Текст книги "Киплинг"

Автор книги: Александр Ливергант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

ПРИЛОЖЕНИЕ III

Киплинг: пародист и пародируемый

На злобу дня

Пародия Р. Киплинга на Уолта Уитмена (1886)

Редко бывает, чтобы американский поэт проявил неподдельный интерес к такой далекой стране, как Индия. А потому мне доставляет огромную радость, что столь выдающийся творец, как Уолт Уитмен, нашел время сказать мне несколько слов. В свое время Барда прозвали (не поклонники его таланта, разумеется) «вдохновенным аукционистом вселенной», однако он давно уже перерос это определение, которое основывалось на некоторых запоминающихся особенностях его поэтического стиля. Теперь же его поэтические строки – порой ритмические, порой выспренние, всегда музыкальные – создали замечательную школу его восторженных последователей. Что думает великий поэт об индийском Новом годе, вы узнаете из его ответа на мою скромную просьбу поведать мне «что-нибудь на злобу дня».

Эй вы там!

С поросших соснами Аллеганских гор я, Уолт Уитмен, великан, гигант, колосс, шлю вам свой привет!

Всем своим естеством переношусь я к вам. Сливаюсь с вами.

Я – юный цивилист. Высшее Существо меня ни во что не ставит. Я пререкаюсь с бесстыдными раскольниками из муниципального совета. И я, как и вы, молюсь за счастливый Новый год!

Я и сам Высшее Существо. Бесстрастное Существо, в ритме вальса кружусь я, попирая все, что под моей пятой. Молюсь и я, безо всяких предрассудков, за счастливый Новый год!

Я – европейский бродяга. На базаре я напился деревенского самогона, у меня синие губы и по шее ползет зеленая крыса. И я, лежа в сточной канаве, тоже молюсь за счастливый Новый год!

Я – беззаботный, довольный жизнью лейтенант. В конюшне у меня шесть пони, а на заднем дворе меняла. И я молюсь за счастливый Новый год!

Я – развеселая деваха. Муж у меня в Судане, зато поклонников хоть отбавляй – десятками волочатся за моей шелковой юбкой. И я тоже молюсь за счастливый Новый год!

Я – в Сирсе, Джанге или в Монтгомери. Нет со мной ни Дикки, ни Эмми, ни Бэби, живу я в палатке с мужем, а муж еле жив. Я читаю смятые письма из дому и тоже молюсь. За счастливый Новый год!

О! Цивилист, Высшее Существо, Бродяга, Лейтенант, Соломенная Вдова и Соломенная Мать многих домашних очагов, я приветствую тебя!

Именем Человечества, великого нашего повелителя, я также желаю вам всем, и вместе и по отдельности, а кому-то – уж это как придется – счастливого Нового года!

Барри Пейн

Самая искренняя лесть

Барри Пейн (1864–1928) – английский юморист и пародист; автор книги юморесок «В канадском каноэ» (1891) и сборника «Пьесы и пародии» (1892), куда вошла и пародия на прозу Киплинга «Самая искренняя лесть», впервые напечатанная в октябре 1890 года в лондонском журнале «Корнхилл мэгэзин».

Это не рассказ. Это разговор, который состоялся у меня с совершенно незнакомым человеком. Если бы вы спросили меня, почему я с ним разговорился, я бы ответил вопросом на вопрос: «А вы способны просидеть три часа в купе в полном одиночестве?» То-то же. Вне зависимости от того, куда идет поезд. Я-то, в отличие от вас, хорошо знаю, куда он шел; знаю я также и то, что когда трехчасовое путешествие подходило к концу, мне нестерпимо захотелось перекинуться с кем-нибудь словом. Я был готов говорить о персидской поэзии с самим заместителем верховного комиссара; готов говорить с кем угодно о чем угодно. Дай мне волю, я бы даже обратился к дворовой собаке и поговорил с ней очень ласково, уверяю вас.

А потому, когда в мое купе вошел совершенно незнакомый человек, я сразу же заговорил. Видите ли, тогда я еще не знал, что этот тип собой представляет. Я было решил, что это самый обыкновенный, ничем не примечательный молодой человек. Но не зря же говорят: по внешнему виду судить нельзя. Когда-то я познакомился с неким Т. Г, а если хотите всей правды, с Трэнтером из Бомбея… но это уже другая история. Сначала мы поговорили о погоде, потом – о лошадях. Мой спутник курил мои манильские сигары, а я рассказывал ему совершенно правдоподобные истории. Вскоре я обратил внимание, что вид у него сделался озабоченный, как будто он не привык к беседе такого рода. И тут он поведал мне историю о кобылке, купленной им в Калькутте. Отдал он за нее 175 рупий, и друзья сочли, что он переплатил: у кобылы был сильный кашель и тоскливый взгляд.

– Она у меня уже два года, – изрек он, медленно извлекая изо рта мою сигару, – и кашляет по-прежнему. И вид такой же тоскливый. Но бегает отлично. На днях я запряг ее в экку, и она у меня шестьдесят миль пробежала. Как нечего делать.

Он дал мне понять, что это расстояние кобыла проделала за пять часов, двадцать минут и десять секунд. Что ж, деревенская кобыла способна бежать с любой скоростью, и я бы охотно поверил своему спутнику, не прибавь он к двадцати минутам десять секунд. И все же называть его лгуном мне не хотелось. Мы помолчали, после чего он взял лежавшую рядом со мной на сиденье книгу. «Простые рассказы с гор» называется. Книжка эта пришлась мне по вкусу, и я частенько беру ее с собой почитать в дороге. Хорошая книга.

– Как вы думаете, – спросил он, – отчего эта книга так популярна в Англии? Если хотите, могу объяснить. В книгах я разбираюсь ничуть не хуже, чем в лошадях и людях. Но сначала обратите внимание вот на что. Когда вы еще учились в школе, вы, полагаю, обратили внимание на то, чем проза Цицерона отличается от разговорной латыни Плавта.

И тут я понял, с кем имею дело. Судя по всему, напротив меня сидел выпускник Оксфорда, не иначе. Они ведь так любят кичиться своими знаниями. И это в них самое отвратительное. Они это за собой знают и все равно дерут нос. Я объяснил ему, что в школу не ходил никогда.

– Что ж, в таком случае попробую объяснить проще, на вашем уровне, – продолжал он. – Вы ведь читали, не могли не читать английские книги и наверняка уяснили себе, что письменный английский не похож на устный. Ну, например, когда мы говорим, то часто делаем паузу перед условными придаточными предложениями, тем самым выдавая их как своего рода запоздалую мысль.

«А он совсем не глуп», – сказал я себе.

– На письме же мы ставим не точку, а всего-на-всего запятую. Автор «Простых рассказов с гор» понял это и повел себя так, словно не пишет, а говорит – он использовал на письме пунктуацию, которой мы пользуемся в устной речи. Вот почему в его рассказах точек больше, чем во всей мировой литературе. Согласитесь, это ведь гениально.

Мне показалось – наверняка сказать не могу, но мне показалось, – что эти слова вогнали меня в краску.

– Во-вторых (продолжал мой спутник), читатель любит, когда его вводят в заблуждение. Любит, когда речь идет о вещах, о которых он сроду не слышал. Не потому ли читатели с таким восторгом глотают спортивные газеты? Вот и автор «Простых рассказов» писал про жизнь англо-индийцев, не особенно утруждая себя объяснениями и все списывая на «местный колорит». Как вам кажется, лондонский кокни знает, что такое ДОР? Нет, конечно. Не знает, но хочет, чтобы к нему относились так, будто ему давно и хорошо известно, что ДОР – это не что иное, как «Департамент общественных работ» в Индии. И автор «Простых рассказов» это учел. Что, согласитесь, тоже гениально. В-третьих, читатель не любит хорошего человека – как не любит и плохого. Он любит, чтобы в конечном счете его кумир оказался не так ужплох. «Я, конечно, циник, – говорит наш автор, – к тому же светский человек, жизнь веду бесшабашную, зато люблю детей. Не верите – перечитайте мой рассказ о Тодзе, вспомните мои теплые чувства к Мухаммед Дину. При всем своем цинизме, сердце у меня доброе. Даже с Джеллалудином я поступил благородно, разве нет? В конечном счете я не так уж и плох. Любите меня!» Опять же гениально. В-четвертых, возьмите героев его рассказов – солдаты, лошади, повесы. От всех трех разновидностей рода человеческого читатель не устает никогда. Верно, подметить такое может и не гений. А еще публика любит модные словечки. Когда-то у меня была знакомая девушка, которая пела полушутливые куплеты в… – но это уже другая история. Увлекаться модными словечками – тоже еще не признак гениальности, но только гению по силам сказать больше, чем он знает. Только гению по силам сделать вид, что он знает больше, чем говорит. Только гению по силам быть совсем еще молодым, а выглядеть глубоким стариком. Есть люди, которые вхожи в индийские правительственные круги, они занимают такое высокое положение, что никто о них ничего не знает, кроме них самих, да и сами они многого даже не подозревают. И что же, наш автор их боится? Нисколько. Он говорит о них совершенно свободно, правда, весьма туманно. Он говорит: «Там наверху». И читатель восхищается этой свободой и никогда не замечает того тумана, который он напустил. Будь же благословен, дорогой читатель!

Поезд и мой никому не известный спутник остановились одновременно. Я нисколько не рассердился.

– Как вам удалось проникнуть в психологию автора? – спросил я.

Этот вопрос я задал совершенно спокойным голосом в надежде, что застану моего спутника врасплох.

Но смутить мне его не удалось. Он молча нагнулся и достал из-под своего сиденья ружье в чехле.

– Я и есть автор, – мягко сказал он. – Всего наилучшего. – И с этими словами вышел из купе.

Эти слова он произнес с таким непререкаемым достоинством, что я бы, вне всяких сомнений, ему поверил, не будь я сам автором этой книги. А впрочем, полной уверенности у меня теперь в этом нет.

Что, согласитесь, странно.

Макс Бирбом

Ветхий Завет

Пародия на прозу Киплинга «Ветхий Завет» критика, эссеиста и карикатуриста Макса Бирбома (1872–1956) появилась сначала в лондонском журнале «Субботнее обозрение», где Бирбом долгое время подвизался театральным критиком, а затем вошла в известный сборник Бирбома «Рождественская гирлянда» (1912), где Бирбом пародирует крупнейших английских писателей того времени: Генри Джеймса, Герберта Уэллса, Редьярда Киплинга, Г. К. Честертона, Томаса Гарди, Арнолда Беннетта, Джона Голсуорси, Джозефа Конрада, Дж. Б. Шоу, Джорджа Мередита и др.

Сочельник я проводил в клубе, слушая рассуждения знаменитостей. Вошел Слашби – как с неба упал. Слашби печатается в газетах и подписывает свои опусы «Мизантроп». Когда на горизонте появляется Слашби, все вспоминают, что завтра очень рано вставать.

Резко завернув за угол по дороге домой, я налетел на нечто, показавшееся мне мраморной колонной. Я едва устоял на ногах, перед глазами поплыли звезды, очень даже красивые звезды. Только оправившись от удара, я понял, в чем, а вернее, в ком дело.

– Здравствуй, Джадлип, – сказал я ласково, вытаскивая котелок из канавы. – Я не нарушаю закон, как по-твоему? Если нарушил – так и скажи. Впредь буду тише воды, ниже травы.

– Спать давно пора, – буркнул в ответ полицейский сержант. – А то хозяйка, не ровен час, хватится.

Старый друг. И такой тон. Мне стало обидно.

Сколько раз доводилось мне совершать вместе с Джадлипом ночной обход! В эти ночные часы я постигал причудливую науку слежки, поднимавшую мои патриотические чувства на недосягаемую высоту. Общаясь с Джадлипом, я уже исписал мелким почерком семь толстенных блокнотов. И вот теперь Джадлип читает мне мораль, как какому-то желторотому молокососу. Было обидно. До боли обидно. И несправедливо.

Бывает у людей то, что называется «достоинством». Им грешат преимущественно мальчишки. Покуда их не поколотят хорошенько. Потом они горько плачут. Лично я на достоинстве не настаиваю.

– Как дела, старина? – спрашиваю еще ласковее. – Никто не нарушает общественный покой, а?

– Да. Да, да, да! Не нарушают, черт их возьми совсем! Разве ж это сочельник? Еще хорошо, если бродячая собака попадется. То ли дело раньше! Пьяных на улице пруд пруди. – Я полез за своим блокнотом. – Только работать успевай. Господи, вот времечко было.

– Еще вся ночь впереди, Джадлип, – намекнул я, ткнув большим пальцем в сторону освещенных окон «Крысы и ищейки».

В этот момент дверь распахнулась и из трактира вышли, нежно держась за руки, мужчина и женщина. Джадлип пристально и долго смотрел им вслед. А потом вздохнул. Надо вам сказать, что когда Джадлип вздыхает, то кажется, будто взорвался паровой котел при температуре 260 градусов по Фаренгейту.

– Терпение, Джадлип, терпение. Ты еще успеешь проявить себя. А пока что, – я откинул назад голову и облизнул губы, – по маленькой, Джадлип? Как обычно?

В следующую минуту я уже выбирался из заведения с рюмочкой рождественского подношения для своего друга и с традиционным тостом «За его величество Закон».

– За его величество Закон, Джадлип!

Когда он воздал должное сему божественному нектару, я понесся обратно в «Крысу и ищейку» отнести взятый стакан, а он тем временем смахивал с обросшей за день щетины капельки спиртного. Когда я вернулся, Джадлип настроился на философский лад.

– Ну кто я такой, спрашивается? – принялся рассуждать он. – Как есть ничтожество, ноль. Но-о-оль! Сержант – это ноль без палочки. Им надзиратель заправляет. А надзирателем опять же – инспектор. А инспектором – Скотленд-Ярд, чтоб ему пусто было. А министр внутренних дел кто, думаешь? Да такой же ноль, как и я. – Джадлип вознес глаза к звездам. – А над министром кто? Над ним невесть кто всеми нами заправляет. Кто-то там на небесах издает указы и распоряжения. Что они означают, не поймешь, а попробуй не выполни… Наше дело их выполнять и вопросов не задавать. Каждый должен выполнять свой долг, так-то вот…

– Точно, выполнять свой долг, – повторил я, оторвавшись от блокнота. – Да, это я усвоил. Усвоил и записал. От первого до последнего слова.

– Жизнь – это тебе не праздник, – продолжал философствовать Джадлип. – Жизнь – штука сложная. К тем же, для кого жизнь сплошной праздник, она задом поворачивается, учти это. Для таких там, наверху, и полицию придумали. Это, само собой, не значит, что мы, полицейские, во всем безупречны. И мы тоже, случается, даем маху. С кем не бывает! А уж если ошибемся – только держись! Что такое Британия без полиции? Отмени нас – сплошная анархия наступит. Старые судьи-крючкотворы, разрази их гром, этого не понимают. Помнишь Смизерса из нашего полка?

Как не помнить Смизерса! Отличный парень, честный, прямой, аккуратист, упрямый, как сто чертей, ради дела на любое лжесвидетельство готов был пойти. И пошел. Характер – кремень. В память о Смизерсе я снял котелок.

– И такого человека принесли в жертву общественному мнению! Надо же! – Джадлип вздохнул и, остановившись у двери, осветил фонариком прорезь в американском замке. – Принесли в жертву каким-то скандальным старухам. Им бы на коленях перед ним стоять, Творца благодарить за такого защитника. Ему еще полгода сидеть. А выйдет – что делать будет, бедолага?! Спутается с отребьем, с теми, кто его раньше как огня боялся, верно? Да еще и обдерут его, как липку… – И Джадлип вполголоса выругался.

– И что бы ты сделал, о великий Джадлип, если, выполняя свой гражданский долг, тебе пришлось бы его задержать?

– Что бы я сделал? Ты что ж думаешь, наивная ты душа, что я бы свой долг не выполнил? Долг честного, исполнительного стража законности и порядка? Думаешь, я бы ему спустил за его былые заслуги? Ошибаешься. С другой стороны, его так просто, голыми руками ведь не возьмешь. Он…

Тут он вдруг замолчал и уставился на крышу соседнего дома.

– Ишь ты! – крякнул он.

Я поднял голову и посмотрел туда, куда смотрел Джадлип; он, надо сказать, отличался, особенно когда находился при исполнении, сильным косоглазием. Один его глаз смотрел в одну сторону, другой – в другую, а я – ровно посередине. Итак, я поднял голову и увидел, как кто-то лезет на крышу из трубы. Голос Джадлипа разорвал тишину:

– Чего это ты там забыл, а?

Человек, к которому он обращался, подошел к краю парапета, и я увидел, что у него всклокоченная седая борода, длинная красная шуба с поднятым воротником, на плече нечто вроде мешка. Он что-то произнес; голос его был похож на звук гармони, которую оставили на улице под дождем.

– Ты вот что, – отозвался мой друг, – давай-ка спускайся, а там разберемся.

Старик кивнул и улыбнулся. А затем – умереть мне на этом месте! – с мешком за плечами и елкой, которую он прижимал к груди, скользнув в лунном свете, плавно опустился прямо перед нами на тротуар.

Джадлип пришел в себя первым. В темноте мелькнула его правая рука, и воздухоплаватель, выронив на дорогу свой мешок, был крепко схвачен за воротник. В свою очередь, и я, не мешкая ни минуты, обхватил его сзади за поясницу. Не знаю, был он грабителем или нет, но воздухоплаватель из него получился отменный, и мне не терпелось поскорее узнать, что за аппарат спрятан у него под шубой. Удар наотмашь пришелся старичку по шее, но явно не по душе; он вскрикнул и громко захныкал.

– Что ты там делал, на крыше? – спросил Джадлип, не отпуская стариковский воротник. – Ну-ка, признавайся, живо!

– Я – Санта-Клаус, сэр. Прошу вас, сэр, отпустите меня, сэр.

– Держи его крепче! – заорал я. – Это немецкий шпион.

– Предупреждаю, все, что ты сейчас скажешь, может быть использовано против тебя, – рявкнул Джадлип. – Бери свой поганый мешок и следуй за мной.

Задержанный что-то понес о мире на земле и о доброй воле.

– Понимаю, – гудел Джадлип в ухо старичку. – Это ты из Нового Завета почерпнул. А Новый Завет, чтоб ты знал, предназначен для почтенных стариков и юных дам. Новый Завет мы в нашей библиотеке при участке не держим. Мы, полиция, действуем по Ветхому Завету, а не по Новому. Давай, пошевеливайся!

И он отвесил белобородому такую оплеуху, что, право, любо-дорого смотреть.

– Тащи его! – завизжал я, пританцовывая. – Ради всего святого, хватай за руки и за ноги и тащи.

Семеня рядом с Джадлипом в участок, я раздумывал над тем, что, не зайди Слашби в клуб, – и я не смог бы стать свидетелем сей поучительной сцены. Стало быть, и такие, как Слашби, не зря рождаются на свет божий.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Мать Киплинга Алиса Макдональд

На этом снимке Радди пять лет

Юнайтед-Сервисез-колледж, где прошли школьные годы будущего писателя

Киплинг с отцом Джоном Локвудом

Киплинг-журналист в поисках сюжетов

Сестра Редьярда Алиса (Трикс)

Райдер Хаггард

Артур Конан Дойл

Уолкотт Бейлстир

«Наулаха» – американский особняк семьи Киплингов

Иллюстрация Киплинга-старшего к первому изданию «Книги джунглей»

Писатель в своем кабинете в «Наулахе»

Как в Англии, так и в России «Книги джунглей» иллюстрировали лучшие художники.

Работа Джона Локвуда

Иллюстрации Валентина Курдова и Мая Митурича

Мальчик-волк стал героем шедевров мультипликации – «Книги джунглей» Уолта Диснея

и «Маугли» Романа Давыдова

Киплинг в гостях у Марка Твена

Дети писателя – Элси, Джон и Джозефин

Усадьба «Бейтменз» в Сассексе, где Киплинг с семьей обосновался в 1902 году

В кабинете

Карикатура на Киплинга в журнале «Панч»

Иллюстрация писателя к рассказу «Кошка, гулявшая сама по себе»

Киплинг (вверху справа) с британскими офицерами на фронте Англо-бурской войны

Сесил Родс

Киплинг выступает с патриотической речью после начала Первой мировой войны

Младший лейтенант Джон Киплинг незадолго до своей гибели

Последние годы жизни. Писатель с женой и дочерью Алисой

Похороны Редьярда Киплинга

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА РЕДЬЯРДА КИПЛИНГА

1865, 30 декабря – в Бомбее, у Джона Локвуда Киплинга и Алисы Киплинг, урожденной Макдональд, родился сын Джозеф Редьярд Киплинг (в дальнейшем РК).

1868– вместе с сыном Алиса Киплинг отплывает из Бомбея в Англию, где 11 июня рожает дочь Алису (семейное прозвище «Трикс»), после чего возвращается в Бомбей. 1871, 15 апреля – Киплинги вновь отправляются в Англию. Декабрь – родители возвращаются в Индию, оставив детей, Редьярда и Трикс, на попечении семьи Холлоуэй в Саутси, в пансионе Лорн-Лодж, который РК в своих воспоминаниях назовет «Домом отчаяния».

1871–1877– вместе с сестрой живет в пансионе, посещает школу в Саутси, каникулы дети проводят в Фулхэме, в особняке Грейндж, где вместе со своими детьми живут тетя Киплинга по материнской линии Джорджиана и ее муж художник Эдвард Бёрн-Джонс («тетя Джорджи» и «дядя Нед»).

1875– Джон Локвуд Киплинг переезжает из Бомбея в Лахор, где становится куратором местного художественного музея и где находится редакция газеты «Сивил энд милитари газетт» («Гражданская и военная газета»; в дальнейшем «Газетт»), куда спустя семь лет он устроит сына.

1877, март – Алиса Киплинг приезжает в Англию и забирает сына из пансиона.

Лето – РК, Трикс и Алиса Киплинг живут на ферме в Эппинг-Форесте, близ Лоутона.

Осень – Алиса Киплинг привозит детей в Лондон, где в течение трех месяцев они снимают квартиру на Бромптон-роуд.

1878, январь – РК поступает в Юнайтед-Сервисез-колледж в Уэстворд-Хоу, к северу от Девона. Директор школы Кормелл Прайс – давний знакомый Киплингов. Июнь – вместе с отцом РК едет в Париж, на Всемирную выставку, где Джон Локвуд представляет индийский павильон.

1879, лето – вместе с детьми Уильяма Морриса и Бёрн-Джонса выпускает домашнюю газету «Писака», для которой сочиняет стихи и пародии.

1880– посещает свою сестру в Саутси и влюбляется во Флоренс Гаррард, живущую в это время в пансионе вместе с Трикс. Неофициальная помолвка РК с Фло Гаррард.

1881– Алиса Киплинг втайне от сына издает в Лахоре сборник его школьных стихов («Стихи школьника»).

1881, июнь – 1882, июль – РК издает в Юнайтед-Сервисез-колледже школьный журнал «Юнайтед-Сервисез-колледж кроникл».

1882, март – в «Кроникл» печатается стихотворение РК «Ave Imperatrix!».

Август – покидает Юнайтед-Сервисез-колледж.

20 сентября – отплывает в Бомбей.

18 октября – прибывает в Бомбей и на поезде едет в Лахор, главный город провинции Пенджаб, где поступает на работу в редакцию «Газетт».

8 ноября – становится членом Пенджабского клуба. Сонет РК «Две жизни» печатается без подписи в английском журнале «Уорлд».

1882–1887– работает в редакции «Газетт» заместителем главного редактора, а затем соредактором, регулярно печатает на страницах газеты свои репортажи, статьи, рассказы, находится в постоянных разъездах по стране, живет вместе с родителями.

1883, лето – проводит месяц в Симле, городе в предгорьях Гималаев, горном курорте, где находилась официальная летняя резиденция вице-короля Индии.

1884, июль – получает письмо из Англии от Флоренс Гаррард с просьбой разорвать их помолвку.

26 сентября – в Индию возвращается Трикс.

Октябрь – в «Газетт» печатается рассказ «Ворота Ста Печалей» – первый из опубликованных рассказов РК. Ноябрь – в Лахоре, в приложении к «Газетт», выходит сборник шуточных стихов и пародий на известных поэтов-викторианцев «Отзвуки»; из 39 пародий 32 сочинены РК, остальные – Трикс.

1885, март – поездка РК в Пешавар, где он от «Газетт» освещает встречу эмира Абдурахмана с вновь назначенным вице-королем Индии лордом Дафферином.

7 марта – РК приступает к написанию так и не законченного романа из англо-индийской жизни «Матушка Матьюрин»; 237 страниц рукописи романа потеряны.

Август – сентябрь – РК публикует в «Пионере» шесть стихотворений под общим заглавием «Баллады из бунгало».

Ноябрь – выходит сборник стихов и рассказов «Квартет», написанный «четырьмя англо-индийскими писателями» (то есть РК, его родителями и Трикс). Из четырех рассказов, принадлежащих РК, в дальнейшем переиздаются только два: «Необычайная прогулка Морроуби Джукса» и «Рикша-призрак», вошедшие в сборник «Рикша-призрак».

1886, с 5 по 13 февраля – в «Газетт» печатаются стихи из первого поэтического сборника РК «Департаментские песенки и другие стихи»; первое книжное издание сборника выходит анонимно в том же году в Лахоре; во втором, калькуттском, издании на обороте титула значится имя автора – Редьярд Киплинг.

5 апреля – вступает в масонскую ложу «Надежда и стойкость».

Октябрь – в лондонском журнале «Лонгменз мэгэзин» восторженная рецензия Эндрю Лэнга на «Департаментские песенки и другие стихи».

2 ноября – в «Газетт» начинают печататься рассказы РК, впоследствии вошедшие в сборник «Простые рассказы с гор».

1887, сентябрь – переходит из лахорской «Газетт» в газету «Пионер», выходящую в Аллахабаде. Сотрудничает с еженедельным приложением к «Пионеру» «Новости недели», печатает рассказы, сочиняет также стихотворения и эссе, продолжает сотрудничать с лахорской «Газетт» и в поисках материала для рассказов и путевых очерков неустанно путешествует по Индии. В «Пионере» печатается в среднем не меньше трех рассказов, стихотворений и очерков РК в неделю.

1888, январь – сборник из 40 рассказов «Простые рассказы с гор» выходят в Калькутте, в издательстве Тэкера и Спинка, и в Лондоне. В Аллахабаде выходят сборники рассказов РК «Три солдата», куда вошли семь рассказов, из которых шесть ранее публиковались в «Новостях недели», «Черное и белое» (шесть рассказов), «Под део-дарами» (шесть рассказов), «Рикша-призрак» и «Крошка Уилли-Уинки».

Весна – возвращается в Лахор, где два месяца подменяет уехавшего главного редактора «Газетт», своего друга Кея Робинсона.

1889, февраль – едет в Лахор проститься с родителями и сестрой.

9 марта – отплывает из Калькутты в Англию через Рангун, Сингапур, Гонконг, Йокогаму, Сан-Франциско и Нью-Йорк. Это путешествие он впоследствии опишет в книге путевых очерков «От моря до моря».

5 октября – прибывает в Ливерпуль. В Лондоне знакомится с американским журналистом Уолкоттом Бейлстиром, годом позже – с его сестрой, своей будущей женой Кэролайн (Кэрри) Бейлстир.

1890, 22 февраля – литературный журнал «Скотс обсервер» печатает стихи РК, которые впоследствии (1892) войдут в сборник «Казарменные баллады и другие стихотворения».

25 марта – в лондонской «Таймс» большая статья о творчестве РК. Киплинг – кумир лондонской критики. Август – завершает работу над романом «Свет погас»; в ноябре роман в первой редакции (12 глав и «счастливый финал») выходит в США.

1891, март – «Свет погас» выходит в Англии в издательстве Макмиллана в новой редакции (14 глав и «трагический финал»).

Май – июнь – короткая поездка в США. В Нью-Йорке выходит сборник рассказов РК «Мой родной народ». Август – кругосветное путешествие; РК посещает Южную Африку, Австралию. Новую Зеландию и – в последний раз – Индию. В Лахоре узнает, что У. Бейлстир скончался от тифа в Германии, и возвращается в Англию. Сборник «Жизнь дает фору», куда вошли 27 рассказов, некоторые из которых печатались раньше, выходит в Лондоне и в Нью-Йорке.

1892, 10 января – возвращение в Лондон.

18 января – свадьба РК и Кэрри Бейлстир.

3 февраля – молодые отправляются в кругосветное путешествие. Из Нью-Йорка они едут в Брэттлборо, штат Вермонт, навестить родню Кэрри, из Вермонта переезжают в Ванкувер, из Ванкувера плывут в Йокогаму. 27 июня – возвращение из Японии в США: продолжение кругосветного путешествия невозможно, так как РК лишился сбережений в разорившейся компании «Ориентл Бэнкинг».

26 июля – приезд в Брэттлборо.

1891, ноябрь – 1892, июль – в США отдельными выпусками выходит приключенческий роман «Наулака» – совместное творчество РК и У. Бейлстира. В США выходят «Казарменные баллады».

29 декабря – рождение старшей дочери Киплинга Джозефин.

1893, весна – Киплинги начинают строить дом «Наулаха», куда въезжают в конце лета. В Лондоне, в издательстве Макмиллана, выходит сборник РК «Многие помыслы», куда вошли 14 рассказов, некоторые из них печатались раньше в периодических изданиях.

1894– в Лондоне, в издательстве Макмиллана, выходит «Первая книга джунглей», первоначально написанная для американского детского журнала по просьбе его редактора, автора «Серебряных коньков» Мэри Элизабет Мейпс-Додж. «Белый котик» и «Рикки-Тикки-Тави» входят сюда как самостоятельные рассказы; первоначально «Рикки-Тикки-Тави» печатается в ноябрьском номере лондонского журнала «Сент-Николас». Киплинги на Бермудских островах и в Англии.

1895– выходит «Вторая книга джунглей». Киплинги в Англии.

1896, 2 февраля – рождение второй дочери Элси (Аписы).

Август – после ссоры с шурином и судебных слушаний по разделу земли РК забирает жену и детей и возвращается из США обратно в Англию. Торки.

Осень – выходит поэтический сборник «Семь морей».

1897, 2 апреля – избирается почетным членом лондонского клуба «Атенеум».

Июнь – Киплинги снимают дом «Вязы» в Роттингдине, под Брайтоном, в графстве Суссекс.

17 июля – в «Таймс» печатается «Последнее песнопение», написанное на шестидесятилетие восшествия на престол королевы Виктории.

17 августа – рождение сына Джона.

Осень – выходит повесть «Отважные капитаны».

1898, 8 января – Киплинги отплывают в Кейптаун, где живут до апреля.

Весна – в издательстве Макмиллана выходит сборник рассказов РК «Труды дня», куда вошли одиннадцать рассказов, в основном из периодической печати, в частности из журнала «Иллюстрейтед Лондон ньюс».

1899– отказывается от предложенного ему ордена Бани второй степени.

Январь – Киплинги отплывают в Нью-Йорк.

Февраль – в Нью-Йорке Киплинг заболевает тяжелым воспалением легких.

6 марта – от воспаления легких в возрасте шести лет умирает дочь РК Джозефин.

Июнь – Киплинги возвращаются в Англию. РК отказывается от рыцарского звания. Выходят автобиографическая книга РК о пребывании в Юнайтед-Сервисез-колледж «Прохвост и компания» и сборник путевых очерков «От моря до моря».

1899–1902– Англо-бурская война. С октября РК создает по всей стране так называемые «ружейные клубы», начинает кампанию за создание фонда помощи солдатским семьям. В конце 1899 года едет в Южную Африку, состоит в штате выходящей в Блумфонтейне военной газеты «Друг», пишет репортажи с места событий, сочиняет агитки, выступает с декларациями и патриотическими призывами.

1900, 20 января – 28 апреля – очередное пребывание в Южной Африке, куда Киплинги выезжают с 1900 по 1908 год каждую зиму.

Лето – завершение работы над романом «Ким». Декабрь – начало публикации «Кима» в журнале «Макклюрз мэгэзин».

1901, январь – ноябрь – публикация «Кима» в журнале «Кэсселз мэгэзин».

Октябрь – «Ким» выходит отдельным изданием сначала в Нью-Йорке, затем, с незначительными изменениями, в Лондоне в издательстве Макмиллана.

1902, сентябрь – продав «Наулаху», Киплинги переезжают в особняк «Бейтменз» (Бэруош, графство Суссекс). Октябрь – выходят «Просто сказки» с рисунками РК.

1903– вторично отказывается от рыцарского звания, от орденов Святого Михаила и Святого Георгия. Отказывается от поездки в Индию в составе королевской делегации во главе с принцем Уэльским. Выходит сборник стихов «Пять народов».

1904– выходит сборник рассказов «Пути и открытия», в котором печатается рассказ «Они», посвященный памяти Джозефин.

1906– выходит сборник исторических сказок РК «Пак с Пукова холма».

1907– получает Нобелевскую премию по литературе «за силу наблюдения, оригинальность концепции и мужественность стиля». В Нью-Йорке выходят «Избранные стихотворения» РК.