Текст книги "Обретение (СИ)"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Ворота дрогнули. Где–то в глубине стен поселился зловещий рокот. Пол под ногами содрогнулся.

Мальчик мотнул головой. На какой–то миг ему показалось, что серебристый орнамент на створках ворот ожил. Точнее не ожил, а показал всё как есть. А если ещё точнее: то, как будет в скором времени.

Чёрная Земля раскололась пополам.

Мальчик отступил, посматривая то на отворяющиеся ворота, то на ножик в правой руке – и когда он только успел его выхватить?..

Створки неспешно скользили в пространстве, и мальчик знал, что в эти самые секунды где–то далеко за гранью вспыхивают новые звёзды, рождаются очередные миры, выходят на путь путники… а попутно взрываются целые галактики, гибнут ни в чём неповинные дети, крадутся во мраке хищники. Это была эволюция. Высшее мироздание. Истина.

Створки ворот замерли. Жуткий гул стих. Пол под ногами успокоился.

Мальчик решительно шагнул вперёд.

Это была огромная полукруглая зала, пол которой вспарывали многочисленные канавки, так похожие на русла пересохших ручейков. Сфероидальный потолок усеивали мерцающие серебром звёздочки. В отдельных местах они одиноко пульсировали, словно трепетно дышащие дети, перед тем, как заплакать. А кое–где вились целые рои переливчатых огоньков, соединённые невидимыми нитями в определённые последовательности.

Мальчик разинул рот.

Это были созвездия!

Над головой застыла Полярная звезда.

«Неужели снаружи уже ночь? Хотя… Если учесть, сколько я тут блуждал – самое то. Вот крику–то сейчас дома…»

Внезапно мальчик понял, что уже давно ощущает на себе пристальный взгляд сотен глаз. Это началось, как только отворились врата, просто в порыве чувств, он не сразу осмыслил данность. Мальчик оглядел залу.

На противоположной стороне высился трон. Сидящего на нём мальчик не разглядел – тот был словно укутан в ночь. Не помогали даже расставленные по всей зале свечи. Свет от них блек, касаясь пол сидевшего.

«Совсем как стены в туннеле за спиной…»

Вокруг трона, в три ряда, стояли люди в туниках с накинутыми на головы капюшонами. Монахи.

Мальчик в отчаянии принялся всматриваться в лица. Он искал знакомое выражение усталости… Однако под капюшонами ворочались лишь тени, так что ничего нельзя было разобрать.

Ряды дрогнули. Пришли в движение. Медленно расступились.

Мальчик увидел ещё одного персонажа трагедии – а в том, что он стал участником именно трагедии, не было никаких сомнений.

У подножий трона на коленях склонился человек. Он словно молился сидящему или, наоборот, смиренно внимал его волю.

– Папа? – Мальчик выронил нож. Тот со звоном отскочил от бетонного пола. Вспыхнула и погасла одинокая искра.

Восседавший на троне вскинул руку. Его перст указывал на мальчика. И мальчик чувствовал этот жест на себе. Внутри себя. В его трепещущее от страха сердце вонзилась вязальная спица. Мальчик вскрикнул от боли, схватился руками за грудь, но на ногах всё же устоял. А спица принялась вращаться, впиваясь всё глубже и глубже. Стало невозможно дышать. По щекам мальчика потекли слёзы. Волосы разметались, а плотно сомкнутые губы еле заметно вздрагивали. Мальчик мужественно терпел боль… но того, что случилось дальше не вынес бы ни один взрослый… ни по ту, ни по эту стороны реальности.

Восседавший на троне встал.

Сквозь слёзы мальчик увидел его голову, облачённую в шлем. Последний походил на перевёрнутое ведро, из днища которого торчат рога…

Указательный палец с перстнем поманил к себе.

Пророкотало:

– Ко мне…

Мальчик почувствовал себя червём, насаженным на крючок… В тот самый момент, когда рыбак задумал перебросить удочку.

Внутренности буквально вывернуло наизнанку. Перед глазами повисла бордовая пелена… а мозг просто утратил способность нормально мыслить.

Пол под ногами растворился.

Сознание тут же вернулось, а с ним и адская боль.

– Папа! – Мальчик взмахнул руками, силясь сохранить равновесие… но он вовсе не падал. Он завис в метре от пола, удерживаемый неведомой силой. Силой, что излучал скрюченный коготь стоявшего у трона существа.

Существо поманило, и мальчик полетел.

Монахи отстранились ещё дальше. Недвижимой осталась одна–единственная фигура. Мальчик с трудом повернул голову. Опал капюшон. Блеснули усталые глаза. Знакомый монах словно говорил: «Зачем? Твоему отцу уже ничем не помочь. Но я мог спасти от мрака тебя».

Мальчик не знал, что ответить на этот немой вопрос.

Ему просто было нужно. Ну очень! Ведь неведение – страшная вещь. А в совокупности с томимым ожиданием – просто жуть! Но сейчас это всё уже не имело никакого значения, и мальчик сосредоточился на своём мучителе.

– Я ждал тебя, – пророкотал тот, сгибая руку в локте и выворачивая кисть.

Мальчик услышал хруст собственных костей.

Сознание вновь заслонилось вспышкой боли.

– Пусти!

– Как скажешь.

Мальчик рухнул с высоты метра на подогнутые колени. Однако этой боли он даже не почувствовал. Физическая, она была ничто по сравнению с той болью, что он уже перенёс внутри себя. Холодная спица исчезла. Стало легче дышать. Но в голове по–прежнему царила адская вакханалия. Руки и ноги ощутимо покалывало.

Мальчик стремглав повернулся к отцу.

– Папка!

Тот не шелохнулся.

Мальчик придвинулся ближе и осел… Волосы на голове отца были абсолютно седыми. Зрачки заслонились обсидиановой мутью. Нижняя челюсть отвисла. С губы свисала слюна. Её нижний конец раскачивался у самого пола, словно маятник. Из глотки доносилось прерывистое мычание. Отец пытался что–то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. Ему словно запретили делать это.

Мальчик резко развернулся к трону.

– Что вы с ним сделали? Слышите?! Ну же, отвечайте! Иначе!.. – Мальчик закрутил головой.

– Иначе что? – спросило существо сквозь гортанный смех.

Мальчик в бессилии глянул на свои руки.

– Иначе я убью тебя, гад! – буквально прошипел он.

По толпе пронёсся испуганный гомон.

– Говоришь, что убьёшь меня… Хм… Смелое желание, вот только неосуществимое. Ведь я и без того – мёртв, – существо сделало шаг по направлению к мальчику. Колыхнулась, шурша, тёмная мантия ночи.

– Врёшь. Иначе бы не прятался глубоко под землёй!

– А кто сказал, что я прячусь?

– Но ведь на поверхности о тебе никто и слыхом не слыхивал, – мальчик искоса глянул на рогатую голову. – Кто ты такой? Чего тебе от нас нужно?

– Если кто–то о ком–то ничего не знает, это ещё не значит, что этого кого–то нет или же он непременно скрывается. Только вот понятие «кто–то» совершенно неприменимо по отношению ко мне. Я что–то. Я – Мрак! – Существо вознесло руки над головой, отчего вверх скользнул и подол её мантии.

Мальчик зажмурился. Он не верил в то, что увидел. Но всё равно прошептал:

– Ты дьявол…

– У меня много имён! – Существо резко развернулось и пошло вокруг трона. – Но суть дела ты понял правильно. Я есть вселенское зло, и я очень долго томился в заточении, потому что кто–то, стоящий свыше, не пожелал делиться властью! Властью повелевать мирами. Но час расплаты пробил, и Судный день настал. О, мои сподвижники, готовы ли вы сломать печать, чтобы я смог пройти сквозь мрак к далёким мирам?! Готовы ли вы исполнить истинную веру? Ту веру, с которой вы существовали бок о бок все эти тысячелетия?! Если да, то в этом случае, момент истины настал. Вот он, свет, сияющий перед троном. И именно он укажет мне путь в извечной тьме!

Кольцо монахов сомкнулось. Зазвучали истерические стоны.

Мальчик боязливо огляделся. Дёрнул отца за рукав.

– Папа, нам нужно уходить. Они не люди. Слышишь меня? Папа…

– Оставь его, – вещал Мрак. – Он достиг того, что искал. Познал истину. Но он не учёл самого главного: истина оказалась намного выше человеческого сознания. Нести смысл на своих плечах дано не каждому. В частности, не взрослому.

– Причём тут это?

– Сознание взрослого человека не в силах принять истины. Оно видит лишь то, что царит поверх иррациональности. Чаще всего, оно видит зло. А то, что находится ещё глубже – вне зоны видимости – сокрыто. Потому что в голове взрослого человека отсутствуют переходные звенья. Их просто блокировали. Функционал взрослых совершенно иной.

– И каков же он?

– Они нужны с той лишь целью, чтобы растить таких, как ты.

– А какой я?

Мрак замер.

Только сейчас мальчик заметил, что за время их беседы тот так и не скрылся за троном, хотя безостановочно двигалось по окружности…

«Бред. Честное слово».

Мрак засмеялся, словно прочитал мысли мальчика.

– Не пытайся этого постичь. Это не дано даже вашим учёным. Вот наглядный тому пример, – и Мрак указал на отца мальчика. – Но он взрастил тебя. И ты пришёл сам. Это хорошо. Очень хорошо. Похищенные очень слабы. Они, как правило, испуганы до соплей, так что ритуал не приносит ожидаемого результата. Ты же особенный. Никто ещё не бывал так близко от меня и не злился столь откровенно. Ты и сейчас не боишься меня. Хотя, в данный момент, ты как никогда близок к бездне.

– Тогда покажи мне её!

Мрак замер напротив. Наклонился.

– В тебе даже сейчас нет сомнений.

Мальчик решительно мотнул головой.

– Что ж, ты сам пожелал этого, – шлем грохнулся об пол.

На мальчика смотрели пустые глазницы. И они засасывали внутрь себя. Буквально с головой. Мальчик видел мясорубку, внутри которой проворачивались целые миры, звёзды, тела людей и тварей, фрагменты непонятных конструкций, не рождённые дети, световые сгустки и ночная мгла, облака, болотная жижа – много всего. И всё это было единым, взаимосвязанным, неразделимым, осознанно брошенным кем–то, стоящим свыше, в один кипящий котёл. С единственной целью: посмотреть, что народится на свет из всего этого хаоса.

Мальчик слышал финальную песнь:

«…А я пущусь в полёт, за берега

Бесформенного мрака, чтобы всех

Освободить. Попытку предприму

Один; опасный этот шаг никто

Со мною не разделит!»

Мальчик отшатнулся от Мрака, но его тут же схватили под руки, скрутили, так что не пошевельнуться. Отовсюду напирали уродливые лица с вырванными глазами. Они тянули в разные стороны, словно в попытке разорвать на части.

Затрещала курточка.

Слетели с ног кеды.

Растрепались брючки…

В грудь что–то ударило.

Метания прекратились.

Мальчик осел на колени. Было холодно. По груди растекалась ноющая боль.

Повисла гнетущая тишина.

О бетонный пол ударилась первая капля…

Мальчик глянул на грудь.

Из той торчал отцовский нож.

Свет померк.

– Ребята, познакомьтесь, это Дима Лавров. С сегодняшнего дня он будет учиться вместе с вами, – Зоя Сергеевна приподняла с носа очки и окинула маленькими поросячьими глазками притихший 5 «А». – Думаю, вы непременно подружитесь. И ещё: Дима пропустил пару недель занятий, так что от вас требуется элементарная поддержка. А ты, Дима, если что непонятно, всегда советуйся с одноклассниками или спрашивай учителей. Хорошо?

Димка кивнул. Затем развернулся к классу и улыбнулся.

– Здравствуйте! Я – Димка.

– Ну, здорова, – с задней парты ухмылялся детина, явно перегнавший в физиологическом развитии свой возраст. Лошадиная рожа вся в угрях. Длинные волосы свисают рыжими сосульками. Один из передних зубов отсутствует… И манеры те ещё: откинулся на спинку стула, покачивается, будто законы ему не писаны. На лицо все признаки школьной шпаны. Рядом лыбится мелкий грызун с мышиной рожицей, остренькими ушами и быстро бегающими из стороны в сторону глазками. Ну просто сладкая парочка. Эти точно житья не дадут.

– Горбунов, сядь прямо, – Зоя Сергеевна уронила очки на нос. – Не выводи меня из себя.

– А чё я сделал–то?..

– Помолчи. И так, ещё раз повторюсь…

Димка обвёл взором класс.

За передней партой притаились двое близняшек. У одного головка на один бок, у второго – на другой. Как боровички в лесу. Выглаженные воротнички, опрятные манжеты, блестящие глаза – по всему, отличники. За ними тянет шею конопатый огонёк – видать так и кличут Огоньком. Рядом надулась аккуратная девочка с косичками и в очках – гиперактивный сосед ей явно в тягость. Противоположности. Через проход застыл белобрысый мальчик с голубыми глазами. Подпирает кулаком подбородок, внимательно разглядывает. По всему, лидер. За ним другой мальчик. Чернявый и в очках. Держит в руках книгу. Вроде как читает, а вроде как и нет. Глаза пляшут со страниц на Димку и обратно. Совмещает приятное с полезным. Позади давешняя ухмыляющаяся парочка… Ну их. Через проход в одиночестве сидит грустная девочка. Она смотрит на Димку печальными глазами, однако по всему видно, что не замечает его. Мечтательница. А может что–нибудь случилось. Поважнее прихода Димки. Девочка вздрогнула. Поспешила спрятать глаза…

– Лавров, с тобой всё в порядке? Ты меня слышишь?

Димка уставился на склонившуюся Зою Сергеевну, словно на марсианина.

– Что?

Завуч отточенным жестом потрогала Димкин лоб.

– Холодный. Что ж, присаживайся на свободное место. А вы, Анна Германовна, продолжайте вести урок.

Димка направился через проход под несущееся со всех сторон шушуканье и гомон.

Свободным оказалось лишь одно место: на последней парте, рядом с задумчивой девочкой. Через проход оскалился Горбунов.

– Куришь, нет?

– Чего? – не понял Димка.

– Я спрашиваю, закурить есть?

– Горбунов! – По учительскому столу грохнула линейка Зои Сергеевны. – Ну–ка марш из класса! И чтобы завтра отец явился, собственной персоной! Отговорки не принимаются. Живо! А то ишь, обнаглел!

Горбунов медленно поднялся из–за парты. Глянул на застывшего Димку и провёл указательным пальцем по горлу: мол, хана. Его дружочек привстал на лапки, чтобы было лучше видно – ну пить дать дрессированная мышь!

– И ты, Моесеенко, иди–ка, погуляй, – сказала Зоя Сергеевна. – Знаю же, что тебе скучно одному будет.

Моесеенко ничуть не расстроился. Выскочил из–за парты и засеменил вслед за мрачным Горбуновым.

– Не обращай внимания, – сказала низким голосом девочка. – Он со всеми так.

– Как? – снова не понял Димка.

– Горбунов второгодник. Ставит себя выше нас всех. Как Господ бог. Хотя на деле… – Девочка глянула на Димку, подвинулась. – Да ты располагайся.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Димка и студнем плюхнулся на стул.

– С боевым крещением тебя.

Димка замотал головой, силясь высмотреть говорившего.

Девочка рядом прыснула.

– Да это Мишка Гришин. Вон, он с книжкой у окна… – И девочка указала на того самого мальчика, которого Димка заметил ещё стоя у доски перед всем классом. – Он немного чудной. Читает постоянно.

– Сама ты чудная, – Мишка обернулся и подмигнул Димке. – Это для саморазвития. Можно просто Чита.

– Гришин, хочешь стать третьей потерей своего класса?

Чита резко отвернулся, склонил голову набок и посмотрел на обозлённую всеобщим неповиновением Зою Сергеевну, как декан на недальновидную студентку.

– Что вы, Зоя Сергеевна, я просто поздоровался с новым учеником, вот и всё. К тому же, боюсь, Горбунов с Моесеенко не переживут факта изгнания меня из класса. Ведь это их прерогатива: уходить с высоко поднятой головой под всеобщее молчание.

Класс покатился.

Зоя Сергеевна подождала пока все угомонятся, после чего улыбнулась Мишке:

– Выговорился?

– Я просто к слову… – Мишка уткнулся в книжку, словно ничего и не было.

Зоя Сергеевна засобиралась.

– Так, всё шуточки закончены, приступаем к учёбе.

Из–за парт понёсся недовольный гомон.

– А тебя–то как зовут? – пользуясь моментом, спросил Димка у девочки.

– Евгения, – девочка явно смутилась. – Можно просто Женя. Ты только не подумай, что я странная, какая, или ещё чего…

– А почему я должен так подумать?

– Ну… Одна же сижу, тем более, за последней партой, да ещё и в компании школьных отморозков.

– Скажешь тоже. Я и думать не думал об этом.

Женя улыбнулась.

– Просто нас нечётное количество… было. Так что, как ни крути, один лишний получается…

– Ну, теперь–то всё иначе, – подмигнул Димка. – Вот и у тебя появился сосед. И ты вовсе и не лишняя. Не говори так.

– Ага.

Женя вновь о чём–то задумалась.

Отношения с Горбуновым и К не заладились и в дальнейшем. Димка узнал от Жени, что тот возглавляет шайку отморозков, которая терроризирует добрую половину школы, а точнее всех тех, кто младше пятого класса. Старшеклассники не выручают, потому что в их классах действуют точно такие же группировки. Так что замкнутый круг какой–то выходит. Шайки общаются между собой – неизвестно, какую именно выгоду они при этом преследуют, – встают друг за друга, а от этого плохо живётся уже всей школе. И Димка в этом совсем скоро убедился на собственном примере.

Инцидент на первом уроке Горбунов видимо забыл. А может просто пожалел Димку, если такое состояние души было ему свойственно. Чего взять с мальчишки, который только перешёл? Ему и припомнить–то нечего. Ну, отлупит и чего? Плёвое дело. Уж лучше подождать чего–нибудь серьёзного. Настоящего греха. Вот тогда–то и можно будет с чистой совестью отвести душу.

Однако так думал сам Димка, а вот что вынашивает в мыслях Горбунов – было известно только ему одному.

Всё началось в школьной столовой. Озорной Огонёк по обыкновению швырялся в девочек макаронами. Учителя отсутствовали, а Горбунов сотоварищи приближался. Момент истины настал, когда метко пущенный Огоньком снаряд повис на решётке люминесцентных ламп. Горбунов входил в столовую, а Огонёк, в этот момент, думал, пронесет, или не пронесёт. Заметят или не заметят. Вызовут родителей или всё же не вызовут… Однако случилось ещё хуже. Макароны по воле рока свалились прямиком на пути Горбунова. Тот ходил высоко задрав нос, так что под ноги не смотрел.

Димке показалось, что грохнулась одна из мельниц, какие ещё в мультике атаковал доблестный Дон Кихот Ламанчский.

Горбунов провёл на полу ровно пять секунд – Димка сам считал. Потом резко вскочил, обвёл притихшую толпу испепеляющим взором и сказал всего одно слово:

– Кто?

Все естественно указали на Огонька.

Димка простил бы Горбунову оплеуху – Огонёк её заслужил, вне сомнений. Да и случись драка один на один, точнее избиение более слабого, – ещё ничего. Да даже налети шпана всей сворой – и то, куда не шло. Так ведь нет, сперва нужно поиздеваться над жертвой. Опустить её морально, сделать всеобщим посмешищем, унизить таким образом, чтобы даже одноклассники и те насмехались.

У Огонька была проблема – он писался в постель. Об этом никто не знал. А те, кто всё же догадывались – молчали. Солидарность, дружба, жалость – не все ли равно. У каждого свои слабости, свои недостатки, свои огрехи. Но ведь это не значит практически ничего! Главное – это то, каков ты внутри. Отзывчивый, простодушный, безразличный… Огонёк был светлым озорником, и все это понимали. Внутри него не было тьмы – порой Димке казалось, что мальчишка даже не отбрасывает тени! Да, это был абсурд, но ведь мифы не рождаются просто так. Им предшествуют реальные факты, которые со временем забываются, утрачиваются или обрастают неведением. Так или иначе, но Горбунов не имел права бить по больному. Ни здесь, ни сейчас, ни когда бы то ни было в будущем.

Когда засмеялся Быр – Быр – Борис Борисов – из их класса, а кто–то ещё подхватил, Димка не выдержал. Он знал Огонька от силы неделю. Но и этого срока хватило, чтобы выучить повадки, ужимки и смешинки это жёлтого карлика. Димка не знал, откуда возникла эта связь, где она зародилась, что предшествовало ей в прошлом. Да и о каком прошлом можно говорить… Но Димка знал другое: Огонька нужно защитить, иначе он померкнет навсегда.

Димка подошёл к Горбунову и просто отпихнул того прочь.

Гомон тут же стих.

Было слышно, как бьётся в силке паука муха. Как гудят лампы дневного света. Как колотится от страха сердце Огонька…

– Ты чё, с дуба рухнул? – Горбунов не знал, как быть – такое явно происходило с ним впервые в жизни. – А? Я тебя спрашиваю.

– Отстаньте от него, – сухо сказал Димка, уже мысленно готовясь к предстоящей взбучке.

Горбунов выпучил глаза – Димке показалось, что те сейчас лопнут, или, на худой конец, просто шлёпнуться к его ногам.

– Ну, щас ты у меня получишь! – Горбунов принялся заправски засучивать рукава. – Пацаны, держи его… А то думает, раз новенький, так всё можно…

Однако шайка Горбунова даже не успела толком осмыслить приказа, как рядом с Димкой возник Славка Белов, тот самый, с голубыми глазами и копной светлых волос. Димка уставился на одноклассника, как на что–то иррациональное. А тот даже глазом не повёл. Лишь в наглую усмехнулся в лицо Горбунову.

Димка почувствовал приток сил. Он не мог этого объяснить. Но внутри него словно возник неисчерпаемый источник космической энергии.

Горбунов замер. Обвёл шушукающуюся аудиторию пристальным взглядом.

– Ну и… Ещё герои есть?

– Конечно, – Чита встал рядом Димкой и Славкой. Он снял с носа очки, аккуратно сложил их и убрал в нагрудный кармашек рубашки, под клапан.

Горбунов усмехнулся.

– Значит бунт.

– Нет, – качнул головой Чита. – Просто восстановление справедливости.

Огонёк, ничего не понимая, хлопал ресницами.

Горбунов не был дураком. Хотя скорее он просто был трусом… и дураком в придачу. В тот день он дал откат.

– Не здесь. А вот после школы поговорим.

Димка выдохнул.

– Ты готов? – спросил Славка, когда все разошлись.

– К чему? – ответил вопросом на вопрос Димка.

– К тому, что затеял.

Май пел соловьями. По планете шагала тёплая весна – предвестник солнечного лета. В голове были каникулы. Безоблачное детство. И пух… Тополиный. Он появился раньше обычного. Намного раньше. Так уже случалось однажды… Потом были огонь и чад. На короткие полтора месяца люди ощутили себя узниками преисподней. Ощутили, но так и не сделали выводов… Потому что по осени случились дожди. Но они могли и не случиться…

Возможно, всё повторится вновь, но с совершенно иным исходом.

Мальчишки возвращались из школы.

Их так никто и не встретил.

Славка опасливо вертел головой по сторонам.

– А ты почему вышел? – спросил Димка.

Славка пожал плечами.

– Не знаю… Как–то само собой вышло. Как будто что–то внутри щёлкнуло. Здесь, – мальчик указал на грудь. – Странно, но раньше так никогда не было. Я даже не уверен, что вступился бы за Огонька, не будь тебя…

– Но почему?

Славка виновато уставился под ноги.

– Наверное, мы просто привыкли. Подумай, ведь и в жизни взрослых так. Мало кого утраивает происходящее в мире. Но разве хоть кто–нибудь пытается повлиять на сложившуюся ситуацию…

– Эпизодами, да.

– В том–то и дело, что эпизодами, – Славка сокрушенно выдохнул. – Такого человека сразу же пытаются сломить. Любыми доступными способами. Ему затыкают рот, ставят на спину клеймо, просто поднимают на смех. А когда против тебя всё – тут уж не выстоять. Сколько бы в тебе не было эмоций и света. Это не та батарейка, что работает вечно.

– Но ведь можно хотя бы попытаться продлить срок её службы! Тогда, возможно, кто–нибудь всё же услышит.

– Как я сегодня услышал тебя?

– Ты это о чём? – Димка резко остановился.

Славка смотрел под ноги.

– Ты не такой как все, – краснея, начал он. – Я понял это сразу, как только увидел тебя у школьной доски.

– И какой же я?

Славка глянул Димке в глаза.

– Трудно сказать. Двойственный. Но мне кажется, ты и есть тот человек, который в силах бросить вызов. И ты это доказал. Сегодня, когда вступился за Огонька.

Теперь уже пришёл черёд Димке, краснея, смотреть под ноги.

– Эй, чего это вы тут шушукаетесь на пару? – Чита замер в полушаге, склонив голову на бок, как учёный страусёнок. В руках он по традиции сжимал книгу: указательный палец заложен на нужной странице. По всему видно, читал на ходу.

Димка невольно улыбнулся.

– Ты чего? – не понял Чита.

– Да так просто, – спохватился Димка. – Не обращай внимания.

Чита пожал плечами.

– Что–то наши криминальные элементы не спешат на разборки… – растянуто проговорил Славка, в очередной раз внимательно осматривая горизонт.

– Ты это о ком? – не понял Чита.

– Как это о ком? – удивился Славка. – О Горбунове, конечно!

Чита улыбнулся.

– Эх, нашли тоже, о чём тревожиться… Пока мы вместе, они и не подумают сунуться.

– Это ещё почему? – подозрительно спросил Димка.

– Они же звери, – усмехнулся Чита, ловким движением рук раскрывая книгу. – Все повадки на лицо: жизнь стаей, нападение на более слабого, персональная трусость. Они будут вылавливать нас поодиночке – примитивная тактика хищников. Так что теперь нам лучше держаться вместе.

Чита договорил и тут же с головой погрузился в книгу.

– И то верно… – задумчиво проговорил Славка. – Значит, вместе?

Димка кивнул.

– Вместе.

Откуда не возьмись, ураганом налетел Огонёк.

– Вот оно, Чучело–мяучело, из–за которого весь сыр–бор, – прокомментировал Чита, не отрываясь от книжки.

Огонёк замер и, глубоко выдохнув, сказал:

– Ну вы чего тут мнётесь?.. Времени–то знаете сколько?.. А?..

Славка глянул на наручные часы.

– Половина третьего… А в чём дело?

Огонёк округлил глаза, замотал головой, принялся изображать на месте некий ритуальный танец диких островных племён. Потом всё же совладал с эмоциями и указал пальцем на небо.

– Сегодня же полнолуние! Забыли?..

Чита всё же оторвался от книги. Проследил жест Огонька.

– С тобой и не такое забудешь, – сухо констатировал он. – Меньше нужно было макаронами кидаться, глядишь бы и за путёвого сошёл…

Огонёк виновато шмыгнул носом.

– Я же не нарочно…

– Так, по–твоему, выходит, можно кидаться макаронами не нарочно? – Чита превратился в строгого воспитателя или в старшего брата.

Димка почувствовал в груди щемящую боль.

– А в чём дело–то? – спросил он, силясь отмахнуться от неприятных мыслей. – Причём тут полнолуние?

– Поезд, – сказал Славка.

– Какой ещё поезд? – не понял Димка.

– Поезд, как поезд, – развёл руками Чита. – Только расписание у него странное… и маршрут.

Димка с нетерпением ждал продолжения рассказа, но ребята внезапно умолкли. Он обвёл их напряжённым взором. Ну да, конечно… Эти неловкие переглядывания. Топтание на месте. Томные вздохи… Вне сомнений, сейчас решается его, Димкина, судьба. Точнее не судьба, а статус: друг или просто товарищ.

– Ну и как знаете… – Димка сам удивился озвученной фразе. Он вроде бы только подумал, а слова уже слетели с губ…

«Вот ведь обидчивый какой…»

Славка виновато развёл руками.

– Да чего ты сразу ершишься… Просто… Мы же никого не водили ещё. Пойми, этот поезд… – Славка взлохматил волосы на затылке. – Он… Он… Я даже не знаю, как и объяснить…

– Ну а чего тогда резину тянуть? – сказал Чита, бегая глазами по строчкам. – Идём.

Огонёк аж подпрыгнул на месте.

– Конечно! Давно пора! – Он подбежал к спортивному турнику, ухватился за перекладину, ловко перевернулся, просунув ноги между рук, и повис вниз головой, строя смешные рожицы, – не мальчишка, а самая настоящая цирковая обезьянка.

Чита покачал головой.

– Цирк уехал, клоун остался.

Они пересекли засаженный акацией школьный скверик, прогулялись по брусчатке в сторону остановки общественного транспорта, любуясь, как Огонёк носится за дворовыми котярами. Те шипели, прыгали, наподобие резиновых мячиков, и не знали, где искать спасения.

– Да угомонишься ты или нет?! – моментами вскипал Чита, хотя даже не смотрел в сторону резвящегося мини–торнадо.

Остановка пустовала. Хотя нет. Под навесом на лавочке кто–то сидел… Димка сначала не придал виду: мало ли кто может ожидать троллейбуса на пару с ними. Но Славка явно узнал в сидевшем знакомого. Он подошёл и присел рядом.

– Ты чего домой не едешь? – спросил он, как мог мягко.

Женя пожала плечами.

Димка встал, как вкопанный. Ну конечно же! И как только он не узнал одноклассницу? Тем более что и сидят они за одной партой. Однако в этом сгорбленном, сжатом в трепещущий комочек тельце, не было ничего от той задумчивой Жени, что витала в облаках во время уроков. Это была оболочка манекена. Оболочка, внутри которой не осталось ничего светлого.

Женя потупила взор.

– Что, опять? – зло спросил Славка.

Димка шагнул было вперёд, но на его плечо тут же легла Мишкина ладонь.

– Не нужно.

– Что не нужно?

Чита отвёл глаза.

– Не нужно ничего спрашивать. Именно сейчас, при ней. Потом всё объясним, – и Чита снова уткнулся в книжку.

Димка пожал плечами. Он ничего не понимал. Со всех сторон его обступили загадки. Полнолуние. Поезд. Имитация не желающей ехать домой Жени… Мама увезла его на новое место, чтобы оградить от странностей прошлого… Точнее от ужаса, что не желал покидать сознание. Однако окружающая реальность скользнула под завесу и тут. А что если так везде? Тени прошлого находятся в постоянном движении. Они не отпустят. Они будут вечно плестись следом, в надежде, что рано или поздно, но ты всё же замедлишься – поверишь в спасение, – а в этом случае, появится реальный шанс настигнуть тебя снова!

Димка вздрогнул.

– Эй, тралик идёт! – Огонёк скакал на одной ноге у самой проезжей части, тыча пальцем в раскачивающиеся провода троллейбусной линии.

Димка с сожалением глянул на Женю.

Славка взял девочку за руку – та не сопротивлялась.

– Едем с нами. Такого ты ещё не видала.

Женя безразлично кивнула. Такое ощущение, что ей было всё равно.

Подкатил троллейбус. Обдал жаром и тополиным пухом. Зашипели, открываясь, двери.

– А разве нам не в другую сторону? – забеспокоился Димка. – Вокзал ведь в центре. Или…

– Или, – усмехнулся Чита. – Доверься аборигенам. Есть не будем, обещаю.

Димка пожал плечами.

Ребята заполнили заднюю площадку игривым скоплением. Хотя все, по существу, были спокойны. Сумятицу вносил лишь беспокойный Огонёк. Он шарахался из стороны в сторону, отчего салон троллейбуса недобро скрипел и пошатывался. Пожилая кондукторша лишь только устало вздохнула.

Улица Затинная встретила высокими тополями, частной застройкой и аккуратными палисадниками. В тени у остановки разлеглась бездомная дворняга. Огонёк её тут же протулил. Повлиять на ситуацию не смог даже предусмотрительный Чита. А Огонёк уже резвился в пыли вместе со стайкой любопытных воробьёв, заправски выстукивая школьными башмачками чечётку.

– Порвёшь, бестолочь, – качал головой Чита, смотря то в книгу, то на неугомонную юлу.

Дома на окраине города постепенно редели. Асфальтированная дорога сменилась грунтовой тропкой. Всё чаще на пути встречались овражки и поросшие осокой болотца.

– Тут речка близко, – сказал между делом Славка. – Потому город в другую сторону разрастается. А до пустыря никому нет дела.

– Кроме нас, – заметил Чита, ловко преодолевая возникшую на пути канаву.

– Как это у тебя получается? – спросил сбитый с толку Димка.

– Что именно?

– Читать и не падать?

Чита опустил книгу, уставился перед собой, тут же чуть было не свалился в растущий по краям дороги буерак.

– Не знаю… – медленно ответил он.

– Пускай лучше читает, – махнул рукой Славка. – А то ещё, чего доброго, шею себе свернёт.

Димка не сдержал улыбки: да, Чита действительно чудаковатый, – Женя была права. Он тут же оглянулся, в поисках одноклассницы.

Девочка чуть подотстала. Заметив Димкин взгляд, тут же смутилась. Откуда не возьмись, появился Огонёк. Обдал ворохом пыли, дёрнул за косичку – и был таков. Женя даже понять толком ничего не успела. А когда всё же сообразила, что явилось всему виной, покатилась вместе с Димкой на пару.