Текст книги "Экстрасенс в СССР (СИ)"

Автор книги: Александр Яманов

Соавторы: Игорь Подус
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7
Экспериментатор

Войдя в квартиру, я повёл себя, как шпион в тылу врага. Ведь в любой момент на любой скрип могла выскочить баба Глаша со своей кошкой. Если застукает ночью в общем коридоре, вопросов и сплетен не избежать. Память подсказывала, что не спящая по ночам бабулька ругаться не будет, но перебудит половину соседей, а те уж стесняться не станут.

Проскочив мимо её комнаты, я добрался до входа на кухню и услышал позади скрип, сопровождаемый мяуканьем. Заскочив в свою каморку, щелкнул замком и затих, не давая возможности бабульке начать шоу. А вообще, ситуация бредовая.

Комната встретила убогим уютом. Пахло свежими журналами, пыльными книгами и одиночеством. Не став зажигать свет, я разделся и плюхнулся на скрипучую кровать. Тело гудело от остаточной усталости. Но мозг, возбуждённый ночной встречей и еще более странными возможностями собственного дара, отказывался отключаться.

Перед глазами стояли мама Сани и Лида. И всё-таки правильно сделал, что не стал её окликать. Лишнее это. Пусть события развиваются сами. Если у неё есть ко мне интерес, то вскоре станет понятно какой. Сейчас надо подумать о даре целителя. Или проклятье?

Ситуация требовала анализа с прекращением спонтанных порывов. Причём изучать целительство придётся в условиях строжайшей конспирации. Нельзя признаваться кому-либо, что умею лечить. Не те сейчас времена. Придётся пробовать свои силы на подопытных. Только снова встаёт вопрос огласки моих способностей. Значит, мы пойдём другим путём. За этими размышлениями я и уснул.

Разбудили меня солнечные лучи, бьющие в лицо, а также звуки бурной деятельности на кухне. Спать перехотелось, ведь внутри клокотало желание проверить способности. Чего-то я стал излишне эмоциональным. Решение пришло неожиданно – пробежка. Не для поддержания формы, а чтобы продумать на свежем воздухе принятый вчера план. Заодно надо хоть ненадолго убежать от давящих стен коммуналки и её надоевших обитателей. Поэтому быстро натягиваю трико с футболкой, старенькие кеды и после посещения неожиданно пустого санузла выхожу во двор.

Сегодня суббота, так что городок просыпается медленно. С удовольствием вдыхаю влажный и чистый воздух. Пахнет мокрым асфальтом и липами. Машин на дорогах просто нет, что не перестаёт меня удивлять. Только проехала поливалка, взметая фонтаны брызг и оставляя за собой темную ленту. Дворники в синих халатах, словно дирижеры, выводили метлами утреннюю симфонию чистоты.

По дороге обогнал несколько работяг, идущих к остановке. Некоторые работают и в выходные. Пробегая мимо хлебозавода, учуял одуряющий аромат только что испеченного хлеба. Замедлив шаг, я стал вдыхать этот простой, но такой приятный запах. От него даже начали возвращаться силы. Хотя объективно – бегать в моём районе сложно. Лучше делать это в парке. Но организм пока не готов к столь дальним вояжам.

Вернувшись в свою комнату, почувствовал, что меня плющит ментально. Убогие обшарпанные обои, засаленный коврик у кровати, разваливающийся письменный стол и самодельные книжные полки просто кричали о бедности, от которой я отвык. Сидеть сложа руки больше нельзя. Нужно действовать. Позитивная атмосфера выходного утра едва не потонула в потоке безнадежности, вызванном ужасным бытом.

После умывания я вернулся в комнату, сел на стул и прикинул расклады. Цели просты и понятны каждому человеку из будущего. Мне нужна нормальная квартира, пусть малогабаритная, но своя. Лучше, конечно, дом, но сейчас большие проблемы с удобствами в частном секторе. Ну ничего, как только появится возможность, я смогу провести воду из артезианской скважины и заодно сделать нормальный туалет с душем. Для меня дико бегать зимой в уличный сортир и мыться в бане, топящейся по-чёрному.

Ещё нужна машина. А также нормальная одежда и самая современная на данный момент электроника. Проблема одна. Достать всё это в СССР невероятно сложно. Даже деньги здесь вторичны. На первом месте стоят связи и доступ к распределению.

Но для начала нужно заработать деньги. Причём много. Зарплата рабочего на заводе попросту насмешка. Есть, конечно, мастера высочайшего класса, получающие в два-три раза больше остальных. К сожалению, я к ним не отношусь. Эксперимент с лотерейным билетом показал, что сорвать небольшой куш можно. Но делать это часто – значит, привлечь к себе внимание. В лучшем случае со стороны милиции, а в худшем – со стороны местного криминала. Лотерея, скорее всего, разовая акция.

Мысли потянулись к теневой экономике. Кооперативы? Правда, в 1979 году их практически нет. После реформ Хрущёва, во время которых было покончено с артелями, частное производство прозябает на обочине экономики. А нормальная движуха начнётся через несколько лет, во время перестройки.

Фарцовка? Опасное дело, мелкое и грязное. Подпольные цеховики? Там свои крутые парни с мощными связями и выходами наверх. Чужаки им без надобности. Можно, конечно, воспользоваться информацией и договориться с начальником склада. А Рыжий поможет на своём грузовике вывести запчасти с завода. После чего надо найти выход на перекупов. Только опасно это всё. Спекулянты наверняка связаны с милицией и сдают конкурентов. Советская система хоть и постепенно прогнивает, но с расхитителями социалистической собственности расправляется быстро и жестоко. Здесь условным сроком не отделаешься.

Раньше я читал, что в СССР некоторые граждане выращивали цветы и неплохо жили. Ещё слышал про пасечников, вполне официально получавших десятки тысяч рублей. Вот только в этих делах я полный профан.

Мысли сами собой сконцентрировались на единственном моём активе – даре целителя. Спрос на медицинские услуги есть и будет всегда. Но как монетизировать свои умения в стране, где частная практика под запретом? Начать тайно лечить людей? Это безумие. Первый же пациент побежит хвастаться чудесным исцелением родне или друзьям. А те расскажут своим знакомым. И на следующий день ко мне постучится не новый клиент, а участковый с людьми в штатском. Тогда меня заставят лечить партийную номенклатуру в каком-нибудь санатории под колпаком КГБ, либо объявят шарлатаном и упекут в психушку.

Нет, светиться нельзя. Нужно найти способ действовать в тени, чтобы пациент и не догадывался, кто его исцелил. Задача почти невыполнимая, но, надеюсь, кое-что можно придумать.

Исходя из перечисленного возникает вторая проблема, не менее серьезная. Мои медицинские познания ограничиваются тремя годами института и смутными воспоминаниями о медицине будущего. Сейчас я могу почувствовать наличие проблемы, возможно, получится вылечить пациента. Но как поставить правильный диагноз? Как не ошибиться и не навредить человеку?

Вдруг я приму серьезную болезнь за пустяк и упущу время? Или просто ошибусь? Придётся привлекать настоящего врача-консультанта, что рискованно. Может, попробовать поступить в медицинский ВУЗ? А это опять трата денег и времени, которых у меня нет. Там на одних репетиторов потребуется года два работать, вспоминая школьную программу. Даже если приобрести справочники, то всё равно придётся тратить время и деньги на того, кто разъяснит все нюансы.

Круг замкнулся. Чтобы начать зарабатывать при помощи дара, нужны вложения. Погружение в предмет, консультант, рабочее помещение, взятки – если понадобится – потребуют немалых расходов. А чтобы найти деньги, нужно срочно начать их зарабатывать. Только как и где?

Стоя посреди убогой комнатушки, я понял, что фантастическое преимущество на поверку оказалось сложнейшей головоломкой или опасным навыком. Так можно впасть в меланхолию и поднять ручки, сдаваясь. Ложусь на койку и снова засыпаю. Дала знать о себе пробежка, да и не выспался я.

На этот раз меня разбудил не солнечный луч, а мощные удары в дверь. Из-за них полки чуть не свалились на пол. Сон пропал мгновенно.

– Соколов! Тебя к телефону! – громкий голос тети Зины пронзил дверь насквозь. – Шевелись! Я тебе не прислуга бегать и звать.

Разлепив веки, я посмотрел на часы. Двенадцать дня. При этом чувствую себя, будто меня прокрутили через мясорубку. Странно! С утра было гораздо лучше. Со стоном поднимаюсь с койки и открываю дверь.

На пороге, подбоченись, стоит тетя Зина. Гроздья бигуди на её голове выглядят смешно. В руках она сжимает скалку, словно недавно отбила атаку соседей на кухне. Тут я чуть не заржал в голос.

– Лёша, я тебе что, личная секретарша? Беги к аппарату, а то звонок сорвётся! Заодно передай своему дружку, чтобы часто сюда не звонил! И не занимай надолго телефон, мне сноха должна позвонить.

Не став участвовать в словесной дуэли, я молча выбрался в коридор. Кто мог позвонить? Кроме Рыжего, у меня друзей нет. Но Санька навряд ли стал бы тревожить. Да и где ему взять телефон? По нынешним временам – это редкость.

Старый дисковый аппарат стоял на полочке.

– Алло? – хрипло произношу в трубку.

– Лёха! Это я! – в ответ раздался радостный голос Сани. – Ты не поверишь! Мамке с утра полегчало!

Я сразу насторожился и оглянулся. Вроде никто не подслушивает.

– Что изменилось? – спрашиваю, понизив голос.

– Да всё. Она встала рано утром, приготовила кашу и даже борщ. Сейчас отцу рубашки гладит. Тот пришёл с ночной и смотрит на неё, как на чудо! Мама говорит, что голова больше не болит! Первый раз такое за целый год! Первый раз! Может, наш вчерашний визит так подействовал? Ты с ней так хорошо поговорил! Мама всё утро свою молодость вспоминала и снова улыбаться начала.

В моей груди аж потеплело. Не просто надежда, а обыкновенная радость. Получилось! Значит, это не пьяная галлюцинация или случайность! Мой дар работает! И один сеанс устранил столь страшные симптомы.

– Сань, это же отлично! – выдохнул я.

– Еще как! Ладно, не буду отвлекать. Просто хотел сказать спасибо, что убедил меня сходить к маме. Она просила передать, чтобы ты заходил почаще. Обещала пирожками накормить! А ещё не забудь, у нас завтра футбол с литейным цехом

В трубке раздались короткие гудки, и я положил её на рычаги. Эйфория была такой сильной, что на мгновение позабылась убогая комнатушка и остальные страхи. Мне захотелось срочно проверить свои способности еще раз. Не в состоянии алкогольного подпития, а в нормальном. И это надо сделать не завтра, а сегодня. Вроде самочувствие тоже улучшилось. Прошла ломота во всём теле.

Чудесным образом попав в душ, я быстро оделся и вышел на улицу. Солнце уже поднялось в зенит, и город давно проснулся. Не зная, куда податься, направился к Дому культуры. Удивительно, но после купания прошёл даже намёк на слабость.

В девяностых здание ДК выглядело обшарпанным и убогим. Зато сейчас оно белое и нарядное, с колоннами на входе. Яркие афиши оповещают граждан о предстоящем концерте самодеятельности и постановке «Ревизора».

Рядом на лавочках, расставленных вдоль липовой аллеи, кипела своя жизнь. Бабульки грелись на солнышке, гуляли мамы с колясками, а молодёжь спешила по своим делам. Меня привлекла группа интеллигентно одетых пенсионеров, азартно сражающихся в шахматы.

Купив в киоске пломбир в вафельном стаканчике, я подошёл ближе. Мороженое оказалось по настоящему сливочным и вкусным. Главное, холодный десерт дал возможность подойти к шахматистам, за которыми наблюдало немало зрителей. На самом деле мне просто нужно включить внутренний «сканер». Сначала ничего не получалось. Мешали звуки города, смех детей и голоса советовавших ходить лошадью. Я пытался сосредоточиться, одновременно рассматривая игроков.

Взгляд зацепился за одного из седовласых дедов. Он был постарше остальных, с худым морщинистым лицом и руками с пигментными пятнами. Рядом стояла палочка, прислоненная к лавке. Сузив глаза, я, мысленно попытался настроить дар и наконец увидел то, что нужно.

В районе поясницы старика пульсировало тусклое свечение, похожее на размытое пятно, затрагивающее сразу несколько позвонков. Межпозвоночная грыжа. И не одна. Понимание пришло в голову само собой. Может, пробудились знания, полученный на трёх курсах медицинского?

Ну, попробуем. Кладу ладонь на спинку лавки за спиной деда. Рассмотрев получше красное пятно, я попытался направить на него тепло, ту самую энергию, что исходила с кончиков пальцев.

Процесс шёл трудно. Мешали как окружающие, так и мои сомнения, сбивавшие настрой. Я чувствовал себя шпионом, пытающимся передать шифровку на глазах врагов. Полностью устранить грыжи не удалось. Они оказались слишком старыми и со сложной структурой. Но я смог напитать энергией поражённое место, значительно уменьшив воспаление и частично восстановив подвижность позвонков. Получилось, будто я дистанционно ввёл в организм деда коллаген.

Работа заняла несколько минут. В конце я почувствовал слабость, сопровождаемую головокружением. А ещё процесс лечения чуть не остановился из-за одного зрителя. Пожилой мужчина в кепке бросил на меня подозрительный взгляд, будто что-то почувствовал. Может, я слишком долго смотрел на спину шахматиста? Всё равно пора уходить.

Пришлось отойти подальше и сесть на незанятую лавочку. Там я принялся доедать начавшее капать мороженое, не прекращая наблюдать за своим пациентом.

Партия в шахматы закончилась минут через десять. Старик что-то весело предъявил проигравшему визави, взял протянутый им рубль и потянулся за палочкой. Взяв её, он встал и отойдя на десяток шагов, замер, словно к чему-то прислушиваясь. Потом дед попытался повертеться на месте. И сделал это, не кряхтя, а довольно-таки бодро. Он прошёл ещё с полсотни шагов, не пользуясь палочкой, сначала в одну сторону, потом в другую. Потом остановился и с недоумением посмотрел по сторонам.

– Что это со мной?

Мысли деда прозвучали вполне разборчиво. Он потрогал поясницу и растерянно пожал плечами. Затем осторожно, а потом все смелее, начал поворачивать туловище из стороны в сторону. Позже пациент стал наклоняться. И на его лице появилась сначала недоверчивая, а потом счастливая улыбка. Мучавшие его боли прошли, пусть и не полностью.

Насмотревшись на этот спектакль, я едва сдержал улыбку. Внутри всё пело. Боязнь навредить никуда не делась, но к ней добавилась уверенность в даре. Ведь у меня получилось! Однако предстоит решить самую сложную задачу. Как гарантировать, что «могу» трансформируется в «умею»?

Улыбка деда-шахматиста, его растерянное и счастливое лицо грели сильнее, чем солнце. Но дело не в моей доброте. Главное – появилась возможность изменить убогую жизнь. Эйфория требовала продолжать эксперименты, даже позабыв о безопасности. Хотя мне вроде лучше и слабость отступила. Ладно, решим.

Увидев подъезжающий к остановке оранжевый «ЛиАЗ-677» с цифрой семь за стеклом, я ускорился. Он шёл через весь город по закольцованному маршруту. Решение сесть в транспорт пришло мгновенно. Проедусь и понаблюдаю за людьми.

Заскочив в салон, я застыл в дверях, озираясь в поисках терминала оплаты или кондуктора. Ничего похожего не обнаружилось. Пассажиры, входя в автобус, совершали какой-то странный ритуал. Они бросали монеты в ящик, похожий на прозрачную копилку, а затем отрывали бумажный билетик от большого рулончика, висевшего рядом.

«Пять копеек», – подсказала память, а рука уже выуживая мелочь из кармана.

Похоже, система оплаты без участия кондуктора была построена на доверии, которое начиная с девяностых уже сложно вспомнить. Только ближе к середине нулевых народ более-менее окультурился. Поймав на себе нетерпеливый взгляд водителя, я поспешно отошёл от створок, кинул пятак в щель и оторвал пропуск в путешествие по городу.

Устроившись у окна, решил понаблюдать, как система доверия работает на практике. Далеко не все пассажиры совершали обряд оплаты. Меньшая их часть делала вид, что ищет мелочь, проходя дальше в салон, и просто занимала места. Может, у них проездной?

А один немного подвыпивший гражданин, едва забравшись в автобус, просто отмотал сантиметров пятнадцать билетиков, даже не сделав вид, что кидает в прорезь мелочь. Водителю, похоже, было глубоко на это наплевать. Но это заметили бабки, начавшие возмущаться. Настоящий рай для советских зайцев. Государственные системы бывают разными, но халявщиков всегда хватает.

Автобус тронулся, мерно покачиваясь. А я смотрел на проплывающие за окном улицы, размышляя о странностях окружающей реальности. Люди вокруг жили в состоянии перманентного дефицита одежды, обуви, хорошей мебели, техники и легковых машин. Однако пребывали в каком-то странном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне. Всё это кардинально отличалось от моего будущего. Никто не боялся увольнения, не гонялся за ипотекой, не думал о скачках курса валют. Здешний мир тесен и беден, но прочен. И в этом есть свой смысл.

От созерцания пейзажей решаю вернуться к тренировке дара. Автобус оказался идеальной лабораторией для проведения экспериментов. Начинаю осторожно сканировать пассажиров. Часто обнаруживаю болезненное свечение. Не такое яркое, как у деда, но чёткое.

У грузного, краснолицего мужчины в светлом пиджаке я заметил мутное алое свечение по всему телу. Сразу пришло понимание – это атеросклероз. Значит, сосуды забиты холестериновыми бляшками. У сидевшей рядом пожилой женщины, стиснувшей в руках авоську с продуктами, сердце билось неровным, прерывистым ритмом. Похоже, аритмия, вызванная сердечной недостаточностью. Кроме этого, привлекли внимание глаза старушки в платочке, севшей напротив. Они были окутаны легкой молочной пеленой – это катаракта.

Вначале я дотянулся до сердца женщины, обнаружил артерию и даже смог немного её расширить. Возможно, удалось бы полностью купировать проблему, но пассажирка неожиданно встала и вышла на своей остановке.

Рядом сел мужчина с атеросклерозом, и рука сама потянулась, чтобы ему помочь. Но едва я сосредоточился, как почувствовал легкое головокружение и тошноту. Будто меня качнуло на морской волне. Тело просигналило о необходимости приостановить эксперименты. Похоже, возобновляемой энергии у меня строго ограниченное количество. Попытки провести два сеанса исцеления подряд мне пока не по зубам. Пришлось смириться и переключиться обратно на роль наблюдателя.

Автобус меж тем совершал свой круг. Вот он проплыл мимо краеведческого музея. Это аккуратное здание в девяностые приватизирует мэр города, превратив в салон сотовой связи. Далее расположен Дом быта, где сейчас разместились парикмахерская, фотосалон, мастерские по ремонту телевизоров и пошиву одежды. Через двенадцать лет здесь будет барахолка с китайским и турецким ширпотребом. Вон стадион, который сейчас едва прикрыт решетчатыми воротами с кривой надписью «Футбол», а позади и вовсе нет ограды. После девяностых стадион наглухо обнесут оградой, сделав похожим на тюрьму. Спорт станет развлечением не для всех.

Неужели наши стареющие руководители настолько закостенели, упустив момент? Даже не верится, что можно наделать столько ошибок и развалить страну. Понимаю, что картинка слишком идеалистическая, чтобы быть правдой. Только совсем скоро всё изменится. Придёт тотальный дефицит, повысится стоимость алкоголя, а нефть, наоборот, упадёт в цене. И всё мигом рухнет.

Будто в подтверждение моих мыслей автобус остановился напротив Горисполкома. На площадке перед крыльцом, рядом с голубыми елями, словно плевок в душу народа, стояла черная «Волга», недалеко расположилось несколько машин уже белого цвета. Рядом со входом собралась небольшая группа. По центру мужчина, одетый в добротный, явно сшитый на заказ костюм со значком на лацкане. Кажется, красное знамя с латинскими цифрами. Лицо у партработника полноватое и самодовольное. Даже барственное.

У таких начальников всё позитивное – это его личное достижение, а негатив – вина нерадивых подчинённых. Доводилось встречать подобную публику. Картину довершал личный шофер, любезно открывший дверцу, и секретарь с кожаным портфелем, поспешавшая за функционером.

При наблюдении за разыгравшимся представлением меня охватила обыкновенная брезгливость. Вот этот гражданин влез на верхние ступеньки номенклатурной лестницы и уже сейчас живет при коммунизме. Точнее, как настоящий князь, и его всё вполне устраивает. А ведь именно такие, как он, обласканные системой, первыми предадут все лозунги страны советов.

Нет, лечить геморрой и печень этим товарищам я не буду. Мой дар целителя для тех, кто едет в этом автобусе с авоськами и скромными мечтами. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов тех, кто может заплатить, ведь жить как-то надо. Чего-то меня пробило на благотворительность. Только надо понимать, что я вырос с сестрой в коммуналке и хлебнул разной жизни. Чаще было плохо. Поэтому не люблю любое начальство от слова совсем. Вспоминаю жёнушек чиновников, приходивших на мои сеансы. Мне всегда доставляло удовольствие запудрить мозги таким коровам и снять с них больше бабла. Обычный народ я никогда не грабил.

Повернувшись к бабке, мысленно отругал её за вертлявость и потянулся к больным глазам. Хоть немного помогу, заодно потренируюсь.

Автобус тронулся, увозя пассажиров от парадного подъезда советской власти. Очередная глава моей жизни в этом странном мире закончилась и начинается следующая. Теперь я знаю, по какую сторону баррикад расположусь.