Текст книги "Одиночество жреца богини Лу (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Одиночество жреца богини Лу

Пролог. Выбор бессмертной

* * *

Калита лениво рассматривала окружающий пейзаж. По иронии судьбы, она стояла у того самого места, где впервые «познакомилась» с Антоном – возле небольшого святилища Семерым в Трейле. Чуть теплое весеннее солнце уже закатилось за горизонт, и провинциальный город утонул во мраке. Улицы опустели, в кабаках и на постоялых дворах зажглись масляные лампы, открылись бочки с пивом и кувшины с вином, радуя посетителей, а прочие простолюдины усаживались дома за стол – ужинать тем, что сумели заработать за день.

Через дорогу от святилища, по приказу короля Кая Фотена, была установлена небольшая молельня весьма популярной нынче богини-покровительницы вдов и сирот – Лу. И хоть война на два фронта между Клерией, Паринией и Гонгорским Королевством отгремела почти четыре года назад, шрамы на душах людей так до конца и не зажили.

До сих пор во многих селениях и городах были дети-сироты, которые остались без родителей в ходе того конфликта, еще больше – вдов, что потеряли мужей в бою. Особенно печальной ситуация была в двух важнейших городах страны, в Пите и Миллере.

Столица потеряла слишком много убитыми во время паринийского штурма, а еще больше умерло от болезней, которые расползлись по руинам нижнего города. И никакое кипячение воды, и прочие меры, что предлагал Антон, тогда не помогли уберечь простых жителей от желудочной болезни и других недугов. Хорошо, что он не увидел, как тщетны были его попытки – Антона тогда отослали в недавно пожалованное имение на самой южной границе королевства.

Антон Тинт, эксцентричный барон, делец, герой войны и отмеченный Палом. Любимец молодого короля и человек, который умудрился удивить даже Семерых. В последний раз Калита видела смертного в Миллере, когда он спел ей удивительную песню о любви и несгибаемых солдатах собственного мира. Больше она не показывалась человеку на глаза, хотя и присматривала за ним. С одной стороны – он мог понадобиться Матери, а Геору злить не стоило, а с другой – он просто был ей интересен. У богов не так много развлечений.

Бард прикрыла глаза, вспоминая, какому количеству людей за все время своего бессмертия она покровительствовала. Гениальные певцы и танцоры, бесстрашные путешественники и обаятельные аферисты. Перед взглядом Калиты сейчас мелькали десятки лиц людей, которых она опекала и оберегала, давала свою поддержку и буквально за руку выводила из безвыходных ситуаций. Десятки прекрасных смеющихся лиц всегда неунывающих и смелых смертных, которые ее всегда увлекали и даже завораживали.

Лица десятков мертвецов, что уже давно отправились в чертоги Фора.

Наконец-то Бард ощутила напряжение сил возле святилища Лу – богиня второго круга явилась к своему очередному алтарю, как и требовал от нее Антон. Посещать все свои святилища, принимать все жертвования и отвечать на молитвы смертных. Для бога это было тяжело, требовало немалых сил и концентрации. Но Антон называл это немного странным термином «работа с аудиторией». Как Истинный, и при этом Первый Жрец Лу, он выполнял огромную работу. Наблюдая за мужчиной, Калита иногда удивлялась, как ему удавалось строить все еще местами инфантильную богиню, убеждать, уговаривать, принуждать делать то, что должно, а не то, что она хочет.

Иногда Калита вообще ловила себя на мысли, что из Антона получился бы намного лучший бог, чем из Лу. Если бы это было возможно.

– Лу, я знаю, что ты уже здесь. Выходи, есть разговор, – сказала в пустоту спускающейся на город ночи Калита.

От стены молельни отделилась тень, которая быстро приняла очертания маленькой богини.

За пять лет Лу ни капли не изменилась: все те же черные волосы и фиолетовые глаза, простая одежда по фигуре, мягкие сапоги и меч за спиной. Единственное, что было не так, как во время их совместных путешествий – теперь Лу полноценное божество, пусть и малое. В какой-то степени они почти равны, но и одновременно бесконечно далеки друг от друга. Провинциальное божество и Седьмая на одной улице в городе, где все началось.

– Седьмая.

Лу коротко кивнула, обозначая, что собирается придерживаться официального стиля общения со старшим богом.

Калита недовольно дернула щекой, но, в несколько шагов подойдя к старой «знакомой», подхватила ту под локоть и потащила в сторону, прогуляться по улицам ночного Трейла.

– Ну не дуйся так, столько лет уже прошло.

– Знаешь, не знаю, пройдет ли когда-нибудь достаточно лет, чтобы я забыла, – холодно ответила Лу.

В своем праве. Калиту тоже взбесил бы факт наличия столь высокопоставленного соглядатая на протяжении срока, что она провела рядом с Антоном и самой Лу. Да и вообще, сам факт слежки со стороны Старших богов. Это было, мягко говоря, неоднозначно.

– Как дела в Эдре? – разговор надо было с чего-то начать, так что Калита решила использовать обтекаемые фразы.

– Все хорошо, правда, ты и сама это знаешь, Седьмая, – сухо ответила Лу.

Она повзрослела, морально так точно, так что сейчас держала себя в руках. Ей очень хотелось высказать Калите все, что она о ней думает, но не стала. Когда-нибудь. У них впереди вечность.

Калита от такого ответа только поморщилась, но не стала наседать на маленькую богиню второго круга. Ей и так придется непросто.

– Не хочешь говорить – твое право, богиня Лу. Но я пришла не как Седьмая или посланница Матери, а скорее как равная тебе. Как бессмертная.

Лу молча слушала.

– Я прожила намного дольше, чем ты, Лу. В десятки раз дольше. Почти пятьсот лет ты толком не общалась с людьми, избегала и их, и своих обязанностей. За это ты прошла испытание, вы прошли испытание, – с нажимом закончила Бард.

– К чему ты клонишь, Седьмая?

Прямо сейчас они подошли к кабаку, где Антон впервые увидел Энжи. Там бессмертная Калита впервые попалась на глаза странному пришельцу из другого мира, которого выдернуло сюда заклинание призыва Матери.

– Я клоню к тому, что Антон выплатил тебе все возможные долги, которые на него повесило заклинание Георы. И даже больше.

– И?

– Ты не думала о том, что Антон – смертный? Сколько уже прошло? Больше пяти лет? Ты же видишь, как он меняется. Сейчас он мужчина в самой силе. Достаточно молодой, но уже поживший и прошедший испытания, чтобы стать мудрее.

Калита остановилась и заглянула Лу прямо в лицо. Богиня была мрачна и сосредоточена, слушая, что говорит Бард. Она и сама об этом думала.

– Каков ваш уговор, Лу? Что ты ему пообещала? Что останешься рядом навсегда?

– Какая тебе разница? Мы больше ничего не должны Пантеону, – с вызовом ответила Лу.

«Мы», – с горечью подумала Калита, – «это проклятое «Мы»».

– Нет никакого «Мы», Лу. Не может быть. Он смертный, ты – бог.

– И я вольна поступать так, как хочу, пока справляюсь со своими божественными обязанностями, – в ответе богини второго круга так и сквозили слова Антона, от чего Калита даже немного опешила.

– Послушай, девочка. Сейчас он молод и силен, и да, он будет рад прожить с тобой весь отведенный ему срок. Из-за того, что он стал твоим Истинным Жрецом, Антон проживет почти в два раза дольше обычного человека. Но когда-нибудь он умрет. Или на старости лет осознает, что всю свою жизнь провел с нестареющим вечным божеством, которое после его смерти найдет себе кого-нибудь другого. Ведь ты больше не сможешь оставаться одна. Сейчас у вас все хорошо. Для него ты принимаешь облик смертной, но подумай сама! Сколько седых волос появилось в его косе за эти короткие пять лет? А ведь ты не меняешься, и никогда не изменишься. Радость смертных – проживать жизнь вместе с другими людьми. С людьми, которые могут оставить потомство, с людьми, которые рано или поздно умрут. Вы же замерли, будто в янтаре. Вот только ты не меняешься – а он будет медленно увядать, превращаясь в немощного старика с серебристым посохом в дрожащей руке. И, скорее всего, ты не сможешь наблюдать за этим и в последние его дни просто исчезнешь по своим божественным делам. И больше не вернешься, как бы он не звал тебя и не умолял. Потому что наблюдать, как они умирают – слишком тяжело. Поверь мне, девочка, богу Семерки, который провел в мире смертных времени больше, чем в Пантеоне.

Калите было больно смотреть на Лу: весь спектр эмоций, который сейчас обуревал богиню второго круга, был написан у нее на лице. Но Бард должна была предупредить Лу, просто обязана поделиться собственными ошибками, которые она совершила, будучи когда-то таким же молодым божеством.

– Вы не сможете вечно играть в счастливую семейную пару, и ты не можешь дать ему детей. Ты вообще ничего не можешь ему больше дать, Лу. Вспомни: Антон мечтал выполнить договор с Матерью и наконец-то обрести свободу, стать хозяином своей жизни. Но получилось так, что вместо этого он стал твоим пленником. Пока ему нравится этот плен, но его финал ужасен. Как для него, так и для тебя. Так что пока можешь – отпусти его. Пусть он проживет свою жизнь смертного и умрет в окружении родных людей, а не под осуждающим взглядом бессмертного бога, осознавая свою ничтожность. Хватит брать, Лу. Пора отдавать.

– И что я должна отдать?

Лу была сосредоточена и тиха. От былой ершистости не осталось и следа, слова Барда дошли до нее в полной мере.

– Свободу, – невесело улыбнулась Калита, взяв Лу за руку, – дай ему то, чего он хотел изначально. Свободу от тебя, богиня Лу. Ты не можешь отменить того факта, что он навсегда останется твоим Первым Истинным Жрецом, которого ты обрела после перерождения. И он всегда будет тебя любить. Но пусть он любит тебя, как пристало жрецу – как своего бога, а не как жену. Так что отпусти Антона, пока он молод, силен и способен это пережить.

Она отпустила похолодевшую руку Лу и развернулась обратно – в сторону святилища. Путешествовать через алтари было удобнее всего.

– И еще, – сказала Бард на прощание оглушенной ее речами богине, – скоро вам и так придется на время расстаться. Сделай все для того, чтобы в этот период Антон не слишком сильно тянулся к тебе. Отдались, охладей, веди себя, как предстало божеству, а не смертной. И может быть, к моменту его возвращения рана от вашего расставания на его сердце затянется.

– А что делать мне? Как насчет моих ран?! – Лу не выдержала и почти сорвалась на крик.

Слова Калиты ранили, слова Калиты причиняли боль. Слова Калиты были чистейшей правдой, которую Лу и так знала без нее, но не хотела себе признаваться. Потому что иначе ей бы пришлось от него уйти.

– У тебя впереди будет вечность, чтобы их залечить, – коротко ответила Калита и пошла прочь.

Больше им говорить было не о чем, и Бард очень надеялась, что смогла достучаться до Лу.

Смотреть, как они – смертные, которых ты любишь – уходят из жизни, было невыносимо. Особенно если ты все время рядом. Она сама совершала эту ошибку, и не раз, и сейчас надеялась, что смогла уберечь от этого Лу. Пусть будет тем, кем является – бессмертным богом. А чтобы смириться с потерей у нее будет впереди целая вечность. Во всяком случае, когда смириться с подобным получится у нее – Калиты, она расскажет Лу, как у нее это получилось.

Ночь окончательно опустилась на Трейл, начался час Фора.

Глава 1. Дела сердечные

– Нет! Нет! Нет! Ты не можешь так со мной поступить! Не сейчас! Даже не смей!

– Но Антон! Пойми меня! Так нужно!

– Даже и слышать ничего не хочу! Да как вообще можно было подумать о таком?!

– Ну а что мне еще прикажешь делать?!

Наш спор с королем Каем Фотеном Первым продолжался уже минут двадцать. Конечно, неплохо я съездил в столицу по рабочим вопросам.

– Кого мне еще отправить к этим ламхитанцам, а?

– Знаешь, я вписался в кучу авантюр во время войны, вот этими самыми руками отбил для тебя столицу и Миллер, а ты мне – нож в спину!

Я картинно продемонстрировал королю руки. На левом среднем пальце тускло сверкнула золотая баронская печатка, украшенная фиолетовыми сапфирами.

– Да какой нож! Ты в своем уме вообще?! У тебя вон огромное баронство на юге, винокурни твои стоят…

– Да все что в том баронстве есть я и построил! Дал мне глухой угол, где только медведи на полянах срут, вот уж наградил! Да я там чуть не загнулся, пока сделал из этого пустыря что-то похожее на обжитый район!

Тут я, конечно, немного лукавил, народ после войны сам потянулся в мои края – подальше от побережья, где люди жили в постоянной угрозе. Многие пришли из окрестностей Миллера или вообще с востока страны, и осели по всей протяженности Мирои. Мне же нужно было лишь воспользоваться этой высвободившейся людской массой и привлечь мигрировавших клерийцев к труду во благо молодого баронства.

И пока я занимался своими баронско-жреческими делами в Эдре, меня все устраивало. Но король сейчас в очередной раз втягивал меня в свои делишки, чему я изо всех сил сопротивлялся. Э, какой хитрец! Чтобы я – и в Ламхитан! Да это другой конец мира! Да еще и морем!

– Барон Тинт! Твоему королю жизненно необходимо, чтобы именно ты поехал в делегации сватов! И точка!

– Да нахрена я тебе вообще там сдался, скажи мне, Кай?! З-А-Ч-Е-М?

Король устало опустился в кресло и потер виски. За последние пять лет Кай Фотен окончательно возмужал и стал полновластным королем Клерии – больше ни у кого бы не повернулся язык назвать его юнцом. Высокий, по местным меркам, темноволосый, с серыми глазами, он с годами раздался в плечах превратился в лакомый кусочек Севера по мнению всех более-менее знатных невест. Тонкость черт Кая никуда не ушла, но кровь Фотенов все же стала брать верх над породой невесомой шаринской княжны, которая была его матерью. Так что к сорока годам, я думаю, король все же сменит свою любимую рапиру на боевую секиру, которой орудовали его отец и деды на поле боя. Да уже и сейчас монарх, по рассказам гвардии и придворных, все чаще брался за более тяжелый полуторный или двуручный меч, нежели за легкую рапиру. И было понятно, почему.

Кай подошел к столику, что служил ему баром, и вопросительно приподнял один из графинов с вином. Я подал знак, что можно по чуть-чуть. Король сам плеснул нам в кубки вина, а мой еще и чуть приморозил – знал, что я предпочитаю чуть прохладное, градусов пятнадцати вино.

Я немного покрутил кубок в руках, прогревая напиток до идеальных по моему мнению кондиций – в районе градусов восемнадцати, после чего сделал глоток. Кай к моим причудам за годы уже привык, так что ждать меня не стал, уже во всю смакуя вино благородного рубинового цвета. Время было уже позднее, так что никакого алкоголизма, исключительно способ упростить переговоры.

– Антон, еще раз. Это Ламхитан. Закрытое королевство, которое поклоняется одновременно Палу и Софу. Матерь и прочие из семерки там вообще не в почете, ну, кроме Сидира. Кузнеца везде любят. И кого мне еще отправлять?

– Может жену поближе найдешь, а? Ну не знаю, династийный брак с токонцами? Или опять же, с шаринцами? Почему нет? Да хотя бы старшие кланы Бланда – мы много с ними торгуем, я слышал, переговоры о военном союзе ведем. Зачем тебе Ламхитан?

Кай посуровел, думая, что мне рассказать. Это состояние короля я уже хорошо выучил, так что беззаботно потягивал вино, рассматривая уже наизусть выученные гобелены и портреты на стенах кабинета. Сейчас он созреет и вывалит все, как на духу.

Я научился идеально контролировать ментальную магию, что, впрочем, произошло благодаря жреческим силам, так что сейчас мог наслаждаться тишиной и покоем, пока в голове монарха крутились самые разные мысли. Да и наш старый уговор никто не менял – Кай не сможет доверять мне целиком, если я буду за ним подглядывать.

Король не раз и не два устраивал мне проверки на тему того, читаю я его мысли или нет. Разок даже инсценировал мой арест, но каждый раз упрекнуть меня было не в чем.

– Ты же помнишь, почему вообще началась война?

– О, такое забудешь, – съязвил я.

– Да, – продолжил Кай, делая вид, что не заметил моего тона, – Бренн вступил в войну с Нельской Короной на стороне Ламхитана, оставив нас без поддержки на юге. Поэтому Париния и решилась атаковать.

– И что дальше?

– Республика со своим Советом – как ветреная девица, знаешь ли. Короче, если опустить несколько лет, грызню высшей знати и взаимные обвинения, Бренн вроде как Ламхитану больше мешал, чем помогал. Во всяком случае, их войска ни разу не приняли ни одного серьезного сражения. Некоторые говорят, что Республика Бренн вообще в войне не участвовала… То есть наши южные союзнички нам вовсе и не союзнички, – невесело усмехнулся Кай Фотен.

Я понимал чувства короля. Чего только стоит процент по предложенной Бренном ссуде, что предлагалась для найма дополнительных мечей на том же Бланде. Такой кредит разрушил бы Клерию с большей вероятностью, чем потеря порта Миллер и Пите вместе взятых.

– И ты хочешь связать себя союзом с Ламхитаном через династийный брак? Так? Что-то шаринцы не очень торопились тебе на помощь, учитывая, кто твоя мать.

При упоминании о западной родне Кай поморщился, как съел что-то кислое.

– Архи Ламхитана всегда относились к кровным узам намного серьезнее, чем тут, на севере. Для них династийный союз не пустой звук. Тем более я планирую сделать их принцессу не просто женой, а соправительницей.

Вот тут я мысленно присвистнул. Кай на самом деле был сейчас окружен со всех сторон врагами, но чтобы идти на такой отчаянный шаг? Ведь в случае его смерти престол займет не наследник мужского рода Фотенов или кто-то из боковых ветвей или герцогов, а южанка.

– Знаешь, это серьезное решение, – задумчиво ответил я, – но если ты готов на такие шаги, так в чем вообще проблема?

– А вот тут, мой барон, начинается все самое интересное. Единственная дочь Великого Арха Ламхитана, принцесса Сания, не сказать, что сильно рвется замуж, как она сама выразилась, за «северного варвара», – Кай усмехнулся, но я видел, как эти слова уязвляли его самолюбие.

Да неприятно быть отшитым с такой формулировкой.

– Так, а как я тебе помогу? Если она единственная дочь Арха, которой он, само собой, во всем потакает? Что я могу сделать?

Все, я попал, согласился. Король имеет удивительную способность проникать в сознание и насаждать свои мысли и желания без всякой ментальной магии. В который раз он исподволь убеждает меня сунуть голову не пойми куда с не пойми какими последствиями для этой самой головы.

– Вопрос был решен на уровне Арха. Он согласился отдать за меня свою дочь, и планировалось, что принцесса Сания приедет в Клерию вместе с последним визитом сватов, которые привезут за нее выкуп – то есть вернется с тобой. Тут думали провести подготовку к свадьбе и приему делегации Ламхитана, и уже в следующем году, максимум через полтора, сыграть свадьбу.

– Но?..

Король сделал большой глоток вина.

– Но последнее посольство знатно обделалось. Я не подумал, когда отправил туда Вертеса вместе с сыном. Герцог прекрасный воин, это он доказал и в Пите, и в Миллере, но отвратительный дипломат. Да и не слишком образован.

Я представил себе прямолинейного Вертеса в условиях сложного и не до конца понятного северянам Ламхитана, где на все свои правила, а в почете как воинская доблесть, которая там граничила со свирепостью, так и наука. Вообще удивительное сочетание – народ целого государства одинаково почитает как Пала, так и Софа!

– И у принцессы, глядя на твоего ближайшего вельможу в титуле герцога, сложились не совсем нужные представления о тебе и Клерии как таковой… Я прав?

Король только усмехнулся. Значит, я попал в точку. Что-то там такого натворил Вертес, что помолвка стала рассыпаться на части. И вот теперь король достает карту молодого барона-менталиста, которая выручала его во время войны. Да и в мирной жизни я оказался небесполезен для престола. Во всяком случае, налоги я платил конские.

– Ты вместе с де Гранжами должен окончательно убедить и Арха, и саму Санию в том, что это хорошая затея, я – не северный варвар, а приличный человек. Пока она не села на корабль и не отправилась в путь, помолвка может быть расторгнута в любой момент. И если честно, из-за Вертеса у меня пока больше шансов жениться на самой Первородной и стать Палу с Фором отчимом, чем получить ламхитанскую принцессу в жены.

То есть на юге меня ждет дипломатическая катастрофа. Что там наплел старый герцог о короле Кае? Каким образом опозорился перед Великим Архом и его дочерью, что теперь королю приходится уламывать меня бросить все дела и тащиться на другой конец Таллерии? А дел у меня тут было валом. Поставленные три года назад винокурни вышли на промышленные объемы и мы сразу же начали формировать новый алкогольный рынок в этой части континента. Пока продавали настойки и жгучее вино – так тут прозвали самогон – ближайшим соседям и кланам Бланда, но в планах было выйти и на рынок Ламхитана с Нельской Короной, а там – уже и до монстра под названием Токонская Империя рукой подать. Особенно, если учесть, что самые густонаселенные области у токонцев размещались на юге, то и торговать с ними удобнее было бы через Ламхитан, чем совершать огромный пеший путь по Королевскому Тракту. Слишком большой отрезок пути пролегал по территории гонгорцев, за что они возьмут большую плату на выходе из королевства с другой стороны страны, да и в предгорьях Западной Цепи было неспокойно на дорогах. Плюс тащить такой товар сразу в Апахабас было не обязательно. Нам для начала хватит и контакта с полуостровом Эрлдон, на котором проживала где-то треть всех подданных империи. А от Ламхитана до границ токонцев морем было не так и далеко… А по пути Сархозан…

Я подумал о том, какие перспективы открываются в плане торговли, если Кай Фотен породнится с Великим Архом Ламхитана и получит свободный доступ в порты южного королевства хотя бы для центральной торговой гильдии Клерии… Такой расклад был выгоден и мне, так что и тут шельмец не прогадал – знал, что я найду свой интерес.

– Все выглядит хорошо и просто. Вот только, как я понимаю, принцесса Самия ставит тебя по уровню развития где-то на одну ступень с бараном? – иронично поинтересовался я.

Я получил лучший ответ, какой только мог – король закатил глаза и пошел налить себе еще вина.

В дальнейшем выяснилось, что переговоры вели все последние годы, а к Ламхитану и возможному династийному союзу с ними присматривался еще его покойный батюшка, король Сандер Четвертый. То есть еще тогда, около десяти лет назад, Республика Бренн была не самым надежным союзником, и отец Кая стал наводить мосты с другими государствами.

– И когда планируется это прекрасное путешествие? – поинтересовался я у короля.

– Отплываете вместе с де Гранжами в составе торговой флотилии через три с половиной месяца, по весне.

То есть на все приготовления у меня было не больше двенадцати недель, а потом надо будет возвращаться в столицу.

– Хорошо, мой король, а теперь поговорим о цене, – начал я свою стандартную песню.

Ну а что? Никто на престол бесплатно работать не подряжался. Хочешь выковырять тихого барона-самогонщика из его медвежьего угла, будь добр, плати.

Кай прекрасно выучил мои повадки за последние годы, так что только посмеялся над моими словами и выудил откуда-то из стола свернутую в свиток грамоту.

– На, держи свою плату.

Я быстро раскрыл документ. Ого! Три года освобождения от налогов на доходы, полученные с винокурен, и еще пять лет – уплата половины десятины вместо полной ставки. Неплохие такие льготы. Король прекрасно знал, что все свободные деньги я вкладывал в свои земли и решил, что проще ослабить налоговое бремя, чем постоянно выслушивать мое нытье на тему «дай в долг до зарплаты под два процента». Кого-либо в долю я принципиально не брал, даже короля, предпочитая развивать свое дело самостоятельно. Хотя предложения поступали, причем даже от герцогских домов, да и сам Кай был готов вложиться в меня на условиях половины предприятия. Но вот не хотелось мне пускать кого-то со стороны в свой бизнес. Так что сейчас я постоянно испытывал нехватку оборотных средств. Налоговые льготы на период начала массовых продаж серьезно мне помогут.

Я скрутил документ и аккуратно спрятал в тубус для бумаг, который всегда носил с собой под камзолом. Обычно, конечно, вельможи носили с собой только меч, но обо мне ходили такие слухи, что я уже думал повесить тубус на перевязь на поясе, вместо ножен. И при этом выставить на всеобщее обозрение метку Пала.

Вспомнив о красной пряди на виске, я неосознанно провел рукой по волосам, поправляя аккуратно собранные волосы, которые на затылке были перехвачены синей лентой. Прядь Пала я прятал, закрывая метку бога Войны другими волосами, а воинскую косу с золотом не заплетал еще со времен битвы за Миллер. Как война была окончена, так и расплел ее, отказавшись от этой части себя на мирное время.

Некоторые за глаза осуждали меня за подобное поведение, ведь воинская коса, дарованная Палом – редчайший дар, а я им пренебрегаю. Да еще и метку бога Войны прячу. Но я был в этом решении непреклонен, демонстративно перейдя в лагерь жарких поклонников Софа и Сидира. Я вообще думал поставить этим двум богам в Эдре большие храмы, так, назло соседям.

Мой жест не укрылся от короля.

– Почему ты стыдишься своего вида? Пал оказал тебе великую честь. Таких как ты на поколение может и не появиться, а тут сразу и артефакт от Сидира, и коса от Пала.

Этот разговор у нас проходил каждый раз, как я попадался на глаза королю. Я понимал Кая Фотена. Официально я не числился фаворитом короля – сейчас это место было вакантно, но каждый аристократ Клерии знал, что при желании я могу открыть дверь покоев монарха ногой. При этом гвардия меня не остановит, а сам монарх просто спросит, что у меня случилось. И учитывая его ко мне расположение, Каю хотелось, чтобы его любимчик выглядел внушительно и даже опасно.

– Я тебе уже говорил, Кай, что и коса, и прядь и посох – аванс от богов. И пока в Клерии мир, носить косу с золотом я не буду. Как и свой артефакт, как и демонстрировать окружающим метку бога Войны и Солнца, ты уж прости.

Монарх раздраженно фыркнул и сменил тему разговора.

Просидели еще около часа. Поговорили о делах, посплетничали о происходящем при дворе. Я поинтересовался, как дела у Вилы, которая после войны наконец-то вышла замуж и сейчас отсутствовала при дворе – на подходе был второй ребенок, и интригантка была уже слишком круглой для того, чтобы перемещаться по дворцу с той легкостью, как раньше.

– Графиня де Шонц-Вилен в полном порядке. Она оставила вместо себя самую бойкую баронессу, так что вроде все идет своим чередом. Плюс, уже к лету, как я надеюсь, она с супругом вернется ко двору.

Вила все-таки нашла себе подходящего мужчину. Арман Вилен был безземельным потомственным дворянином, побочная ветвь графского рода Виленов без прямого титула. Что-то там дед Армана начудил в свое время, я особо не вдавался в подробности. Служил он при канцелярии Его Величества и был непосредственным руководителем Орвиста и других дворян, которые выполняли специальные поручения. Короче, типичная история служебного романа, который перерос в крепкий брак, основанный на взаимоуважении и признании профессиональных качеств партнера. Арман был мужчиной невысоким – на полголовы ниже Вилы, наружности неброской и в целом какой-то тихий. Но это пока вы не знакомы с ним лично. По сути же, это был мрачный гений королевской канцелярии, и Вила ему очень подходила. Ну, или он Виле, с какой стороны посмотреть. Так что эти двое определенно нашли друг друга, а король получил в свое распоряжение семейную пару, полностью ему преданную и при этом незаменимую при дворе. Так что мой вопрос о том, как там графиня и когда она вернется, не был праздным. Я бы очень хотел, чтобы к моменту, когда я вернусь из сватов, Вила Де Шонц-Вилен была тут, при короле, исправно дергая во благо престола за свои многочисленные ниточки.

– А как ваши с Лу дела?

Я помрачнел, но все же ответил королю:

– Все как обычно. Приюты, паства, новые часовни, ты же знаешь, я постоянно беру в канцелярии разрешения на строительство.

Вот так просто. Уклонился от прямого ответа и заговорил о работе.

С Лу все было плохо. Чуть меньше года назад в наших отношениях что-то сломалось, и богиня стала от меня отдаляться. Она еще возвращалась, но ее отлучки в божественном воплощении становились все чаще, а наши встречи – все короче. Когда мы ложились в одну постель, мне начинало казаться, что все по-старому, как в наши первые месяцы в полупустом поместье, когда мы не могли насытиться друг другом и просто спрятались от всего мира. Но наступало утро, а место на кровати рядом со мной пустовало.

В последний раз Лу я видел на празднике сбора Урожая – больше двух месяцев назад. Она посылала иногда мне весточки, пару раз ее видели в приюте в Эдре, который мы построили для местных сирот. Но вот лично…

Мне просто было тяжело об этом говорить. Надеюсь, король человек все такой же проницательный и услышит из моего обтекаемого ответа все, что должен.

Первые пару лет Кай Фотен приставал ко мне с темой женитьбы, желая породнить с каким-нибудь из старших домов и окончательно привязать к Клерии навечно, но от этой пули я сумел увернуться. Теперь же монарх почувствовал, что мой «гражданский брак» с Лу дал трещину и стал прощупывать почву. Но пока для активной рекламы герцогских дочерей слишком рано и я не был уверен, что подходящее для этой агитации время когда-нибудь наступит.

Конечно, в глубине души я знал, что Лу когда-нибудь меня покинет, но не ожидал, что это случится так скоро. Всего пять лет прошло. Шесть с половиной, если считать время наших приключений и войну, но не суть. Я еще не был стар и не видел причин, почему Лу надо бежать от наших отношений.

Перед тем, как покинуть короля и пройти в выделенные мне гостевые покои, я напомнил монарху, чтобы его доверенные люди поскорее определились с тем, какие из настоек поедут вместе с дарами на пробу Арху и ламхитанским вельможам. Этим требованием Кай лично озадачил меня в своем послании и мне пришлось срочно собирать небольшой караван на несколько лошадей, чтобы довести кувшины со свежими «разработками» ко двору.

Времени до путешествия у меня оставалось не так и много, а в Эдре надо было переделать массу дел. И как-то еще выловить Лу и серьезно поговорить с богиней.

Я раздраженно отмахнулся от мыслей о своей, как я еще недавно думал, второй половине и любимой женщине. Не сейчас. Ведь я же не могу ничего изменить, так? Лу рядом не появится, а даже если она прибудет к своему алтарю в Пите, то вряд ли заглянет на огонек, так что дела, дела и еще раз дела.

Можно было бы прогуляться в город – хоть время было вечернее, но не совсем поздно и в паре заведений для знати можно было бы пропустить со знакомыми аристократами пару стаканчиков под аккомпанемент холеных бардов. По уровню исполнения с Энжи им, конечно, не сравниться, но я уже привык довольствоваться тем, что слышу. Тем более несправедливо сравнивать возможности смертного и целой богини артистов, неправильно это.