Текст книги "Собачье дело (СИ)"

Автор книги: Александра Бегунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Похоже, это какой-то человек, – произнес Тарлах, придирчиво изучив картинку. – Но…

Начальники отделов пристально всматривалось в полуразмытое пятно, страшась опознать кого-то из подчиненных.

– Это женщина, – вдруг ясно и четко прозвучал в тишине голос Грелля. Шинигами вздрогнули и покосились на красное недоразумение. – Это женщина, – повторил жнец. – Посмотрите на ноги. Никто из мужчин в Департаменте не ходит с открытыми ногами. Никто из женщин в Департаменте не носит брюки. И еще у нее длинные пышные волосы.

* * *

Следственный эксперимент проводили после полудня. Спирс сидел на стуле, наотрез отказавшись ездить в коляске; Малена сверлила его мрачным взором – настолько невоспитуемые пациенты ей еще не попадались; Алан и Ронльд тоже были тут, вместе с наставниками. Уильям счел, что в толпе старших даже с такими стажерами, как эти, ничего не случится. Нед Старк отирался здесь же. Вентиляционные турбины вращались так, как будто ничего и не случилось.

– Ну что ж, приступим, – деловито начал Тарлах. – Для чистоты эксперимента возьмем одну даму, раз уж диспетчер Сатклифф так настаивает, и одного джентльмена, – взор большого босса скользнул по толпе сотрудников и остановился на главе шведского отдела, Густаве Линдгрене. Швед был похож на бронированный трехстворчатый шкаф и выделялся в толпе, словно слон среди пони. – Густав, попробуйте открутить прут у первой решетки. Что касается дамы…

– Я попробую, – заявила Флер.

– Мадемуазель, а вы уверены…

– Уверена!

– Принесите стремянку, Нед, – вздохнул Тарлах.

– Ах, какой цирк, – пробормотал Грелль, с интересом переводя взгляд с могучего шведа на хрупкую француженку. – Поспорим, кто быстрее?

– Не думаю, что у нас получится, – ответил Рон. – Все поставят на этот морозильник. А жаль…

– Нашел, о чем думать, – пробормотал Алан. Пока «испытуемые» корпели над болтами и зажимами, юноша нашел в толпе Старка и направился к псарю.

– Извините, пожалуйста…

– Мгхм?

– Вы присматриваете за собаками?

– Ну, я.

– А они не выберутся из клеток снова? – обеспокоенно спросил Алан. Старк качнул головой.

– Нет уж, одного раза хватит. Я там слежу теперь. Инструменты в железный шкаф запер. Снотворное им все время сыплю.

– Разве вы их не боитесь? – юноша кивнул на решетку у четвертой турбины. – Они же даже стальной прут погрызли!

– Боюсь, а то как же. Адские твари, мозгов мало, норову много. Ну а что поделаешь?

– А правда, что раньше их было пятьдесят?

– Правда.

– И как же вы с ними справлялись?

– А у меня два помощника имелось, – Нед хмыкнул. – Другие были времена. И я тут весьма уважаемым человеком считался.

– Они, наверное, часто ломают ваши эти… ну, чем вы их кормите и все такое.

– Бывает. У каждой адской гончей пасть – как медвежий капкан, а про аппетит и говорить нечего. Я их с ночи голодными выпускаю, а на утро мясом приманиваю в клетки.

– А если какая-нибудь собака не вернется?

Нед пожал плечами.

– На то есть арбалет с ампулами, сеть и крюки, чтоб волочь куда надо. До восьми часов надо всех в вольер загнать.

– А Цебби?

– Ну, Цебби все время на цепи. Его-то так просто в клетку не втащишь, но вот на целого поросенка он хорошо идет. Анис любит, не без этого.

– Понятно… Спасибо…

Задумчиво покусывая губу, стажер вернулся к наставнику.

– О чем ты с ним говорил? – поинтересовался Эрик.

– Спрашивал, не выбегут ли гончие снова.

– Нет уж. Босс, – Слингби кивнул на Тарлаха, – поставил охрану около вольеров.

– Эрик, а можно мне сходить в библиотеку? Хочу почитать кое-что.

– Аланчик, тяга к знаниям в критических ситуациях не слишком похвальна, – отозвался Грелль. – И, кроме того, архив, библиотека и вообще все помещения ниже уровня земли заблокированы. Там нельзя появляться.

– Почему?

– Потому что гончие любят темноту, – хмыкнул Рон. – Согласись, мало радости, когда эта тварюга сиганет тебе на голову с какого-нибудь стеллажа. Вон, Спирса они именно так и подловили. Кстати, вчера из отставшихся шести гончих удалось поймать двух. Так что еще немного, и этот бардак наконец кончится.

– Чего-то я не понимаю… – пробормотал Алан; между бровей юноши легла глубокая морщинка. Нокс вздохнул.

– Алан, а ты можешь не думать? Ну, хотя бы пару дней? Попробуй, вдруг тебе понравится.

– Извини, Рон, когда мозг есть, он все время работает. Так что радуйся, что у тебя его нет.

– Ну, если учесть, что от твоего мозга неприятности почему-то у всех остальных…

– Рон, помолчи. Мешаешь.

Нокс обиженно смолк.

…– Уф, ну вроде верхний открутил, – сообщил скучающей общественности Густав спустя час с небольшим и утер лоб. – Сейчас передохну, и нижний конец попробую. А вы, мадемуазель?

Флер, обмахиваясь платочком, сползла со стремянки.

– Нет, мне это не по силам. Может, какая-нибудь более корпулентная особа и смогла бы это сделать…

– Малена, – тут же сказал Сатклифф, кивая на высокую пышноволосую гречанку, являющую собой тип зрелой женской красоты. Малена покраснела от негодования.

– На себя посмотрите, диспетчер! Позор мужского рода! Да кто вас знает, может, это вы тут и шныряли в короткой юбке! В конце концов, это достаточно идиотская шутка, в вашем стиле!

– В любом случае ясно, что женщина не могла этого сделать, – подытожил Спирс. – Простите, моего сотрудника подвело его… бурное воображение.

– Но Уилли! Может, она приходила сюда и потихоньку откручивала!

– Ага, полгода царапала маникюром болты, – ядовито отозвалась Флер. – Все, мадам и месье, с меня хватит этого цирка. Мы и так уже опустились до того, что, словно жандармерия, устраиваем криминалистические опыты, допросы и очные ставки. Может, еще и отпечатки пальцев с сотрудников соберем?! Следы замерим? С лупой вокруг клеток поползаем?!

– Это все равно была женщина! – упрямо мотнул головой Грелль. – Вы что, не понимаете? Не чувствуете во всем этом такой чисто женской, глупой, но хитрой стервозности?!

– Сатклифф, замолчите.

Грелль обиженно надулся. Алан дернул Рональда за полу пиджака и прошептал:

– Рон, послушай, у меня есть мысль…

– О Господи, нет! Опять?! – простонал Нокс. Хамфриз потупился. Рональд печально вздохнул. Наверное, это кара за грехи прошлой жизни. – Ну что там у тебя?

– Я хочу посмотреть кое-какие счета в бухгалтерии.

– Зачем?! – вытаращились на юношу стажер и двое наставников.

– Я хочу посмотреть, сколько раз Старку выписывали счета за поломку его инструментов.

– Аланчик, – чуть удивленно заметил Сатклифф, – я, конечно, не понимаю твою любовь ко всяким бумажкам, но ты вообще уверен в том, что говоришь? Я не поручусь, что тебя не разорвут на куски, если ты сейчас придешь в бухгалтерию с таким вопросом. Учти, там даже Спирс только с коробкой конфет появляется. Эти фурии застали еще подвиги Геракла и… да Эрик мне голову оторвет!

– Оторву, – тут же согласился Слингби. – Забудь про эти глупости.

Хамфриз непонимающе переводил взгляд с Грелля на Нокса и с Нокса – на Эрика.

– Не возьму в толк, о чем вы. Ничего страшного там нет. Обычные дамы. Я туда уже заходил пару раз и ничего со мной не случилось.

– И после этого ты еще боишься адских гончих? – спросил Рон. – Мазохист-экстремал!

– Алан, зачем тебе нужны бумажки Старка? – осведомился Эрик. – Если тебе нечем заняться, то учти, что сдачу ежемесячных отчетов нам никто не отменял.

– Он псарь, – ответил Алан. – Псарь не может бояться своих же собак, иначе он просто не сможет с ними работать.

* * *

Главным бухгалтером была высокая блондинка ослепительной красоты по имени Хлоя. При желании она могла бы далеко обойти Елену Прекрасную, останавливая корабли сотнями. Никто не знал, сколько лет она живет на свете, зато всем было известно, что она может за считанные минуты свернуть в бараний рог даже тех руководителей, от которых прочие шарахаются, как от чумы. Вот почему четверо жнецов, дождавшись после стука в дверь свирепого «Ну, войдите!», решительно вытолкнули Алана вперед.

– Тебе надо, ты и иди!

Хамфриз пожал плечами и вошел.

– Добрый день, – сказал он.

– Ох, милый, это ты, – улыбнулась Хлоя, поднимая голову от зарплатной ведомости. – Что тебе нужно?

Трое шинигами синхронно поперхнулись и в немом изумлении уставились на стажера. Всех их Хлоя встречала коротким рычащим «Ну?!», если была в хорошем настроении.

– Мне бы хотелось посмотреть, сколько счетов на поломку инструментов было выписано Старку.

Хлоя нахмурилась.

– Это из-за истории с псами? Совершенно невыносимый кошмар! Невозможно работать! Елена, милочка, дай Алану ключи от архива.

Грелль вылупился на Хамфриза практически в благоговейном ужасе. Любые поползновения заглянуть в архив бухгалтерии Хлоя обычно пресекала в корне и с человеческими жертвами.

– Копир стоит там же. Если не знаешь, как им пользоваться – спроси у Елены, хорошо?

– Конечно.

Дверь в архив была в этой же комнате – железная, тяжелая, и Алан с трудом смог ее оттянуть на себя, чтобы проскользнуть в щелку. Елена тут же прижала дверь тумбочкой.

– Она открывается только снаружи, милый, – пояснила девушка, характером, в принципе, схожая с Цербером. – Алан, может, принести тебе бутербродов? Это долгое дело.

Рональд от шока ухватился за ближайший шкаф. Он всего один раз зашел в бухгалтерию с завернутым в бумагу пирогом, и местным фуриям хватило тридцати секунд, чтобы стереть Нокса в порошок. Сатклиффу пришлось отпаивать стажера настойкой пустырника.

– Нет, спасибо, я…

– Что значит – нет? Твой наставник вообще следит за тем, чтобы ты ел? – Хлоя испепелила Эрика взглядом, перед которым бледнело извержение Везувия. – Ариадна, принеси Алану бутербродов. Елена, поставь чайник. Нина, помоги ему тут с папками, иначе он себе суставы вывернет.

– Но я… – попытался вмешаться юноша. Хлоя погладила его по плечу:

– Не волнуйся, ты нам совсем не мешаешь. Работай, сколько нужно. А вы что тут делаете?!

– Эммм… мы пойдем, – пробормотал Эрик. – Рон, покарауль его здесь, хорошо?

– Что?! Почему я?! – взвыл стажер и в ужасе замолк под взглядами бухгалтерских дам.

– Ах, Ронни, ты же всегда находил общий язык с женщинами, – скороговоркой выпалил Грелль и испарился, словно его и не было.

«Где они видят тут женщин?!» – в отчаянии подумал Рон. Дамы глядели на него, как на первопричину мирового зла, и явно замышляли что-то кровавое. Эрик тоже исчез. Нокс забился в угол и попытался прикинуться узором на обоях. Из архива доносился запах каркаде и бутербродов с ветчиной – Алан наверняка наслаждался жизнью.

Хамфриз провел в архиве около двух часов. Рон за это время многократно успел проклясть свою горькую участь, посмертную жизнь и самый факт своего появления на свет. Иногда, как кукушка в часах, в дверном проеме мелькал Эрик. Наконец Алан вернулся к людям. Юноша хмурился и посматривал на две копии счетов, которые держал в руках.

– Спасибо, мисс Хлоя. Я все нашел. Копир выключил, дверь закрыл.

– Обращайся, если еще что-то нужно, – промурлыкала Хлоя. – И не забывай есть хоть что-нибудь. Когда я тебя вижу, мне хочется приковать тебя к стулу и кормить котлетами, пока ты не станешь весить чуть побольше бутылочной пробки.

– Спасибо, – застенчиво улыбнулся Алан. – Но лучше в другой раз.

Когда они покинули притон самых страшных в Департаменте мегер, Рон наконец осведомился:

– Как ты это делаешь?

– Что?

– Вот это. Ты что, в прошлой жизни дрессировал тигров?

– Рон, я не понимаю, о чем ты, – Алан хмуро уставился на копии счетов.

– Ну что там? – спросил Эрик. – Нашел что-нибудь?

– Нет. Почти ничего. За последний год Старк всего два раза просил счета на починку инструментов, – юноша поглядел на наставника. – Ведь не могут же собаки, способные изгрызть за пару минут стальной прут, совсем не ломать его палки с крюками. А, и еще. Он почти не списывал пустые ампулы со снотворным. Странно, да?

* * *

Уильям, прикрыв глаза, полусидел на больничной койке, вытянув исцарапанную гончими ногу на покрывале. Спирсу казалось, что в его конечность безжалостно вгрызаются клешнями сотни тысяч маленьких крабов. Боль не прекращалась ни на секунду, и Малена мстительно пообещала ему, что, попрыгай он по лестнице, эффект был бы еще более сногсшибательным. Однако маковую настоку на столике оставила, и Уильям боролся с постыдным желанием опрокинуть ее всю махом. Увы, шеф английского отдела проиграл в неравной битве и потянулся к настойке.

– Уилли!

Пронзительный вопль выбил кружку из рук Спирса быстрее болевого приема.

– Сатклифф, – почти кротко осведомился Уильям, – какого черта вам надо в моей палате?

– Уилли, мы все неправильно делаем!

– Что именно, диспетчер?

– Да все! – встряхнула волосами красная ошибка природы и опустилась перед шефом на колени. – Дай-ка руку.

– Зачем это? – спросил Спирс, тут же отодвигаясь.

– Я вколю тебе морфин. Не могу смотреть, как ты делаешься все белее и белее. Скоро совсем с простыней сольешься.

– Сатклифф, даже не надейтесь, что я позволю…

– Да, да, да! – нетерпеливо оборвал шефа Грелль. – Ты, как всегда, прав, Уилли, давай руку. Не то вколю в ногу. Будет больнее.

Тяжело вздохнув, Уильям решил пожертвовать рукой. В конце концов, ног у него всего две, и она уже недееспособна.

– О чем вы там говорили, Сатклифф? Что мы делаем неправильно?

Грелль прижал ватку к бутылочке со спиртом и аккуратно протер кожу начальника.

– Мы все время пытаемся решить эту проблему с собаками не с того конца. Поэтому у нас ничего не получается.

– И где же, по-вашему, тот конец?

Грелль вколол шефу морфин, прижал место укола новой ваткой и оперся подбородком на здоровое колено Уильяма.

– А ты сам подумай, Уилли – зачем она это делает?

– Мы же уже установили, что она, – Спирс подчеркнул это слово, – этого сделать не могла.

– Уилли, ты такой нудный, что иногда даже глупый. Неважно сейчас, он, она или оно. Пока мы не поймем, зачем оно устроило нам пожар в борделе под собачьий вальс – мы никогда его-ее не найдем!

Спирс задумался.

– Ну, я бы предположил, что это глупый розыгрыш, если бы не…

Грелль вскочил и нетерпеливо топнул ногой.

– Ну Уилли! При чем тут розыгрыш! Алана и Рональда пытались убить только за то, что они подошли к турбинам, и это уже совсем серьезная игра! Уилли, сам подумай, какова должна быть ставка, чтобы кто-то рискнул устроить такую бучу в Департаменте?!

Сатклифф метнулся по палате туда-сюда, как большая красная бабочка.

– Зачем? – прошептал он. – Ну зачем она это делает? Да я спать не смогу, пока не узнаю!

Спирс, водя кончиком секатора по полу, напряженно хмурился.

…Алан в это время сидел на матрасе, уткнувшись подбородком в согнутое колено, и тоже хмурился. В связи с чрезвычайной ситуацией все шинигами ночевали в Департаменте, разбившись на смены. Рональда и Алана оставили среди старших, поскольку теперь уже никто не знал, чего ожидать от неведомого злыдня. В комнатах отдыха разложили диваны, поставили раскладушки и расстелили матрасы. Эрик, отбрыкавшись от заботливых сестер из лазарета, остался с подопечным. Опять же, Грелль, сверло в попе, куда-то смылся, и за его стажером тоже надо присмотреть.

– Алан, – недовольно заметил Рон, присаживаясь на соседний матрас, – мне кажется, ты опять о чем-то думаешь. Просвети меня, чем нам это грозит?

– Надо рассказать Спирсу, – честные изумрудные очи невинно воззрились на Нокса. – Просто я боюсь.

– Рассказать Спирсу что? – скептически уточнил Рон. – Что ты нашел в бухгалтерии две пыльные бумажонки?

– Нет. Что я НЕ нашел в бухгалтерии ни счетов за ремонт, ни актов на списание ампул со снотворным.

– Ну и что? Если ты в начале двенадцатого полезешь к боссу с этими глупостями, он тебя своим секатором просто исполосует.

– Это не глупости, – сказал Эрик. – Это значит, что Старк не пользуется ни своими инструментами, ни ампулами. А нам ловко дурит мозги на тему того, как боится своих собачек.

– Ты сам-то в это веришь? Алан у нас бумажная крыса…

– Рон!

– … и не задумывается, что Старк может сам же и чинить свои палки-копалки. Это же не сверхсложный механизм, много ума не надо.

– А снотворное он тоже сам гонит, как самогон, – фыркнул Слингби.

– Так, может, он им не пользуется! Столько лет с этими псами, он уже, поди, по-собачьи понимает лучше, чем по-нашему.

– Вот именно, – вздохнул Алан. – Вот именно, Рон. Ты бы слышал, как он о них говорил! Да он же гордиться каждым клыком у них в пастях! И вообще – как псарь может следить за сворой, если трясется от одного лая? Эрик, я больше не могу! Отведи меня к Спирсу!

– Тогда этого, – Слингби кивнул на Рональда, – придется с собой тащить.

– Тебе тяжело? – тут же озаботился юноша.

– Да нет… – Эрик поднялся, опираясь на пилу. – В конце концов, в споре вроде как рождается истина. Пошли.

Они появились в палате Спирса, когда Грелль нарезал уже с две дюжины кругов по комнате. Уильям все так же сидел на койке и чертил на полу неведомые знаки секатором. За стенкой позвякивала пузырьками и поддонами медсестра.

– В чем дело? – Уильям удивленно поднял взгляд на новоприбывших.

– У Алана есть мысль.

– Не может быть. Еще одна?

– Не язви, – холодно ответил Эрик. – Я тебе сейчас объясню, что в чем дело. Алан, дай эти бумажки.

Официальные бумаги были для Спирса весомым аргументом. Он внимательно выслушал жнеца, жестом велел Греллю заткнуться и вчитался в копии счетов.

– Алан, вы их читали? – спросил Уильям, ознакомившись с документами.

– Да.

– А что там? – тут же влез Нокс.

– Старк просил заменить лезвия на одной из своих… рогатин? – неуверенно повторил Хамфриз. – Ну, такая штука с двумя лезвиями, чтобы держать собак на расстоянии. Так вот, заменить лезвия, потому что они заржавели.

– Никто бы не додумался проверить, в чем дело, – негромко сказал Уильям, раскладывая счета на коленях. – Просмотреть счета и акты списания ампул. Но он же говорил мне, что боится своих собак…

– О Господи, Уилли, да он тебе просто врал!

– Я в состоянии это осмыслить, диспетчер. Не орите, вы мешаете медсестре. Хамфриз, – ледяной взор начальника уперся в несчастного, слишком догадливого стажера, – надеюсь, вы понимаете, что если ваши подозрения не оправдаются, я спущу с вас шкуру?

– Да, сэр, – тихо ответил Алан. – Но я уверен, что прав.

– Отлично, – Спирс сложил бумаги и убрал во внутренний карман пиджака. – Тогда вы отправитесь со мной к главе евробюро. Надеюсь, вы будете убедительны, – с угрозой добавил Уильям. Юноша, трепеща, обреченно кивнул.

3 часть

Стажеры опять остались наедине друг с другом. Спирса все-таки утащили в лазарет – менять повязки на ранах; Эрик, поворчав, ушел туда же за тем же. Молодежь заперли в одном кабинете с Греллем, но тот быстро соскучился и умотал к «дорогому Уилли» – отравлять шефу и без того поганое настроение. Одиночество стажеров скрашивала только гора бумаг, которые нужно было заполнить: квитанции (розовые для душ, отправленных в ад, зеленые – в рай и желтые – в чистилище), акты списания и длиннющие рулоны сводной ведомости.

– Как ты думаешь, что они будут делать со Старком? – спросил Рон, заваривая кофе.

– Не знаю, – Алан насыпал в чашку каркаде. – Но вроде бы шеф бюро хотел пойти к нему сам и взять с собой по представителю от каждого отдела. На случай, если Старк будет отбиваться.

Рональд хмыкнул.

– Да как же. Думаю, он сам в ус не дует, только радуется, как ловко всех обвел вокруг пальца. Я только не пойму, с какого перепугу он решил устроить нам собачье шоу.

– От обиды, – Алан придвинул к себе тарелку с бутербродами. – Он такой же, как и мы, но к нему все относились чуть ли не как к прислуге. Псарь, видите ли, возится с собаками, фу. А он очень старый. Ему хотелось уважения. Ну и… я его в чем-то понимаю.

– Тоже мне, всепрощенец, – фыркнул Нокс. – Его милый Цебби тебя чуть не сожрал, а ты еще бормочешь про понимание. Ладно, может, у него возьмут пленку, тогда все и узнаем.

– Думаешь, нам расскажут?

– Балда ты. Во-первых, Грелль, если чего знает, то смолчать не может по определению. Во-вторых, если внимательно слушать и смотреть, то можно узнать все, что угодно.

Алан помешал ложечкой каркаде, с какой-то нехорошей задумчивостью глядя на Рональда.

– Вообще-то мне кажется, что собирать сплетни – это признак дурного тона. И, кстати, Рон, не подскажешь – кто развел по отделу слухи, что Эрик распускает руки в мою сторону?

– Не я! – торопливо открестился греллевский стажер. – Наверняка девушки. Но он так о тебе заботится…

– Заботится, а не лапает! – неожиданно рявкнул Хамфриз; Нокс отскочил от его стола. – Запомни на будущее, Ронни, – я не люблю сплетников.

– Ладно-ладно, не пыхти. Наши девушки – романтичные натуры. Мало ли, что они сочиняют. Вон, про Грелля и Спирса чего только не говорят. Наших дам послушать – у них уже было все, что можно, и все, что нельзя.

– А ты? – насмешливо спросил Алан. – По такой логике, раз уж ты сутками сидишь в одном кабинете с Греллем…

– А на мой счет сплетничать без толку, – усмехнулся Рон. – Я люблю девушек, и об этом все знают.

Алан откинулся на спинку кресла и чуть прищурился на штатного донжуана.

– Ну ладно, поверю на слово. Но учти – если я еще раз услышу, что про меня…

– Да уймись ты!

– То потом весь отдел еще долго будет обсуждать, что вы тут с Греллем делаете наедине.

– Хамфриз, ты случаем с лестницы головой об пол не навернулся?!

– Да нет. Не волнуйся так, ты же про нас не сплетничаешь, правда?

Нокс сердито нахохлился. На столе Сатклиффа зазвонил телефон, и Алан взял трубку:

– Алло?

В трубке страшно шумело и щелкало, но девичий голосок все же прорвался сквозь помехи:

– Алло, алло, с кем я разговариваю?!

– Это стажер Хамфриз. Что случилось?

– Ктооо?!

– Алан Хамфриз! – завопил юноша.

– О Боже, вас-то мне и надо. У нас в лазарете… – дальше Алан ничего не разобрал. – Грелль уже здесь… – снова шумовые волны. – … а ваш наставник очень просит вас придти! Пожалуйста, как можно скорее!

– Что случилось?!

– Простите, не могу разговаривать! Ох, поторопитесь, иначе… – опять шум, а потом – щелчок, словно трубку с размаху швырнули на рычаг.

– Алан, в чем дело?

Хамфриз, стискивая в руке трубку, остановившимся взглядом смотрел в стену. Затем он бросил трубку и вскочил.

– Алан, ты куда?

– Там что-то в лазарете, – отрывисто кинул юноша. – Эрик меня зовет.

– И как ты собрался отсюда выйти? – поднял бровь Нокс. – Дверь, на минуточку, заперта снаружи.

Алан закусил губу. Ох уж это проклятое правило, запрещающее стажерам телепортацию в пределах Департамента! И если бы только оно – особые чары попросту не позволят ему даже сквозь дверь пройти!

– Давай в лазарет позвоним, – сжалился Рон.

– Да мне уже звонили оттуда!

– Ну так скажем, что ты выйти не можешь.

Алан подошел к двери и оглядел замок.

– Ну почему же… могу, – пробормотал юноша и расстегнул серебряную заколку с черепом. Игла в ней была длинная и стальная.

– Алан, ты что творишь?! – восхитился Рон, когда Хамфриз аккуратно засунул иглу в замок.

– Ронни, не мешай. Можно подумать, ты в детстве не таскал конфеты из запертого буфетного шкафчика.

– Надеюсь, ты его не сломаешь? – Нокс с энтузиазмом наклонился над плечом Алана. Замок сопротивлялся лишь для виду и сдался минуты через две. Хамфриз нетерпеливо сунул заколку и шнурок, который она скалывала, в карман и толкнул дверь.

– Эй, Алан, подожди! А я? – Рональд схватил газонокосилку и бросил Алану его косу. – Не забудь прихватить, а то мало ли.

– О, спасибо! Рон, а ты куда собрался? Кто кабинет караулить будет?

– От кого, прости Господи? Тараканы из-за греллевых чаев и те давно к соседям ушли… Алан! Я тебя одного не пущу! Куда?! Стой! – но эриковского стажера уже и след простыл. Рон метнулся было в коридор, замер, неуверенно оглянулся на кабинет… Нокс вообще не отличался особой чувствительностью, но тут в нем словно что-то засвербело. Нельзя эту ходячую проблему одну оставлять! Захлопнув дверь, Рональд бросился в лазарет – в конце концов, Алан знает туда только одну дорогу, и он все равно догонит любителя подумать на досуге.

* * *

К собачьим вольерам прибыла целая делегация высоких гостей: сам шеф евробюро с любимой косой, несколько начальников отделов с замами и шестеро наиболее выдающихся жнецов. Всего двадцать семь облеченных властью лиц. Первое же, что оные лица узрели – это валяющаяся в наркотическом сне охрана. Ампул со снотворным с лихвой хватило на десять шинигами, бдящих у вольеров. Все двери были нараспашку, клетки с псами, вернее, уже без них, – пусты, и самое печальное – нигде ни следа собственно главного подозреваемого.

– Однако мальчик смотрел в корень, – пробормотал Тарлах.

– Не в мальчике суть, – отмахнулась Флер. – И не в корне. Кто предупредил этого гада?

– Он мог подслушать разговор Спирса с его стажером, – заметил Линдгрен.

– Густав, ты сам веришь в такие совпадения?

– Ну, если я правильно помню, – чуть нахмурился дон Амаро, – стажер Спирса разговаривал о чем-то со Старком в день следственного эксперимента. Мог заронить подозрения.

– Ох уж эта безмозглая молодежь, – вздохнула мадемуазель Легран. – Вечно пытаются, как щенки, укусить луну в луже. Ну ладно. Где теперь искать нашего собачника?

– Может, он невиновен, а в бега ударился от испуга? – предположил Линдгрен.

– Вместе с собаками?

Ответ поступил в виде голодного тоскливого воя. Шинигами сбились в тесную кучку спина к спине, выставив вперед косы. Адские гончие, серо-черными тенями выскальзывая из кустов, неспешно забирали жнецов в кольцо.

– Нед Старк! – громко позвал Тарлах.

– Думаю, его здесь давно нет, – процедил Густав, сжимая топор. – Зато собаки есть.

– Они слишком продуманно атакуют, – покачал головой глава итальянского отдела. – Спорю, этот псарь где-то здесь…

– Девятнадцать псов, – процедил дон Амаро. – Двадцать семь нас. Отлично. Миро, метнись за подмогой. Лично я намерен покрошить этих мерзких тварей в фарш. Надоело!

Тарлах поудобнее перехватил косу.

– Завтра же издам приказ о введении более прогрессивной системы охраны, – процедил шеф евробюро. Флер встревоженно огляделась. Что-то не давало ей покоя, и мадемуазель скорее по наитию стала считать собак.

«Восемнадцать», – подумала француженка. Было двадцать, одну убил Грелль…

– Одной не хватает, – прошептала Флер; все предположения вихрем пронеслись в ее голове, и она закричала: – Тарлах, одной собаки не хватает! Я бегу к Спирсу!

– Но почему… – начал было Густав, и тут собаки кинулись к обеду. Флер исчезла, успев уловить краем уха лязг кос и злобный рык.

Уильям в это время полировал тряпочкой свой секатор. Эрик, сидя напротив, без энтузиазма выслушивал наставления начальника по поводу того, как следует воспитывать стажера, и изредка, вяло огрызался. Он считал, что Алан и без того настолько воспитанный, что иногда просто страшно.

«Воспитания бы ему поменьше, а задиристости побольше», – думал Слингби, подбирая достаточно понятные Спирсу слова, чтобы донести эту нехитрую мысль. Грелль, скучая, сидел на подоконнике и качал ногой. В лазарете было тихо.

Флер Легран появилась посреди палаты в ту же секунду, когда туда рысью вбежал Рональд.

– Где Алан?!

– Где собака?!

Спирс опустил тряпочку, Грелль с интересом воззрился на новоприбывших, Эрик чуть удивленно спросил:

– Какая собака?

– Стажер Нокс, что вы тут делаете?

Флер в ярости топнула ножкой:

– Уильям, прекрати идиотничать! Там твоего стажера доедает гончая, а ты…

– Что?! – взвыл Слингби, взвившись с места. Рональд побледнел.

– Так что… его тут нет? – с запинкой выдавил он. Грелль соскользнул с подоконника.

– Флер, если можно, то начни с начала, – чуть напряженно сказал Спирс, аккуратно складывая тряпочку. – Насколько я понял, вы ушли за Недом Старком.

– Его там нет! Зато есть адские гончие, восемнадцать голов! И одна где-то здесь! Старка кто-то предупредил, и он натравил на нас свору. Там восемнадцать собак, Уилл, понимаешь, восемнадцать!

Спирс поднялся, а Эрик сгреб за шиворот Нокса и яростно взболтал, как коктейль в шейкере:

– Где Алан?!

– Не знаю… – прошептал Рон. – Нам позвонили из лазарета, сказали, что у вас все плохо, и ты его зовешь. И он…

– О Боже! – закричал Грелль, схватил бензопилу и ринулся вон из палаты.

* * *

…Алан наконец понял, что заблудился. Вообще это неудивительно, в путанных-перепутанных коридорах Департамента иногда потерянно блуждали даже матерые жнецы, привлекая к себе внимание жалобным «Аууу?!» Стажер остановился и огляделся. Похоже, он не там свернул после оранжереи, но где же теперь эта самая оранжерея? Этот коридор, с развилкой спереди и двумя лестницами сзади, плюс выходом в галерею, Алан видел впервые в жизни. Хамфриз раздраженно закусил губу. Нельзя же быть настолько безмозглым! Он повернулся по часовой стрелке, выискивая хоть что-то знакомое. Пока Эрик там его ждет, он тут шляется по коридорам, потому что – ууу, позор шинигамского племени! – заблудился в трех соснах!

Легкие, нечеловеческие шаги Алан уловил спустя пару секунд. Стажер оглянулся, сглотнул и попятился к стене. По лестнице, мягко ступая по мраморным ступеням, спускалась гончая. Собака неторопливо наступала, чувствуя себя хозяйкой положения. Алан стиснул косу, и псина выщерила клыки. Она весила втрое больше самого Хамфриза и могла бы размазать его по полу, попросту упав на юношу. Но что-то подсказывало жнецу, что все будет гораздо хуже. Собака засопела, наслаждаясь запахом страха. Юноша уже видел, как они набрасываются – высокий прыжок, нацеленный в голову и горло жертвы. Тут, впрочем, и прыгать-то особенно высоко не придется. Гончая облизнулась. Она была все ближе и ближе и явно никуда не торопилась, посольку будущему гуляшу все равно не убежать. Алан почти ощущал, как клыки входят в тело.

Если только он не попробует… это достаточно глупо, чтобы попытаться… только древко секиры длинновато, будет путаться под ногами…

Собака напружинилась и еле слышно заурчала. Алана затошнило. Он надавил ногой на древко секиры и сломал его. Сердце царапнула короткая вспышка боли. Гончая прыгнула. Хамфриз кинулся навстречу зубам и когтям и проехался по полу под брюхом гончей, располосовав его секирой от грудины до хвоста. Гончая взвизгнула. Алан поднялся на колено, опираясь рукой об пол, и занес секиру, теперь больше похожую на топор. Собака медленно развернулась к нему. Бока ее все еще тяжело поднимались и опадали. Пахло кровью и внутренностями.

«Живым не дамся», – отрешенно подумал стажер. Псина сделала шажок, другой, жалобно тяфкнула, легла в лужу крови и затихла.

Алан выронил секиру. Его мелко трясло и мутило. Как сквозь вату до него донеслись звуки шагов и голоса, они вроде бы звали его, но какая разница… Вдруг он разобрал в невнятном гуле один, самый важный голос и крикнул:

– Эрик… я здесь… – из горла вырвался слабый хрип. Алан схватил секиру и несколько раз ударил обухом по полу. Звон металла о мрамор ясно разнесся по пустому коридору.

– О Господи, он здесь!