355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александра Бракен » Темные отражения. В лучах заката » Текст книги (страница 8)
Темные отражения. В лучах заката
  • Текст добавлен: 12 апреля 2020, 17:30

Текст книги "Темные отражения. В лучах заката"


Автор книги: Александра Бракен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава седьмая

Коул не произнес ни слова, пока мы не вышли в коридор и между нами и сыном президента не оказалось несколько дверей. И все равно он казался погруженным в собственные мысли, его светлые брови сошлись на переносице, а руки были скрещены на груди.

– Ты слышал, что сказал Клэнси? – уточнила я.

Он кивнул.

– Через маленькую решетку под наблюдательным окном.

– До того, как нас атаковали, ты не слышал ничего нового о Термонде? – спросила я. – По штаб-квартире не гуляли никакие слухи?

– Я-то надеялся, ты поняла, что он имел в виду, – ответил Коул. – Я изучу этот вопрос.

Дети тянулись в бывшую комнату отдыха, ту, что слева от лестницы – там накрыли ужин. Коул явно хотел смыться в бывший кабинет Албана, но я поймала его за руку.

– Мы собираемся обсудить план насчет лагерей?

– Не сегодня, – он помотал головой. – Мы еще ждем прибытия минимум двух машин, и я хочу сделать несколько звонков по старым контактам насчет продовольствия. Самое важное сейчас – обустроить это место. Если не сможем обеспечить детям чистую одежду и горячую еду, кто поверит, что мы вообще на что-то способны. Я попросил кое-кого из Зеленых подумать о стратегии: как бы они провернули нападение на лагерь. А еще мы все должны отдохнуть. Потому что скоро все начнется.

Махнув мне рукой, Коул скрылся за дверью, которая вела в другой коридор. Я тоже помахала ему в ответ и двинулась на запах соуса для спагетти – в комнату отдыха, где аккуратными рядами были расставлены складные столы и стулья. Откуда-то взялся и маленький радиоприемник. Его поставили на потертый бильярдный стол, который не забрали – какая щедрость! – агенты. Рядом с приемником обнаружились два больших стакана со столовыми приборами и удручающе низкая стопка бумажных тарелок.

Прошло всего несколько часов, и Ранчо начало казаться… чистым. По коридорам нижнего этажа гуляло эхо от грохота стиральных машинок и сушилок, которые, кажется, работали весь день. Я вдруг увидела, что плитки пола выглядят скорее белыми, чем желтыми. И когда я вошла в ванную, чтобы сполоснуть лицо, на коже не остались брызги ржавой воды. Пахло хлоркой. Чистящими средствами. В этом было что-то… почти домашнее.

К двери кнопками были приколоты два листка бумаги. Я сразу узнала почерк Лиама, но не сразу сообразила, что это за таблицы и почему рядом с каждой висит на нитке огрызок карандаша. Это был график дежурств с указанием обязанностей: стирка, уборка, готовка еды. Под каждом заголовком – список имен. Это было так в духе Лиама.

Он сам, Толстяк, Вайда и Зу сидели за отдельным столом, склонив головы друг к другу. Вайда заметила меня первой и тут же замолчала, откинулась назад и снова непринужденно взяла вилку. Закончив накладывать себе макароны, я направилась к ним.

– Что происходит? – Подтащив стул, я устроилась рядом с Лиамом. – Я видела график дежурств – почему ты не сказал мне раньше, чтобы я тоже могла записаться.

Лиам поднял взгляд от своего блокнота. Проследив за движением его руки, я увидела последовательность цифр – уравнения, которые он, кажется, пытался решить.

– Все в порядке. Ты занята другими вещами.

Другими вещами, в число которых, к сожалению, не входила возможность оказаться в кладовке с ним наедине.

– Что это? – спросила я, наклонившись, чтобы получше разглядеть, чем он занят.

Парень грустно улыбнулся.

– Пытаюсь вычислить, когда именно у нас кончится еда. Я подумал о городах, что поблизости. Наверняка есть места, куда мы можем отправиться за припасами, особо не рискуя наткнуться на местных жителей.

– Коул сказал, что возьмет это на себя, – сообщила я.

Лиам хмыкнул.

Эта реакция заставила меня возмутиться.

– Покидать Ранчо прямо сейчас слишком опасно. Он позаботится об этом.

Зу уставилась на меня. На ее лице была написана тревога. Я показала ей глазами на тарелку с макаронами, но девочка к ним даже не притронулась.

– Мы можем выйти наружу, – настаивал Лиам. – Ты, я, Ви. Черт, держу пари, Кайли тоже пойдет – как в старые времена.

Протянув руку, Зу схватила Лиама за предплечье, придавив его к столу. Расширив глаза, девочка, не переставая, качала головой. Ему не разрешалось уходить. Она не собиралась его отпускать. И втайне я была рада, что именно она ему это сказала, потому что я была с ней полностью согласна. Я хотела, чтобы Лиам оставался здесь, в безопасности, где ему ничто не причинит вреда.

– Я уже сто раз это делал, – мягко напомнил он ей. – Что тебя так напугало?

Зу отпустила его руку и съежилась на своем стуле, что было совсем на нее не похоже. Я начала было спрашивать девочку, что происходит, но тут меня прервал недовольный возглас.

– О, не стоит беспокоиться. Я даже не проголодался! – взорвался Толстяк, отпихивая от себя миску с остатками макарон. На его рубашке было больше соуса, чем в тарелке. Оказалось, что довольно сложно донести вилку со скользкими макаронинами до рта, когда в зрительно-моторной координации не хватает зрительной части.

Я покосилась на Вайду, удивленная тем, что она не стала добивать его. Вся комната была наполнена радостной болтовней и смехом. Из-за этого молчание Вайды напрягало еще сильнее.

– Напрасно ты выбросил старые линзы. Они не так уж сильно потрескались.

– А что мне еще было делать? – возмутился Толстяк. – Скотчем их к лицу приклеить? Ходить, держа одну перед глазом как увеличительное стекло?

– Может, так было бы лучше, чем угрюмо бродить вслепую, натыкаясь на все подряд? – спросила я. Недавно парень вышел из себя и в бессильном раздражении швырнул то, что осталось от очков, в мусорку. Я выудила их оттуда и положила рядом с кроватью – вдруг он все же успокоится и снова будет способен мыслить разумно. – Мы можем попросить Коула добавить очки в список нужных вещей, – предложила я.

– Линзы делали по рецепту, – бросил Толстяк. – Даже если мы найдем возможность их сделать, я понятия не имею, какие нужны. Очки для чтения недостаточно сильные, и у меня болит голова, когда я ношу их слишком долго…

Не поднимая взгляда от своей тарелки с макаронами, Вайда что-то пихнула ему через стол. Должно быть, Толстяк решил, что это какой-то столовый прибор, иначе сразу вцепился бы в очки.

Оправа была примерно того же размера и формы, что и прежняя. Линзы из нее слегка торчали (было бы смешно думать, что все подойдет идеально), но не выпадали, держались прочно. Я раскрыла оправу и надела ее на Толстяка, который удивленно отпрянул, недоверчиво ощупывая очки.

– Погоди… что… это… они…

– Не обделайся от счастья, – буркнула Вайда, с небрежным видом собирая спагетти вилкой. – У Долли были запасные очки для чтения, и она помогла вставить в них твои линзы. Они выглядят такими же идиотскими, как и старые, но, по крайней мере, ты что-то в них видишь.

Мы с Толстяком потрясенно уставились на нее.

– Ви… – начала я.

– Что? – Ее голос взлетел вверх, и в нем прозвучал вызов. Словно Вайда скорее защищалась, чем злилась. – Я устала быть его собакой-поводырем. И я чувствовала себя сволочью, когда меня все время смешило, если он спотыкался или натыкался на что-то… а мне не нравится постоянно чувствовать себя сволочью, понятно?

– Сложно идти против своей природы… – начал было Толстяк.

– Это он так говорит «спасибо», – мгновенно вмешалась я. – Ви, это было действительно очень любезно.

– Ага, ладно.

Ничего себе, она и правда смутилась. И я принялась жевать макароны, чтобы скрыть улыбку.

– Я не спасла голодающих детей Африки или что-то вроде того. Если он разобьет и эту пару, значит, он полный лузер.

– Погоди, что? – потрясенный голос Лиама ворвался в наш разговор. Он придвинул к себе листок бумаги, на котором Зу писала ему записки. – Уверена? Я имею в виду, в положительном смысле. Почему ты мне раньше не сказала?

Зу потянулась через стол и снова выхватила листок у него из рук. У парня не хватило терпения подождать, пока она закончит, и он неловко извернулся над столом, чтобы прочитать, что пишет девочка.

Я думала, ты уйдешь, отправишься искать их. Прости.

– Понятно, – вздохнул Лиам, схватившись руками за голову. – Я бы не ушел. И не уйду. Тебе не за что извиняться. Я понимаю. Но ты уверена? Тебе не показалось?..

Внезапно он застыл, словно от прочитанного ему стало не по себе.

– Это на нее похоже… Но как это вообще случилось? Что ты делала в Аризоне?

Толстяк помахал рукой перед лицом друга.

– Не хочешь поделиться?

– Зу… – Лиам прижал к горлу кулак и с силой потер кожу. – Кажется, на пути в Калифорнию Зу встретила мою мать… Я пытаюсь сообразить, где все это время они скрывались.

Зу, по-прежнему бледная, пристально смотрела на Лиама, будто не поверила в его обещание. Я откинулась на спинку стула, ощущая, как искра беспокойства во мне разрасталась во всепожирающее пламя. Для нас всегда было главным – держаться вместе, вчетвером, как одна команда. Мы редко разделялись, и даже тогда никто не оставался в одиночестве. Я могла понять ее потребность снова ощутить это содружество, желание нагнать упущенное. Когда я видела ее отчаяние, то, как она постоянно следит за нами – будто хочет убедиться, что мы все еще здесь, у меня разрывалось сердце.

Что с ней произошло? Пугаться или о чем-то волноваться было не в характере Зу. Во всяком случае, я этого в ней никогда не замечала. Кто-то сделал это с ней, превратив в сплошной комок нервов. Содрал защитный слой кожи, оставив незаживающую открытую рану.

– После того, как ты унес свою глупую задницу из того лагеря, у них на хвосте наверняка повисли ищейки Грея, – уточнила Вайда со свойственной ей чуткостью.

– Почему Аризона? – спросила я. – Или вы решили, что выбор другого места должен быть случайным.

Зу что-то снова яростно строчила, недовольно поднимая взгляд, когда мы слишком над ней нависали. Сдаваясь, Лиам поднял руки.

– Как вам будет угодно, мадам.

Девочка закончила писать, и прочитанное меня просто ошеломило. И судя по тому, как еще больше побледнел Лиам, он тоже ожидал совсем иного.

Они прячут детей в доме – защищают их. Она назвалась Деллой Гудкайнд, как ты и говорил. И я знаю, что это была она, потому что она выглядит и говорит как ты. Я сказала ей, что ты в безопасности.

– О, боже, – выдохнул Толстяк, когда я пихнула к нему страничку. – Почему я не удивлен? У тебя вся семья сумасшедшая, будто с дерева свалились, стукнувшись по пути об каждую ветку.

Зу осуждающе постучала карандашом по кончику носа и продолжила заполнять страницу своим округлым почерком.

У нас было лишь несколько минут, но она была действительно очень мила.

Сейчас у Лиама был вид голодного ребенка, который ходит кругами мимо чей-то корзины для пикника.

– Она говорила что-то еще? Гарри тоже был там с ней? Ты сказала, она помогала детям, но спросила ли она тебя, хочешь ли ты остаться? Или других девочек? Так вот, куда делся Тэлон?

– На какой из этих вопросов ей ответить первым? – спросил Толстяк. – Потому что за две секунды ты задал сразу десяток.

Зу отшатнулась, вжавшись в стул. Карандаш покатился по столу, упал ей на колени, и она опустила глаза вниз – на пальцы, которые мяли край рубашки.

– Кайли обмолвилась, что Тэлон не добрался до Калифорнии, – осторожно заговорила я. – Его ранили? Или он?..

– Или парнишка загнулся? – жестко закончила Вайда. – Ах, простите. Или предполагается, что я буду вести себя, как и остальные, и с тобой сюсюкаться и подслащивать пилюлю? Или ты уже большая девочка?

Лиам покраснел от гнева.

– Достаточно…

– Ты понятия не имеешь, о чем вообще говоришь! – проревел Толстяк.

– Это нечестно… – начала я.

Единственным человеком, которого эта ситуация, похоже, даже не задела, который вообще не выказал никаких эмоций, – была сама Зу. Несколько секунд она пристально смотрела на Вайду, отвечая на ее тяжелый взгляд таким же. Потом вернулась к своему листу бумаги и снова принялась быстро писать. Лиам и Толстяк излучали молчаливое негодование.

Зу снова подняла лист бумаги, на этот раз повернув его так, чтобы даже Вайда смогла прочитать написанное.

Нас догнали охотники за головами, и он погиб, когда мы попали в аварию. Один друг помог мне добраться в Калифорнию, когда я отстала от остальных.

Я тихонько вздохнула и закрыла глаза, отчаянно пытаясь думать о том, как это случилось. Ох… Тэлон. Он не заслужил этого. Никто не заслуживает.

– Друг? – выделил это слово Толстяк. – Еще один ребенок?

Сузуми покачала головой и только.

– Взрослый? За рулем был взрослый? – Лиам провел по лицу руками. – Когда я представляю эту картину, она пугает меня до усрачки. Нам не следовало разделяться. Никогда. Никогда. Господи. Ты не боялась, что он тебя сдаст?

Зу была такой неподвижной, такой бледной, что мне в какой-то момент показалось, что она перестала дышать. Девочка подняла взгляд к потолку и быстро заморгала, будто пытаясь сдержать подступающие слезы.

– Она хорошо разбирается в людях, – сказала я, обнимая Зу за плечи. Какая же она маленькая! Тонкие, словно птичьи, острые косточки выпятились еще больше от голода и стресса.

– И как именно ты пришла к этому выводу? – поинтересовался Толстяк, поправляя очки. – Потому что она впустила тебя в фургон, а не захлопнула дверь, оставив тебя снаружи?

– Именно, – кивнул Лиам. – Мне кажется, я припоминаю, что кое-кто предлагал голосовать, чтобы выгнать Руби.

– Ага! – сказала я. – Огромное тебе спасибо. Ты пытался высадить меня на какой-то неизвестной дороге.

– Прости, что хотел позаботиться обо всей группе! – обиженно бросил Толстяк.

Зу снова начала что-то писать, но Вайда вырвала лист бумаги у нее из пальцев, махнула им перед глазами у девочки и разорвала прямо посередине.

– Если ты хочешь что-то сказать, так, черт побери, скажи это.

С громким скрежетом Вайда отодвинула стул, прихватив с собой тарелку. Я видела, чего ей стоит сдерживаться, по ее неподвижному задранному подбородку и отведенным назад плечам. На какой-то момент перед глазами вдруг замелькали кадры из старых мультфильмов, которые мы с родителями смотрели по выходным, – то, как, пожирая запал, к груде динамита несется искра.

Лучше бы я за ней не ходила.

– Ви! – позвала я, переходя на бег, чтобы ее догнать. Девушка – сочетание напрягшихся мышц и яростной силы – уже спускалась по лестнице на нижний уровень. Куда она вообще собралась?

– Вайда?

Я схватила ее за руку, но Вайда отшвырнула меня – достаточно сильно, чтобы я ударилась о стену. Вспышка боли пронизала мое плечо, но я не отступила. Верхняя губа Вайды была злобно изогнута. И все же, когда девушка поняла, что сделала, лицо ее немного смягчилось.

– Лучше убирайся отсюда, – буркнула она.

И тут я догадалась, что Ви просто пыталась уйти из комнаты. От нас.

– Не сейчас, – ответила я. – Что происходит? Поговори со мной.

Вайда отвернулась и зашагала прочь от меня, но вдруг резко повернула назад. Кажется, я снова ошиблась. И основательно.

– А ты не можешь оставить все как есть, а?! – рявкнула она. – Ты не в состоянии просто позволить человеку самому разобраться с его собственным дерьмом! Это даже смешно потому, что ты со своим-то не можешь разобраться.

– Обещаю над этим поработать – чтобы меньше заботиться о других, – сказала я.

В этот момент в коридоре показался Зак – он шел в нашу сторону, избегая смотреть в тот угол, куда мы забились. А мы обе одновременно повернулись к нему спиной. Подождав, пока стихнут его шаги, Вайда резко выдохнула.

– Знаешь, я действительно думала, что ты и я… – Она запнулась на полуслове, а потом натянуто рассмеялась. – Забудь. Почему это тебя вообще волнует?

– Сначала ты говоришь мне, что меня волнует слишком многое, а теперь я волнуюсь недостаточно? – спросила я. – Какой вариант правильный?

– Оба – и ни один! Да какая вообще разница?! – выплюнула она, приглаживая свои короткие волосы. На кончиках еще оставалась светлая краска, и на некоторых прядях едва заметно проглядывала синева. – Я за тебя рада, о черт побери, как сильно я за тебя рада: ты так прекрасно воссоединилась со своими настоящими друзьями! Ты останешься с ними, и вы будете чесать языками о том, как хорошо было, когда вас было только четверо. Вы будете перекидываться идиотскими шутками, понятными только вам. Но чего я действительно не могу вынести – что меня с ума сводит – так это то, как ты…

– Как я делаю что? – Я с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. – Что еще? Давай, вываливай это на меня. Давай. Что тебя бесит, если ты срываешься на девочку, которая прошла через ад. Я ничего не смогу, если ты не расскажешь мне, в чем же дело.

Искра наконец добралась до груды динамита, но взрыв оказался вовсе не таким, как я ожидала. Лицо Вайды исказилось, она дышала, прерывисто втягивая в себя воздух.

– Ты просто заменила его – у себя в голове. Ты просто обменяла Джуда на эту маленькую девочку, как будто он был вообще пустым местом, будто он ничего для тебя не значил! Я это вижу, ясно? Только не делай – не делай вид, что тебя это вообще колышет, – если на самом деле тебе наплевать!

Она плакала, на самом деле плакала, и я была так этим потрясена, что застыла на месте. Вайда отвернулась от меня, пылая гневом и страдая от унижения, которые расходились от нее волнами, и девушка все глубже забивалась в угол.

Ты просто заменила его.

Будто он ничего для тебя не значил.

Она действительно так думала? Укол вины заставил меня вздрогнуть. Так значит, я никогда… никогда не беспокоилась о нем? Не заботилась? Да, вначале я не очень его жаловала, держалась холодно, это правда. Но лишь потому, что защищала себя. Подпускать людей ближе, убирать защитные стены вокруг собственного сердца… Я не могла рисковать и становиться уязвимой там, в Лиге, нет, не тогда, когда мне нужно было выжить.

В Термонде казалось важным научиться глубоко скрывать любые чувства, подавить каждое, не позволить ему вырваться на свободу, чтобы это заметил кто-нибудь в черном. Там, будучи тихим, ты становился практически незаметным: если тебя нельзя было спровоцировать и наказать, тебя оставляли в покое. Ту же стратегию я выбрала в Лиге: каждую секунду, на каждой операции, на каждой тренировке, подавляя эмоции, чтобы не взорваться от того, каким несправедливым все это было, каким ужасающим, каким разрушительным. Так что никто, даже на секунду, не засомневался бы в моей лояльности, в том, что я поддерживаю их дело. Многие годы это был единственный доступный мне способ защитить себя от всего и вся.

Но Джуд… Джуд проник прямо мне в душу, словно не замечая, как я пытаюсь его оттолкнуть, либо именно потому, что это чувствовал.

И за все это она меня обвиняла? Может, если бы операцию возглавляла Вайда, ничего этого бы не случилось? Может, мы все… Я закрыла глаза, стараясь прогнать из памяти образы, которые один за другим проносились перед моим мысленным взором. Джуд, лежащий на земле, Джуд, захлебывающийся собственной кровью. Сломанный позвоночник Джуда, и ноги его неестественно вывернуты. Его взгляд, будто он молил меня помочь ему – убить и прекратить эти мучения.

Проклятый кошмар. Толстяк уже столько раз, убеждая меня, повторял, что все произошло мгновенно… что его… Почему мне было так сложно произнести слово «смерть»? Он умер — не «отправился в лучший мир». Никуда он не отправился. Он не ушел. Он умер. Его жизнь окончена. Никогда я больше не услышу его голоса, его жизнь подошла к концу, как рано или поздно подходят к концу все истории. Он не находился в лучшем мире. Его не было рядом со мной. Джуд был погребен под бетоном, грязью и пеплом вместе со всеми своими надеждам.

– Господи! – взорвалась Вайда, ее голос был низким и грубым. – Даже сейчас, ты даже, черт возьми, не можешь этого отрицать, да? Просто оставь меня в покое! Убирайся, пока я…

– Ты думаешь, я не понимаю, что это была моя вина? Что если бы я не отпускала его от себя… если бы я вообще не позволила ему пойти… – еле слышно сказала я. – Я представляю, каково ему было там, как он задыхался под всей этой тяжестью. Я думаю о том, как ему было больно. И гадаю, не врет ли Толстяк, когда говорит, что все произошло очень быстро и Джуд ничего не почувствовал. Я постоянно прокручиваю это в голове. Ему же было так страшно в этой темноте? И он отстал. Как ты думаешь, он это понял? Ждал ли он, что мы вернемся и… – Я понимала, что бормочу что-то бессвязное, но не могла остановиться. – Этого не должно было случиться… ему было всего пятнадцать, ему было всего пятнадцать…

Вайда привалилась к стене и сползла по ней, не скрывая всхлипов, закрыв лицо обеими руками.

– Это была моя вина, черт побери, как ты этого не видишь? Я шла в хвосте, вы-то были совсем далеко! Я должна была услышать его, я должна была заставить его идти впереди меня, но мне было так дерьмово страшно, что я вообще не соображала!

– Нет… Ви, нет. – Я присела на корточки перед ней. – Там внизу было так шумно…

Ее вины в этом не было. Мне захотелось заслонить ее собой, защитить, чтобы никто, случайно оказавшись рядом, не увидел Вайду такой уязвимой. Чтобы потом, когда она снова соберется с силами, к ее страданиям не добавилось еще и это воспоминание. Усевшись прямо перед ней, я постаралась загородить ее от посторонних взглядов. Когда я протянула к ней руку, она не отстранилась.

– Вы с Кейт, вы даже ни разу не произнесли его имя, – всхлипнула она. – Я хотела поговорить о нем, но вы словно пытались упаковать его в ящик и убрать с глаз долой.

– Ты думаешь, что мне все равно, я понимаю. – Мое сердце снова заныло от тоски. – Но я просто… если я все это отпущу, мне кажется, я просто рассыплюсь, развалюсь на части. Но вы, все вы… Единственное, чего я хочу – чтобы мы все были вместе и в безопасности, и даже это у меня не получается.

– Ты хочешь сказать, «чтобы вы все», – Вайда обхватила колени, притянув их к груди. – Я поняла. Это – твои люди.

– А ты – нет? – спросила я. – Я не выделяю, о ком в этом списке я забочусь больше, а о ком – меньше. Даже если бы захотела, то не смогла. Такого списка нет.

– Ну а если дом загорится, кого ты спасешь первым?

– Вайда!

Она закатила глаза, вытирая лицо рукой.

– Ох, успокойся, дорогуша. Я просто шучу. Точно не меня. К черту, я сама могу о себе позаботиться.

– Это правда, – кивнула я. – Я не знаю, кого я буду спасать в первую очередь, но, если мне понадобится выбрать того, который прикроет меня, пока я буду спасать остальных, – здесь выбор очевиден.

Вайда пожала плечами и, немного помолчав, тихо сказала:

– Когда я думаю о том, чтобы вернуться в общую комнату, мне становится… Я понимаю, что это прозвучит так, словно я тронулась, но я постоянно высматриваю его. Когда вхожу в эту комнату, мне кажется, что я снова увижу его там. И каждый раз это словно удар под дых.

– И со мной то же самое, – призналась я. – Я все время оборачиваюсь, и мне кажется, что он вот-вот покажется из-за какого-то угла.

– А еще я чувствую, что оказалась в дерьмовом месте и дерьмовой ситуации, – заговорила снова Вайда. – Я ревную к этой маленькой девочке и тебя, и вас всех. И то, что вы все снова собрались вместе. А мы уже никогда не соберемся. А еще ты даже не можешь посмотреть на Нико. Руби, перестань наказывать его, что тебе стоит? Он уже столько раз попросил прощения. Когда ты его услышишь?

– Когда смогу в это поверить.

Она одарила меня тяжелым взглядом.

– Джуд был его единственным другом. Ты не можешь наказать Нико больше, чем он сам себя наказывает. У нас нет Кейт, которая вытащила бы его из этого состояния. Все даже хуже, чем когда его доставили в Штаб. После того, как он сбежал из той исследовательской программы, где на нем ставили эти хреновы эксперименты.

Я глубоко вдохнула.

– Прости, что тебе пришлось одной рассказывать об этом Кейт…

– Нет, – проговорила Вайда, ткнув в меня пальцем, – проси прощения за то, что ты настолько трусливая курица, что даже не смогла поговорить с ней об этом. Я не понимаю – я вообще не понимаю, почему у всех, о ком я волнуюсь, на фиг разбито сердце. Но вы совершенно не пытаетесь помочь друг другу, потому что вам слишком больно встретиться со своими переживаниями лицом к лицу. Джуд никогда бы такого не допустил. Никогда. Он был лучшим из нас.

И это было потрясающе – то, как Джуд проникался нашими чувствами, как глубоко он был способен понимать, кем мы были и чего мы хотели. Похоже, в мире есть люди, чье предназначение – быть точкой пересечения. Они заставляют нас открываться друг другу – и самим себе. Как он там говорил? Что он хотел не только знать кого-то в лицо, но и увидеть тень этого человека?

– Да, это правда.

Не будет другого такого человека, как он. Я чувствовала эту потерю и понимала, что для остального мира она пройдет бесследно. И это давило на мою грудь тяжелым камнем.

– Я не очень-то люблю все эти дурацкие обнимашки, – предупредила меня Вайда. – Но, если ты захочешь еще раз вот так вот поговорить… я не против. Ладно?

– Ладно. – И почему-то именно этот момент добил меня окончательно, хотя все, что происходило до этого, уже вывернуло меня наизнанку. Я привалилась боком к стене и прислонила к ней голову. Может, потому, что я знала, как Джуд гордился бы нами: за то, что мы зашли так далеко и смогли сказать так много.

– Поговори с Нико, пожалуйста, – попросила Вайда. – Не заставляй меня умолять. Не обращайся с ним, будто он… черт побери, будто он вообще не человек.

– Мне кажется, я его ненавижу, – прошептала я.

– Он допустил ошибку. Со всеми случается.

Я откинулась назад и оперлась на руки, вжимая пальцы в холодные плитки.

– С ней что-то сделали? – прозвучал неожиданный вопрос, и Вайда подняла ладонь, не давая мне перебить ее. Ее слова разнеслись по всему коридору, но то, что она не стала задавать его в присутствии Зу, демонстрировало несвойственную ранее Вайде чувствительность. – Взболтали ей мозги как яичницу, или что?

Или нет.

– Нет, – негромко ответила я, наблюдая через открытую дверь, как Лиам усаживается рядом с Зу и проводит рукой по ее волосам. – Она не хочет говорить, поэтому мы ее не заставляем. Это ее решение.

Вайда кивнула, принимая это объяснение.

– Должно быть, она видела некоторое дерьмо. Действительно хреновое дерьмо.

– Так что перестань на нее давить, ладно? У нее отняли возможность решать самой что бы то ни было. По крайней мере, она имеет право выбрать, что захочет сказать и когда.

Раздался тихий звук шагов. Держа руки в карманах, Зу застыла в отдалении, но Вайда махнула ей рукой и подождала, пока Зу поднимет на нее глаза.

– Зу, мой косяк. Не надо было так тебя доставать. Без обид?

Лицо Сузуми посветлело. Она протянула ладошку, но вместо этого Вайда легонько стукнула ее кулаком.

– Все в порядке, – вздохнула я, заставляя свое онемевшее тело подняться с пола. – Ну что? Идем? Мальчики, наверное, удивляются, куда мы пропали.

– Точно, давай их удивим, – согласилась Вайда. – Давненько мы этого не делали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю