Текст книги "Я должен стать Главным Героем или… 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Ну а чо? Я теперь обедневший потомок шляхтича и международный герой, могу позволить себе к еврейской изворотливости добавить и старой-доброй шляхетской спеси.

– Я вот слышала другое, – прошипела Анька.

– Не знаю, что вы слышали, но я вмешался в ситуацию с Антоном Шереметьевым, исключительно защищая честь Московской Магической, – ответил я. – Или вы считаете, что позволять царскосельским бить местных студентов это достойное поведение для заместителя председателя студсовета и сержанта спецмехвойск?

Опля! Это была чисто ментальная двоечка для Шереметьевой. Я приплел к своим аргументам не только гимназию, но еще и свой статус ее подчиненного, прямо намекая, что если бы нихера не делал – то опозорил бы и Долгорукова, и саму Аньку.

Шереметьева была готова во мне дыру прожечь, но тут в раздевалку все же зашел Мишаня. Было понятно, что для порядка гигант решил помяться за дверью, но привычной ругани и криков в исполнении лейтенанта он не услышал и, судя по обеспокоенному виду решил, что мы тут уже перешли в рукопашную и друг друга поубивали.

Мои навыки Иванов знал отлично, не зря столько дуэлей провел, как секундант, но и Шереметьева была не лыком шита, так что кто вывезет в схватке – миниатюрная спортивная блондинка или тощий потомок богоизбранного народа, являлось вопросом открытым.

– Госпожа лейтенант! – прогудел гигант. – Разрешите начать переодеваться. У меня ведь режим и…

Кодовая фраза прозвучала и белобрысая осознала, что придется отступить. Ведь в своем стремлении придерживаться распорядка дня Мишаня не остановится ни перед чем, так что начнет оголять свое огромное божественное тело цвета графита прямо при молодой незамужней женщине. Пусть и с погонами лейтенанта.

– Спасибо, бро, – кивнул я гиганту, когда Анька наконец-то вышла из раздевалки и, по моим подсчетам, отошла метров на десять от двери. Слух у этой ведьмы был, как у летучей мыши, так что лучше подождать разрыва дистанции.

– Что случилось на этот раз? – спросил Мишаня.

– Да помнишь, я Антошу у царскосельских отбил в день награждения? Вот из-за этого и бесилась эта ведьма.

– И чего она? – недоуменно прогудел гигант, попутно помогая мне стянуть компрессионный костюм.

– А хрен его знает, – пожал я плечами, переодеваясь в гимназическую форму. Остаток дня был у меня совершенно свободен, а уже завтра – состоится церемония открытия спартакиады, так что сегодня я планировал оттопыриться с Воронцовым. – Ты точно с нами в клуб не поедешь?

– У меня режим…

– Мишаня, мы тебе навалим куриной грудки столько, сколько сможешь съесть, – честно пообещал я гиганту. – Погнали, хоть на мир за забором посмотришь.

Иванов недовольно поджал пухлые губы. Эту обработку я вел последние три дня, потому что и в самом деле, мы стали друг от друга как-то отдаляться. Раньше Мишаня был моим лучшим корешем во всем этом сраном мире, но чем больше я занимался вопросами бизнеса, тем больше мой фокус съезжал на Воронцова и прочих дворян. А терять свои пролетарские корни я не хотел! Тем более, мне с Мишаней в бой идти, и фигурально – во время соревнований, и буквально – после спартакиады Долгоруков обещал нам первые боевые выходы на мехах под его командованием.

Так что тимбилдинг с Мишаней нужно было провести, просто кровь из носа!

– Опять вы с Валерой нажретесь, а мне потом вас с общагу тащить.

– Не нажремся! А если нажремся – то нас Бубна завезет и затащит, его на проходной уже знают, да и мы ему пропуск сделали, как родственнику, – успокоил я Мишаню. Погнали. Покушаешь курочки в соевом соусе, он, кстати, совсем некалорийны! Музыку послушаешь, мышцы покажешь свои. Прикинь, как на тебя все смотреть будут!

– А кто еще будет? – спросил гигант, привычно закидывая обе наши сумки себе на плечо. Как он сам говорил, так проще, чем смотреть, как я волочу эту ношу на своем горбу, замедляя передвижение.

– А что, позвать кого-то хочешь? – удивился я.

– Давай Лилит с собой возьмем, – невинно пожал плечами Мишаня.

Я мигом понял, что задумал хитрый коренной русский и как Мишаня решил прогреть гоя в моем лице. Если с нами будет Лилит, то напиваться мне точно не стоит. Банально потому что демонесса может воспользоваться моим беспомощным состоянием. Бывали прецеденты, еле уберегся. Но видеть в нашей с Валерой компании Мишаню страсть как хотелось, я уже загорелся этой идеей, так что пошел ва-банк:

– И Стивена тогда возьмем, чтобы Лилит не скучала, а он на твое полотенчико не охотился. Как тебе затея?

От этого предложения лицо гиганта просветлело. У него были непростые отношения с опоссумом, он постоянно подкармливал Стивена курочкой – не потому что боялся, а потому что был добрый – но простить адской твари, посланной мне Б. Г.-куном гибель своих предметов гигиены, Мишяна до конца не мог. Я же понял, что надо срочно звонить Бубне и предупредить моего усатого подручного, что состав делегации изменится и нужно срочно накрывать поляну не чисто из куры, закусок и бухла, но добавить еще каких-нибудь вкусняшек для Лилит. То, что у этой жертвы опоссумной резни есть полугодовой запас кошачьих консервов, я даже не сомневался. Тут все под контролем.

Короче, было решено. Выезжали мы в город целым табором. Лилит которая игралась в это время со Стивеном, услышав о поездке в клуб, убежала в свою комнату собираться, а мы с Мишаней – стали проводить себя в порядок.

– Ну, все готовы? – спросил я, проводя визуальный осмотр своих товарищей.

Лилит надела легкое платьице, похожее на то, в котором мы ходили кушать шашлык, только немного темнее, цвета глубокой воды. Иванов втиснулся в армейские брюки и повседневную зеленую рубашку. Я же, как человек, который планировал бухать, нарядился по гражданке, дабы «не позорить честь мундира», как говорил Долгоруков. О какой чести, я правда, не уточнял. В обоих мирах вояки прямо при погонах легко бухали, словно черти, но наставление штабс-капитана я запомнил, и если и планировал принять вид не слишком презентабельный, то от элементов армейской одежды отказывался.

– Поехали, Воронцов уже на месте, нас ждет, – кивнул я своим, и мы двинулись на выход.

Время на часах – начало пятого. Пока поймаем такси, пока доедем, туда-сюда, тыры-пыры, шуры-муры, уже будет ближе к шести. В полночь я планировал выдвигаться обратно в сторону общаги, чтобы завтра в час дня на торжественной линейке быть бодрячком.

Вот только когда мы зашли в клуб, у меня чуть не отвалилась челюсть.

За отдельным столом для ВИПов, который мы планировали с Валерой сегодня оккупировать, сидел не только Воронцов, но еще и княжич Понятовский. Причем эти двое уже нормально так прогрелись, судя по запотевшему штофу с беленькой и початой закуске.

– О! Илья! – воскликнул полуфабрикат на Валерке, поднимаясь со своего место. – Станислав! Прибыли мои друзья! Я вижу, ты не только Мишаню уломал, но и Лилию привез?

При виде Лилит княжич Понятовский расплылся в улыбке и, бодро поднявшись со своего места, тут же направился приветствовать даму.

Слава богу, нас на пороге встретил Бубна и забрал с рук Лилит Стивена, поведя опоссума задней дверью в свой кабинет! Демонесса сначала дулась, но я заверил девушку, что если ей станет скучно, то она всегда сможет пойти поиграть с этой тварью в кабинет нашего управляющего. Все же, московский молодежный бомонд был еще морально не готов к близкому знакомству с моим тотемным зверем. И в их же интересах, чтобы этот день никогда не настал.

– Jaka piękna dziewczyna, – начал поляк, галантно наклоняясь лицом к ладони Лилит. – Валерий говорил, у вас есть сестра, так Штерн?

– Мы не кровные родственники… – многозначительно ответил я, предвосхищая грядущие потенциальные недопонимания, которые Лилит на людях обычно генерировала со сверхсветовой скоростью.

– Вот как, – протянул Понятовский.

Валера, прокашлявшись, напомнил княжичу, что Лилит даже не дворянка, хотя это исключительно вопрос времени, учитывая ее невероятные целительские способности. После Воронцов представил Мишаню и поляк, оценив габариты моего соседа, совершил роковую ошибку. Он задал ему вопрос про машину моего соседа, передовой мех «Оплот» защитного типа.

– Княжич, вы хотите узнать секретные данные? – с усмешкой спросил Валера, усаживаясь на свое место, но в голосе Воронцова что-то промелькнуло.

– Совершенно нет, – закачал головой пан Понятовский. – Вопрос… praktyczne? Характеристики «Оплота» мне известны. Интереснее впечатления от машины.

Мишаня, который до этого только пробубнел свое имя и сейчас, сидя на краешке дивана, затравленно озирался по сторонам в поисках обещанной куриной грудки под соевым соусом, сфокусировался на поляке.

– Вы фанат? – прямо спросил гигант у пшека.

– А какой пилот не фанат мехов? – искренне удивился Понятовский.

Мишаня демонстративно скосил глаза на меня, сидящего сейчас под ручку с Лилит, но вслух ничего не сказал. И так все было ясно. А потом мы с Валерой поняли, что потеряли этих двоих. Даже Лилит, невинно хлопая глазками, заметила, что обстановка за столом изменилась.

Нет, конечно же, сначала беседа огромного исконно русского негра-провинциала и польского княжича начиналась почти чопорно, но чем дольше эти двое говорили, тем жарче становилась дискуссия.

А когда Понятновский расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сбросил свой щегольский жилет, я окончательно осознал, что не ошибся в поляке.

– Надо будет Долгорукову рассказать, – задумчиво сказал Валера, когда мы двое вышли на перекур, подышать воздухом.

– Что именно? – спросил я, чиркая зажигалкой и протягивая открытую пачку Валерке. Этот поц время от времени баловался табачком, хотя курил не в затяг, как сигару.

– Что твоего соседа могут сманить красно-белые к себе, – ответил этот поц, неловко прикуривая сигарету и тут же выпуская облачко дыма, широко открыв рот. – Понятовский его так просто не отпустит.

– Ты думаешь, княжич такой гад? – удивился я.

– Не думаю, а знаю, – четко ответил Валера. – Пригласят на стажировку или обмен опытом, потом прикормят какими-нибудь мясными деликатесами, девку, опять же, подложат. Ты видел, какие пшечки крепкие бабы? Ух!

– Только если они внезапно научились принимать форму штанги, – хмыкнул я, затягиваясь.

– Значит, обратятся к женской олимпийской сборной по тяжелой атлетике. Или к метательницам ядра, – глубокомысленно изрек Воронцов. – Короче, варианты всегда есть.

– Да нет, Мишаня не такой, зачем ему сваливать к пшекам? Там что, лучше ему будет? – махнул я рукой, но Воронцов только иронично покачал головой.

Блять, а ведь Валерка прав. Мишане реально будет лучше у шипяще-свистящих соседей. Первое – там ему светит титул, пусть и через брак с какой-нибудь третьей дочерью мелкого шляхтича, которая пошла по спортивной карьере. А тут что? Он второй в звене со скандальным простолюдином, служит под командованием не менее скандального княжича Долгорукова, на которого многие в Империи зуб точат. А если мы провалимся? Я-то ладно, выплыву, мне Б. Г.-кун заскучать не даст. А что будет с Мишаней и что ему светит?

А Стасян Понятовский уже показал, как умеет быстро решать вопросики. Тут солнце встать не успеет, а князь уже получит срочную депешу через посольство, в котором сыночка изложит по полочкам, что и как нужно подготовить для сманивания перспективных кадров.

То, что я увидел в ночь прорыва четко говорило, что польские машины были большим и пиздец какими тяжелыми в управлении. Сам Стасян, как и почти любой пшек, был парнишей немаленьким, но даже больший здоровяк потерялся бы на фоне Мишани. А ведь не просто так он спросил у Иванова про «Оплот». Эта машина была хоть и ниже в высоту, но минимум такой же массы, как и польские мехи. И пересесть с «Оплота» на тяжелые машины Речи Посполитой для Иванова не составит никакого труда.

– Блять… – протянул я. – Надо соседа спасать.

– Просто поговори с Долгоруковым завтра, – остановил меня Воронцов. – А сегодня не мешай. Станислав может и обидеться, если ты станешь так нагло вставлять ему палки в колеса. А мы в это время можем плотно накидаться. За этот раз, и за прошлый. А утром нас Лилия откачает, целительная магия отлично снимает похмелье.

– А если опять бахнет прорыв? – спросил я. – Мы с тобой везучие. Тем более, с нами княжич…

– Не бахнет, – серьезно ответил Валера. – А если бахнет, самооборона будет здесь через пять минут. Я папе позвонил, предупредил, где мы будем. А касательно Понятовского… Поверь мне, он нарежется первым, так что все будем в одной кондиции.

План Валеры мне понравился. Напряжение последних дней было такое, что настроение реально было – нажраться в сопли и ползать под столом. Последней каплей стал сегодняшний разговор с Анькой. И даже перспектива того, что я могу проснуться в одной постели с Лилит как-то не пугала. Ведь в последнее время демонесса вела себя крайне прилично, что я сначала принял за обиду. Но нет, казалось, адская беженка просто поняла, что стоит сбавить обороты, так что никакого беспокойства о последствиях на следующий день у меня не было.

Глава 20

Проснулся я от чувства, что кто-то вбил мне в голову гвоздь, загнул с обратной стороны, а потом заставил облизать Стивена. Настолько мерзкий вкус был на кончике языка.

Попытался пошевелиться и понял, что, походу, меня парализовало. Глаза открыть я тоже не мог – веки просто не поднимались, а все вокруг казалось слишком мягким и горячим.

Я что, откинулся и попал в липкий ад, из которого нет выхода?

Кое-как вернув чувствительность затекшей спине и рукам, я смог червячком отползти от мягкого и теплого и, после чудовищного удара светом по моим глазам, увидел два огромных упругих холма ара-ара версии Лилит, в которых я и уснул, закопавшись лицом. Платье, которое на малой версии демонессы разлеталось легкой вуалью, сейчас плотно обтягивало неприлично аппетитную фигуру дочери Сатаны, а сама Лилит хмурилась во сне, крепко обнимая меня за шею.

От неожиданности я дернулся, боль еще раз пронзила голову, а демонесса только мило сморщилась и с силой притянула к себе, рискуя задушить несчастного сына еврейского народа в самых сексуальных в мире объятьях.

Борясь с внутренней паникой и головной болью, я кое-как отстранился от Лилит и увидел, что адская беженка была точно так же не в форме, как и я сам. Растрепанные волосы, чуть размазавшаяся тушь, которой девушка вчера подвела глаза, и зеленоватый оттенок лица говорили о том, что вчера все пошло далеко не по плану.

Господь, если ты существуешь, если я не нахожусь в больной фантазии ехидного Б. Г.-куна, а этот мир реален, сделай так, чтобы мы с Лилит не натворили этой ночью дел по пьяни. Обещаю, я никогда не буду больше ругаться матом или брать в магазине товары с конца полки в поисках свежачка, я… А не, штаны на месте, отставить ненужные клятвы.

Если на мне остались штаны, значит Лилит до меня не добралась и все ограничилось славянским захватом сиськами.

Кое-как расцепив мертвую хватку огромной мечты отаку, я скатился на пол, едва не сев жопой на мирно спящего Стивена. Судя по тому, как шарахнулся в сторону опоссум, для него эта ночка тоже была не из простых. Вместо попытки отгрызть мне жопу за такое неуважение, Стивен с шипением отпрыгнул, выгнулся дугой и даже попытался прикинуться мертвым – настолько ему не хотелось взаимодействовать со своим хозяином.

– Сам иди в жопу, – пробормотал я, едва шевеля распухшими губами.

Борясь с невероятной по силе светобоязнью, я осмотрел свою комнату. На третьей койке, где обычно ночевала Лилит, лежал кокон из нескольких одеял. Видимо, это был Валера. Мишаня спал как обычно, отвернувшись к стенке и упершись лбом в стену. Чуть прислушавшись, я убедился, что оба тела все еще дышат, так что направился в ванную, умыть лицо и шею холодной водицей.

По ощущениям, я все еще был пьян, но не настолько, чтобы не соображать, что происходит. Последнее, что четко запечатлелось в моей памяти – княжич Понятовский заказывает очередной штоф беленькой, после чего мы по кругу разливаем всем – в том числе Лилит и даже Мишане, который не смог отказать настойчивому поляку.

Пиздец! Понятовский заставил бухать Иванова! Прав был Валера, что полякам верить нельзя! Я не был уверен, что даже моя сила убеждения, которую мне подогнал Б. Г.-кун, заставит черного гиганта опрокинуть в себя даже сотку, а в моих воспоминаниях они с Понятовским едва ли не на брудершафт пили… Повторюсь, это пиздец! Оттянулись в клубе перед началом спартакиады, проверяй…

В ванной не было ничего подозрительного. Огромный розовый полотенчик сушился на змеевике, толчок вроде не заблеван и стоит чистый и нарядный, душевая кабинка приотрыта и из нее торчит чья-то нога в дорогом ботинке… Унитаз, кстати, внезапно чист, если этой ночью кто-то и блевал, то уж точно за пределами общежития.

Я склонился над раковиной, пару раз плеснул холодной водой в лицо, обтер шею, выпрямился, посмотрел в зеркало и убедился – я все еще в говно бухой.

А потом я вспомнил про торчащую ногу.

На дне душевой кабинки лежал княжич Понятовский и, судя по струйке слюны, которую пускал поляк, он был еще больше не в форме, нежели я.

Я аккуратно присел рядом с бесчувственным поляком, потряс его за плечо. Потом потряс еще разок – ноль реакции. Потом я осмелился и легонько побил поляка по щекам. Безрезультатно. Смочил холодной водой вафельное полотенце и положил поляку на лицо, отчего он стал похож на труп, который прикрыли до приезда криминалистов.

Снял полотенце, опять постучал ладонями по щекам западного гостя. Щечки Понятовского раскраснелись, но в сознание княжич приходить отказывался. Только хрюкнул разок, как Стивен, пару раз чмокнул губами, после чего опять превратился в бессознательный мешок с костями.

– Да блять… – протянул я, после чего мой взгляд наконец-то упал на наручные часы.

Я не любил часы, мне они жить мешали, но мобильников тут не было, так что приходилось носить. Сначала я гонял с дешевенькой местной копией «электроники», но поступив на службу к Долгорукову обзавелся котлами чуть поприличнее. Плебейскими, конечно же, но это уже были механические часы.

Уже начало первого! Через сорок минут начнется торжественная линейка!

От мощного стука в дверь я чуть не потерял сознание, так это ударило по моей похмельной головушке.

На пороге ожидаемо стояла Валерия. Сеструха нашего полуфабриката сначала резво ввалилась в комнату, но сделав всего несколько шагов, закрыла лицо ладонями, не в силах сделать даже вдох.

– Вы что вчера пили⁈ Чистый спирт⁈ – прохрипела заместитель председателя студсовета, бросаясь к окну и распахивая его настежь.

От притока свежего воздуха Мишаня сделал глубокий вдох и перевернулся на спину, а кокон, в который был закручен Валерка, пришел в движение.

– Кто тут шумит? – вяло спросил Воронцов, выбираясь из-под одеял и щурясь от яркого солнечного света.

Выглядел наследник графского рода еще хуже, чем я или Понятовский, но с удивительным упрямтсвом фокусировался на фигуре Валерии, понимая, что если отключится – ему пиздец. Так что держался Валерка в сознании изо всех сил, пытаясь понять степень нашего залета.

– Вы что тут устроили! – стала повышать голос Валерия, отчего мы с Валеркой сразу же поморщились. Блять, и звонкая такая, как гвоздем по стеклу! – И что это за шалава⁈ Вы кого притащили⁈

Сеструха Валеры подскочила к моей койке и схватила Лилит за руку, пытаясь стащить ее с постели. Господи-помилуй, женщина, ты не понимаешь, что творишь!

– Валерия! Это Лилия! – закричал я, бросаясь спасать демонессу от скорой расправы.

– Какая еще Лилия! Эта огромная вульгарная шалава – наша малышка Лилит⁈ – взвилась Воронцова.

Я грудью бросился на демонессу, закрывая дочь сатаны от гнева Воронцовой, в тоже время аккуратно отодвигая несколько прядей черных как смоль волос с ее ангельского личика.

– Сама посмотри! Это Лилия! – повторил я, тыча пальцем в щеку бессознательной демонессы.

Воронцова прищурилась и стала всматриваться в лицо девушки, которую так поспешно окрестила шалавой.

– И сама подумай, я в свою койку абы кого не пускаю! Да и Стивен бы не пустил! – стал объясняться я, совершенно не думая, как это вообще звучит вне контекста. Да и с контекстом тоже звучало, на самом деле, так себе.

Вроде до Валерии стало доходить, но она все еще не могла уложить в голове аномальную трансформацию, которая произошла с моей «родственницей».

– А чего она тогда так выглядит?.. – неуверенно спросила Воронцова.

Видимо, на небольшие рожки сестра Валеры внимания не обратила.

– Это ее с похмелья жмыхнуло. Нетипичная реакция на алкоголь, ей пить нельзя, – честно ответил я.

– Нетипичная реакция на алкоголь? – переспросила Валерия.

– Очень-очень нетипичная, – закивал я головой. – Она как отойдет, станет обычных размеров.

– Мне кажется, это какой-то бред, – все еще сомневалась Валерия.

– В̧͔̦̞̱͕̀ͅе̡̭͉̤̠͔͐̀̑͂͜͜͝р͉̠͈͎̩͑̃̈́̊̀ь̼̯͍̜͎̳̠̮͗͊́̏͝ ̗̋͌̂͑̌̚͝ͅм͓̟̗͇̃̈̆̀͑н̢̖̺̲̈́́̄̒͆е͇͔͇͙̬̐̅̽͜͜͝, ̧͛– я добавил в свои слова силы, надеясь, что прокатит.

Валерия пару раз моргнула, после чего прожала плечами и, потеряв интерес к сексуальной фантазии на моей кровати, развернулась к своей главной и традиционной жертве. При этом я даже не знал, это сработала магия убеждения Б. Г.-куна, которой я не рисковал пользоваться после безобразного нерфа шанса срабатывания, или это Валерия просто настолько привыкла к творящемуся пиздецу вокруг ее брата, что просто решила принять эту дичь как должное. Просто во благо своего собственного ментального здоровья и душевного спокойствия.

Полуфабрикат на Валере же времени особо не терял – уже выскользнул с запасной койки и медленно, по стеночке, но пытался списаться из помещения. Поймала его сестра буквально в дверном проеме – за шкирку, как нагадившего котенка. Благо, остатки мозгов у этого абобуса все же были, и он не попытался в таком состоянии блинкануться, а то не было бы у меня больше кореша в студсовете.

– Стоять! – рявкнула Валерия, рывком останавливая пытавшегося улизнуть братца.

Следом зашевелился и Мишаня, разлепила один глаз и Лилит. Причем я же до сих пор лежал поперек демонессы, которую мне пришлось защищать от гнева Воронцовой.

– Доброе утро, сладкий… – томно выдала Лилит, а я почувствовал, что дочь сатаны стала еще чуть-чуть больше. Еще немного, и платье на адской беженки окончательно разойдется по швам, явив мне зрелище, после которого меня сто процентов запрут в самом дальнем котле преисподней.

Тут пришлось применять технику невербального общения. Пока Валерия была занята истязанием нашего председателя студсовета, а Мишаня не до конца пришел в себя и силился сесть на кровати, я перехватил ладони Лилит, которыми она уже тянулась к моей груди, и вылупился на нее во все глаза.

– А если я не хочу останавливаться? – прошептала демонесса и облизнула губы острым языком, а ее глаза зажигаются красным огнем.

– Не сейчас… – прохрипел я, пытаясь не умереть от головной боли, потому что любое напряжение сил сейчас проворачивало в моей похмельной башке острый гвоздь.

– А когда? – с улыбкой шепнула Лилит.

– Эй! Вы чем там занимаетесь? – крикнул Валера, пытаясь отвлечь внимание от своей персоны.

– Ничем! У тебя своя сестра есть! Валерия! Это он все виноват! – крикнул я в ответ, тут же возвращаясь к Лилит. – Прекрати!

– Ты такой недотрога… – протянула демонесса. – Но сам сказал, что потом, а не сейчас. Я запомнила.

Едва она перестала говорить, тело Лилит стало сжиматься, и через мгновение я завалил на кровать ее тупенькую миниатюрную версию, удерживая адскую беженку за тонкие запястья.

– Братик! – восторженно воскликнула умственно-отсталая версия дочери Сатаны, осознав в какой позе мы находимся.

– Ребята! У нас есть проблемы! – воскликнул я, вскакивая с кровати и отпрыгивая в сторону гнезда Стивена. Если Лилит все же не сдержится и бросится на меня, я буду отбиваться опоссумом. – У нас в ванне международная проблема!

Услышав слова «международная» и «проблема» в одном предложении, Валерия даже выпустила своего непутевого братца и бросилась в санузел. А уже через три секунды мы услышали громоподобный рык младшей сестры Валерки:

– ДЕБИЛЫ! ВЫ ЧТО НАТВОРИЛИ⁈

– Ты слышал? – удивленно спросил Валера. – Она матом ругнулась?

– ПИЗДЕЦ! – продолжился ор из ванной.

– Точно ругнулась… – протянул Валера. – Странно…

– Лилит, милая, ты можешь меня исцелить? – спросил я, обращаясь к демонессе. – Ну, ты сначала себя подлечи, а потом всех нас…

Мини-версия дочери Сатаны с интересом выслушала мою просьбу, после чего засветилась изнутри, словно лампочка Ильича. Вот это я понимаю, способности к детоксикации, а не эти ваши смузи и очищающие коктейльчики. И почти так же надежно, как капельничка в вытрезвителе.

Довольно быстро Лилит привела в чувство всю нашу компанию. Даже немного Валерии досталось, потому что у дочери графа Воронцова так сильно скакнуло давление, что вена на лбу проступила. Но вот когда очередь дошла до пана Понятовского, все пошло по известному адресу.

Дочь директора ада зашла в ванную, положила на грудь польского княжича ладонь, появилось свечение и… Нихера не изменилось. Это тело даже не шевельнулось, только выпустило свежую струйку слюны на грудь.

– Это что такое? – удивился Валера, который пытался сейчас пригладить торчащие во все стороны волосы.

– Не получается, – надулась Лилит. – Что-то мешает…

Девушка решительно упала на колени рядом с поляком и на этот раз положила уже две ладони на грудь княжича. Под руками Лилит возник яркий свет, а потом шарахнуло так, что адскую беженку едва не отбросило к другой стене.

– Твою мать! – присвистнул Воронцов.

– Это что еще за колдунство? – удивился я.

– А я знаю, – прогудел Мишаня. – Княжич вчера хвастался, что ему поставили печать, которая атаку кибердемона выдержит. Типа, чтобы даже если снова случился прорыв, он мог стоять посреди толпы чертей хоть два часа в ожидании подмоги.

– Это че, он теперь неуязвимый⁈ – удивился я.

Валера уже нехорошо потянулся к бритвенному станку, которым Мишаня полировал свою черепушку по утрам, но ему тут же дала по рукам Валерия.

– Ты совсем мозги пропил⁈

– Да я чуть-чуть резану где-нибудь немножко, чтобы проверить! Это же высшая защитная магия!

– Идиот! А если на нем какое тревожное заклинание висит⁈ – чапалах от сеструхи прилетел Валере такой, что у него чуть глаза не вывалились, как у того пикинеса, после чего Валерия посмотрела на часы. – Нам через пятнадцать минут стоять на линейке! В первом ряду!

Мы дружно уставились на бездыханное тело княжича. Не, можно было бы конечно сыграть в «уикенд у Берни» или как там назывался этот фильм, где герои таскали за собой труп своего кореша, но я не думаю, что польская делегация это оценит.

– Его еще и ищут, наверное… – пробормотал Мишаня.

– Да кто рискнет? Он же Понятовский. Такие как он не опаздывают, а задерживаются, – покачал головой Валера. – Но ситуация говно.

Все четверо переглянулись. Лилит же обиженно смотрела на бездыханное тело, потирая пятую точку, на которую она приземлилась после вспышки.

– Предлагаю разыграть нашу главную козырную карту, – предложил Воронцов.

– Блять, не смей… – сказал я, но не успел закончить, а Валера уже исчез. А через минуту они вместе со штабс-капитаном вошли в комнату уже через дверь.

Вот это я понимаю, скорость. По лицу Долгорукова было видно, что такой длинный прыжок дался ему нелегко, а Валера вовсе выглядел хуже, чем в состоянии лютейшего бодуна.

– Ну и кто мне объяснит, почему у вас в санузле валяется княжич соседней державы? – спросил начальник, холодным взглядом окатывая всех присутствующих, словно непослушных детей.

Досталось даже Валерии, которая, вроде как, была тут и не при чем.

Пока Долгоруков решал, что делать с бездыханным паном Понятовским, ко мне со спины подошла Лилит и, нежно тронув за плечо, шепнула на ухо:

– Я все помню, – выдохнула демонесса и в ее словах сквозила реальная угроза.

Вот ты и допрыгался, Илюша, теперь с тебя не слезут, причем во всех смыслах.

Единственный вариант избежать изнасилования заключался в том, что меня объявят международным преступником, который покусился на жизнь польского княжича. Но и этот вариант был, на самом деле, так себе.

До официального начала спартакиады между магическими учебными заведениями оставалось меньше десяти минут.

* * *

Примечание от Б. Г.-куна

Лилит не смогла провести процедуру вытрезвления княжича Понятовского по причине того, что на него реально наложили печать от демонической энергии. И пусть магия Лилит в одно касание становила на ноги инвалидов, делала слепых зрячими и даже возвращала чувство вкуса любителям азиатских новелл и аниме Наруто, но против этого заклинания она была бессильна. Потому что родителей не выбирают.

Глава 21

Я не знаю, как мы пережили день начала спартакиады, но последующие несколько суток выдались потненькими.

Долгоруков, видимо, в отместку за то, что мы добавили ему седых волос, не выпускал меня и Мишаню из ангара, буквально заставляя жить в мехе. На все мои скромные замечания, что так до первых соревнований мы с Ивановым можем и ноги протянуть, штабс-капитан отвечал неизменным «А вам никто ноги протягивать не разрешит!», после чего мы делали еще один кружочек по ангару внутри своих машин.

Штабс-капитан нервничал, это было видно по тому, каким каменным становилось его лицо, едва мы допускали с Мишаней малейшую ошибку. Но методы у Долгорукова были свои и довольно суровые – княжич решил задрочить нас до такого состояния, чтобы мы все делали буквально на автоматизме, даже голову не включая. И, как бы мне не хотелось это признавать, его подход работал. Потому что к концу второго дня, мне было комфортнее находиться в пропитанной моим потом и слезами кабине «самурая», чем на бетонном плацу ангара.

Удивительно, но спас нас основной виновник этого залета. Когда в дверях ангара появился пяток фигур в красно-белых компрессионных костюмах, я уже было подумал, что меня наконец-то разъебал инсульт и все это закончится. Соси жопу, сраный Грузовик-кун, я вырвался из твоего сраного мира фантазий!

Правда, радость моя поутихла, когда я понял, что это пришла сборная Речи Посполитой, и сейчас княжич Понятовский о чем-то переговаривался с княжичем Долгоруковым.

– Да ладно, прямо предложил совместные тренировки? – удивился Валера, когда я за ужином рассказал о визите поляков. – И вы реально будете вместе маневрировать?

– Прикинь, – ответил я. – Приперлись всей командой просить потренить вместе с Мишаней.

Здоровяк, который скромно сидел на краешке стола и жевал свою куриную грудку, наваленную сразу на четыре тарелки, только еще больше засмущался.

– То есть Понятовский запомнил ваши пьяные разговоры? – удивился Валера.

– Не только запомнил, он же еще и забился с Мишаней, что их «Гусары» будут быстрее «Оплота», – продолжил я рассказ.