Текст книги "Развод по-русски"
Автор книги: Александра Авророва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Да? А я думала, шофер должен получать меньше, чем начальник.
– Да и я так думал.
– Но он же еще телохранитель! Наверное, за это. В конце концов, почему бы Величко не оценивать высоко собственную жизнь?
– Если собственную, то почему бы и нет.
Вера вздрогнула.
– Вы имеете в виду… он что, киллер?
– Бог с вами, Верочка, успокойтесь. Я ничего толком не знаю. Мне велено не вникать, я и не вникаю. Сорвалось с языка, вот и все.
Сергей явно хотел свернуть тему, но Вера, не удержавшись, вскричала:
– Тогда это наверняка сделали они! Ну, подумайте, Сережа! Вы в своей обычной жизни хотя бы раз сталкивались с убийством? Ну, вспомните?
– Как-то по пьянке один мой однокурсник ударил другого бутылкой по голове. До смерти, – с некоторым недоумением известил Сергей.
– А у нас у одной учительницы из соседней школы сына убили на улице. Ограбили и убили. Но не из пистолета же и не дома! Да, если верить, что Андрея застрелила Лизка, то действительно похоже на преступление, которое может совершить нормальный человек – испугалась да выстрелила. Но мы-то знаем, что это не она, и, значит, убийство спланировано заранее! В нашей жизни такого не бывает! Зато в новостях вечно передают – «киллер застрелил бизнесмена». Нормальный человек попытался бы договориться, а тому, у кого под рукой киллер, наверное, легче убить!
– Ну, это эмоции.
– Хорошо, а вот факты. В среду вечером, допрашивая первой Ксюшу, следователь, видимо, уже знал про имитацию голосов. Откуда? До этого он успел поговорить с Лизкой, Ритой да Величко с Женей. Лизку и Риту я отметаю – остаются эти двое. Кстати, оба присутствовали на дне моего рождения и слышали угрозы Андрея. Угрозы относились в основном к Величко. Еще они слышали Лизкин треп про пистолет.
– Какой треп?
– Она пошутила, что застрелит Андрея при самообороне, и суд ее оправдает. И вот теперь Величко настаивает на том, что она именно так и сделала. Не странно ли? А кто подарил ей пистолет? Он. А шарфик? Тоже он. И ему легче всего было их украсть!
– Верочка, Верочка, – засмеялся Сергей, тронув ее за рукав. – Не так страстно! Похоже, вы задушили бы преступника голыми руками.
Вера опомнилась, тоже засмеялась.
– Знала бы, кого, так задушила бы. Кстати, потерянный шарфик не напоминает вам «Отелло»?
– Что-то есть. Если б Величко обнаружил свой подарок у некоего Кассио, последствия были бы непредсказуемы. Не знаю, как по поводу ревности, но самолюбия ему не занимать. Да, а возможность убийства из ревности вы не обдумывали? Кто-то, ревнуя Лизу к Величко, подстроил так, что ее арестовали.
– И ради этого убил Андрея? Смешно! И вообще, мы не в Испании, темперамент у нас не тот. Сережа, а вам что, настолько не хочется, чтобы виновным оказался Величко? Вы с ним чем-то повязаны, он вам симпатичен?
– Не то и не другое, только… Если это он, не думаю, что нам удастся что-то доказать. Не тот уровень. Остальные, может, и по зубам, а он нет. Будем надеяться, это все-таки не он.
– А ему и мотив ревности подходит, – злорадно заметила Вера. – Обнаружил, что Лиза собирается вернуться к Андрею, и приговорил обоих. Отелло на современный лад! Впрочем, не волнуйтесь, Сережа, – добавила она уже спокойнее, заметив реакцию собеседника, – Лизка вовсе не собиралась этого делать, все у них с Величко было в порядке. Зато теперь…
Вера махнула рукой и, взглянув случайно на часы, ахнула.
– Второй час, а завтра мне на работу! Вам давно следовало меня прогнать.
– Я отвезу вас домой, а завтра вечером заскочу и расскажу, что удалось узнать. Вы не против?
– Конечно, я «за». Не представляю, что бы я без вас делала! Спасибо вам, Сережа. И, знаете, мне теперь стало гораздо легче. Это, наверное, оттого, что часть своих проблем я перевалила на вас, да?
– Ну, это в некотором роде и мои проблемы, Вера. Значит, до завтра?
Глава 11. Визитеры
К приходу Сергея Вере захотелось приготовить котлет. Не из пакета, разумеется, а настоящих вкусных домашних котлет, каких он наверняка давненько не ел. Она принялась за дело с огромным удовольствием, попутно решив, что, если Сережа женится на Лизе, охотно будет помогать им по хозяйству. Она сама недоумевала, почему мысль о подобном браке столь крепко засела у нее в голове. Возможно, потому, что Величко на данный момент вызывал глубокое отвращение и в то же время было очевидно, что истерзанные нервы сестры нуждаются в лечении искренней любовью. В любви Сергея сомневаться мог лишь слепой.
Хлопоча у плиты, Вера обдумывала сведения, полученные накануне. Наиболее подозрительными ей на данный момент представлялись Борис Иванович и Анна Ароновна. Сергей, хотя без энтузиазма, подтвердил, что Величко – человек непорядочный и скрытный и что в иностранном секторе проводятся странные махинации, на которые рядовой сотрудник вынужден закрывать глаза. Конечно, политика закрывания глаз не слишком выгодно характеризует человеческие качества самого Сергея, однако Вера смутно догадывалась, что на любой высокооплачиваемой работе в наши времена требуется либо принимать участие в махинациях, либо закрывать на них глаза. Второе казалось предпочтительней, а Лизке нужен мужчина обеспеченный, так она устроена. Сама Вера устроена иначе, но ведь все люди разные!
Итак, Величко проворачивает незаконные аферы, Андрей же об этом проведал. Сперва начальник угрозами и деньгами заставляет бедного молчать, но потом, на пресловутом дне рождения, Андрей заявляет, что молчать больше не собирается, и тем подписывает себе смертный приговор. Борис Иванович берет Лизины пистолет с шарфиком и едет к Андрюше на квартиру. Да, но откуда он знает, что туда должна вскоре прибыть и Лиза? Например, ему позвонили из офиса и сообщили об этом. Его ведь обязаны держать в курсе происходящего, так? Надо бы выяснить у Сережи. Итак, он едет к Андрюше и убивает его, подстраивая все, чтобы подумали на Лизу. Она сама подала ему дурацкую идею, и он уверен, что убийство при самообороне сойдет ей с рук. Для него это наиболее практичный способ устроить, чтобы и волки остались сыты, и овцы целы. Но тут в дело вмешивается Вера, разрушая продуманные планы. Она не дает сестре взять на себя чужое преступление. Величко в ярости. Он проигрывает сразу по двум статьям – во-первых, дело не закрыто и следователь еще может начать копать, а во-вторых, Лизка сидит в тюрьме, а Борис Иванович вовсе не желал, чтобы она там оставалась. При всей антипатии к нему, Веры была убеждена – полагай он, что результат будет столь печален, поискал бы иные варианты. Другой вопрос, что теперь, когда все свершилось, он не намерен в чем-либо сознаваться или даже просто чем-либо рисковать ради спасения любимой женщины. Он раздражен ее упрямством, себя мнит правым, а ее виноватой.
Возможно, впрочем, реально на курок нажимала рука Жени – профессионального киллера. О господи, какой бред! Неделю назад Вера беседовала с Женей и не почувствовала ничего особенного. Если бы он был киллером… Впрочем, и что тогда? Злобно ухмылялся бы весь вечер, плюя ядом в соседей по столу? Разве киллеры не едят и не смеются? Верины чувства утверждали, что именно так, однако разум подсказывал обратное. Разум намекал, что ежели бы киллеров было легко отличить по внешним признакам, жизнь милиции существенно бы упростилась.
Теперь об Анне Ароновне. Тут мотивы теперь совершенно ясны, осталось уточнить возможности. Есть ли у нее алиби на понедельник? А у Павлика? Что же касается получения ими свежих сведений о жизни иностранного сектора, скорее всего, источником служила любящая легкий приработок Ксюша. Она же могла предоставить пистолет и шарфик. Несмотря на твердое алиби, Ксюша вообще оставалась для Веры загадкой. В ее поведении не прослеживалось ни малейшей логики, оно менялось по совершенно непонятным законам. Значит, им управляло нечто, скрытое от глаз. Что именно?
Второй сотрудник иностранного отдела, обладающий алиби, – Николай Петрович. Сережа говорит, хороший мужик, но имеет на Величко огромный зуб. Впрочем, с Андреем как раз у него отношения были прекрасные. Правда, они определенно поцапались пару недель назад, однако ничего из ряда вон выходящего в этом нет. С Андреем все цапались! Например, Влад. Андрей сказал ему, что тот кончит на нарах. Серьезное заявление! Мальчик грезит Америкой, а его грозят упрятать в тюрьму. Вот и убил – ради прекрасной мечты о самой демократической стране мира. Кстати, явно не любит Лизку и с удовольствием бы ее подставил. Да, но не был на Верином дне рождения и не слышал Андрюшиных угроз! Ну и что? Ведь о них наутро в подробностях поведала Рита, так что весь иностранный сектор был в курсе.
По поводу нелюбви к бедной Лизке следующей вспомнилась, разумеется, Элеонора Павловна. Ее алиби, похоже, фальшивое, а мотив все тот же – махинации, которые требовалось скрыть. И неважно, от кого – от закона или от начальства. Начальство, не исключено, даже страшнее. Сережа уверяет, что Величко крайне самолюбив и не потерпел бы обмана даже от родственницы.
Последним из работников иностранного сектора Вере пришел на ум Марат, однако всерьез обдумывать его возможную виновность она не захотела. Да, Марат предоставил весьма двусмысленное алиби, да, он якобы не видел пистолета, что вызывает большие сомнения, да, он явно волновался при допросе. Но ему нравится Лизка, он не стал бы сваливать на нее вину! Сережа уверен в этом, да и на саму Веру Марат произвел приятное впечатление.
Тут она с удивлением поняла, что ее отношение к коллегам сестры определяется очень просто – по их отношению к самой Лизе. Остальные качества если и принимались в расчет, то минимально. В результате лидером симпатий стал, разумеется, Сергей. Несмотря на отсутствие алиби, он был вне подозрений. Какое счастье, что он есть на свете, что он собирается помочь!
Закончить размышления Вере не удалось – помешал звонок в дверь. Нежданным гостем оказалась Элеонора Павловна!
Оторопев, хозяйка пригласила ее войти. Та уселась, с очевидным и бесцеремонным интересом оглядывая обстановку.
– Небогато живешь, – констатировала она, наконец.
– Да, – коротко согласилась Вера.
– Но чистоту соблюдаешь. Сколько знаю разведенок – как их мужик бросит, сразу опускаются. А ты ничего, у тебя порядок. Вон, котлетки лепишь.
– Хотите? – предложила Вера, пытаясь не обижаться. – Только надо немного подождать.
– Да я не за котлетками приехала, – вздохнув, произнесла бухгалтер. – У меня другая забота.
– Какая?
– Я – женщина старая. Это у вас, молодых, ветер в голове, а мне о душе пора подумать. Не хочу я брать грех на душу! Пораскинула тут вчера умом… Вертихвостка твоя Лизавета, и правильно бог ее покарал, а все же понять ее можно. Борька – парень крутой, самолюбивый. Я и сама увидала – он на Лизку сразу глаз положил. Ну, известно, сучка не захочет – кобелек не вскочит, да только Лизавете от того не легче. Борьке отказать не каждая решится, это большая смелость нужна. Он ведь даром не спустит! А раз уж она с ним легла, так чего удивляться, что решила и замуж выскочить. Чем в грехе жить, уж лучше через загс. Тем более, дети вдруг пойдут? От Светки-то у него дети уже фактически взрослые. Короче, бог ей судья, твоей красотке. Она, конечно, стерва, но встречаются и похуже.
Вера изумленно слушала. Элеонора Павловна определенно не была пьяна, однако речи ее казались странными. Раздобыла где-то адрес и приехала специально для того, чтобы поведать свое мнение о Лизе? Или просто вследствие возраста у бедной женщины не в порядке нервы?
Но гостья вдруг повернула тему новой гранью.
– Вот ты про пистолет меня спрашивала. Где он да что с ним? Так вот: не унесла его Лизка домой, на работе оставила. Это точно.
– Вы видели его? – встрепенулась Вера.
– Ну, да.
– Где? Когда?
Элеонора Павловна, несколько смешавшись, сообщила:
– Да где-то за неделю до убийства. В ее столе, в ящике.
Вера решила не интересоваться, что именно бухгалтер искала в чужом столе, и лишь уточнила:
– А что с ним стало потом, вы не знаете?
– Что стало, не знаю, только через пару дней в столе его уже не было. Может, кто и прибрал? У нас народ ушлый. А может, сама Лизка унесла.
– Нет, она бы помнила! Значит, кто-то с работы… А милиции вы говорили?
– А милиция меня не спрашивала.
– Как? Разве они не спрашивали про пистолет?
– Ну, спросили, видела я его у Лизы или нет. Я рассказала, как было. А второй раз я его видела не у Лизы, а в столе, это другое дело, про такое они не спрашивали. А теперь вот думаю… может, зря им не говорила? Может, и не убивала твоя Лизка, а ежели нынче всех шлюх в тюрьму сажать только за то, что шлюхи, так камер не напасешься. Теперь что ни девка, то гулящая. Короче, что знала, все тебе сказала. И, если милиция меня спросит, подтвержу. Имей в виду.
– Спасибо! – поблагодарила Вера. – Надеюсь, это нам поможет. Господи, но кто ж мог ненавидеть ее до такой степени?
Последнее вырвалось, как крик души, не претендуя на ответ, однако собеседница неожиданно ответила.
– Ну, хотя бы Маратик, – ехидно фыркнула она.
– Марат? Но… но почему?
– Мужик вовек не простит бабу, если отказалась с ним лечь. А тем более, мужик южный! Марат, он до блондинок сам не свой.
– Но неужели вы считаете, что он бы рискнул… зная, что его непосредственный начальник за нею ухаживает… неужели вы считаете…
– Я, деточка, не считаю, я знаю, – прервала Верин лепет Элеонора Павловна. – В отличие от некоторых своих коллег, я не слепая. Ну, ладно. Мне еще кое-куда заехать надо, я к тебе по пути завернула. Грех сняла с души, а дальше дело твое. Умеешь – воспользуйся.
И она, кинув последний откровенно любопытствующий взгляд за приоткрытую дверцу шкафа, удалилась.
Вера осталась в некоторой растерянности. Появление вчерашней врагини в образе чуть ли не доброй феи с хорошими новостями вызывало недоумение. Итак, Элеонора Павловна видела пистолет в Лизином столе за неделю за убийства, а через пару дней он исчез. Интересно, данное сообщение покажется Левандовскому заслуживающим внимания или он будет уверять, что оно ничего не значит, поскольку Лизка сама забрала пистолет из стола? За неделю до убийства оружие лежало в столе… А сроки-то сужаются!
Но и тут довести мысль до логического конца не удалось – в дверь снова позвонили.
– Ты не занята? – неуверенно произнесла Рита, стоя на пороге.
– Нет, Риточка, заходи.
От Лизиной подруги попахивало спиртным. Вере стало горько. Совсем молодая девочка, ей еще жить да жить, а она гробит себя собственными руками!
– Риточка, ну, зачем тебе пить, а? – Вера ласково прикоснулась к локтю гостьи. – Ты ведь такая счастливая! У тебя Темка с Наташкой, у тебя Саша. Разве тебе не хорошо?
Та растерянно пожала плечами.
– Ну… чтобы оттянуться, наверное? Как выпьешь, сразу все клево. А вот тебе, тебе что, как бы не скучно?
– Нет. По-моему, нет, – удивилась Вера.
– Наверное, оттого, что ты культурная. Книжки всякие, музеи. А я этого не люблю! И потом, у меня на это времени нет, на пустяки всякие. Я должна по хозяйству. Это тебе делать нечего, детей-то нет. И работа у тебя легкая. Типа говори себе и говори, чего хочешь. Так каждый может. А у меня трудная, мне потом оттянуться надо.
Вера могла бы многое возразить, однако и без того полагала, что неоправданно вмешалась в чужую жизнь, поэтому не стала.
– Ты чего, как бы у нас вчера была? – помолчав, уточнила Рита.
– Да. Во второй половине дня.
– Сегодня все только про это и базарят. А что, ты это как бы вправду думаешь?
– Что, Рита?
– Ну, что это как бы кто из наших. А разве это все-таки не вор?
Вера вздохнула:
– К сожалению, ничего не украдено. А ведь там было, что взять! Боюсь, вор исключен.
– А чего тогда искали? – недовольно спросила Рита.
– В каком смысле, искали?
– Ну, ты разве не заметила, какой у Андрюхи в квартире бардак? Я сразу решила, был вор и искал баксы. Ведь правильно?
– Погоди… я считала, все разбросала милиция при обыске. Значит, тот беспорядок был сразу?
– Ну, да. Я как вошла, еще даже не видела этого… ну, тела… а уже душа в пятки. Андрей, он убираться не любил, но не кидал же все кучами!
Вера мысленно выругала себя подслушанным у учеников полуприличным выражением. Ведь следователь изначально сообщил, что не устраивал никакого беспорядка, но она не придала его словам значения! А беспорядок – крайне важная информация. Итак, преступник не просто убил Андрея – он что-то искал. Нашел ли? Не исключено, что нет. Он был ограничен временем – к трем часам намеревалась появиться Лизка.
– Спасибо, что сказала, Рита. Как ты думаешь, что у Андрея могло быть такое, чтобы кто-нибудь из ваших сотрудников обязательно хотел найти и забрать?
– Ну… если… Андрей, конечно, был на бумажках помешанный. Ни одну не выкинет! Если он… хотя не знаю.
Вера вспомнила, что Лиза и впрямь жаловалась на пристрастие мужа к ненужным бумагам, вплоть до старых ресторанных счетов. Заставить его сделать ревизию и расстаться хотя бы с частью дорогого хлама было невозможно.
– Только это… – невнятно продолжила Рита. – Короче, это не может быть.
– Что не может быть?
– Ну, чтобы за бумажку…
– Смотря за какую! Судя по всему, ваши сотрудники жутко боятся Величко. Если в бумагах Андрея было нечто, что Величко счел бы для себя оскорблением со стороны какого-то человека, этот человек очень бы рисковал. Тем более, Андрей на дне моего рождения прилюдно обещал больше не молчать.
Рита наморщила лоб и известила:
– Ну, про меня у него ничего такого не было. Это как бы точно.
– Успокойся! – засмеялась Вера. – У вас с Ирой алиби. Вы все время были вместе. А вот у некоторых других алиби нет.
– Ты как сказала? – вдруг встрепенулась Рита. – Что у Андрюши в бумагах что-то про Бориса Ивановича оскорбительное, да?
– Я, наверное, неточно выразилась. Если кто-то Величко обманывал, тот счел бы это за оскорбление и мог бы отомстить. Как ты считаешь?
– Я? Я не знаю. Борис Иванович, он весь из себя такой. Молчит-молчит, а потом как гаркнет! Я его боюсь, это точно. А Лизка не боится, и Ира тоже. Они по жизни смелые! А мужики, те да, те все боятся. Так у меня что, как бы алиби?
– Конечно.
– Я вот думаю… а если… ну, бумаги эти оскорбительные… или вор? Может, вор? А часы, это неправда. И вообще, разве он стал бы? Он бы не стал. Он любил ее сильно! Только шарфик! И пятно еще! Или от картошки?
Вера не уловила ни малейшей логики в бессвязной пьяной речи, однако на всякий случай осведомилась:
– Рита, ты что-нибудь знаешь или подозреваешь? Тогда скажи мне.
– Мне подумать надо. Не понимаю я ничего, Вера! Думала, вор, теперь вот не вор. Я так сразу не умею. Я потом.
– А ты скажи примерно, – сообразила Вера. – А досконально обдумаешь потом.
– Я вот про шарфик еще хочу подумать. Это правильно?
– Ну… наверное. А что про шарфик?
– Я его как бы видела, а где, не помню. Это важно?
– Конечно, очень.
– Только я не знаю. У нас злая одна Элеонора Павловна. Вот она злая, а остальные добрые. Да, еще Борис Иванович! Не, он не то, чтобы злой, но такой. Андрюха его раньше тоже боялся, а потом перестал. Еще Женю боюсь. Он веселый такой, хороший, а все равно. Да, слушай, а что мне делать с ключом?
– С каким ключом? – опешила от странной перемены темы Вера.
– Ну, от квартиры Андрея. Может, я тебе его дам?
– Погоди, Рита! Разве милиция его у тебя не забрала?
– Нет. То есть, понимаешь… У Андрея на столе лежали другие ключи, и я их взяла случайно, а потом отдала. А первые остались. Я про них забыла, а сегодня в кармане нашла. Вот!
Рита протянула ключи.
– Хорошо, Рита. Я… наверное, я отдам их следователю?
В этот момент раздался очередной звонок в дверь. Разведя в отчаянье руками, хозяйка отправилась открывать.
– Ой, как у тебя бедно! – прощебетала впорхнувшая Ксюша. – Но места много. Хоть на велике катайся, да? Клево! А чего так мало мебели? Вон туда вполне бы встала стенка.
– Вера Дмитриевна любит простор, – прервал свою спутницу легкий на помине шофер Женя. – Я тоже терпеть не могу захламленных квартир. О, Ритуся! Какими судьбами?
Рита, заметно смешавшись, скороговоркой сообщила:
– А как бы просто так! Я убегаю, спешу. Вера, в общем, я буду думать, а если придумаю, скажу. У меня в голове сперва должно как бы устаканиться. Что-то думается, но непонятное. Женя, Ксюшка, привет!
Она скрылась, а Вера принялась исподтишка оглядывать новую гостью. Посмотреть было, на что! Элегантнейший наряд понедельника сменило нечто странное, ядовито-желтое, состоящее из коротеньких обтягивающих гетр и топа с вырезанными в самых интересных местах довольно крупными дырами. Мало того, на впалом животе секретарши Вера узрела выпирающие кости, что явно противоречило ее познаниям в анатомии, пусть и давнишним. На этом чудеса не кончались! Каждую из грудей украшало изображение черной мужской ладони. Впрочем, Вера должна была признать, что на юной девице сей секс-символ выглядел вполне пристойно, поскольку грудей как таковых не наблюдалось. Да, и завершающий штрих – черная кепочка с желтым помпончиком.
– Хи-хи! – бойко подпрыгнула Ксюша. – А Женька как бы везет меня к одним нашим партнерам, а мы взяли и заехали к тебе! Классно, да?
– Может быть, хотите кофе? – растерянно предложила Вера. – Или еще чего-нибудь?
– Кофе! – секретарша изобразила такой восторг, словно века мечтала о данном напитке. – Женька! – и она игриво пихнула Женю в бок. – Хочешь кофе? Верунчик, ты прелесть!
И она задорно улыбнулась.
У Веры голова шла кругом. Нынешняя Ксюша абсолютно не походила ни на вежливую барышню, отвечавшую по телефону, ни на светскую даму или непосредственную девушку вчерашнего дня. Совершенно другое существо!
Между тем Женя спокойно и весело пояснил:
– Наши говорят, вы вчера их расспрашивали. А меня не было. Вот я и подумал, может, я тоже по жизни нужен? Вот и заехал. Если нет, мы уедем. А на кофе у нее аллергия, ей нельзя.
Последние минуты Вере чудилось, что ее изумление достигло предела, однако нет – оно усилилось! На кофе у Ксюши аллергия? Чему же она так радуется? Постеснявшись уточнить, Вера кивнула:
– Конечно, если можно, я бы порасспрашивала и вас. Мало ли, что?
– Да пожалуйста! Ксюша, пройди-ка в ту комнату, чтобы не мешаться. У нас свой базар.
– А почему? – надула губки секретарша. – Ты чего, меня как бы стесняешься? У тебя от меня тайны?
– Меньше знаешь – крепче спишь, – засмеялся Женя. – Иди-иди!
Та задрала нос и гордо удалилась.
– Вообще-то, я вряд ли чего нового знаю, – бодро заявил странный гость, едва она скрылась. – Я в офисе не сижу. Пистолет, конечно, видел. Я сам его и доставал. Борис Иванович попросил, я достал. А после не видел. Шарфик тоже помню – вместе выбирали. То есть выбирал Борис Иванович, но и мой совет типа пригодился. Чего еще? Менты меня допрашивали сразу после Бориса Ивановича, еще на квартире Андрея. Ни про что такое не спрашивали – ни про пистолет, ни про шарфик, ни про имитацию голосов. Спросили только, где я был в понедельник. Ну, я Бориса Ивановича возил к партнерам, по трем адресам. Назвал им адреса, они записали. Хотелось бы знать, какая сука им все разболтала?
– Мне тоже, – вздохнула Вера. – А вы помните, что говорил Андрей на дне моего рождения?
– Еще бы!
– Как вы думаете, что он имел в виду?
– Ну… скорее всего, хорохорился спьяну. Впечатление как бы произвести!
– А если нет? Кого он мог подразумевать?
– А черт его знает! Были у него какие-то штуки с Петренко.
– Петренко?
– Да Николай Петрович. Он мужик хороший, но я б его к себе на работу не взял. И Андрюху бы не взял.
– Почему?
– Они неудачники. Неудачник, он неудачник и есть. На него все несчастья слетаются. Вон, возьмите Андрюху – типичный пример! И уж очень они все на удачливых завидуют. На этом они и сошлись, Андрюха с Петренко. Злобствовали втихаря, точно знаю! А затевали ли что конкретное, не поручусь. Петренко, он не простой!
– В любом случае, у него алиби.
– Да уж, им с Ксюхой лафа. Хотя, если б у меня кто спросил, я бы ответил – в любом случае тут виновата баба. Как ни крути!
– Не поняла, – нахмурилась Вера.
Женя флегматично пояснил:
– Ну, если это не Лиза сделала, значит, другой кто, так? А на нее свалил. Я что, людей не знаю? До этого только баба дотумкает, не мужик. Шарфик там, например, и вообще. Даже не любая баба – подруга! Точно, я сообразил! – он удовлетворенно поднял палец. – Только подруга. Подруги, они всегда друг дружку ненавидят, а показать боятся. Зато уж если дождется случая, тут уж держись! Ни у какой другой столько злости не накопится. Так что пошукайте-ка Иру да Риту. Если не Лиза, так они.
– Женя, – растерялась Вера, – неужели вы это всерьез? Они так любят Лизу. И Андрея тоже! За что им ее ненавидеть? Она столько для них сделала!
– Вот именно, – охотно подтвердил собеседник. – Вы, Вера Дмитриевна, жизни не знаете. Думаете, Рите приятно полы за нами мыть? Лиза ходит, как барыня, а Ритка грязь подтирает. А Ирка на компьютере стучит – тоже невелика радость, здоровье гробить. А Лизе денежки за так достаются, за красивые глаза. Что, приятно им это?
– Ей давал деньги будущий муж! – воскликнула Вера. – Разве можно сравнивать?
– Можно, Вера Дмитриевна, можно. Вы дамочка порядочная, мне вас жаль. Доверчивая вы больно! Вон Серега, например, – думаете, он простой?
– В каком смысле? Почему он должен быть простым?
– Да нипочему, только доверяться-то ему незачем. Времена такие, что никому доверяться нельзя, кроме себя самого. А таких, как вы, только ленивый не дурит. Серега к Лизе клеился, она ему от ворот поворот. Мы, мужики, этого не любим. А с Андрюхой как бы дружил, они много чего друг про дружку знали. Может, Андрюха его и имел в виду, когда болтал?
– Что молчит не из-за денег и угроз? Так при чем тут Сергей? – холодно осведомилась Вера.
– Нет, он еще говорил про Бориса Ивановича: «Этот козел думает, что нравится бабам, а я ему докажу, что он импотент». Примерно так. Может, у Лизы с Серегой все же что-то было, а? А Андрюха знал, вот и намекал. Оттого Серега и напугался.
– Вы бы уж решили, было что-то или она его отвергла, – вежливо посоветовала Вера. – А то мотивы несколько взаимоисключающие.
– Я им не сторож, – ничуть не обиделся Женя. – Просто считаю, доверяй, но проверяй. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Дураков-то теперь мало осталось, Вера Дмитриевна. Может, у вас в школе их и много работает, а у нас как бы никого. Времена-то теперь не совковые! Ну, ладно, пора нам. Ксюша, небось, устала стоять ухом к двери. Да, Ксюха?
Дверь моментально отворилась.
– А если мне интересно? – задорно улыбнулась Ксюша.
– Любопытной Варваре нос оторвали.
Ксюша мельком глянула на себя в зеркало и заулыбалась еще задорнее. И тут Веру осенило. Поведение девушки определялось ее нарядом! Не наряд выбирался под характер, а наоборот! Вчера в элегантном платье она пыталась изображать светскость, а сегодня пребывает в образе озорной девчонки. Честное слово, это объясняет все странности ее повадки! Но нет, такое невообразимо! Чтобы человек, венец творения, позволил влиять на себя каким-то тряпкам?
