355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Якубович » Последний жрец богини Лу (СИ) » Текст книги (страница 4)
Последний жрец богини Лу (СИ)
  • Текст добавлен: 6 марта 2021, 14:00

Текст книги "Последний жрец богини Лу (СИ)"


Автор книги: Александр Якубович



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Знал бы я, что все так сложится – обошел бы лавку боком. Довольный и сытый, зная, что уже на один день следующей недели работой я обеспечен, а значит, в тот день я точно буду есть и заработаю что-нибудь для старика и своей богини, мне дорогу перегородили трое молодчиков. Один из них был как раз тем деревенским, у которого я отбил сегодня заработок, а двое других, судя по всему – его знакомцы.

Парни уже успели подлиться пивом, элем или молодым вином, судя по раскрасневшимся лицам, но то, что встреча с ними не сулила для меня ничего хорошего, было понятно сразу. Я далеко не боец. Даже против трех горожан из моего мира шансов у меня было немного, а передо мной стояло трое крепких деревенских парней средневековья, у которых из всех развлечений в жизни – пить пиво, украдкой пытаться залезть под юбку девице и бить друг другу рожи.

Отметилили меня знатно, скажу я вам. Ни о каких разговорах даже не думали, всем все было понятно, так что меня просто начали бить втроем. Убегать я даже не пытался – куда тут убежишь? Кому пожалуешься? Решает ли местная дружина-стража такие вопросы и есть ли тут острог для охлаждения буйных голов, я тоже был не в курсе, так что пришлось стоически терпеть. В какой-то момент меня повалили на землю и в ход пошли ноги. Я изо всех сил прикрывал руками лицо, старался не слишком подставлять почки и вообще, был больше похож на жука, которого перевернули на спину.

Когда избиение прекратилось, я почувствовал, как кто-то шарит по моим карманам. Неизвестный выудил все заработанное за сегодня, плюс пару медяков, которые всегда были у меня при себе в качестве мелочи «на развод».

– И чтобы больше не совался, понял? – Просипел деревенский.

Смотрел он на меня без особой злобы или гордости за содеянное, глядя открыто и прямо. Мне вообще показалось, что к моему избиению он тоже относился как к работе, а не как к акту мести. Мол, я отжал у него работу, и он меня за это проучил, чтобы неповадно было.

Я в ответ молча кивнул, показывая, что урок усвоил.

Когда трое скрылись за углом, я встал и начал ощупывать себя.

На удивление, все кости были целы, хотя тело ломило нещадно. Били меня, конечно, профессионально, нечего сказать. Без серьезного травматизма, но унизительно и очень болезненно. Впрочем, это можно было понять. Если бы любая деревенская драка заканчивалась рассечениями, переломами или отбитыми органами, крестьяне бы уже давно вымерли как таковые. А так бока мне помяли, монеты отжали, урок преподали. И жаловаться при этом мне особо не на что – поди, докажи, что у меня были при себе деньги, причем настолько незначительные. Ну, хотя бы поел, и то ладно.

Кое-как доковыляв до постоялого двора, я сразу же отправился к бочке – помыться самому и простирнуть пыльные вещи. За этим неприглядным занятием меня и застала Лу.

– Чего? – Хмуро спросил я не глядя на богиню.

– Да так, смотрю, – просто ответила она.

– И что видишь?

– Что ты точно не воин.

– Я уже говорил, что я счетовод, а не боец.

– О да, это я заметила, – в голосе Лу проскользнули ядовитые нотки, – от целых трех крестьян не смог отбиться.

Я промолчал. В чем-то богиня была права, но и я не подписывался на такую жизнь. Меня вообще здесь быть не должно. Чуть более резко, чем следовало, я прошел мимо Лу и отправился на сеновал, даже не занося в ее комнату рюкзак со своими вещами, который прихватил по дороге к бочке.

Последующие дни оказались еще более безнадежными. Деньги таяли, буквально уходили сквозь пальцы, и я уже всерьез вознамерился идти на днях на рыночную площадь для того, чтобы продать что-нибудь еще из своих вещей. Последней каплей для моего самообладания стали порвавшиеся наживую между ног брюки. Поленился подтянуть штанины в коленях, и вот результат: когда наклонялся за ведром, многострадальная ткань просто лопнула.

В сердцах отпихнул ведро ногой, я опустился на землю, вытянул ноги и уперся затылком в стену трактира, разглядывая носки пыльных ботинок.

Нервы звенели, бой сердца гремел в ушах потоками крови и я чувствовал, что от внутреннего напряжения у меня вот-вот начнут лопаться капилляры в глазах. Я объективно подошел к самому краю нервного истощения. Бесконечный стресс, в котором я пребывал с момента своего прибытия в этот недружелюбный для московских бухгалтеров мир, сейчас подвел меня к черте.

Обычно считается, что в таком ситуации человек должен вскочить, выпустить пар, сломать что-нибудь, подвернувшееся под руку или начистить пару рож. После чего должно полегчать. Однако мое состояние было далеко не таким. Нет, на меня навалилось темное грязное облако отчаяния и безнадеги, которое до этого я усилием воли отгонял прочь. Но безнадега не развеивалась, просто уходила на второй план, возвращаясь ко мне во сне или в моменты минутной слабости, когда я позволял себе задумываться о грядущих перспективах. Сейчас же я был максимально напряжен и в тоже время обессилен, не способный дальше вывозить дерьмо своей жизни.

В процессе методичного движения к кататоническому ступору меня и нашла Лу. Не знаю, почувствовала ли она, что со мной что-то не так через мой магический ошейник, которым я был намертво прикован к богине, либо же просто проходила мимо.

Я поднял на нее глаза, ожидая от богини очередной едкой тирады о моей беспомощности и неспособности сделать хоть что-то, когда ей требовался герой.

«Ну давай, богиня Лу, добей меня, скажи, что думаешь», – зло вертелось у меня в голове.

Девушка немного постояла рядом, заметила дыру в моих штанах, посмотрела на отброшенное в сторону ведро, после чего просто села рядом со мной на корточки, прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками.

Не разговаривали.

Лу сидела молча, не шевелясь, я же думал о своем, все глубже и глубже погружаясь в состояние звенящей душевной пустоты, в которой меня ждала полная апатия ко всему происходящему. Очень хотелось выпить и забыться.

– Антон, – спустя минут пятнадцать Лу все же подала голос. – Я знаю, что ты не великий воин или маг, а простой человек, но я вижу, что ты стараешься. И я ценю это.

После этого тонкие пальцы Лу обхватили мою ладонь и чуть-чуть сжали. В этот момент я на себе почувствовал, как работает сила утешения моей богини.

Нет, по телу не прокатилась волна живительной силы, я не вскочил, готовый поразить дракона, не пустился в радостный пляс и не начал петь песни. Просто черный давящий клубок, который прочно обосновался у меня в груди и мешал дышать все последние дни, отступил. Нет, он не развеялся, я все еще полностью чувствовал всю бедственность нашего положения, однако Лу вывела меня из ступора. Я благодарно сжал пальцы богини в ответ, после чего ее ладонь выскользнула из моей руки, оставив только приятное чувство мимолетного прикосновения.

Тиски внутреннего давления ослабли, и я смог опять мыслить достаточно ясно и здраво, чтобы планировать на шаг вперед.

– Илий вернулся? Или у тебя что-нибудь есть? – Просто спросил я, все еще глядя прямо перед собой.

Богиня отрицательно покачала головой и пояснила:

– Илий еще не вернулся, а я ничего не нашла, хотя и спрашивала.

Несколько дней назад на общем совете нашей небольшой шайки было принято решение съезжать из постоялого двора и начать квартироваться у кого-нибудь из горожан или крестьян из ближайшей деревни. Поиск жилья, в основном, лег на плечи старика Илия, потому что изначально Лу вообще отказывалась заниматься этим, а я был в постоянных поисках халтуры. Правда, после того как старик два раза вернулся ни с чем, к поискам подключилась и сама Лу.

«Значит, надо продать рюкзак», – подумал я, но тут же в голову пришла идея получше.

За рваные штаны никто не даст и медяка, на то они и рваные, но ткань-то осталась, причем ткань весьма качественная. Первым делом я переоделся в целые джинсы, которые до последнего берег или надевал, только когда штаны сохли после стирки. Порванные же брюки я сначала хорошенько постирал в бочке, не жалея речного песка из ведра рядом, прополоскал и после достал нож.

– Ты что делаешь? – Лу все так же сидя у стены наблюдала за моими манипуляциями.

– За рваные на заднице штаны никто не даст больше пары медяков, моя богиня, хотя они и из очень хорошей ткани, – ответил я. – Зашить их уже тоже нельзя, так что я просто сделаю из них то, что можно будет выгодно продать.

В дальнейшие объяснения я не углублялся, а просто начал распарывать швы. Через полчаса и пару взмахов ножа у меня были четыре влажные полосы отличной ткани, из которых умелый человек сможет пошить штаны меньшего размера или, скажем, сделать какие-то декоративные элементы одежды. Те же ленточки на платья, например.

Лу внимательно наблюдала за моими манипуляциями и даже помогла, когда ткань надо было аккуратно растянуть на ближайшей доске, чтобы сделать чистый и прямой отрез.

Довольный собой, я дождался, когда ткань просохнет, убедился, что она достаточно чистая и опрятная, и отправился в город.

Сначала мне не везло. Ткани были очень мало, тут привыкли торговать целыми рулонами, а у меня было всего четыре узких, но длинных обрезка. Но когда я уже решил, что не настолько умен и прозорлив, как привык о себе думать в последние недели, одна из швей заинтересовалась товаром. По ее мнению, из такой ткани можно было бы сделать хорошие завязки на пару темных рубашек и платьев, потому что она была намного прочнее, чем то, что использовалось ею обычно.

Немного поторговавшись, куда без этого, я сумел выручить за свои безвременно погибшие брюки еще семь серебряных монет, а когда упомянул, что у меня есть обрезки, то швея согласилась забрать их еще за три медных половинки.

Когда я вернулся на постоялый двор, настроение мне еще больше поднял Илий. Старик нашел вдову-прачку на окраине города, которая жила одна и обстирывала-обштопывала близлежащие к ее дому улицы, и которая была готова пустить нас на постой за символическую плату и помощь по хозяйству.

Мы начали собирать наши нехитрые пожитки. Я упаковал оставшиеся вещи в рюкзак, аккуратно переложив имеющуюся у меня пустую тару вглубь, после чего спустился вниз. Быстро переговорил с хозяином постоялого двора об окончательно расчете: мы ему задолжали за пару дней, и, хотя деньги были, я решил проверить границы терпения этого человека. Хозяин не особо дергался, но дважды сухо напоминал об оплате. Сейчас же мы договорились о том, что вечером, перед сном, я окончательно рассчитаюсь за постой, а наутро мы всей компанией съедем после завтрака.

В приподнятом настроении я вернулся к своим делам – поиску работы. Стоило в очередной раз попытаться прорваться в управу на тему работы или хотя бы халтуры счетоводом – городской голова последние две недели отсутствовал, ездил на поклон к своему барону, но со дня на день должен был вернуться. По словам местных, это был деловой, некрупный мужичок, так что я надеялся найти с ним общий язык.

Городского головы на месте не оказалось, но один работников управы шепнул, что уже завтра он будет на месте. Видимо, приехал сегодня, но заслуженно взял выходной до конца дня. Имеет право.

Когда я вернулся на постоялый двор, уже смеркалось. Бодро поплескавшись в бочке, я поднялся в комнату Лу, чтобы взять из рюкзака деньги и рассчитаться за постой.

Девушку я застал на лежаке, смотрящей куда-то в потолок. Видимо, как и я, только вернулась и сейчас переводила дух. Коротко кивнув, я присел над рюкзаком, стоящим рядом с изголовьем лежака и опешил.

– Лу, – меня так затрясло, что я даже забыл добавить обязательное «богиня» или «моя богиня». Госпожой, как Илий, я Лу не называл, хотя взглядом своих серо-фиолетовых глаз она мне на это постоянно намекала. – Ты брала деньги?

Богиня удивленно повела бровью.

– Нет.

– Значит, нас обокрали.

Кто-то посторонний шарился в моем рюкзаке и выгреб из маленького внутреннего кармашка все крупные монеты, оставив на дне лишь несколько медяков.

Меня опять накрыло чувство безнадеги и отчаяния, и очень захотелось, чтобы моя богиня опять взяла меня за руку, что она почти сразу же и сделала, крепко сжав мою ладонь своими тонкими пальцами.

Глава 4. Счетовод

Через пять минут после обнаружения пропажи я поднял на уши половину постоялого двора. Дело ли: если на верхний этаж, в комнаты, может зайти кто угодно и шариться по вещам жильцов, то грош цена хозяину, который целый день торчит за стойкой или внизу, контролируя входящих и выходящих из помещения.

Конечно, сначала пришлось дождаться Илия, который куда-то отлучился. Видимо, еще раз переговорить с вдовой и обсудить нюансы. Как только старик вернулся, он сразу же взял на себя роль главного следователя и персональной головной боли хозяина, который нет-нет, да и пытался съехать с этой темы в стиле «сами виноваты».

Я уже понял, что Илий был прижимистым товарищем, но чтобы устроить такой разнос здоровому усатому трактирщику, да еще при этом не получить по морде – мое почтение, я бы так не смог. На самом деле, меня до сих пор колотило, потому что напряжение последних недель никуда не ушло, а кража стала очень серьезным ударом по моей нервной системе.

Только через полтора часа я заметил, что все это время Лу была рядом, украдкой касаясь моей руки в самые напряженные моменты, когда я вот-вот был готов сорваться и броситься с кулаками на хозяина двора. Для всех, в том числе и для моей богини, было очевидно, что мужик меня просто зашибет.

После длительной ругани и взаимных обвинений Илий все же выудил из хозяина, что сегодня, кроме известных нам постояльцев и пары заезжих купцов, подозревать которых в мелкой краже было верхом тупости, по двору ошивался старший сын трактирщика с парой своих дружков. Я не мог понять, что нам это даст, а вот Илий показал, что за свою жизнь, все же, стал получше меня разбираться в людях. «Медовым» голоском – если так можно назвать полушипение старика – он выведал у хозяина заведения о друзьях его старшего отпрыска, и тут до меня самого стало доходить, что произошло.

Картина вырисовывалась следующая. Примерно в тоже время, когда было принято решение съезжать, эта троица ошивалась где-то рядом со стойкой, то есть разговор с хозяином могли услышать. Плюс, я светился, как начищенный медный самовар. Ребята сделали простой вывод: завтра утром эти постояльцы съедут и пропажу денег обнаружат не сразу. План был почти идеальным, за исключением того, что эти остолопы решили, что я уже закрыл счет и не буду проверять сбережения до самого выселения.

Трактирщик тоже понял, куда выруливают вопросы Илия, и сразу же прикинулся шлангом: если вскроется, что его сыночка-корзиночка обнес гостей, то стыда не оберешься. Плюс сыну, да и самому трактирщику, может грозить пара десятков плетей от городской дружины. Воров тут не любили, а если воровали свои же у своих – не любили вдвойне. Если бы мы были в каком-нибудь городе покрупнее, то дело вообще могло закончиться отрубанием одной из рук, так что плети – это еще по-божески.

Сына хозяина постоялого двора и двух его дружков не могли найти до самого утра. Потом выяснилось, что они спустили почти все наши деньги на вино и закуску, которым за городской стеной поили своих приятелей и понятных нравов девиц. Это мы с Илием разузнали в одной из лавок, где молодые люди закупились всем необходимым уже перед самым закрытием.

Судя по заплывшим лицам, гульнули воришки на мои кровные от души, но с каждой секундой разговора с трактирщиком и еще парой мужиков, начинали все отчетливее и отчетливее бледнеть.

Вдруг, дело приняло неожиданный оборот. Хозяин постоялого двора повернулся ко мне и нагло заявил, что его сын ничего не брал, а я, вместе со своим мерзким старикашкой, оговариваю его прекрасного парня.

Честно сказать, я ожидал любого развития событий, но во всех предполагаемых мною вариантах деньги мне в том или ином виде возвращались, а при самых лучших раскладах – еще и с парой монет сверху, «за беспокойство». Сейчас же меня и моих спутников банально пытались кинуть.

Тут я отчетливо понял, что этот план созрел в голове трактирщика еще в тот момент, когда я только влетел на первый этаж и стал орать, что меня обнесли прямо в снимаемой за такие деньжищи комнате. По всей видимости, трактирщик видел и своего сына, и его друзей и, возможно, даже наблюдал, как те поднимаются на второй этаж, но сначала не предал этому значения. На секунду в голове мелькнула мысль, что он сам мог быть в доле, но я быстро отмел этот вариант: мужик знал, что я с ним еще не рассчитался и сразу же замечу пропажу.

По бледному виду его старшего сына, увальня лет семнадцати с плоским лицом и маленькими, как у отца, глазками, я понял, что когда все закончится, получит он за содеянное знатно.

Хозяин изо всех сил прятал наглую ухмылку, пара мужиков за его спиной, которые помогали искать пропавших – разминали кулаки, чтобы выбросить нас за ограду.

«Сейчас начнется», – подумал я и глянул на рядом стоящую Лу, которая внимательно наблюдала за происходящим. Понять эмоции богини я не мог, но уж точно они были далеки от хорошего и светлого.

«Только бы она никого не зарезала», – успел я подумать перед тем, как кулак трактирщика устремился к моему лицу.

Если Лу обнажит сталь своего меча, то поставит нас вне закона. У нас не было сословных привилегий защиты чести и тут вступали в силу простые правила: драться тем же оружием, с которым на тебя нападают. Если девушка сейчас достанет меч как последний аргумент, нас с Илием скорее всего скрутят стражники, а потом повесят, как убийц.

За безопасность Лу я не беспокоился, по ее же словам, у нее было пятьсот лет для того, чтобы постичь воинское мастерство, ведь заняться полузабытому богу, которому не нужен ни сон, ни пища, определенно нечем. В своей же невредимости я так уверен не был.

Бил трактирщик широко, от всей души, планируя закончить спор одним ударом. Но его самонадеянность, а так же то, что сейчас адреналин только что не хлестал из ушей, спасли меня от глубокого нокаута. Я отскочил в сторону, поднял руки и приготовился к драке. К трактирщику уже подошли его товарищи, так что перспективы вырисовывались самые мрачные.

Меча Лу никто особо не опасался. Во-первых, чего бояться мелкой и тонкой девицы, которую сдувает любым порывом ветра? Во-вторых, если она достанет меч – нам всем грозила казнь. Так что мужики просто молча навалились на нас двоих – Илий, старая скотина, куда-то слился, как только запахло жареным.

Саму драку я помню плохо. Конечно, хотел бы я сказать, что уклонялся, подныривал под широкие удары деревенских и стремительно пробивал противнику в печень как Брюс Ли, но на самом деле я во вторую же секунду драки получил в ухо. С этого момента все перешло в кучу-малу: мужики меня лупили, я закрывал голову и вслепую пытался отмахиваться и попасть хоть по кому-нибудь, а Лу крутилась рядом со спрятанным в ножны коротким мечом, используя тот, как дубинку.

Конечно, если бы не богиня, меня бы там и похоронили. Даже против одного трактирщика у меня не было шансов, а мужики были так сосредоточены процессом избиения моей тушки, что очень нехотя отвлекались на удары Лу. Девушка же, как я потом понял, больше привыкла рубить и колоть насмерть, чем обезвреживать врагов без вреда для их здоровья, так что банально растерялась.

Внезапно кто-то схватил меня под грудки, а на хозяина постоялого двора и его корешей навалились местные дружинники, скручивая дебоширов.

– Вений! Во имя Матери, скажи мне, что ты тут устроил?! – Голос говорившего был властным. Один мой глаз был залит кровью из рассеченной брови, второй уже вовсе не открывался – так смачно кто-то прописал мне – так что сразу рассмотреть говорившего у меня не получилось.

Для порядка я еще разок легонько дернулся, просто проверить, крепко ли меня держат дружинники, после чего обмяк и, как говорится, стал получать удовольствие от того, что не мог предотвратить.

– Вений, песий ты сын, к тебе обращаюсь! – Повторил свой вопрос неизвестный, подходя в упор к хмуро молчащему трактирщику, который кидал злые взгляды по сторонам.

Один из дружинников все же отпустил мою руку, и я смог вытереть кровь и посмотреть на человека, задающего столь неудобные вопросы трактирщику.

Передо мной стоял небольшой мужичок, по описанию подходящий под городского голову, а прямо за его спиной переминался с ноги на ногу Илий.

«Ах ты, старый хитрый черт!», – подумал я, благодарно кивнул старику.

В отличие от меня, идиота, который все вызовы этого мира принимает открытой грудью и раскинутыми в сторону руками со словами «Бей с ноги, я не боюсь!», Илий был более изворотлив. Как только старик почуял, что дело идет куда-то не туда, а это произошло в тот момент, когда трактирщик не отослал помогавших ему мужиков на время допроса сына, он сразу же метнулся в сторону управы. Привести стражу. Там Илий нарвался на городского голову, которого мы все пытались выцепить. Тот как раз слушал от подчиненного рассказ о молодом счетоводе, который уже неделю обивает пороги управы и просит работы.

Дед прервал беседу местных чиновников словами «Спасите во имя Матери! Счетовода трактирщик обнес и счас убивать будет!», после чего рухнул перед головой на колени.

Собственно, последнее было лишним, так как драки в городе, тем более смертоубийственные, голове были точно не нужны. Так что, прихватив пяток дружинников и Илия, голова решил сам проконтролировать этот вопрос, да еще и посмотреть, что там за наглый счетовод, который так уверенно заявлял его подчиненным, что переплюнет в этом деле кого угодно.

Так что Илий стал для меня тем самым нежданным спасителем из боевиков, который в последний момент привел ко мне, держащему из последних сил оборону, в помощь кавалерию, национальную гвардию, танки и вертолеты.

Дальнейшее помню смутно, потому что опять поймал сотрясение. Голова заставил хозяина вернуть мне все украденные сыном деньги, плюс еще по пять серебряных с носа за мой нетоварный вид. Платили мужики молча, потому что понимали, в противном случае им грозят плети.

Оставив троицу обтекать после унизительной выплаты долгов и контрибуции, голова дал дружинникам наказ проводить нас, куда мы скажем, а меня пригласил зайти к нему в управу на днях, как смогу нормально передвигаться – слишком его заинтриговали рассказы подчиненных о наглеце, который так упорно его искал. Отдельно голова поблагодарил Лу, добавив легкий поклон, за то, что она не стала оголять сталь и позволила решить все без большой крови.

От пиетета перед богиней со стороны головы я немного опешил, и тут до меня дошло, каким же я был идиотом все это время.

Это в моих глазах Лу была похожа на студентку-первокурсницу, которая увлеклась ролевыми боёвками. В глазах же окружающих девушка была, как минимум, зажиточной горожанкой из столицы или дочерью дворянина, которая по каким-то причинам отправилась путешествовать инкогнито.

Еще позже от людей я узнал, что фиолетовый цвет глаз Лу не был в этом мире нормой и свидетельствовал, как минимум, о магическом потенциале девушки. А все магики тут были, чаще всего, благородного сословия. Впрочем, очень многие потенциальные маги были или слишком слабы, или просто неспособны освоить свои силы, так что совсем уж диковинкой необычный цвет глаз тут не был.

Когда картина окружающего мира и места в нем Лу окончательно сложилась в моей тупой голове, я осознал, насколько глупо было посылать богиню искать нам жилье, а еще понял, почему все покупки на рынке в ее присутствии обходились нам втрое дороже, чем если бы пошел я или Илий в одиночку. Ушлые купцы мигом смекали, что за девица перед ними, и ломили ценник, справедливо рассуждая, что от нас не убудет. Я же считал, что вместе с Лу смогу выбить скидочку «за красивые глаза» моей богини, как это работало бы в нашем мире при торговле на рынке. Вот такое вот непонимание местных особенностей менталитета.

Позже я еще раз окинул взглядом Лу. Крепкая обувь, стройная фигура, тонкие, чистые руки с белоснежной кожей и нетронутыми физическим трудом узкими ладонями. Аккуратная, упругая грудь, которая свидетельствовала о том, что Лу не рожала и не выкармливала ребенка, хотя у многих девушек примерно ее возраста уже был как минимум один спиногрыз. Аккуратная тонкая шея и слишком точеное, благородное лицо, не в пример простым, хоть зачастую и красивым лицам селянок. Ну и, конечно же, одежда и меч. Штаны, корсет, плащ – все это выдавало в Лу путешествующую дворянку, но уж точно не обычную девушку из деревни или даже небольшого городка типа Сердона.

Пару дней я еще отходил от драки.

Разместились мы у вдовствующей прачки, как и договаривались. Почему-то мне казалось, что это должна быть глубокая старуха, но встретила нас тихая высокая женщина лет тридцати пяти. А может и моложе: люди тут старели быстро, уходовой косметики и прочих вещей, которые бы сохранили молодость и упругость кожи, тут не было, а если и были – то только у представительниц высшего сословия. Нашу кассу я спихнул Илию, здраво рассудив, что казначей из меня так себе, предварительно предупредив старика, чтобы не смел спускать деньги на бухло. Все же мое мнение о нем, как об алкаше, никуда не делось. Илий демонстративно оскорбился, но после запоздалых слов благодарности о спасении моей задницы, моментально оттаял и убедил меня, что с ним деньги будут в сохранности. Впрочем, если старик спустит монеты на вино, то держать ответ ему придется перед Лу, которой тоже теперь нужно было есть и спать.

Вдову звали Зора. Как я узнал потом, мужа, который работал кожевенником, она похоронила несколько лет. Один из мастеров опрокинул чан, в котором кипятилась кожа, и обварил несчастного местами до костей. Зора не вдавалась в подробности, как долго мучился супруг, но я, знакомый с различными травмами по своему миру, мог предположить, что уходил мужчина долго и мучительно. Возможно, будь поблизости магик-лекарь, он смог бы вытащить его с того света, но стоило бы это какой-то заоблачной суммы.

Детей у Зоры не было. Злые языки поговаривали, что она вовсе бесплодна. И вот, немного за тридцать, вроде и привлекательная женщина – даже я, извращенный нормами красоты своего мира оценил ее фигуру и изгибы – осталась совсем одна. Дом достался ей от матери по наследству, так что сейчас Зора просто работала, собирая себе на старость и изредка помогая своей сестре в долг, которая жила в селе в двадцати лигах от Сердона.

Извинившись перед вдовой за то, что не смогу сразу приступить к выполнению нашего уговора в плане помощи по хозяйству, я медленно приходил в себя. Сложнее всего было есть: губы мне разбили в мясо, и горячая пища доставляла неиллюзорные страдания. Приходилось подолгу дуть на ложку, и малюсенькими порциями запихивать в себя еду.

На третий день я кое-как оклемался, и хотя мое лицо все еще было похоже на огромный желтый синяк, а опухоль уха, в которое я пропустил первый же удар, только-только спала спадать, я отправился в управу. Деньги сами себя не заработают, да и терпеть колючие взгляды Лу, которые она при любой возможности на меня бросала, уже не было никаких сил. Временами богиня была настолько раздражена, что я даже чувствовал, как сжимается невидимый ошейник на моем горле, но ничего с этим не мог поделать.

Ошейник, кстати, постоянно доставлял мне проблем. Пока Лу была в зоне прямой видимости, все шло неплохо, но стоило нам потерять зрительный контакт, как символ моего рабства начинал неприятно напоминать о себе. Если Лу была в хорошем или нейтральном настроении, то ошейник был более-менее терпим, но как только богиня начинала злиться, я сразу же ощущал увеличение давления на свою шею.

Вторая проблема – мои походы в город. Я старался первое время везде брать Лу с собой, а если выходил один, то не удалялся слишком сильно от постоялого двора, где оставалась моя богиня. Это было не слишком сложно, потому что двор был находился недалеко от рынка и вообще центра города, но сейчас все изменилось. Мы перебрались на окраину, ближе к деревянной стене, которая опоясывала Сердон, так что я всерьез беспокоился за питание кислородом своей бедовой головы.

На это тему у нас с Лу состоялся разговор, в котором она уверила меня, что понятия не имеет, как снять это заклятие, да и не сильно она этого хочет, ведь иначе меня рядом ничего не удержит. А я ей должен храм, алтарь, паству и нового жреца, таковы условия моего освобождения из магического рабства. Сошлись на том, что в мое отсутствие она будет стараться думать только о хорошем, добром и светлом, чтобы ненароком не придушить меня дистанционно. В ходе же небольших экспериментов было выяснено, что если она отдаст мне приказ отправиться куда-нибудь вдаль, то ошейник не душил меня все время выполнения поручения. Разок я даже сходил в ближайшую деревеньку на разведку, не испытывая при этом никакого дискомфорта.

Так мы и начали жить: я, как у злой жены, отпрашивался у богини по любому поводу, если надо было уйти дальше нескольких сотен шагов, а она только царственно кивала мне в ответ, будто делала великое одолжение. Первое время меня коробило, но возможность свободно дышать все же была дороже. Так что несколько унизительных секунд, и я был в полной безопасности и комфорте после получения разрешения убраться из дома по своим делам.

«Вот так и становятся подкаблучниками», – горько усмехнувшись, подумал я после того, как отпросился у Лу в ближайшую лавку.

Работу у головы я все же получил. Мужичок устроил мне серьезное собеседование, которое было больше похоже на перекрестный допрос, но быстро понял, что с цифрами я на «ты».

Одним из результатов поездки головы на поклон к барону было требование предоставить цифры по хозяйству за последние пять лет. Барон думал перекроить некоторые свои районы и отдать под крыло Сердона еще несколько поселений, а если дела в городе велись плохо, наоборот, забрать парочку крупных сел.

Как я понял из объяснений головы, некоторая сумма налогов оседала и в казне управы, которая после тратилась на нужды города и окружающих сел. На эти деньги голова закупал фураж, новых лошадей и скот для подконтрольных барону хозяйств, на которых трудились крепостные и вольнонаемные крестьяне. Плюс, доход самого главы прямо зависел от получаемых от хозяйства прибылей и собираемых налогов и натуральных оброков, то есть мужик натурально сидел на проценте. Барон определенно не был дураком и не драл три шкуры со своих крестьян, хотя, как я слышал, все зависело от конкретного человека и от района к району ситуация могла резко отличаться.

Задача мне одновременно была поставлена и простая, и, для обычного счетовода, невыполнимая – разобраться с записями за последние пять лет, после чего дать отчет голове. А как он уже будет продавать полученные цифры барону – его дело. Срока у меня был месяц, до праздника Лета, так тут называли наш Иванов день. После него голова поедет обратно к барону, решать организационные вопросы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю