Текст книги "Некромант поневоле. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Кому уж там не повезло, я разбираться не стал – меня гораздо больше встревожило то, что труп рухнул аккурат на внутреннее кольцо демонического Круга, разбросав накопительные амулеты. Причем упал он плашмя, как тяжелый мешок с удобрениями, умудрившись зацепить еще и внешнее кольцо, с которого сдуло немалую часть соли.

– Вашу ж тещу через пятку! – ругнулся я, когда в довершение ко всему из-под тела начала стремиться растекаться багровая лужа. – Чего вам через стену-то не шлось?! Зачем надо было портить рисунок?!

После чего сплюнул, злым взглядом проследил за еще одним телом, с огромной силой вышвырнутым из воронки и упавшим в самый центр специально собранного в уголке стога, глухо зарычал и рявкнул, перекрывая бешеный вой разгулявшегося ветра:

– Уберите отсюда труп! Немедленно!

А сам торопливо перетянул запястье, чтобы не расходовать зря кровь, подхватил мешок с солью и, пригибаясь пониже, чтобы не сдуло к демоновой матери, помчался восстанавливать схему.

Бескрылый оказался незаменимым помощником – спикировав вместе с кем-то из горгулий прямо на убитого (или тяжело раненого?) насма, они дружно вцепились когтями в его спину и, натужно урча, выволокли помеху за пределы Круга. Затем, когда рядом с первым безвольным кулем упало еще одно тело, не дожидаясь приказа, оттащили в сторону и его, позволив мне не тратить драгоценное время на раздачу указаний. Крови с третьего трупа, к счастью, оказалось немного, так что возиться долго не пришлось, но я все равно едва успел убраться из центра двора, прежде чем на него обрушился гнев разъяренного демона.

Это было больше похоже на месть разбушевавшейся стихии – в землю прямо из воронки беззвучно ударили ослепительно яркие молнии, от которых содрогнулся весь замок; по покрытым инеем стенам с бешеной силой стегнули ледяные вихри, словно пытаясь прорваться за пределы защитного круга; вскоре над Кругом взвыл самый настоящий ураган, порываясь расшвырять в стороны моих помощников; плиты под ногами заходили ходуном, так и норовя встать дыбом; а прямо над ними, наполовину покинув Иное, с ревом и шипением ворочалось огромное бесформенное нечто, от одного присутствия которого жалобно застонал воздух и пугливо сбежали прочь даже слабые проблески света.

– Действительно старший, – со смешанным чувством заключил я, с трудом удерживаясь на ногах, но все равно упрямо разглядывая выбирающееся из воронки чудовище. – Надо же, в первый раз мне так повезло...

– Хозяин, у вас рукав намок, – деликатно напомнил о ритуале Глюк, тронув меня за плечо. – Не пора ли заканчивать? А то он разнесет нам весь замок.

Я оглядел громадную тварь, больше похожую сейчас на неопрятный сгусток мрака, пронизанный насквозь ледяными молниями и едва сдерживающий внутри себя бушующий ураган, и качнул головой:

– Рано. Сперва он должен хотя бы частично материализоваться. Но без трансформации тут, пожалуй, не обойтись.

– Что, прямо сейчас? – осторожно утонил Глюк. – А как же насмы?

Я мельком покосился на два неподвижных тела у стены, под которыми уже расплывалось широкое кровяное пятно, перевел взгляд на потрепанный стог, откуда тоже никто не спешил выбираться, обнаружил неподалеку недобро оскалившегося Гавкача, выразительно склонившегося над четвертым телом, покрытым с ног до головы тонким слоем изморози. Наконец, заметил неловко отползающую от него фигуру с бессильно волочащимися ногами, за которой оставался широкий кровавый след, и наморщил нос.

– Насмов не трогать.

Призрак беспокойно заглянул мне в глаза.

– Но ваши резервы... я где-то слышал, что высшего демона в одиночку не удержать. Простому человеку... даже мэтру... такое не дано – для этого требуется слишком много сил.

– Все будет, не переживай, – криво улыбнулся я. – Проследи только, чтобы мне никто не мешал.

– Сделаю, хозяин, – что-то поняв, хищно улыбнулась гусеница и, обернувшись вокруг своей оси, снова растворилась в воздухе.

Я же, прищурившись, окинул прицельным взглядом тяжело ворочающегося над двором монстра.

Сейчас демон слабее, чем обычно – переход отбирает много сил. По этой же причине он пока не способен перетащить сюда свою многочисленную свиту, что серьезно облегчает мою задачу. Однако пока не завершится перемещение, демон и сам остается недоступным для магии. Он нематериален, следовательно неуязвим. Придется дать ему время перейти сюда полностью и только после этого окончательно захлопнуть ловушку.

Собственно, он пока присутствовал здесь только наполовину. Нижней, так сказать, своей частью. Но в бесформенной туче, занявший уже половину двора, уже можно было различить очертания нескольких... трех вроде... когтистых лап, каждая из которых легко могла бы смять в кулаке мою любимую башню; бочкообразное туловище с уродливыми наростами на бронированной шкуре; короткий, будто нарочно обрубленный, хвост, больше похожий на самостоятельную конечность; торчащие во все стороны шипы... или рога? Кто их там разберет? Затем, наконец, из портала показалась толстая короткая шея, усыпанная бородавками, как главнокомандующий – орденами. За ней – вытянутый звериный подбородок, который буквально на глазах начал наливаться красками и жизнью; клыкастая пасть; покрытая шипастыми буграми морда, принадлежащая помеси древнего, давненько вымершего крокозавра и качественно сделанного упыря... после чего демон раздраженно рыкнул, мотнул коротким хвостом, уперся обретшими плоть лапами в края воронки и, отчаянно рванувшись вниз всем телом, с натужным хрипом вывалился из неприлично чавкнувшего портала, как покрытая зеленовато-черной слизью, плотная, бугристая и мерзко воняющая...

Словом, зрелище было не очень.

Однако еще до того, как эта тварь рухнула на содрогнувшиеся в последний раз плиты двора, я сдернул с левого запястья промокшую тряпицу и, надрезав кожу заново, завершил-таки Круг. Замкнув последнюю линию за секунду до того, как задние лапы демона коснулись земли.

Круг изгнания вспыхнул так, что стало больно глазам. Сперва налилось кроваво-красным светом внешнее кольцо, затем к нему добавились мрачные серые отсветы загоревшихся рун, вспыхнуло неприятными темными огнями внутренняя окружность, заставив ошеломленную тварь вздрогнуть и шарахнуться прочь. Но, как только она сдвинулась на шаг, активизировалась уже сама звезда – семь ослепительно-белых «светлых» лучей, окруживших демона подобно прутьям прочнейшей решетки и сдавивших со всех сторон так, что он, вынужденно поднявшись на задние лапы, бешено взревел.

Как он орал в тот момент... как красиво орал...

Я бы блаженно зажмурился, готовый слушать эти ласкающие слух вопли вечно, да только не до радости теперь стало – напоенный кровью Круг жадно пожирал мои силы, словно дорвавшая до трапезы нежить, просидевшая без еды добрых полсотни лет. Если бы не алтарь, я бы, наверное, вовсе не справился – слишком уж сильной была отдача. А так – ничего. Затошнило только, да слабость в теле поселилась такая, что мне показалось – еще чуть-чуть и рухну на колени. Словно восторженный почитатель мечущейся в Кругу твари, которой в этот момент стало крайне неуютно. И которая внезапно уставилась на меня опасно прищуренными глазами так, будто точно знала, кто я такой.

К моему огромному сожалению, он опомнился слишком быстро – подобрав лапы и хвост, ужался, как джинн в бутылке, глухо заурчал, словно раздумывая, что делать дальше... а потом вдруг резко вытянул лапы наверх и со всей дури рванул на себя края воронки, превращая ее в одну большую дыру.

Не успел я. Признаю. Не в моих силах было перекрыть ему доступ к порталу.

Я лишь печально вздохнул, когда из порванного пространства сплошной серой массой вынырнула стая рвачей, и на секунду пожалел, что у меня больше не осталось ограждающих амулетов. А потом вздохнул еще раз и, кинув быстрый взгляд на недвижимо лежащего под стеной насма с перебитыми ногами, тихо, почти неслышно велел:

– Бой!

В тот же миг возле меня выросло сразу три громадные тени – неестественно тощие, с угрожающе выпирающими ребрами и бешено горящими глазами на уродливых мордах, при виде которых даже Нич, полагаю, не сдержал бы нервной дрожи. Широкие пасти, в которых легко поместилась бы моя голова, жарко дыхнули, обдав меня едва уловимым запахом тлена. Туго обтянутые кожей черепа, смутно напоминающие собачьи, жутковато оскалились... как улыбнулись. Костлявые, выгнутые крутой дугой спины с вызывающе торчащими позвонками дрогнули. Облезлые хвосты едва заметно качнулись вправо-влево, приветствуя и одновременно признавая. Грудные клетки совершили привычный, но уже ненужный вздох. По кажущимися одинаково серыми и плешивыми, словно побитыми молью, шкурам пробежала мгновенная дрожь. Синие глаза опасно вспыхнули...

А затем мои трансформировавшиеся псы, на каждого из которых я потратил по целому месяцу своей жизни, грозно рыкнули, дружно задрали морды кверху и, зло оскалившись, метнулись навстречу быстро приближающимся рвачам.

Одновременно с этим со стен с громким карканьем снялась стая горгулий и, не раздумывая, кинулась в самую гущу схватки, разрывая чужаков острыми когтями, уворачиваясь от ответных ударов, вырывая из неподатливых тел огромные куски и, не успев прожевать, тут же кидаясь на следующих, чтобы зацепить как можно больше. До того, как кто-то доберется до них самих. И обрушились на рвачей так слаженно и мощно, что свора демона оказалась мгновенно прижата к земле, где в нее с такой же яростью вгрызлись высоко подпрыгивающие псы.

В небе над Кругом тут же образовалась огромная свалка. Пришлые твари орали, плевались, стегали по воздуху своими многочисленными отростками и метались по двору, будто взбесившиеся летучие мыши, на которых напала стая оголодавших ястребов. И, на свою беду, так увлеклись крылатыми противниками, что не обратили внимания, как на ближайшей к насму стене появилось еще несколько созданий – помельче, чем Гавкач, тоже хвостатые, клыкастые и грозно шипящие. Однако намного более легкие, гибкие и не лишившиеся своего роскошного меха, в котором даже теперь можно было признать белоснежную шкуру преобразившейся Мявки или рыжие подпалины Мурлыки.

В отличие от тяжелых, массивных псов, они не охотились на земле – мои кошечки всегда любили изящные решения. И вместо лобовой атаки ринулись вниз прямо по стене, на ходу подрезая когтями тех рвачей, до кого успевали дотянуться. Затем резко изменили направление, разделились на две команды, одна из которых перепрыгнула на соседнюю стену, а вторая, работая загонщиками, умело и быстро отсекла от основной стаи попавшихся в поле зрения тварей. Перебив их, они вновь рассыпались, но теперь изменили тактику и, мечась по стенам, словно заправские акробаты, сбивали хвостами и лапами тяжело взлетающих тварей, которым уже досталось от горгулий и псов. Кого могли, тут же разрывали на части, если не получалось – сбрасывали вниз, на когти радостно оскалившегося Гавкача. Пару раз, прицепившись к горгульям, взмывали вместе с ними в небеса и обрушивались на особенно крупных рвачей всем своим весом, заставляя неистово колотящих по воздуху отростками тварей снижаться до тех пор, пока те не попадались на клыки собакам...

К воротам прорвались лишь единицы – самые шустрые или же умные, до которых быстрее всего дошло, как освободить демона. Однако до решетки ни одна из тварей не долетела – всякий раз, когда рядом раздавался торжествующий вой или появлялось склизкое щупальце, возвышающаяся над воротами толстая «колонна» внезапно оживала и выстреливала громадной змеиной головой, ловя излишне умную нежить гулко хлопающей пастью. А если змея все-таки промахивалась, то на помощь ей приходил лохматый, миленький с виду, хоть и разжиревший до безобразия кроль с совсем не кроличьими зубами. Который большую часть времени нагло отсиживался в тени и лишь изредка, если твари подлетали совсем близко, совершал ленивые, тяжелые, но достаточно быстрые прыжки. И, как правило, не оставался без добычи.

В очередной раз проводив исчезающую в пасти Жраки тварь, я усмехнулся, а затем все-таки опустился на одно колено. Тяжело мне было... слишком тяжело. Проклятый Круг...

Но я все рассчитал. Практически все, за исключением, быть может, момента, когда эти расчеты могут понадобиться. Тогда как попавшийся в ловушку демон слишком поздно понял, почему раненые рвачи так быстро потеряли прыть и свою псевдо-жизнь. Сообразил-таки, что я – не мастер, а нечто совсем иное. Дотумкал, наконец, что МОЯ нежить – это часть меня. Самая надежная опора и одновременно – мои разумные, способные себя защитить внешние «резервы», которым я разрешил сегодня беззастенчиво забирать чужую энергию. А поскольку с каждым из них я был прочно связан, то...

Из глотки демона вырвался невольный стон, когда в Круг изгнания волной, вся разом, хлынула заимствованная у рвачей и тщательно сдерживаемая до этого момента сила. А потом уже завыл в голос, потому что семь лучей напоенной до предела энергией гептаграммы, поддерживаемой внутренним кругом и моей кровью, стали резать его в буквальном смысле слова – на части.

Такой напор ни одному созданию Иного не выдержать – уж я-то знаю. Поэтому демон был обречен. И, кажется, прекрасно это понимал. В последние мгновения своего пребывания в нашем мире он уже даже не рычал – просто сдавленно шипел, безуспешно пытаясь сопротивляться. Вяло трепыхался, будучи не в силах превозмочь защитные руны. Стонал, хрипел, сверлил меня бешено горящими глазами, будто еще надеясь на чудо или мое милосердие...

Но вот гептаграмма в последний раз вспыхнула, ее лучи разгорелись с такой силой, что их свет уже не просто ослеплял, а буквально обжигал. Причем даже сквозь плотно сомкнутые веки. Затем раздался тихий стон, отвратительный звук, как если бы в Круге сейчас резко порвали надвое мокрое полотно, дружный крик чудом уцелевших рвачей, которых в этот миг испепелило на месте...

А затем все неожиданно стихло.

Спустя пару секунд я осторожно приоткрыл один глаз и бегло оглядел окрестности.

Так, все стены, разумеется, в трещинах, на полу опять куча трупов и целое море вонючей слизи, от решетки почему-то вьется сизый дымок, воронка в Иное закрылась, демон исчез, повсюду витают хлопья пепла, из-за которых моя рыжая шевелюра скоро станет серой, рука болит, ноги едва держат, голова раскалывается... зато вплавленные в камни накопители аж дымятся от напряжения, а спрятанный в подземелье алтарь...

На моих губах появилась усталая улыбка.

Конечно, Глюк был прав: одному человеку не под силу сотворить такое – ни у кого из живых просто не хватит резервов. Но мои резервы теперь всегда со мной – вон, зубами щелкают и жадно оглядываются по сторонам в поисках еще одной капли чистейшей, свежайшей и «наитемнейшей» энергии, которую иным путем я бы никогда не добыл в таком количестве. Довольно облизывающиеся Мурка, Мявка, Мурлыка и три ее котенка, успевшие за эту ночь немного подрасти, заметно округлившиеся и переставшие сверкать ребрами Гавкач, Рев и Гром, Жрака; сыто икающий Ползун, смотрящий на меня с колонны осоловевшими глазами, шумно отдувающийся Бескрылый, выбежавшая на шум Зубища... до чего же все-таки важно в жизни мэтра число тринадцать. Всегда его любил и, как видите, не без причины.

Ведь теперь мои возможности больше ничем не ограничены.

Глава 13

«Да, я – честный, справедливый, незлобивый человек... поэтому убиваю с легкой душой и с чистой совестью».

Гираш.

Убедившись, что ничего страшного с замком не произошло, я доковылял до центра погасшей гептаграммы и, подняв один из накопителей, довольно хмыкнул – надо же, полнехонек! Энергии демона хватило на все. Правда, те амулеты, в которых я хранил «светлую» силу, теперь стали «темными», но зато их так много...

Услышав тихий шорох, я повернул голову и уставился на сидящего возле стены в луже крови насма – измученного, израненного, но следящего за мной все тем же насмешливым взглядом, в котором едва заметно проступала усталость.

– Доволен, Невзун? – едва слышно прошептал он, откинув голову назад. – Целого демона оприходовал за наш счет... замок не потерял, нежить свою накормил, резервы пополнил и не получил при этом ни царапины... что еще нужно некроманту для счастья?

– Ты прав, – хмыкнул я, подходя ближе и доставая из-за пазухи склянку, плотно закрытую пробкой. – Теперь мне будет намного проще разобраться в происходящем.

– Второй контракт я не потяну, – оскалился командир при виде зелья быстрого восстановления. – Даже не надейся.

Я присел возле него на корточки.

– Ты бы первый отработал как следует... не надумал, кстати, его закрыть?

– Нет, – выдохнул убийца, прикрыв на мгновение глаза, затем метнул быстрый взор в сторону моих трансформированных зверушек и качнул головой. – Я еще не понял до конца, что ты такое.

Выглядел он скверно – ноги, судя по всему, у него не работали: связки оказались порваны, кости поломаны, хорошо хоть, крупные сосуды не задеты, иначе он истек бы кровью за минуту. На груди тоже красовались длинные, рваные, хотя и неглубокие раны от чужих когтей, ножны на поясе были пусты, стальные заклепки оплавлены, словно побывали в плавильной печи. На лице поверх татуировки красовались неопрятные пятна сажи и корка из засохшей крови, но оба глаза смотрели живо, внимательно и со вполне оправданной настороженностью.

Я бесцеремонно всунул ему в руки пузырек, предварительно вытащив тугую пробку.

– Пей. Ты нужен мне здоровым.

– Вот так сразу? – еще больше насторожился убийца. – Никаких больше дополнительных условий?

– Ты свое условие сегодня выполнил, – спокойно отозвался я, открыто встречая его взгляд. – И пошел на верную смерть, хотя я, если помнишь, этого не приказывал. Только попросил.

На лбу наемника проступила глубокая морщинка, однако настороженность из глаз все же ушла.

– А... мои люди?

Я приподнял одну бровь.

– Ты уверен, что они согласятся принять помощь из рук некроманта?

На покрытом татуировками лице насма отразилась мимолетная работа мысли, а потом он сжал челюсти, посмотрел на заветную склянку у себя в руках и, одним махом опрокинув ее содержимое в рот, мрачно сказал:

– Не думаю, что они будут в состоянии возражать.

– Хороший подход, – одобрил я решение насма, после чего снова поднялся и отправился осматривать тела.

Насчет своих приятелей убийца оказался прав – звезду он практически потерял: два первых тела, которых горгульи оттащили в угол, до сих пор не подавали признаков жизни, третье исчезло где-то в недрах стога сена и пока никак не реагировало на сгустившуюся во дворе тишину, а четвертое, над которым уже с угрожающим оскалом стоял Гавкач, до сих пор каким-то чудом дышало, однако выглядело настолько плохо, что в исходе сомневаться не приходилось. На спине лежащего ничком насма не осталось живого места – вместо кожи висели неопрятные лохмотья, из-под них тут и там торчали осколки измочаленных... или разгрызенных?.. ребер; на обескровленных губах пузырилась алая пена; одна рука, согнутая под неестественным углом, была сломана в нескольких местах, два пальца, словно срезанные острой бритвой, на второй висели лишь на тонких кожных лоскутах, на левом бедре не хватало приличного куска плоти – его будто отхватили широкой пастью, однако кровь оттуда уже почти не сочилась: насм несомненно умирал.

Коснувшись едва заметно трепещущего живчика на шее обреченного, я со вздохом выудил из-за пазухи еще одну склянку и, разжав зубы нелюдя, вылил туда драгоценное зелье.

– Следи, – приказал грозно заворчавшему псу. – Не дай ему сделать какую-нибудь глупость. Хотя бы пока не срастутся кости.

Вероятно, мне еще предстоит с этим типом неприятный разговор, потому что, полагаю, в долгу у меня он оставаться не захочет, а убивать его после того, как истратил на лечение целое состояние, будет нерационально. Но... что будет, то будет. Сейчас он полезнее мне живым.

Затем я отыскал глазами Грома, знаком указал ему на разворошенное сено, где, возможно, еще оставался кто-то живой, а сам отправился в дальний угол, почти не сомневаясь, что делать там совершенно нечего.

Как ни странно, я ошибся – один из насмов, покрупнее и помассивнее, все еще был жив. Кажется, тот, которому я в столовой недавно угрожал подносом. Не знаю уж, чем их кормили в клане, но ни один нормальный человек не смог бы уцелеть, если бы ему почти оторвали руку, вспороли живот и от души разодрали спину. А этот бугай – ничего, лежит себе на здоровом боку, тихонечко хрипит, изредка подрыгивая правой пяткой, и даже смог повернуть голову, услышав мои шаги. Правда, при виде моего удивления его губы искривились в такой гадкой усмешке, что я едва удержался, чтобы не стереть ее оттуда навсегда. Ну да ничего – сейчас он мне не соперник.

– Я не ста... – изо рта раненного вдруг хлынула густая темная жижа, заставив его осечься и захрипеть еще сильнее. – Ты... никог... да...

Я недобро оскалился, легонько пнул его сапогом в висок, чтобы не рыпался, а когда упрямец затих, бесцеремонно залил ему в глотку эликсир. После чего обернулся к внимательно наблюдавшему за мной командиру и хладнокровно заметил:

– Ты был прав – он не успел возразить.

Насм только криво улыбнулся и прошептал:

– Что со вторым?

Я мельком глянул на второе тело у своих ног, с сожалением отметил молодое лицо с утонченными чертами, застывший взгляд, обращенный к черным небесам, побелевшие губы, с которых не слетало ни единого вздоха, под достоинству оценил грубо развороченную грудную клетку, над которой будто взрывной амулет поработал, и виновато развел руками.

– Извини. Тут эликсир не поможет.

– Совсем никаких шансов?

– Нет. Он мертв.

Командир, не изменившись в лице, снова прикрыл веки и замолчал.

Тем временем псы отрыли-таки в недрах сена последнего насма и добросовестно выволокли наружу. Ему, кстати, повезло больше других – отделался лишь порванной одеждой, ссадинами, царапинами и разбитой головой. Что, кстати говоря, было и неплохо, потому что возразить мне или как-то помешать он не мог, и лечебная процедура прошла безболезненно.

– Ты можешь его вернуть? – неожиданно снова подал голос командир.

Я удивленно обернулся.

– Кого? Этот и так выживет – вон, какой здоровый. Завтра, если ничего не испортит, снова будет бегать!

– Нет. Я про второго... ты ведь некромант... вы знаете способ, как воскресить человека из мертвых...

Я нахмурился и, оставив в покое выздоравливающего, повернулся к насму.

– Что?

– Верни его, – хрипло прошептал убийца, вперив тоскливый взгляд в мертвого паренька. – Его душа еще не ушла, я чувствую. Верни, Невзун... ты наверняка знаешь, как это делается.

Вот тогда я неподдельно озадачился. Затем задумался. Засомневался. Наконец, неторопливо прошелся по двору взад-вперед, остановился возле мертвеца, снова оглядел его раны и неохотно признал:

– Может, и знаю. Что с того?

– Я прошу тебя...

– Ты? – неподдельно удивился я. – Просишь?!

– Да, – обреченно прошелестел убийца, отводя глаза. – Я возьму на себя его долг.

– Кто он тебе? – сухо уточнил я. – Родственник? Знакомый? Друг?

У насма дернулась щека.

– Воспитанник.

– И ты готов обменять свою жизнь на его исцеление? Примешь любые мои условия? И возьмешь на себя его долг, зная, что я не откажусь от возможности закабалить тебя до конца своих дней?

Командир твердо на меня взглянул.

– Да.

– Хорошо, – без тени улыбки кивнул я и коротко свистнул. – Зубища, ты где? Тащи труп в нижний кабинет, брось его на алтарь и жди меня! Мявка! Зови сюда Глюка и приберите тут – до утра я занят! Гавкач, Рев, Гром... перевоплощайтесь обратно – неровен час кто увидит. Бескрылый!

– Да, хозяин? – тут же откликнулась сверху горгулья.

– Присмотри за гостями. И скажи Лиш, чтобы позаботилась об их ранах.

– Будет исполнено, – почтительно откликнулся мой летун и, хлопнув крыльями, метнулся в сторону башни. Зубища, негромко заурчав, потерлась об мою ногу и тоже умчалась, не слишком аккуратно волоча за собой бездыханное тело. А я, поколебавшись, все же обернулся к молчаливому убийце и ровно, весомо обронил:

– Я попробую вернуть твоего воспитанника. Но ничего не обещаю. Если не получится, от долга я тебя освобождаю. А если все выйдет как надо... долг жизни станет для вас общим.

– Согласен, – с едва слышным смешком откликнулся насм, и я, удовлетворенно кивнув, быстрым шагом направился в подземелье.

В принципе, в сложившейся ситуации я ничего не терял: всю ответственность за мои действия взял на себя командир, так что у звезды не должно быть ко мне претензий; о том, что я – некромант, он тоже догадывался, поэтому больших откровений сегодня не получилось; однако до конца логическую цепочку насм все еще не прошел – не хватало фактов. Тем не менее, насчет моих возможностей он действительно не ошибся – с полным до краев алтарем и гудящими от напряжения накопителями я и правда могу очень многое. Так что, если душа его воспитанника хоть как-то привязана к своему наставнику, я ее верну. И приобрету заодно двух обязанных по гроб жизни должников, которым, в отличие от многих других, можно будет доверять.

Когда я спустился вниз, Зубища уже забросила изуродованное тело на сочащийся «темной» силой алтарь и, ожидая меня у дверей, довольно улыбалась. Сам алтарь, спрятанный в недрах моего замка за надежными каменными стенами, окрасившись свежей кровью, уже начал потихоньку светиться. Однако исходящие от него эманации смерти оказались на удивление слабыми, из чего я с облегчением заключил, что душа мальчишки действительно далеко не ушла.

Чертить вокруг глыбы черного камня дополнительный защитный круг было не нужно – я давно высек его на полу, чтобы потом не мучиться всякий раз, когда требуется создать очередную трансформу. Все необходимые руны туда также давно были нанесены. Каменный мешок, в который я заключил средоточие своих сил, надежно защищен от любых воздействий. Жертва готова. Врата в Иное скоро откроются. Оставалось лишь прочитать нужное заклинание, вытащить оттуда нужную душу, а затем активировать целительный артефакт.

Подойдя к алтарю, я скинул мешающуюся мантию, закатал рукава рубахи, чтобы не пачкать их кровью, и посмотрел на проступившие на ногтях руны. Второй раз за вечер... эх, многовато для меня, ну да ничего, лишняя практика еще никому не вредила. Да и плата за успех будет достойной.

Рассудив, что игра стоит свеч, я бестрепетно погрузил в мертвое тело одну руку, нащупывая под ребрами неподвижное сердце. Сдавил его пальцами, впиявливая в податливую плоть острые ногти и одновременно напитывая их силой от Печати. Затем раздраженно откинул в сторону кусок одежды, некстати загородившей обзор, начал бормотать заклинание, но, неожиданно обнаружив на трупе нечто неправильное, замер на середине предложения и сочно выругался: лежащее передо мной тело оказалось ЖЕНСКИМ!

***

Когда я вернулся в холл, там уже было многолюдно – на стареньком диване, подвинутом к камину, сидело двое насмов без плащей: один, морщась от боли, разминал приросшую руку и пытался вернуть пальцам былую подвижность, второй осторожно ощупывал забинтованную голову, над которой хлопотала Лиш; третий, прихрамывая, бродил возле шкафа, пытаясь в полутьме рассмотреть названия стоящих там книг; а последний нахально развалился в моем кресле и невидящим взглядом смотрел на огонь, при этом рассеянно поглаживая лежащую у него на коленях белую кошку.

При моем появлении Мявка приподняла голову, разлегшийся возле входной двери Гавкач, ставший, как показалось, еще массивнее и страшнее, тихонько рыкнул, а стерегущие дверь на кухню котята дружно прыснули под диван, пока я не успел заметить, насколько сильно они подросли за эту ночь. Остальных нигде не было видно, но я точно знал, что моя нежить где-то рядом – без присмотра опасных гостей они бы не оставили. И если вечно голодный Жрака еще мог себе позволить остаться снаружи – доедать поверженных врагов, то остальные непременно пасутся поблизости.

Насмы на звук шагов дружно повернули головы и смерили меня напряженными взглядами. Целые, почти невредимые и явно горящие желанием задать вслух пару насущных вопросов. Правда, при виде болтающейся у меня на плече ноши их лица ожидаемо дрогнули, а в глазах мелькнуло изумление, вот-вот готовое прорваться громкими восклицаниями, однако бесшумно появившаяся Зубища заставила их сдержать эмоции.

Кстати, за оружие никто из них не схватился, неприязни во взглядах не промелькнуло, и вообще, наемники вели себя на редкость смирно. Разве что глаза блеснули по-особому да чуть дернулись к поясам руки.

Ну, и то – хлеб.

– Светает, – хмуро буркнул я в никуда, бесцеремонно сбрасывая на диван безвольно обмякшую насмешницу. Хорошо, отощала, как палка, и высохла почти до костей на моем алтаре, иначе тащить ее сюда пришлось бы волоком, как свиную тушу. Но зато она дышала. И раны на ее теле полностью исцелились, оставив после себя лишь несколько безобразных шрамов и свежих рубцов в тех местах, где раны пришлось стягивать насильно. – Забирайте своего... «воспитанника» и проваливайте. Вас не должны видеть.

Поднявшаяся с дивана парочка и толкущийся возле шкафа наемник неуверенно помялись, явно не зная, как себя вести. Потом все-таки вопросительно покосились на командира, но тот, правильно расценив недобрый блеск кошачьих глаз, быстро кивнул. После чего они так же дружно поморщились, подхватили беспамятную девчонку и без единого звука развернулись к выходу.

– К арке, – напомнил я, так же хмуро рассматривая их спины. – Сил у вас сейчас кот наплакал – через Иное не уйдете.

Словно подтверждая мои слова, с порога негромко рыкнул Гавкач, отчего стоящие на камине бутылки жалобно задребезжали. Насмы, не оборачиваясь, одновременно кивнули и, обойдя стороной насмешливо скалящегося пса, все так же молча вышли. Послушные, тихие, смирные и прямо сами на себя не похожие. Наверное, еще от шока не отошли.

Или как раз наоборот?

Командир, поднявшись с кресла последним и аккуратно переложив на сидение сыто жмурящуюся кошку, ненадолго замер у камина, изучающе рассматривая мое уставшее лицо. Какое-то время молчал, будто ожидая от меня пламенной и возмущенной речи, но не дождался. Озадачился, похоже, этим фактом. Заколебался. Потом шагнул было к выходу, напрочь позабыв о перебитых ногах, но обернулся и тихо сказал:

– Мое имя Лог, Невзун. Я тебе обязан.

– Расплатишься еще, не сомневайся. – Неприязненно буркнул я, занимая освободившееся место у камина. – Но со звездой разбирайся сам. И девчонке своей сам объясняй, почему одна ее грудь стала выше другой после того, как мне пришлось ее зашивать.

Убийца медленно качнулся с пяток на носки.

– Хисса поймет. Она – способная ученица.

– Главное, чтоб башку тебе не снесла, когда узнает, кому обязана.