тебя, Гираш! – прохрипел снизу предусмотрительно сжатый пальцами Нич.

– Со временем. Если очень-очень захотите ей понравиться, – не изменившись в лице, закончил со временем я и только тогда ушел, провожаемый восемью парами изумленно распахнутых глаз и одним крайне заинтересованным взглядом, на который у меня внезапно появились большие надежды.

Глава 8

Убийство – это не всегда зло. Особенно когда планируешь убить за неудачную шутку старого друга.

Нич.

Учителя я оставил в парке, почти бегом домчавшись до первого попавшегося пространственного разрыва, а затем торопливо засунув туда злобно шипящего и бешено извивающегося таракана. После чего, пробормотав: «Извини, мне пора», – поспешил скрыться с места преступления, понадеявшись на то, что к вечеру Нич остынет и не встретит мое возвращение фейерверком из боевых заклятий.

Хотя нет, пожалуй, до вечера он вряд ли оклемается – уязвленное самолюбие не позволит простить меня так просто. Так что, наверное, в комнату мне сегодня лучше не возвращаться. Ну да ничего. Переночую где-нибудь в парке или в гости кому-нибудь напрошусь… такому обаятельному гаду, как я, вряд ли откажут в крохотной услуге. И вообще, я точно знаю одно замечательное местечко, где можно провести время с пользой, не вызвав при этом особых подозрений.

Осталось только придумать повод, чтобы снова туда попасть.

– Эй, мелкий! – невежливо окликнули меня, когда я бодрым шагом возвращался к учебному корпусу. – Стой! Ты мне нужен!

Гм. Голос мужской и определенно знакомый, но точно не кого-то из моего класса. Да и не могли они так рано освободиться – до конца занятия еще целый час.

– Мелкий!

Сделав вид, что не услышал, я безмятежно замурлыкал себе под нос:

– Ради счастья, ради вашего, коль хоти-ите мирно спать…

– Эй, ты что оглох?!

– Ни о чем меня не спрашивай: я ж могу и на-пу-гать…

– Ах ты, зараза рыжая…

О, а вот это точно ко мне.

Я с удивлением покосился на резко зачесавшуюся левую ладонь, но потом услышал быстро приближавшиеся шаги, решил, что к деньгам, и с довольной улыбкой потер ее о бедро, одновременно накинув на себя легкую иллюзию.

– А ну, стой! – наконец, догнал меня преследователь и, грубо ухватив за плечо, развернул к себе лицом. Но почти сразу отшатнулся и, резко побледнев, торопливо отпрыгнул подальше. – Д-демоны… ты что с собой сделал?!

Я поднял голову, откуда прямо на глазах начали клоками слезать рыжие волосы, а кожа на лице приобрела нездоровую зеленцу, злобно сверкнул покрасневшими глазами, под которыми мгновенно налились черные мешки, раздвинул выцветшие, посеревшие губы в ядовитой усмешке и, показав на миг острые желтоватые клыки, утробно заурчал:

– Я в пор-р-рядке… личина просто на свету спадает.

– Тьфу на тебя, – с облегчением перевел дух смутно знакомый парень на голову выше меня. Кажется, один из той троицы, с которой мы повстречались вчера вечером… ну да. Точно. Ему еще тогда девушки не досталось, и поэтому он счел себя вправе заступить мне дорогу. – Чуть не повелся на какую-то дурацкую иллюзию… ты ведь Невзун?

Я вопросительно приподнял наполовину разложившуюся бровь.

– Все может быть. Чего надо?

– Я спросить хотел, – понизил голову старшекурсник, пытливо заглянув мне в глаза. – Ты это… куда простыню дел?

– Какую еще простыню?

– Вчерашнюю, которую показывал нам в холле.

Я сделал бесстрастное лицо, позволив иллюзии сползти с него, как маске.

– Тебе зачем?

– Надо… очень. Разыграть кое-кого хочу, – нервно улыбнулся парень и беспокойно переступил ногами, словно породистый рысак перед скачками. – Ты меня вчера из колеи здорово выбил – мы ж и правда чуть не поверили… но потом я подумал, что это и правда была отличная шутка и что надо будет непременно ее показать одному моему… другу. Слушай, отдай, а? Хотя бы на пару деньков. Я даже купить могу. Тебе деньги нужны?

– Конечно, – флегматично согласился я и равнодушно уточнил: – Сколько дашь?

– Золотой, – с облегчением выдохнул он, демонстративно похлопав себя по левой половине груди, где под мантией скрывался подозрительно звякнувший карман.

Я пренебрежительно фыркнул.

– Шутишь? Меньше десяти не отдам.

– Сколько?!

– Эта простыня дорога мне как память, – лицемерно вздохнул я, выразительно закатив глаза, краем глаза следя за растерянным собеседником. – С ней связано столько приятных воспоминаний, так много было пережито в ту незабываемую ночь, такие эмоции, такие чувства… и за жалких два золотых я не собираюсь с ними расставаться.

– Но десять – это слишком много! – прошипел он, не желая проникнуться моим аргументом. – Тем более – за какой-то кусок окровавленной ткани!

Я надменно вздернул подбородок.

– Тогда найди себе другой. Или убей кого-нибудь, чтобы сделать такой же.

– Ах ты, недомерок… да я лучше тебя прибью за наглость! Я же прекрасно знаю, где ты добыл эту тряпку! Кроме мастера Ворга и Лонера Кромма, никто не работает с мертвецами! Но поскольку у Кромма ты не мог быть по определению – твое первое занятие по Некромантии назначено на последний день недели, – то получается…

Ну, сделать правильный вывод не составляло особого труда – я ни от кого не прятался и не скрывал свое посещение Лечебницы. Да и пила была более чем узнаваемой: у нее возле рукоятки клеймо Академии имеется, а этот тип стоял к ней ближе всех, так что ошибиться было невозможно. Не говоря уж о том, что посмотреть расписание первого курса мог любой желающий.

Я сокрушенно вздохнул.

– Увы, мой добрый друг – пока на нас надеты персональные перстни, преподаватели и ректор не допустят рукоприкладства. До полигона и официальной дуэли с тобой я еще не дорос. А трогать первогодку без видимых причин выйдет себе дороже. Так что или плати, сколько я сказал, или попробуй добыть себе другую такую же простынку.

– Думаешь, самый умный? – неожиданно прищурился парень. – А если я расскажу мастеру Воргу, что ты стащил ее с одного из его практических пособий? Знаешь, как трепетно он относится к своей собственности? Ты вообще в курсе, что из Лечебницы запрещено выносить подручные материалы?

Я усмехнулся.

– Я только второй день здесь учусь – мне позволительно не знать таких тонкостей. К тому же, Ворг – старик мировой и с памятью у него пока все в порядке. Поэтому он непременно вспомнит, что я был у него на отработке и забрал эту тряпку, исполняя его же собственное распоряжение.

– Ладно, демоны с тобой, жлобина, – скривился старшекурсник, бросив на меня раздраженный взгляд. – Десять так десять. Когда принесешь?

– Да хоть сейчас забирай, – фыркнул я, покопавшись в сумке и добыв оттуда аккуратно сложенную в несколько слоев простыню, перевязанную симпатичной ленточкой. – Деньги при себе?

Парень на мгновение дрогнул, воровато оглядевшись по сторонам и поняв, что кроме нас в парке никого больше не было, но потом сообразил, что ввязываться в драку на открытом месте опасно, и неохотно полез в карман.

– Держи, – недовольно буркнул он, вкладывая в мою ладонь горстку обещанных монет. – И никому ни слова, понял?!

– Конечно-конечно, – заверил его я, пряча деньги в кулаке. – А тебя, кстати, как зовут?

– Не твое дело! – мгновенно ощерился адепт, выхватывая из моих рук простыню, и тут же отступил назад, прижимая добычу к груди. – Но если проболтаешься – ты труп!

О, мне уже угрожают…

Я только хмыкнул.

– Ничего, переживу. А ты не забудь свести с ткани клеймо – мастеру Воргу не понравится, если, обнаружив пропажу и воспользовавшись для ее поимки поисковым заклинанием, он выяснит, что она у тебя. Вчера он был слишком уставшим, чтобы проверять секционную или контролировать, остался ли на месте после нашего ухода реквизит. Но сегодня – другое дело. Потому что, если верить расписанию, мастер как раз должен был закончить урок у третьего курса, а потом спуститься в лабораторию для предстоящей практики. Тебе надо объяснять, что случится, когда он поймет, что там кое-чего не хватает?

Старшекурсник явственно вздрогнул.

– Демон…

А потом посмотрел на зажатую в руках простыню, на которой уже успели запечатлеться следы его ауры, и, внезапно побледнев, уставился на меня широко раскрытыми глазами.

– Т-ты…

– У тебя осталось всего пара минут до звонка, – с невинной улыбкой сообщил я. – Так что поторопись, если не хочешь влипнуть в неприятности по самую маковку.

– Ты меня подставил!!! – неожиданно дошло до незадачливого старшекурсника.

Я пожал плечами.

– Я тут при чем? Да ты же сам предложил и даже заплатил золотом, которого бедным адептам всегда не хватает. Разве я мог отказаться от такого заманчивого предложения?

– Ах, ты… – взбешенный парень ринулся было в мою сторону, но тут в учебном корпусе победно прозвонил колокольчик, и его приоритеты моментально сменились: позабыв про скромного меня, он резко остановился. Сжал кулаки, испытывая острое желание пустить их в ход. Но потом все-таки развернулся и, прошипев напоследок что-то о мести, стремглав умчался в парк, лихорадочно сплетая по пути примитивное маскирующее заклятие.

Проводив его задумчивым взглядом, я подбросил на ладони приятно звякнувшие монеты и спокойно убрал их в карман. А затем без всякой спешки вернулся в учебный корпус, по пути размышляя о превратностях судьбы и ее непонятных шутках. Правда, больше всего меня волновало не невероятное стечение обстоятельств, позволившее избавиться от простыни, а то, для чего она могла понадобиться «светлому». Неужели на старших курсах мастерам вдруг начали объяснять, как правильно использовать кровь мертвеца?

Гм. Если это так, то мне действительно стоит тут задержаться: когда «светлых» магов учат основам «темного» искусства – это о чем-то да говорит…

*

На уроке по магии Воздуха я был тих, кроток и задумчив настолько, что леди Шариэль де Фоль – невысокая полноватая магесса с милым, улыбчивым и открытом лицом – даже соизволила прервать объяснения и подойти к своему столу, за наглую оккупацию которого она, кстати, не попрекнула меня ни единым словом. А когда поняла, что я этого даже не заметил, с беспокойством осведомилась:

– Адепт Невзун? С вами все в порядке?

– Нет, – коротко откликнулся я, даже не повернув головы. – Но это поправимо.

– Я могу вам чем-то помочь?

И вот тогда я заставил себя удивленно поднять взгляд и уставиться на мягко улыбнувшуюся магессу, которая с совершенно искренним сочувствием рассматривала мою смурную физиономию.

Интересно, что ей понадобилось? Абсолютно незнакомая магичка… довольно молодая, если судить о том, что в прошлой жизни я о ней не слышал… внешне приятная, с аппетитной фигурой, миловидными ямочками на щеках, теплыми карими глазами и по-настоящему доброй улыбкой… этакая мамочка-наседка, которой есть дело даже до чужих нерадивых птенцов. Но на кой я-то ей сдался? И какое ей дело до моих трудностей, когда ее ждет целый класс нетерпеливо ерзающих на лавках студентов?

– Нет, – наконец, ответил я, так и не разобравшись в своих ощущениях. – Вероятно, не можете.

– Очень жаль, – огорченно отступила преподаватель, зашуршав подолом своего синего платья. – Но если передумаете, пожалуйста, обращайтесь. Я всегда готова помочь ученикам, независимо от цвета их мантии.

Я мельком покосился на ауру магессы, не постеснявшись использовать для этого заклинание истинного зрения, безошибочно распознал наличие сродства ее дара к магии не только Воздуха, но и Огня, причем к ее боевому применению, и скептически усмехнулся.

– Вы уверены в этом, сударыня?

– Конечно, – спокойно подтвердила она. – Ведь именно я являюсь негласным куратором вашего отделения в Академии. Точно так же, как мастер Мкаш присматривает по просьбе ректора за молодыми мэтрами.

Ах, вот оно что… а Нич говорил, что эта традиция себя исчерпала. Выходит, нет? Просто наблюдатели от учителей стали неофициальными?

Мой интерес к разговору тут же пропал.

– Благодарю, мастер де Фоль. Не думаю, что в этом появится необходимость.

Она удивленно округлила глаза, однако все-таки смолчала. А потом отошла в сторонку и следующие два с половиной часа не пыталась меня отвлекать. Однако когда снаружи не прозвенел звонок, и перегруженные новой информацией адепты заторможенно принялись собираться, снова вернулась к своему столу и негромко попросила:

– Невзун, задержитесь, пожалуйста.

Я неохотно отставил наполовину собранную сумку в сторону и вопросительно обернулся.

– Присядьте, – доброжелательно предложила магесса, дождавшись, пока остальные ученики, поминутно оборачиваясь, выйдут. После чего присела за первую парту так, чтобы оказаться напротив меня. Поставила локти на стол и, подложив руки на скрещенные ладони, испытующе на меня уставилась.

Я послушно опустился обратно в кресло, на всякий случай спустив сумку на пол и чуть-чуть в сторону от себя, чтобы не мешалась под ногами.

– Барон Валтиэр-Сугнар Невзун, который почему-то предпочитает, чтобы его называли чужим именем… – медленно проговорила она, не сводя с меня внимательного взгляда. – Урожденный «светлый» маг с поздно пробудившимся даром. Наследник древнего «темного» рода, в котором крайне редко встречались подобные казусы. И единственный представитель этого рода в настоящие дни. Вы знаете, в реестре Совета магов ваше имя появилось совсем недавно, барон. При довольно странных обстоятельствах. И о вашем баронстве в последние пару лет ходило много нехороших слухов…

– Вас заинтересовало мое прошлое, сударыня? – спокойно осведомился я, ответив ей таким же прямым взглядом.

– Не только.

– Тогда в чем дело? Почему вы задержали меня после урока?

– Скажите, почему вы самовольно покинули занятие мастера Мкаша? – вместо ответа улыбнулась леди Шариэль, по-прежнему не выходя из образа «доброй мамочки».

Я внутренне подобрался.

– Я обязан отвечать на этот вопрос?

– Будьте так добры, – приветливо кивнула она, убрав руки со стола и откинувшись на спинку сидения. – Как ваш куратор, я бы хотела знать о причинах случившегося до того, как о них меня спросит мастер Умдобр.

Надо же, как хитро повернулось дело… а мне казалось, мастер Мкаш сам меня отыщет, чтобы задать этот интересный вопрос. И даже уже придумал способ, с помощью которого планировал от него отвязаться. А вы вон как забавно все представили, леди… теперь вот не знаю, благодарить вас или же начать сомневаться еще больше?

В любом случае, мой перстенек свою роль уже выполнил – преподаватели лично убедились, что он работает. Уверились, что могут в любой момент проследить каждый мой шаг… и это замечательно. Значит, данный этап наших с ними отношений благополучно закончился.

Я мысленно хмыкнул.

– Что ж, раз дело в ректоре, то извольте: я покинул занятие мастера Руха по той причине, что его манера поведения и речи слишком сильно напомнила мне старого барона Невзуна. Полагаю, раз вы так хорошо осведомлены о моем прошлом, то выводы сделаете сами.

– Это была единственная причина, барон?

– Конечно, – не моргнув глазом, подтвердил я.

– И у вас не было никакого конфликта с мастером Мкашем перед началом занятия?

– Нет.

Угу. За его кресло мы не дрались и даже толком не поссорились. Так что тут я ни в чем не соврал.

– Скажите, вас обучали на дому, барон? – внезапно поменяла тему разговора леди и чуть наклонила голову, изучая меня с непонятным любопытством.

– Да, сударыня. Отец при всех своих недостатках был человеком строгих правил и не мог себе позволить иметь неграмотного наследника.

– Тогда почему он так долго скрывал ваше существование от Совета магов?

– Об этом нужно спрашивать у него самого, – невозмутимо откликнулся я. – Меня он в свои планы не посвящал.

Леди де Фоль встала и сделала несколько шагов по проходу между партами, демонстративно от меня отвернувшись. Ну и загородив единственную дорогу к выходу, конечно. Разумеется, по чистой случайности.

– Кто именно вас обучал, барон? Были ли это приглашенные учителя или отец занимался вашим обучением самостоятельно?

Я едва заметно улыбнулся.

– Это было самообразование. Большую часть своих знаний я почерпнул из семейной библиотеки.

Ага-ага. Но только из той, старой, замковой библиотеки своего родного отца, в которой я бывал еще в прошлой жизни. Именно оттуда я получил сведения о рунах и некоторых исконно «светлых» заклятий, которые я наложил на свою комнату и которые совершенно точно не могли быть известны барону-некроманту. Так что вам не удастся связать меня с его смертью, выяснить мое настоящее происхождение или подловить на несоответствиях.

Леди Шариэль ненадолго задумалась.

– Ваш отец полагал, что этого достаточно?

– Как я уже сказал, он не посвящал меня в свои планы. Но и не препятствовал изучению своих книг.

– Я слышала, в его коллекции встречаются крайне редкие экземпляры за авторством весьма уважаемых магов, – непрозрачно намекнула она, остановившись напротив третьей по счету парты и ненадолго обернувшись.

Я молниеносно стер с лица улыбку и важно кивнул.

– Совершенно верно. Мастер Лиурой… надеюсь, вы о нем слышали… недавно ознакомился с ее содержанием и признал нашу библиотеку достойной для пристального изучения. Причем настолько, что не отказал мне в любезности продолжить мое обучение лично.

Леди скривилась, будто хлебнула уксуса.

– Хорошо. Тогда еще вопрос: что за конфликт у вас вышел с Лилитаной де Ракаш?

– Конфликт? – удивленно моргнул я. – Боюсь, у вас неверные сведения, леди – я никогда с ней не конфликтовал и не посмел бы задеть столь уважаемую и весьма известную в определенных кругах магессу… она что, на меня нажаловалась?!

– Вы не настолько известны, чтобы на вас жаловались, барон, – криво усмехнулась преподаватель. – Но вчера я получила отчет об отработке, которую леди де Ракаш вам назначила, но которую по каким-то причинам принял… и не оставил соответствующей записи в журнале… мастер Гриндер Ворг…