Текст книги "Ангелы не продаются (СИ)"

Автор книги: Александра Хортица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Иннуэль лежал, скорчившись, в кресле. Такой маленький, хрупкий и белый, что мое сердце сжалось в маленький хрупкий белый комочек, и даже не пыталось разжаться. Мой мир стремительно превращался в кошмар, в котором не было места ни Максу, ни работе, ни магазинам и ангелшопам, ни кофе в кружке и молоку с медом. И даже сломанному крылу Мариэль не было в мире места. Зато было место двум алым полоскам на тонкой белой спине.

– Что ты с ним сделала? – это я сказала? У меня, правда, такой голос? Я стояла перед креслом, я уже сидела перед ним на коленях, и прикасалась к ледяному плечу. И не сразу услышала яростный визг, глухой и страшный.

– Ты совсем офигела? Я сделала? Я сделала, да? Я его у забора внизу нашла, слышишь меня? Ты меня слышишь? Я даже не видела, кто! Не видела, иначе я бы! Уж я бы... – она дергала меня за плечо, и я шаталась, не оборачиваясь. А она все говорила, говорила, говорила. Как шла домой из супермаркета. С молоком и вином, вот смешно, да? И с конфетами. Потому что Вика – в гости. Как потом Эля услышала голоса и лай. Как поспешила туда, потому что она была храброй девушкой. И могла за себя постоять, если что. А потом она молоко уронила. А вот вино – нет. Лучше бы наоборот! Как услышала лай. Как прибежала. И нашла Пинки.

– У него ухо отрезано, это тоже я, да, да? Тоже я отрезала? – она снова дернула меня, а я воочию видела, как...

Девушка бежала по переулку, напугав кого-то своим напором, своей злостью, и маленький песик с раненым ухом отчаянно лаял, а возле ограды лежал...

– Иннуэль, – прошептала я, разглядывая алую кровь на своих пальцах, – Прости, Эля. Я глупая.

– Я принесла бинты! И йод. И но-шпу еще! – за спиной послышался голос Вики, хриплый и отчаянный, – Эля... о! – Она увидела меня, она едва не роняла из рук пакеты с бинтами, с какими-то баночками, с чем-то еще. Она бежала мимо Эли, мимо Пинки – ко мне и к Иннуэлю.

Я же подалась вперед, поднимая на руки едва ощутимое тело. Легкое, как перышко. У меня не осталось ни слез, ни мыслей. Только еще пару слов осталось. Для глупых, злых девочек с бинтами и щенком по имени Пинки. Я подняла Иннуэля на руки, и развернулась, чтобы уйти прочь. Он был холодным, я слышала слабое дыхание, плечи ангела мелко подрагивали.

Девочки не должны были за мной идти. Они и не пойдут. У них стресс, вино и раненый щенок, которому надо перевязать ухо. Про Иннуэля они забудут через десять минут. Постараются забыть. Я сказала, выходя из квартиры и закрывая за собой дверь:

– Не надо бинтов, девчонки. И йода не надо... Иннуэль умирает.

Ангелы не продаются. Глава 4. Где твои крылья?

Я вышла из дома Эли с Иннуэлем на руках и медленно пошла по улице. Если до того время сжималось вместе с пространством, теперь все было наоборот. Кажется, я замедлилась в сто тысяч раз, застыла в янтаре, и каждый шаг длился вечность. Слез не было. Мыслей – тоже. Ноша была легче легкого, и тяжелее всего на свете. Я прошла по переулку, где неведомые мне люди (обычные люди, вовсе не демоны) убивали моего ангела. Чьи-то силуэты торопливо скрылись за поворотом, и я не стала вглядываться.

Я ощущала тяжелый лазурный камешек у себя на шее. Он мог помочь Иннуэлю? Может, он был волшебным? Ангел нашел в себе силы приоткрыть глаза и взглянуть на меня. Укоризненно? Насмешливо? Грустно? Я знала, что он умел читать мои мысли. Камешек на моей шее был самым обычным. Может быть, даже стеклом. Или сапфиром чистой воды, ценой в небоскреб. Он ничем не мог помочь маленькому ангелу.

Я точно знала, куда я иду. Подальше от людей, ближе к небу. Отрешенно подумала, что дождь все никак не начнется. Еще недавно мне казалось, что Город пуст, сейчас же я все время натыкалась на взгляды. Они провожали меня, смотрели мне в спину, на Иннуэля, на мои руки, на его спину. Мне отчего-то не хотелось прятаться. Мне ничего не хотелось.

– Девушка! Девушка... – напряженный голос прозвучал едва ли не над ухом, – Вам нужна помощь? – я шагнула вперед, и голос скрылся в толпе. Помощь? Чем тут помочь.

– Нужно вызвать скорую... – прозвучал другой голос, хрипловатый, немолодой. Я смутно отметила мужичка в деловом костюме, который уже доставал смартфон и уже звонил, – Ало, ало! Скорая? Тут ребенок... ангел... Ребено... Да чтоб тебя! Приезжайте, скорее! – этот голос тоже скрылся за моей спиной. Я несла Иннуэля вперед, и меня никто не останавливал.

– Мама, мам! А у меня, когда я вырасту, тоже крылышки отрежут? – тонкий детский голосок. Я взглянула туда, и наткнулась на перепуганные детские и женские глаза. Мама не сразу поняла, о чем говорит ее маленькая дочка. А когда поняла, схватила ребенка и прижала к себе, тихо уговаривая ничего не бояться, пока мама рядом.

Голоса, голоса. Они то сливались воедино, то разбивались на осколки. Я шла, медленно-медленно, и сотни взглядов целого Города обтекали меня.

– Кто это сделал? Что это с ним? Куда они идут? За что? Почему? Что вы делаете с ангелами? Отпустите его...

Я снова подняла взгляд. Это было не мне. Это сердитый мужчина с тростью замахивался на другого мужчину, который отступал к стене, оттягивая за собой маленького ангела на цепочке. Ангел был бледным, с серебристыми волосами и прозрачными серыми глазами. Он проводил нас с Иннуэлем взглядом.

– Отпустите его быстро! – мужчину с тростью поддержала женщина с сумочкой. Она схватила мужчину с ангелом за предплечье и затрясла. Спорить с женщиной было тяжело, и мужчина отпустил цепочку, стараясь отбиться от сумочки. Люди скрыли от меня и их тоже. Наверное, надо было вмешаться. Обостренным слухом я слышала, как звякнул замочек. Без всякой пилочки справились.

Двери в «Золотой нимб» были открыты. Я так ни разу и не зашла ни в один ангелшоп. Понимала, что не хочу видеть клеток и поводков. Наверное, я не права. Наверное, надо было с этим что-то делать. Макс вон хотя бы хулиганит, или партизанит. А ведь можно как-то еще. Куда-то обратиться. Кому-то написать. С кем-то поговорить. Беспомощные мысли.

Двери в «Золотой нимб» были открыты, и накрашенная продавщица (белая форма, золотой обруч) с вышколенным консультантом (деловой костюмчик) стояли на пороге, глядя на меня. Глаза девушки делались все больше и больше, я заглянула в них и увидела страх.

– А я говорила! – послышался её злой и перепуганный голос, – В последней партии трое живыми не доехали! Это же просто убийство! Девушка, девушка! Зайдите, у нас есть ветеринарный отдел! – она попробовала меня догнать, но консультант остановил ее.

– Этого ангела покупали не у нас. Он по гарантии не проходит!

– Да когда ж это кончится! – всплеснула менеджер руками.

– Милочка, пока этот бизнес выгоден... – я ушла, не дослушав их. Где-то за спиной и правда послышались звуки сирены скорой помощи, но я не была уверена, что это за нами. Да и какая разница – они Иннуэлю не помогут.

– Это ведь были просто люди, да? – спросила я его тихо, когда мы приближались к самому высокому зданию Города, – Обычные люди, которые мучили щенка. Не демоны, не черти, ничего такого? – наверное, мне хотелось, чтобы он успокоил меня. Объяснил, что дело не в людях. Что дело в чудовищах. Иннуэль молчал и время от времени глядел то на меня, то на людей. Вряд ли он мог сейчас говорить. Мне и не надо было.

И вот я стояла у подножия самого высокого здания Города. Пальцы выхолаживало, в груди тоже было холодно. Маленький ангел все еще дышал, и я бы очень хотела согреть его дыханием, но у меня не получалось, сколько бы я не дышала ему в висок. Иннуэль сегодня уже был тут. На плечо мне легла рука.

– Я, наконец, тебя нашел! – Макс тяжело дышал, кажется, он бегал уже по моим следам, – Ох... – он увидел Иннуэля.

– Видишь, Максим, я его нашла, – улыбнулась я, – Девочки мои подобрали. Только поздно уже.

– ...Кто?

– Да какая разница, – мотнула я головой. Люди. Кажется, я даже успела их увидеть еще там, когда выходила от Эли. Какие-то парни, трое или четверо – мне показалось, что они оглядываются на нас, что шепчутся и ускоряют шаг. Это было не важно, – Это люди, Макс. Такие же, как мы. Понимаешь?

– Нет, не такие, – помотал он головой отчаянно, – Не такие, слышишь меня?

– Мы не такие! – мимо проходила возмущенная дамочка в красивом летнем платье, и жаркий ветер трепал светлый подол, рядом с ней шел мальчишка лет восьми, и он держал за руку темноволосого ангела, чьи крылья торчали в прорезях короткой рубашки-распашонки. Он был очень похож на Иннуэля, этот ангел, и я задохнулась от подступающей к горлу боли. Вокруг – или в моих глазах – то и дело темнело.

– Как тебя зовут? – спросила я у ангела.

– Витаил, – сказал тот, а мальчишка добавил:

– А я – Виталик!

– Они мои мальчики! – сказала женщина, испуганно разглядывая Иннуэля. Я спросила у Витаила.

– Витаил, ты можешь ему помочь? – едва ли не протягивая свободному ангелу своего друга. Ангел смотрел какое-то время на меня, потом – на Иннуэля. Кажется, они говорили друг с другом. У Витаила были белые, как снег, крылья, такие небольшие и аккуратные, но я поняла, что они могут быть больше снежной бури и больше лавины. От Витаила веяло свежестью зимнего утра. Он покачал головой.

– Не я... Пойдём, – и потянул своих людей от нас прочь, – Пойдёмте.

Я проводила их взглядом. Макс приобнял меня, его руки подрагивали, и я слышала, как бьется его сердце. Пора было идти наверх. Подальше от людей. Поближе к небу.

Когда я оказалась на крыше, Макс был рядом со мной. Сколько этажей у этого здания? Двадцать? Тридцать? В небе плясали молнии. Я не стояла на самом краю, никогда не любила высоту, но я стояла рядом, и глядела на Город.

Сколько там внизу было людей... Сотни, тысячи. Вы что, сюда из-за меня пришли? Из-за Иннуэля? Или я пропустила какой-то парад, или митинг? Что вы тут делаете? Что вам надо? Зачем вообще это все.

– Мы недостойны ангелов, слышишь, Максим, – его рука все еще лежала на моем плече, и мне казалось, что он не отпускал меня от самой земли, – Просто не достойны. Иннуэль, уходи обратно. Слышишь меня? – я легко встряхнула почти невесомое тело. Слез не было, и не было дождя.

Я подняла его выше. Протягивая небу. Глядя, как кружатся птицы, как дрожат молнии, как тяжело опускается хмурое иссиня-черное небо.

– Забери, пожалуйста. Пусть ему там будет лучше. Забери его.

Ангелы не продаются. Глава 5. Крылатые

Я стояла почти на самом краю, и держала своего ангела на руках. Небо молчало, изредка погромыхивая далекими раскатами и поблескивая молниями. Я почти видела хмурое, тяжкое лицо, нависающее над Городом, но прекрасно понимала, что это моя фантазия. Что это я жажду присмотра и внимания, обвинения и оправдания.

– Погляди, они крылаты...

Сначала мне показалось, что это сказал Макс, следовавший за мной безмолвной тенью. Но он повторил эту фразу иначе:

– Гляди! Гляди вниз... – и я поняла, что первым шепнул мне мой Иннуэль. Что он смотрит на меня лучистыми глазами, и надежда вспыхнула... Но он был таким же холодным и слабым. И мерцающие алые полосы на его спине никуда не делись, огибая острые треугольники лопаток и очерчивая выступающие позвонки.

Макс вскочил на бордюр крыши, я почему-то не боялась за него. Подошла поближе, вглядываясь в толпу. Вначале я не понимала, что вижу. Хотя ставшее почему-то очень острым зрение позволяло мне разглядеть даже мороженое в руке маленькой девочки и номер скорой помощи, стоящей на краю площади.

– Они крылаты...

Эти крылья не были похожи на крылья ангелов. Прозрачные, как кисея, мерцающие и темные, или напротив, светлые, искристые. Покрытые хрупкими узорами, похожими на морозные рисунки, а то и на вязь сосудов.

Эти крылья были не у всех. Я переводила взгляд с одного на другого, и видела – нет крыльев вон у той женщины, и у того мужчины, и у той группы людей. Но они тоже мерцали, эти люди, едва заметно, но искрились. Это было странно и красиво.

– Люди крылаты, Макс, – это была уже я. Растерянно глядела на него. Такого же растрепанного, почти незнакомого, но понятного Макса. Он посмотрел на меня.

– Ты тоже, – сказал негромко. И улыбнулся. Я не стала ему ничего говорить – я видела прозрачные рыжие полотнища вокруг, над ним и над собой.

– Они всегда были крылатыми, – тихо сказал кто-то за нашей спиной, и Макс соскочил с бордюра, чтобы не навернуться от неожиданности. Там стояло трое ангелов, таких же невысоких, юных и печальных. Они пришли забрать Иннуэля? Мне стало больно, и я внезапно прижала к груди своего ангела, будто бы не желала отдавать. Вот ведь мы, люди, какие, а! Я разглядывала ангелов. Первая – она была повыше, с пронзительно-изумрудными глазами и темными волосами, с черными крыльями, бледная и красивая. Два других – пониже, светленькие и похожие, держались за руки.

– Но не все хотели это видеть. Не все и сейчас хотят, – переглянулись эти двое, на запястьях у них были похожие браслетики с зелеными камешками.

Господи, откуда я знаю про них то, что знаю? Я резко оглянулась назад и вниз. Отчего-то зная, что мои девочки уже допили вино и тоже стоят там. Так и было. Эля держала щенка с перевязанным ухом, и глядела на нас снизу вверх. Вика стояла рядом, размахивая руками и возмущаясь чему-то. В руках у нее было целых три порванных цепочки. Ангелов на них не было. Я не разглядела, есть ли у моих девочек крылья. Кажется, не было. И за что им такое? Отчего-то я понимала, что крылья – это очень, очень важно. Я всмотрелась в Вику, а затем перевела взгляд на чернокрылого ангела.

– Ты ведь ее ангел, да? – я спросила у нее. Она кивнула.

– А Элин где? – уточнила я. Все трое покачали головами. Взгляды их стали еще грустнее. «В последней партии трое живыми не доехали...». Может, и ее ангел попался в какую-то такую вот партию? И не доехал? Я видела, как щенок трогает носом щеку Эли, и как та глядит в небо сердитым взглядом обиженной девочки. Я снова поглядела на чернокрылую, и попросила, – Не бросай их, а? Ты же к ним спустишься?

Ангелы переглянулись. И молча поглядели на меня. Не кивая, но и не отрицая.

– Слушай, – тронул меня за плечо Макс, разглядывая Иннуэля, который положил голову мне на плечо и закрыл глаза. Я сжала его сильнее. Да неужели вот так? Не может быть. Он и правда был очень легким... Чего ты хочешь, Макс, а? Я резко повернулась к нему:

– Что, Макс! Он умирает, ты видишь? Его родичи ничем не могут помочь. А я не знаю, как! Я бы отдала свои крылья, – оглянулась на странное мерцание за спиной, – Если бы могла... Скажите, может, так можно? – я уставилась на троих крылатых сухим бесслезным взглядом, чувствуя резь в глазах. Они снова молчали, чернокрылая приобняла светленьких, и три пары прозрачных глаз наблюдали за мной. Осуждения, презрения и злости там не было. Печаль, ожидание и надежда?

– Слушай, погоди, – снова прервал меня Макс, – У нас с тобой по два крыла. Может... может, мы поделимся? По одному крылу на каждого... справимся, а? – он неловко улыбнулся. Мерцающий прозрачный свет вокруг него был таким заметным. Я сморгнула. На лоб мне упала огромная капля, потом вторая. Над самой головой громыхнуло, а сквозь крылья моего Макса я увидела ветвистые разряды молний. Может, лучше, чтобы ангелы улетели? Тут есть громоотводы, но мало ли. Вдруг их заденет... Господи, о чем я думаю!

– Крыло? Одно крыло?

– Ну да, – затряс головой он, улыбаясь, – Это же лучше. С миру по нитке, с человека по перышку, вдруг получится. Идите сюда, – повинуясь будто бы какому-то порыву, он шагнул вперед, и обнял нас. Обоих. Меня и Иннуэля.

Я внезапно задохнулась. Проливной ливень хлынул на нас, скрывая ангелов, антенны, двери в здание, бордюр и всех людей внизу. Он был теплым, он хлестал и стекал с нас густыми потоками, и в нем мерцали наши яркие человеческие крылья. Интересно, на них можно летать? А вдруг – можно? А вдруг – получится. Слышишь, Иннуэль? Держись, мы поделимся крыльями. У нас получится, иначе и быть не может. Ты ведь дух, правда? Чудесное небесное создание, воплощающее все хорошее, что есть в людях. Или даже нет, ты сам по себе – ты просто стараешься сделать нас лучше, поднять все хорошее со дна души.

Да какая разница, кто ты такой, Иннуэль!

Макс обнимал меня, я обнимала его, а маленький ангел стёк с моих рук, бледный и невесомый. Я не отпустила его – схватила за руку. И Макс успел. Держись, пожалуйста! Дождь хлестал, и, кажется, я уже могла плакать. А Макс, напротив, смеялся.

– Так просто?

Кажется, я не ощущала крыши под ногами. Нет, я, правда, ее не ощущала. Не знаю, это все не важно. Я видела веселые и отчаянные глаза человека напротив, я ощущала теплую, почти горячую ладошку в руках. Я хотела поделиться тем, что было со мной всегда. И чего никогда не могло стать меньше, сколько бы ты не делился. А даже если и станет меньше – мне не жалко. Ради девушки на крыше (она ведь тоже стояла там внизу), ради того, чтобы аварий в мире было меньше, а щенки находили себе друзей и крышу над головой. Ради нас с Максом. Ради Вики, к которой спланировал только что ее чернокрылый бедовый ангел, и которая выронила смешные эти цепочки, прижав ладони к лицу. Ради Эли, которая прятала пёсика под мышку, закрывая его от дождя. И еще ради Иннуэля.

В первую очередь, ради него.

Поэтому я тоже рассмеялась. Ты прав, Макс. Мне не жалко. Зачем лишние жертвы там, где простой дар может помочь. Я хочу, чтобы ты летал, Иннуэль. Я вижу каждое золотое перо на твоих огромных солнечных крыльях. Ветер донесет до нас запахи лаванды и мирта, и теплого моря за горизонтом. Лазурный камешек на шее замерцает ясно и просто – красивое украшение, и только. А ты будешь летать. И никто никогда больше не отберет у тебя крылья, слышишь? Они будут гораздо сильнее, чем раньше.

Дождь хлестал изо всех сил, вокруг били разряды молний, небо смеялось раскатами грома. Среди туч кружили крылатые тени – может, птицы, а может, и нет. А мы уже шли через толпу людей и ангелов. Где-то там нас ждала маленькая Мариэль, и многие другие. Мы держались за руки – три крылатых существа.

И кто мне скажет, что дальше все будет просто? Просто – не будет. Но и как раньше – тоже не будет уже никогда. Но я точно знаю, что крылатые – все. Главное – не забывать об этом. Вот и все.

А с ангелшопами мы разберемся.

Цена крыльев. Глава 1. Продавец крыльев

Когда твоя девушка обожает лилии, начнешь высматривать их на любом рынке, даже если зашел за картошкой. Но если твоя девушка не любит срезанные цветы, а ты сам – покорный слуга экологии, то задумаешься, как совместить любовь девушки к лилиям и нелюбовь к срезанным цветам. А для этого начнешь изучать вопрос. Покупать семена. Растить лилии дома.

– Синие лилии, купите синие лилии! – словно почувствовав мои мысли, продавщица с румяным улыбчивым лицом и черносливовыми глазами ткнула мне под нос пакетик с семенами. На них были нарисованы красивые голубоватые цветы, – Гибрид с дельфиниумом! – восхитилась она за свой товар. Я поглядел на семена. Вырастить цветок для моей Гали – чем не подарок? Беру!

А когда пакетик с семенами синих лилий оказался у меня в кармане, меня вежливо тронули за плечо.

– Простите, вам крылья не нужны? – мужской, тихий и почти ласковый голос показался мне очень стеснительным. Я обернулся. Он выглядел так же, как звучал его голос. Скромным и стеснительным. Глаза его были скрыты темными очками, а волосы – клетчатой кепкой. Сейчас точно скажет заговорщически: «псс, есть чо?». Или предложит контрабанду из-под полы.

Ох, как я был близок к истине.

Крылья? Я редко видел свое крыло. Мир вокруг менялся так стремительно, мы совсем не успевали за ним. У кого-то были крылья, у кого-то – нет. И никто еще не понял, почему это так. У нас с Галей было по одному крылу на каждого. Так случилось, что половину своих крыльев мы отдали маленькому ангелу, искалеченному неизвестными уродами. И у нас получилось.

На одном крыле не полетаешь, верно? Наверное, если надо будет стать быстрее ветра, подняться выше дома, успеть прежде других – тогда я и так долечу. Вот как раньше, даже не зная, что они у меня есть. И ничего, летал как надо. Свет крыла моей девушки я видел чаще.

– Ну, допустим, – хмуро сказал я, разглядывая мужчинку. О чем это он? Может, из-под полы ангелами торгует? Тогда надо разобраться. Такое все еще случалось – небесные создания были беспечными и наивными. Или мы так хотели думать. В любом случае, они легко попадались в ловушки.

– Ага, ага, – покивал торгаш, – Тогда пожалуйте со мной. Тут вовсе недалеко, точка там, за рядами, дальше, где проволока и радиодетали. Нынче-с места дорогие, и не каждый день люди без крыльев вот так вот заходят. У нас клиентура всё по Интернету, люди серьезные...

Он подхватил меня под локоток, и потянул в сторону. Там и правда между прилавками с рухлядью и техникой виднелся маленький лоток под навесом.

– Спасу нет с этими борцами за права ангелов, – говорил он, – Ни во что обычный, нормальный люд не ставят. Будто мы виноваты, что у нас нет крыльев! Вы понимаете, молодой человек, правда? У вас аура вон какая яркая, я все вижу! – он пошевелил пальцем очки и подмигнул мне. Я пока ничего не понимал. Кроме того, что мужик этот мне жутко не нравится.

– С тех пор, как начали закрывать ангел-шопы, хороший товар днем с огнем не сыщешь, – шептал он, тыкая пальцем на прилавок, – Но у нас ничего не залеживается! Молодой человек, вам какие? У нас есть такие, которые облегчают вес, но вам явно не нужно. А еще есть такие, которые улучшают настроение. И повышают это самое, ну вы понимаете, – он мне подмигнул. Я поднял на него взгляд. Уже начиная понимать, но отказываясь верить. Просто надеялся, что этот «великий комбинатор» всучит мне сейчас кусок шелка или вискозы. Но доверчивый злодей продолжал:

– Вы смотрите, смотрите... Летают где ни попадя, уже надо правила дорожного движения под них переписывать! Скоро в винты самолетов попадать начнут! И пойми их – продукт генной инженерии или японская диверсия? Но мы не лыком шиты. Вот. Держите эти, они должны от депрессии помогать. Ну и поднимать сами понимаете что тоже должны. Надевать их легко – прижать к спине, можно приклеить пластырем, они и приживутся. Точно говорю, сам проверял! – показал себе за спину, но ничего за пределами его темного пальто я так и не увидел. Кроме грязной стены лотка.

Он протянул мне что-то легкое, невесомое, прозрачное и мерцающее. Что-то такое хрупкое, что горло мое сжалось, как в детстве, перед тем, как зареветь. Но я большой мальчик. Я давно уже не ревел. Вот и сейчас тоже. Я взял эти полотнища в руки, почти не ощущая их веса. По тонкому шелку струились узоры, похожие на морозные, а когда я всмотрелся, увидел ворсинки, и правда, похожие на пух ангельских крыльев.

Я купил у него крылья.

С тех пор, как мы с Галей стояли на высокой крыше, глядя на темное небо и светлые крылья людей внизу, прошел уже целый год. И даже чуть больше. За это время многое изменилось. Пожалуй, в лучшую сторону. Вот аж прямо до сегодняшнего дня. Ангел-шопов в стране почти не осталось, а те, что были подпольными, разыскивались и закрывались с регулярностью. Увы, появлялись тоже, но что поделать с нечистыми на руку людьми? «На всех нимбов не напасешься» – мрачно шутила моя девушка Галя.

– Скажи, а откуда вы беретесь? – сейчас она беседовала с Иннуэлем, своим ангелом. Он на нее покосился невозможно-синим взглядом, улыбнулся. Я ощутил легкий порыв морского бриза – уникальные таланты крылатого никуда не делись, и чем лучше у него было настроение, тем сильнее ощущался свежий ветер моря.

– Отовсюду, – и Галя явно не нашлась, что добавить. Ну, понятно же – отовсюду ангелы берутся. Из неба, воздуха, земли, наших душ. Что тут неясного? Надо было же спросить, а? Глупость такую. Вот вечно с ними так. То можно часами беседовать вроде бы ни о чем, о погоде, природе, солнышке, сны рассказывать – так выслушает, покивает, ответит, что думает. И даже не всегда согласится, даже поспорит! А то задашь один вопрос, простой, казалось бы. И – все. Пиши пропало. Нет ответа. И Мариэль, мой ангел, точно так же себя ведет. Хотя она у меня – целитель, я ей и не такое простить могу.

– А Бог есть? Какой он, Бог? – Нет, сегодня точно не получится ей показать. Пока Иннуэль дома. А если он еще и не улетит до вечера... Что же делать?

Иннуэль тяжело вздохнул, размешивая маленькой серебряной ложечкой мед в стакане с молоком. Рубашка, заколотая на его плечах специальным образом, чтоб можно было надевать через крылья, была заляпана вареньем. Земляничным. Он его обожал. А Галя готова была тыщу раз перестирывать эту смешную рубашку. Ангел покосился на меня, снова вздохнул. Капелька варенья была даже на его крыле, и Галя хотела потянуться, убрать. Но ангел шевельнул крылом – мол, не трожь, видишь, занят! Ем!

– Ну не хочешь отвечать, не отвечай, – милосердно разрешил я, думая о том, как показать Гале купленные из-под полы ангельские крылья, и что дальше со всем этим делать. А Иннуэль пожал плечами, взял стакан в обе руки и принялся медленно пить сладкое молоко. За его спиной мерцали серебристо-синие крылья. Одно крыло было чуть больше, другое – чуть меньше. Следовало признать, что меньшее принадлежало когда-то мне... Они отличались, эти крылья, от тех, что были раньше. Грустно, но это так.

Правда, когда Иннуэль взлетал (а я подсмотрел пару раз) – крылья распахивались по-старому. Словно и не было того кошмара, из-за которого Галя порой просыпается в слезах. Я нахмурился, раздумывая о пакете в рюкзаке. Галя на меня тоже покосилась. И спросила:

– Слушай, Макс. Ну что с тобой такое? Весь вечер сам не свой, или злой, или расстроенный. Я же вижу! И все на Иннуэля поглядываешь. Хочешь поговорить наедине? – она примирительно улыбнулась. Ангел снова пожал плечами – мол, что мне до ваших людских бесед. Мрачнея на глазах. Мне показалось, или он поглядывал на рюкзак, висящий на спинке стула? Нет, точно показалось.

Иннуэль допил молоко и пошел в комнату. Видимо, спать. Или читать книгу. Или слушать музыку. Или рисовать.

– Порой кажется, что в доме ребенок, – тихо сказала Галя, и добавила быстро, чтоб я ничего не подумал, – Ну, или племянник в гости пожаловал. Сложно с этими ангелами.

Я усмехнулся. Осторожная моя девочка. Вот намекнула только что? Или показалось. Но об этом я позже подумаю. А сейчас я решился. И достал из рюкзака сверток.

– Глянь, Галь, что я сегодня купил, – шепнул я ей, разворачивая целлофан. Она всмотрелась, тронула.

– Что это? – спросила тихо-тихо.

– Мужик сказал, что крылья. Он отчего-то решил, что я бескрылый, и потащил меня к своей лавчонке. Все очки свои теребил, будто бы намекал, что видит через них все, что надо. А там таких крыльев – штук пять. Глянь, они легкие, как перышки. Мне мужик жутко не понравился, но я решил, что куплю. Как вещдок, мало ли что. Вряд ли ангелы добровольно дают состричь себе перья, правда? Если б он заподозрил, что я против ангел-шопов воюю, сбежал бы и точку свою прикрыл. Знаешь, сколько они мне стоили? Почти всю зарплату за сентябрь!

Галя аккуратно приподняла полотнище, «крыло» заструилось по руке, она прикрыла глаза. Прислушалась. И с тихим возгласом отбросила – прозрачная ткань, которая была тоньше шелка, с беззвучным шелестом стекла на пол. Сквозняк потащил ее, зацепив за ножку стула.

С ней такое случалось. Со всеми, кто сближался с ангелами, то и дело случались прозрения, вещие сны и прочие чудеса.

– Ма... Макс... – она дрожала от ужаса, словно ледяным ветром ее продирало, – Его... его звали Афраил.

– Что? – я вытаращился на нее. Пальцы Гали подрагивали, а серые глаза потемнели от ужаса и ярости. Она поднялась, опасная, как валькирия. Даже мне не по себе стало. А ведь я ничего от этих крыльев не ощутил! В соседней комнате стояла тишина, а я подумал о том, что у ангелов очень острый слух. Просто таки нечеловеческий. Да ведь она сейчас и не шептала.

– Ангела, крылья которого... Чтобы вот это... Его Афраил звали, – повторила Галя, белая, как снег, – У которого забрали крылья, чтобы сделать вот это. Понимаешь, Макс? Забрали крылья...

Цены крыльев. Глава 2. Нельзя не помочь

В светлом и чистом помещении второго этажа небольшого офисного здания пахло цветами и морским бризом. На столе стоял ароматический диффузор, как любила выражаться хозяйка офиса, с «морским ароматом аля натурель». А еще немного пахли гиацинты в небольшом горшочке. Изящная ваза, стоявшая на подоконнике, впрочем, пустовала – Ириэль не терпела срезанные цветы. Каприз, но она имела на него право, верно? Так что горшок с гиацинтами был компромиссом. Как и ароматизатор. Ната очень любила нежные и светлые запахи. Они вдохновляли.

– Компромиссы – это важно, – говорила Наталья, нервно приглаживая окрашенные в ярко-каштановый цвет волосы, на корнях которых проступала седина. Она не успела уследить за волосами в этом месяце. Ведь Наталья была очень занятой женщиной, и у нее не всегда получалось даже поесть вовремя. Но позаботиться о дорогой Ириэли она, конечно, успевала. У той всегда было лучшее молоко, самый дорогой и вкусный цветочный мед, чистая роса из лучших ангел-шопов зарубежья. И ведь это вечно занятая Наталья делала, принимая во внимание отвратительных экологов и ангелозащитников, которые невесть что себе придумали! Но она старалась и добывала для любимой Ирочки самое лучшее. Даже шелк для ее рубашек был настоящим, китайским, с богатой вышивкой. С изрядным уважением к таланту ангела.

Ириэль подняла на нее печальный взгляд глаз цвета зимнего моря. Тонкими пальцами тронула прядку серебристых волос, заправляя их за ухо. Выдернув одну волосинку, снова склонилась к шитью.

– Ты побереги себя, – Наталья положила на плечо Ириэли подрагивающие пальцы, коснулась прозрачного хрупкого крыла, разглядывая волосы той. Не стало ли их меньше? Вроде бы нет. Ангел поглядела на нее снова. Тепло и ласково. Улыбнулась.

– Со мной все хорошо, Ната, – сказала тихонько, – Просто Семалиону нужно летать, ты обещала его отпустить еще три дня тому, – она показала глазами на полотно в руках, продолжая вплетать в него серебристый мерцающий волос.

Вот вечно с этими ангелами так! Все славно, спокойно – и на тебе, как скажет что-то эдакое. Наталья прокашлялась.

– Семалиону... – она чуть сжала пальцы на плече Ириэли, но опомнилась сразу же, как ангел вздрогнул, – Кто придумывает вам эти имена, Ира?

– Никто, – прикрыла та глаза, закусив губу, – Ты выпустишь Семалиона?

– Конечно! Сегодня наши друзья обещали привести нам еще одного ангела, который согласился поделиться силой с бескрылыми, моя милая. Ты же помнишь, что сама говорила? Что? – Наталья склонилась над Ириэлью и ее тончайшей искристой работой.

– Помню, – кивнула отрешенно та, – Нельзя не помочь, Ната. Я так говорила. Я очень рада, что Семалион делится ангельской силой с бескрылыми людьми. Но если он останется у нас еще хотя бы неделю, он погибнет!