Текст книги "Развод по-русски"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 12. Долгий вечер

Посетители удалились, однако Вере опять не удалось собраться с мыслями. Наконец-то появился тот, кого она действительно ждала, – Сергей. Он был весел, оживлен и деловит.

– Запах – закачаешься, – с ходу сообщил он. – Котлеты?

– Удивительно, что не сгорели, – уточнила Вера. – Мне весь вечер мешали.

– Кто посмел?

– Потом расскажу. Сперва вы! Я вижу, что-то узнали, да?

– Ну, не слишком много, однако постарался. Значит, так. Сперва про алиби. Марат мне в подробностях описал визит к своей Натуле, я лично ему верю. Хотя кое в чем он наврал.

– Это в чем?

– Следователь спрашивал его и про пистолет, и про имитацию голосов. Остальных мужчин, подозреваю, тоже, хотя они почему-то не признаются.

– Интересно, почему?

– Ну, Марат, например, объясняет, что сперва зачем-то наврал следователю, будто пистолета не видел, а потом побоялся менять показания.

– Ладно, а мне-то зачем наврал? – возмутилась Вера.

– Чтобы не привлекать к себе внимания. У меня впечатление, что он вас боится.

– Возможно, есть, что скрывать.

– Каждому есть, что скрывать, – пожал плечами Сергей. – Но в главном я Марату верю.

– А Элеонора Павловна утверждает, будто он активно приставал к Лизе, она его отвергла, и Марат затаил зло.

– Ну, Верочка… Марат что, самоубийца? Активно приставать к Лизе, учитывая, что наш Величко сразу же поставил на ней свое клеймо…

– А Марат сам не свой до блондинок – это у вас семейное, – съязвила Вера и, посерьезнев, добавила: – Он же не в присутствии Величко это делал, разумеется. Но Элеонора Павловна уверяет, что знает точно.

– Значит, она вчера и на этот счет успела посплетничать? Вот язва!

– Нет, она приходила сегодня.

– Куда? – не понял Сергей.

– Сюда, ко мне. У меня тут целое паломничество было. Элеонора Павловна сказала, что видела пистолет в Лизином столе за неделю до убийства, а через пару дней его там уже не было.

– Очень интересно! А вчера она этого не говорила?

– Нет, и милиции тоже не говорила.

– А что это вдруг сегодня призналась?

– Совесть замучила. Ей Лизку жалко.

– Да? – изумился Сергей. – Впрочем, мне давно казалось, не такая она стерва, какую строит. Ей почему-то нравится людям хамить, но плохого она не сделает. Вот ведь – со мною даже разговаривать не захотела, а к вам, видишь ли, сама приехала! Значит, по столам лазит? Может, еще чего завлекательного там видала?

– Если и видала, мне не говорила. Но она показалась мне совершенно искренней, и в душе я перестала ее подозревать, хоть и понимаю, что это неправильно.

– Правильно, неправильно, но что в налоговой она в понедельник не была – зуб даю.

– Смелое обещание, – прокомментировала Вера.

– А за Марата даю всю челюсть, – прибавил Сергей. – Верочка, он мне все-таки не чужой! В чем-то, конечно, врет, но, честное слово, я знаю, что убил не он.

– Хорошо, – кивнула Вера. Собеседник до конца ее не убедил, однако безоглядное доверие к близкому она считала естественным.

– Марат сказал мне одну интересную вещь, Верочка. Он в понедельник звонил в офис. Ну, на всякий случай.

– И что?

– А никто не поднимал трубку.

– Во сколько?

– С двух до четырех. Хорошая новость?

– Ничего хорошего, – вздохнула Вера. – Я уже привыкла, что Николай Петрович и Ксюша вне подозрений, у них алиби, а теперь получается, что нет? Список подозреваемых хотелось бы сужать, а не расширять.

– Да, об этом я не подумал, промашка вышла. Впрочем, на одного можно и сузить.

– Кого?

– Да Влада. Куда бы вы думали, двинул сей романтический юноша, слиняв с работы?

– Гулять с девушкой? – предположила Вера.

– Вы, наверное, судите по своим шалопаям-ученикам, а Влад у нас парень особенный. Он отправился изучать английский.

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Я его как-то познакомил со своим приятелем, который ведет курсы английского по методике ролевой игры. Влад английский-то знает прекрасно, но вечно боится, что без практики потеряет навык, вот и не упускает случая на халяву потренироваться у Эдьки. А Эдька тоже рад. Он говорит, Влад фактически вместо него выполняет обязанности ведущего. Но занятия дневные, и возможностей ходить у Влада обычно нет. Короче, я даже специально позвонил Эдьке, и тот подтвердил. Алиби Влада удостоверяют восемь свидетелей.

– Ну, и слава богу, – махнула рукой Вера. – Он вел себя странно, но чтобы был убийцей, не хотелось. Такой молодой!

– А молодые, по-вашему, не убивают? Мне казалось, нынешние подростки…

– Да, бывают очень агрессивные, но все-таки в целом они лучше нас, честное слово! Мне потому и нравится работать в школе. У них еще другое восприятие жизни, более непосредственное, что ли? И оптимистичное. Приятно общаться с людьми, которые искренне верят, что завтра будет лучше, чем вчера, и при этом отнюдь не являются дураками. Что в зрелом возрасте нелепо, у молодых прекрасно.

Сергей внимательно посмотрел на собеседницу.

– Вас, наверное, высоко ценят на работе? Не думаю, что среди учителей много таких, как вы.

– Уж как ценят! – засмеялась Вера. – Не далее, как три недели назад, разбирали на педсовете в качестве отрицательного примера.

– И за что? – с некоторой обидой осведомился Сергей.

– Да за дело! – призналась Вера. – Мне моя коллега, ведущая у нас краеведение, пожаловалась, что семиклассники на вопрос, откуда взялось название «Марсово поле», ответили, что с этого поля запускают запускают ракеты на Марс.

– Здорово! Мне бы и в голову не пришло.

– Меня тоже поразило, и я на своем уроке им попеняла. Они спрашивают: «А разве не поэтому?» А меня черт попутал. Со мною иногда бывает, сама удивляюсь! «Нет, – говорю, – просто там под одним из кустов сирени в рекламных целях зарыли целую коробку батончиков „Марс“. Вроде бы все посмеялись, а на следующий день звонят из милиции.

– Неужели…

– Вот именно! Моего охламона заловили там, деловито окапывающего кусты, и он бодро доложил, что ему посоветовала учительница. Язык мой – враг мой, это точно. Хорошо, значит, Влада мы оправдали, а несчастных Николая Петровича с Ксюшей наоборот. Кстати, она только что у меня была.

– Что, здесь?

– Да. И не одна, а с Женей.

Сергей нахмурился.

– А ему-то чего здесь надо?

– Рассказать мне, как провел понедельник. Возил Величко по трем адресам, каковые и назвал милиции при допросе. Еще сообщил, что именно о н достал пистолет.

– Очень интересно! И зачем ему было все вам рассказывать?

– А по доброте душевной, – развела руками Вера. – Уж очень я доверчива и не знаю жизни, вот ему и захотелось мне помочь. Пожалел меня, бедную дурочку! Между прочим, он уверяет, что убийство совершила женщина.

– То есть считает, что это Лиза?

– Не обязательно. Если не она, то, по его мнению, додуматься до мысли ее подставить могла только женщина – и в особенности подруга. Советует присмотреться к Рите и Ире.

Про совет не доверить также самому Сергею она промолчала.

– К Рите и Ире? Парень что, шутил?

– Сережа, – возмутилась Вера, – ну, откуда я знаю? Я видела его второй раз в жизни. Мне показалось, что он искренне рассуждает, но, возможно, он так шутит. Уж Рита и Ира вне подозрений, и…

– Вот именно! – горячо прервал Сергей. – Рита – добродушнейшее существо. Да у нее и ума не хватит спланировать такое преступление!

– Кстати, – вспомнила Вера, – и она тоже у меня сегодня была.

– Действительно паломничество! Зачем?

– Сама не могу понять. То ли она что-то знает, то ли подозревает. Или нет? Она была немножко навеселе и говорила не очень внятно. Спрашивала, уверена ли я, что Андрея убил не вор. Я сказала, что уверена. Да, самое главное! Она сказала, что в квартире Андрея был страшный беспорядок, как будто там что-то искали. Мы сошлись на том, что это какая-то бумага.

Сергей кивнул.

– К бумагам у Андрея была страсть. Значит, получается… он не только знал про кого-то нечто предосудительное, но и имел доказательства. Интересно, нашел ли их убийца?

– Мне тоже интересно. Еще Рита уверяет, что где-то видела шарфик, но не помнит, где. Обещала подумать и вспомнить все, что может.

– Дай бог, но сомневаюсь, что будет толк. С логикой у Риты нелады. А вот по поводу того, что убийство женское, возможно, Женя и прав.

– Неужто вы о Ксюше? – улыбнулась Вера. – Скажите, Сережа, она и вправду вечно играет или мне почудилось?

– Девочка должна быть в форме к тому времени, когда ее пригласит сниматься великий режиссер, а это случится в любой момент. Вот она и тренируется. Нет, я не ее имел в виду, хоть они с Николаем Петровичем и лишились алиби.

– Да, еще! Женя говорит, Николай Петрович и Андрей, как неудачники, разоренные Величко, оба его ненавидели и вместе что-то затевали.

– Похоже, Женя решил бросить тень на каждого. Значит, у Андрея могли быть компрометирующие Николая Петровича перед Величко бумаги? Ох, не знаю. Я сейчас разрабатываю другую версию. Вы помните, я обещал поговорить с Анной Ароновной Гольдберг?

– И… удалось?

– Разумеется, – небрежно пожал плечами Сергей. – И узнал кое-что интересное. Мы с вами все думали, кто мог выдать Лизу ментам? То есть рассказать про пистолет, про имитацию голосов, про день рождения. И считали, этот человек, скорее всего, и есть убийца.

– Да. Но не она же! Ведь в среду, допрашивая Иру, следователь уже все знал, а Анну Ароновну если и допрашивали, то позже.

– А вот и нет! – с торжеством воскликнул он. – Их допрашивали раньше! И ее, и его! Их допрашивали первыми, а только потом следователь приехал к нам в офис. Каково?

– Но… погодите… но почему? Они же – посторонние Андрею люди. Зачем Левандовский поехал сразу к ним? В офис – это естественно, но к ним…

– Этого я не выяснил, но факт остается фактом. Они бы и наврали, да посещение клиники милицией накрепко врезалось в память всех сотрудников, так что точное время не скроешь.

У Веры защемило сердце. Она вспомнила, как Павлик навестил ее в среду. Ни слова о том, что его допрашивала милиция! Наоборот – его, видите ли, осеняли неожиданные гениальные догадки. Догадки как раз о главном – о пистолете, об имитации голосов. Нужно было сразу понять – подобных совпадений не бывает! Он знал, обо всем знал, поскольку только что беседовал со следователем! Следователь задавал вопросы, а Павлик отвечал на них, старательно затягивая петлю на шее несчастной Лизки. Нет, неправда!

Сергей немного умерил энтузиазм, сочувственно заметив:

– Я вовсе не утверждаю, будто он тоже в чем-то виноват. Да, у него ведь есть твердое алиби! Ну, не растривайтесь так, Верочка! Я-то, дурак, думал вас порадовать.

– Простите, Сережа. Вы так много сделали за один день, а я вас даже не поблагодарила. И что за алиби?

– Да работал он, не покладая рук, в своем кабинете. Все его видели – медсестра, клиенты. Тут все чисто.

– А она?

– А она ездила по делам своего бизнеса, – улыбнулся Сергей. – В полном одиночестве, ибо обожает самолично водить автомобиль. Я разговаривал фактически только с нею. Он-то шарахнулся от меня, как черт от ладана, а она была весьма мила.

– И чем вы объяснили ей свой интерес?

– Это моя коммерческая тайна, Верочка, – слегка смутился он. – Короче, алиби у нее в помине нет. Это первое. Второе – у нее есть мотив. Она взяла через Величко кредит, скрыв намечающийся отъезд в Израиль. Андрей грозил ее выдать, что нарушило бы все ее планы. И, наконец, это убийство удивительно соответствует ее индивидуальности. Да, только женщина могла сообразить так отвратительно и ловко подставить Лизу! Странно, конечно, что не вас.

– Меня, наверное, было бы труднее. И потом, еще неизвестно, что было бы для меня хуже. Да, все сходится. Но… но пистолет и шарфик?

– Их добыла Ксюша. Правда, она не признается, но зато уже призналась мне, что позвонила Анне Ароновне в понедельник и сообщила, что Лиза собирается к Андрею к трем. Вот после этого Анна Ароновна и отправилась кататься.

Вера уточнила:

– А зачем Ксюша ей позвонила? Она сама-то это как-то для себя объясняет? Какое дело Анне Ароновне до встреч Лизы с Андреем?

– Она объясняет. Анна Ароновна хочет быть в курсе всех дел Величко, это позволяет ей ловчее лавировать и повышать свой доход. Проценты с этого дохода она выплачивает Ксюше, которая помогает ей держать руку на пульсе. „Разве это не справедливо?“ – риторически возглашает Ксюша. Для нее все просто и естественно.

– Ничего себе естественно – воровать пистолеты, из которых потом убивают! Ксюша же не патологическая дура, правда? Ладно, до убийства, но после она должна была все понять!

– А может, они уже так повязаны, что ей приходится молчать?

– Я бы на месте Анны Ароновны не доверялась молчанию Ксюши. Она не выглядит стойким партизаном.

– Ладно, возможны варианты. Пистолет стянула сама Анна Ароновна при последнем посещении офиса.

– А когда это было? Сроки-то сузились. За неделю до убийства Элеонора Павловна еще видела этот чертов пистолет!

– Если не врет. К сожалению, не помню точно, когда я в последний раз видел Анну Ароновну у нас. Вы правы, надо выяснить. Я повспоминаю, поспрашиваю людей. Но, в принципе, все точно, как в аптеке! Про эпизод на вашем дне рождения ей мог подробно рассказать муж – без задней мысли, просто так.

– Не хватает только улик, – вздохнула Вера. – Но я совершенно не представляю, какие могут быть улики?

– Я тоже, но что-нибудь придумаем. По крайней мере, мы локализовали направление поиска.

– А знаете, – оживилась Вера, – спрошу-ка я про алиби у Левандовского! Уж такую-то малость он может сказать – у кого есть алиби, а у кого нет. Тем более, мне ему надо отдать ключ.

– Какой ключ?

– От квартиры Андрея. Мне его дала Рита.

– Ну, попробуйте. В конце концов, хуже не будет. Только мне кажется, что ваш Левандовский – упрямый человек. Он вбил себе в голову Лизу, и его теперь не переубедить. Хотя, если б вы уговорили его вплотную заняться Анной Ароновной… Она ведь фактически осталась единственным кандидатом!

– А Величко? – не удержалась Вера.

Сергей помрачнел и вдруг сообщил:

– Что-то не похоже, чтобы он сильно грустил о Лизином аресте.

– Он сегодня был?

– Да, удостоил чести. Но с ним я потерпел полное фиаско, скажу честно. Впрочем, я не слишком-то активно его атаковал. Мое мужество быстро улетучилось, Верочка.

– Он ваш начальник, – примирительно заметила Вера. – Его скорее уж должна расспрашивать я, а вы и так удивительно много сделали.

– Вот только вам еще не хватало его расспрашивать, – хмуро возразил Сергей. – Пусть пока живет.

Но неожиданно лицо его осветилось – одна из тех мгновенных перемен, которые так поражали Веру, – и он произнес:

– Верочка, а у меня к вам просьба!

– Хорошо, с удовольствием.

– Так вы еще не знаете, какая!

– Да любая. Я не думаю, что вы попросите у меня звезду с неба, а все, что в пределах моих возможностей…

– Надеюсь, что в пределах. Мне завтра стукнет тридцать пять. Приходите? Особенного ничего не обещаю, но будут интересные люди, художники…

– Но… я же там никого не буду знать! Вы уверены, что это уместно?

– Вполне.

– Я бы лучше помогла вам все приготовить, а потом ушла. Я правда хорошо готовлю, всем обычно нравится!

– Убедился, Верочка. Но я не собираюсь баловать гостей домашним. Еду я заказываю в соседнем ресторанчике, мне так легче. Обязательно приходите, и не мучайтесь вопросом о подарке. Ничего не надо!

– Смеетесь?

– Совершенно серьезен. За эти два дня я как-то… Короче, я огорчусь, если вас не будет.

– Тогда буду. Спасибо!

– Ну, значит, до завтра.

После ухода Сергея Вера присела в кресло, страшно усталая. День выдался тяжелый, и хотелось хоть немного отдохнуть. Так нет – очередной звонок в дверь! И какой! Кто-то в остервенении нажимал на кнопку снова и снова. Учитывая, что был одиннадцатый час, совсем уж странно.

– Кто там? – осторожно спросила Вера.

– Открой, это я!

Голос принадлежал Павлику, и Вера открыла. Он ввалился и с ходу заорал.

– Ты! Как ты могла? Вера, как ты могла?

– Что случилось, Павлик? – испугалась она. – Что-то произошло?

Он, не слыша, продолжал неистовствовать.

– Я всегда думал, ты порядочная женщина, а ты! От тебя я этого не ожидал! Чтобы ты так со мной поступила! Ты – со мной!

– Да что случилось, объясни толком!

– Ты прислала ко мне своего любовника!

Вера сперва опешила, затем облегченно расхохоталась.

– О господи, Павлик! Я уж решила, действительно что-то страшное.

– А по-твоему, ничего страшного? Моя жена присылает ко мне любовника задавать дурацкие вопросы! Думаешь, я ничего не знаю? Он вышел от тебя пять минут назад, он просидел у тебя два часа! Чем вы тут с ним занимались?

– Павлик, – подняла брови Вера, – а у тебя с памятью все в порядке? Я давно тебе не жена. Ты ушел от меня к другой женщине, и вы уезжаете вместе в Израиль. Или ты решил принять мусульманство? Боюсь, мусульман там не жалуют, так что от идеи многоженства советую отказаться.

Ей почему-то стало необычайно весело, и она говорила легко, без малейшего раздражения.

– Вот! – взмахнул руками Павлик. – Вот в чем дело! Ты злишься, что я не сказал тебе об отъезде, и поэтому завела любовника! Это отвратительно, это пошло, вульгарно! Только потому, что я не успел сразу тебе рассказать, ты…

– Ну, если тебя тревожит именно этот вопрос, могу тебя утешить, – вежливо прервала бывшего мужа Вера. – Я завела любовника абсолютно не потому. Просто он очень привлекательный мужчина. Спроси хоть у своей жены, она подтвердит. Женщине трудно перед ним устоять.

Она и сама не понимала, зачем врет. Ее, что называется, повело.

Павлик вздрогнул, как от удара, и замолк. Затем почти спокойно произнес:

– В сущности, ничего в тебе нет. Ты даже не красивая женщина, и не очень уже молодая. Кстати, за последнюю неделю ты жутко поседела. Погляди-ка в зеркало!

Вера поглядела. Боже мой, совсем недавно, в день рождения, она вот так же изучала свою внешность и не нашла седого волоска! Теперь искать их было незачем. На висках и на лбу откровенно блестели серебряные нити.

– Ага! – злорадно заметил Павлик. – Не молодеешь, да? Слава богу, я вовремя развелся. Ты скажешь, жена моя тоже не молодеет. Да, но она, по крайней мере, это понимает. Что, она не знает про Светочку? Конечно, знает, но не устраивает трагедий. А Светочке двадцать три, и фигура, как у манекенщицы. А ты толстая и низкорослая. Тебя бы к подиуму на сто метров не подпустили! Удивляюсь, как я на тебе в свое время женился? Слепой был, что ли?

Настроение Веры неожиданно вновь поднялось, и она пояснила:

– Двадцать пять лет назад, когда мы познакомились, я, наверное, была существенно привлекательней. Молоденькая такая, свеженькая. Правда, росту, боюсь, и тогда не хватало.

– Зато теперь я совершенно счастлив. Ты, конечно, не веришь, да? У женщин самомнение – главное качество. У меня умная жена и молодая красивая любовница, я богатый человек, а скоро буду еще богаче. Только такая дура, как ты, может вообразить, что я могу не быть счастлив, поняла?

– Да успокойся, Павлик, – весело проговорила Вера. – Разумеется, счастлив. Я очень за тебя рада!

Он задохнулся от возмущения, сверкнул черными глазами, но заметил довольно холодно:

– Ты мнишь, что у тебя красивые ноги. Ну, прямые, это да, зато посмотри на щиколотки! Щиколотка у женщины должна быть не более двадцати сантиметров в окружности, это общеизвестно. А что у тебя? Страшно подумать! А брови? У тебя брови и ресницы светлее волос – просто отвратительное сочетание!

– Короче, на выставке уродов легко возьму первый приз, – прокомментировала Вера. – Жаль, конечно, но, слава богу, Сереже это не мешает, так что, пожалуйста, не беспокойся!

Тут Павлик резко обернулся, вцепившись ей в руки, словно клещами, и заорал:

– Ты трахаешься с этим доморощенным Казановой! Моя жена трахается с такой сволочью! Да? Да? Говори!

И он затряс ее изо всех сил. Вера, пораженная, молчала, и тогда он ударил ее по лицу. Она тихонько вскрикнула, хотя боли почти не почувствовала. Скорее слабость в ногах и непередаваемый ужас. Она смотрела на бывшего мужа, словно он вдруг превратился в инопланетное чудовище, в какого-то монстра, побледневшая, со ставшими вдруг огромными глазами. Если бы Павлик не поддержал ее, она бы, наверное, упала. Он усадил ее на диван и, уткнувшись ей в колени, монотонно повторял несколько фраз:

– Ну, вот и все. Все кончено. Ты никогда меня не простишь.

Спустя какое-то время мир приобрел для Веры прежние очертания, и у нее вырвалось:

– Боже мой, Павлик, как мне жаль! Как жаль…

– Жаль – что? – встрепенулся он.

– Что я такая дура, – объяснила она. – Понятно, почему тебе так тяжело со мною жилось. Я была слепая. Я принимала тебя за совсем другого человека.

– Ерунда! – горячо возразил Павлик. – Я и был другим человеком. Это все эта стерва, это она! Она и из меня делает сволочь! Верочка, прости меня!

– Не стоит говорить так о своей жене, – тихо прервала Вера. – И вообще, выброси сегодняшний день из головы. Скоро ты уедешь и все забудешь.

Он быстро спросил:

– А хочешь, я останусь? Ну? Скажи, что хочешь! Я даже не буду ставить тебе условий. Я даже не буду требовать, чтобы… Ну?

– Я хочу, чтобы ты делал, как тебе лучше, Павлик. На самом деле ты ведь хочешь уехать, правда? Это у тебя минутная слабость, она пройдет. У тебя умная жена, красивая любовница. Ты богат, а скоро будешь еще богаче. – Она цитировала без тени иронии, будто успокаивая ребенка. – Все будут тебе завидовать, Павлик. Будут удивляться, как удачно сложилась твоя жизнь. Она у тебя и вправду очень удачная. У тебя есть почти все, что ты хочешь, а совсем все не имеет никто, ни один человек. Все хорошо, Павлик, все у тебя хорошо!

Он встал с колен и сел рядом.

– Да, – вдруг вспомнила Вера, – а почему в прошлый раз ты не сказал мне, что вас допрашивала милиция? Был у меня и не сказал.

– Хотел выглядеть поумнее, – горько усмехнулся он. – Вот, мол, как мне дороги твои интересы, что я забочусь о твоей сестре и предвижу то, чего не видишь даже ты. Потом, мне не хотелось, чтобы ты знала, что нас допрашивали первыми. Ты бы решила, что я наговорил про Лизу всякого дерьма. А я не делал этого, Верочка, честное слово! Мне кажется, пистолет к тому моменту они уже нашли. По крайней мере, заговорили про него сами.

– А про имитацию голосов?

– А вот до этого я додумался сам, но ментам ничего не сказал, клянусь! Может быть, Анька…

– А она знала?

– Я ей рассказывал, например, про твой день рождения. Она всегда подробно расспрашивает. Так что у нее это было свежо в памяти.

– А почему вас допрашивали первыми?

– Мент уверял, что заехал по пути, но я ему не верю. В чем-то подозревал нас, полагаю. Скорее Аньку – ее он терзал куда дольше. Но меня при этом из кабинета выставил, так что подробностей не знаю.

– Павлик, – осторожно поинтересовалась Вера, – ты прости за бестактный вопрос, но… Скажи, ты ведь знаешь свою жену лучше, чем кто бы то ни было! Она способна на… на убийство?

Он пожал плечами.

– Скорее вопрос в том, совершала она его или нет. Надеюсь, что нет. Она – женщина рассудительная, без причин на рожон лезть не станет. Тем более теперь, когда лучше не высовываться.

– А если были причины? Ты ведь рассказал ей о словах Андрея на дне моего рождения, да?

– То есть… ты полагаешь, она испугалась, что он выдаст Величко наши планы, и тот… – задумчиво пробормотал Павлик. – Да, понятно. А алиби? Вроде, она ездила по каким-то партнерам. Хотя да, могла по пути… А пистолет?

– Получила от Ксюши.

– Исключено. Она не доверила бы такой серьезной тайны такой вертушке. Сплетничать по мелочам – это одно, но пистолет…

– Могла взять сама, когда была в офисе.

– Зачем? Ведь тогда еще не было причин.

– Они назревали. Она, полагаю, знала настроение Андрея.

Павлик вздохнул.

– Мне трудно гарантировать, Верочка. Если бы она убила, побоялась бы так открыто злорадствовать, как она это делает сейчас. Хотя кто знает! Но менты к нам больше не ходили, так что, наверное, все в порядке. Анька летает, как на крыльях. Если это она, менты не докопаются. Она умная, как черт.

– Поживем – увидим, – грустно улыбнулась Вера. – Я очень устала, Павлик. Если что-нибудь вспомнишь или узнаешь, звони.

Он кивнул и удалился – не вполне счастливый, но и отнюдь не столь несчастный, как четверть часа назад. Вера без сил свалилась на кровать, однако долго не могла заснуть, мучительно перебирая воспоминания.