Текст книги "Я должен стать Главным Героем или… 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

От такой переобувки в прыжке охуели все, даже физрук, а Аристарх Моисеевич только продолжал шокировать педагогический состав:

– Я считаю, что нам необходимо признать действия этого… господина Штерна полностью правомерными, ведь это не просто вопрос о дисциплине! Это вопрос защиты чести и достоинства наших дорогих студенток! Кто мы такие – отказывать девушкам в защите от поползновений всяких закостенелых поклонников домостороя? Не Московская ли Магическая так гордилась своими прогрессивными подходами по совместному обучению не только девушек и юношей, но и дворян и простолюдинов? И что мы видим⁈ Нападки со стороны Царскосельского лицея, который до сих пор практикует раздельное обучение⁈ Стыд и позор нам, если мы позволим этим консерваторам линчевать нашего студента!!!

Последние слова завуч уже выкрикивал фальцетом, а после, выдохнувшись, сел на свое место, бросая гневные взгляды на ректора.

– Кхм… Какая пламенная речь, Аристарх Моисеевич… – протянул ректор, стараясь побороть внезапный приступ кашля. – Кому-нибудь есть что добавить?

Педагогический состав дружно замотал головами, после чего слушание по моему делу было спешно закрыто.

Как я оказался в коридоре – я так и не понял. Это была подкрутка от Б. Г.? Или у нового завуча шиза и раздвоение личности, что он ведет себя так непредсказуемо? Или дело в том, что этот старый хрен запал на Лилит и едва он услышал, что столичные быканули на его сладкую куколку – тут же взбесился? Нет, мне его увлеченность, конечно, сейчас сыграла на руку, но в будущем от Аристарха Моисеевича стоит ожидать вагон и маленькую тележку проблем. И ведь нет тут никакого способа заставить его на камеру пиписку целовать, вот в чем проблема! Неравные браки подобного рода конечно порицались, но только если невеста благородных кровей. А на за «безродных девок», к которым тут приписывали и Лилит, некому было заступиться, мать его.

Аристарх Моисеевич, куда же ты лезешь! Ты не знаешь, кто ее батя! А знал бы – держал бы свои шаловливые мыслишки при себе, и даже в сторону Лилит дышать бы боялся! Эх, не понимает старикан, от какого ужаса я его уберечь-то пытаюсь…

Много было непонятного, но одно я осознавал кристально ясно – пока не подтянули еще за какую херню, надо валить, потому что тут еще и преподаватели стали выходить с не менее задумчивыми лицами.

Надо срочно отчитаться перед княжичем о том, что меня пытались распять, но внезапно помиловали. Ведь и ежу было понятно, что царскосельские на этом не остановятся. Судя по всему, это была богадельня более широкого профиля, пусть и с магическим образованием. Кстати, надо поинтересоваться, почему большинство Шереметьевых шло учиться в московскую шарагу вместо того, чтобы чалиться в столичном заведении. Ведь судя по тому, как быстро эти пять петушар достучались до ректората Московской Магической, подвязки у них были довольно неплохие. Надо будет еще про другие команды разузнать, а то нажить себе во враги еще какую-нибудь делегацию пилотов будет для меня точно фатально, никакие указания по следованию канону не прокатят, а я только начал наслаждаться жизнью в этом мире. Хотя интернетика и листания лент соцсетей все равно пиздец как не хватало.

А еще я очень хотел спросить у героя войны, как он представлял наши соревнования в составе два на пять. Так, чисто для общего развития, заодно можно было бы и проверить, сколько раз Долгоруков сможет откатить время после того, как я применю свою безотказную технику «многоразового шахида», чтобы сжечь ему брови и волосы. Потому что это была подстава вселенского масштаба. Учитывая, что я услышал про питерских, бить нас с Мишаней на соревнованиях будут крепко, прям как в самой темной подворотне где-нибудь в районе Сенной или на Невском. Возможно даже по лицу.

* * *

Минутка Б. Г.-куна:

Ну что, ребятушки, думали, мы не выедем на арку с турниром? А мы выехали, пусть и к середине тома. Так сказать, разборки вокруг клуба были разминочным сюжетом, который мы тоже не бросим. А впереди у нас дуэли, пилотирование мехов и вот вся эта каноничная возня.

Глава 14

Едва я открыл дверь в кабинет Долгорукова, так сразу же получил крик в лицо:

– Так, хватит!

Штабс-капитан напряженно хлопнул ладонью по столешнице, заставляя меня замереть в дверном проеме.

– Получается, я уже бахнул? – с надеждой спросил я Долгорукова.

– Бахнул-бахнул! И не раз! Весь кабинет в труху! – подтвердил штабс-капитан.

– И сколько раз?

– Четырнадцать.

– Продолжим?

– Штерн!

– Ладно-ладно! Я должен был спросить! – ответил я, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Княжич бросил на меня недовольный взгляд и, поправив выбившуюся из зализанной прически прядь волос, медленно вернулся к своей работе.

– Успокоился? – поинтересовался Долгоруков.

– Чисто технически конкретно этот я ничего и не взрывал, – ответил я штабс-капитану, – так что осадочек еще остался.

– Из-за чего весь сыр-бор? – прямо спросил княжич.

Я подумал, с чего лучше бы начать.

– Меня только что чуть не отстранили от учебного процесса.

– За урок физкультуры на набережной?

– Так вы были в курсе?

– Я же твой командир. Конечно я был в курсе.

– И вы знали, что я там кошмарю царскосельских?

– Само собой, у них очень приметная форма.

– И не остановили?

– А надо было?

– Нет конечно.

– Ну вот и в чем тогда вопрос? Как я понял, ты перед ректоратом отбрехался, так? Тогда проблем нет.

Долгоруков откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня, скромно стоящего перед его столом.

– У меня еще есть вопрос по поводу соревнований. Почему вы решили никого не добирать в команду, а оставить только нас с Мишаней?

– Потому что вас двоих будет достаточно, – без запинки ответил Долгоруков. – Я в вас с Ивановым верю, знаю ваши способности и этого достаточно.

– И вы никак не будете вмешиваться, если что? – многозначительно уточнил я у Долгорукова, намекая на его способности хрономага.

Княжич плотоядно оскалился, только на мгновение, но и этой секунды было достаточно, чтобы увидеть, насколько он… героический. Настоящий патриот.

– Все будет зависеть от ваших соперников, сержант Штерн. У вас с Ивановым и так есть преимущество в виде передовой техники и реального боевого опыта, а лично у вас, я уверен, есть еще пара козырей к кармане, ведь так? Вы же как-то одолели сразу пятерых противников.

– Ага, – кивнул я головой. – Только проблема в том, что эти козыри работают на живых противниках, а в мехе они бесполезны.

Долгоруков удивленно вскинул бровь и после крепко призадумался.

– Даже если так, от вас не ждут безоговорочной чистой победы. Достаточно будет войти в тройку, чтобы показать, что если бы вас таких было пятеро, вы бы без проблем заняли второе или даже первое место.

– Вот как? А как же победа любой ценой и воодушевляющие речи тренера? – удивился я.

– Штерн, я что, на душевно больного похож?

– Временами бывает…

– Разговорчики, Штерн!

– Извиняюсь, ваше благородие!

– Никакой победы любой ценой. Мы тут не в игрушки играем, а показываем потенциал открытого набора в спецмехвойска, – устало ответил Долгоруков. – Любые варианты вступления в команду представителей дворянства поставили бы крест на всей затее, вас бы просто затерли и обокрали. Так что пришлось идти на крайние меры и выставлять вас с Ивановым вот в таком абсурдном составе. Теперь все понятно?

– Так точно, ваше благородие! – от усердия я даже каблуками щелкнул, но получилось как-то вяло.

– Ну, ты и в курсе, Илья, что если проболтаешься…

– В курсе! Лично заряжу пистолет, из которого вы меня расстреляете! – ответил я.

– Молодец, правильно, – кивнул штабс-капитан.

Со стороны могло показаться, что разговоры про расстрел по любому поводу стали нашей локальной шуточкой, но я-то по глазам этого контуженного видел, что он нихера не шутит. Точно к стенке носом поставит и оформит, даже думать не будет. Так что я просто принял неизбежное и смирился, зарабатывая тем самым баллы в глазах молодого княжича.

– У меня есть хорошие новости, – внезапно сказал Долгоруков.

– Вы все же разрешите мне нанести аэрографию на мех?.. – с надеждой спросил я.

– Не настолько хорошие, – тут же исправился штабс-капитан. – Отец Валерия организовал доступ к записям бюро архитектуры.

– И что там нашли? – с надеждой спросил я.

Долгоруков внимательно-внимательно на меня посмотрел, а потом задал довольно простой вопрос.

– Штерн, как вы относитесь к цыганам?

Лучше этот момент мог бы быть, только если бы меня звали Томми. Но и так неплохо, я просто физически не мог запороть возможность, которая дается раз в жизни.

Ответ слетел с моих губ раньше, чем я даже осознал ситуацию. Долгоруков же опять плотоядно оскалился и я понял, что совершенно не разочаровал штабс-капитана.

Вернулся я в свою комнату в приподнятом расположении духа. Все же, Долгоруков умел поднять настроение личному составу!

Осталось только закупить все необходимое для дня Х, а для этого у меня даже был кандидат.

– Валера! – наобум прокричал я, распахивая дверь.

Этот абобус ожидаемо ныкался в углу, притворяясь ветошью. А если быть точным – делал вид, что читает какой-то учебник, а сам в это время пытался заглянуть под юбку Лилит, которая игралась со Стивеном. Мишаня отсутствовал и я даже не стал спрашивать, где мой сосед. Он сто, нет, триста процентов был сейчас в качалке.

– Блять, ну это уже совсем неспортивно, – сказал я, приближаясь к Воронцову. – Я же тебе говорил, у тебя для таких дел своя сестра есть!

Валера привычно увернулся от первого леща, заблокировал книжкой второй, а третий я ему просто не успел отвесить – меня заметила Лилит и тут же повисла на моей шее.

Слава богу, все стало возвращаться на круги своя, хотя отпустила меня демонесса как-то подозрительно быстро. И это было очень вовремя.

– Комендантская проверка! – крикнули из коридора, и дверь тут же распахнулась, второй раз за пять минут чуть не слетев с петель.

На пороге замер Аристарх Моисеевич, а на плече этого пижона сидел его лысый кошак. Бингус? Или Бонгус? Как-то так он называл эту тварь.

– Так вот где обитает наш защитник чести и достоинства госпожи Архангельской… – протянул завуч. – Ну-ка, давайте устроим проверку, я слышал, Лилия частенько проводит с вами время… Ой, здравствуйте, милочка! Очень рад вас видеть! Я не буду вам мешать, только быстренько проверю, не нарушают ли ваши друзья условия проживания. Не нарушают ведь, так???

Последняя фраза была направлена уже мне, причем взгляд завуча разительно менялся. Глядя на демонессу он прям сахарный был, но стоило ему отвести глаза, как тут же Аристарх Моисеевич становился похож на злого чекиста, который только искал повода, за что бы тебя подтянуть на десятку, лес лобзиком пилить.

Просканировав помещение, словно терминатор, он мигом заметил и гору тряпок в углу, из которых состояло гнездо Стивена, и разбросанные книги по истории, и мою смятую кровать, на которой валялся Воронцов.

– А почему коек три, ведь по расписанию здесь живет два человека? – спросил Аристарх Моисеевич. – И как я понимаю, это господин Воронцов? А где господин Иванов?

– У него режим! – хором ответили все трое.

– В качалке он, – добавил я.

– И кого же он там качает? – удивился завуч.

– В основном свою богоподобную мускулатуру, – вклинился Воронцов. – А иногда и своего соседа тренирует.

– То есть вы, господин Штерн, отлыниваете от физической культуры? – вспыхнул Аристарх Моисеевич.

– Нет, у Иванова просто особый, собственный режим… Обычный человек качаться три раза в день не может, – начал я объяснять ситуацию.

– То есть вы заурядность и я зря вступился за вас перед педсоставом⁈

– Да нет же! Я просто не мутант, как Мишаня! Вы его видели? На линейке? – спросил я.

– Такой чернокожий, высокий, плечи широченные, голова совершенно лысая и на солнце блестит?

– Да!

– Никогда такого не видел.

В момент, когда я был готов уже влететь этому извращенцу с ноги в челюсть, мы услышали какую-то возню в углу комнаты. И я, к сожалению, безошибочно определил на слух один из источников звука.

Кошак завуча, который спрыгнул с плеча Аристарха Моисеевича, едва тот переступил порог, как-то пропал из поля зрения лысых обезьян на время перепалки. Но вот вторжение неизвестной инопланетной твари не прошло мимо Стивена.

Мой тотемный зверь, как настоящий высший хищник – и пофигу, что технически он относился к отряду грызунов и выступал добычей кошачьих – подкараулил Бонгуса у кровати Мишани, спрыгнул лысой твари на спину, после чего началась нешуточная драка.

Утробное рычание, блеск когтей, агрессивные подвывания… Два лысых хвоста едва не сплелись клубком, противники отскочили в разные стороны. Стивен начал для грозности пускать пену из пасти и вращать глазами-бусинками, а Бонгус выгнулся дугой и, казалось, стал целиком состоять из одной большой кожаной складки, больше напоминая теперь кусок крайней плоти, нежели кошку.

– Бонгус!

– Стивен!

Мы с Аристархом Моисеевичем синхронно бросились разнимать своих питомцев.

– Откуда у вас крыса в комнате⁈

– Это Стивен! И он тут подольше вашего будет! – ответил я.

– Немедленно убрать! – взвился завуч.

– Не трожьте Стивена! – внезапно закричала Лилит.

Подойдя, девушка выхватила у меня извивающегося опоссума, который мигом присмирел у нее на руках.

– Не смейте обижать Стивена! Он милашка! – заявила Лилит и капризно надула губки.

Аристарх Моисеевич два раза моргнул, покосился на своего кошака, который все еще пытался дотянуться когтями до противника, после чего ответил:

– Конечно же он милашка!

– И Стивен останется здесь!

– Конечно останется!

– Пообещайте! – продолжала наседать Лилит.

– Обещаю!

– И с комнатой все в порядке!

– Точно-точно! В порядке, золотце, в полном порядке! – продолжал растекаться медовой кляксой завуч.

Не в силах больше наблюдать за этим актом педофилии, я принялся выгонять завуча нахрен на мороз, то есть в коридор, а он сопротивлялся, чуть ли не зубами цепляясь за стены и дверной косяк, так ему подольше хотелось поговорить с Лилит.

Когда дверь наконец-то хлопнула перед носом Аристарха Моисеевича, я наконец-то смог перевести дух.

– Едрить вы тут устроили, – протянул Валера, который все это время не шевелясь просидел в углу на моей кровати.

– Собирай чехлы, пойдем за покупками! – огорошил я Воронцова.

– Чековую книжку не дам! Даже не проси! – взвыл Валерик, но на случай подобных трат у меня давно уже была сделана нычка под одной из половых досок.

– Не сопротивляйся, уверяю, тебе моя затея понравится, – улыбнулся я этому абобусу, который недоверчиво смотрел на несколько тугих пачек тысячных купюр в моих руках. – Я этого дня полгода ждал, Валера! И кстати, какой чай любит твой батя?

Три дня спустя, северная окраина Москвы

На большом пустыре перед высоким забором стоял небольшой садовый столик крайне странного вида. На обычной штампованной пластмассе, которой кто-то придал форму мебели, были водружены несколько пиал с конфетами и печеньем, стоял высокий самовар, а так же накрыто на две персоны. Правда чашки и блюдца пришлось принести самому Долгорукову.

– Андрей Петрович! – послышалось издалека.

Через пустырь, высоко поднимая ноги, чтобы не нагнать в штанины сухостоя, шел граф Воронцов.

– Константин Алексеевич! Рад вас видеть! – улыбнулся Долгоруков, указывая на раскладной армейский стул. – Присаживайтесь, выпейте со мной чаю!

– Ох, когда Валера сказал, что вы будете меня ждать, я даже удивился. Кстати, где он? – спросил граф Воронцов.

– Ваш старший отошел на полчаса, поговорить с товарищами, – ответил Долгоруков. – Но он к нам присоединится, не сомневайтесь.

– Причина нашей встречи, как я понимаю, в информации, которую вы получили от бюро? – уточнил граф.

Долгоруков глотнул немного чаю и глубокомысленно закинул в рот барбарисовую карамельку, подставляя лицо теплому майскому ветру.

– Вы знакомы с имперским земельным кодексом, Андрей Петрович? – спросил княжич.

– Конечно же, лично принимал участие в обсуждении поправок, – гордо ответил граф Воронцов.

– Тогда вы должны знать, что самострои находятся вне закона, – щурясь, ответил Долгоруков. – И долг каждого поданного Империи воспрепятствовать подобному самозахвату.

Хлипкий столик задрожал, словно приближалось что-то большое.

– Насколько я помню детали по вашему запросу, там были только проблемы с парой хозпостроек, – заметил граф Воронцов. – Если вы о поселке, который находится за забором.

– Правда? – деланно удивился Долгоруков. – Какая жалость, что они находятся на другой стороне застройки. Очень жаль хозяина этих незаконных строений.

– Ну, не скажите, – ответил граф Воронцов, закидывая в рот карамельку и берясь за тонкую фарфоровую чашку. – Совершенно не жаль.

В отличие от Долгорукова, граф пил чай как старик «через сахарок», зажав сладкое между передних зубов, как еще делал его покойный дед.

– Вы знаете, что я обнаружил еще и цыганский след? – спросил княжич, спасая свою чашку с уже откровенно пляшущего столика.

– Вот как? Поправьте меня, Андрей Петрович, но если я правильно помню, пусть закон о зонах оседлости в Империи отменили, но цыганам все равно запрещено селиться близ городов-миллионников в зоне тридцати километров? Верно?

– Все именно так, Константин Алексеевич, все именно так. А владелец этой земли на одну шестнадцатую цыган, представляете! Его прадед был известным конокрадом!

– И куда смотрит полиция? – покачал головой граф Воронцов.

– Им дали сутки на выселение, но там все равно остались вооруженные головорезы, которые пытались запугивать представителей власти, – с тяжелым вздохом ответил Долгоруков. – Мне по этому вопросу даже из Петербурга звонили.

– И вы что?

– Не брал трубку, – легкомысленно ответил княжич, делая еще один глоток чая.

Этот ответ графу Воронцову пришелся по душе.

От поднявшейся дрожи самовар на столике едва не опрокинулся, но устоял. Через десяток секунд из-за поворота, который скрывался лесопосолой, появился армейский мех последней модели. Машина на секунду замерла, после чего по пустырю прокатилась величественная мелодия.

– «Четыре Сезона» Вивальди? – тут же предположил граф Воронцов.

– Вы совершенно правы, – кивнул княжич. – Конкретно «Лето». На пленке есть и другие композиции, но я подумал, что столь динамичная мелодия задаст темп всему мероприятию. Что скажете?

– Неплохой выбор, – кивнул граф Воронцов.

Мех же сорвался с места и взял разгон, достигнув максимальной скорости бега почти в сотню километров в час. Из установленных на плечах боевого робота колонок по пустырю лилась торжественная классическая музыка.

Боевая машина на полном ходу перемахнула через бетонный забор, а уже через мгновение за забором, где размещался внезапно обнаруженный цыганский новострой – он же бандитский район под контролем Барона – вспыхнул первый огненный шар. Послышались одинокие хлопки выстрелов и даже пара автоматных очередей. Но все это быстро стихло. Неизменной оставалась только огромная фигура механического самурая, который сейчас самозабвенно крушил все, до чего мог дотянуться.

«Лето» Вивальди сменилось «Полетом Валькирий» Вагнера, что только подстегнуло пилота боевой машины. Мех стал двигаться куда активнее, а графу Воронцову показалось, что к торжественной классической мелодии примешался еще и какой-то злодейский, почти безумный хохот. Но граф списал это на ветер.

Все же хороших себе друзей нашел Валера, с правильными приоритетами и, что немало важно, с понимающим начальством. Больше за ближайшее будущее своего отпрыска граф Воронцов не беспокоился. Ведь глядя на крушащий целый бандитский конгломерат мех, мужчина понимал, что все у его мальчика будет хорошо.

* * *

Минутка Б. Г.-куна

Ну как вы поняли, Долгоруков решил уступить Илюше хотя бы в вопросе музыкального сопровождения. А еще согласился провести небольшую демонстрацию для графа Воронцова, который был обеспокоен дружбой Валеры с нашей парочкой простолюдинов. Терять такой актив, как пространственный маг в лице Воронцова, Долгоруков не хотел, так что решил щегольнуть перед графом. Тем более в высшем свете об обычно строгом и довольно холодном Воронцове ходили всякие слухи, в том числе и о том, что он весьма любит пошутить. В том числе и довольно жестко. Ну и вот так, собственно, мы окончательно перепрыгиваем на рельсы арки турнира.

Кстати, о целостности меха Илюши можно не волноваться. Эта машина способна выдержать столкновение с кибердемоном, то есть чтобы пробить ее броню, надо бахнуть чем-нибудь калибра 152 мм, желательно кумулятивным. А таких валын у бандитов если и водится, то не в этой части истории, так что максимум, что придется делать ГГ после налета – подкрашивать своего «Инферно» в казенный зелено-серый. Вот такие дела. Чмаки.

Глава 15

Заняться было категорически нечем, а бездельничать мне было еще четыре дня.

У всей гимназии сессия, от которой мы с Мишаней были освобождены, уже закончилась, так что студенты остались на территории только в ожидании соревнований. Очевидно, поболеть за своих и, конечно же, сделать ставки на результаты у Воронцова. Последнего, наверное, ждали даже больше, все же этот поц неплохо скорраптил как студенческий, так и преподавательский коллективы. Физрук точно ставил постоянно и со вкусом, как и препод по истории. Как там остальные – я был не в курсе, да и меньше знаешь – крепче спишь.

Я постоянно проверял карман на наличие ехидной записки – была надежда, что Б. Г.-кун подгонит какой-нибудь квест и мне не придется чалиться в ангаре, замазывая краской казенного цвета царапины на моем «Инферно» – но и там было пусто. Заветный клочок бумаги никак не появлялся. По всей видимости, даже у всемогущей сущности, которая управляла моей жизнью, был кризис идей.

– Эй, погромщик! – прозвучало прямо над ухом.

– Блять, Валера! Заикой же оставишь!

Хоть я и знал о способностях Воронцова, но к появлению этого полуфабриката в рандомный момент за твоей спиной привыкнуть практически невозможно. А перед глазами он не появлялся, объясняя это тем, что так еще страшнее и меня может разбить инфаркт или инсульт. Верилось слабо, но проверять не хотелось.

– Погнали в центр, надо обмыть успешный погром, – заявил довольный Воронцов.

– Ты же не любишь вот это все, – с сомнением ответил я.

– Я не люблю без причины сидеть в сигарном клубе или каком-то дорогом ресторане, потягивая столетнее вино и рассуждать о судьбах мира, – серьезно ответил Воронцов. – А я тебе предлагаю поехать в кабак, и там опрокинуть пару стопок, а потом шлифануть все это пивалдеполой. Ну или в обратном порядке. Сначала пиво, потом беленькая.

– Может, сразу ерша сделаем? – уточнил я.

– Ты что такое предлагаешь? Мы же не совсем быдло, водку с пивом мешать, – удивился Воронцов. – Максимум запивать. Я и заведение приличное знаю. Водка чистая как слеза, и холодная, как сердце твоей бывшей. А пиво чешское, бочковое.

– Нет у меня никаких бывших… – тяжело вздохнул я, а через секунду этот тяжелый вздох повторил и Валера. У нас, так сказать, произошла синхронизация шелеста листвы.

– Все равно, погнали, хоть отвлечемся. Заодно и подсмотрим может чего, скоро же клуб переоткрывать, я и Бубне уже звонил по этому вопросу.

Я с сомнением посмотрел на Валеру, потом – на мех, который еще красить и красить, и в итоге согласился. Все равно через неделю начнутся соревнования, и все мои труды пойдут насмарку, а к бесплатному и бесполезному труду у меня было устойчивое отвращение. Тем более Валера был прав. Спецоперация «Табор уходит в небо» прошла как по нотам. Это отметил и Долгоруков, и батяня Валеры, граф Воронцов.

Последний так и вовсе был впечатлен устроенной демонстрацией, хотя Валера все же сомневался, не переборщил ли я со звуковым сопровождением. Но разрушение района-поселка, который банда торговцев всяким запрещенным использовала как свою базу, под аккомпанемент из классических мелодий пришелся графу Воронцову по душе.

Во мне же загорелся луч надежды, что во время какой-нибудь другой эпичной битвы Б. Г.-кун подгонит мне запись долбящего в душу фонка, чтобы я двигался уж совсем на стиле. Но это были мечты, так что на подобный исход я не слишком надеялся.

План был составлен, осталось воплотить его в жизнь. Бубну решили не вызванивать, Лилит оставили под присмотром Валерии, сдав ей еще и Стивена, а Мишаню даже не звали – этот супермен даже ватку после прививок не нюхал, потому что алкоголь разрушает мышцы. Так что, быстро переодевшись из формы во что-то более-менее приличное, мы с Воронцовым выскочили через проходную, поймали такси и покатили по адресу.

Кабак находился на стыке центра и спальных районов Москвы, в южной части города. Не совсем перди и пролетарские равнины, но близко к ним. В таких местах охотно собирались мелкие дворяне, сыновья купцов и просто служащие, не причастные к физическому труду. Вполне приличный контингент, а если посмотреть на мое происхождение – так вообще все цивильно и правильно. Само помещение было небольшим, похожим на узкий длинный пенал, по обе стены которого стояли столики. С одной стороны – на четверых, с другой – на двоих.

С Валерой мы были одеты неброско, излишним интеллектом наши лица также обезображены не были, так что мы легко сошли за своих, устроились за одним из небольших столиков. Заказали мы два фирменных блюда под названием «обед рабочего» и по кружке пива, для разминки.

– А почему «обед рабочего»? – спросил я.

– А этот кабак семья поляков держит родом из Катовицы. Еще их дед женился на русской и перебрался к нам, москалям, а тут открыл заведение. А «Обед рабочего» это отсылка к рациону шахтеров.

– Фига, у тебя и тут знакомые есть? – удивился я.

Валера просто молча указал пальцем на стену за моей спиной, где висел большущий стенд. На ней фотография основателя кабака, а так же та самая информация, которую на меня вывалил Воронцов.

Через пятнадцать минут нам принесли по огромной тарелке с запеченной картошкой, тремя жареными яйцами и свиной отбивной размером с ладонь Мишани. То есть ее саму можно было использовать вместо тарелки.

– Ох… Может зря мы Иванова не позвали? – спросил я у Воронцова. – Он бы оценил…

– Да, чет тупанули, – согласился Валерка, поднимая бокал. – Ну, за успешное завершение спецоперации «Табор»!

Стукнулись тяжелыми глиняными кружками, выпили, приступили к еде. Но уже через пять минут и примерно десять процентов содержимого тарелки я сдался. Чуть дольше продержался Валера, но тоже смог осилить максимум четверть блюда, после чего тяжело откинулся на спинку стула, похлопывая себя по пузу. И это наследник могущественного рода Воронцовых? Если бы я не знал это стопроцентно, то посчитал бы, что Валеру подбросили. Или усыновили. Или купили у цыганей, но точно не произвели на свет путем коитуса двух благородных родителей.

– Смотри, как уминает, – внезапно кивнул на соседний столик Валера.

Я скосил глаз и увидел крепкого молодого парнишу, который лихо расправлялся как с отбивной, так и с картохой. Перед неизвестным героем стоял штоф беленькой и рюмка, которую он прямо у меня на глазах со вкусом наполнил, после чего с таким же вкусом опрокинул в себя, крякнув от удовольствия.

– O kurwa, jak dobrze… – донеслось до моего уха.

– А-а-а-а… – протянул Валера. – Теперь понятно.

Не знаю, что там ему было понятно, кроме того, что наш сосед оказался подданным Речи Посполитой, но как-то комментировать я эту ситуацию не стал. Парень же продолжал активно орудовать ножом и вилкой, активно расправляясь с содержимым тарелки.

Валера поднял руку, сделал заказ у официантки на «беленькую» и добавил к нему маринованных грибочков, я же сидел и наблюдал за поляком. Не знаю, было в этом что-то медитативное, или из-за Мишани и его постоянных приемов пищи я стал кулинарным куколдом – сам есть не могу, так хоть буду смотреть, как другие едят – но оторваться было практически невозможно. Почти так же захватывающе, как десятичасовая документалка про сохнущую на стене краску.

Внезапно я почувствовал в штанах шевеление, отчего меня аж передернуло, а я сам едва не вскочил со своего места.

– Так приперло? – иронично спросил Валера.

Я же запустил руку в карман и дрожащей рукой вытащил проклятую записку.

'Внезапный прорыв. Это для тебя шанс, не продолбай его, Илюша, и тогда все у тебя будет чики-брики.

Б. Г.-кун'

– Ты че, молока купить забыл? – спросил Валера, а я понял, что Б. Г. настолько обленился, что даже не остановил время, пока я доставал клочок бумаги, на который сейчас и пялился.

Записка же мигом изменилась.

«И че ты мне сделаешь? Я в другмо городе за мат извени другой реальности. Кекв»

– Нет, ничего, просто как-то… – начал я, но закончить не успел.

Столик дрогнул, а после подскочил на месте, глиняные кружки опрокинулись, щедро заливая все вокруг остатками нашего пива. Та же история повторилась и по всему залу, который мигом наполнился смесью сочного русского «Блять» и не менее сочного польского «Kurwa». Оказывается, это заведение было крайне популярно у шипяще-свистящей диаспоры из соседнего государства.

Мы с Валерой подскочили синхронно. Воронцов – оглядываясь по сторонам и думая, куда бы свалить, я – спасая от пива свои единственные парадно-выходные штаны.

На другом конце зала, у входной двери, стал пухнуть и расти пространственный разлом. А это значит, через минуту в зале будет пара чертей, которые превратят уютный шипящий кабачок в филиал мясорубки. Сразу вспомнились первые деньки в этом мире. Когда я еще совершенно беспомощный, с единственным подгоном в виде рукопашного боя, стоял в укрытии и наблюдал, как кибердемон отрывает руки меху Аньки Шереметьевой. А потом как в убежище нагрянули черти и стали размазывать жителей моего родного района по стенам кляксами бухого художника-абстракциониста, потому что я отказался следовать приказу Б. Г.-куна.

Видимо сейчас ставки были такие же. Или выше? Б. Г. сказал, что я могу что-то «продолбать», и если подумать, на местную челядь мне было глубоко фиолетово. А вот Валерка, который сейчас стремительно бледнел при виде портала, вызывал у меня некоторое беспокойство.

– Прыгнуть можешь? – прямо спросил я у своего друга-исчезатора.

– Слишком близко портал… – твердо ответил Валера, но я видел, что ему пиздец как страшно.

Воронцов, в отличие от меня и Мишани, не был бойцом. Кое-какая стихийная магия воздуха у него была, но до уровня своей младшенькой ему было, как раком до Пекина. Максимум может шерсть на жопе черта прохладным бризом пощекотать. Да и готовили Воронцова к совершенно другому будущему и другой работе, это было понятно банально по расписанию этого поца, который почти не появлялся на общих занятиях, а обучался по собственной программе. Валеру ждали в канцелярии Империи или тайной полиции, но уж точно не в мясных штурмовиках, как меня с Ивановым.