Текст книги "Никогда тебя не отпущу (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 14

Сморю в окно, обняв себя руками. Слезы кровавым потоком льются внутри. Время прошло, а ощущаю, словно все только что произошло. Время не стерло боль.

Но в тот день, я поняла, что Ярослав, невзирая на свои поступки в прошлом, для меня не враг. Он единственный кому могу довериться. Может, покажется глупо. Но именно так я ощущаю.

Он был рядом весь период моей беременности, после помогал с сыном. Я с ним делилась проблемами, переживаниями. Не знаю, как бы выжила в тот период, если бы не он.

Ярослав подарил мне Марка. Не скажи он про биологический материал, у меня бы не было сыночка.

Именно сейчас я поняла, насколько большая пропасть между мной и Денисом. Он меня не поймет, не поверит, в отличие от своего отца.

Денис стал чужим. Я должна принять этот факт.

Да и был ли он родным? Одна из моих иллюзий, не больше.

– Вик, что с тобой? – слышу за спиной осторожные шаги. – Ты как из реальности выпала.

– Вспоминала… как мама ушла, – говорю устало. Оборачиваюсь.

Стоит в двух шагах от меня. Смотрит участливо, встревожено.

– Мне действительно жаль. Хоть слова в данном случае мало, что значат. Ты не должна была одна через это проходить… – морщится, будто удар между лопаток получает.

– Я не была одна.

– И после этого ты хочешь сказать, что у вас с моим папашей ничего нет? – снова заводится.

– Есть, Денис. Доверие, дружба, поддержка. Многое нас связывает. Но не отношения, которых ты себе напридумывал, – машу рукой. – Не важно. Я не буду тебя разубеждать.

– Ты сказала, что он любил твою мать?

– Да. Но у них были семьи. Ничего не вышло. Все в прошлом, – это не мой секрет, чтобы я рассказывала его Денису. – Если хочешь, спроси у отца.

– Я не знаю, какое вранье он влил тебе в уши! Но мой папаша – это гнида. Он говорил, что шантажом заставил меня отказаться от тебя? – скалится. – И все эти годы шантажировал меня, матерью, тобой, меня засадить обещал… – тут он странно вздрагивает, на несколько секунд замирает. – У него многое получилось, Вик. А после этого, ты поешь ему дифирамбы? Исчадие ада называешь героем?

– Денис, он совершил много ошибок. Никто не безгрешен. Но он доказал и не раз свою искренность. А ты… ты, – закусываю губу, – Ты тоже доказал, что тебе веры нет. Просил поверить… – слова даются сложно, мне больно на него смотреть, вспоминать все обманы, – А сам раз за разом врал. А я верила. Только все. Я больше не верю в твои сказки.

– Он спутался с твоей сестрой! Изводил мою мать. И ты даже не представляешь, что он за свою жизнь еще натворил, – берет меня за плечи, встряхивает. – Очнись, Вик!

– Очнулась. Нас больше нет. У нас разные дороги, – взгляд падает на его губы, а память услужливо подсказывает, какими сладкими они могут быть.

И это в такой момент! Когда эмоции и без этого сжигают меня живьем.

Я прощаюсь с нашими отношениями. Заставляю не только его, но и себя принять истину. А сама плавлюсь в его руках. Дрожу от желания его поцелуя. Мне холодно без его тепла. Мне никогда не согреться без него.

Как же невыносимо сильно я люблю этого лжеца!

Как разлюбить? Где найти лекарство от любви?

Я больше не могу! Не вынесу!

Вопль едва не срывается с губ, Денис опережает. Целует, жадно пьет мою боль, стоны, сожаления и любовь… Отравляющую, ошеломляющую, невозможную.

Не могу оттолкнуть. Хочу запомнить. Отравиться.

Лживые сладкие ласки. Они так приятны. Они мое все.

Он целует жадно, напористо. Вжимает в себя. Мир взрывается. Я распадаюсь, мое тело агонизирует, ликует, оно получило дозу запретного дурмана.

Денис напирает. Пытается стянуть с меня платье.

– Стоп! – кричу, собрав остатки воли.

Нельзя этого допустить. Иначе я снова попаду в его ловушку. Он именно этого добивается.

– Денис, секс ничего не изменит, – задыхаюсь. Губы пекут от поцелуев, чувствую как набухли.

– Ты думала обо мне, когда была с другими? – зарывается рукой мне в волосы.

– Нет, – едко усмехаюсь.

Не думала, потому что ни с кем не была. Всегда принадлежала только ему. И эта духовная принадлежность хуже рабства.

Сегодня я хотела от нее избавиться. Начать новую жизнь с Каримом. Он все испортил. Как всегда.

Мы не можем быть вместе. И я не могу быть свободна.

Утопия.

Я должна бежать!

Немедленно!

– Отпусти! – вырываюсь.

Еще крепче прижимает.

– Денис, прекрати! Ты мучаешь меня! Хватит!

– Я люблю тебя! Всегда любил. Никогда это не изменится, – шепчет, лихорадочно покрывая мое лицо поцелуями. Жадно сжирая мои слезы.

– Не любишь. Только мучаешь. Я не хочу тебя! – кричу, надрывая горло.

– Врешь! – хватка ослабевает.

– У меня другая жизнь. В ней нет места для тебя! Исчезни! – вырываюсь.

Он разжимает объятия. Пользуюсь его заминкой и бегу в прихожую.

Он идет следом.

– Куда ты собралась в таком виде? – спрашивает спокойным голосом, только на руках вены вздуваются.

– Не твое дело!

– Давай, отвезу…

– Отстань! Все о чем я тебя прошу! Я не могу тебя сейчас видеть! Не могу и секунды находиться в одном помещении с тобой! Не делай так, чтобы я тебя возненавидела! – душа разрывается от огненной боли.

Он открывает дверь. Хочу проскочить мимо, но Денис удерживает за руку.

– Я все равно не исчезну. Можешь сколько угодно отрицать, но мы навсегда с тобой связаны, – хищно скалится.

– Я буду счастлива, без тебя! Ты в прошлом!

– Никогда тебя не отпущу!

Вырываю руку и бегу по ступенькам вниз. Лечу на каблуках, будто за мной гонятся демоны.

Но никто не преследует. Денис не побежал.

Только на первом этаже перевожу дыхание.

Надо собраться с мыслями. Вид у меня жуть, только ворон пугать. Свадебное платье в крови. Наверняка размазанный макияж, прическа растрепанная, опухшие губы.

Открываю дверь подъезда. Телефона с собой нет. Он же меня выкрал без ничего. Надо попросить кого-то и вызвать такси.

Обвожу территорию взглядом, выискивая прохожих.

К дому подъезжает темно-синий внедорожник. Направляюсь к машине, к водителю.

Дверь открывается.

– Извините, я телефон забыла, можно позвонить? – выпаливаю на одном дыхании.

За рулем сидит мужчина, и смотри на меня прищурившись.

– Виктория, какая неожиданная встреча, – выдает, разворачиваясь ко мне.

– Простите… мы знакомы… – делаю шаг назад, сбитая с толку.

– Нам давно следовало познакомиться, – голос мелодичный, гипнотизирующий. – Вы очаровательны.

Пристально его рассматриваю. Дорогой пиджак, синяя рубашка, седина в висках, красивое, ухоженное лицо. Он явно выглядит моложе своих лет.

Его можно назвать очень обаятельным, даже красивым, но все портят уши… они очень большие и сильно оттопырены.

Память услужливо напоминает рассказ медсестры из психиатрической больницы. У мужчины, который сгубил мою маму, были именно такие уши.

Просто совпадение? Или мучитель мамы из прошлого сейчас стоит передо мной и сверкает белоснежной улыбкой?

Глава 15

Денис

Он с силой захлопывает дверь, перебарывая желание побежать вслед за ней. Сейчас она не в том состоянии. Будет только хуже.

На что он рассчитывал, появляясь через четыре года? Зная, что Виктория особо не горевала? Лелеял надежду, что ребенок все же от него?

Так ему ведь сказали дату рождения. Поведали и про жизнь Виктории без него. Ей было хорошо.

Так зачем он бередит душу себе, ей?

Она его не любит. Никогда особо не любила. Пора признать этот факт.

Денис не может. Ему необходимо было ее увидеть. Он больше не мог. А когда узнал про свадьбу и вовсе с катушек слетел. Все пошло не по плану. Его любовь превратила его в безумца.

Он может трезво мыслить, продумывать ходы, только когда ее нет рядом. Но Виктория, выворачивает его душу наизнанку. Сейчас чувства еще острее. Ведь он прикасался, целовал, спустя четыре года оживал.

Он смотрел на мальчика от… неизвестно от кого. От Отца, какого-то любовника… Карима…

Нет! Недоделанный женишок точно нет. Не похож малый. А вот сходство с его отцом, хоть и небольшое он подметил.

Денис проходит в гостиную. Берет в руки брошенную фату Виктории. Она должна была стать его женой! Женщина, без которой он так и не научился жить…

Он должен отомстить им всем. За их искалеченные жизни, за их грязные игры, манипуляции, шантаж. За Викторию, их ребенка, за невозможное счастье, за то нападение, украденные четыре года его жизни.

Все же они тогда его убили. Лишили смысла жизни. Отобрали то самое ценное, для чего билось его сердце.

Хорошо что он тогда не знал, о решении Вики не спасать ребенка. Иначе бы не выжил. Узнав, что его больше нет, она сказала врачам почистить ее. А ведь малыша можно было спасти. Но она решила, что малыш от него ей не нужен. Конечно, не обошлось без его папаши. Видимо он постарался навешать ей лапши. И по всей вероятности, этим он продолжил заниматься все четыре года.

Он готов ей простить даже это… Денис прощает ей все… Это уже не любовь. Она смысл его существования. Чтобы ни делала, как бы себя и вела, он все равно будет бороться, любить и прощать.

Звучит как приговор.

Это он и есть.

Денис мысленно возвращается в день нападения. Тогда он был окрылен надеждой. Виктория была беременна, она ему верила, он был намерен разобраться с отцом, развестись с Ольгой. Ребенок жены был не его, и он мог с легкостью это доказать. А перед этим вытрясти из женушки все, что она знает.

Но те ублюдки в квартире Виктории, перечеркнули все. Выстрел, шум в ушах и осознание, что он теряет все. Физической боли он не чувствовал, его заглушал страх. Он хотел защитить Викторию. А не мог даже пошевелиться. Он валялся на полу, бесполезный, обездвиженный. Глаза застилала кровавая пелена. В ушах стоял отчаянный крик Виктории. Ее стоны. А он ничего не мог сделать. Не мог защитить любимую… Свою дочь, которая плакала где-то в квартире.

Это чувство беспомощности навсегда засело на подкорку сознания. Не раз терзало его во снах и наяву.

А потом наступила тьма. Он уходил с ее именем на губах, Агатой в сердце, нерожденным малышом.

Когда он пришел в сознание, в нос ударил неприятный запах. Жутко тошнило. И тело было словно не его.

Я на каком свете? Подумал Денис. Умер? Жив?

Веки разлеплялись с большим трудом. Первое кого увидел – бородатый мужик с кривым носом. Он склонился над ним, внимательно рассматривал, поглаживая бороду.

Спросил что-то на незнакомом языке. Денис хотел ответить, но во рту так пересохло, что он не мог даже пошевелить языком.

Мужик смочил его губы. И снова что-то сказал.

Денис отрицательно мотнул головой. Потом снова упал в тяжелый сон. В следующий раз он проснулся от боли в груди и ломоты в теле.

Огляделся по сторонам. Подумал, галлюцинации.

Серые бетонные стены, солома на полу, жуткий запах, пота, лекарств и еще не пойми чего.

Он пытается сесть. Не выходит. Зовет на помощь. Но кричать не получается, только тихий шепот.

Денис лежит на грязном матрасе. Это не больница. Где он вообще? Он жив? Или это уже ад?

Около матраца нашел бутылку с водой. Неимоверным усилием смог ее открыть и сделать несколько глотков.

Надо встать. Выбираться из этой дыры. Как он вообще тут оказался?

Где Виктория? Агата? Что они сделали с его девочками?!

Эти вопросы придают сил. Буквально поднимают с матраца. Держась за бетонную стену, едва шевеля ногами, он продвигается к двери.

Помещение очень маленькое, но путь к выходу кажется бесконечным. Когда он добирается до цели, дверь открывается и на пороге появляется тот же бородатый мужик.

Смотрит на Дениса с пренебрежением. Толкает его на грязную солому.

– Где я? – хрипит Денис.

– Infierno, – сплевывает на пол бородатый.

Это слово Денис понял. Он жив… Пока еще жив, потому что за свою жизнь в аду надо бороться каждую минуту.

Глава 16

По ощущениям дней пять Денис провел в том помещении. Там не было окон, потому дни было не сосчитать. Бородатый приходил, приносил кашу и воду, обрабатывал его раны. Давал какие-то таблетки, но Денис их выплевывал.

Он не понимал, где находится. Зачем тут? Как оказался?

Бродатый говорил мало. Немногочисленные фразы произносил на испанском.

К своему стыду, будучи на лечении в Испании, Денис так и не выучил языка. А сейчас бы ему эти знания, ох, как пригодились.

Очередной раз появившись на пороге, бородатый кинул Денису темно-серое тряпье. Жестом показал одеть.

При ближайшем рассмотрении, это было похоже на какую-то форму. На груди было выбито число девятьсот двадцать три.

От нехорошей догадки мороз прошел по спине. Денис пытался добиться встречи с начальством, снова задавал вопросы. Мужик лишь тыкал пальцем в тряпье.

Денис нацепил вонючую одежду. Бородатый жестом показал следовать за ним. Они миновали темный, сырой коридор, поднялись по лестнице и вышли к камерам.

С обоих сторон коридора, через решетки тянули руки мужики в такой же форме как у него.

Тюрьма…

Денис даже протер глаза. Это было за гранью реальности. Как он оказался в иностранной тюрьме?

– Где ваш начальник? Произошла ошибка?! – пытался докричаться до бородатого.

Тот не реагировал. Только сбросил его руку. К ним присоединились два здоровенных охранника с автоматами. Бородатый открыл двери одной из камер, охранники втолкнули туда Дениса.

Он упал на пол. Его тут же обступили четыре мужика. Выражения их лиц были безумные, одичалые. Они мало походили на людей.

Один из них ударил Дениса кулаком по голове. Вскоре к нему присоединились и другие сокамерники. Били не так сильно… это Денис понял уже позже. Иначе бы убили.

Это было своего рода приветствие новичка. В том месте были свои жуткие законы.

Позже Денис узнает их все.

А тогда от недоумения и отчаяния, он молча сносил удары, терпел, и мечтал забыться, потерять сознание и никогда больше не видеть этих жутких рож и этого места.

Такое же не может происходить с ним?

Его сознание отказывалось принимать действительность.

Но как показали следующие дни, именно это место стало его новой обителью. У него больше не было имени, только номер девятьсот двадцать три. У него не было прав. И опасность грозила, как от обитателей адского места, так и от охранников.

Заключенные были тут мясом, сбродом, кем угодно, но только не людьми. Они давно утратили человеческий облик, все решали кулаками. Уничтожали тех, кто слабее. А охранники, в свою очередь жестоко наказывали, часто даже без повода. Повинуясь своим жутким прихотям.

Иногда руководство их заведения, порой и просто надзиратели, ради развлечения организовывали бои заключенных.

Денис понимал, что выхода у него нет. Его сюда оправили умирать. И кто-то очень хотел, чтобы перед смертью он изрядно помучился.

Но когда у человека есть цель. Когда сердце бьется, отбивая лишь одно имя. Когда есть дочь, которой он обязан сказать, что является ее отцом. Когда в животе у его Солнца растет малыш. А Денис верил, что малыш выжил после их нападения, тогда появляется невероятное желание жить. Он выгрызал в прямом и переносном смысле свое право дышать воздухом.

Учился законом адского места. Научился с ними общаться языком кулаков. Примкнул к одной из группировок. Ведь одному тут не выжить. Начал заниматься спортом. Научился премудростям самозащиты, и сам нередко нападал, следуя за главарем. Одному тут не выжить, в любом случае надо подстраиваться, убивать в себе человека и растить зверя.

Выхода не было, но Денис знал, что он обязан его найдет. На его теле появлялись все новые и новые шрамы. Он менялся. Бесповоротно. С каждым проведенным там днем, тот прежний Денис исчезал. Неизменными оставались только его чувства к Виктории и их детям.

В тех жутких стенах Денис провел три года. Оттуда никто не выходил живым. Это место было последним пристанищем. Рано или поздно, костлявая там настигала всех.

Но видимо, его час еще не пробил. Судьба улыбнулась Денису. В их адской клоаке случился бунт. Такое бывало и ранее, но восстание всегда подавлялось. И все участники подвергались жестоким наказаниям, после которых мало кто выживал.

Этот же бунт отличался своими кровавыми масштабами. Денис участвовал тоже. Хоть и понимал, что шансы выбраться все равно практически равняются нулю.

– Иди сюда, – его позвал Джонатан на английском.

Престарелый мужчина, попавший в их ад около шести месяцев назад.

Его невзлюбили сразу. В мужчине чувствовалась порода. Он разительно отличался от местных обитателей. Повинуясь некоему шестому чувству, Денис защитил его. Не дал ополоумевшим заключенным издеваться над новеньким. Он взял его под свою опеку. Договорился с главарем банды, в которой состоял.

Денис подошел. И увидел, красное пятно на боку у Джонатана.

– Я покажу выход. Бери с нами еще одного, – сказал, морщась от боли.

Он поверил. Других вариантов не было. Взял правую руку главаря их банды. Джонатан показывал куда идти. А Денис тащил мужчину практически на руках. Они вышли через подземный проход, доступ к которому оказался открыт благодаря бунту.

– Откуда ты знаешь, что тут можно пройти? – спросил Денис.

– Не отвлекайся на разговоры. Береги силы.

Бунт был подавлен. И только им троим удалось выбраться.

Джонатан точно знал куда идти, чтобы не попасть в поле зрения. Миновав территорию тюрьмы, они выдвинулись к границе. А там их уже ждали люди Джонатана.

Прошло адских три года, пока Денис смог вдохнуть запах свободы. Он попал в Калифорнию. Но свободой только пахло, Джонатан не собирался так просто отпускать Дениса.

Глава 17

Виктория

– Виктория, вы не переживайте, – выходит из машины, – Я друг. Вам не следует меня опасаться, – разводит руки в стороны.

– Так откуда вы меня знаете? – обнимаю себя за плечи, инстинктивно пытаюсь защититься.

– Садитесь в машину, я все вам расскажу, – голос мягкий, дружелюбный. Он само очарование, и от этого еще больше подозрений вызывает.

– Простите, я никуда с вами не поеду! – мотаю головой.

– Я бы пригласил вас в ресторан. Но… – окидывает меня изучающим взглядом. – Боюсь не в вашем нынешнем наряде.

– Вы следили за мной? – отмечаю странное совпадение, что он тут оказался.

– Что вы! – машет рукой. – Чистая случайность. Я к Денису по делам ехал, а тут вы, еще и в слезах.

– Денису… – хмурюсь.

– У нас с ним общее дело в Калифорнии и не только.

У Дениса общие дела с возможным мучителем моей мамы? Что я еще про него не знаю?

Или я себя накручиваю? И эти уши просто совпадение?

– Простите, но я в который раз вас спрашиваю, кто вы такой? – на смену растерянности приходит злость.

– Я отвечу на все ваши вопросы, Виктория, – обходит свою машину и открывает переднюю дверь, – Пока довезу вас с ветерком, по адресу который скажете.

– Нет, – продолжаю его рассматривать.

Я никогда не видела этого человека. Но… черты его лица, они будто отдаленно знакомы. Немного вздернутый нос, форма губ, круглые большие глаза. Я будто чувствую какую-то нить, но никак не могу за нее ухватиться.

– Виктория, вы меня опасаетесь? – картинно прикладывает руку к сердцу. – Право, не стоит. Разве я похож на маньяка?

– Маньяки могут быть безумно очаровательны. А враги сладко стелить, да больно потом бьют.

– Вы мудрая женщина, – облокачивается о дверь автомобиля. – Уверен, хотите получить ответы, на многие вопросы. А вам не враг. Скорее, друг, который хочет предотвратить надвигающуюся опасность. Прошу, – показывает рукой на салон.

С одной стороны – это безумие ехать с ним. С другой – я хочу его выслушать. Что-то мне подсказывает, что это далеко не случайный человек. И он точно не убивать или похищать меня приехал. Просто разговор, который возможно прояснит для меня многое.

– Хорошо, – сажусь на переднее сиденье.

– Я в вас не сомневался, – он быстро запрыгивает на место водителя и выруливает со двора. – Куда едем?

Называю адрес Ярослава. Знаю точно, дети сейчас с ним. Я исчезла, а он все взял под контроль. Так что домой ехать, мне нет надобности.

– К Ярославу, – кидает на меня быстрый взгляд.

– Вы и его знаете?

– Еще бы мне его не знать, – он продолжает улыбаться, но рука на руке дергается. – Позвольте представиться, Стивен Маерс, а для вас просто Степан.

– Степан, – повторяю его имя.

Обычное имя, но оно что-то неприятно в груди царапает. Снова не могу ухватить нить.

– К вашим услугам.

– Стивен-Степан? Вы в Калифорнии обитаете? – продолжаю его разглядывать, пытаюсь понять, кто он такой.

– Судьба закинула. Она, знаете ли, та еще выдумщица. Но я родину не забывал, то тут, то там, дела, работа, – скользкий он.

– Так я вас слушаю. Откуда вы меня знаете? О чем желали поговорить?

– От отца вашего наслышан, о его прекрасной дочери, – снова взгляд на меня. На лице милейшее выражение, а глаза колючие.

– Возможно, и мать мою знали? – спрашиваю в лоб. Надоело его хождение вокруг да около.

Губы в тонкую линию превращаются. Лицо каменеет, только лопоухие уши странно дергаются. Он молчит с минуту. Не отвечает. Ведет автомобиль, с преувеличенным интересом наблюдая за дорогой.

– Как же не знать Катерину, жену Андрея. Мы давние знакомые, – голос без эмоций, холодный, пустой.

– А я думаю, с Катериной вас связывало нечто большее, – продолжаю напирать.

Я могу ошибаться. Но, что-то мне подсказывает, я бью в точку.

– Это лишь ваши мысли, Виктория, – подмигивает. – При всем моем уважении.

– Вы же не можете знать, что мне известно? Есть люди, которые вас помнят, – от моих слов его руки на руле двигаются быстрее.

– Да, ну?

– Я видела мать перед смертью. И она была в здравом рассудке. Врачи смогли ей помочь.

– Мне так жаль, что с ней произошло, – притворно вздыхает, увиливает от прямого ответа. – Такая красивая женщина была.

– Да, кто-то очень постарался уничтожить ее жизнь, – смотрю на его холеное лицо. И понимаю, всеми фибрами души. Он это. Именно он тогда приходил в больницу и платил, чтобы мать с ума свели препаратами. – И я знаю, кто это.

– Не стоит делать поспешных выводов, Виктория, – останавливается на светофоре и смотрит на меня серьезно, без своей слащавой маски. – Не имея на руках всей информации, можно сильно ошибиться. А некоторые ошибки ведут к погибели.

– Угрожаете?

– Что вы, что вы! – отрывает руки от руля, машет ими. – Так… делюсь жизненным опытом.

– Мне ваш богатый жизненный опыт ни к чему, Степан. О чем вы хотели предупредить? Рассказать мне?

– Виктория, это лишь наше первое знакомство. Не стоит торопить события. Мы с вами еще не раз увидимся, – снова скользко-слащавая маска и эта мерзкая улыбка. – Вы сейчас не в том состоянии. Свадьбу сорвали. Жених в больнице.

Карим в больнице? И от кого я это узнаю?

– Не считаю нужным, встречаться с вами впредь. Я села к вам в машину, но прямого разговора не выходит. На этом закончим, – замечаю, что он подъезжает к дому Ярослава.

– Спорить с красивой женщиной себе дороже, – останавливает машину. – Время покажет, Виктория.

– Спасибо, что подвезли, берусь за ручку двери, хочу как можно скорее избавиться от общества этого человека. У меня ощущение, что я вся липкая от его слизи.

– Передавайте привет Ярославу, его супруге Елене, – он произносит имя.

А у меня в голове будто вспышка. Озарение.

Вспоминаю наш давний разговор. Рассказ матери Дениса.

Медленно поворачиваюсь к нему.

– Степан… не тот ли Степан, с которым Елена встречалась до Ярослава и от которого родила Дашу?

– Я говорил, вы удивительно проницательная женщина, – протягивает руку, хочет дотронуться до моего лица. Отшатываюсь. – Именно он, – склоняет голову набок, в глазах хищный блеск. – Что ж, Виктория, будем знакомы еще раз.