Текст книги "Некромант поневоле. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Пролог

При встрече с потенциальным врагом постарайтесь не испортить о себе впечатление. Особенно если оно было негативным.

Из лекции мэтра.

Полуденное солнце, нежданно-негаданно пробившееся сквозь густую хмарь облаков, как по заказу осветило громадный, вымощенный ровными каменными плитами двор Академии Всеобщей Магии. И сразу после того, как ее ректор – магистр Фалькус Умдобр – закончил длинную вступительную речь, злорадно обрушилось на головы выстроившихся вдоль стен адептов.

Старшекурсникам, чьи шеренги по традиции разместились перпендикулярно административному корпусу, повезло – неприлично яркое солнце припекало им только одну щеку, поэтому позволяло сохранять невозмутимый вид и даже не морщиться. Ректор и молчаливые преподаватели стояли в глубокой тени здания, поэтому вообще не пострадали. А вот новички, разместившиеся вдоль длинной восточной стены, оказались как раз напротив нагло сияющего светила, отчего беспрестанно щурились, опускали головы и часто моргали, пытаясь стряхнуть с ресниц невольно выступившие слезы.

Набор этого года оказался совсем небольшим – почти три десятка неловко переминающихся, обряженных в одинаковую форму «светлых», подавляющее большинство которых принадлежало к мужскому полу, и всего восемь человек «темных», при виде которых у любого «темного» мага слезы навернулись бы на глаза безо всякого солнца. Ощетинившиеся, сбившиеся в кучу, как осиротевшие звереныши, затравленно озирающиеся парни и одна худющая девица с бледным лицом и заплетенными на затылке двумя хилыми косичками… ох, неужели вот ЭТО – надежда на возрождение «темной» Гильдии?!

Магистр Умдобр обреченно вздохнул.

Увы. Ничего лучшего под рукой не было. А если и прятались где-то молодые таланты, то родители тщательно скрывали их от Совета, будучи не в состоянии забыть о той травле, которая продолжалась на протяжении полувека. И их, если постараться, можно понять. Да и этих волчат удалось отыскать лишь чудом. И то – лишь потому, что их никто не учил скрывать свою силу: выброшенные на улицу дети, малолетние воришки, бродяги, недавно выпрашивавшая еду у городских ворот нищенка… три года Подготовительного факультета[1] не сделали их более общительными, доверчивыми или покладистыми. И отношение «светлых» коллег этому только способствовало.

К несчастью, сознание масс меняется долго, тяжело, со скрипом, так что ненавидеть «темных» будут еще очень и очень долго, не понимая, насколько в действительности они нужны этому миру. Конечно, Совет прикладывал все усилия для изменения этой ситуации, тем самым молчаливо… не признавая свою ошибку, нет… но хотя бы соглашаясь, что в эпоху войны Гильдий обе стороны несколько… погорячились. Однако даже с учетом этого факта сдвиги были минимальными. Как раз настолько, чтобы юных мэтров не травили в открытую, ограничиваясь лишь мелкими каверзами и дружным бойкотом.

Внимательно оглядев «светлую» половину курса, магистр подметил брошенные на «волчат» презрительные взгляды и, поправив длинную полу своей расшитой золотом парадной мантии, хмыкнул.

Что ж, хотя бы «светлый» курс его сегодня порадовал: неплохие «стихийники», одна превосходная целительница, трое будущих мастеров порталов и целых два потенциально сильных дара, способных лет через двадцать-тридцать достичь уровня архимага. Если, конечно, их владельцы правильно разовьют свои способности, не сорвавшись и не утратив магическую Искру.

Разумеется, есть и откровенно слабые адепты вроде мрачного дуболома с лицом, не обремененным интеллектом, широко улыбающейся девицы, гораздо больше озабоченной вниманием соседа, нежели речью ректора, воодушевленно оглядывающегося парня с простоватой физиономией и старательно прячущегося в последнем ряду худосочного парнишки. Но иначе не бывает. Да и случаются где-то раз в сто лет чудеса – слабый дар подчас дает такой неожиданный всплеск развития, что может заткнуть за пояс даже признанного «хорошиста». Так что о будущем этих детей говорить еще рано. Остается лишь наблюдать и присматриваться ко всем без исключения: вдруг кто-то из этих птенцов однажды «выстрелит» в полноценного архимага?

Магистр Умдобр отвернулся от настороженно притихших адептов и, перехватив ритуальный посох поудобнее, хитро прищурился.

Вот, кстати, и пришло время проверить свои впечатления. Да и традиции того требуют.

Подняв посох над головой, ректор улыбнулся и резким движением опустил его вниз. Деревянное основание, ударившись о камни, громко бумкнуло и потемнело, будто его окунули в первородную Тьму; круглое навершие, украшенное древней эмблемой Академии, наоборот, ярко вспыхнуло, а изображение на нем внезапно ожило: два призрачных грифона, не превышающих размеров крупного яблока, разом встрепенулись, материализовались и с тихим писком вырвались из верхушки посоха, двумя свечками взмыв в ослепительно синие небеса.

Магистр, спрятав улыбку, нацепил на лицо торжественное выражение и вместе с адептами проследил за своими питомцами. Иллюзии же, словно чувствуя возложенный на них груз ответственности, важно приосанились, горделиво задрали носы, после чего разлетелись в противоположных направлениях и одновременно сделали почетный круг над площадью.

Затем второй круг, третий, постепенно уменьшая радиус…

Студенты затаили дыхание: существовало поверье, что тот, кого отметит один из грифонов, в ближайшие годы станет архимагом и не исключено, что даже займет кресло главы своей Гильдии. Непонятно, как магистр этого добился и что за заклинание использовал, но в примету верили даже преподаватели. Поэтому за грифонами действительно следили абсолютно все. Правда, старшекурсники смотрели с некоторым превосходством и даже с насмешкой, потому что процедура повторялась каждый год, и ничего нового с собой не несла. Но вот за новенькими наблюдать было интересно – за их смешно разинутыми ртами, широко распахнутыми глазами и плещущимся там неподдельным восторгом, который каждому из присутствующих был знаком не понаслышке.

Наконец, белый грифон определился с кандидатом и, торжествующе заклекотав, метнулся к взволнованно зашевелившимся первокурсникам. В то же мгновение и черный, наконец, сделал свой выбор, с не менее торжествующим воплем ринувшись на присмотренного юного мага. В какой-то момент они летели параллельно земле, не отбрасывая тени, затем резко снизились, устремившись навстречу друг другу, почти одновременно выровнялись, едва не чиркнув полупрозрачными крыльями по головам присевших от неожиданности первогодок. Всмотрелись в свои «жертвы», победно закричали, а затем… на полном ходу столкнулись в воздухе и, вцепившись друг в друга, принялись ожесточенно выдирать у противника перья!

По рядам адептов прошла волна встревоженных шепотков. Преподаватели дружно привстали со специально вынесенных на площадь кресел. Магистр Фалькус изумленно вскинул брови, следя за бьющимися не за жизнь, а на смерть грифонами, не порываясь, впрочем, остановить воздушный бой. А когда заметил, что время от времени кто-то из них порывается вернуться к своему избраннику, но второй тут же накидывается на соперника с удвоенной яростью, негромко хмыкнул.

– Интересно… после десяти лет молчания и вдруг – такая активность…

– Ваши грифоны сошли с ума, магистр? – вежливо предположил один из преподавателей, неслышно подойдя со спины.

Мастер Фалькус покачал головой.

– Не думаю. Кажется, они просто обратили внимание на одного и того же кандидата. Что, признаться, вызывает мое искреннее недоумение.

– Простите, магистр, – кашлянул маг. – Но это невозможно.

Магистр развел руками.

– Грифоны, видимо, считают иначе. Или же у кого-то из новичков имеется при себе могущественный, противоположный по знаку относительно дара артефакт.

Преподаватель, кинув быстрый взгляд на истошно орущих, бешено полосующих друг друга когтями призраков, скептически искривил губы.

– Если бы сюда смогли пронести хоть какой-нибудь мало-мальски серьезный артефакт, сработала бы система защиты. К тому же, я не чувствую присутствия сильных амулетов или нестандартных плетений, способных вызвать столь бурную реакцию вашего посоха. Да и вы бы уже обнаружили подобные отклонения, не так ли?

– Возможно, – задумчиво отозвался мастер Фалькус, теребя седую бороду. Затем проводил глазами медленно кружащиеся, постепенно истаивающие в воздухе перья и покачал головой. – Хотя защита не идеальна, и вы прекрасно об этом знаете… Пожалуй, пора прекратить это безобразие и отпустить адептов в комнаты. В конце концов, они все равно будут у нас на виду.

Преподаватель коротко кивнул.

– Вы правы. Мне начать проверку?

– Нет, – едва заметно качнул головой магистр. – Не будем заострять внимание на инциденте.

После чего коротким свистом подозвал своих разошедшихся питомцев, одним щелчком пальцев вернул их на положенное место, дождался, когда на площади вновь установилась мертвая тишина, и, прежде чем дать последние напутствия юным магам, вполголоса обронил:

– До чего интересно начинается этот год…

Глава 1

Трудно быть хорошим, когда все вокруг плохо. Но еще труднее поступать наоборот.

Нич.

Я был недоволен. Вернее, не так: я был ОЧЕНЬ недоволен! Потому что еще по старой памяти терпеть не могу яркое солнце, потому что потратил целых три часа своей жизни на всякую ерунду и потому, что в самый последний момент меня едва не пометили… то есть, отметили своим призрачными соплями сразу две поганых иллюзии!

И кто только придумал этот идиотский обычай?! В мое время подобной дури не было!

Зайдя в холл первого этажа Белой башни и раздраженно покосившись на украсившее правый рукав подозрительное белое пятно, сильно смахивающее на обычную птичью какашку, я стряхнул эту гадость, и, не обращая внимания на семенящих за мной по пятам новичков, огляделся.

В башне «светлых» мне до сих пор бывать не приходилось – некроманты могли сюда войти лишь после специального приглашения. Которого, разумеется, никто и никогда нам не давал. Тем не менее, больших отличий при беглом осмотре я не заметил: так же, как и у нас, Белая башня состояла из десяти этажей, каждый из который отводился под целый курс, начиная с первого и далее по порядку; каждый этаж, в свою очередь, имел холл, от которого в противоположные стороны расходились два абсолютно идентичных коридора под мужскую и женскую половины; личные комнаты учеников, количество которых менялось в зависимости от числа адептов на курсе; а также целых две стандартных телепортационных арки, значительно облегчающих передвижение по Академии.

Разумеется, перейти на другой этаж можно было и по спрятанной за неприметной дверкой лестнице, идущей в узком вертикальном тоннеле от подвала до самой крыши. Но какой же дурак пойдет пешком, когда есть арка?

Однако дабы адепты не обленились, эти арки позволяли свободно перемещаться лишь в пределах ОДНОЙ башни… при условии знания рунного алфавита, конечно. Или же могли переправить адепта в холл учебного корпуса, где имелись свои собственные порталы, ведущие напрямую в лаборатории, учебные комнаты и лекционные залы, обозначенные теми же древними рунами, в которых даже старожилы иногда путались.

Что касается административного корпуса и расположенных вдалеке от него, посреди живописной рощицы, домов преподавателей, то туда адепты могли попасть только ножками. Пешочком. Часа через полтора бесцельных блужданий по громадному, намеренно погруженному в природный хаос и напичканному всякими любопытными заклятиями лесочку. А если учесть, что на первом году обучения рунный алфавит только начинал преподаваться, и то, что некоторым, особо выделившимся студентам приходилось чуть ли не каждую неделю наведываться к начальству, чтобы получить очередную выволочку… то можно сказать, что о физической форме адептов тут не забывали.

Единственное, что отличало Белую башню от Черной – это цвета: удручающие светлые оттенки всех мастей, неблагоприятно влияющие на чувствительные глаза некромантов; раздражающее обилие зелени на подоконниках и тумбочках, откуда постоянно несло сладкими цветочными ароматами, притупляющими нюх; множество канонически строгих портретов на стенах, с которых на молодое поколение осуждающе смотрели великие предки; а также дурацкая традиция вешать на двери таблички с именами… как будто на небольшом курсе все поголовно страдали потерей памяти и были не способны запомнить имена своих соседей!

Покосившись за спину, где неловко мялись и робко озирались двадцать девять сокурсников, покорно притопавшие следом за мной через телепортационную арку, я чуть не фыркнул. Овцы… эти «светлые» до умиления похожи на стадо баранов, где каждый с надеждой смотрит на соседа и ждет, когда тот сделает первый шаг!

На этот раз первый шаг сделал я, поскольку не стал дожидаться, пока нас возьмут за ручку и приведут в комнаты, и без всяких угрызений совести воспользовался аркой в учебном корпусе. Но что будет дальше?

– Эй! Как вы сюда попали?! – внезапно раздалось со стороны арки, и из недовольно мигнувшего телепорта, размахивая руками, выскочил тщедушный, лысоватый, низкорослый мужичок со впечатляющей лысиной на макушке, бегающими глазками и жидкой бороденкой, из-за которой я тут же обозвал его про себя Козлодоем. – Кто провел адептов через телепорт?! Кто тут такой умный?!

Я внимательно оглядел неприятного типа, который, видимо, должен был встретить нас сразу после общего сбора, и хмуро уронил:

– Ну, я.

– Кто позволил?! – почти завизжал мужичок, наливаясь дурной кровью. После чего схватил висящий на шее амулет и нервным движением костлявого пальца усилил и без того яркий свет в холле, отчего все присутствующие вынужденно зажмурились. – Кто разрешил самостоятельно покидать учебный корпус?! Почему не дождались сопровождающего?! Почему нарушили приказ ректора?!!

Я недобро прищурился: смертный. Всего-навсего. И, кажется, тот самый, благодаря которому мы чуть не застряли в холле. И по чьей вине я… Я!.. мог потерять это самое время без всякой пользы! Если бы поддался общему настроению и послушно дожидался появления провожатого вместе с остальными «баранами».

– Такого приказа нет в «Академическим правилах», – нехорошо улыбнулся я, присматриваясь к будущей жертве. – И на собрании магистр не упоминал ни о каких запретах. Впрочем, может, ты объяснишь, почему ВЕСЬ первый курс Академии был вынужден топтаться, как какие-то безродные щенки, в холле учебного корпуса, дожидаясь твоего появления?

– Чаво-о?! Да как ты ко мне обраща…?! – возмущенно вскинулся мужик, но когда я, будучи не в духе, одним стремительным движением оказался рядом и тяжелым немигающим взглядом уставился ему прямо в глаза, разом осекся, звучно икнул и моментально сник. – А-а-а… дык это… молодой мастер… я ж того… случайно, что ли…

– Ч-ш-што «случайно»? – прошипел я, не разжимая губ. – Мне рассматривать твое пренебрежение своими обязанностями, как прямое оскорбление?

Мужик вжал голову в плечи.

– Не виноватый я… оно… это… само получилось!

– Имя! – потребовал я, испытывая сильное желание начать собирать материал на курсовую прямо здесь и сейчас.

– Снудер! – тут же вытянулся во фрунт мой будущий доброволец для нового алтаря. – Магдур Снудер, господин!

– Должность?

– Завхоз, молодой мастер!

– Значит, это по твоей вине… – опасно подобрел мой голос. – А где ты был, позволь спросить, пока мы торчали в учебном корпусе?

– «Темными» занимался, господин! – видимо, что-то такое уловив в интонациях и окончательно перепугавшись, на одном дыхании выпалил мужичок. – Ими было велено сразу… как только освободятся… не серчайте, господин! Это приказ ректора, вот!

Я нахмурился.

– С чего бы это вдруг «темных» пропустили вперед? Насколько я помню, раньше дела обстояли ровным счетом наоборот.

– Дык новое положение теперь по Академии, – заискивающе улыбнулся Снудер. – «Темным» велено везде и во всем оказывать всяческое содействие. Без исключений. Все-таки вымирающий вид… я, как только их устроил и все объяснил, тут же кинулся к вам, но вас и след простыл! Можно узнать, как вы…?

– Нет! – отрезал я, и он послушно закрыл рот, глядя на меня снизу вверх, как лягушка – на цаплю.

Надо заметить, за последние два года я значительно вытянулся и стал здорово походить на оглоблю… рыжую такую, по-прежнему тощую, как глиста, хотя и не такую страшную, как поначалу. Поэтому над замершим завхозом возвышался аж на две головы, нежданно-негаданно оказавшись самым рослым парнем на курсе. Не самое, надо сказать, приятное открытие, но экспериментировать с новым телом я пока опасался. Да и не того мне было все это время.

Окинув замершего Снудера долгим взглядом и заметив в нем похвальное рвение и готовность к послушанию, я все-таки решил повременить с курсовой и благожелательно кивнул.

– Ладно. Раз приказ ректора – прощаю. На первый раз. Что у тебя тут за хозяйство? Рассказывай.

– Дык это… – облегченно перевел дух мужичок. – Все как обычно: левая половина башни – мужская, правая – женская. Купальни, кладовые, умывальни и все такое прочее на каждой половине свои. Комнаты для вас уже готовы…

– Пространственная магия? – тоном знатока поинтересовался я.

– Конечно, господин, иначе нам не удалось бы разместить столько помещений внутри одной башни, – почуяв, что расправа откладывается, заметно осмелел завхоз, после чего рьяно подбежал к первой попавшейся двери в левом коридоре и пинком ее распахнул. – Смотрите сами: комнаты стандартные, рассчитанные на двух человек. Кровати, тумбочки, один шкаф на двоих и письменные столы… ваши учебники уже доставлены. Личные вещи големы-рабочие принесут как только вы определитесь, кто где поселится. О правилах распорядка я расскажу вам чуть позже.

– Какая комната здесь лучшая? – тут же прищурился я.

– Вторая с начала.

– Тогда я забираю ее себе. Возражения есть? Возражений нет. Отлично. – бодро заявил я, целеустремленно двинувшись к указанной двери. Но потом вспомнил о важном и обернулся к завхозу. – Да, кстати… поскольку со мной совершенно невозможно находиться рядом дольше одних суток, а парней нечетное число, то комнату я забираю себе всю. Так что пусть мой несостоявшийся сосед заселяется в другое помещение и радуется, что избежал моего сомнительного общества.

– Но это же не по правилам… – вякнул было Снудер.

– Вот и договорились, – уверенно кивнул я и, царственным жестом отмахнувшись от любых возражений, гордо проследовал в свои апартаменты. Никем не остановленный, почти никем не понятый и весьма довольный тем, что все так легко решилось.

С грохотом закрыв за собой дверь, отсекая стремительно нарастающий гул в коридоре и неумолимо вытягивающиеся лица сокурсников, я ухмыльнулся. После чего оглядел выбранное жилище, убедился, что не прогадал, и, тряхнув мантией, благожелательно уставился на выпавшего из-под нее громадного черного таракана.

– Осваивайся, Нич. На ближайшее время эта каморка станет нашим новым домом…

*

– Ну, что могу сказать, – задумчиво обронил мастер Твишоп, вальяжно развалившись на подушке и сложив тараканьи лапки на хитиновой груди. – Комната действительно стандартная, без подвохов. Защитная система не запрещает пользоваться магией, но при достижении магического фона выше десяти единиц обязательно просигнализирует об этом ректору или кому-то из преподавателей. В мое время за каждой башей был закреплен свой смотритель-маг из числа учителей, но теперь, видимо, это правило отменили.

Я рассеянно кивнул, следя за тем, как громила-голем – человекообразное нечто с двумя руками, толстыми ногами, массивным туловищем, напрочь отсутствующим лицом и одним-единственном глазом-амулетом посреди глиняной башки – аккуратно складывает в углу мои вещи. Дождался, когда он освободится от тяжелой поклажи, знаком отогнал его за шкаф, а затем подхватил с кровати Нича покрывало и накинул сверху, чтобы не мозолил глаза.

– И то верно, – одобрительно хмыкнул Нич, когда послушно застывший голем превратился в задрапированную статую. – В амулете может быть следящее заклинание.

– Да плевать мне на следящее заклинание, – буркнул я, приступая к разбору вещей. – Иметь при себе фамилиара не запрещено. Разговаривать с ним – тем более. А вот то, что до момента отъезда голем стал совершенно бесполезным – это факт.

Таракан хихикнул.

– И это тоже, конечно. Не знаю, правда, кто придумал ограничить функциональность големов и запретил им покидать комнату ученика без ВСЕХ его вещей на закорках, но мысль была здравой.

– Еще бы, – усмехнулся я. – Если бы не это, их бы уже вовсю использовали не только для бытовых нужд, но и для травли соседей, порчи настроения старшекурсникам или еще чего, что не предусматривается конструкцией.

– А вот «глаз» ему ты завесил абсолютно правильно, – словно не услышал магистр. – В мое время каких только функций этот амулет не выполнял… полагаю, будет нелишним накинуть на комнату пару-тройку простеньких заклинаний, исключающих подслушивание и подсматривание.

Вытащив из сумки ворох сменной одежды, я фыркнул и приступил к сортировке.

– Не думаю, что нынешнему ректору есть дело до моего нижнего белья. К тому же, если мы такие заклинания навесим, то это может вызвать подозрения.

– А мы используем элементарные формулы, знакомые даже новичкам. В крайнем случае скажешь, что отыскал их в какой-нибудь умной книжке. И вообще – не переживай по пустякам. Я все равно уже испортил твоего голема, так что без моего ведома никто не сумеет использовать этот амулет для слежки.

Я недоуменно покрутил в руках совершенно незнакомые светлые штаны, которые, видимо, Лиш запихнула в торбу машинально, затем вторые, третьи… и досадливо крякнул. Потом достал такую же светлую рубаху и выразительно поморщился, а когда обнаружил в мягкой тряпичной куче еще и вторую… абсолютно белую… то ощутимо встревожился.

Так! Что это за безобразие? Я мэтр или кто?! Где мои черные брюки и жилет?! А любимая мантия с кармашками?! Если Лиш ее только забыла положить, я с ней такое сотворю… ах нет, вот же она, родимая. Спряталась на самом дне и выглядит в этой светлой куче совершенно чужеродным предметом. Пожалуй, в следующий раз никому не доверю собирать свои вещи. А то туда опять такого накидают…

Подняв с пола свою старую мантию, я бережно убрал ее в шкаф.

– Очень кстати. Так и поступим. Что еще посоветуешь?

– Ну, – снова задумался Нич. – Открывать портал в замок отсюда не стоит – повысим магический фон сразу этак на тридцать-сорок единиц. Так что придется тебе побегать по корпусам в поисках подходящего места.

– У меня уже есть одно на примете. Фон там никогда не опускается ниже пятидесяти, так что даже индивидуальный портал останется незамеченным. Если, конечно, это место еще не обнаружили и не взломали защиту.

Нич встрепенулся.

– Что за место?

Я подчеркнуто неторопливо достал из сумки исподнее и, вдоволь на него налюбовавшись, аккуратно сложил в тумбочку.

– Гира-аш…

Следом за исподним в тумбочку отправилась ночная сорочка, потом в шкаф убрались сапоги, новенькие ботинки, которые в Академии мне не понадобятся.

– Гираш! – возмущенно рявкнул мастер Твишоп, устав дожидаться ответа.

Только тогда я медленно обернулся и, усевшись прямо на пол, испытующе посмотрел на учителя.

– Что?

– Не хочешь говорить? – насупился он, буравя меня глазами-бусинками.

– Хочу сперва все проверить, – признался я. – Все же много лет прошло с тех пор. Вдруг там уже ничего не осталось?

– Секретка у тебя тут, значит, – неожиданно успокоился таракан. – Тайничок еще со старых времен. Впрочем, иного ждать не приходится – у тебя на все готов запасной план и целая куча вероятных решений.

– Не на все, – теперь пришла моя очередь насупливаться. – Сегодня я чуть не прокололся. С грифонами этими дурацкими…

– Да. При мне такого тоже не было. Видимо, новый ректор чудит.

– Как считаешь, который из них тебя узнал?

– Белый, конечно! – удивился магистр. – Я же «светлый» архимаг! Разве может быть иначе?!

– А меня тогда какой? – невесело хмыкнул я.

– Да ведь… – учитель неожиданно осекся и снова задумался. – Хм. А ты прав: странно все это. «Темного»-то дара в тебе не видно – сам давеча помогал его истощить и прикрыть от любопытных. Почуять его никак не могли. Даже ректору это не под силу. Но тогда получается… да нет, не может быть!

Я криво усмехнулся.

– Вот и я о том же. Если мой дар сейчас «светлый», и один грифон на него отреагировал… то что случилось со вторым? Получается, он на тебя клюнул?

– Избави небо! – таракан аж содрогнулся всем телом и резким движением перевернулся на брюхо. – Только этого не хватало! Я же не нежить какая-нибудь, чтобы…

Под моим насмешливым взглядом Нич замер, а потом встрепенулся, распахнул пасть, выпростал из-под панциря полупрозрачные крылья и жутковатым голосом прошипел:

– Даже думать не смей! Я просто-напросто – воскрешенный дух, заточенный в твой дурацкой книжке! У меня есть дар! Я молнии могу создавать! И вообще… я… я… – он чуть не задохнулся от возмущения. – Я живой, Гираш! И не смей считать меня нежитью, понял?!

Я хмыкнул.

– Не злись. Но даже ты не можешь не признать, что в таком состоянии ты больше подпадаешь под определение одушевленного артефакта…

– Я тебе щас как дам…!

– Причем «темного» артефакта, – с ехидной улыбочкой закончил я, на всякий случай передвинувшись подальше от облюбованной Ничем кровати. – Так что выводы делай сам.

– Тьфу на тебя! – горестно сплюнул таракан, заметавшись по подушке, как ненормальный. – Это что же получается, а?! Ты у нас теперь «светлый» маг со всеми вытекающими последствиями… причем тебя видят и воспринимают именно так, потому что я сам, своими руками передал тебе этот дар! А я выгляжу, как какой-то поганый артефакт, способный лишь на то, чтобы… Гираш, я тебя убью!!!

При виде грозно встопорщившего усы таракана я довольно оскалился.

– Нет. Не убьешь – без меня ты уже не воскреснешь и не вернешь себе нормальное тело. А без тела ты так и будешь испускать эманации «темной» силы, как какой-нибудь лич.

– Гаденыш! – простонал Нич, обессиленно рухнув на подушку. – Какой же ты все-таки гаденыш… я тебе это припомню! Когда-нибудь, когда обрету новое тело… и ты еще пожалеешь…

– Кстати, ты заметил, что в Академии сменили форму? – самым невинным тоном поинтересовался я, сделав вид, что не слышу скрежетания чужих зубов и не вижу перекосившейся морды учителя. – И новые порядки ввели… к чему бы это, не знаешь?

Нич мрачно зыркнул с подушки, нахохлился, но ответить все же соизволил:

– Ничего странного: Совет пытается возродить «темную» Гильдию. Правда, не старую, а такую, какую хочется видеть ему. Потому и форма стала единой для «светлого» и «темного» отделений, и собрание сегодня было общим, хотя раньше нас разделяли, начиная с самого первого дня, и эмблемы стали одинаковыми… не удивлюсь, если они еще что-нибудь придумали, чтобы объединить факультеты.

– Дураки, – пренебрежительно фыркнул я, поднявшись с пола и подойдя к большому зеркалу у дальней от входа стены. – Раньше форма была лучше: издалека можно было понять, кто «темный», а кто «светлый». А что теперь?

В качестве демонстрации я развел руки в стороны и помахал ими, чтобы полы длинной мантии начали развеваться. Раньше у мастеров она была серебристой и блескучей, как сопля новорожденного зомби; у мэтров, напротив, насыщенно-черной – так что ни за что не перепутаешь. Теперь же у всех адептов, независимо от факультета, форма была одинакового темно-синего цвета: синие брюки, синие жилеты, надетые поверх белых рубашек, синие мантии… у девушек, соответственно, платья длиной чуть ниже колена, отороченные нежной бирюзовой полоской по краю подола. У каждого на груди в обязательном порядке была нашита эмблема Академии – та самая, с грифонами. Только у «светлых» оба грифона были белыми, а у «темных», как и следовало ожидать, черными. И, если не считать алой каймы на мантиях будущих мэтров и белой – на мантиях юных мастеров, других отличий в форме адептов не имелось. Что, на мой взгляд, совершенно необоснованно уравнивало студентов в глазах друг друга и преподавателей.

– А перстни они оставили прежними, – вдруг заметил Нич, оглядев меня с ног до головы.

Я кинул быстрый взгляд на левую руку, на безымянном пальце которой красовался еще один обязательный атрибут ученичества – массивный перстень все с теми же треклятыми грифонами – и поморщился.

– Еще одна глупая затея. Только на этот раз – старого ректора.

– Ну не скажи, – неожиданно не согласился таракан. – Ни один адепт не может снять эти колечки по собственной воле. Там стоит такое хитрое заклятие…

– Я бы не назвал его хитрым, – отмахнулся я. – И перстень этот для меня бесполезен.

– Ты – архимаг, хоть и бывший, – усмехнулся Нич. – Да и не нужны тебе встроенные в кольца указатели направления: ты и без них всю Академию облазил вдоль и поперек. А вот первогодкам это будет более чем полезно. Да и преподавателям проще за ними следить именно по этим перстенечкам.

Я пожал плечами.

– Мне все равно. Меня они отследить так и так не смогут.

– Это уж точно. Когда собираешься искать место для телепорта? – резко поменял тему разговора Нич.

Я на мгновение помедлил.

– Сперва осмотрюсь. Проверю, кто чем дышит. Что за защита стоит в корпусах. Заодно взгляну поближе на «светлых»… надо же знать, с кем мне предстоит сидеть за одной партой?

– Смотри, не запугай мелких, – хихикнул таракан. – Детишки совсем еще юные, неиспорченные…

– Если захочу их испортить, покажу им тебя, – парировал я. – Пусть учатся держать удары судьбы с молодости.

– Сволочь, – привычно фыркнул Нич.

Я гордо кивнул и плюхнулся на кровать.

– Да. И это прекрасно.

– Только не забывай вот о чем, – внезапно посерьезнел учитель. – Ректор ведь не дурак – о случившемся на площади не забудет. И, скорее всего, через какое-то время устроит еще одну проверку. Только теперь сделает это незаметно. И если ты во второй раз привлечешь к себе внимание…

– Я знаю, – кратко обозначил я свое отношение к проблеме. – Не беспокойся: приму меры.

– Простых мер тут может оказаться недостаточно: магистр знает, где искать – кроме новичков, в том строю никого не было, так что кандидатов в гении у него не так уж много. В течение года он проверит всех до одного. И ты не должен вызвать у него ни малейшего подозрения.

– Мы закрыли мою Печать, – кашлянул я. – И спрятали идущие от нее каналы. Надежно – ты сам подтвердил. Артефактов я с собой никаких не взял. С порталом разберусь и отыщу для него спокойное место. Мой дар сейчас – исключительно «светлый», и в этом нет никаких сомнений.

– Да. Но ты слишком много знаешь…

– Вот и обратим эти знания мне на пользу.

Таракан заинтересованно повернул голову.

– Что ты придумал?

– Я собираюсь выделиться из толпы, Нич, – коварно улыбнулся я. – И сделаю это так, что ни у кого на мой счет не возникнет даже намека на сомнение.