Текст книги "Собачье дело (СИ)"

Автор книги: Александра Бегунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Алан несколько раз сдавленно вздохнул и промолчал.

– Только не реви, пожалуйста.

Молчание.

– Извини, что я тебя ударил, но ты затеял истерику в не слишком-то подходящее время.

Горестное молчание.

– Алан, ты меня слышишь?

Хамфриз снял очки и провел рукой по лицу. Рональд сверлил его подозрительным взглядом. Ему не очень хотелось представлять, что с ним сделает Эрик, обнаружив на лице своего стажера следы рыданий. В том, что крайним назначат его, Нокс не сомневался ни на минуту.

– Алан, уверяю тебя, если с ним что-то случиться, что-то фатальное, ты сразу это почувствуешь.

Алан встал и побрел по крыше прочь от Нокса. Рональд вскочил.

– Эй, я бы на твоем месте надел очки! Учитывая, что ты без них ни черта не видишь, то разгуливать по крыше, как слепой крот, несколько чревато, тебе не кажется?

Алан сердито отмахнулся. До Нокса донеслось подавленное всхлипывание.

«Это невыносимо», – подумал Рон. Он им что, бесплатная нянька?! Ему и Грелля за глаза и за уши хватает! А теперь еще и этому сопли вытирай! Оставив газонокосилку, Нокс догнал стремящегося к краю Алана и рывком развернул к себе.

– Дай сюда! – он отнял у Хамфриза очки, протер и надел ему на нос. – Хочешь самоубиться – пойди подразни Цербера, только, ради Бога, записку оставь, что ты это по собственной инициативе сделал. Ну порыдай в конце концов, только умойся потом, чтоб твой собственник мне шею не свернул.

– Рон, ты вообще чувствуешь что-нибудь или нет? – полный страдания взгляд уперся в лицо сатклиффского стажера. – Я не могу больше… Я сейчас с ума сойду! Он… он же…

– Не реви!! – в панике взвыл Рон, чувствуя, что сейчас сам забьется в судорожных конвульсиях. Алан зажал рот ладонью и задрожал.

– Алан, ну скажи ты ему!

– Сказать что? – тускло спросил стажер. – И так все всё видели.

– Ну так чего ты волнуешься?

– А если он не вернется?!!

– Ты почувствуешь.

Хамфриз с вялым удивлением поглядел на Нокса.

– Ты почувствуешь, если с ним что-то случиться. Я почувствовал, когда Грелль чуть в провал не навернулся, – Рона передернуло. – Незабываемые ощущения.

– Прости, со мной трудно, я знаю, – вдруг сказал Алан. – Я все время из-за чего-то дергаюсь. Ничего не могу с собой поделать.

– Закаляй нервную систему. А то долго здесь не протянешь.

Взгляд Алана скользнул за плечо Рональда, и Хамфриз с полукриком-полустоном метнулся мимо Нокса к наставнику. Рону, естественно, не хватило деликатности отвернуться, и он с жадным любопытством уставился на Эрика, который выглядел так, словно им полы вытирали, а пуще того – на Алана, который обвился вокруг наставника, словно вьюн – вокруг шеста.

– О Боже, Эрик, о Боже, вернулся, вернулся, – бессвязно бормотал юноша, цепляясь за наставника.

– Алан, ты что? – Эрик провел рукой по щеке стажера, бережно поддерживая его же за талию. – Переволновался, что ли? Там не было ничего страшного. Ничего не рвануло, как видишь.

Алан уткнулся ему в грудь, слабо дыша. Сердце у него так колотилось, словно пыталось выбраться на волю путем взлома ребер. Эрик ласково погладил стажера по голове. За него давно уже так не волновались, и это… это было очень приятно. Из груди Хафриза вырвался какой-то душераздирающий звук, нечто среднее между стоном и рыданием.

– Я так и знал, что нельзя тебя с этим оставлять, – Слингби злобно покосился на Нокса. – Ты до чего его довел, а?!

– Это не я! Он сам! Я что, виноват, что у него нервы спиралями завиваются, только тронь?! Ему вообще лечиться нужно!

– Сейчас как полечу кое-кого! – жнец уже воздел было карающую длань и даже попытался оторвать от себя своего стажера, но тот слабо выдохнул:

– Э… рик… пожалуйста… – и старший жнец дрогнул. Разве можно сейчас его бросить? Решив, что надрать греллевскому стажеру уши он всяко успеет, Эрик сосредоточился на Алане.

Нокс перевел дух. Пока Слингби воркует над своей тонкочувствующей проблемой, можно безнаказанно смыться и посмотреть наконец, что там с его наставником.

* * *

Флер покачивалась на каблуках, напряженно глядя в окно. Грелль сидел на кушетке перед операционной, упираясь локтями в колени и сцепив пальцы в такой сложный клубок, что Рон не удержался от вопроса:

– Шеф, ты пальцы сам распутаешь или тебе помочь?

Грелль слабо вздрогнул. Рональд вздохнул и присел рядом.

– Что там можно делать столько времени? – прошептал Сатклифф.

«Нет, только не это, – с тоскливым ужасом подумал Нокс. – И этот туда же…»

– Где вы потеряли Алана и Эрика, юноша? – суховато осведомилась Флер. – Не то, что бы мне без них было скучно, но Уилл спросит о них, как только очнется.

– Когда я их видел в последний раз, они тискались на крыше.

Француженка повернулась и подняла бровь:

– Это художественное преувеличение?

– Ну, я же не знаю, до чего они дошли, пока меня не было…

– Я просмотрела ее пленку, – вдруг сказала Флер. – И все же… ей нелегко пришлось. Она попала к нам в пятнадцать лет. У нее была большая, хорошая семья… Они все умерли во время эпидемии холеры. Она хоронила их одного за другим, а потом… сама заразилась и умерла. Почему они решили, что она сможет стать одной из нас?!

– Ну, может, подумали, что раз она видела столько смертей, пока была человеком, то такая работа ей подойдет, – пожал плечами Рон. Душевные травмы неудавшейся подрывницы его не занимали.

Из операционной вышла медсестра-японка и с улыбкой вручила Флер стальной кювет, в котором лежала распустившаяся астра.

– Что с ним?! – взвизгнула мадемуазель, роняя «дар».

– Он спит, – доложила медсестра. – Все в порядке.

– О Боже мой, – прошептала Флер. Грелль с глубоким вздохом откинулся назад, опираясь спиной на стену.

– Так что там Эрик делает с Аланом? – как ни в чем не бывало спросил красный жнец. – Рон, делись информацией!

Рональд поколебался. С одной стороны, его так и подмывало рассказать все, а с другой… у Алана слова с делом далеко не расходились. Да и Эрик предпочитал физические методы воздействия, а Рон уже знал, что рука у него тяжелая.

– Ну, когда я уходил, они вдвоем…

К вящему разочарованию Грелля, сплетническая инициатива Нокса была удушена на корню: мало кто может невозмутимо распускать слухи, когда прямо перед тобой появляется шеф евробюро в таком виде, словно он участвовал в сафари, при чем в роли жертвы.

– О, Тарлах, что у вас с собаками? – воскликнула Флер. Шеф обвел присутствующим мрачным взглядом.

– Собак мы убили. Старка не нашли…

– И не найдете, – кивнула француженка. – Она напоила его снотворным и перерезала горло своими плоскорезами.

Тарлах удивленно застыл.

– Флер, ты о чем?

– Вы пропустили так мноооооого интригующих событий, – заурчал Грелль. – Прямо даже и не знаю, с чего начать… Флер, а покажи-ка пленку!

ЭПИЛОГ

Эрик сидел за столом и задумчиво глядел на своего стажера. Тот, склонив голову к листу, трудолюбиво строчил в акте списания душ. В кабинете царило подобающее столь важному делу молчание. Слингби глубоко вздохнул. Трудно было описать, насколько оно его угнетало.

С тех пор, как Флер обезвредила юную террористку-самоучку наиболее радикальным способом из всех возможных, прошла уже неделя. Но Алан накрепко забился в свою раковину, захлопнул створки и наотрез отказывался выходить. Общение с наставником он ограничил тремя фразами: «Доброе утро, сэр», «До свидания, сэр» и «Да, сэр». Не устричным же ножом его пытать…

– Алан, сегодня Флер отдала пленку этой девицы Малене, – жалкая попытка расшевелить в подопечном интерес к жизни разбилась о плотно сомкнутые створки. В том смысле, что Хамфриз прошелестел «Да, сэр», не отрываясь от заполнения акта. Эрик сердито фыркнул. Да что же это такое!

– Ты знаешь, я просмотрел ее пленку.

Алан так вздохнул, словно его принуждали к чему-то отвратительному, и покорно положил ручку на стол.

– Да, сэр? – обреченно спросил он.

– Тебе что, не интересно?

Стажер молчал.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?

– Что вы, сэр.

Эрик встал и подошел к столу стажера.

– А вот Спирс хочет, – сквозь зубы процедил он. – Вчера, например, он спрашивал, отдам ли я ему своего стажера. Ему, видите ли, не хватает личного помощника, и в твоем лице он наконец-то обрел достойного кандидата.

Алан поднял неверящий взор на наставника. Наконец-то Эрику удалось привлечь его внимание.

– Он что… он так сказал?

– Он хочет тебя забрать. Считает, что в его приемной тебе самое место. Естественно, все без принуждения. Не захочешь – останешься тут. Со мной, – подчеркнул Слингби и вперился в стажера тяжелым взглядом. Хамфриз коротко, судорожно вздохнул и опустил голову так, что волосы совсем закрыли его лицо.

– Вам хочется избавиться от меня? – шепнул юноша. Эрик поперхнулся.

– С чего ты взял?!

– Ну, после того, что вы видели на моей пленке… простите… Вам наверняка неприятно меня видеть.

– Почему ты так думаешь? Я тебе что, говорил об этом?

– Нет, но… после того, что я наговорил на крыше…

– А я не помню, что ты мне сказал, – спокойно заявил жнец. – Ну-ка повтори еще раз.

– Ой, не надо!

– Ну почему же. Мне даже интересно, что ты такого мог мне сказать.

– Не надо!

– Впрочем, если напрячься, я могу и вспомнить.

– Перестаньте!

Юноша вскочил, и Эрик смог наконец рассмотреть бледное лицо, полосы румянца на скулах и горящие глаза. Он злился, и это выглядело так забавно, что жнец расхохотался.

– Перестаньте, – задыхаясь, повторил стажер. – Вам что, нравится издеваться надо мной?!

– Нет. Так скажи мне, хочешь ты уйти к Спирсу или нет?

Алан сжал кулаки.

– И вы еще спрашиваете! Вы все это видели, все прекрасно помните, и вы еще спрашиваете! Хочу ли я! Да… да как у вас язык повернулся… неужели у вас даже совести нет?!

– Ого, как мы заговорили! – весело отметил Эрик. – Совести нет… а ты поищи.

– Не буду я ничего искать! Как не стыдно так издеваться… конечно, вам же не нравятся такие, как я! Как вы только сидите со мной в одном кабинете, – горько выдохнул Алан. – Но если хотите от меня избавиться, то можно и просто так сказать! Без этих ваших… без этого всего…

Эрик обошел стол и остановился перед Аланом. Жнецы не придавали никакого значения сексуальной ориентации, и он сам не понимал, отчего люди так за нее цепляются. Но было видно, что в Алане говорит горечь, принесенная еще оттуда – из человеческой жизни.

– А я не хочу тебя отпускать. Ты мой, запомни это.

Юноша вздрогнул и изумленно распахнул глазищи. Ох, этот взгляд, прямо в душу… Эрик положил руку на плечо подопечного.

– Хочешь посмотреть мою пленку, Алан?

– Зачем? – еле выговорил юноша. Эрик, не отпуская плечо Алана, зубами стянул перчатку с другой руки и провел ладонью по лезвию алановой секиры.

Грелль, который наблюдал за спектаклем, умостившись в вентиляционной нише, смотрел, как хлопнулась на пол секира, как, тихо шурша, закатилась под стол кинолента – да кому она вообще нужна, в самом-то деле? – и как два шинигами слились в таком поцелуе, что придирчивый жнец вырезал бы из него метров двести пленки. Когда стажер и наставник смогли оторваться друг от друга, Сатклифф выбрался из ниши, утирая платочком слезы умиления. Ах, как все трогательно и романтично! Как все у них нежно и серьезно, не то, что у Рона с его сотней пассий в день!

Кстати о Роне. Дойдя до своего кабинета, красный жнец с невнятным удивлением обнаружил, что дверь заперта. Поднатужившись, шинигами вспомнил, что ключ от нового, взамен сломанного Аланом, замка оставил на столе. Ну что ж, телепортация – наше все. Грелль, совершенно не ожидая от жизни сюрпризов, прошел сквозь дверь и уставился на диван, а точнее – на Рональда, оккупировавшего оный вместе с какой-то девушкой. Парочка находилась в таком упоении, что начисто перестала воспринимать окружающее, и Сатклиффа попросту не заметила. Грелль, склонив голову набок, с полминуты понаблюдал за предающейся разврату молодежью, а затем положил ключ в карман и исчез.

«И кто же теперь утешит бедную, всеми забытую леди?» – подумал Грелль. Впрочем… он достал пудреницу и придирчиво себя осмотрел. Уилли наверняка скучает в одиночестве в лазарете… Надо бы навестить. Скрасить одиночество. Весело мурлыкая, Сатклифф устремился к любимому начальству.

…Спирс в это время радовался тишине и покою, в кои-то веки наступившем в его палате, после того, как он отверг все требования Флер сходить с ней на романтическое свидание. Не подозревая о страшной красноволосой опасности, шеф английского отдела восстанавливал нервы отваром из мелиссы…