Текст книги "Курсовая работа по обитателям болота"

Автор книги: Александра Черчень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  Вздрогнувшая от окрика Ла-Шавоира Скелетоновна, выронила бутылку, которая от встречи с мрамором пола, разумеется, разбилась. В месиво вина и осколков грохнулся ананас, и после этого наступила испуганная тишина, в которой почти оглушительно звякнула одна из тарелок барабанной установки, когда из-за нее выползал похожий на гигантского варана музыкант.

  А потом заржал Лель.

  – Дарочка, да ты прелесть! Были ананасы С шампанским, стали В шампанском, – и шут снова ушел в хохот.

  Го-о-осподи, кошмар какой!

  Я, конечно, слышала, что все музыканты ненормальные, а про шута так вообще прямым текстом говорили, что он псих даже по местным меркам. Но это же жуть!

  Но это еще и весело! Очень весело!

  Потом синий взгляд светловолосого весельчака стал чуть более осознанным, сфокусировался на мне, шут протяжно присвистнул, дернул стоящего рядом с ним 'йети' за пушистое ухо, наклонился и громким шепотом поведал.

  – Шан, это же его риале!

  Шан округлил черные глаза и протянул:

  – Мра-а-а-к! – потом посмотрел на шута. – Так это что...

  – Это все, – скорбно поведал Лель. – Ты ведь знаешь... Баба в доме – прощай, вольная жизнь!

  – Так это разве первая ба... – возмущенно начал пушистый, но блондин зажал ему пасть и страшным шепотом заговорил:

  – Это же постоянная! Нельзя рассказывать!

  – Вы совсем офонарели? – холодно спросил кикимор, потом вздохнул, повернулся ко мне и более мягко проговорил. – Юля, я бы просил тебя минут десять погулять, к себе сходить, переодеться или еще что... мне нужно привести этот сумасшедший дом в приемлемый вид. А потом возвращайся, придется знакомить... – он поморщился. – Мне не хотелось, чтобы ты увидела мой ближний круг в таком.... состоянии!

  Мда... Я оглядела народ и поняла, что ближний круг в состоянии нестояния!

  Но послушно вышла, краем уха уловив, фразу Леля:

  – Но Кик, там же...

  – Молчать! – последовал рык Ла-Шавоира, перекрывший поток теоретически ценной информации.

  – Так он же в полном неаде... – снова попытался вмешаться шут, но его не слушали.

  На этом дверь за мной закрылась, а так как подслушивать было неэтично, я начала спускаться вниз, непонятно почему сдавленно подхихикивая. Хотя, почему непонятно? Судя по поведению 'цветочков', дымок был не только от табака. То есть, могла и надышаться!

  Когда я вышла из дома, вскинула голову к окнам второго этажа, откуда доносился злой, отрывистый голос риалана, но разобрать слова с такого расстояния не получалось.

  Огляделась, раздумывая, чем заняться, ведь в Нефритовый идти не хотелось, а я сейчас вряд ли смогу спокойно сидеть на месте!

  После секундного раздумья направилась по дорожке вглубь освещенного небольшими, разноцветными фонариками сада.

Глава 14

Полюбоваться красотами и оценить прелесть момента я толком не успела, так как через два поворота тропинки увидела развалившегося на лавочке знакомого типа, который не так давно резво выпрыгнул из окна второго этажа. Гулять. Потому что там было накурено. Сейчас же, загадочный индивид в красном плаще, казавшемся кровавым в свете луны и неяркого фонарика,  валялся на скамейке, надвинув на глаза шляпу, и курил. С затяжкой и с удовольствием.

Услышав звук моих шагов, он повернулся, щелчком пальцев сдвинул поле шляпы выше, достал сигару изо рта и довольно протянул:

– О-о-опаньки! Какие люди! – и многозначительно ухмыльнулся. – А мне как раз скучно... И одиноко.

– Поговорить не с кем? – робко предположила я, делая аккуратный шаг назад.

– И это тоже! – ни капли не заботясь о чужой собственности и окружающей среде, мужчина затушил сигару о лавку и выкинул окурок в кусты, отчего я недовольно поморщилась и осуждающе посмотрела на него. А потом… потом случилось странное!

Я подобрала юбки и полезла в траву за ясно видимым окурком, брезгливо подняла и показательно выкинула в урну, с вызовом глядя на развалившегося на скамейке странного типа. Тип внимательно меня оглядывал, словно оценивая и делая выводы. Потом медленно кивнул:

– Да, именно собеседник, – он резко сел, подвинулся, скинул шляпу на сидение рядом, пригладил черные пряди и кивнул на место рядом с собой. – Садись!

 – У меня несколько иные планы, – передернула плечами я и постаралась сгладить резкость фразы. – Прошу прощения, но я вынуждена вас оставить.

– Какая невоспитанная молодежь, – сокрушенно покачал головой этот своеобразный мужик, а потом сверкнул глазами и  ка-а-ак рявкнул: – Сидеть!

На скамейку меня почти снесло неведомой силой. Впрочем, усадило довольно аккуратно.

– Ой, – пискнула испуганным зайцем.

– Ай, – предвкушающе протянул красный «волк», многозначительно улыбаясь, потом подался вперед с резким. – Ам!

Я взвизгнула и отшатнулась, вызвав у брюнета смех.

А вот не про этого ли типа пытался предупредить Лель?

– Итак, – он достал из-за пазухи портсигар, открыл, критически оглядел два ровных ряда из сигар и сигарет, и вытащил последнюю. Сунул в рот и поджег огоньком, появившимся на кончиках пальцев от щелчка. Затянулся и скосил на меня сверкнувшие алым глаза. – Психолог?

Я как завороженная смотрела на него, отмечая чуждый хищный блеск красных глаз, слишком резкие черты лица, сероватую кожу, и понимала, что попала.

– П-п-психолог, – немного нервно кивнула, думая, как бы отсюда свалить.

Потянулась к кольцу, но он усмехнулся, укоризненно цокнул языком и погрозил пальцем.

– Низзя!

Разумеется, мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы подчиниться, но на всякий случай предупредила:

– Я риале Феликса.

– Знаю, – мужчина оглядывал меня с каким-то нездоровым любопытством. – А также наш новый придворный психолог. Все верно?

– Да.

– Отли-и-ично! – довольно улыбнулся он и представился. – А я твой первый пациент!

И почему я не сомневалась в том, что это так?

– Очень приятно! – как можно более искренне отозвалась я и попыталась настроиться на рабочий лад. Хотя бы, чтобы не бояться. – На что жалуемся?

– А на все! – развел руками мужик. – В личной жизни бардак… – и почему мне это не странно? – Работа отвратительная, только увлечения и спасают. Что мне делать, доктор?

Такое странное чувство, что надо мной тонко издеваются…

– Реально ли сменить сферу деятельности?

– Неа, – покачал головой красноглазый и со смешком закончил. – У меня, можно сказать, контракт.

– А кем вы работаете? – простодушно осведомилась, не ожидая ничего особо шокирующего.

– Смертью, – спокойно признался мужчина и выжидающе посмотрел на меня.

Что сказать, челюсть упала, чувство самосохранения заорало тревогу.

Сумасшедший тип рассмеялся, запрокинув голову, рассыпая неровные пряди по ткани плаща. Отсмеявшись, он вскочил, слегка поклонился, щелкнул каблуками высоких и, наверное, в виде исключения, черных сапог и проговорил:

– Позвольте представиться. Мастер Смерти. Один из атрибутов власти сектора Малахит.

Ой, мама…

Он проворно шагнул ближе, подцепил мою безвольную руку и коснулся поцелуем костяшек.

– Оч-ч-чень приятно познакомиться, – нервно улыбнулась я, подавляя желание потянуть обратно руку, которую не торопились отпускать, а наоборот, вертели и разглядывали в свете зажженного магического светлячка.

Спустя пару секунд я поняла, что Мастера заинтересовала вовсе не рука, а браслет, который эльф назвал тарагаром.

– Занятная штучка, – щелкнул по камню острым черным когтем мужчина. Отпустил меня и сел рядом. – Простите за спектакль. Имею небольшую страсть к эпатированию окружающих.

– Вы точно мой клиент, – мрачно проговорила, вспомнив эти «шуточки». – Как, впрочем, и весь не так давно наблюдаемый мною паноптикум.

– А что, возьмешься? – усмехнулся и фыркнул Смерть. – Юлия... верно? – дождавшись моего кивка, он продолжил. – Как вы верно заметили, мы не совсем обыкновенные, с нами даже просто общаться сложно. И, кстати, в этом свете, данный диагноз стоит отнести и к вашему риалану. Вы же так много о нем не знаете…

Попытаться выпытать у разговорчивого красноглазого что-нибудь интересное я не успела.

– Смерть, ты сегодня просто аномально болтлив, – раздался холодный голос риалана, пропитанный издевательской иронией.

– Феликс, – хмыкнул Мастер, затягиваясь сигаретой и, спустя секунду, с улыбкой разглядывая Ла-Шавоира сквозь дым. – Ты, как обычно, не вовремя. У меня были большие планы по твоей дискредитации в глазах этой очаровательной кудрявой девушки. Кстати, прекрасный экземпляр человечки! – провозгласив эту пакость, он нахлобучил на голову свою красную шляпу и торжественно кивнул. – Хвалю, Кик!

– Айлар, – тихо и зло прошипел болотник. – Ты переходишь границы.

Брюнет пару секунд пристально смотрел на Феликса, потом быстро встал и коротко поклонился.

– Прошу прощения, – после одернул плащ и повернулся ко мне. – Леди, с такой же просьбой обращаюсь к вам. Мое поведение было несколько более вольным, чем это позволительно на данном этапе знакомства. Надеюсь, вы пойдете мне навстречу, примите извинения, и инцидент будет на этом исчерпан.

– Да, конечно, – слегка растерянно оглядела Мастера.

Неловкую паузу нарушил риалан приглашением проследовать в гостиную.

Я поднялась и привычно приняла руку зеленого.

В разгромленную гостиную мы, разумеется, не вернулись, а прошли в другую, попросторнее, и не носившую следов гульбищ и игрищ гласа оппозиции.

В просторном помещении не было ни единого стола, стула или еще чего-либо из таких ненужных излишеств, которые, вдобавок, можно сломать. Но было множество огромных подушек, некоторые – плоские, видимо, предназначенные для того, чтобы на них валяться, что и делал тот длиннорукий волосатый уникум, считающий, что «баба в доме – конец свободной жизни».

 На другой подушке сидел ящер-барабанщик и в данный момент скучающе полировал огромной пилочкой не менее внушительные когти. Я присмотрелась к изящному гребню, яркому окрасу, тому, с каким изяществом он обернул хвост вокруг задней лапы, и резонно заподозрила, что это тоже девочка. Но, к сожалению, в отличие от Шахерезады Адовны, у этого прямоходящего варана не было ни груди, ни бантиков, по которым можно было бы определить половую принадлежность.

На небольшом помосте в конце зала находился Лель, который мягко перебирал струны виолончели, отчего по комнате неслась почти неслышная тревожная мелодия. Смычок валялся на полу рядом со стулом.

Я впервые увидела шута серьезным… И это настолько не вязалось с его обычным обликом, что он казался совсем другим человеком. Ну что ж… кажется, я хотела пообщаться с ним поближе. Возможность предоставилась гораздо быстрее, чем ожидалось…

Под потолком парила Мерилин уже в нормальной одежде и с немного виноватым выражением  лица.

Даромира Скелетоновна затаилась на самой дальней подушке и в нашу сторону, кажется, даже смотреть боялась.

– Еще раз добрый вечер, – первым поприветствовал собравшихся Смерть, стянул шляпу, огляделся, но бюстов, на которые ее можно пристроить, не нашел, потому сел и нацепил на острый уголок подушки.

От звука голоса Мастера все, кроме Леля, едва заметно вздрогнули и неприязненно покосились на эпатажного мужчину в красном.

Меня проводили до аналогичной огромной подушки, а сам Ла-Шавоир опустился напротив так, чтобы можно было видеть всех собравшихся. Посмотрел наверх и скомандовал:

– Спускайся! – потом скривился и прошипел. – Х-х-хранительница!

– Не ругайся на Мери, – лениво проговорил Смерть, и я внезапно вспомнила, что при жизни он, кажется, был ее непосредственным начальником.

Кик никак не отреагировал на реплику серокожего Мастера, обвел всех присутствующих тяжелым взглядом и неожиданно устало спросил.

– Как вас угораздило-то? – взглянул на музыкантов и осведомился. – Ну и зачем быть такими свиньями? Я что, мало для вас сделал?

– Мы пришли – тут уже все почти никакие были! – возмутился волосатый Шан. – И разве этому отказать можно?!

Он кивнул в сторону невероятного субъекта, на котором сегодня похоже сошлось все.

– Да, это не они, – опять ответил красноглазый, многозначительно ухмыляясь, потом подмигнул мне и продолжил ломать комедию. – Видишь ли, Кик… – последовала драматическая пауза, за время которой глаза риалана начали светиться голубоватым светом, и я поняла, что Мастер откровенно нарывается. Феликс – внук богини, неизвестно, на что способен.

– И?! – наконец не выдержал зеленый.

– Захотелось мне выпить… – глубокомысленно изрек Смерть, внимательно разглядывая потолок.

Последовал возмущенный возглас Даромиры:

– Пришел! Спросил вас, – мы все посмотрели на несчастную служанку. – Вас не оказалось, тогда приказал согнать ему собутыльников.

– Мне было грустно и печально, – скорбно поведал красноглазый в ответ на осуждающие взгляды. Только Лель молчал и улыбался, с иронией посматривая на Смерть.

– Айлар, ты мог мне дом не громить, а?!

– А это уже мы! – радостно просветил Феликса синеглазый шут. – Пришли в гости знакомиться с риале и заодно показать новую концертную программу. А тут – Смерть… которому согнали только Дару, которая хоть и пьет, но плачет, да Мерилин. Последнюю пои – не пои, а толку никакого!

– Все остальные спрятались, – грустно поведала Скелетоновна. – А я сбежать не успела.

– А откуда у вас кожаный прикид? – задала интересующий меня вопрос и тут же поежилась, потому что про меня тут, похоже, почти забыли, и оказаться под прицелом стольких глаз было неуютно.

– Это наше концертное, – охотно поведал Лель. – Для одной программы делали, но не пригодилось, потому оставили тут в подсобке.

Служанку стало откровенно жалко. Не успела сбежать – и вот результат!

Судя по влажным глазам, Даре тоже было себя очень жалко.

Я заметила, что она гораздо моложе, чем мне почему-то казалось. Не больше тридцати лет.

Да, веселая жизнь в доме Феликса!

Ой, как мне с ним повезло!

Я с такой нежностью взглянула на риалана, что он начал подозрительно на меня коситься:

– Что?!

– Мне та-а-ак с тобой повезло! – и не подумала стесняться в проявлении этих светлых эмоций!

– Надышалась, бедная, – сочувственно хмыкнул Смерть и посмотрел на кикимора. – Сам знаешь, что табак у меня…. своеобразный, – покачал головой корень всех сегодняшних бед, после этого вытащил из кармана плаща знакомый портсигар и невинно осведомился. – Я закурю?

– Айлар! – зарычал зеленый. – Сколько можно?! Прими настойку, если совсем худо!

– А дело не в перегреве, – развел когтистыми ручками Мастер и противно ухмыльнулся. – Просто влияние магии на организм. Я не так давно очень много работал со стихией, и вот он – результат.

Судя по лицу болотника, ему очень многое хотелось сделать с наглым «результатом», который с неподдельным интересом смотрел на него. Но Ла-Шавоир доблестно сдержался и даже ни слова не сказал!

Судя по разочарованно скривившемуся Мастеру, он ожидал продолжения банкета. Скандала, то есть.

М-да… И это один из самых влиятельным людей в секторе?!

Но тут Смерть повернулся в другую сторону и коснулся рукой шеи, проводя пальцами под тканью горловины водолазки. Я увидела сверкнувший… ошейник, и вспомнила все, что знала о Хранителях и их положении.

Да, они почти всесильны. Но рабы.

На поводке, в полном подчинении.

Неудивительно, что тут не только крыша воспарила, а еще и весь верхний этаж снесло.

Особенно, если вспомнить, что они были палачами в свое время. Какой-то Гудвин очень некрасиво отыгрался.

Видимо, этот невольный жест заметила не только я, потому что весь запал Феликса ушел в никуда, и сейчас он с грустью смотрел на мужчину напротив. Айлар резко повернулся, прищурился и тихо одними губами сказал:

– Не смей!

Я опустила взгляд, хотя это и не ко мне обращались. Да, для такого жалость – хуже пощечины.

Спасла ситуацию незабвенная Соклетоновна.

– А можно я пойду?

– Можно, – отпустил несчастную кикимор, и она с удивительной для такой шикарной комплекции резвостью и грацией ретировалась из комнаты. «Йети» проводил ее заинтересованным взглядом. Я – сочувственным.

– Раз-с-с мы тут, и даже в нужном сос-с-ставе, то может все же с-с-сыграем? – вдруг прошипел варан, поймал мой удивленный взгляд, склонил голову и представился. – Азет РахГар. Очень приятно познакомиться, госпожа Юлия.

– Взаимно, – приветливо улыбнулась, усилием воли подавляя всколыхнувшийся иррациональный страх перед огромным и очень зубастым ящером.

– Шан тир Валлес, – в свою очередь представился волосатый любитель «нэ-э-эжных дэ-э-эвочек».

Лель спрыгнул со сцены, подошел ко мне, подхватил безвольную руку и коснулся поцелуем внутренней стороны ладони, с вкрадчивым мурлыканьем:

– А меня вы можете назвать по имени, прекрасная леди. Зачем эти ненужные титулы и прочие завихрения? – тут наглый блондин уселся рядом и, не отпуская ладони, спросил. – И как же вам в Малахите? Не обижает ли вас этот сноб и крючкотворец, по некоторой нелепости считающийся моим другом?

– Лель, лично кастрирую, – задумчиво изрек Феликс, следуя примеру Смерти и высматривая на потолке что-то интересное.

– Я все-таки предпочла бы знать ваше полное имя, – холодно ответила шуту, рывком освобождая руку, даже не скрывая этого и не думая, как может выглядеть. – И живется мне просто великолепно, спасибо за заботу.

– Лельер Хинсар, – склонил голову мужчина, и я мимолетом удивилась, как быстро он сбросил маску беспечного балагура и бабника. – Прошу простить мою вольность.

Айлар защелкнул портсигар, так и не взяв сигареты, и хмыкнул:

– А также у этого отвратительного создания есть поистине чудесная кличка, которая, надо признать, отлично его характеризует. Бич Двора!

– И за что вас так нарекли? – осторожно спросила я, нервно сцепляя пальцы.

– Предпочту пока обойти эту тему, – лучезарно улыбнулся Лель и подскочил с подушки, возвращаясь на сцену. – Может, и правда, поиграем? Кик, ты не против?

– Не против, – вздохнул кикимор и посмотрел на меня. – Ну что же, Юля… Позволь тебя наконец-то познакомить с представителями моего ближнего круга. Лельер Хинсар, шут его величества Гудвина, он же лидер группы оппозиции «Мрачные цветы», он же противная морда, которая обрекает меня на веселую жизнь.

«Противная морда», не оборачиваясь, ехидно ответила:

– Ты еще скажи, что тебе это не нравится!

– Если бы не нравилось, то я бы тебя не терпел, – невозмутимо отозвался Феликс и продолжил. – И второй: Айлар Тис. Мастер Смерти.

Ага. Просто и скромно.

Тот, кого едва ли не до заикания боятся. Кстати, почему так трепещут?

Вопрос я не замедлила озвучить и тотчас получила ответ:

– По старой привычке, – со странной усмешкой взъерошил волосы красноглазый.– Мы с Пыткой очень долго вели себя в лучших традициях наших предшественников. А страшная память – вещь долгая. За десяток лет не исчезает.

– Хватит копаться в мрачных слухах, – резко оборвал разговор Лельер, и я даже вздрогнула от отрывистости его тона. Мужчина так порывисто опустился на стул, что тот со скрипом проехался ножками по доскам пола. Наклонился, подхватывая смычок, притянул к себе виолончель и коснулся струн, извлекая короткую, резкую, обжегшую слух мелодию, которая поставила точку куда действеннее всяких слов. Шут откинул со лба светлую волнистую прядь и взглянул на музыкантов. – Я долго вас ждать буду?

– Мы не в полном сос-с-ставе, – прошипел варан, тем не менее усаживаясь за барабанной установкой. – Надеюс-с-сь, что ты это учитываешь.

– Всенепременно, – ухмыльнулся синеглазый и потом взглянул на Мастера. – Смерть, ты поможешь?

– Ты же знаешь, что я теперь только слушатель, – покачал головой Айлар. – И не пытайся снова впихнуть мне в руки инструмент.

– Хорошо, – чуть заметно поморщился Лель и задрал голову. – Мерилин, хватит прикидываться потолочным аксессуаром. Спускайся, ты мне нужна!

– Издеваешься? – угрюмо осведомилась дух, но послушно опустилась на пол, мгновенно обретая плотность. – Я не музыкант!

– Тебе и не надо! – ухмыльнулся шут. – Я желаю видеть, как лучшая Всадница Смерти будет бить для меня в бубен!

– Что?! – округлила глаза призрак. – Хинсар, ты с ума сошел?! Да я скорее тебе в бубен настучу!

– Не настучишь, – продолжал довольно улыбаться Лель. – Тебе Феликс уже давно запретил… – он закатил глаза и, видимо, процитировал. – «Обращать внимание и вестись на провокации некоторых недоумков!» – потом синеглазый зыркнул на кикимора и обиженно заявил. – Кстати, я не недоумок! У меня пять высших образований!

– И три из них неоконченные, – с удовольствием приземлил шута Айлар, рассеянно крутя в руках свою шляпу.

– Можетс-с-с хватит-с?! – не выдержал Азет. – Я тут с вами обоими уже …

Далее последовал странный набор шипящих звуков, после которых все присутствующие, кроме меня, уставились на ящера, как монашки на матершинника.

– Азет! – осуждающе покачал головой Лель. – Не при дамах!

– Дама ничего не поняла, – оскалился варан, но, тем не менее, поклонился в мою сторону. – Прошу прощ-щ-щения, что шокировал коллективное и... м-да, нес-с-сознательное в виде ваш-ш-шего риалана и его ближнего круга.

– Ничего страшного.

А что еще я могла ответить?

Шан по просьбе Леля передал Всаднице бубен, который, судя по всему, только чудом не оказался на хитрой светловолосой башке наглого прохвоста.

Я искоса посмотрела на Ла-Шавоира, но тот только со сдержанной улыбкой наблюдал за всем этим безобразием. Стало быть, и мне волноваться не стоит.

– Я не умею, – независимо скрестила руки на груди Мери.

– Детка, не обманывай старого, умудренного жизнью дядю, – рассмеялся шут. – Чувство ритма у тебя отличное, ведь оно нужно на тренировках. Ты успела стать лучшей до того, как тебя благополучно укокошил предок твоего нынешнего хозяина.

Судя по всему, это было сказано зря. Потому как привидение сжала кулаки и с яростью посмотрела на блондина.

– Лель! – внезапно вмешался Айлар, подавшись вперед. – Хватит…

– Я понял, – кивнул Лель и кинул хранительнице дома. – Извини, я зарвался.

М-да…

Пока музыканты рассаживались и определялись, что будут играть, я осторожно сползла со своей подушки и пересела к пододвинувшемуся Феликсу. Склонилась к зеленому и спросила:

– Почему у вас всех такие отношения? Язвите, обзываете, говорите гадости, а потом извиняетесь. Не проще ли избегать неприятного?

Он молчал довольно долго, я уже подумала, что ответа не будет.

Шан тем временем начал наигрывать что-то на гитаре, ящер расцвечивал мелодию ударными, а Лель просто сидел с закрытыми глазами, нежно обнимая виолончель и рассеянно поигрывая смычком, который, казалось, сейчас выпадет из пальцев.

– Юля… – я вздрогнула и снова повернулась к риалану. – Дело в том, что мы все знакомы очень давно. И было много всего в нашей жизни. И еще, мы… и правда, не совсем сдержанные и нормальные. То есть, с языка часто срывается то, о чем лучше бы молчать. Слово назад не заберешь, но извиниться за него всегда можно. Потому, мы никогда не пренебрегаем возможностью показать, что сожалеем о резкости и допущенной слабости. Свежую обиду можно решить обыкновенным «прости», а вот если не сказать его сразу, она станет застарелой… И тогда с ней уже ничего не сделаешь, – он горько закончил. – По своему опыту знаю.

Он замолчал, я больше не спрашивала, осмысливая сказанное, наблюдая за происходящим на сцене и невольно прижимаясь к мужчине, ведь подушка оказалась недостаточно большой, потому  меня все время клонило к нему под бок. Попыталась встать, чтобы пересесть обратно, но мне не дали, схватив за руку и утянув обратно. Мне ничего не оставалось, кроме как остаться. Феликс не говорил ни слова, даже не смотрел на меня. Просто одной рукой сжимал мои пальцы, изредка скользя до запястья и обратно, а другой – перебирая кончик косы.

Это, похоже, и есть обязанности кошки.

Ладно, раз выхода нет, то и дергаться нет смысла. Потому я расслабилась и постаралась отрешиться от этой ситуации, сосредоточившись на музыке и…. музыкантах.

Лель…

А ведь, и правда, почти другой человек…

Нет того издевательского ехидства, и твое лицо становится старше, уже не кажется, что ты молодой беспредельщик. Тонкие пальцы осторожно скользят по изгибу инструмента, нежно и трепетно, и невольно возникает мысль, что он даже женщин своих не касается так, как ласкает ее. Свою виолончель. И она отвечает... как и любая особа женского пола, она отзывается на любовную ласку: струны тихо стонут под первым касанием смычка, потом Лель сжимает их, проводит сильнее – и тональность меняется, все равно задевая что-то в глубине души слушателя. Мелодия лилась едва слышно, казалось, остальные инструменты служили лишь фоном для светловолосого шута и его струнной подруги, не мешая, лишь оттеняя, подхватывая рисунок, но не претендуя на ведущие роли.

Постепенно нежность и ласка музыканта уходит, сменяясь более властными и собственническими прикосновениями, на что его партнерша отвечает. Но теперь от былой томности в ее голосе не осталось и следа. Сила, воля, и даже некоторая агрессия.

И музыка… Задевающая, заставляющая трепетать и почему-то не отвлекающая от прохладных рук на теле, а наоборот. Так явно и очень-очень остро ощущались пальцы Кика на внутренней стороне ладони, на волосах, когда он скользил вверх по косе, чтобы, спустя несколько секунд, накрыть ладонью незащищенный платьем участок кожи.

Мне всегда казалось, что ничего не может так остудить желание, как холод.

Создатель, как ошибалась.

Руки риалана были прохладными, но от их прикосновений почему-то начинало сбиваться дыхание, и мне приходилось контролировать каждый миг. Но прервать, отстраниться, одернуть его, я почему-то тоже не могла.

Странно.

Прекратив издеваться над нежной девичьей психикой, Феликс просто положил ладонь на талию, притягивая ближе к себе, вынуждая откинуть голову ему на плечо.

Я немного посидела, а потом сказала:

– Кик, ты опять идешь в неверную сторону, – он напрягся, но ничего не ответил. Руки тоже не убрал. Я решила добить несчастного. – В свадебную сторону… Сам же говорил.

– Ты сейчас кошка, – тихо выдохнул в ответ болотник. – Потому расслабься… и мурлычь.

От шока я даже не нашлась что возразить.

– Юлька, – последовал смешок мужчины, и по моей щеке скользнули прохладные пальцы. – Я же все говорил. То, что меня немного занесло, не отменяет изначальную причину, по которой я решил тебя оставить. Ты теплая. И мне очень приятно тебя касаться.

Мда, и правда, как о котенке говорит! «Я решил тебя оставить!»

– А про меня ты подумал? – фыркнула, отстраняясь от него насколько это возможно. – Рано или поздно, любое привычное становится необходимым. И отвыкать очень трудно.

– Не подумал, – честно ответил Кик. – Я о себе думаю, милая. Для тебя же не новость, что все мужчины эгоисты? И… ты же понимаешь, что это будет взаимно?

– Тогда что раздумывать, пошли сразу к алтарю! – разозлилась, пытаясь надавить на, казалось бы, проверенное слабое место. – Если у нас с тобой все так взаимно!

– А пошли! – потряс меня болотник до такой степени, что я ошеломленно на него уставилась. Кик тоже отвлекся от сцены и сейчас внимательно меня оглядывал чуть заметно сияющими в полутьме глазами. Притом на его лице появилось то самое хищное выражение, которое было, когда он меня «просвещал» у реки. Мда, это уже не ласковый и воспитанный риалан. Это та сволочь, которая лезет с поцелуями и наглядно показывает, что может вызвать у меня ответную реакцию всего лишь нажав на несколько точек на теле. Сволочь решила подтвердить мои выводы и заговорила, теперь с неподдельным интересом опустив глаза на мою грудь. Да-да, на тот самый, ни капли не интересующий его четвертый размер!

– Видишь ли, Юля… – наглая лапа оставила мою ладонь и потянулась куда-то в район ворота платья. Я от такого поворота дел вообще обалдела и все, что могла, это ошеломленно хлопать ресницами, пытаясь осознать вышедшую из под контроля ситуацию. – Я на эту тему думал. Вот не так давно. И не поверишь, я, можно сказать, и не против… Так как ты мне и правда подходишь… во всех смыслах, – последнюю фразу мне проговорили хриплым шепотом на ушко, отчего я отчаянно покраснела и попыталась отодвинуться, но это не получилось, оттого, что зеленый гад ухватил меня за прядь волос.  – А уж в свете того, что на грядущие три месяца мне даже интимную жизнь не наладить без твоего непосредственного участия, все, казалось бы, вообще складывается как нельзя лучше! А уж если учесть, что мы все равно до конца жизни теперь связаны…

– Феликс, – пробормотала, пытаясь вытащить из цепких пальцев волосы. – Я как бы…

– Вот в тебе и дело, – ухмыльнулся болотник. – Я – мужчина темпераментный… А ты испугалась, драгоценная. Да и вообще, есть подозрение, что сегодня твоих чувств не было ни на грамм.

– Ну да, – облегченно закивала, радуясь, что не придется самой объяснять эту щекотливую ситуацию.

– Так что я-то не против, – он осторожно коснулся губами виска. – Очень даже не против, – крепче сжал в объятиях, притягивая еще ближе и скользя одной рукой все ниже и ниже по талии, пока не достиг бедра. – Вопрос, готова ли ты?

– Нет!

Отпустил почти сразу и весело хмыкнул:

– Почему-то я так и подумал! – потом легонько щелкнул меня по носу и продолжил. – Маленькая ты еще… Так что, Юленька, не играй со взрослыми дядями, и тем более не пытайся брать их на «слабо», особенно в тех областях, где ты ничего не смыслишь. Да, я могу, и даже, наверное, хочу… но я тебя уважаю.

– Мы неделю как знакомы, – развела руками я, пытаясь осознать все сказанное.

– И что? – откликнулся Кик. – Основания есть, Юла. Поверь, я и правда, не мальчик, потому чутью своему доверяю, оно почти никогда меня не подводило.

– Почти?

– Да, – нахмурился Феликс и отвел взгляд. – Собственно, прошлый раз я едва не женился именно потому, что чутье не сработало, – тут он яростно прошипел. – Но спасибо другу! Открыл глаза!

– Спрашивать неуместно, как я понимаю? – осторожно предположила, пытаясь не обращать внимание на ладонь, все еще лежащую на бедре. И судя по всему, убирать руку Кик не собирался.

– Сейчас да, – кивнул болотник.

Нашу милую беседу нарушили весьма бесцеремонно и очень ехидно.

Один вредный тип в красном.

– Феликс, хватит шептать на ушко свой краснеющей риале всякие непристойности, и так бесцеремонно ее лапать!– громким шепотом попросил Смерть. – А то мне завидно, ей-богу! И вообще, я на вас отвлекаюсь!

– Завидуй молча и в другую сторону! – раздраженно рыкнул Ла-Шавоир на ухмыляющегося брюнета. Но руки убрал и скрестил на груди, неприязненно глядя на друга.

– Да не могу! – развел руками Мастер, незаметно подмигивая мне. – Завидно, говорю же!

– Так сделай уже что-нибудь со своей зазнобой, а то только молча страдаешь в сторонке, даже лапку к ней протянуть не решаешься!

– Замолкни! – внезапно полыхнули красным, доселе едва заметно мерцающие глаза Хранителя стихии. – Ты прекрасно все знаешь!

Кикимор осекся, замолк, со вздохом взъерошил волосы и виновато посмотрел на Айлара.