Текст книги "Переинкарнация (СИ)"
Автор книги: Александра Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Глава 8
В которой я констатирую: любовь не ржавеет…
А тирания и подавно
Цветаева, помнится, сетовала, что мужчины не привыкли к боли – прямо, как животные. И как только им делают больно, у них сразу такие глаза! Дескать, всё, что угодно сделаешь, лишь бы они, наконец-то «перестали». Но вот, как на духу, по собственному опыту: стоит начать делать «что угодно», мужики тотчас позабывают про все свои боли. Перестают болеть за прежнее, поскольку тут же цепляют новые хвори, порождённые твоим «что угодно». А ты, как дура, снова выдумываешь очередное «что угодно», мостя торный путь к новым болячкам. Всякие там умники вечно спорят о том, что же такое бесконечность. И существует ли она вообще?
Не туда лезут за ответом: не задирайте головы в небо! Смотрите сюда: каждая женщина живёт в мире сплошных бесконечных процессов. И совершенно не радуется своим открытиям, а всю жизнь ищет способы их наглухо позатыкать, не допуская дальнейшего расползания. Это раз.
А во-вторых, всё дело в угле зрения. Для женщин «что угодно» означает именно это: абсолютно всё, что угодно. Мужчины же так и норовят обкорнать это «всё», чтобы оео входило точнёхонько в заготовленные ими рамки. А «угодно» рассматривают лишь с позиции «угодно ему». Ну, и где же тут справедливость, я вас спрашиваю? Одна на всех, единая, если уж мы так ратуем за равенство, которое выдумал какой-то деревенский дурачок и распропагандировали идиоты. Или я опять где-то перенапутала?
И сейчас, в первые же минуты легального возвращения в собственное поместье думаю чёрте о чём. Вместо того чтобы думать о конкретных мужчинах и своём поведении. А те будто все восемь лет просидели в засаде на меня. Налицо полный комплект: и Сарг, и Вотум, и Алесар с Мейхалтом, и прочие всякие. Даже Варкар оказался тут за каким-то дьяволом – не сидится ему дома! Не властвуется в своё удовольствие и на пользу Однии.
И у всех ТАКИЕ глаза! Как раз те самые, что подленько провоцируют нестись творить «что угодно». Может, прежде я и побежала бы – рефлексы такая зараза, что не передать. Но последние события в моей жизни навязали мне закон джунглей: у кого зубы длинней, тот и прав. Из всех присутствующих у меня самые-самые: я и богиня, и неуязвима, и у себя дома. Приведение там, не приведение, а прав на частную собственность никто не отменял. И если кто-то заблуждался на сей счёт, отпев погорелицу восемь лет назад, так пусть утрутся: я жива! А в каком виде – ни одну собаку не касается.
Самыми ТАКИМИ, понятно, были глаза Варкара. А если разобраться, то с какой стати? Он честно овдовел, имеет право делать, что заблагорассудится. Те же, кто против, быстренько схлопочут у меня по проклятью на душу населения. Что до его душевных мук, так не желаю ничего слышать!
– Ты понял меня?! – сурово переспросила богиня, болтаясь над сгорбившимся экс супругом в привычном облике пожилой тётки. – Ничего не желаю слышать! И убери с лица эту вселенскую, понимаешь, трагедию. Ибо я не человек. И там, в Катаяртане я не погибла трагически, как вы тут раздудели по всему миру. А просто избавилась от ненужной уже телесной оболочки. Ну, признай: дрянь была оболочка. Сарг! – взревела я, не желая рассусоливать доле над этой проблемой.
– Полная дрянь, – глухо выдавил мой обожаемый опекун.
Он очень старался сохранить лицо, для чего даже осмелился упасть обратно в своё кресло. Развалился в нём тюленем на солнцепёке. И проедал призрачную паршивку огненным взглядом борца с нечистью:
– Мелкая, костлявая, глазёнки упыриные. Да ещё и дура, каких мало. Ни одно дело нормально не сделала. Всё зигзагами по кочкам, да через пень колоду.
– Вот видишь?! – обрадовалась я ожидаемой поддержке и спикировала на Варкара.
Тот понуро стоял у окна и бессмысленно пялился на битком забитый двор крепости. Нет, это не народ сбежался – откуда бы такая оперативность, если я только появилась? Дворик моей на совесть отреставрированной крепости заполонили нартии. И какого чёрта, спрашивается, припёрлись? Нас-то богов они, конечно, побаиваются, да ведь и сами не плошают. Своим умом живут, отбрыкиваясь от божьего промысла со всей страстью и отвагой. Так чего им надо? Примчались дать мне отчёт о том, как охраняли моего Лисёнка? И так знаю: замечательно охраняли. А они знают, что я знаю.
– Слушай, Варкар, – перешла я на нежное журчание, приземлившись на подоконник и свесив ноги. – Ну, давай поговорим, как взрослые люди. Я тебя любила, как настоящего преданного друга. Ты же в этом не сомневаешься?
– Любила, – прохрипел он, упорно не желая обращать на приведение перенапряжённый взор.
– И люблю, – вкрадчиво заверила я. – Ты подарил мне сына. А дороже этого я не знаю ничего. Для вас обоих я в лепёшку расшибусь. Нет, я понимаю, что ты-то испытал подлинную страсть. Хотя – убей меня – не пойму: как эта замухрышка могла спровоцировать такие чувства? Ну, да. Понимаю, но ведь это…
– Ксейя! – рявкнул Сарг и тотчас поправился, сбавив тон: – Кишагнин, не всем тут нужно об этом знать.
– Ты прав, дорогой, – лучезарно улыбнулась ему богиня и оглядела остальную компанию.
Мой бедненький Вотум – совсем сдал старичок – уже плюхнулся на стул за длинным обеденным столом, откуда его сдуло моим явлением. Уронил на столешницу сцепленные в нервный комок руки. И смотрел на меня жалостливыми глазами верной собаки, поймавшей хозяина на измене старой испытанной дружбе.
Рассаживались и остальные. Алесар косился на меня с каким-то недоверием и явственной обидой. Дескать, столько лет пряталась, а теперь вот явилась – свинья неблагодарная. А он тут мучился, тосковал. Мейхалт хмуро таращился в стол, чертя на нём, возможно, слова проклятья в мой адрес. Он здорово обиделся – невооруженным телепатией взглядом видать. Вот вроде уже и повзрослели – за столько-то лет – а ума ни на грош.
Абуяртанец Тахтуг – и этот здесь окопался – не сводил с меня восторженно-преданных глаз. Как-то не замечала прежде за этим пиратским вожаком и хладнокровным долдоном этаких эманаций поэтических чувств. Не в мой адрес – в богинькин – но всё равно приятно. Напротив него с тем же разомлевшим взглядом на обветренном бородатом лице торчал Джарат Кар – тот самый завербованный мною в Катаяртане капитан с запада. Надо же, и он тут пришёлся ко двору. Всё-таки у меня талант на людей: как не подберу кого, так всё в жилу. Вписывается в мой народный коллектив рукоприкладства и нервотрёпки, будто в нём и вырос.
Перевела взгляд на Вутардара и расплылась в неудержимой улыбке. Этот меня никогда не подводил: никаких похоронных, восторженных или злодейских чувств. Даранин просто, без изысков радовался другу и не скрывал этого. Не удивлюсь, если мой татуированный троглодит подсел на веру Джен в моё возвращение – что-то уж больно спокоен. Даже Сарг нешуточно поразился, а с этого, как с гуся вода: щерится, подмигивает, дескать, держись, подруга, не вечно им дуться.
Вот и Сли он понравился: в голове что-то одобрительно млело параллельно моим собственным чувствам. Я даже сорвалась с подоконника, подлетела к Вутардару и опустилась рядом в кресло, будто живая.
– Кстати! – тут же нашло на меня прозрение. – А чего это вы тут собрались? Надо же! Только я смогла, наконец-то, добраться домой, как вы уже все тут как тут. Будто нарочно. А, Варкар? Ты их собрал? Вы что-то замышляете?
Танаграт созрел, чтобы обернуться и посмотреть мне в глаза. Вечно небритая рожа бледна, но дурацкое тоскливое выражение с неё пропало. Аллилуйя! А то я уж заподозрила, что одним часом здесь не обойтись, дабы причесать все растрёпанные чувства.
– Я всегда тебя почитал, Кишагнин, – вдруг, поднявшись, процедил Сарг и направился к нам с Вутардаром: – И жертвовал твоим храмам, что имел. Но ещё раз залезешь в мою голову, отрекусь. Брошу Юди и уйду обратно на юг.
– Вместе уйдём, – мстительно пригрозил Алесар, криво ухмыляясь.
– Сами виноваты! – огрызнулась я. – У меня нет времени тут с вами рассусоливать. Ждать, покуда придёте в себя. Подумаешь, эка невидаль! Хозяйка поместья вернулась домой. Кстати, Герс, Юди всё ещё моё?
– С какой стати? – холодно осведомился Варкар, передислоцировавшись к столу. – Ты умер… Ты ушла, Пресветлая мать. Я так понимаю, тебя вообще не интересуют земные дела. Юди теперь принадлежит Вейтелу. Это его наследство, которое не входит в то наследство, что оставлю своим детям я. Всем моим детям, – поднажал он голосом.
– Нет, – задумчиво возразила я и перелетела во главу стола, где он, наконец-то уселся: – Наш Лисёнок не станет твоим наследником.
– Он мой старший сын, – напомнил Варкар, впрочем, в душе не слишком упираясь.
– Ты прав. Но у него другая судьба, – одобрила я его подлинную скрытную позицию. – Вейтел никогда не станет танагратом. И никем другим, чья судьба служить Руфесу.
– Я так и думал! – горячо выпалил Вотум, пристукнув кулаком по столу. – А я вам говорил. Потому-то мальчишке дома и не сидится.
– Ну, говорил и говорил, – проворчал Сарг, уже теплей поглядывая на свою заблудшую порхающую овечку. – Ему и так никто на хвост не наступал. Шляется себе и пускай дальше шляется. У него вон мать есть. Да ещё одна мать: тоже с прибабахом, хоть и человек. Или Внимающие всё-таки не люди?
– Нашёл время выяснять, – буркнул Тахтуг и осмелился поинтересоваться: – Благодатная, думаю, Повелевающий битвами не зря нас тут собрал. Видать, нужны мы для чего-то важного. Приказывай. Мы всё исполним.
– Значит, Повелевающий битвами? – насмешливо переспросила я у Варкара.
– А кто же ещё? – приподнял он бровь и указал взглядом, что мне бы лучше присесть, а не телепаться туда-сюда драной тряпкой: – Тармени почтил меня ещё несколько дней назад. Вот мы и собрались. Полагали, что он явится…
– А примчалась я. Не разочарованы?
– Ну, что ты детка! – забеспокоился Вотум, и я приземлилась на стул между ним и Саргом. – Это ж какая радость!
– А у меня-то и слов таких нет, чтобы рассказать тебе о своей радости, – подлизалась я к старику. – Как же я скучала! Ты даже не представляешь.
– Он представляет, – покривился Сарг.
Попытался хлопнуть меня по лежащей на столе руке и шмякнул ладонью по столешнице. Кое-кто хмыкнул. А Вутардар так и вовсе заржал, никого не стесняясь.
– Всё! Кончили балаган! – прикрикнул Сарг, удержав дрогнувший в улыбке уголок рта. – Мы слушаем тебя, Благодатная.
– Для начала прекратим обзываться. У меня имя есть.
– Мы слушаем тебя, Кишагнин, – невозмутимо повторил этот гад, преотлично понимая, что я имела в виду другое имя.
Ну, да чёрт с ними! Всё равно не переубедить. Надеюсь, что сделаю своё дело и слиняю до того, как ко мне попрутся бесплодные матери клянчить себе детишек. Или крестьяне, требуя оплодородить землю во имя трёх урожаев в год. Я им не акушерка и не агроном – перетопчутся.
– Я вас всех очень люблю, – невольно выскочил из меня древний женский клич для затравки разговора. – Но, собираюсь убить.
– Во как! – вырвалось у капитана Кара.
– И куда ты нас потащишь в этот раз? – с ходу всё понял правильно Алесар.
И даже заметно оживился, решив, что достаточно наказал меня ужасающим, повергающим в дрожь ледяным пренебрежением.
– Нужно прихлопнуть одну паскудную бабёнку. А то одна её рожалка портит жизнь всему миру.
– Та самая слизняковая матка? – загорелись глаза Сарга. – Ну, славься Тармени! Наконец-то.
– Как раз этот… тут и не причём, – чуть сбрызнула ядом богиня свой нежный голосок. – Вашему Повелевающему не до битв: погряз в науке. Нет, помочь, если понадобится, он обещал. А по сути, отправил к вам меня и умыл руки. Уж простите, иной помощи не предвидится.
– Кишагнин, – задумчиво выдохнул Мейхалт. – Так, вроде, не твоё это дело. Что ж, из всех богов на такое дело отправили женщину?
– Богиню, – нравоучительно задрал палец Тахтуг.
– Да к тому ж проверенную во всяких передрягах, – не удержавшись, высказался ухмыляющийся даранин.
– Рано радуетесь, – решила я раз и навсегда отравить их надежды на лёгкую победу. – Ни Тармени, ни я не способны собственноручно убить эту слизнематку. Не спрашивайте! Я не могу вам объяснить, почему это так. Это так и всё.
– Не беда, – пренебрежительно отмахнулся Вутардар. – Сами разберёмся.
– Ну, не настолько уж я беспомощна, – окоротила богиня легкомысленного бугая. – И от многого смогу вас защитить. У вас же одна задача: дойти и убить.
– Дойти или долететь? – уточнил Мейхалт.
– Сюда несутся Гра-ара с Рух и Фааф-харом. Они только что посетили Раутмара, а теперь завернули на Юди. Скажу начистоту: мне бы не хотелось использовать нартий.
– Только вот они тебя не спросят, – догадался Сарг. – Наверняка, упёрлись в эту идею рогом. То-то Хакар-гар последние пару дней такой воодушевлённый. Почуял старый пердун, откуда забавой пахнуло.
– И мой Рухат-гар тоже, – задумчиво щурился Варкар, разглядывая нечто невероятно важное на пустом столе.
– Они все к чему-то готовятся, – подтвердил Тахтуг. – Может, Тармени им велел…
– Ага! Он-то мастер велеть кому попало что попало, не предупредив меня, – набычилась богиня любви.
– Не сердись, детка, – попросил Вотум. – Нартии и без него бы затеяли это дело. Уж больно они слизняков ненавидят. Аж кипят, стоит тех помянуть.
– Да уж. Понасмотрелись на их дела. Как впервые в Катаяртане озлобились на слизняков, так с тех пор и не угомонятся, – невесело поделился со мной Алесар.
– С какой стати им успокаиваться? – удивилась я. – Нартии уже поняли, чем грозит им даже одно-единственное обращение нарта в безмозглого.
– И что такого? – буркнул даранин.
– В мире, дорогой, есть много такого, что невозможно. К примеру, у тебя никогда не вырастут рога, – начала я и чуть не прыснула, припомнив растущие рога Арнэра: – Мужчина никогда не родит. Так и нартия не способна убить себе подобного. Такими уж их создал Тармени. А теперь, при всём желании, не может всё переиграть. Да и не захочет. И я не позволю. Честно говоря, я бы со всем моим удовольствием надавала бы нартиям по шеям и приковала к горе. Но и тут не судьба. Так что вам придётся не только драться, но и со всем старанием следить за вашими вздорными петухами. А… если что, так и прикончить заражённого слизнем неудачника.
– Что уж ты так? – сухо проворчал капитан Кар.
– Джарат, дорогой, не заигрывайся. Я понимаю, что Космос свой в доску. И вообще, мужик, что надо. И так каждый, кого вы пригрели под своими задницами. Но, сути это не меняет. Нартии были и остаются долдонами. Все до единой. Вздорные эгоистичные придурки, за которыми глаз да глаз. Я тоже люблю Гра-ару… Кстати, знаете, что она думает по этому поводу? Тоже, что и я. Она уверена, что обязательно найдется какой-нибудь идиот, что подхватит эту заразу. И страшно боится этого, рассчитывая лишь на вас. Надеется, что вы сами избавите её народ от безмозглого собрата.
– Даже представлять не хочу масштабы разрушительности такого безмозглого, – процедил сквозь зубы Сарг. – Кишагнин права: каждый из нас должен оберегать своего нарта день и ночь.
– А я вот пытаюсь себе представить: как мы сможем убить такого нарта? – мрачно пробубнил Тахтуг. – И ничего не выходит. Кишка у нас тонка.
– Никто и не говорит, что у вас получится, – нехотя призналась я.
И поймала себя на том, что заелозила попой под пристальным взглядом Сарга. Сколько не перерождайся, а некоторые привычки липучи, как жвачка. Пришлось принять величественный вид. И даже напялить прикид феи-крёстной для поддержания духа. Мужики впечатлились – не считая Варкара с Саргом – и я решительно допризнавалась до конца:
– Речь шла только о фантазиях Гра-ары. А совсем не о реальности их воплощения. Случись с нартиями такая неприятность, с ней я разберусь лично. Уж у меня-то получится, не сомневайтесь.
– И в мыслях не было, – хмуро заявил Вутардар.
– С этим разобрались, – холодно пресёк Варкар похоронную тему и взял быка за рога: – Пресветлая, ты уже решила, кто достоин стать твоим спутником в такой миссии?
– Не думаю, что богиня-мать знает толк в походных делах, – нахально напомнил Сарг о том, как три шибко умных Внимающих искали подругу.
– Но, всё же закончилось, как надо! – машинально брякнула я.
– Сарг! – грохнул кулачищем по столу Вутардар. – Кончай базар. Нашёл, о чём поминать. Давай о деле. Варкар, чего делать станем?
– Полетим и прикончим, – наметил танаграт черновой план похода.
– Полетите и прикончите, – тотчас возразил Сарг. – Тебе там делать нечего.
Два мигом раскалившихся добела взгляда скрестились, высекая искры. И как они столько лет дружат, если всё ещё живы? Несносны же оба, как комары. И упёрты, как носороги.
– Опекун прав, – поддержал его Тахтуг, поднялся и переместился под бочок танагратовой оппозиции: – Не дело правителю Однии так рисковать. Она вон едва пережила этого вашего Берейса. Люди и по сию пору на тебя серчают, что не свернул ему шею вовремя.
– Герс, без обид: я против, – спокойно, но с нажимом ответил Алесар на вопрошающий взгляд танаграта.
– Неизвестно, чем всё это кончится, – не задержался с отказом и оттаявший Мейхалт. – Ты не можешь оставлять Однию в такое время. Сам же снаряжаешь эскадры на помощь Генволу.
– Генволу? – естественно, встряла я, услыхав про излеченного мною когда-то сынка князя Вол-бискира. – Он что, у них теперь в военачальниках?
– Он у них в бискиратах, – просветил меня Сарг. – Старый пройдоха Иногвол умер три года назад.
– Жалко-то как, – пригорюнилась богиня, приземляясь на стол. – Он мне нравился.
– Генвол, вроде тоже, – напомнил Сарг.
– Хороший парень, – согласилась я. – Без гнильцы. Хотя умом до отца не дотягивал.
– Ну, для ума у него мамаша имеется, – насмешливо успокоил богиню Вутардар.
– Сагайна жива? – обрадовалась я.
– Эту бабу ничем не проймёшь, – похвалил в своей манере даранин горькую вдовицу. – Она пять заговоров под нож пустила, покуда подсаживала своего старшенького на папашино место.
– Значит, у неё всё получилось! Пасынка на трон, как и задумывала. А свою кровиночку куда?
– Ругвол у меня, – как о само собой разумеющимся, объявил Варкар. – Не мог же я отказать вдове старого друга.
– Хороший мальчик? – озаботилась богиня.
– Лучше некуда! – выпалил Алесар.
– Да ладно тебе, – ухмыльнулся Мейхалт. – Своё дело знает.
– Фарайл забрал его к себе, – поспешил унять танаграт Однии набухающее раздражение богини на пустословие. – В эти… Как ты их называла?
– В иезуиты, – автоматически брякнула я. – Но, это ж не всерьёз.
– А Фарайл всерьёз. Присмотрелся к Ругволу сыну Иногвола и зацапал в своё ведомство. Между прочим, хвалит. Сагайна отменно воспитала своё детище.
– А уж обучила и вовсе выше всех похвал, – съязвил Сарг. – Глядишь, это детище превзойдёт самого Фарайла.
– Ну и пусть, – обиделась я на их никчемушный сарказм. – Лишь бы на пользу Однии. А свои насмешечки можете спустить в выгребную яму.
– О деле-то нынче говорить будем? – проворчал капитан Кар, кровно заинтересованный в битве света с тьмой на его родной территории.
– Будем, – окончательно справился Варкар с обидой отвергнутого и поинтересовался у Сарга: – Кого с собой берёшь?
– Да всех, кто за столом, – хмыкнул Вотум. – Не возьми он их, так прирежут в огорчении. Ты на их рожи глянь, мой танаграт. Ни одной законопослушной.
– Прирежу, – мрачно подтвердил громила абуяртанец.
Тахтуг набычился с самыми серьёзными намерениями. О волеизъявлении на физиономии Джарата Кара и вовсе смешно упоминать – ею сейчас можно пугать тираннозавров.
А вот остальные даже не поморщились, уверенные в незыблемости своей роли в любых начинаниях Пресветлой матери, Дающей любовь и так далее. Посмела бы эта выдерга проигнорировать их интересы! Они бы надругались над всеми моими храмами. И предали поруганию все тома благодеяний Кишагнин – с них станется.
Глава 9
В которой я провожу ликбез…
И болтаю с подругой
Агата Кристи точно подметила: всё в этой жизни повторяется гораздо чаще, чем можно подумать. Даже если на твоей сцене сменили декорации, запустили на ней новый спектакль а режиссёр обновил половину труппы. Мой приступ дежавю не мог удивить, ибо пришёл в свой час на законных основаниях. Такое чувство, что Варкар вот-вот исчезнет, а Сугардар вломится к нам и станет учить меня, как правильно спасать мужа. Даже стол не сменили – заметила я знакомый крендель, который выцарапала на нём лично. Хранят для музея имени меня?
Ага – ехидно оглядела я заспоривших мужиков – от этих музеев дождёшься. Не причисли они меня к богиням, храмы Кишагнин жили бы на подсосе. Зато надзирателям храмов Тармени тащат всё, что украдут – подлизываются, надеясь на его поддержку. А он плевать хотел – сухарь академический. Даже странно, почему этот ботаник не придумал седьмого бога: покровителя наук, диссертаций и нобелевских премий. Уж эту-то породу почитателей он задолбал бы вниманием: являлся по сто раз на дню и лез носом во все колбы. А с воинами ему скучно – оглядела Кишагнин своё персональное воинство.
– Будем планы строить, или так полетим? – поинтересовалась я, дабы разрядить заискрившую обстановку.
– А ты знаешь, где эта слизняковая рожалка обитает? – деловито осведомился Алесар.
– Знаю. Ты же не думаешь, что я потащу вас наобум?
– И что она такое? – выразил общую заинтересованность Мейхалт.
– Что она может быть такое, коли плодит слизняков? – удивился Тахтуг, обратившись к Джарату, как к эксперту западной жизни. – Тот же слизняк, но, понятно, телом покрупней.
– А кто её знает? – хмуро буркнул капитан. – Кто её видал? Кого к ней пустят? Разве безмозглых, да и то, надо думать, не всех. А людей к этой тварине не допускают вовсе – скверна её забери!
– Чтобы не придавили гадину? – понимающе сощурился Алесар.
– Ну, это вряд ли, – поспешила разочаровать всех богиня в очередной раз. – Один человек не в состоянии её придавить. И десяток. Возможно, тысяча, но при условии, что им никто не полезет под руку. Ну, и если у них будет самое-самое вооружение. Всякие там ваши катапульты, и побольше. Да, и тело заковать в железо с ног до головы. Слоёв в пять. А лучше в десять. А с неба каменный дождь в исполнении нартий. А лучше каких-нибудь железных наковален сплошь утыканных длинными шипами…
– Уймись, – поморщился Сарг.
Он оперативно позабыл о пиетете к богине: его подгребли под себя прежние чувства к бестолмашной подопечной.
– Скажи толком: она очень крупная или…
– Нет, она не крупная, дорогой. Она… громадная, если есть с чем сравнивать. Нет, она гигантская, потому что на этой планете её сравнить не с чем.
– А точней? – зримо напрягся мой бессменный опекун на все времена.
И, кажется, явный кандидат на звание первого адепта моей персональной религии.
– Дай подумать, – всерьёз озаботилась полуграмотная в биологии богиня плодородия и животноводства.
Первая ассоциация услужливо всплыла в памяти и нарисовала какую-то старинную карту с Земли, где-то как-то виденную. Там в паутине меридианов с параллелями висел жирнющий самодовольный спрут. Размером он тягался с континентами и всем своим видом давал понять: кто в море хозяин. Понятно, что слизнематке далеко до этого человеческого заблуждения насчёт реальных возможностей природы-матушки. Но моё впечатление от неё не поддавалось описанию.
Тармени – под гнётом вошедшей в привычку опекунской чесотки – долго жался и чертыхался, но расщедрился на портрет нашей дальней родственницы. Перекинул его мне в башку подлюга – клейма негде ставить – без предварительной подготовки моих нервов к своим знаниям о природе. Для чистоты, так сказать, моего восприятия и своего паскудного эксперимента. Можно ли винить девушку в том, что та мызнула спасаться уже на второй секунде знакомства с ЭТИМ. Стыдно вспомнить, как я орала на весь бункер, вися на потолке – впечатлились даже ничем не впечатляемые бобики.
– Мы дали тебе подумать, Пресветлая, – с маскирующей сарказм почтительностью затеребил меня Сарг. – Ты не можешь её описать?
– Не могу, – честно признала богиня, растерянно хлопая глазками. – Для того чтобы вы поняли размеры бедствия, нужно назвать хотя бы что-то приблизительно на него похожее. В этом мире я такого безобразия больше не знаю.
– Это можно понять, – насупился Сарг.
– Ну, и ничего, что Кишагнин не может описать её в точности, – подбодрил меня Алесар. – Главное мы поняли: она здоровенная…
– Она огромна, – передёрнуло меня от воспоминания о взбалмошном секундном знакомстве с объектом исследования. – И даже не представляю насколько. Потому что… Если честно, я не смогла её увидеть всю. Только ту часть, что торчит из болота.
– Пресветлая, ты хочешь сказать, что безмозглые зарыли свою матушку в землю? – неверяще вытаращился на богиню глубоко верующий в неё Мейхалт.
– Что-то уж как-то…, – невнятно бормотал Тахтуг, чего-то соображая про себя.
– Спрятали, что ли? – недоумевал капитан Кар. – От людей?
– Значит, болото, – выдал Сарг, переглянувшись с Варкаром. – Как ты и предсказывал.
– Что предсказывал? – немедля влезла я, свято веря, что богиня должна быть всеведуща любой ценой для нервов смертных.
– Да вот Герс тут как-то предположил, что родительница слизняков, как и они, должна плохо переносить сухой воздух. Детки-то быстро вянут, выбравшись из шарика. Если им не мокро, то жить невмоготу. Кстати, Пресветлая, а ты не растолкуешь нам, кто для этой пакости выдувает столь безупречные стекляшки? И где? Сиятельная Шарли утверждает, что вручную добиться такого невозможно. Если учесть, что шары идеально походят друг на друга: тютелька в тютельку.
– Так рожалка же и выдувает, – обругала я себя за столь пагубную для репутации забывчивость. – Ну, это как птицы несут яйца.
– Это чего ж, обычная скорлупа? – недоверчиво переспросил Джарат Кар.
– А чего особенного? – удивился образованный Мейхалт. – Обычное дело. Зародыш в яйце. А скорлупа такая же хрупкая, как и у прочих.
– Это и опасно, – нахмурился Алесар, задумчиво пощипывая разведённые на лице усы. – Представляю, сколько там, рядом с мамкой этих самых яиц. Наверняка не один сундук понадобится.
– Я не знаю: кто и где их запаковывает для перевозки, – покаялась слабовато всевидящая богиня. – К сожалению, у меня не было… возможности разглядеть всё как следует. Не смогла…
– Так чего, эта тварь обладает божественной силой? – моментально цапнул меня за язык Вутардар.
– Такой же, как стул под тобой, – отмахнулась я. – Дело не в этом. И вас это не касается!
– Не заводись, – бросил Сарг. – И прекрати мельтешить перед глазами… Пресветлая, – спохватился грубиян, низко склонив голову. – Прости меня за резкость, Благодатная мать.
– Да, ладно, – отмахнулась богиня и слетела со стола под бочок танаграта: – Кстати, Герс, а ты-то чего помалкиваешь? Расселся, зыркаешь на меня, будто на врага. Задумал какую-то пакость?
– Раздумывал над кое-какой пакостью, – поправил меня Варкар. – Интересно, как скоро все безмозглые на материке узнают, что на их самку напали?
– Не мгновенно, но довольно скоро, – ответила я с уверенностью человека, узнавшего подноготную о проблеме у её создателя. – Скорость передачи информации у безмозглых довольно высока. Особенно у тех, чьи слизняки посильней да поумней. Ну, из них ещё получаются всякие командиры. Эти могут отправлять свои мысли на приличные расстояния.
– Выходит, весть о нападении разлетится со скоростью мысли? – уточнил Вутардар. – И чего ж мы в таком разе успеем? А она ещё и такая огромная: до посинения кромсать будем. А сами даже не знаем, где у неё печёнки с прочим ливером. Куда бить-то, чтобы наверняка?
– Ну-у-у…, – затянула полная неведения всеведущая богиня.
И тут внезапно зашевелился притихший Сли. Задрых он там, что ли подлец? Нашёл время. Впрочем, проснулся он вовремя и взялся суфлировать божественной недотёпе.
– Тело самки громадно. Но почти всё оно предназначено для одного: защищать себя от врагов. То есть это сплошные мышцы. Определённое место в нём занимает сама рожалка и мастерская для выдувания скорлупы. Есть специальные полости, где яйца должны отлежаться, пока скорлупа не затвердеет. Кстати, потом яйца должны пролежать ещё в одном месте и довольно долго. Слизняки в них тоже должны созреть. Короче, вся тварь одна сплошная мастерская. Ливера в ней тоже достаточно. Обеспечить работу такого организма весьма непросто. Это, считай, ещё одна мастерская в мастерской. Сердец у неё восемнадцать – замучаетесь разить врага в яблочко. А так, чтобы наверняка, вообще не выйдет.
– Вот спасибо. Утешила, – укоризненно глянул на меня Сарг.
– И воодушевила, – прибавил Алесар.
– И на кой ляд мы туда попрёмся? – потребовал ясности Вутардар у меня и Сли.
Малыш не задержался с ответом.
– Всё, что требуется, так это добраться до её мозга и повредить его, – добросовестно улавливала я чужое знание в голове. – Даже не весь мозг, потому, как пупок развяжется. Только определённую точку размером с человеческую башку. А там уж природа доделает остальное. Рожалка не сразу, но сдохнет. Зато перестанет плодиться. Да и тех, кого уже высиживает внутри себя, она прикончит собственноручно.
– Это уже на что-то похоже, – облегчённо выдохнул капитан Кар.
И даже чуток посветлел лицом. А то и вовсе смотреть было страшно: мужик за час пережил три внутриличностные мировые войны с десятком Хиросим. Понятно, что все эти годы он жил лишь таким вот эпохальным днём. Но нельзя ж дождаться и сдохнуть от инфаркта, посвящённого долгожданному событию.
– Ага, похоже, – согласился Алесар. – На похмельный бред. Мы как, интересно, разыщем ту загадочную точку, если тварь такая огромная? Она что, как бородавка на носу: всем видна и доступна?
– Если в ней главная опасность для жизни, то и укрыта эта точка должны быть, как следует, – заумничал не ко времени и на зло богине Мейхалт.
Я уж, было, открыла рот, дабы поставить еретика на место, но Сли меня дежурно образумил.
– Когда окажемся на месте, я укажу вам что делать, – послушно процитировала я собственный здравый смысл. – Не промахнётесь. А объяснять, где пуп вашего материка и как мимо него не промахнуться, сидя на левом ухе, бессмысленно. Вы бы лучше обсудили, чего и сколько брать в дорогу.
– Пресветлая, да пусть они это сами решают, – ласково пропел Вотум и приобнял за плечи любимую пожилую девочку.
И как оказалась рядом с ним? Мотает меня из стороны в сторону – не уследишь.
Рука Вотума прошла меня насквозь. Старик растерялся лишь на мгновенье, убрал руку и решительно поднялся:
– Пошли, детка, на кухню. Подкрепишься с дороги.
– Ну, ты даёшь! – прорезался сквозь мужской гогот обескураженный голос капитана Кара.
– Ничего! – покряхтывал, давясь смехом, Сарг. – Благодатная насыщается человеческой любовью да восхищением. А на кухне и того, и другого в избытке. Там, небось, сейчас все бабы собрались языками чесать. Вот Пресветлая и подкрепится.
– А где Джен? – всполошилась я и, не удержавшись, покосилась на Варкара.
