Текст книги "Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг"

Автор книги: Александр Пыжиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

Мобилизационная модель экономики, хотя и заметно скорректированная, продолжала оставаться базисной в определении путей развития народного хозяйства. Но другим, и пожалуй, самым серьезным недостатком экономической концепции, изложенной в Программе, стало неосознание важности структурной перестройки экономики с опорой на высокотехнологические, наукоемкие отрасли. Главным содержанием эпохи начала 60-х годов явился новый этап научно-технической революции. Самое широкое развитие получали прогрессивные научные направления, значение которых непосредственно для производства все более и более возрастало. Наука становилась решающей силой материального производства. К тому времени сколько-нибудь мыслящим ученым было ясно, что выполнение заявленных в программе экономических показателей невозможно посредством простого наращивания количественных изменений – больше газа, нефти, стали, угля и т. д. Такой ход событий не обусловливал никаких качественных перемен и обрекал страну на прогрессирующее отставание в области новой техники и технологии.

Надо признать, попытки переломить ситуацию в этой сфере предпринимались в процессе разработки Программы. Ведущие ученые СССР обращали внимание руководства страны на необходимость приоритетного развития новых отраслей науки. Многие ученые предлагали расширить перечень научных направлений, упоминаемых соответствующим разделом Программы. Речь шла о развитии электроники и кибернетики, полупроводников, энергетики, исследовании глубин земли, океана, космоса, изучении человеческого мозга, биологии, психологии и т. д. В этой связи интерес представляет знакомство с письмами ученых в программную комиссию. Эти документы наглядно свидетельствуют об уровне осознания научной общественностью многих значимых проблем. Так, группа специалистов по вычислительной технике из Москвы считала нужным «отметить, что автоматизация управления производственными объектами на основе методов кибернетики, современной вычислительной техники и приборостроения станет решающим средством повышения производственных процессов во всех отраслях народного хозяйства. Должно быть обеспечено производство высоконадежных вычислительных машин на базе новейших достижений науки и техники».[913]913
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 305. Л. 61.


[Закрыть] Любопытна формулировка коллектива Института биологии Уральского филиала АН СССР о значении естественных наук: «Интересы человечества выдвигают перед этими науками в качестве главных задач выяснение сущности явлений жизни, овладение и управление жизненными процессами, в частности обменом веществ, наследственностью организмов; овладение процессами, протекающими в биосфере, для обеспечения непрерывности использования биологических природных ресурсов».[914]914
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 300. Л. 219.


[Закрыть] Приведенные материалы со всей определенностью показывают, что советские ученые хорошо осознавали исключительную важность вычислительной техники, биотехнологий, генетики. Советская наука наравне с Западом понимала и принимала те приоритеты, развитие которых может и должно обеспечивать реальный экономико-технологический прорыв. Правдивость этих мыслей подтверждена жизнью: в современном мире именно уровень развития этих направлений определяет цивилизованное лицо любого общества.

Однако в 60-е годы понимание важности новых научных отраслей не трансформировалось в практику, не шло дальше дежурных, большей частью ритуальных заверений. Программная комиссия не откликнулась на призывы ученых. В ее заключении по этому поводу говорилось о нецелесообразности указывать в Программе важные научные проблемы. Предложение ученых об исследованиях по отдельным вопросам признали необходимым переслать в Государственный Комитет по координации научно-исследовательских работ и АН СССР, чтобы использовать их при составлении текущих планов научных разработок.[915]915
  Там же. Л. 231.


[Закрыть] Партийно-государственный аппарат не проявил интереса к идеям ученых, не понимал нацеленности этих преобразований, отвергал необходимость ломки старых традиций и устоявшихся взаимоотношений. Отсутствие заинтересованности в научно-исследовательской проблематике может подтвердить и такое наблюдение. На XXII съезде КПСС выступление президента АН СССР М. В. Келдыша, давшего развернутый анализ развития науки как материальной производственной силы, было выслушано делегатами (т. е. партийно-государственной и хозяйственной элитой) без особого внимания. Речь президента Академии наук прерывалась аплодисментами всего 5 раз (из них 2 раза при упоминании имени Хрущева), тогда как, например, речь Фурцевой сопровождалась аплодисментами 25 раз, Брежнева – 24 раза, Рашидова – 22.[916]916
  Подсчитано автором по: XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1961. Т. 1. С. 406–413, 384–398, 338–352, 303–310.


[Закрыть] К тому же, и само понимание развития науки во многом сводилось к количественным характеристикам. Речь шла об увеличении числа работников с высшим образованием, открытии различного рода исследовательских институтов, наращивании численности повышающих квалификацию.

Вместо приоритетного развития наукоемких технологий, внедрения в народное хозяйство новейших исследовательских разработок внимание сосредоточивалось на направлениях совершенно иного рода. К примеру, горячее одобрение в программной комиссии вызвал материал Института экономики АН СССР об улучшении использования трудовых ресурсов в период перерастания социализма в коммунизм. Речь шла о важности высвобождения трудовых ресурсов из домашних подсобных хозяйств, сокращении числа занятых в нем. В подсобном хозяйстве колхозников было задействовано около 5 млн. человек трудоспособного населения, а в аналогичных хозяйствах рабочих и служащих – свыше 3 млн. С тревогой отмечалось, что в течение пяти последних лет увеличилось количество занятых в подсобном хозяйстве, так как в эти годы выросла численность скота, находящегося в личном пользовании, в доходах семей подсобные хозяйства имели существенное значение. Экономический эффект виделся в максимальном вытеснении и ограничении до минимума подсобных хозяйств, домашнего труда. Как показывали проведенные расчеты, эти меры способны были дать дополнительные резервы для народного хозяйства в объеме около 8 млн. условных работников.[917]917
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 28. Л. 15–18.


[Закрыть] Нетрудно увидеть, какие акценты просматривались в этих предложениях и что они несли для реальной экономики страны.

Оценивая экономическое содержание третьей Программы КПСС в целом, можно говорить о значительном шаге вперед в смысле изменений пропорций развития между промышленными группами «А» и «Б». Данный шаг, хотя еще и во многом неуверенный и половинчатый, следует квалифицировать как серьезный глобальный отказ от сталинских экономических доктрин, как поворот к потребностям человека – главной движущей силе производства. Это было правильное, но в то же время запоздалое, с точки зрения мировых модернизационных процессов, решение. Развитые страны уже вступали в новый этап углубления научно-технической революции, превращающей науку в непосредственно материальную производственную силу. В этот период начиналось формирование новых прогрессивных отраслей науки. Однако партийно-государственный аппарат не воспринял должным образом меняющиеся реалии, не внял предостережениям научных кругов страны. Как следствие, в начале 60-х годов было запрограммировано прогрессирующее отставание Советского Союза от Запада. Этот разрыв в 70—80-е годы становился все более ощутимым, что, в конечном счете, и решило вопрос о соревновании двух систем не в пользу СССР. Вместо учета качественных сдвигов в структуре мировой экономики, руководство страны продолжало делать упор на увеличение производства в традиционных, сугубо индустриальных отраслях экономики, что рассматривалось в качестве залога успешного экономического соперничества с Западом. Именно это базисное противоречие советской экономики во всей полноте зафиксировано в важнейшем документе той эпохи – Программе КПСС.

Немало новых подходов выдвигала Программа партии и в социально-политической сфере. Здесь также тесно переплетались прогрессивные здравые идеи с идеологическими штампами и политической целесообразностью. Это хорошо видно на примере развития общественных фондов потребления. Новая Программа КПСС поднимала их роль на небывалую высоту. Такой подход шел в общем русле распределительной политики конца 50 – начала 60-х годов, когда значение ОФП особенно актуализировалось. Уже в докладе Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС фонды характеризовались как «действительно коммунистический путь повышения благосостояния трудящихся, создания лучших условий жизни для всего общества в целом, в том числе и для каждого человека. Сюда относятся: обеспечение людей благоустроенным жильем, организация общественного питания, улучшение бытового обслуживания людей, расширение сети детских учреждений, совершенствование народного образования… Теперь мы имеем уже не отдельные ростки, а целую систему различных организаций коммунистического типа, и наша обязанность – умножать эти организации, улучшать и совершенствовать их работу».[918]918
  XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1959. Т. 1. С. 50.


[Закрыть] Здесь налицо тесная связь развития общественных фондов потребления не с экономическими возможностями страны, а с политическими установками на непосредственный переход к коммунистическому строительству, что отражало догматическое понимание партийным руководством примата политики над экономикой. Подобный подход открывал значительный простор для субъективистских воздействий надстройки на объективный ход развития производства.

О значении, которое имели общественные фонды в жизни страны, свидетельствуют следующие цифры. В 1960 году на общественном обеспечении находилось почти 20 млн. пенсионеров, 6 млн. детей в детских яслях, для 6 млн. школьников был организован летний отдых в пионерских лагерях. В учебных заведениях всех видов обучалось 42 млн. учащихся, большинство из которых получало государственную стипендию. Бесплатную медицинскую помощь населению оказывали около 2 млн. работников здравоохранения, свыше 3 млн. человек лечилось и отдыхало в санаториях и домах отдыха. Все 62 млн. рабочих и служащих пользовались оплачиваемыми отпусками средней продолжительностью три недели. Поступления из общественных фондов увеличивали реальные доходы рабочих и служащих примерно в 1,5 раза.[919]919
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 54. Л. 8.


[Закрыть] Именно путь развития общественных фондов потребления назывался в Программе КПСС магистральным в решении задачи по повышению благосостояния трудящихся. Как прогнозировал Хрущев, к 1980 году «эти фонды будут составлять примерно половину всей суммы доходов населения».[920]920
  XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1961. Т. 1. С. 200.


[Закрыть]

Следует проанализировать эту тенденцию. «Красной нитью» Программы партии стал тезис о неуклонном повышении материального состояния советских людей. Как уже говорилось, это было одним из основных стержней пропаганды начала 60-х годов. Заявлялось, что в 1980 году реальные доходы на душу населения СССР превысят современный уровень доходов трудящихся США примерно на 75 %.[921]921
  Там же. С. 201.


[Закрыть] Все выглядело логичным и естественным. Однако нельзя не заметить, что рост уровня жизни людей понимался весьма своеобразно. Разговор шел не об увеличении реально выплачиваемых денежных доходов, говоря современным языком «живых денег», а о получении различного рода услуг и благ из общественных фондов потребления. Что это означало на деле? Определенное усиление контроля со стороны государства над конкретными доходами граждан, присвоение права людей распоряжаться заработанными средствами по своему усмотрению и желанию. Но официальная наука и пропаганда трактовала это по-другому – укрепление коллективистского духа, утверждение новой системы взаимоотношений, очищение от частнособственнической психологии, а в конечном счете – реальный осязаемый путь в коммунистическое общество.

Вывод о таком понимании роста благосостояния населения подтверждают настроения, преобладавшие тогда в обществе. Они зафиксированы в целом ряде писем в комиссию по подготовке проекта Программы. Изложенные в них предложения продвигались еще дальше в направлении обобществления доходов людей. Некоторые предлагали немедленно передать в собственность всего общества принадлежащие отдельным гражданам дома, дачи, сады, автомашины. Как отмечалось, надо полностью отдавать себе отчет в том, что будущее принадлежит коллективным формам использования предметов потребления и скоро все потребности населения в организации отдыха, досуга будут удовлетворены, а необходимость в индивидуальном строительстве дач полностью отпадет. Рассказывалось о времени, когда сам термин «собственная дача» или «собственная машина» будут звучать так же нелепо, как «собственный поезд», «собственный театр». Вместо владения автомашинами и бытовыми приборами признавалось целесообразным распространять и внедрять систему их проката.[922]922
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 298. Л. 19–20, 63.


[Закрыть] Не были забыты и вклады граждан в сберегательных кассах. Выражалась обеспокоенность по поводу хранения там значительных сумм денег нетрудового происхождения. Поэтому вклады свыше определенного минимума в 180–200 рублей автоматически должны были быть переданы государству на строительство коммунизма. Весь этот поток мыслей логически венчало предложение вообще ликвидировать деньги, а все снабжение населения передать производственным предприятиям.[923]923
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 300. Л. 48, 58.


[Закрыть] Некоторые развитие коллективистских форм трактовали еще шире, распространяя их на область семейных отношений. Как, например, П. Гребнюк, который считал необходимым устранить разделение людей на семьи, поскольку семья, по его мнению, является источником частнособственнического воспитания. Для этого необходимо ликвидировать «способ жительства» отдельными квартирами, предоставив каждому взрослому человеку одну комнату, что избавит от вредных привычек «захламливания квартир» излишними предметами домашнего обихода, мебелью и т. д..[924]924
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 298. Л. 63.


[Закрыть]

Весь этот набор мер – яркое свидетельство полной неопределенности в представлениях о конкретных формах продвижения к высшей фазе общественного развития. Никто в действительности не имел понятия о реальных, научно выверенных путях построения коммунизма. Пропагандистская машина не отвечала на этот вопрос, если не считать многочисленных заклинаний о добросовестном труде каждого на своем месте, о перспективах, преимуществах и т. д. Отсюда самые невероятные суждения, вольные зигзаги мысли относительно коммунистического строительства. Дополняя сказанное, приведем еще один конкретный пример. Вот как представлял себе созидание коммунизма гражданин С. П. Заброда (г. Москва): «В течение ближайших пяти лет, т. е. с 1962 по 1967 годы, построить в различных местах на территориях союзных республик, в каждой ССР по одному, – по типовым проектам, характеризующим национальные особенности архитектуры республики, – пятнадцать образцово-показательных городов-коммун. Люди, работающие в этих городах, отбираются проверочной комиссией ЦК КПСС. С 1968 года все остальные граждане СССР, а также туристы из-за границы, могут знакомиться с условиями и порядками в этих городах-коммунах».[925]925
  Там же. Л. 65.


[Закрыть] Нечто подобное «потемкинским деревням», только применительно к новому объекту. Комментарии здесь абсолютно излишни.

Наиболее новаторские, прогрессивные идеи были предложены Программой КПСС в политической области. Это явилось особенно важным в рамках решения вопроса о гарантиях против повторения культа личности. Было необходимо продемонстрировать обществу действенные и эффективные меры, направленные на недопущение ошибок и деформаций сталинской эпохи. Один из практических выводов из опыта прошлого связан с более последовательным осуществлением принципа сменяемости кадров. Для КПСС конца 50-х годов это имело актуальный характер. Практически каждый пятый секретарь партийных комитетов, обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик находился на своей должности более 5 лет. Особенно остро ощущался недостаток молодых кадров: в РСФСР только 2,9 % секретарей были в возрасте до 35 лет, в Белоруссии же – ни одного, на Украине – всего один, в Казахстане – двое.[926]926
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 31. Д. 70. Л. 105.


[Закрыть] Идея ротации руководящих работников исходила непосредственно от самого Н. С. Хрущева и вызвала жаркие споры. По воспоминаниям Ф. Бурлацкого, «было проработано не менее десяти вариантов формулировок, которые дали бы ей адекватное воплощение. Первый хотел создать какие-то гарантии против чрезмерного сосредоточения власти в одних руках, засиживания руководителей и старения кадров на всех уровнях. В отношении первичной парторганизации это не вызвало особых споров. Но относительно ротации в верхних эшелонах власти мнения разошлись кардинальным образом. В этом пункте даже Хрущеву с его авторитетом, упорством и настойчивостью пришлось отступить».[927]927
  Бурлацкий Ф. Глоток свободы. М., 1997. Кн. 1. С. 97.


[Закрыть] Компромисс был достигнут на основе тезиса о возможности пребывания на высших постах в партии не более трех сроков подряд. Полномочия могли быть продлены в случае, если за кандидатуру проголосовало не менее чем ¾ состава коллегиального органа. Программой предусматривалось и обновление четвертой части пленума ЦК и его Президиума на каждых выборах.[928]928
  XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1961. Т. 3. С. 305.


[Закрыть]

Все это вызвало большое раздражение партийно-государственного аппарата. Поэтому следующее поистине революционное новшество о выдвижении нескольких кандидатур на выборы в Советы различного уровня было обречено на неудачу. Это предложение, содержащееся во многих обращениях в ЦК КПСС, сразу вызвало негативную реакцию. Так, на совещании коллектива по подготовке теоретических материалов (8 декабря 1960 г.) состоялось обсуждение этой важной проблемы. Свое мнение выразил директор ИМЭМО АН СССР А. А. Арзуманян: «Когда в Центральном Комитете рассматриваются кандидатуры, а они идут от местных органов, вопрос считается решенным. Есть решение партии, народ за партию и народ голосует за кандидатов. Если даже народ знает недостатки кандидата, то авторитет партии настолько велик, что народ голосует за того кандидата». Большое опасение в связи с этим предложением высказывал ученый Д. И. Денисов: «Тогда партия должна будет отказаться от руководства при выборах местных органов. Допустим областной комитет партии выдвигает кандидатов, он ведь не может двух кандидатов выдвинуть на одно место. А какая организация в области согласится противопоставить кандидатов областному комитету партии?»[929]929
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 66. Л. 121, 114.


[Закрыть] Нельзя не согласиться с приведенными аргументами. Партийно-государственная машина не могла не только существовать, но и функционировать в условиях альтернативности избирательной системы. Ее создатели не предусматривали таких ненужных им проблем, осложняющих выполнение властных полномочий. Поэтому дискуссия создателей текста Программы в итоге свелась к короткой и сухой формулировке для экспертного заключения: «Предложение неприемлемо, поскольку оно не отвечает интересам делового обсуждения кандидатов в депутаты, представляющих единый блок коммунистов и беспартийных».[930]930
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 264. Л. 11.


[Закрыть]

Изучение положений в политической области, включенных в Программу и материалов по их подготовке, выявляет стремление авторов придать больший вес системе Советов различных уровней. Хорошо известно их бесправное существование в качестве придатка партийных органов. В ходе создания проекта раздел о развитии советского государства получил серьезную проработку. В нем предусматривалось реальное повышение роли Советов депутатов трудящихся, максимальное расширение их демократических основ. Для этого признавалось необходимым расширить состав и полномочия Президиума Верховного Совета СССР и Президиумов Верховных Советов республик, превратив их в постоянно действующие органы с правом принятия законодательных актов по всем подведомственным вопросам. Наделить их обязанностью осуществлять систематический контроль за работой органов государственного управления, за выполнением государственных планов развития народного хозяйства, государственного бюджета и других важнейших законов. Предполагалось поднять значение постоянных комиссий Верховного Совета СССР и Верховных Советов союзных республик с тем, чтобы они охватывали все основные стороны государственной деятельности. Постоянные комиссии ВС должны систематически контролировать деятельность министерств и ведомств, активно содействовать проведению в жизнь решений Верховных Советов. К постоянным комиссиям местных Советов должны постепенно переходить функции решения всех существенных вопросов, находящихся в компетенции управлений и отделов исполнительно-распорядительных органов. Под расширением прав местных Советов подразумевался переход в их компетенцию всех вопросов местного значения и контроль за деятельностью всех предприятий и учреждений, расположенных на территории данного Совета с установлением на известном этапе подчинения совнархозов областным, краевым Советам депутатов трудящихся.[931]931
  РГАСПИ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 179. Л. 81–83.


[Закрыть] Предлагалось шире привлекать к законодательной деятельности Советов общественные организации и объединения трудящихся. В этой связи предоставить профсоюзным, комсомольским и другим массовым организациям право законодательной инициативы. Данные программные установки, подготовленные группой под руководством директора Института государства и права АН СССР П. С. Ромашкиным, выглядели не традиционно, учитывая прошлый советский опыт. Фактически это была первая за долгие годы попытка наполнить систему Советов реальными властными полномочиями. В принятой XXII съездом КПСС Программе все эти идеи были сохранены, хотя и прописаны более сдержанно.

Таким образом, разработка и принятие третьей Программы КПСС – это важнейшее событие хрущевской эпохи. В этом документе в полном объеме, системно зафиксированы основные направления трансформации советского общества. С одной стороны, можно определенно говорить о его новом лице, постепенном высвобождении от сталинских доктрин, с другой – Программа несла в себе многие «родимые пятна», которые препятствовали правильному осознанию сущности изменений, происходящих в мире, выдвигались старые приоритеты.

Другим масштабным политическим проектом начала 60-х годов стала разработка нового Основного закона советского общества – Конституции СССР. Работа над ее проектом, занявшая более двух лет и возглавляемая лично Н. С. Хрущевым, имела большое общественное значение. Создание проекта новой Конституции становилось необходимым по мере демонтажа сталинской системы и утверждения современных жизненных реалий. Проект вобрал в себя многие идеи и вызвал интерес в обществе. Подготовка материалов и работа над новой Конституцией началась в середине января 1962 года, когда была сформирована рабочая группа из 22 ведущих ученых страны под руководством секретаря ЦК КПСС Л. Ф. Ильичева.[932]932
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 384. Л. 1–2.


[Закрыть]

Создание самого текста Конституции происходило в рамках специально образованной постановлением Верховного Совета СССР (25 апреля 1962 г.) конституционной комиссии, состоящей из 97 человек. Структурно она подразделялась на девять подкомиссий: 1) по общеполитическим и теоретическим вопросам (председатель – Н. С. Хрущев); 2) по вопросам общественного и государственного устройства (председатель – Н. В. Подгорный); 3) по вопросам государственного управления, деятельности Советов и общественных организаций (председатель – Л. И. Брежнев); 4) по экономическим вопросам и управлению народным хозяйством (председатель – А. Н. Косыгин); 5) по вопросам национальной политики и национального государственного строительства (председатель – А. И. Микоян); 6) по вопросам науки, культуры, народного образования и здравоохранения (председатель – М. А. Суслов); 7) по вопросам народного контроля и социалистического правопорядка (председатель – Н. М. Шверник); 8) по вопросам внешней политики и международных отношений (председатель – Б. Н. Пономарев); 9) редакционная комиссия (председатель – Л. Ф. Ильичев).[933]933
  Правда. 1962. 26 апреля.


[Закрыть]

Комиссия строила свою работу на ином видении роли Основного закона в жизни страны, отличном от сталинских взглядов на место Конституции в системе закрепления власти. В записке ЦК КПСС к разработке проекта формулировалась следующая мысль: «В свое время Сталин, обосновывая проект Конституции 1936 года, говорил о коренном различии между Конституцией и Программой партии, что Конституция отражает то, что добыто и завоевано, а Программы провозглашают то, что предстоит сделать. Этот взгляд нельзя признать правильным. Между Конституцией Советского государства и Программой КПСС не может и не должно быть такого разрыва. Фиксируя достигнутые народом завоевания, Конституция одновременно должна показывать и перспективу развития социалистического общества и государства к бесклассовому коммунистическому обществу».[934]934
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 441. Л. 18.


[Закрыть]

Свое видение новой Конституции страны выразил Н. С. Хрущев. На заседании конституционной комиссии 15 июня 1962 года он определил пять приоритетных направлений, учет которых, по мнению первого секретаря ЦК, имел определяющее значение для всей работы:

Выделение возрастающей роли общественных организаций.

Фиксирование всех прав, которыми пользуются граждане, но которые не прописаны в Конституции 1936 года.

Повышение роли системы Советов всех уровней.

Введение раздела об экономическом развитии, хозяйственном строительстве, характеристики социалистической собственности, планирования, управления, распределения материальных благ.

Расширение прав союзных республик.[935]935
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 466. Л. 80–85.


[Закрыть]

Следует заметить, что все эти подходы при подготовке проекта Основного закона были реализованы в полной мере. Проект можно охарактеризовать как прогрессивный с точки зрения развития конституционного строительства и как перегруженный положениями, отражающими волюнтаристские настроения и взгляды, насаждаемые лидером КПСС Хрущевым. В структуре нового проекта произошли серьезные сдвиги. Так, действовавшая Конституция СССР 1936 года посвящала вопросам общественного и государственного устройства две главы и уже к ним примыкали главы, касающиеся государственного управления. Почти все эти главы и их статьи устарели: они подвергались многочисленным поправкам и изменениям. Это объяснялось тем, что в главы был включен перечень административно-территориального деления страны, менявшегося в период с 1936 года более 100 раз, и перечень министерств, ведомств и других органов управления, которые пришлось изменять 61 раз в связи с реформированием структуры или названия.[936]936
  Там же. Л. 108.


[Закрыть] В результате создавалось впечатление нестабильности Конституции. Поэтому в текст нового Основного закона было решено не вводить таких положений, которые могут подвергаться частым изменениям. Одним из важнейших принципов государственного строительства провозглашалась стабильность Конституции СССР.

Исходя из этого, структурное строение новой Конституции нуждалось в серьезной правке. Разработчики проекта считали необходимым учитывать ленинский опыт построения Основного закона страны. Напомним, что первая советская Конституция (1918 г.), созданная при непосредственном участии Ленина, структурировалась по разделам, каждый из которых состоял из глав и статей. Разделы объединяли группы наиболее важных вопросов экономического, политического, национально-государственного строительства, взаимоотношений органов власти. На первом плане в ленинской Конституции находилась тема сущности советского общества и государства, его направлений деятельности, а также положение личности в системе государственных и общественных отношений. Всем этим аспектам посвящался раздел под названием «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Далее размещались разделы, касающиеся разрешения национального вопроса, системы Советской власти, об избирательном праве и т. д. В 1936 году вопрос о правовом положении человека отодвигался в Х главу «Права и обязанности гражданина», вопросы избирательной системы рассматривались в главе XI, тогда как очевидно, что эта тема должна предшествовать перечню органов государственной власти, поскольку только народ формирует представительные органы советского государства.

Поэтому признавалось целесообразным вернуться к ленинскому опыту строения Основного закона и первый раздел новой Конституции СССР озаглавить следующим образом: «Общественный и государственный строй СССР». По замыслу авторов, в нем должна отразиться монолитность, неразрывное единство общественного и государственного устройства страны, а также завершение процессов превращения советского государства – государства диктатуры пролетариата – в общенародное, а пролетарской демократии – во всенародную демократию. Это делало необходимым присутствие специального определения СССР как общенародного государства, сложившегося в период полной и окончательной победы социализма и переходом советского общества к развернутому строительству коммунизма.[937]937
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 445. Л. 5.


[Закрыть]

Происшедшие в обществе изменения ставили вопрос о преобразовании Советов депутатов трудящихся. Конституционная комиссия указывала, что социалистическое государство состоит из дружественных классов – рабочих и крестьян, а также интеллигенции. В Конституции 1936 года об интеллигенции не упоминалось. Между тем ее численность резко возросла: в 1926 году в СССР насчитывалось более 2,5 млн. работников умственного труда, а в 1959 году их количество составляло 20,5 млн. человек, в 1961 – 22 млн..[938]938
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 441. Л. 24.


[Закрыть] Как признавалось, в этих условиях наиболее правильным было бы изменение названия Советов депутатов трудящихся в Советы народных депутатов, что отражало бы сущность прошедших сдвигов в социальной структуре советского общества. Однако учет этого объективного обстоятельства сопровождался и неоправданными рассуждениями, порожденными представлениями о быстром строительстве коммунизма. Так, Советы народных депутатов рассматривались как органы государственной власти, содержавшие в себе черты общественной организации. Их развитие сводилось все к большему развертыванию общественных начал: бесплатному выполнению депутатами своих обязанностей, растущей активности постоянных комиссий, общественных инструкторов исполкомов. Считалось, что в коммунистическом обществе Советы народных депутатов вместе с другими массовыми организациями преобразуются в общественное коммунистическое самоуправление. Данью текущего момента стало утверждение о необходимости образования Советов народных депутатов по производственно-территориальному принципу в соответствии с решениями ноябрьского (1962 г.) пленума ЦК КПСС.[939]939
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 443. Л. 7.


[Закрыть]

Важные изменения коснулись вопроса об основных правах и обязанностях граждан. В новом проекте права и обязанности граждан рассматривались в разделе, посвященном общественному и государственному устройству СССР. Здесь конкретно излагалось, что дает социализм каждому члену общества, как обеспечивается все более полное удовлетворение растущих материальных и духовных потребностей и всестороннего развития личности. В проекте нашли отражение права граждан, которые напрямую не были записаны в прежней Конституции: право на участие в управлении делами общества и государства, право на пользование общественными фондами, бесплатное медицинское обслуживание, на обеспечение равных возможностей для всех на свободную творческую самодеятельность, отвечающую интересам общества. В отличие от Основного закона 1936 года, который устанавливал повышенный возрастной ценз для выборов в высшие органы государственной власти, новый проект устанавливал принцип всеобщности избирательного права для всех граждан, достигших 18-летнего возраста.