Текст книги "Флибустьер (СИ)"
Автор книги: Александр Трифоев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Лейтенант сглотнул слюну. И заторабанил почти без рязанского акцента. – Я хочу, чтобы вы увеличили сумму в моём личном контракте.
– Что??? – вселенец вопросительно откинул голову. Попытался спародировать поведение настоящего одессита. – Граждане, дорогие! Что же это делается на белом Свете? Второй день на корабле, а уже гнёт пальцы веером! Нет! Таки надо было его сразу топить. Даже не так.... Сперва топить, потом повесить, а затем снова утопить. И были бы все счастливы и довольны.
– Не надо меня топить, – гость отрешенно заморгал ресницами. Попятился к двери. – Надо проявлять человеколюбие и милосердие.
– Очуметь! Вы мне ещё про идеалы французской революции напомните. Ты посмотри, как заговорил! И почему иностранцы считают, что все русские – мягкие, добрые и легко поддаются на уговоры? С чего вообще такое мнение? Я, вот – совсем не такой. Сейчас разозлюсь и начну придумывать как буду убивать тебя... Оу! Уже придумал. Сварю как лягушку. Ты же лягушатник. Вскипячу на медленном огне. Часа через полтора как раз дойдёшь.
Андре выслушал. И спокойно, совсем не остерегаясь угроз, ответил, – Вы не сделаете этого. Потому, что для повышения суммы в контракте есть причина.
– И что за причина?
– Сперва давайте оговорим сумму. Я хочу дополнительно сто пятьдесят тысяч.
Князь резко выдохнул. Побарабанил пальцами по столу. – А почему не миллион, не два? Не десять?
– Это пять процентов от того, что вы получите, узнав от меня информацию.
– Что за информация?
– Сперва подпишем новый контракт. Или дайте слово дворянина, что заплатите мне четыреста тысяч, после того как я всё расскажу.
– Вселенец поднялся из-за стола. Вплотную подошел к де Саандалю. Посмотрел в глаза. – Хорошо, я дам слово. Но! Сперва ты скажешь, где находится ключ от сейфа капитана. А потом, в каком месте находиться казна корабля. Договорились?
– Да, сher Prince.
.....
Ланин стоял на самом нижнем уровне трюма полностью забитым ящиками. – И что в них такого, за что я должен заплатить сумасшедшую сумму?
– Оу, Votre Excellence, – глаза француза отсвечивали алчным огнём от света факела. Он рукой показал вдаль забитого до потолка пространства. – Здесь несколько тон серебряной руды. О серебре в трюме знал я, капитан и ещё один офицер, который остался на острове. Мы должны были доставить руду в Марсель, в обход королевской таможни.
– Всего лишь, серебро? – совсем без энтузиазма, даже с расстройством, произнёс князь. – И какой процент содержания его в этой руде?
– Не знаю, – пожали плечами. – Я знаю лишь то, что в ней точно есть серебро.
– Так может его с гулькин нос? – вселенец недовольно скривил лицо. – А я уже пообещал тебе, такие деньги! Похоже, кто-то хочет меня обмануть? Ох, чувствую не доживёшь ты до Петербурга. Повешу вместо флага на мачте. И будешь отпугивать чаек.
Князь почесал затылок. Обратился к матросам. – Ребята, откройте ящик. Посмотрим, что там.
Он отошёл в тёмное место. Незаметно достал платок. Просканировал содержание руды...
…Серебро 39,34
…Железо 17,2
…Цинк 9,81
…Медь 6,72
.....
…Золото 0,0034
.....
"Серебра не густо," – нехорошие мысли ядом поползли в голову. – "Золота, вообще ноль целых хрен десятых.".
"Что? Здесь? Есть? Золото? Золото. ЗОЛОТО!"– хищная часть вселенца мгновенно вынырнула из омута небытия. Выбралась на берег. Оскалилась. Щёлкнула зубами и высунула длинный язык. – "Если в руде есть хотя бы микрограмм золота! Хоть один одинёшенькин, даже граммуличка, то-о...
Рациональная часть предупреждающе вытянула вперёд руки. – "Так, стоп! Отставить! Спокойно! Не будем торопиться и спешить с выводами. Сперва всё проверим".
"Да, чего там проверять?!" – беспредельщица не хотела успокаиваться. Просто рвала и метала сознание, раскидывая по сторонам ошмётки. – "Француз не знает о том, что есть золото. Он даже не в курсе сколько здесь серебра. Процентное соотношение состава руды срочно нужно менять. А значит, после всех процедур, у меня, половина трюма будет забито золотосодержащей рудой. Даже не рудой! Черти меня задери! А чистым, высокопробным золотом!".
– Мать честная! – тихо прошептали, открыв глаза. – Да, я обладатель золотого галеона!".
Вселенец вернулся из темноты на свет божий. Подозрительно дружелюбно посмотрел на де Саандаля. – Сколько ты говоришь тут руды?
***
Огромный красно-золотистый шар солнца медленно клонился к закату, играл в водной глади огненными бликами. Фантастические облака, словно подсвеченные адскими кострами, непрестанно формировали волшебные силуэты. Тени от них, кружились, бежали по волнам, переливами отражались в блёстках искристой воды.
Шесть офицеров 22 артиллерийской бригады расположились на плетеных креслах на верхней палубе. Развели руки в стороны, вытянули ноги, закрыли глаза.
Подполковник Ланин проводил гипно-психологическое занятие с личным составом по своей собственно разработанной методике. Он медленно ходил позади людей и успокаивающе монотонно бубнил...
...С каждым звуком моего голоса, вы всё глубже и дальше погружаетесь в состояние покоя и отдыха. В голове нарастает приятный лёгкий туман. Под шелест волн и далёкие крики чаек зарождаются прекрасные четверостишья романтических стихов...
Прапорщик Новиков приподнялся в кресле и обернулся в сторону мозгоправа. – Ваше сиятельство, а если у меня ничего не зарождается, и в голове одни беспутные мысли?
Вселенец подошёл, надавил на плечи Новикова. Уложил двоечника на место. – А если, у кого-то что-то не получается, дам команду, и он пойдёт отжиматься много-много раз. А по прибытию в Коломну получит двадцать нарядов на работы в конюшне. Я продолжаю...
...Легкость в теле нарастает, усиливается. Тело расслабляется. Руки и ноги, становятся невесомые, как будто из ваты. Голова свободна от мыслей. Теряется ощущение времени. Медленно и ненавязчиво рождаются прекрасные поэтические строки...
Подполковник остановился возле поручика Левашова.
...Юрий Михайлович, слушайте только мой голос. Все другие посторонние звуки и мысли уходят далеко за горизонт. Теряется ощущение времени. Звучит только мой голос. И он спрашивает... Как вы относитесь к стихам?
– Хорошо отношусь, ваше сиятельство. По молодости, когда влюбился в первый раз, даже пытался сочинять. Правда ничего не получилось.
...Ничего страшного. Сейчас научитесь. Не сомневайтесь. Ни о чём не думайте. Только вы и мой голос. Попытайтесь просто расслабиться, вспомнить ваше давнее чувство и сказать в рифму первое, что придет на ум. – Вселенец поводил пальцами по платку.
– Слушаю, вас...
Поручик глубоко вздохнул и произнёс...
И мне до тебя, где бы ты ни была,
Дотронуться сердцем нетрудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы вечная нежность друг друга.
– Неплохо, господин Левашов, – похвалили поручика. – Сосредоточьтесь на моём голосе и продолжайте мыслить в том же направлении.
– Ваше сиятельство, простите ради Христа, – прапорщик снова не выдержал. – Очень чешется в носу, хочется чихнуть. Можно, я быстро?
– Нельзя. Кто начнёт чихать, сразу понижу в звании. Сожмите зубы и терпите.
Ланин вновь увёл повествование в туман...
…Господа офицеры, ваша голова наполняется разумом, мудростью, светом. Ваш мозг отключается и отдыхает. Восстанавливаются нервные клетки. Они наливаются силой, энергией, талантом. Проникают всё глубже и глубже в кору мозга....
Гипнотизёр подошёл к следующему подопытному кролику – штабс-капитану Смирнову...
…Александр Дмитриевич, мой голос рядом. И теперь задаю вопрос, вам. Как относитесь к поэзии? Говорите...
– Увы-с, месье князь. Абсолютно ничегошеньки не понимаю. – Ответили с закрытыми глазами. – Не моё-с. Вот, шпагой махать или там подраться ради дамы или на дуэли кого подстрелить, это всегда с удовольствием. А стихи? Нет. Не моё-с.
…Хорошо. Расслабьтесь. Полная пассивность, отсутствие каких-либо мыслей и движений тела. Скажите первое четверостишье, которое появилась у вас в голове... Например, про волны, море, бурю...
Штабс-капитан улыбнулся и процитировал...
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Вселенец посмотрел в платок. Сделал несколько движений пальцами. – Замечательно, Александр Дмитриевич. Постарайтесь запомнить и проговорить про себя стих несколько раз. А все остальные продолжают слушать мой голос.
…Ощущение приятного блаженства души и тела. Вы наслаждаетесь этим необыкновенным внутренним комфортом и прекрасными стихами, которые постепенно возникают в голове каждого из вас. Вы видите их, чувствуете, готовы перенести на лист бумаги…
– Ваше сиятельство, – прапорщик Новиков вновь не выдержал. – У меня в голове такой сумбур и беспорядок. И настроение поганое. Признаюсь, с детства не терплю стихов! А этого ухажёра, рифмоплёта, который увёл Софьюшку, просто порвал бы, растоптал, раздавил вместе с его гнусными стишками. Не дай бог встречу! Убью гада!
…Успокойтесь, сударь. Расслабьтесь. Соберитесь силами и скажите первое, что придёт в голову про любовь и ревность в стихах. Давайте, три-четыре. Я приказываю – говорите!
Прапорщик сделал глубокий вздох, как будто собрался разбежаться и нырнуть в глубь метров на десять...
Пока люблю, ревную всё равно: По поводу, без повода. Вздыхая,
Смотрю часами в тёмное окно,
Знакомую фигурку поджидая.
А если перестану ревновать,
Дорогой безразличия шагая,
И ложь за правду стану выдавать,
Любовь ли это? Право же, не знаю.
Присутствующие, услышав большой стихотворный экспромт, вышли из транса и удивлённо посмотрели на прапорщика.
– Григорий Иванович! – «доктор психодиагностики» довольно покачал головой. Похвалил прапорщика. – Вы, батенька... талант! Друзья, поаплодируем господину Новикову! А теперь, раз все вышли из транса, закончу занятие и подведу итоги. У вас в голове возникло несколько стихотворений. Все расходимся по каютам. Берём письменные принадлежности и переносим придуманные произведения на бумагу. Через час сдаём. Вопросы, есть? – Спросили для вида. И тут же ответили сами себе. – Вопросов, нет. Ис-пол-нять!
.....
Князь Волконский, потрясённый увиденным, подошёл к Ланину – Cher Kirill Vasilyevich, qu'est-ce que c'еtait? (Милейший Кирилл Васильевич, что это было? Франц.).
Вселенец гордо поднял подбородок. Чуть подался вперёд. Похвастался. – Systеme unique de formation des officiers du Prince Lanin! (Уникальная система обучения офицеров имени князя Ланина. Франц.).
Волконский красноречиво свёл густые брови в линию. – И чему учит эта система?
– Искусству красиво складывать слова в рифмы. А рифмы в стихи.
– Не понял. А зачем им это?
– Как же, милейший Пётр Дмитриевич? Каждый офицер, особенно артиллерист, особенно 22 артиллерийской бригады, должен разить врага не только оружием, но и силой слова. Так сказать, уметь фехтовать глаголом и рифмой. А если серьёзно, в последнее время заметил, что они мучаются бездельем. Надо было чем-то занять. Подумал, решил – пусть пишут стихи. Будет замечательно, если у кого-нибудь получится. Не получится – да и чёрт с ними. Вы в курсе, что я, с недавнего времени, являюсь владельцем московского журнала "Вестник Европы". И как собственник ощущаю полное отсутствие интересного материала для читателей. Особенно стихов. – Князь поправил себя. – Хороших стихов.
Глаза Волконского прищурились. А затем расширились до неприличия. – Вы? Собственник журнала "Вестник Европы"? Правда?
– О-хо-хо, житие мое... – вселенец горестно выдохнул, показывая, какая тяжёлая доля у владельцев заводов, газет, пароходов.
Князь тут же забыл о чём хотел узнать. Другие мысли мгновенно заполонили его голову. – Кирилл Васильевич, милейший! Голубчик! Так может напечатаете мои мемуары. Мы с вами давно знакомы. Съели не один пуд соли. Сами меня консультировали и поправляли в моём сочинительстве.
Ланин улыбнулся просто, открыто, как это могут делать только честные и прямые люди. – Конечно, любезнейший Пётр Дмитриевич. Правда, как критик, я могу забраковать ваши труды. Как главный корректор их изменить, дописать или убрать половину текста. Зато, как собственник, всё, что останется после критика и корректора, на сто процентов опубликую.
Волконский захлопал ресницами. – И во сколько мне это обойдётся?
– Да, полно, сударь. Какие деньги? О чём вы? Разве сто тысяч ассигнациями, это деньги? Так – один смех.
– Сколько? – глаза писателя полезли на лоб.
– Зато, гарантирую – доход от продажи журнала и тираж будет в три раза больше обычного. Вы же хотите этого?
В ответ нервно сглотнули слюну. – Очень хочу.
…..
Утром следующего дня прапорщик Новиков нашёл на палубе одного из своих подчинённых. Строго посмотрел на солдата, грозно сдвинув брови. – Коровин, загрызи тебя карась! Знаешь, что сегодня вечером, среди господ офицеров, состоится "Literary battle"? (Литературный батл. Англ.). На большие деньги.
– Чегось-сматал? – моргал глазами, крупный дородный детина, из последнего набора, больше похожий на медведя чем на солдата.
– Товось, оглобля стоеросовая. – Забава будет, вечером. Среди господ офицеров. Кто самый умный и быстрый в составлении стихов. Победителя наградят.
– А-а-а... – парень понятливо помахал кудлатой головой, выпучив большие коровьи глаза.
– Слушай приказ. Сейчас будем тренироваться. Ты! Сказываешь слово, которое первым придёт в твою деревянную голову. Я слушаю, подбираю рифму. Опосля на эти слова быстро сочиняю стих. Уразумел?
– Не... а.
– Ты че? Дурак что ля?
– Никак нет, ваше благородие. Просто не понял. Ужо больно заковыристо.
– Объясняю. Сказал слово, к примеру – "Печка". Я подобрал под него слово в рифму – "Свечка". Потом придумал небольшой стих...
На окне горела свечка, а в углу пылала печка.
Мама булки испекла, всех обедать позвала.
–Теперяча, понял?
– Ага.
– Сказывай слово.
– Любое?
– Любое
– Любое, любое?
– Любое, любое...
– ??? – медведь наморщился и затих.
– Ну, христопродавец, чаго молчишь?
– Думаю, ваше благородие...
– Чего думать, ядрёный пень тебе в кочерыжку. Говори, давай.
Парень вспомнил что-то хорошее, доброе, родное. Улыбнулся и произнёс – "Де... ре... венька".
– "Деревенька" – "Ступенька", – тут же парировал прапорщик. И почти сразу выдал...
Утонула в снегу деревенька
В далеке от проезжих дорог.
Пухом белым покрыты ступеньки,
Из трубы вьётся лёгкий дымок.
– Так, – поэт-нагибатор довольно потёр ладони, – Хорошо пошло! Давай следующее слово. Хотя нет, подожди. – Он заметил идущего у противоположного борта унтера Егорова.
– Егоров, мухой ко мне. Быстро назови любое слово. Не думая. Рысью!
– "Империал", – ляпнул бывший солдат на автомате.
Прапорщик начал активно чесать затылок. Старался вытащить из памяти слова для рифмы. – Империал... риал... триал... куриал... вот, попал. – Не получалось. Раздосадовано махнул рукой. – Давай, другое слово.
– "Государь-Император"!
Прапорщик надулся. Покраснел. – Егоров! Иди отсюда! У меня вдохновение пропало, пока ты рядом. Коровин, давай снова, ты. У тебя получается лучше, чем у этого олуха.
– "Родное", ваше благородие.
– Молодец! – Новиков тут же защёлкал пальцами... – Родное, святое, голубое... Звучать будет так....
Всё родное здесь – святое,
Всюду трели соловья,
Сверху небо голубое,
А кругом цветёт Земля.
Часть 2. Глава 5.
Прелюдия 5.
Туда ехали, за ними гнались. Оттуда едут, за ними гонятся. Какая интересная у людей жизнь!
(Фильм. Не бойся, я с тобой!)
Над морем, примерно в полумиле, впереди, от флагмана английской эскадры «Принцесса Элизабет», полыхнула широкая и длинная молния. Оглушительно прогремел гром. Через несколько секунд хлынул сильнейший ливень. Капли, подобно гороху, отскакивали от вороньего гнезда на несколько дюймов. Снова и снова вспыхивали молнии, грохотало так, что закладывало уши.
Ливень прекратился внезапно, как и начался. Моряк глубоко вздохнул, судорожно осмотрелся. Верхушки мачт горели призрачным бело-голубым светом. Из каждой в черное небо вырастала бледная свеча длиной примерно с человеческую руку. Эти столбики света излучали неземное сияние. Они то и дело пульсировали – то становились ярче, то вдруг бледнели, чтобы в следующую секунду вспыхнуть ещё сильней, словно призывая кого-то или что-то. И оно появилось: Слабое радужное мерцание, как бы световой смерч, возник из тонкого воздушного водоворота. Он быстро приближался, расширялся, наливался силой и плотью. Превращаясь в призрачный корабль старинной конструкции. Корма и нос все в дырах и отверстиях, по бортам облупившиеся деревянные украшения. Истлевшие до лохмотьев паруса. На гафеле болтается флаг, изорванный до того, что невозможно определить его национальную принадлежность. Ужас моря – "Летучий голландец" приближался всё ближе и ближе. Уже можно различить лица людей, стоящих на реях и вантах проклятого корабля. Но, это не лица, а изъеденные временем черепа! Они скалились и хищно стучали зубами, из-под своих головных повязок и сдвинутых набекрень треуголок. Размахивали руками, облезших до костей, в которых были зажаты клинки.
– Господи всемогущий, спаси и сохрани... – из последних сил произнёс наблюдатель и лишился чувств.
Глава 5.
Три корабля английской эскадры вынырнули из утреннего тумана. Почти вплотную подошли к французскому фрегату с развивающимся на топе флагом с синим Андреевским крестом. Подозрительно осмотрели странный парусник. Подумали. Переговорили. С флагмана "Принцесса Элизабет" раздался выстрел из пушки.
…..
– Cher Kirill Vasilyevich, – князь Волконский, опустил подзорную трубу, повернулся к Ланину. Решил похвастаться знаниями морских сигналов. – Британцы подали сигнал «Остановиться и лечь в дрейф».
– А мы сейчас, что делаем?
– Стоим, мon сher ami.
– А зачем они подают, такие странные сигналы, рас мы итак стоим?
Волконский пожал плечами. – Не знаю.
Он снова поднял трубу и посмотрел на английское судно. – Выбросили красный и белый флаги. Значит, ждут нашего представителя на флагмане для переговоров. Или проверки документов.
– Проверки документов? – вселенец переспросил недовольно. – А больше они ничего не хотят? С какой радости мы должны показывать документы?
Волконский удивлённо расширил глаза. – Хотя бы потому, что их больше.
– Было больше... – Ланин, произнёс странную фразу, направляясь на шканцы, где находился капитан. – Будет меньше.
.....
Шлюпка с большим белым флагом и французской надписью на боку "Impеrial", остановилась ровно на половине пути между судами. Дождалась ответной шлюпки с надписью по-английски "Princess Elizabeth".
Со стороны англичан, из шлюпки приподнялся офицер, и гневно произнёс – Я, Джон Миделтон лейтенант Королевского флота его величества Георга III. Кто вы такие? Куда идёте? Что везёте? Почему не выполняете приказа прибыть для проверки документов?
С другой лодки застрочили на неизвестном наречии.
Лейтенант нахмурился. Решил ещё раз повторить вопросы. – Кто такие? Куда идёте? Что везёте? Кто-нибудь понимает меня? О чём спрашиваю?
Ему ещё более красочно пробубнили в ответ.
– Я ни черта не соображаю! – офицер начал закипать. Обратился к одному из матросов. – Смит, ты вроде знаешь французский, немецкий и немного испанский? Спроси у него. Кто они такие и говорят ли на нормальных европейских языках?
Моряк отпустил весло. Поднялся на ноги. – Parles-tu franсais? (Вы говорите по-французски? Франц.). Deutsch sprechen? (По-немецки говорите. Нем.). Hablas espanol? (Вы говорите по-испански? Исп.).
В ответ, на слова моряка, в соседней шлюпке приподнялся высокий кудрявый человек, деловито поставил одну ногу на кромку борта и гордо произнёс непонятную речь на неизвестном языке. (Примерно следующего содержания: Незнакомцы! Я ни черта не понимаю, что вы хотите и что вам надо. Поэтому, идите! Найдите нормального переводчика. А потом, что-то спрашивайте. Неучи! – Закончив говорить, он показал рукой, чтобы лодка британцев отправлялась в обратном направлении.
Английский офицер так ничего и не понял в произошедших событиях. И видя, что незнакомцы возвращаются, велел грести в обратную сторону.
.....
Капитан эскадры Оливер Сандэрлэнд строго посмотрела на вернувшегося лейтенанта. – Докладывайте, Миделтон. Что удалось узнать?
– Увы, сэр. Ничего. Какие-то дикари. Абсолютно не знают ни одного европейского языка. Бормочут, жестикулируют, даже угрожают. Пытаются что-то сказать. Ни я, ни матросы ничего не поняли.
Сандэрленд повернулся к стоящему рядом человеку. – Что скажите, лорд Говэльтон? Ваше мнение?
В ответ пыхнули трубкой. Презрительно вытянули губы. – Джентльмены, кажется, это французский корсар. Причём все признаки разбойника на лицо. Посудина французская, флаг весит непонятный. Насколько знаю, такой есть у диких варваров из Московии. Только у них нет таких кораблей. На переговоры не идут. Документы показывать отказываются. Нагрубили нашему офицеру. Вывод один – пират чистый воды. Так, что думаю, если утопим его, то совершим богоугодное дело, за которое зачтётся, как здесь – на земле, так и на небесах.
– Хмм, – капитан прикусил губу, раздумывая. – Милорд, вряд ли получиться сделать это легко. У разбойников большое количество пушек.
– Зато у нас три корабля. А ещё! За нас фактор внезапности. Они до сих пор даже не открыли порта. Поглядите в трубу. Палуба пустота. Похоже все спят. Или большой недокомплект команды. Так, что госпожа Фортуна сегодня на нашей стороне. Капитан Сандэрлэнд, командуйте "Боевую тревогу".
.....
Вселенец с интересом смотрел на англичан. Ждал. И дождался своего. На всех кораблях эскадры прозвучали сигналы "Тревога" и они спешно начали готовиться к бою.
– Отлично! – произнёс Ланин. Он отошёл в сторону. Чтобы никто не увидел, чем занимается. Развернул платок, постучал пальцами по изображению флагмана неприятеля, увеличил его. Выбрал несколько пушек спереди. Объединил в один объект и начал увеличивать массу.
Вес орудий, захваченных артефактом и слитых в одно целое, стал мгновенно увеличиваться. Несколько секунд и пушки потяжелели до неприличия, с треском продавили верхнюю палубу, с грохотом упали на вторую, проломив в ней огромные дыру. Не останавливаясь, разнесли в щепки третью. Через мгновение проломили днище. Со стороны могло показаться, что кто-то взял и огромным ножом отделил часть передка флагмана, до самого основания, вырезал, словно кусок из пирога.
"Принцесса Элизабет" по инерции дёрнулась, словно её грубо толкнули вперёд, стала заваливаться на нос, в то время как высокая корма начала подниматься. В трюм хлынули потоки воды. Фрегат медленно потянуло под воду. Люди заскользили по палубе, гроздями посыпались вниз. Не могло быть и речи о том, чтобы попытаться спустить шлюпки. Оставалась только одна возможность – немедленно прыгать и стремительно отплывать от громадного водоворота, который вот-вот образуется на месте идущего ко дну корабля.
Атака эскадры прекратилась. Англичане замерли в нерешительности, соображая, что происходит, а затем кинулись спускать шлюпки, чтобы спасти утопающих.
.....
Французский пират, по-прежнему, безжизненный стоял в стороне. Его палуба превратилась в огромную зрительную площадку. Кто посмышленее залезли на мачты, повисли на верёвочных лестницах и канатах, и оттуда, как из портера театра, рассматривали происходящее.
Парусник продолжал погружаться, все больше и глубже. Колокол на юте под действием качки мрачно звонил, как бы возвещая близкий конец плавучего гиганта. Зрелище было страшное и в то же время величественное: Огромное туловище, вставшее почти вертикально, быстро уходило под воду. Исчезло основание фок-мачты, потом ствол грот-мачты, и напоследок корма скрылась из вида. Стена воды расступилась, закружилась, подобно огромной воронке, и растеклась по морю, теряясь вдали. Всё было кончено. Могучий военный корабль, ещё вчера горделивый и величественный, растворился в бездонной темноте глубины.
Легкомысленный ля-француз, посчитав, что самое интересное закончено, хотя спасательная операция была в самом разгаре, принял решение покинуть место рандеву. Отсалютовав флагом, незнакомец, аккуратно обошёл место кораблекрушения, распустил паруса, и словно большая птица, помчался по своим делам.
***
Каюта бывшего капитана "Империала" была комфортной: Большой, светлой, богато обставленной резной мебелью. Ощущение роскоши усиливалось при взгляде на высокие окна кормовой галереи. Соляной налёт и брызги так испещряли их, что в ярком солнечном свете они напоминали разноцветные витражи кафедрального собора.
Посыльный матрос постучал в дверь, отвлёк вселенца от раздумий. – Ваше сиятельство, Антон Иванович просит вас срочно подняться на палубу.
– Что случилось?
– Странное судно по курсу. Не падает сигналов. На борту никого нет. Болтается на волнах без парусов.
– Хорошо, сейчас подойду.
......
Ланин поднялся на шканцы. Раздвинул подзорную трубу. Хорошо разглядел неизвестный корабль. Его голые, обломанные мачты, с обрывками парусов, облезлые бока и бушприт отлично прорисовывались на фоне залитого светом горизонта, мачты резко раскачивались в такт волнам. На палубе была пустота.
– Вижу корабль и что? – произнёс вселенец.
Рогов крутил в руках свою трубу. – Это не просто корабль, ваше сиятельство, это брошенный корабль.
Ланин согласился с капитаном. – Брошенный корабль. И что?
– Милейший князь, – не выдержал Волконский. Который оказался как всегда рядом. – А если это не просто брошенный корабль? Вдруг это знаменитый "Летучий голландец"? И там много сокровищ? Мы должны срочно его обследовать. И всё что найдем, заберём себе.
Ланин убрал от глаз трубу. Задумчиво почесал щёку. – А если там нет сокровищ? Или там на борту какая-нибудь зараза? Пойдёте туда – все заболеете и что я тогда буду с вами делать?
Волконский решительно замахал руками. – Cher Prince, quel genre d'infection? Regardez le navire, sa coque? Il flotte sur la mer depuis longtemps! Mеme s’il y avait une infection, tout aurait disparu depuis longtemps. (Любезный князь, какая зараза? Посмотрите на корабль, на его паруса? Его давно носит по морю! Даже, если и была зараза, всё давно выветрилось. Франц.).
Ланин снова поднял трубу. Долго разглядывал незнакомый парусник. После чего возразил. – А если не выветрилась?
Предвзятый взгляд промелькнул в глазах Волконского. – Кирилл Васильевич, я вас не узнаю? Неужели русский дворянин, офицер, да ещё артиллерист, боится какой-то заразы?
Губы подполковника искривились, что можно было принять за улыбку. – Никто, ничего не боится, милейший. Только, там, ничего нет.
– Это ваши предположения. А я чувствую, что корабль доверху забит сокровищами. Камни, золото, драгоценности! Они зовут нас, сияют, переливаются!
– Monsieur le Capitaine! – Волконский изящно махнул ладонью Головину. – Требую остановить корабль. Для осмотра и поиска сокровищ.
Капитан перевёл взгляд на Ланина. – Ваше сиятельство, что прикажите делать?
– Что делать? Что делать? – Ланин осмотрел притихших господ офицеров. Ему не сложно было представить, какие чувства они испытывают. Все рвались на поиск сокровищ. Все, как один, разом плевали на болезни, заразы и прочую ерунду.
Вселенец мысленно махнул рукой. – Давайте уже, останавливайтесь. Будем искать ваши богатства. Только поверьте моему чутью – нет там ничего.
......
Через час шлюпка с искателями сокровищ вернулась на корабль. Первым на борт поднялся Волконский. Проходя мимо Ланина, он расстроенно вздохнул, ни слова не говоря, прошёл к себе в каюту.
С таким же настроением на палубе появились господа офицеры. Все были в подавленном состоянии, с хмурыми лицами. – Ничего там нет, ваше сиятельство. Пусто как в склепе. Темнота, тишина, грязища, вонища, да всякая дрянь в трюме.
Последним из шлюпки вылез бывший новобранец Коровин. Единственный, кто был доволен поездкой, среди всех искателей сокровищ. В руках солдат держал неказистый ночной горшок.
– Коровин, ко мне, шагом арш, – князь позвал рядового. – Где взял?
– Тама, ваше высокоблагородие, – махнули рукой в сторону "чумного" корабля. – Господам офицерам не нужон. А я подумал и забрал – в хозяйстве сгодится. А что? Чудная вещь!
– Дай посмотреть? – протянули руки к находке. – Он, что медный?
– Не могу знать! Я в горшках не разбираюсь.
Вселенец быстро проанализировал состав металла. Удивлённо поднял глаза на солдата. – И много там такого добра?
– Завались, ваше сиятельство. Почти цельный корабль.
Ланин вскинул голову. Хищно блеснул глазами. – Господа офицеры, все ко мне. И пожалуйста, кто-нибудь, срочно позовите князя. У меня важное сообщение.
– Господа! – произнесли с помпезностью, когда все собрались. – С каких пор, в государстве российском, серебренная посуда перестала считаться богатством?
– Молчать!!! – грозно повысили голос. – Судари мои! – Угрожающе помахали ночным горшком. – По-моему вы зажрались! Наверное, я слишком много плачу, что вы почувствовали себя небожителями и оторвались от земли – матушки! Проще надо быть, господа! Да, это низкопробное серебро с небольшой примесью меди. Но! Тем не менее, это серебро, мать вашу! Се-ре-бро! Так, что давайте-ка оставим ваши дворянско-благородные замашки голубых кровей. Подгоним корабли друг к другу и быстро перегрузим необходимый для нас груз.
– Но, ваше сиятельство, мы же хорошо рассмотрели, это вовсе не серебро... – попытался возразить штабс-капитан Смирнов.
– Отставить разговорчики! Мне, как командиру, видней. Что серебро, а что нет. Сказал серебро – значит серебро! Построить всех цепочкой. И быстро начинаем погрузо-разгрузочные работы.
***
Два человека (редактор и писатель) встретились в кают-компании для обсуждения эпизода, связанного с поиском сокровищ на неизвестном корабле. Жаркий спор длился уже четверть часа. По середине стола лежала достаточно большая горка ассигнаций. Которую спорщики по очереди передвигали в сторону друг друга.
Волконский достал из шкатулки две солидных пачки банкнот перевязанные нитками. Положил в общую кучу и подвинул в сторону собеседника. – Cher Prince, je propose de dire а tout le monde que le navire que nous avons visitе hier est le Flying Dutchman. (Милейший князь, я предлагаю всем сказать, что корабль, который мы посетили вчера, это знаменитый «Летучий голландец». Франц.).
Ланин посмотрел на деньги. Как будто это была небольшая стопка резаной бумаги. Скривился. Отодвинул её от себя в обратную сторону. – Нет, уважаемый Пётр Дмитриевич. "Летучий голландец" – это выдумка, сказка, fantastique. (Фантастика. Франц.). Не более чем страшилка для пугливых моряков. Даже, если он существует и появляется, то скорее всего он призрак, морок, бестелесный фантом. Это как предвестник смерти, чёрная метка для корабля. И если бы мы его встретили, то по всем морским приметам, должны были погибнуть. А мы живы, здоровы, да ещё питаемся так, что хрустит за обеими щеками.
