Текст книги "Оккультные миражи"

Автор книги: Александр Зарницын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Приготовив кофе, Захаров снял галстук, и включив компьютер, погрузился в изучение материала.

Из дела следовало, что по оперативным данным, сыщики из УВД установили наблюдение за одним из притонов, обитателей которого не трогали в течение длительного времени. Скрупулезно они фиксировали и разрабатывали всех его постояльцев для этих целей, они даже «поставили» дом на прослушивание, что позволяло им контролировать все происходящее внутри. Сыщики накапливали материалы буквально вагонами, причем на разные интересные темы. Так как кроме махровых наркоманов и проституток сюда захаживали, как бывшие заключенные, базарные кидалы, так и лица находящиеся в розыске. Ставя на контроль интересующую сыщиков личность, они постепенно углублялись в ее связи и, в конце концов, все заканчивалось задержанием. Одно им ни как не удавалось установить, как, кто, и по каналам доставлял в притон наркотики. Наркотики в виде маковой соломки или героина, появлялись в притоне, и не кто из его обитателей даже, словом не обмолвился ни разу о способах его доставки. Словно эта тема и не касалась обитателей подвального помещения. Причем зараза появлялась еще в нескольких притонах сразу, одинаковая по своему химическому составу, что наводило на мысль об одном хозяине и каких-то централизованных поставках.

Информация о бомже была крайне ограниченной, и было видно, что попался он совершенно случайно, на том, что поругался в поезде с проводником из-за чая, который, как ему показалось, небрежно поставили в купе на его столик. Выпив чай, он пошел выяснять, почему проводник заваривает опилки вперемешку с бревнами. На шум прибежал проводник из соседнего вагона, прихватив с собой наряд милиции. Те попросили документы, а так как Иванов Виктор Александрович не уверенно отвечал куда едет, и что везет в рюкзаке, то его попросили показать содержимое, тут то и всплыла соломка, а дальше все пошло по хорошо накатанной схеме. Иванова сняли с поезда и отправили в ближайшее отделение милиции, где с ним и произошла страшная метаморфоза. Уже позже осматривая его вещи, внимание следователя привлек телефонный номер – написанный шариковой ручкой на смятом фантике от конфеты. Телефон после проверки оказался одним из тех, которые оперативники уже давно слушали. Но больше всего Захарова поразило то, что на завершающем этапе операции были задержаны лишь с десяток лиц из рядового ранга. Но ни одна фигура, имеющая какой-то вес в преступном обществе, не была взята под стражу. Все серьезные фигуранты как по команде исчезли из поля зрения оперативников.

«Что это?» – подумал майор, разминая отсыревшую сигарету. «Получили приказ «лечь на дно», переждать непогоду? От кого получили? Кто отдавал приказ?».

Ничего этого в материале не было, а у Захарова сложилось впечатление, что дело постарались побыстрей закрыть.

«Тут явно была замешана чья-то корысть, а может и желание скрыть свою некомпетентность и таким образом снять висячее дело, которое могло перерасти в «занозу», – решил Игорь. И поморщившись, словно от зубной боли, закурил.

Встав из-за стола и потянувшись, он попытался представить, что могло объединять Архипкина и Иванова. По складу характера, привычкам, желанию прожить жизнь Иванов вряд ли был нужен рецидивисту по кличке Архип. К тому же они занимали в преступном промысле совершенно разные ниши. Однако настораживало то, что и сутенер, и бомж перед смертью, что-то явно увидели и ни где-то, а в зеркале. Увидели нечто такое, от чего произошли явные нарушения в психике, что привело к летальному исходу. Если конечно предположить, что прогноз старика был верен и смерть у Кирилина, Архипкина и Иванова была спровоцирована, пусть даже отчасти зеркалом.

Захаров остановился, и сев на краешек стола уставился на зеркало, висевшее на двери. Уставший, прищуренный взгляд глаз спрятавшихся под густыми бровями. Плотно сжатые губы на волевом тщательно выбритом до синевы лице, седеющие волосы на голове с короткой стрижкой.

– Что можно увидеть в зеркале? – спросил он своего двойника, выпуская кольцами дым. – Пожалуй, свое отражение. А ведь капитан вообще не вписывается в эту компанию. Да и что между ними могло быть общего? Если связка Архипкин – Иванов как-то просматривалась, то Кирилин – Архипкин – Иванов не просматривалась, даже при сильном желании. Чертовщина какая-то, – ругнулся Захаров. Покачав при этом головой.

Дверь со скрипом открылась и на пороге появился начальник, в своем потертом джинсовом костюме, держа в руках термос с каким-то свертком.

– Почитал материал? – буркнул он, входя, – Я тут перекусить решил, дай, думаю, тебя в компанию возьму.

– С этими словами он бесцеремонно сдвинул в сторону лежащие на столе бумаги и принялся разворачивать пакет, – Ты ведь у нас сейчас холостяк?

– Вроде, как, – рассеяно отозвался Игорь. Вспомнив, что забыл позвонить жене с дочкой, которые уехали в отпуск без содержания, из-за болезни тещи.

– Ну, а раз так, то составляй компанию! Война – войной, а ужин должен быть по расписанию. Правда, какой это ужин, предрассветный ленч, что ли.

– Я вот все думаю, по поводу этой мистики и признаться концов не могу нащупать.

– По поводу чего? – не понял старик.

– Ну, по поводу всех этих смертей, звонков, зеркал и так далее. Что общего могло быть у таких совершенно разных людей? Где их пути могли пересечься, или кому они могли помешать? Если предположить, конечно, невозможное, что кто-то, пока по непонятным причинам, каким-то образом умертвил их…

– Держи майор, – с этими словами начальник протянул увесистый бутерброд. От которого вкусно пахло колбасой с резким чилийским соусом. – Правильно мыслишь, вот когда мы найдем мотивы, которые могли побудить кого-то прибегнуть к таким дьявольским, нестандартным мерам, тогда и познакомимся с ними поближе, или с ним.

– Мотивы это сумма мыслей и чувств человека, которые и побуждают его к тем или иным поступкам, – проговорил Захаров, отрешенно разглядывая, поджаренные ломти хлеба, из-под которых выглядывала петрушка.

– Все верно говоришь, – буркнул Морозов, разливая из термоса в стаканы ароматный кофе. – Почему убирали, конечно, вопрос вопросов. Но и каким образом, тоже пока не понятно. Ведь нет ни огнестрельных, ни резанных, ни колотых ран. Можно было бы предположить, что тут не обошлось без каких-то мощных психотропных препаратов, по крайней мере, в случае с Кирилиным, но все мыслимые тесты дали отрицательный результат. Впрочем, отсутствовала вообще всякая химия, так, что орешек, в виде этого дела будет не простым.

– Может с помощью, каких то старинных алкалоидных средств растительного происхождения? – предположил Игорь, стряхивая хлебные крошки с брюк.

– Которые, попав в организм, бесследно растворяются в крови?

– Ну, вроде того.

– Может быть, может быть, но и тут, пожалуй, что-то другое, – предположил полковник усевшись за стол. – В начале у всех троих менялось поведение, все становились раздражительными. Вспомни капитана Кирилина, который становился раздражительным, когда брился по утрам. Бомж из тихого доходяги периодически поднимал тему собственного достоинства. Архип, тоже ходивший всегда «под стопочкой» и то ревел последнее время как медведь загнанный.

– Кстати, тот доброжелатель, который в прокуратуру звонил, насчет смерти Архипа не найден?

– Увы, к сожалению нет. Он бы наверняка пролил свет на это темное дело, Но где его взять?

– А, что по этому поводу думают психоаналитики?

– Что могут думать? Сообщение было коротким, видно звонивший опасался, что его телефончик могут вычислить, хотя и звонил с телефона – автомата. Речь без всяких пантов, или слов-паразитов, построение предложений, интеллигентное, говорившему видимо за сорок. Хотя с нынешними синтезаторами исказить речь конечно не проблема. Вот, пожалуй, и все.

– Значит, звонил не урка?

– Точно нет.

– Ну, а если предположить, что беда с Архипом приключилась из-за его личных проблем?

– У Архипа, рейтинг стал падать среди братвы? Пил, в компании дружбанов, веселился, музыку заказывал и вдруг на тебе! Спустился, руки помыть, а сам выскочил через черный вход как ошпаренный и пропал, как потом оказалось навсегда.

– Ну, а если предположить, что испугался кого-то, или его увезли насильно?

– Играл, не угадал ни одной буквы, – пробормотал начальник, заканчивая с бутербродом. – Посуди сам, кто его мог напутать или тем более похитить? Находился на своей территории, контролируемой собственными броне-лобиками и прочей бритоголовой шушерой. Все схвачено, за все заплачено, участковый при встрече под козырек «берет», по ручкам с Главой администрации здоровкается. Чего ему бояться?

– Все верно, – буркнул Захаров, с досадой, – Но ведь должна же быть какая-то логика во всем этом.

Он резко встал и стал расхаживать по кабинету, похрустывая бутербродом.

– Правильно, все верно, у всех погибших было, что-то строго индивидуальное.

Возьми историю с Кирилиным. Зачем его нужно было убивать в отеле? Живой он представлял гораздо больший интерес как источник информации, например. Или, в крайнем случае, через него могли «гнать» дезинформацию, он же не был простым заурядным оперативником, а его убрали. Значит, перешел он какую-то незримую черту. А какую? Ума не приложу, – пожав плечами, пробормотал старик. Откинувшись на спинку стула, с напряжением разглядывая столбики кроссворда, на мятой газете с масляными пятнами. – А возьми этого Иванова! Он бедолага, на допросе даже вякнуть не успел.

– Ладно, а как быть с Архипом?

– Вот я и говорю, что в каждом случае есть, что-то общее и в то же время, что-то индивидуальное.

– Может конкурент, какой – то скрытый объявился? – предложил Захаров, садясь напротив.

– Может и конкурент… Непонятно только как этому конкуренту удается творить такие безобразия. Окружение Архипа, как в прочем и Иванова, не отличается умом и сообразительностью, а тут чувствуется тонкий почерк. Я бы даже сказал бравада, какая – то.

– Уж не доброжелатель ли это наш?

– Который в прокуратуру звонил?

– Ну да.

– Мысль интересная, на досуге надо обдумать. Будешь вести разработку связей со Смирновым, учти этот нюансик. С чего думаешь начинать?

– Случай с Архипом свежий, с него и начнем, пожалуй.

– Да, пожалуй, тут правильнее попробовать заходить с этой стороны. Завтра я тебя сведу с одним следопытом из УВД, который вел дело Иванова. Человек надежный, он тебе наверняка поможет. Кофе будешь еще?

– Нет спасибо, итак глаза из орбит лезут.

– Ну, как знаешь, пойду я в свою берлогу, у тебя тут дышать нечем, прокурили все насквозь черти. Время на изучение материала у тебя до шести часов утра. Ну, а потом забирай с авто-парка свою машину и езжай домой отдохни. Пока отдыхать будешь, я с твоим начальством все утрясу, Теперь для всех ты будешь в командировке. Отдыхай и с новыми силами за дело, сдается мне, охота у тебя будет не из легких майор.

Хмурое весеннее утро уже вступило в свои права и все в округе наполнялось понемногу суетой предстоящего дня. В нарастающем шуме ревевших машин, тонким фальцетом позванивали трамваи, из-за забора доносился шум спешивших на работу людей. И казалось, что миру нет никакого дела, что кого-то нашли этой ночью мертвым, далеко за городом или, что за высоким забором с надписью «Охраняемый объект МО» идет какая-то своя, во многом не понятная жизнь.

Жигули первой модели, которую майор купил еще, будучи старшим лейтенантом, исправно служила своему хозяину, частенько заменяя в свое время служебный транспорт. Были моменты, когда Игорь выжимал из двигателя последние силенки, клялся себе и машине, что это последний раз. И, что после этого случая, он уже точно, никогда не воспользуется своей машиной по служебной надобности. А уж если и воспользуется, то поставит вопрос «ребром» перед своим непосредственным начальником, подполковником Морозовым, о компенсации, его, Захарова расходов, хотя бы в части бензина. Но суета служебная заставляла вновь и вновь садится в свою старую машину и вновь наматывать километры по казенной необходимости.

Расстояние от части до дома, он всегда покрывал минут за тридцать, еще минут пятнадцать уходило на постановку машины в гараж и дорогу к дому. Дом же майора Захарова находился в новом микрорайоне и представлял собой трехкомнатную квартиру на пятом этаже, девятиэтажного дома.

Тимур – так звали любимца семьи, огромного пса из семейства московских сторожевых, всегда чувствовал, приближение хозяина. И всегда с нескрываемой радостью приветствовал его через металлическую дверь.

– Ну, здравствуйте, хозяйство мое, – проговорил Захаров устало, глядя на нескрываемую радость Тимура и сонную морду кота сибирской породы Тишку. Заждались папу черти? То-то же. Ладно, идем моцион принимать, перышки чистить.

С этими словами он выпустил кота и пристегнув поводок к ошейнику собаки, отправился во двор. Но прогулка не получилась долгой, так как моросивший дождь усилился, что явно не пришлось по душе Тимуру.

Вернувшись домой, Игорь опустился медленно в удобное кресло, закурил, и, включив телевизор, стал слушать новости, пытаясь отвлечься от груза последних событий. Уютная домашняя обстановка обычно помогала ему в таких случаях. Бессонная ночь вносила путаницу в мыслях, отдавалась ноющей болью в пояснице, тогда он решительно встал и отправился в ванную. Приняв контрастный душ, наскоро перекусил, и с наслаждением растянулся на диване.

Не прошло и четырех часов, которые пролетел словно мгновение, как противно зазвонил телефон, беспардонно расталкивая сонную пелену.

– Гав…, гав, – раздалось над его ухом.

Не открывая глаз, Захаров стал шарить по журнальному столику, ища телефон. Но вместо телефонной трубки пальцы наткнулись на теплую морду Тимура. Он медленно открыл глаза и увидел сначала виляющий хвост собаки, ее лукавые глаза и лишь потом телефонную трубку, которую держала собака.

– Слушаю вас, – буркнул он.

– Перезвони, – лаконично проговорил старик.

Захаров и предположить, не мог, что через минуту вихрь событий захлестнет и перевернет всю его жизнь.

Морозов сообщил, что утром в своем кабинете застрелился следователь, который некоторое время назад вел дело интересующего их бомжа. А его, Захарова, ждет один из оперативников, который работал вместе с погибшим.

– Зачем тебе все это? – шептал Игорь лихорадочно, соображая какую рубашку одеть.

Минут через двадцать он уже подъезжал к одному из пятиэтажных домов в центре города, где находилась одна из конспиративных квартир. По своему убранству она ничем не отличалась от других квартир, в которых проживали одинокие пенсионеры. Бывшие советские служащие, оказавшиеся в одночасье некому не нужными в водовороте перестроечных событий. Именно такие квартиры и использовали время от времени сотрудниками ГРУ, для встречи со своими «контактами».

– Морозов будет в конторе к вечеру, – тихо сказал бывший коллега, после крепкого рукопожатия. – Я поехал, удачи вам майор.

– Зайцев Игорь Леонидович, – представился коренастый, лет 30, с волевым лицом человек. – Я помощник погибшего следователя.

– Захаров, тоже Игорь, только Владимирович. Вы я вижу, тут уже все задымили, – проговорил он, пожав руку.

– Да, есть маленько, – задумчиво проговорил Зайцев, наливая в кружку очередную порцию чая.

– Вам капнуть?

– Не откажусь пожалуй, – проговорил майор. Усаживаясь за стол напротив, отодвигая литровую банку, заполненную окурками разного калибра.

– У нас в управе творится такое… – словно оправдываясь, сказал новый знакомый, потягивая дымящийся стакан с густой заваркой.

– Понимаю, примите мои соболезнования, я так, понимаю, что с погибшим вы давно работали вместе.

– Да, Андрейченко я знал давно… Его смерть признаться не укладывается в голове, абсурд какой-то.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, понимаете, – Зайцев на секунду задумался, потирая ладонью лоб. – Его жизнеутверждающая позиция была настроена только на борьбу, точнее на жизнь через борьбу. И потом зачем было стрелять в дверь?

– Может, к нему вошёл кто-то?

– Да нет, это полностью исключено. Дежурный на первом этаже давал уже показания. В здании кроме него никого не было, после первого выстрела, дежурный кинулся наверх.

– И, что же он там обнаружил?

– Дырку в двери, да самого Андрейченко, лежащего на своем столе в луже собственной крови.

– Никакой записки рядом не было?

– В том то и дело, что никакой записки не было, одним словом, погиб как-то не понятно, глупо.

– Может кто-то, все-таки, был в кабинете до прихода дежурного.

– Да нет вроде, – отозвался Зайцев, пожав плечами. – В кабинете идеальный порядок говорят, на теле нет ни царапины, ни синяка. Подождем результата вскрытия, хотя и так понятно, что человек, ведущий здоровый образ жизни, не будет принимать наркотики или находиться в пьяном состоянии в своем кабинете. Да и не таким он был человеком.

– Видимо будет внутреннее расследование? – предположил майор.

– Не уверен, что какое-либо расследование до конца прольет свет на это дело.

– Может семейные обстоятельства? – предположил Захаров, доставая пачку сигарет.

– Что вы, отличный семьянин, прекрасная семья.

– Тогда может быть его гибель как-то связана с его служебной деятельностью?

– Именно этой версии придерживаются все в нашем коллективе.

– А ваше начальство?

– Оно, по-моему, в шоке. В истории управы не было никогда ничего подобного. Да и не верю я в результаты расследования, точнее в их объективность.

– Вот как?

– Да, знаете, сор из избы, честь мундира и прочая дребедень…, впрочем, все это эмоции…, я готов ответить на ваши вопросы. Полковник Морозов сказал, что вам нужна моя помощь.

– Видишь ли, Игорь Леонидович, – майор стал аккуратно стряхивать пепел в банку, нахмурив брови. – Некоторое время назад, мы потеряли одного из наших сотрудников. Он погиб при весьма странных обстоятельствах. Потом произошли еще кое-какие события, которые хотя и касательно, но подтверждают странности в его смерти. Во всяком случае, что-то тут не так. Захаров окинул рассеянным взглядом скромно обставленную комнату и тихо сказал:

– Надеюсь ты понимаешь, что о содержании нашего разговора, как впрочем, и о самой встрече никто не должен знать?

– Нет проблем, выйдя из этой квартиры, я все забуду.

– Ну и чудесно, давай, Игорь Леонидович, для ясности восстановим хронологию. Ну, допустим последних трех месяцев. Чем занимался Андрейченко, какие дела, на твой взгляд, заслуживают внимание, может, ему были звонки с угрозами?

Зайцев с вздохом встал и, одернув свитер, сунул руки в карманы модных, в мелкую клетку брюк, подошел к окну. Его коренастой фигуре эта прокуренная однокомнатная квартира, заставленная старенькой мебелью с узкими проходами, была явно тесновата.

– То, что были угрозы последнее время, не знаю. Он всегда к таким вещам относился наплевательски.

– Это как?

– Всегда предпочитал сам разбираться со своими проблемами.

– Вот как?

– Да, лишь через какое-то время мы узнавали, что кто-то ему угрожал. И то так мимолетом, в разговоре.

– А, что часто грозили?

– Да нет, но бывало.

– И все же, что-то запомнилось за эти три месяца? – уточнил майор, прихлебывая чай с кусочком сахара.

Зайцев провел рукой по зачесанным назад густым волосам и, пожав плечами, проговорил:

– Грабежи, убийства…, да все как обычно. В общем, не выходя за рамки статистики. Иногда подключались по работе с наркоманами.

– Припомните историю про бомжа?

– Которого?

– Ну, которого с поезда сняли с маковой соломкой. А допросить не успели, преставился бедолага в отделении, прямо на глазах у всех.

– Да, я слышал эту историю, но сам участия в ходе расследования не принимал, да и какое там расследование, когда главный фигурант по делу «дуба нарезал», не успев и рта раскрыть.

– И все же, если можно поподробнее, как начиналась эта история? – проговорил Захаров, включая старенький, черно-белый телевизор «Темп», стоящий на потертой тумбочке, одну из ножек, у которой заменяла небольшая кастрюля.

– Поступила оперативная информация, сразу от нескольких источников, что в сеть притонов намечается поступление наркоты. Нас во всей этой истории интересовал наш контингент. Который определенным образом реагировал на эти завозы и некоторые из них вылазили на свет божий.

– Известно кто «банкует» наркоту по притонам? спросил Захаров, изучая рисунок на скатерти.

– Имена этих коммерсантов от криминала известны, вот только взять их с поличным, пока не удается.

– Скользкие такие?

– Не то слово, у них и покровители наверху серьезные.

Зайцев медленно прошелся по комнате в другой конец и также медленно опустился на диван, покрытый стареньким жаккардовым покрывалом.

– Может, Андрейченко нащупал, что-то такое…, – не закончив фразу, Захаров пощелкал в воздухе пальцами. Словно в ресторане, подзывал официанта.

– Нет, исключено, – отозвался собеседник. – Мы тогда сделали свое дело, и все.

– Понятно, – проговорил майор, доставая из пачки сигарету. – А были у Андрейченко какие-то увлечения? Ну, я не знаю, хобби какое-то?

– Рыболовом он был заядлым, любил на лыжах пройти, шахматы любил, да, чуть не забыл, вроде дневник он какой-то вел.

– Дневник? Это очень интересно, – насторожился Захаров, – Какой дневник?

– Да, я точно не знаю, ну вроде события каждого дня описывал там, я уж точно не знаю…

– А, зачем это ему было надо?

– Как зачем?

– Ну, люди ведут дневник с какой-то целью. Например, чтобы излить душу, запомнить какие-то события. Так зачем дневник вел?

– Он говорил, что на пенсии будет мемуары писать.

– Вот как?

– Да, точно, так и говорил.

– Подожди, Игорь Леонидович, – проговорил Захаров, выпуская струйку синеватого дыма, – Это, что же тогда получается? Раз человек ведет дневник, значит, он отражает события каждого дня?

– Выходит так, – отозвался тот.

– Значит, мы можем предположить, что какая-то часть оперативной информации могла отражаться у него в дневнике?

– Значит, могла, – тихо проговорит Зайцев. – Вы, думаете, что дневник послужил причиной…

– Пока я ничего не думаю, – тихо перебил его Игорь, потирая ладонью лоб! – Не приходилось держать в руках, сей труд?

– Нет, что вы, это же сугубо личное, я его и в глаза то не видел.

– Хорошо, где же он мог хранить свой дневник? Понимаешь, Игорь, эти записи могут помочь нам разобраться, что произошло с ним.

– Да, да, конечно, я все понимаю…, только где же искать эти записи? Разве у его жены спросить?

– Вот, вот! Поинтересуйся у жены. Если я правильно понял, то Андрейченко был опытным следователем?

– Разумеется.

– Значит, должен был понимать, что вольно или не вольно, делая ежедневные записи в свой дневник, он выносит из стен управы служебную информацию. А может быть и секретную.

– Его доброе имя в нашем коллективе…, – начал, было, растерянно Зайцев.

– Да, никто не пытается бросить тень на его доброе имя. Мы же хотим разобраться, что побудило его на такой отчаянный шаг?

– Понимаю, – кивнув, пробормотал тот.

– Вот видишь и ничего более. Мы же, как хирурги, должны аккуратно произвести вскрытие.

– Я, вспомнил! – вдруг воскликнул Зайцев.

– Что именно? – не понял Захаров.

– Ну, врачи же ходят в халатах?

– Ну, да. А, что?

– Я, вспомнил, что пару дней назад, Андрейченко говорил с кем-то, по телефону. О том, что сотрудники и посетители ходят в халатах.

– Он что имел в виду? Какую-то больницу?

– … Да в том то и дело, что речь, вроде о массажном салоне шла, мне это еще странным показалось.

– Массажный салон?

– Ну, да, он некоторое время присматривался к массажному салону.

– У нас? Что за салон? – озадаченно спросил Игорь.

– Да, конечно у нас, ну этот, – «Аленушка».

– «Аленушка», «Аленушка», – пробормотал рассеянно майор. – И, чем в этом салоне занимаются?

– Ну, вроде, как только для женщин…, ванные, массаж, лекции о красоте, прочие дела.

– Занимаются законно?

– Да, есть вроде лицензия, все как положено.

– Ничего не понимаю, – буркнул Захаров, глядя на дым сигареты. – Надо думать у Андрейченко хватка была бульдожья, не мог он мелочевкой заниматься.

– Конечно, блатные, его даже «секачом» прозвали, – горячо поддержал Зайцев.

– Вот и я про то же. Выходит его, что-то насторожило в этом салоне? Если конечно речь шла о салоне.

– Не то, что бы насторожило, он, что-то знал, а не говорил. У него привычка была, пока не унюхает, что надо, на оперативках ни гу-гу.

– Игорь Леонидович, сделай доброе дело, найди дневники Андрейченко и привези их мне с возвратом, разумеется. Должен там быть ключ к его смерти, может он и в моих делах мне поможет.

– Хорошо, конечно.

Разговор оборвал телефонный звонок. Звонил Морозов, который уставшим голосом сообщил, что вскрытие Архипа закончено и ему нужно заехать в морг.

– Что-то случилось? – спросил Зайцев, глядя на озабоченное лицо майора.

– Да, нет ни чего особенного. Просто вскрытие одного из ваших подопечных подтвердило кое-какие наши подозрения.

– Не Архипа ли имеете в виду? Знатный был сукин сын.

– Вам не приходилось с ним сталкиваться?

– После последней ходки на зону, на него не было зацепок, так мелочевка всякая. Хотя и приглядывали за ним плотно. И, что с ним?

– Кровоизлияние в мозг, – лаконично ответил Захаров, глядя на плотную фигуру собеседника, влитую в коричневый свитер.

– Кто бы мог подумать! Осторожный гад был, а загнулся как собака. И чего его нелегкая за город понесла?

– А, если предположить, что его убрали?

– Да, вы, что? В нашем то городе? – искренне удивился тот, – У них же тут все прихвачено, начиная от киосков, кончая банями.

– О! – воскликнул майор, замерев перед стареньким трюмо. – А, чем же они промышляли в банях?

– Да, начиная от пива с воблой, до подачи девочек в номера.

– А, не нашел ли Андрейченко здесь, что-то интересное? Ведь в бане тоже в халатах ходят?

– Не могу утверждать, но в салоне «Аленушка» нет бани, да и вход там только для женщин. А, уж о пиве с воблой и речи то нет.

– Ладно, разберемся, труп Андрейченко не видели? – Захаров внимательно посмотрел в голубые глаза оперативника.

– Нет, после ЧП, даже на этаж никого не пустили… Говорили, что когда его нашли, то на лице у него застыла маска ужаса. А закоченевшие руки, говорили за то, что он кого-то, или чего-то испугался. Одним словом, словно он хотел руками от кого-то защититься.

– Смерть, ни кого не красит, – заметил задумчиво Захаров.

– Да, да конечно. Но понимаете, тут что-то другое. Словно он перед смертью увидел, что-то такое, что выходило за рамки понимания.

– Может быть, Андрейченко начал стрелять из-за того, что увидел что-то в зеркале? – предположил Игорь.

– Я что-то не пойму, – растерянно, пробормотал оперативник. – А, что можно увидеть в зеркале, если ты один в кабинете? Наверное, свое отражение.

Было видно, что он совсем запутался и с нескрываемым непониманием уставился на собеседника.

– Хорошо, давай Игорь Леонидович, на сегодня прервемся, мне нужно быть в морге у судмедэксперта. На досуге подумай по всем пунктам нашего разговора, а как появятся какие-то соображения, то звони в любое время дня и ночи, вот мои телефоны. Да, и обязательно бумаги Андрейченко нужно найти.

– Все понял, засуетился тот. – Бумаги постараюсь отыскать, ну и подробности гибели Андрейченко вам сообщу.

Ну, вот и договорились, – проговорил майор, протягивая руку.

Оставшись один в квартире, Игорь подошел к зеркалу, висевшему в коридоре и, упершись руками в стену, стал рассматривать свое отражение. Седые волосы, волевое лицо с большим открытым лбом, изрезанными морщинами. «– Что можно увидеть в зеркале? – подумал он, поправляя галстук. Видимо не все так просто. Неспроста по древним учениям, существует временная и пространственная зависимость между созвездиями, планетами, человеком, растениями, животными и минералами. Все окружающие нас предметы и сами люди постоянно излучают из себя образы. Да, кажется именно так, образы. Они находятся в окружающем нас пространстве, имеют определенную продолжительность жизни. Это своеобразные энергетические сгустки. Радио и телевидение имеют специальные резонаторы, настраивающиеся на нужную длину волны, и тянут информационную энергию в виде потока. Радио образы накладываются друг на друга, усиливаются и проявляются.

Живые существа устроены подобным образом. На любом участке пространства есть невидимая информация. Хотя с другой стороны, чертовщина какая-то, надо на досуге будет подумать». – Захаров зажмурился и, тряхнув головой, вновь уставился в зеркало.

– Тебе, дядя, надо поспать, – проговорил он, глядя на себя в зеркало.

Закрыв за собой двери, Игорь неторопливо спустился во двор. Еще несколько минут и ничем не привлекательный гражданин, в потасканной кожаной куртке, на такой же непривлекательной, сильно потрепанной машине вывернул из двора и растворился в потоке идущих машин. Путь, к городскому моргу, пролегал через центр города, так было гораздо ближе. И по его прикидкам, занял бы от силы, минут двадцать. Но череда событий раскручивалась последовательно, повинуясь каким – то своим, особым законам. Не успел он проехать и нескольких кварталов, как отработанный до автоматизма прием, позволил, быстро выхватить из автомобильного потока «ручеек». Сомнений быть не могло, «БМВ» синего цвета, аккуратно, на некотором удалении, повторяла все его маневры.

– Что за на хер? – пробурчал он, мгновенно собравшись. Доставая из пачки зубами сигарету.

Ошибка была исключена, «БМВ» с тонированными стеклами не спеша, катила следом, стараясь держать перед собой, несколько машин. Чиркнув зажигалкой, Захаров закурил и, сделав несколько нехитрых маневров, оказался рядом с преследователями в соседнем ряду. Скосив глаза и запомнив номер, Игорь, как ни в чем не бывало доехал до первого перекрестка и, дождавшись запрещающего сигнала светофора, резко развернул машину двинулся в обратную сторону, мимо безнадежно застрявших в образовавшейся пробке преследователей.

– Любители, – презрительно фыркнул он, увеличивая скорость.

Учебные корпуса медицинскою института, среди которых находилось двухэтажное здание городского морга, располагались в сосновом бору. Поэтому величавый, размеренный шум, а главное чудесный воздух, пьянящий своей чистотой, всегда положительно действовали на него. Припарковав машину у въездных ворот, он с удовольствием прошелся по одной из аллей ведущих к небольшому зданию из красного кирпича.

Хозяином печального заведения, где оказываются на временном хранении, бренные людские тела, являлся Рафик Нишанович. Человеком он был по складу характера, общительным и веселым. Даже многолетняя работа в морге, где горе и слезы, должны по своей сути изменить характер любого, на него не влияли. Лишь бисер седины, кучерявой шевелюры, да изрезанное глубокими морщинами лицо с мешками под глазами говорили о том, что людская смерть и страдания оставляют свои отметины, даже на таких 45 летних великанах.