Текст книги "Игрок Фемиды (СИ)"
Автор книги: Александра Лимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 8
Разбудил меня Гармошка, горячим языком вылизывая лицо. Я лежала на животе в постели Антона, свесив руку на пол.
– Здрава будь, Елена Прекрасная, но не очень Премудрая. – Усмехающийся голос Антона и его пальцы легко, почти невесомо пробегаются вдоль позвоночника, вызывая на руках мурашки. – Выспалась?
Чувствуя непомерную тяжесть в голове и ватную слабость в теле, с трудом перевернулась на спину и торопливо дернула одеяло к подбородку, сообразив, что кроме кружевных трусиков на мне ничего нет.
Антон, томно улыбаясь уголками губ, в рубашке и брюках, лежал рядом подперев рукой голову и с интересом глядя на меня, убито прикрывшую глаза.
– Сколько времени? – сипло спросила я.
– Половина второго. – Он бросил взгляд на наручные часы и потянулся к тумбочке со своей стороны, взял оттуда небольшую черную коробку и придвинул ко мне на простынях. – Твой новый телефон. Симку поставил и даже секретарем поработал.
– Чего? – с недоверием глядя на навороченный смартфон, спросила я.
– С утра кинолог позвонил, спросил когда ты приедешь. Пришлось самому щенка везти, он же не виноват, что ты храповые рулады выводишь и не можешь проснуться. Потом Луиза звонила, просила в двенадцати заехать за отпускными, но так как ты послала меня на хер, при попытке тебя разбудить, я, как ответственный мальчик, съездил сам. – Он достал из заднего кармана пухлый конверт и положил сверху на телефон. – А да, сегодня в десять утра, судья подписал договор единоличного доверительного управления имуществом матери в твою пользу. Ты выиграла суд, – он взял с тумбочки скрепленные степлером бумаги и протянул мне, – поздравляю, что ли.
Я, испытывая смущение и стыд, взяла бумаги и пробежалась по ним глазами. Комната моя. Я проспала все на свете. Прикусив губу, смотрела на гоготнувшего Антона, наслаждающегося моим коктейлем вины, радости и смущения.
– Я так понимаю, ты вообще не помнишь, что вчера вытворяла, когда домой приехала?
Я прикрыла глаза. Очевидно, что что-то из ряда вон, ибо его глаза довольно блеснули.
– Рассказывай. – Убито произнесла я, потянувшись к бокалу воды со своей стороны. М, сразу с растворенным аспирином.
– Да ничего такого на самом деле, – глумливо отозвался Антон, вызвав у меня подозрение, что было сразу много и всего «такого»
Проблема в том, что после того, как я уронила голову Зиминой на плечо в машине Антона, все что было дальше, выпало из моей памяти. Мрачно посмотрев на ополовиненный стакан, я спустила с постели ноги и оперлась локтями о колени, сжимая пальцами гудящие виски. Простынь соскользнула с моих плеч, и пальцы Антона снова пробежались по моей коже вслед за ней, пробуждая дрожащее чувство за грудиной у придурочной меня.
– Ты потребовала продолжения банкета как только я с тобой на руках перешагнул порог квартиры. Я сначала пытался тебя уложить, но ты оказывала стойкое сопротивление. – Голос Антона усмехнулся и я почувствовала, как он скользит пальцем по спине, вырисовывая какие-то буквы. Первой была «я» и пауза. – Согласилась улечься после бокала вина. После второго тебя потянуло на откровенные разговоры.
Подозревала, что он врет. Вообще ничего подобного не помнила. Правда, я никогда прежде и не напивалась до такой степени, чтобы на экскурсию в ментовку согласиться. Антон хмыкнул, пальцы замерли в районе правой лопатки, а потом снова начали выводить слово вдоль позвоночника, и с каждой последующей буквой, я чувствовала, как в крови отзывается то же самое, что пишут его пальцы.
– И что же я сморозила? – безрезультатно пытаясь сбросить наваждение, негромко спросила я, когда он дописал слово «хочу».
Несмотря на пробуждение желания, я упрямо пыталась не потерять нить разговора.
– Сморозила? Ты вполне уверенно и правдиво заявила, что до меня у тебя оргазма никогда не было.
«Тебя» – последнее пусть даже такое очевидное слово, заставило онеметь кончики пальцев.
– Я была пьяна. – Смутившись, но стараясь не выдать этого голосом, я несколько нервозно дернула на плечи простынь
– И честна. – Парировал он, придвигаясь ближе и целуя меня в шею. – А потом в тебе пробудилась сексуальная тигрица.
Я повела плечом, отстраняя его голову, обхватив себя руками и сдерживая дрожь от ощущения его смеющихся губ на своей кожи. Подозрение, что он все врет крепло с каждой секундой. Ну не могла я вчера себя так вести! Вообще вот не в моем стиле. Скорее всего он занес мою пьяную дрыхнувшую тушку домой и сам завалился спать. Но твердо об этом заявить мешали его чертовы губы едва касающиеся шеи и вызывающие пьянящие отголоски наслаждения.
– Антон, мне плохо. – Соврала я, чувствуя себя очень даже хорошо под требовательно разгорающемся в крови желанием. – Только не говори, что ты воспользовался моим пьяным состоянием…
– Не успел. – Фыркнул он, зубами чуть прихватывая кожу плеча у самой кромки ткани и скользя пальцами по ребрам к груди. – Хотя тигрица была очень чрезвычайно настойчива и безумно сексуальна, несмотря на то, что даже сидя шаталась. – Пальцы сжали грудь, сердце тяжело застучало, и к низу живота прилила кровь, наполняя его свинцовой требовательной тяжестью.
Я безотчетно откинулась спиной на его грудь, подаваясь вперед. Уже твердо была уверена, что он врет, но это знание не имело никакого значения именно сейчас.
– Почему не успел воспользоваться? Я же была очень даже за, судя по твоим словам. – Прикусив губу, попыталась вынырнуть из затягивающего омута, уцепить за то, что мне сейчас нагло врут, а я тут слюни пузырями пускаю.
– Потому что дальше ты решила станцевать приват. Немного запуталась, когда пыталась снять джинсы и упала. – Антон тихо рассмеялся на ухо мне. – Потом тигрица очень расстроилась, что не смогла исполнить свой любимый номер, почему-то обозвала меня нехорошими словами и обидевшись непонятно на кого завалилась спать, положив рядом собой собаку.
Я гоготнула, осознав, где смогу поймать его на лжи, и это злорадство позволило мне даже прийти в себя. Любимый номер под любимый трек у меня был только один. Самый первый, который до половины ставил мне Рубик. А когда он вышел, я начала импровизировать, не зная, что он все видел. Рубик по окончании зашел в зал и сказал, чтобы так все и оставалось. И чтобы я никому из девчонок не говорила, что он одобрил мою импровизацию, ибо ему нужно сохранять имидж. Я знала этот танец до механической памяти мышц.
Отстранила его руки массирующие мою оголенную грудь и повернулась к Антону, улыбающемуся потемневшими от желания глазами.
– И под какой же трек я танцевала? – прищурила я глаза, уже готовя гневную отповедь за его дурацкое вранье.
– Не помню. – С легкостью и сожалением считывая с моего лица свидетельство намечающейся перепалки, признал он, падая на спину и вытягивая из кармана телефон. – Но если это имеет значение, сейчас найду. У меня сохранилось.
Я снова натянула простынь на себя и выжидательно изогнула бровь. Зазвучавшая мелодия разбила всю мою твердую теорию о его лжи просто в пух и прах. Dark country 5 – The devil inside. Я похолодела, глядя на иронично улыбнувшегося Антона. Убито простонала, сообразив, что он говорил правду о моем поведении. И побрела в ванную, прежде чем он снова начал свои порочные игры. Прохладный душ окончательно помог прийти в себя и промокая волосы полотенцем, я натянула джинсы со свободным топом и вышла из ванной.
Антон, пьющий кофе на кухне, сообщил, что у него через час заседание, а машина на техобслуживании у дилера, и ее должны вот-вот отдать. Я налила себе кофе и недовольно опустилась напротив него за стол. Антон, не поднимая на меня взгляда от папки с документами, сказал, что оставил у дилера мой номер и попросил меня забрать машину, если он не освободиться раньше. Отказать ему, провернувшему за меня столько дел пока я в бессознанке валялась, было как-то неудобно было и я уныло кивнула, вообще не понимая, что происходит с моей жизнью.
– Ты вчера туфлю сломала. – Хмыкнул он, не поднимая на меня глаз и придвигая небольшую черную коробку по столешнице ко мне.
Я, недоверчиво на него глядя, распахнула ее явив на свет восхитительные лодочки из темно-бардовой замши на тонкой шпильке. Ярлык внутри туфель рядом с супинатором гласил Джимми Чу. И как-то не было сомнений, что это оригинал.
– Я не возьму. – Хмуро отказала я, отодвигая коробку.
– Выброшу. – Антон тоже явно почувствовал ассоциации с тем вечером, когда мы произносили эти же слова, только поменявшись ролями. А в последствии я швырнула его деньги на дорогу.
И он ведь выбросит. Я еще боролась с собой, когда Антону позвонили, и он произнес в трубку, что сейчас выйдет, кинул на стол документы на машину и купюры, сказав, чтобы я оплатила ТО и чмокнул в нос меня, не успевшую отвернуть голову. Подхватив папку пошел на выход. Я еще с полчаса после его ухода смотрела на туфли волком. Нет, они конечно потрясающие. Не удержавшись, даже примерила, и на ноге сидели как влитые. Ну вот как это все вот воспринимать?.. Что, я сама что ли не смогу купить себе туфли?…
Шпилька моих вчерашних туфель действительно нехорошо шаталась. Я убито смотрела на каблук своих любимых туфель, а потом перевела взгляд на коробку на кухне. Там теперь тоже мои любимые туфли. И нелюбимые принципы.
Чертыхнувшись, налила себе чай и рылась в новом телефоне, понимая, что его вот точно придется вернуть ибо расширенный функционал ясно говорил о дороговизне, да и бренд недешевый. Но не удержалась и нафоткала охотно позирующего щенка на качественную камеру.
Потом, вспомнив про отпускные и пересчитав хрустящие купюры, решила, что вот теперь точно можно заняться ипотекой. Выгуливая щенка в недалеко расположенном парке, я с удовольствием просматривала в интернете объявления о продаже квартир и невольно улыбаясь при мысли, что у меня скоро будет свой уголок. Вот совсем свой и ничей больше. Настроение не портил не прохладный ветер, пробирающий сквозь тонкую кожаную куртку, ни пасмурное небо, собирающееся излиться дождем. Втянув в себя предгрозовой воздух, я расслабленно улыбнулась, позволив щенку сойти с дорожки и прыгнуть в кучку пожухлых листьев. Вот и осень пришла. Так, стоп. А какая сегодня дата?..
Я запоздало осознала, что вообще-то завтра начало семестра, у меня ни халата, ни пижамы, учебники не получены и морально я не готова.
Обозвав себя дурой, я повернула Гармошку домой, просматривая в интернете рядом с названным Антоном адресом автосалона, какие-нибудь торговые комплексы. Нашла. Поехала на такси, памятуя о том, что в случае чего мне придется забирать бэху. Я уже оплачивала медицинскую одежду, когда с салона мне позвонили и попросили приехать за машиной.
Автомеханик, обслуживающий машину Антона, рассказывал, что в ней поменяли, я нихрена не поняла и не запомнила, оплатила ТО и села за руль.
Ехать одной в этом корабле было страшновато, хотя я настроила под себя и зеркала и кресло, и вообще эта тачка не чета мои предыдущим, управляемая и послушная. Но все равно как-то боязно. Да и длинная, зараза. Я тащилась за автобусами, стремясь привыкнуть к автомобилю в условиях оживленного движения. Чтобы хоть немного расслабиться, включила музыку. Трек считывался с флешки и заигравшая мелодия стояла на постоянном повторе. Я решила послушать, что же может так заинтересовать Антона, что на песню включена функция повторного воспроизведения.
Стиль был не мой. Вообще не мой. Но вот неторопливый и вкрадчивый тон, со своеобразной манерой подачи заставили меня отстранить пальцы, когда трек сыграл сразу с припева, заставив поначалу закатить глаза и мысленно обозвать Антона гадом.
И не зря я не стала переключать. Слова «На ней обувь от Джимми Чу, остального на ней не хочу»* вызвали непроизвольную улыбку. Я подумала о коробке с туфлями на кухонном столе. А вы сентиментальный и впечатлительный человек, господин Грановский. Дальше стало только хуже, ибо я поняла, что непристойные слова у него прямо ассоциировались со мной. И это вызывало довольную улыбку, ибо мне дико нравился сам текст. «Я понял, что между нами невозможна дружба, еще с тобой не поужинав» – я рассмеялась, сама не зная почему. А после строчки «При ее виде папа Римский изъяснился б матом, мол, да простит меня Господь, но она пиздата», я поняла, что скачаю этот трек себе.
На словах «… и я прошу сильно, как сильны удары Тайсона, – не одевайся, а?» позвонил Антон, и я не сдерживая непонятную даже себе самой улыбку, убавила громкость, чтобы он не слышал и ответила на звонок. Он, убедившись, что машину я забрала, сказал заехать за ним к зданию суда недалеко отсюда. Я как-то проезжала то здание и парковка там маленькая. Антон, выслушав мои опасения, сказал, что подождет на остановке возле суда, чем значительно облегчил мне задачу.
На остановке была куча народу, но Антон выделялся сразу. Он стоял прислонившись плечом к дальнему столбику удерживающему крышу остановки, зажав подмышкой толстую папку и рылся в телефоне. Я, придумав гадкую идею, лихо затормозила около него и опустив стекло пассажирской двери, громко, чтобы люди слышали, спросила:
– Эй, красавчик! Сколько в час берешь?
Антон усмехнулся, не отрывая взгляда от экрана, сделал задумчивый вид и бросив телефон в карман приталенного блейзера, подошел к своей машине облокачиваясь локтями о окно, так же громко ответил:
– Две тысячи в час. За кунилингус сверху восемьсот.
– Годится! – слегка покраснев, заржала я, снимая блокировку дверей, и Антон сел в машину под охреневшие взгляды зрителей. Какая-то бабуля глядя на нас злым взглядом, зажимала уши восторженному подростку. Две девицы томно и расстроенно смотрели на сдерживающего смех Антона, и у них на лицах явно было написано «а что, так можно было, да?». Можно.
– Нехеровые у тебя расценки, Грановский. – Хохотнула я, поворачивая на оживленный проспект в сторону его дома.
– Это в долларах. – Фыркнул он, доставая сигареты и лукаво глядя на меня. – Но я не стал шокировать людей еще больше.
– Это ж сколько я тебе должна, получается?
– Заранее не рассчитываются. Думаю, сей момент и не придет. – Хмыкнул он, взяв мою руку с рычага переключения передач и скользнув по ней губами. – По крайней мере, я все для этого сделаю.
Я, не в силах сдержать улыбку, негромко прошептала «нахал», чувствуя как медленно тлеет зарождающийся огонь в венах при прикосновении его губ. Антон удовлетворенно улыбнулся и внезапно опустил свою руку на мое правое колено. Я вздрогнула и бесконечно удивленно на него посмотрела. Зря. Потому что его вид красноречиво говорил о том, что он меня хочет. Сейчас. И уйти не даст.
– Антон. – Дрогнувшим голосом позвала я, чувствуя как немеют ноги от его легких поглаживаний сквозь ткань чулок. – Я же за рулем.
– Сбавь скорость до шестидесяти. Можно ниже. – В чуть протяжном негромко голосе одуряющая хрипотца. – Круиз-контроль включу, главное ногу от тормоза далеко не убирай, за дорогой я послежу.
Я, прикусив пересохшие губы, хотела было отрицательно мотнуть головой, но его пальцы с силой сжали кожу внутренней стороны бедра. Легкий оттенок боли от этой грубости должен был меня отрезвить, но напротив, сломил последнюю волю к сопротивлению. Я убрала ногу с педали газа и перестроилась в крайнюю правую полосу. Антон, издевательски медленно скользя пальцами вверх по коже бедра, потянулся и щелкнул какими-то кнопками на руле, заставив машину стабильно держать скорость в пятьдесят пять километров без моего участия.
Его пальцы накрыли намокшую ткань кружевного белья. Антон довольно хмыкнул, глядя на мой напряженный профиль.
– Чуть раздвинь ноги… Да, так… Расслабься, я все контролирую. – Голос звучал гипнотически, затягивающе в его гребанный омут порока, от которого у меня вечно зудело тело, в жажде его прикосновений.
Я не отрывала взгляда от дороги, силясь соображать сквозь пелену гудящего в венах возбуждения. Но совершенно потерялась, когда он безошибочно надавил пальцами на самую чувствительную точку моего тела, вырвав тихий полувстон с пересохших губ. Глаза рефлекторно закрылись стремясь отгородить меня от всего мира и сосредоточиться только на адовом огне в низу живота, разгорающегося сильнее от каждого его движения.
– Чуть притормози, автобус перестраивается.
Его голос вырвал меня из пут безумия достаточно резко и быстро. Я испуганно распахнула глаза, и слишком резко нажала на тормоз, возмутив автомобиль двигающийся сзади.
– Так. Не набирай скорость. – Антон, против моих ожиданий, даже не обратил на это внимания, снова потянувшись к рулю и фиксируя круиз контролем скорость в сорок километров. – Поползем за автобусом, так даже лучше.
Его пальцы снова чуть нажали, утягивая меня на дно, но глаз я старалась не смыкать. Помогло мало, ибо мысли сразу разлетелись от усиливающегося нажима и такта движения его пальцев. Я стиснула руль двумя руками, дыша часто, поверхностно, ничего не соображая. Значение имело только пока далекое, но нарастающее эхо цунами, грозившегося разорвать меня к чертям, если он не уберет руку. Гул в ушах перекрывал звук моего шумного дыхания, сердце грозило пробить грудную клетку, а кровь вспениться в сосуда.
Но он и не собирался останавливаться. Отодвинул ткань и резко запустил палец внутрь меня. Ждать не пришлось. Тихий вскрик с губ в ответ на взрыв атомной бомбы внутри, убившей и расщепившей. Тело судорожно дернулось, голова с силой ударилась о подголовник, руки и ноги обмякли. Я жадно хватала ртом воздух, бесполезно пытаясь унять сладкие судороги сокращающие каждую мышцу тела. Но трезвящий голос Антона, справился с этим куда быстрее:
– Лен, притормози.
Я послушалась, запоздало осознав, что левой рукой он держит руль, который я в момент оргазма бросила, и перед нами светофор.
– Все, я сама. Отключи круиз. – Глухим, совсем не своим голосом прошептала я, мягко отстраняя его руку от моих ног.
– Уверена? – усмехнулся Антон, со значением глядя на мои дрожащие пальцы, но все же снимая контроль.
– Не хочешь сесть за руль? – в тон ему предложила придурочная я.
– Хочу. – Правильно расценив мой взгляд ответил он, кивнув на сигнал светофора уже разрешающий трогаться. – Только я не кончу, ибо не смогу расслабиться.
– Ты проверял? – Приподняла бровь я, сворачивая на улицу, ведущую к его дому.
– Нет. – Правдиво соврал он. – Я просто предположил это. К тому же, мы почти приехали.
И правда, я запоздало поняла, что приближаемся к новостройкам, и послушно свернула к дому Антона. Когда парковалась у подъезда, ему позвонили. Он, чему-то весьма довольный, сказал мне идти домой и не ждать сегодня до ночи, а сам сел за руль.
Он действительно вернулся вечером, когда я уже спала, прижав к себе Гармошку. С утра, с неохотой собираясь на первый учебный день с тоской смотрела на свеженького, как огурчик Антона и завидовала. Он предложил отвезти меня в институт и забрать после учебы. Я, думая о своей тарантайке и безрадостных перспективах поиска свободного места у вечно забитой парковки, кивнула.
– Ты чего с таким лицом сидишь, словно всех похоронила? – хмыкнул он, сворачивая к институту.
– Учеба. – Ответила я таким тоном, словно это был приговор.
– И? – Приподнял бровь Антон, паркуясь на свободное место у входа на территорию института. – Да брось. Студенческие года лучшие. Я бы с удовольствием снова в институт походил. Мне дико нравился этот период, жалко, что так быстро время пролетело.
– А тебе сколько лет? – поинтересовалась я, роясь в сумке в поисках студенческого.
– Двадцать девять в начале августа стукнуло. – Хмыкнул он, и глядя на мое вытянувшееся лицо, поинтересовался, – это на сколько же лет я выгляжу, если тебя это так поразило?
– Ну я думала двадцать семь где-то.
Антон фыркнул и притянув меня за руку к себе, поцеловал. Совсем кратко, чтобы я собралась с разлетевшимися мыслями быстро. Фыркнув, я покинула салон, напоследок получив шлепок по ягодице. Антон напомнил, что заедет после пар, и начал выезжать с парковки.
Первый учебный день был полным провалом. С биохимией я не дружила вообще, и не готовилась к ней вчера, надеясь, что в первый же день, явно не с меня опрос начнут. Но я ошиблась и заполучила отработку. В конце последней лекции мне прилетела смска от Антона, что он подъедет минут через двадцать. С лекции отпустили пораньше, чем несказанно удивили, и я от нечего делать, терлась на парковке, прислонившись плечом к дереву и рылась в телефоне. Сигнал бэхи, заехавшей на парковку прозвучал раньше отмеренных Антоном двадцати минут, и я пошла к его машине.
Сев в салон я бросила взгляд на Антона и нахмурилась. Он выглядел очень усталым и осунувшимся. Под глазами залегли темные круги, кожа лица болезненно бледна, губы бескровны. Хотя утром ничего подобного не было. Сейчас время всего обед.
– Все хорошо? – негромко спросила я.
– Да, просто немного замотался. – Измучено улыбнулся он, вливаясь в дорожный поток.
– Хочешь, я сяду за руль?
– Нет, все в порядке. – Чуть поморщился он, встряхнув рукой на рычаге переключения передач.
Левая рука крепко сжимала руль. А вот на кончиках пальцев правой я заметила мелкий тремор, прежде чем он вцепился в рычаг, стремясь это скрыть.
– Антон, – тихо, но твердо позвала я, – съезжай на обочину, я сяду за руль.
– Лен, не выдумывай. – Неожиданно раздраженно отозвался он. – Я в порядке, не приставай.
Я удивленно приподняла брови. Так он ко мне еще не обращался. Антон прикусил губу не переводя на меня взгляда, негромко извинился за грубость тона. Помрачнев, я хотела было продолжать настаивать, но капля крови, скатившаяся из его носа по бледной коже, заставила меня оторопело замолчать.
– Да блядь… – прошипел Антон сквозь зубы, утирая кровь, зажимая нос пальцами, и сворачивая к карману у остановки. – Сука, что ж так не вовремя-то…
– Антон…
– Лен, – прогундосил он, зарывшись в подлокотнике в поисках салфеток, – видишь вон магазин за остановкой? Будь другом, сгоняй за водой, таблетки запить нечем, и сигареты кончились…
– Антон… – тупо повторила я, пораженно глядя как он остервенело оттирает лицо влажной салфеткой. – Поехали в больницу. Антон…
– Лена. Сходи. В. Магазин. – Чеканя каждое слово, произнес он. Кровотечение прекратилось так же внезапно как и началось, и теперь он несколько рваными движениями оттирал руки, поднявна меня мрачный взгляд и попытался смягчить свои слова, – пожалуйста.
Сглотнув, я подчинилась и вышла из машины. Поднимаясь по ступеням, услышала, как хлопнула дверь его машины. Оглянулась. Антон пересел на заднее сидение бэхи. Ну слава богу, а то упертый, как баран.
Вернувшись с водой и сигаретами, я села в водительское кресло и напряженно оглянулась. Антон развалился на заднем сидении, откинув голову на подголовник и закрыв глаза. Грудь вздымалась чуть чаще, чем положено, но выглядел он уже не таким бледным.
– Держи, – я протянула ему бутылку минералки, и потянулась к крышке подлокотника за таблетками.
– Что? – несколько заторможено отозвался он, чуть приподняв голову и глядя на меня сквозь ресницы. – А… Я уже выпил. Поехали домой.
– Может в больницу? – мягко попробовала уговорить его я. Не мытьем, так катаньем.
– Зачем? У меня просто давление упало. Редко, но бывает, не переживай. – Снова откинув голову на подголовник привычным ровным голосом отозвался он.
– Сколько ты не спал? – я ткнула в кнопку запуска двигателя и настроила зеркало заднего вида, чтобы видеть его. – Антон?
– А? – снова после паузы отозвался он, вызывая у меня все большее нарастание тревоги. – Два с половиной дня… Вот давление и упало. Сейчас в себя приду. Домой доедем, тебя высажу, в пару мест съезжу, а вечером…
– Ты никуда не поедешь. Слышишь? Ты никуда не поедешь в таком состоянии, понял меня? – злобно выдохнула я, бросив взгляд на его усмехнувшееся лицо, уже приобретающее нормальный цвет.
Он попробовал возразить, я начала ругаться. Он, поморщившись, промолчал. Видимо пропуская мои слова мимо ушей, ибо вообще не реагировал даже тогда, когда я перешла на мат.
Немного утратила внимательность на дороге я при перестроении в правый ряд вырезала машину. Извиняясь, поморгала аварийками, но свирепый мужик за рулем Шкоды воспринял мою неаккуратность как личное оскорбление. Перестроился на мою прежнюю полосу и ехал параллельно, пока я не повернула к нему лицо. Он сделал рукой сверху вниз характерное движение, намекая открыть окно. Я, приподняв бровь, с неохотой опустила стекло.
– Ты как ездишь, ебанутая?! – брызгая слюной, заорал он, останавливаясь со мной на красный сигнал светофора. – На машину насосала, на мозги насоси!
Я только открыла рот, собираясь начать гневную тираду с исчерпывающим описанием его умственных способностей, когда задняя дверь хлопнула, оповестив, что Антон покинул салон. А в его была руках странная изогнутая железяка, похожая на кривую трубу.
– Антон! – ткнув на кнопку ручника, я выскочила за ним.
Но он уже с силой замахнулся и ударил железкой по лобовому окну Шкоды, пустив частую, почти непрерывную сетку трещин по всему стеклу. Я пораженно застыла глядя на усмехнувшегося Антона, подошедшего к пассажирской двери помертвевшего мужика
– Выходи, отсосешь. Раз это тебе покоя не дает. – Почти дружелюбно предложил он, кладя на арку руки.
– У меня регистратор! Я тебя найду! – стараясь не выдавать испуга проорал мужик, делая вид, что порывается выйти.
– Да чего искать-то? – Антон, пока я без особого успеха пыталась толкнуть его тушу к машине, вытянул из портмоне визитку и презрительно бросил в его открытое окно. – На, ишак. Лен, сядь в машину.
Он распахнул дверь водительской двери и бросив усмехающийся взгляд на побелевшего мужика, сел в салон.
Я, с трудом сглотнув, обежала машину и упала рядом с Антоном на сиденье. Бэха, взвизгнув шинами, стартанула с места, вливаясь в дорожный поток.
– Ты зачем это сделал? – хрипло и испуганно спросила я, оглядываясь на поврежденную машину, включившую аварийки и окруженную очевидцами произошедшего.
– Нехер было быдлить. – Антон равнодушно достал сигареты и задымил в приоткрытое окно. – Ты извинилась, но ему покоя не давало, что его вырезала баба на тачке покруче, чем у него. С такими выблядками надо разговаривать на доступном им языке. Я глубоко сомневаюсь, что в следующий раз он сделает в сходной ситуации что-то подобное, быдло ебучее.
– Но зачем тачку бить? Можно же просто было словесно…
– Я уже ответил на твой вопрос, Лен. – Поморщился Антон, беря с приборной панели солнцезащитные очки, хотя на улице пасмурно было. – Завязывай с нравоучениями.
– Но ты же адвокат! Он же может…
– Да нихуя он не может, потому что трус. Если бы мне кто лобовое разбил я бы как минимум из машины вышел. И это как минимум. – Хмыкнул Антон, сворачивая к жилым домам. – Сам нарвался, и он это понимает. Да даже если позвонит гайцам, те к ментам отошлют, потому что это не ДТП. Там максимум административка будет, да и то не факт, учитывая, что я могу свернуть дело на досудебке за один звонок.
– И ты прямо все это в голове прокрутил, пока замахивался? – несколько успокоившись, мрачно спросила я.
– Пока замахивался я еще планировал ему башку проломить, если выйдет. Ненавижу быдло. – Антон припарковался у своего подъезда и кивнул мне на входную дверь, – все, иди. Ночью домой приеду.
Но я, напряженная до крайности его идиотским спокойствием и поведением, отказывалась уходить из машины, пока он не пойдет со мной. Опять давление упадет, да и вообще, вдруг еще кто вырежет. На этот раз хоть подготовленная, не дам ему в неадекват уйти, придурку.
– Лен! – простонал он. – Мне нужно одному съездить. Дача взятки не подразумевает присутствие третьего лица, ну серьезно! Я уже нормально себя чувствую! Не заметила, что ли?
Выглядел он и правда почти хорошо, только круги под глазами остались, да и те были почти незаметны. Я, твердо сжав челюсть, отрицательно помотала головой. Он разозлился. Ругались мы долго и увлеченно.
– Да блядь! – гневно прошипел он, зачем-то доставая телефон и убирая его себе под задницу.
Потом, потянувшись к заднему сидению, хлопнул по черной спортивной сумке, привлекая к ней мой взгляд и едва различимым шепотом произнес:
– У меня вот здесь лежит десять лямов. В багажнике еще столько же. Мне сейчас нужно ехать в другой город. Смена гайцев на посту куплена и ждет того, когда я проеду, чтобы стереть записи с камер наблюдения. Через три часа меня ждут в определенном месте и без меня там переговоры не начнутся. Видишь сзади у второго подъезда два тонированных Порше? Мое сопровождение и охрана. Всего задействованы двадцать человек, большая часть из них при нехилых погонах, и ты мне сейчас правда предлагаешь пойти домой и лечь спать?
Похолодев от всего сказанного, я подняла на него напряженный взгляд. Антон, достал из-под себя мобильный и продемонстрировав его мне, прижал палец к губам, призывая к молчанию, и намекая, очевидно на то, что его телефон прослушивается.
Я беспомощно сжав кулаки, отвернулась. Антон вздохнул и вышел из машины, понимая, что я сдаю позиции. Глубоко вдохнув и выдохнув, пытаясь придать себе уверенный вид, я покинула салон. Подошла к нему, достающему такую же сумку из багажника и перехватив его за локоть, развернула к себе лицом. Он взглядом показал на карман куртки, где лежал его телефон, очевидно, призывая ни о чем не спрашивать
– Это… безопасно? – не скрыв дрожи в голосе, спросила я.
– Абсолютно. – Правдиво солгал он, ободряюще улыбнувшись и быстро чмокнув меня в нос, произнес, – не звони мне, хорошо? Погуляй с Гармошкой. Чем-нибудь займись. Я приеду глубокой ночью, не жди.
Я прикусила губу и заставила себя разжать пальцы на его руке. Это мужские игры, и он там, очевидно, ведущий игрок. Я не имею никакого права туда вмешиваться. Бросила взгляд на пару одинаковых наглухо тонированных машин у подъезда напротив и с трудом сглотнула, готовая на неверных ногах идти в подъезд, когда во двор въехала Зиминская Ауди. Антон махнул машине рукой и бросил на меня предупреждающий взгляд. Я, не совсем понимая что именно он хочет этим сказать, на всякий случай кивнула.
– Что, Тоха, солнце нынче слепит? – хохотнул Слава, выходя из своей машины припаркованной ряжом с Антоном, и намекая своими словами на очки Антона, которые он так и не снял, хотя пасмурная осенняя погода и так мало чем отличала день от вечера..
Антон поморщился и не ответил, здороваясь с ним за руку. Славкин взгляд упал на меня.
– О, привет, алкашня. Твоя собутыльница вторые сутки отойти не может, а ты свежа и бодра. Аж завидно.
Зиминский добродушный голос подействовал расслабляюще, а когда он плюхнулся на пассажирское кресло БМВ, я даже почувствовала, что немного успокоилась. Хоть не один поедет. Антон, закинув сумку на заднее сиденье, хлопнул меня по ягодице, лукаво улыбнувшись и подтолкнул к подъезду. Я обернулась на машину, прежде чем открыть входную дверь. Славка, дымя сигаретой в открытое окно, щелкнул себе пальцами по горлу, намекая на мое пьянство и заржал, прощально махнув рукой. Я скривилась и вошла в дом, услышав как Антон посигналил, выезжая с парковки.
