Текст книги "Некромант поневоле. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Ну надо же, – неподдельно удивился я, разглядывая получившееся нечто. – Оно еще и соображает! Не пойму, правда, каким местом, но тем не менее...

– Ч-что эт-то?! – жалобно прошептал незадачливый юнец, расширенными глазами глядя на задумчиво замершую на столе «руку-ногу». – От-ткуда? Я же совсем не это хотел...

– Молодец! – я ободряюще хлопнул его по спине, невольно подтолкнув к непонятному созданию. – Первый раз вижу такой неожиданный результат от столь простого заклинания, так что тебе есть, чем гордиться!

Де Норро пугливо попятился от стола, где по металлической столешнице нервно постукивала пальцами мужская нога, а над ней зловеще шевелилась посиневшая женская кисть, и побледнел еще больше.

– Ж-жуть какая...

– Согласен, – усмехнулся я, на всякий случай не приближаясь к этому чудику. – Интересно, ОНО признает тебя за хозяина?

– За к-кого? – звучно икнул парень.

– За хозяина. Ты же ее... или его... поднял? Ну вот. Теперь попробуй обуздать эту штуку и подчинить своей воле. Иначе в скором времени она себя осознает и начнет на нас охоту. Хочешь быть задушенным этими милыми пальчиками? Или тебе больше по душе смачный пинок под зад?

Парень совсем посерел, когда нога одним прыжком поменяла положение, а женские пальчики сложились в обвиняющий перст, упершийся точно в грудь юного некроманта и словно требующий от него ответа за содеянное непотребство.

– М-мама... – прошептал мальчишка, поспешно отступая к решетке. – Откуда ж мне знать, как этим управлять?!

– Ты что, управляющее заклинание не наложил? – удивился я.

– З-забыл...

– Здорово, – невольно восхитился я, проверив нежить на предмет управляющих уз и убедившись, что пацан действительно облажался. «Рука-нога» в это время напружинилась и, вполне освоившись с новым способом передвижения, перепрыгнула на край стола, возле которого стоял стеллаж с инструментами. После чего уверенно наклонилась, подобрала лежащий там скальпель и, перехватив его для удобства покрепче, снова выпрямилась. – Значит, мы заперты в клетке с совершенно неуправляемой нежитью, единственным достоинством которой является отсутствие зубов?

Де Норро снова икнул.

– Я ж-же н-не з-знал...

– И я не знал. Иначе отказался бы от сомнительного удовольствия прикрывать тебе спину.

– И ч-что теперь? – совсем уж тихо спросил юный неуч, глядя на меня щенячьими, полными отчаяния глазами.

Я краем глаза заметил, что наша нежить снова согнулась в колене, и чуть не хихикнул от невозможности всего происходящего.

– Как это «что»? Бежим!

После чего сорвался с места первым и, ухватив за руку ничего не соображающего малолетку, кинулся прочь, чтобы между нами и нежитью оказался тяжелый металлический стол.

– Лезь наверх! – велел растерявшему мальчишке, пока «рука-нога» не сообразила проползти снизу. – Лезь, кому сказал!

– А... а ты?

Я невнятно ругнулся и буквально впихнул его на стол, очень надеясь на то, что запрыгнуть обратно у нежити не хватит сил. После чего отбежал в сторону и, наклонившись, чтобы лучше видеть волосатую лапищу, остановившуюся в трех шагах от дальнего края стола, негромко позвал:

– Цыпа-цыпа-цыпа-а... ах да, у тебя же нет ушей! Тогда... – я посмотрел себе под ноги и бодро топнул по полу каблуком. – Ну-ка, иди ко мне, милая. Щас я тебя на кусочки пор-р-режу...

Придуманная на ходу тактика дала свои результаты: почувствовав вибрацию пола, «рука-нога» целеустремленно двинулась в мою сторону. Правда, я мог за ней следить только по подпрыгивающему скальпелю, то и дело появляющемуся над поверхностью стола, и шлепающей по полу голой ступне, но и то хлеб. Хотя, конечно, у меня оставалось мало вариантов для эффективного противодействия, которые позволяли до поры до времени скрывать мои способности.

При виде проплывающего мимо стола, угрожающе посверкивающего скальпеля мальчишка стал совсем несчастным и явно испытал острое желание спрыгнуть обратно, но я погрозил ему кулаком и строго велел:

– Стоять!

После чего он послушно замер, а я, стараясь топать погромче, отбежал в противоположный угол клетки и, продолжая нетерпеливо постукивать пяткой по полу, снова позвал:

– Цыпа-цыпа... где ж ты, дурында безголовая?

«Рука-нога» не заставила себя ждать: как только до нее дошло, что ориентироваться можно наощупь, она весьма бодро попрыгала ко мне, смешно тряся скальпелем и угрожающе ощетинившись волосками. При этом равновесие она держала на удивление ловко, двигалась быстро, а уж настроена оказалась столь решительно, что мне снова стало смешно.

– Ути-пути, моя хорошая! До чего ж ты нелепа в своем редкостном уродстве! Только ребенок мог додуматься до такого дикого сочетания несочетаемого и воплотить эту бредовую идею в жизнь! Эй, мелкий, тебе кошмары часто снятся?

– Чего? – остолбенел юный мэтр. – Э-э... нет.

– Теперь будут, – ласково пообещал ему я и, дождавшись, когда нежить приблизится, проворно проскользнул мимо, на ходу ребром ладони ударив по изящному запястью и ловко подхватив выпавший от неожиданности скальпель. – А теперь не шали, милая: я буду набрасывать на тебя СВОЕ управляющее заклинание.

Нежить, словно поняла мои слова, вдруг сложила пальцы в выразительную фигу и попыталась дать деру, но я был начеку – подставил ей подлую подножку и, дождавшись падения, ловко придавил ботинком брыкающуюся конечность. Нижнюю, я имею в виду – обращаться подобным образом с частью женского тела мне не позволяла мужская гордость. Тем более, что эта тварь была уже неопасна.

– Ну-ка, лежи спокойно, – строго велел я, подыскивая в памяти подходящее заклинание.

«Рука-нога» в ответ дернулась еще яростнее, заскребла пальцами пол, а поняв, что усилий недостаточно, недавняя фига вдруг сложилась в совсем уж неприличную фигуру, при виде которой я сокрушенно покачал головой.

– Ну надо же. Воистину на это способно только женское упрямство. И вот вам наглядный пример того, что даже после смерти эти милые создания норовят нами управлять... эй, мелкий, ты с прошлого урока что-нибудь помнишь?

Мальчишка опасливо на меня покосился.

– А что надо?

– Заклинание упокоения воспроизведешь по памяти?

– Наверное. А зачем?

Я поднял на него удивленный взгляд.

– Ты что, дурак? Или, наоборот, так умен, что готов попробовать накинуть на это создание поводок? Впрочем, даже если и так, я не совсем понял, на кой тебе сдалось это нечто? Толку с него...

Парнишка покраснел и, косясь на бурно сопротивляющуюся нежить, осторожно слез со стола.

– Сейчас. Только охранный круг нарисую...

– Молодец, вспомнил. Но давай быстрее – у меня скоро нога затечет удерживать эту гадость.

Де Норро спохватился и, бухнувшись на колени, кинулся рисовать вокруг меня защитные руны, не замечая, как вытирает штанами не самый чистый пол и только следя за тем, чтобы мертвые пальцы до него не дотянулись. Действовал он на этот раз намного увереннее, чем поначалу. Нигде, что удивительно, не ошибся, так что очень скоро я смог с облегчением отойти и с выражением неподдельной брезгливости отпихнуть от себя лихорадочно сокращающуюся мерзость.

– Заклинание тебе подсказать? – невинным тоном осведомился я у шмыгнувшего носом парнишки.

Тот мгновенно насупился, стрельнул глазами по сторонам, чувствуя на себе многочисленные взгляды сокурсников и уже предполагая кучу грядущих насмешек, которые просыплются на его голову сразу, как только закончится урок. Явно заколебался, замялся, напрягся, а потом... неожиданно кивнул.

– Давай. Вдруг я плохо выучил?

Я спрятал усмешку и коротко продиктовал нужную формулу. После чего отошел в сторонку и, проследив за сосредоточенно рисующим в воздухе нужный узор мальчишкой, удовлетворенно кивнул: на этот раз он действовал абсолютно правильно.

– Готово! – выдохнул де Норро, затянув последний узел и подвергая дергающуюся нежить несложному процессу уничтожения. В результате, нелепое создание снова распалось на две отдельные конечности, после чего побурело, посерело, ослабло и, наконец, затихло.

Я убедился, что «рука-нога» действительно упокоилась, а не притворилась, и хмыкнул.

– Молодец. Что еще нужно сделать после работы с низшей нежитью?

– Проверить окружающий фон? – осторожно предположил малолетка.

– Точно.

– Формула Лейкоба подойдет?

– Вполне, – одобрительно кивнул я. – В тот раз, если ты заметил, Верия пользовалась расширенной ее версией, но нам хватит и более короткого варианта. Знаешь его?

– Конечно, – несмело улыбнулся паренек. – Только можно, я сам?

Я улыбнулся снова (а он небезнадежен!) и демонстративно отошел. И ни слова не проронил, когда мелкий тщательно зачистил пространство вокруг себя и даже проверил фон в аудитории, чтобы больше не допустить ни единой ошибки.

Умница.

– Спасибо, – тихо поблагодарил мальчик, когда снаружи загремели цепи, а клетка, повинуясь знаку учителя, начала натужно подниматься. – Один я бы не справился.

Я пожал плечами.

– Сейчас, может, и нет. Но скоро такие мелочи перестанут тебя тревожить.

– Разве это мелочи? – застыл на месте де Норро.

– Конечно, – невозмутимо отозвался я, обходя его, как столб. – Это ведь обычное занятие. Здесь тебе ничего не грозит. Но вот потом никакой клетки рядом не будет, а твоя жизнь станет зависеть лишь от того, правильно ли ты выучил нужный урок. Расшифровывать надо?

– Нет, – еще тише отозвался паренек, опуская глаза. – Я понял.

– Хорошо. Значит, ЭТОТ урок тебе не придется повторять дважды. Однако скоро будут и другие... – перехватив внимательный взгляд Лонера, в котором светилось нечто странное и пока что мне непонятное, я оборвал свою мысль на середине и поспешил спрыгнуть с кафедры, возвращаясь на место. В полном молчании прошел до своей парты, плюхнулся на жесткую скамью. Недвусмысленно отгородился от нетерпеливо ерзающей Верии пухлой сумкой и, поставив локти на стол, опустил на скрещенные пальцы подбородок.

Все. Больше никаких благородных деяний и воспитательных нравоучений, а то что-то разошелся. Никак в памяти всплыли давно забытые обязанности учителя? Или пацан похож на кого-то из старых знакомых?

– Гираш, ты чего? – обиженно прошептала девчонка, несильно толкнув меня в бок. – Обиделся, что ли?

Я повернул голову и уставился на нее немигающим взглядом.

– А есть за что?

Она осеклась, явно припомнив недавние события в Черной башне, и вздрогнула. После чего резко отвернулась и больше не проронила ни единого слова.

Вот и отлично. А то-то у меня опять нехорошее предчувствие появилось...

Я тоже отвернулся, еще не решив, как поступить с маленькой обманщицей, но при этом считая, что наказать ее следует непременно, и только поэтому успел заметить, как за спиной ничего не подозревающего Лонера прямо из воздуха выступают четыре фигуры в длинных черных плащах: мрачные, молчаливые, смертельно опасные... мельком оглядев застывший зал, они целеустремленно шагнули к ничего не подозревающему Лонеру и, проигнорировав пронесшийся по залу беззвучный крик ужаса, тихо прошелестели:

– Вот и свиделись, Кромм. Даже ста лет не прошло. Надеемся, ты, спрятавшись за этими стенами, не забыл о своем долге? И не решил, что отдавать его не придется никогда?

Некромант едва заметно вздрогнул от неожиданности и застыл неподвижным изваянием, когда к его горлу недвусмысленно прикоснулось лезвие ножа. А потом неожиданно улыбнулся.

– Я ждал вас... давно и, как оказалось, не напрасно. Только не думал, что встреча случится в столь неудобное для меня время.

– Встречи случаются лишь тогда, когда это угодно Провидению, – сухо ответил стоящий чуть впереди насм.

– Возможно. Но на этот раз я не могу согласиться с его выбором. У меня, знаете ли, еще урок не закончен.

Насмы дружно усмехнулись, а я ошеломленно моргнул и машинально потянулся в карман за накопителем.

Демон! Да что тут вообще происходит?!

– Хорошо, заканчивай, – неожиданно разрешил убийца, убирая от шеи мага острое лезвие. – У тебя есть ровно полчаса, а потом мы вернемся...

– Буду ждать, – невозмутимо кивнул старый мэтр, даже не обернувшись. А когда тени насмешников перестали падать на его стол, так же спокойно обвел взглядом застывшую в полнейшем непонимании аудиторию и неестественно ровно добавил: – Итак, продолжим. Кто может мне назвать ошибки, допущенные вашим коллегой при создании упокаивающего заклинания?

Глава 8

«Иногда, чтобы добиться своего, нужно просто не вмешиваться».

Мастер Твишоп.

Признаться, в шоке находились не только студенты – меня тоже поразил этот неприятный недуг. Правда, ненадолго и не так серьезно, как остальных, но тем не менее.

Конец урока, разумеется, прошел скомкано и бесполезно, потому что адептов уже мало занимал разбор чужих ошибок. Однако Лонер не допустил ни паники, ни лишних шепотков и железной волей подавил зародившееся волнение в классе. После чего заставил-таки обескураженных адептов выдавливать из себя правильные ответы, вынудил их ненадолго забыть о случившемся, с редким для человека хладнокровием выдержал положенное время и отпустил нервно переглядывающихся студентов лишь тогда, когда снаружи издевательски тренькнул колокольчик.

Я поднялся из-за парты вместе со всеми и тут же смешался с толпой, чтобы не привлекать к себе внимания. Только, в отличие от однокурсников, далеко уходить не спешил и покинул их при первой же возможности. После чего рванул в ближайший пустой коридор и вместо того, чтобы плестись в столовую, мрачно комментируя недавние события и строя нелепые предположения, юркнул в потайной ход, очень быстро вернувшись обратно к аудитории.

Не смутившись тем, что ее благоразумно заперли изнутри, я со знанием дела сплел заклинание-отмычку. С сожалением убедился, что кто-то позаботился о том, чтобы она не сработала. Но, будучи существом настойчивым, не отчаялся, а, недолго подумав, вернулся в потайной ход, затем спустился на этаж ниже, побегал немного кругами, вспоминая карту подземелий, и спустя каких-то пятнадцать минут нашел-таки проход в нужное помещение. Через оставленную без присмотра подсобку, про которую предусмотрительный мэтр, на мое счастье, напрочь позабыл.

Подкравшись к полуоткрытой двери в аудиторию, откуда доносились голоса вернувшихся точно в срок насмов, я навострил уши.

Ну? Что там за скелеты в шкафу у старого друга?

– Напрасно ты попытался спрятаться от нас, Кромм, – донесся до меня невыразительный голос одного из убийц. – Твоя поимка была лишь вопросом времени. Как видишь, для нас нет преград.

– С чего вы вообще решили, что я собирался прятаться? – насмешливо отозвался Лонер. – Или считаете меня наивным дураком, который верит в неприступность Академии?

– Значит, ты просто забыл о долге? – вкрадчиво осведомился насм.

– Нет. Но вы все равно безнадежно опоздали.

– Почему? Ты ведь еще жив.

– Я – да. В какой-то мере. Но тот, ради кого я пошел на сделку, мертв. А долг ЕМУ значит для меня несоизмеримо больше, нежели тот, что я обещал вам. Или вы забыли условия контракта?

У насмов, судя по раздавшемуся шипению, эти слова вызвали как минимум неодобрение.

– Ты обвиняешь нас в невыполнении условий? – после небольшой паузы опасно тихо прошелестел один из них.

Лонер усмехнулся.

– Вы не смогли сохранить ему жизнь. А значит, с момента его смерти контракт стал недействительным. Поэтому я не считаю себя чем-то обязанным. И не собираюсь платить за то, чего вы так и не совершили. Я просто отошел от дел. Только и всего. А объясняться с кланом... скажем так, не посчитал нужным. Мне казалось, все и так понятно.

На какое-то время в зале воцарилось тяжелое молчание. Но потом один из убийц хмуро потребовал:

– Поясни.

– А что тут пояснять? – едва слышно вздохнул Кромм. – Пятьдесят с небольшим лет назад вы пришли ко мне с предложением о найме. И я вас нанял... для одной-единственной цели...

– Согласно контракту, мы должны были обеспечить сохранность твоей жизни и вашей Гильдии. Но... и это было признано старейшинами клана обоснованным... вторая задача являлась второстепенной. Первую же мы выполнили – ты остался в живых.

– Но какой ценой... – горько прошептал старый некромант.

– Цена не имеет значения, – холодно отозвался насм. – Ты выжил. Значит, основная задача выполнена. Вторая же оказалась невыполнимой.

– К несчастью, вы приняли за основную не ту задачу, – снова прошептал Лонер.

– Это в контракте не указано.

– Да. Только поэтому я вас не виню.

В аудитории снова воцарилось молчание. На этот раз – недоуменное.

– Винить? – наконец, озадаченно переспросил кто-то убийц. – Нас?!

– Теперь уже только себя, – горько откликнулся Кромм. – Если бы я сформулировал вашу задачу более четко, возможно, ничего другого и не потребовалось бы.

– Твоя Гильдия была обречена на гибель...

– Да. Но в то время ее для меня олицетворял один-единственный человек... и именно его-то вы не уберегли.

– Что за человек? – с неприятным шипением осведомился второй насм. – Ты не говорил о человеке. В контракте не записано...

– Знаю. И в этом – моя вина. Не догадался. Не уследил. Не подумал... а человек был важным. Наверное, только он и был тогда важен для нас. Его одного могло хватить, чтобы Гильдия сохранила себя или хотя бы не погибла целиком. И если бы я понял это еще тогда, то ничего бы не случилось. Да и меня бы здесь не было... наверное. Но в то время сохранность собственной жизни казалось мне более важной задачей. К сожалению. А сейчас...

До меня донесся еще один тяжелый вздох.

– Сейчас уже поздно что-либо менять.

И в третий раз в помещении стало тихо. Теперь – достаточно надолго, чтобы я смог рискнуть подсмотреть в щелочку и убедиться, что Лонер за время моего отсутствия так и не успел сменить свое местоположение, а явившиеся по его душу наемники окружили опечаленного мэтра плотным кольцом, как будто старик мог куда-то сбежать со своей единственной ногой.

Впрочем, оружие они на этот раз не стали демонстрировать. То ли Кромм их успел убедить в своей беспомощности, а то ли они сами поняли, что он не будет сопротивляться, и не нуждались в дополнительных рычагах воздействия.

– Контракт пересмотру не подлежит – наконец, прервал тягостное молчание один из насмов. – За вторую задачу, как мы уже сказали, оплата не требуется. Оплатить ты должен лишь собственную жизнь.

– А если я не хочу? – мертво спросил Лонер, заставив меня сжать кулаки и стиснуть зубы. – Что, если я не собираюсь платить даже за нее?

– Тогда ты умрешь.

– Прямо сейчас?

– Возможно, – отчего-то насторожился убийца. – Тебя устраивает такая цена?

– Более чем, – кивнул старик. – Семьи у меня нет – все сгорели в развязанной Советом войне. Друзей, наставников, учеников тоже не осталось. Я ни к кому не привязан, потому что приложил для этого все усилия. Никому не нужен, поскольку и сам ни в ком не нуждаюсь. Да и жизнь для меня уже давно в тягость. Так что... вы окажете мне огромную услугу, если оборвете ее в качестве платы за ту ошибку.

– Разве тобой не должна двигать месть? – почему-то нахмурился тот же насм. – Людям свойственно искать себе врагов. Они любят цепляться за жизнь по самым различным причинам. Ты проиграл в той войне – все бывает. Но разве тебе не хочется отомстить за проигрыш?

Лонер медленно покачал головой.

– Больше – нет. Я... сгорел, разве не видно?

– Ты сдался? – безжалостно уточнил убийца.

– Можно и так сказать.

– Почему?

Старый мэтр горько усмехнулся.

– Бороться имеет смысл лишь тогда, когда у тебя есть хоть какой-то шанс на победу. Пусть даже призрачный. Но если ты лишен сил, и если даже тело тебя подводит, а рядом нет никого, кто поддержал бы тебя в трудный миг... любые надежды тщетны. Я понял это лишь после полувека бессмысленных терзаний и безуспешных попыток вернуть то, к чему вернуться нам уже не суждено. Я – калека, насм. Разве не видишь? «Светлые» изуродовали мою душу и тело. Отобрали все, чем я жил и дышал. У меня больше нет сил, чтобы бороться с этим знанием. И нет воли, чтобы удерживать в себе хотя бы надежду.

– Ты еще жив, – холодно констатировал насм. – Значит, шансы есть. Они всегда остаются, когда в теле тлеет хоть одна жалкая искорка духа. Ты просто слаб, Кромм. Слаб и ничтожен. И даже в нашем приходе пытаешься отыскать выход из тупика, в который загнал сам себя.

Лонер внезапно сгорбился.

– Я устал. От борьбы, от сомнений, от жизни... смертельно устал. Неужели это так трудно понять? У меня нет сил куда-то идти, спорить, сражаться... я НЕ ХОЧУ этого больше, ясно?

– Тогда чего же ты хочешь?

– Покоя. Тишины. Забвения, – прошептал старик, пряча лицо. – Только об этом мечтаю. И только к этому стремлюсь.

Я вздрогнул, услышав в его голосе опасные нотки отчаяния, и нахмурился.

Демоны... да что такое творится с Кроммом, раз он совсем на себя не похож?! Где тот несгибаемый, упрямый до отвращения маг, который всегда и все просчитывал до последней детали? Где его твердый взгляд? Где восхищавшее меня хладнокровие? Куда подевалась вся стойкость, которую он совсем недавно продемонстрировал нам на занятии?!

Неужели его действительно сломали? Неужели он действительно сдался и теперь ждет только возможности умереть?!

Да и кого он так отчаянно пытался спасти? За кого так радел? И кому отдал свою преданность? Неужто после той неудачи в его душе не осталось больше ничего, кроме жалости к себе и предательского малодушия?!

Насмы, словно подумав о том же, быстро переглянулись и дружно хмыкнули.

– Значит, ты полагаешь, что твоя жизнь станет платой за прежние ошибки?

– Почему бы нет? – устало предположил Лонер. – Вам она нужна, мне – увы... так почему бы не совместить приятное с полезным?

– И ты думаешь, что нас устроит такая цена?

– Надеюсь.

– Нет, – неожиданно отступили убийцы, с невыразимым презрением глядя на согнувшегося под грузом вины мага. – Плата подразумевает лишения. Или равноценный обмен. Порой даже боль. А ты пытаешься продать свои страхи, надеясь взамен получить вечный покой? Кого ты хочешь обмануть, старик?!

Мэтр опустил голову.

– Себя, наверное...

– Сегодня ты не умрешь, – холодно отчеканили насмы, отходя от сгорбленной фигуры все дальше. – Это будет слишком просто. Мы найдем равнозначную замену старой цене. И когда это случится, вернемся за платой. Поэтому думай, помни и живи... пока что.

Я нахмурился еще сильнее, когда возле сжавшегося, внезапно содрогнувшегося мэтра шелохнулось пространство, свободно пропуская уходящих убийц. Машинально запустил сканирующее заклятие, чтобы понять, каким именно образом они заставляют его повиноваться. Дождался, пока на полу растает тонкий слой изморози, вызванной кратковременным визитом Иного. С беспокойством и недоверием посмотрел на согнутую фигуру, все еще не желая верить, что за прошедшие годы он так изменился, и... замер, услышав тихий, издевательский, постепенно набирающий силу смех.

Что такое?

– Глупцы, – прошептал Лонер Кромм, внезапно вскидывая голову и окидывая горящим взглядом опустевшую аудиторию. – Какие же легковерные глупцы... такие, как я, не сдаются! Никогда. И выгрызают себе дорогу даже в Пустоте, чтобы сдержать данные когда-то клятвы. Разве мог я предать того, кому обязан всем?! И мог отказаться от мести лишь потому, что силы мои уже не те?!

Я с облегчением утер вспотевший лоб.

Фу, старый дурак... ему бы в театре играть, а не с адептами возиться. Во дает! Даже я чуть не поверил!

– Я никогда не предам Гильдию, – глубоко вздохнул, расправляя плечи, старый мэтр. Затем вскинул голову, сбрасывая с себя маску убитого горем смертного, посмотрел на прячущийся в полутьме потолок и, будто увидев там нечто важное, твердо сказал: – И месть моя тоже скоро свершится. Во имя учителя, которого я потерял, и ради справедливости, о которой уже почти никто не помнит...

***

В Лечебницу я, как и следовало ожидать, явился позже обычного и при этом находился в такой глубокой задумчивости, что даже артефактная дверь не преминула по этому поводу съязвить. Правда, на ее замечание я только отмахнулся, потому что все мои мысли витали вокруг оставленной аудитории и старого мэтра, у которого внезапно прорезался талант к лицедейству.

Раньше за ним ничего подобного не водилось: Лонер всегда был прямолинейным, понятным, хотя и не лишенным присущего благородным высокомерия. Как-никак герцогский титул сказывался, да и воспитание никуда не спрячешь. Но, несмотря на блестящий ум и великолепное образование, отпрыск одной из знатнейших фамилий Сазула долгое время не мог прижиться в Гильдии. Не было в нем, хоть убей, привычной для «темных» изворотливости. Не было того коварства и легкости, которые сильно облегчали жизнь и позволяли менять правила игры по своему усмотрению. Для этого Лонер был слишком горд, упрям, самоуверен и, наверное, слишком... хорош. Даже после того, как род официально отрекся от такого наследника и, едва узнав, каким даром он обладает, решительно вычеркнул его имя из семейного древа.

Увы. Тогда это не было чем-то из ряда вон выходящим – многие из нас через это прошли. И многим очень рано открылась неприглядная правда о так называемом магическом «равенстве». Но Лонер не сломался даже после того, как был предан собственной семьей, и не пал духом, несправедливо оказавшись под воздействием Закрывающей Печати.

Он был воином... до мозга костей. Непримиримым, упорным, хотя, на мой взгляд, слишком честным.

Я, правда, не знаю, что он делал все эти годы и как справлялся с обрушившимися на его плечи трудностями. Как выживал в одиночку, с боем доказывая свое право на существование. Чем поступился ради того, чтобы сохранить свою независимость. И чем пожертвовал, чтобы, лишившись абсолютно всего, занять столь серьезную должность при Академии.

Но я уважаю старого друга за преданность. И не могу не испытывать гордости при виде его горящих глаз, с которыми он так истово говорил о мести. А уж то, как великолепно он разыграл имеющиеся на руках карты, вызвало мое искреннее восхищение: простой воин превратился в стратега. И с такой ловкостью воспользовался своим последним оставшимся оружием – собственной беспомощностью, что...

Словом, я находился под впечатлением. И испытал безумное облегчение от мысли, что, наконец, нашел человека, которому можно довериться.

– Держи, – с ходу огорошил меня Ворг, едва я переступил порог его кабинета.

Все еще пребывая в глубокой задумчивости по поводу Кромма, я рассеянно повертел в руках исписанную мелким почерком бумагу и вопросительно уставился на учителя.

Это он к чему?

– Прочитаешь на досуге, – ворчливо заявил маг, проковыляв к своему столу. – Мне некогда с тобой заниматься. Так что на ближайшую неделю ты, можно сказать, свободен.

– Вы опять уезжаете? – удивился я, только сейчас заметив, что целитель одет в дорожную одежду, а возле двери его стоит собранная сумка.

Ворг только отмахнулся.

– Выдернули раньше времени с вызова, а теперь опять там что-то стряслось... будь неладен этот Фалькус с его срочными делами! Опять кучу времени придется тратить впустую! И снова разбираться, кто там и что недопонял, когда я в спешке уходил!

Продолжая ворчать, маг достал из шкафа теплый плащ и поспешно в него укутался.

– Можно подумать, мне в радость – тащиться во дворец всякий раз, когда у кого-нибудь разболится зуб! Почему Свирусу нельзя это доверить?! Он там кто – маг или придворная тряпка?!

Я осторожно кашлянул.

– Свирус – ваш ученик, профессор?

– Да! Был когда-то... давно уже вымахал, жлоб, а лечить толком до сих пор не научился!

– Простите мое невежество, профессор, но как же Лечебница? А занятия? Адепты?

Ворг фыркнул.

– Обойдутся без меня и занятия, и адепты. А вот Лечебнице, ты прав, присмотр нужен. Но я предпочитаю вообще сюда никого не пускать во время отъезда, чем потом разгребать те последствия, которые могут возникнуть в мое отсутствие. Думаешь, кто-то позаботится о моих склянках? Или приберет за нерадивыми мальцами, которые так и норовят что-нибудь сломать?!

– Ну... – скромно кашлянул я. – Я мог бы за ними присмотреть...

– Мал еще! – сурово припечатал меня маг. – В ближайшую неделю занятия по моему предмету вести будет Рух. Раньше я вряд ли вернусь. Но чтоб к моему приезду весь список осилил, ясно?

– Да, учитель, – скромно потупился я. – Постараюсь оправдать ваши ожидания. Но разве мастер Мкаш больше не нуждается в вашей помощи? Он выздоровел?

– Не совсем. Но ты можешь посещать его занятия без ограничений.

– Хорошо, учитель, – смиренно кивнул я. – С завтрашнего дня и начну.

Мастер недовольно что-то буркнул, кинув на меня подозрительный взгляд. Подхватил свои вещи, заставив меня попятиться вон из кабинета. Осторожно спустился по лестнице на первый этаж, словно не замечая, как я деликатно придерживаю его за локоть, чтобы не дай небо не упал. И только запечатав вопросительно изогнувшую брови дверь, сделал вид, что вспомнил о моем присутствии.

– Вот еще что, – буркнул он, всучивая мне в руки небольшой бутылек из темного стекла. – На твой дар уже смотреть больно: слишком медленно восстанавливается. Настой этот будешь пить по глотку два раза в день: утром и вечером. И строго натощак. Если не забудешь, за три-четыре дня придешь в форму. Если же напортачишь с дозировкой... так и станешь ходить с наполовину пустым резервом. Запомнил?

– Да, учитель, – в который уже раз кивнул я. – Спасибо за заботу. Сколько времени мне нужно принимать ваше лекарство?

– Я же сказал... три-четыре дня. Если будешь соблюдать дозу. А если не будешь... тогда все остальное бесполезно. И мне придется по возвращении просить ректора избавить меня от такого оболтуса.

Не дожидаясь от меня ответа, «светлый» сотворил небольшой портал и тут же исчез, успев обдать меня еще одной волной недовольства и непонятного подозрения. После чего воронка с тихим хлопком свернулась, оставив меня наедине с притихшей Лечебницей и собственными размышлениями.

Не сходя с крыльца, я задумчиво повертел в руках склянку.

Значит, через неделю я непременно должен предстать перед Воргом с наполненным до краев резервом. Зачем? Что за испытание он для меня приготовил? Надо будет проанализировать состав, прежде чем пить это сомнительное зелье. И если вдруг окажется, что это – банальная проверка... что ж, так тому и быть – придется повременить с расходами.

– Лучше бы тебе прислушаться к словам Профессора, – неожиданно подала голос артефактная дверь. – Он зря не скажет и плохого не посоветует.

– Конечно, – опомнившись, улыбнулся я и бережно убрал непонятный настой в сумку. – Как ты тут, справишься одна? Помощь не нужна?

– Да иди уже, счастливчик, – снисходительно фыркнула дверь. – Тоже мне, помощничек нашелся... мне теперь только и остается, что редких прохожих отваживать. Пока мастер не вернется, никто живой внутрь не пройдет.

Я заинтересованно дернул ухом.

Живой – нет, а как насчет мертвых?

– А если кто заболеет? Мало ли, съест что-нибудь не то или пострадает на дуэли?