Текст книги "Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг"

Автор книги: Александр Пыжиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Такой подход полностью соответствовал ленинскому определению демократии и ее роли в общественной жизни. В свое время вождь революции давал следующее разъяснение: «…центр тяжести передвигается от формального признания свобод (как было при буржуазном парламентаризме) к фактическому обеспечению пользования свободами со стороны трудящихся, свергающих эксплуататоров». Как можно заметить, сущность демократии здесь выхолощена классовым подходом, где главная роль в осуществлении демократических принципов отводилась партии – выразителю интересов передового класса. «Но мы должны знать и помнить, – подчеркивал Ленин, – что вся юридическая и фактическая конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу…»[383]383
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 130; Т. 31. С. 342.


[Закрыть] В этой системе не оставалось места каким-либо другим взглядам, не совпадающим с четко обозначенными позициями партии. Именно так воспринималось построение демократии Хрущевым, который был убежден в получении большевиками мандата народного доверия в 1917 году раз и навсегда.

Данная конструкция не допускала создания самостоятельных общественно-политических движений (помимо КПСС) не только в жизни, но и даже в самых смелых мечтах. Попыток противостоять идейно-политической монополии КПСС в хрущевскую эпоху, как и в другие, объективно не могло существовать. Однако в молодежной среде тех лет наблюдались настроения выражавшие желание устранить монополию ВЛКСМ на жизнь молодого поколения. В период после ХХ съезда партии подобные мысли высказывались в ряде крупных высших учебных заведений страны. Так, на комсомольской конференции Горьковского университета студентами было выдвинуто предложение о создании вместо комсомола нескольких молодежных организаций, мотивировалось это тем, что в других странах существуют десятки параллельных действующих объединений. Данный факт вызвал серьезное беспокойство в ЦК ВЛКСМ. Разъясняя свое отношение к этому событию, там отмечали: буржуазия больше всего боится единства движения трудящихся и предпринимает любые меры, чтобы не допустить его. Поэтому в капиталистических странах создается масса самых различных самостоятельных организаций. В такой небольшой стране, как Норвегия, существует около 40 молодежных организаций разнообразной направленности. Все это преследует цель разобщить силы молодежи. Реакционеры широко пропагандируют в молодежном движении капиталистических стран аполитические объединения, занимающиеся только культурными и спортивными делами и не вникающими в вопросы политики. Фактически такое устранение молодежи от активной общественно-политической жизни помогает развязывать руки буржуазии для проведения антинародной политики. Создание по буржуазному образцу нескольких молодежных организаций по интересам, а не по политическим принципам способно увести молодежь от активной политической борьбы за строительство коммунизма.[384]384
  ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 46. Д. 192. Л. 105–106, 202.


[Закрыть]

Руководство КПСС по-своему видело пути развития демократии, противопоставляя ее цивилизованному общемировому пониманию особую научно-практическую доктрину общенародного государства в форме Советов депутатов трудящихся. Исследовательская мысль тех лет неустанно повторяла: «Народовластие – это сущность социалистического государства, определяющая и его форму: систему органов, через которые массы принимают непосредственное и решающее участие в государственном управлении. Политической основой СССР являются представительные органы масс – Советы депутатов трудящихся. Подлинно демократическая сущность Советов заключается в том, что им органически присущи два признака: представительность и полновластность».[385]385
  Тихомиров Ю. А. Некоторые вопросы дальнейшего развития местных органов государственной власти в СССР. // Советское государство и право. 1960. № 1. С. 76.


[Закрыть]

К концу 50-х годов система Советов депутатов трудящихся значительно расширилась, приобрела большой размах: в 1959 году в СССР существовало свыше 57 тыс. представительных органов государственной власти различного уровня, где работало свыше 1800 тыс. депутатов.[386]386
  Состав депутатов Верховных Советов союзных, автономных республик и местных советов депутатов трудящихся. 1959 г. Статистический сборник. М., 1960. С. 27.


[Закрыть] Как крупное достижение квалифицировался тот факт, что за 1939–1964 годы, т. е. за 25 лет, в систему Советов было избрано более 14 миллионов человек, или каждый десятый взрослый гражданин.[387]387
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 466. Л. 105.


[Закрыть] Очередные выборы в Верховные и местные Советы депутатов превращались в масштабные политические кампании, в которых было задействовано огромное количество людей. Формировалось около двух миллионов избирательных комиссий, где работало почти 8 миллионов человек. К этому надо прибавить многие сотни тысяч членов профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций, участвовавших в предвыборной агитации в качестве пропагандистов и доверенных лиц.[388]388
  Советское государство и право. 1961. № 8. С. 31.


[Закрыть]

В этом виделось широчайшее развертывание подлинно народной демократии. В то же время полностью игнорировались мнения людей о серьезных недостатках действовавшей избирательной системы. Многие требовали устранения ее главного изъяна – безальтернативности выборов. В одном из писем в ЦК КПСС говорилось: «Нужно в основу нашей системы выборов положить истину «все познается в сравнении»; в противном случае слово «выборы» теряет свой настоящий смысл… Если мы этого сейчас не сделаем, то мы упустим колоссальный рычаг прогресса».[389]389
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 444. Л. 18.


[Закрыть] Практика существовавшей избирательной системы допускала ущемление гражданских прав различных слоев населения. К примеру, митрополит Русской православной церкви Николай впервые поднял вопрос о неизбрании в органы представительной власти духовенства. На приеме в Совете по делам РПЦ при Совете Министров СССР 16 января 1958 года митрополит Николай высказывался об участии в выборах представителей церкви: «Если в Верховный Совет нельзя, поскольку это орган высшей власти, то они могут быть представлены в местных советах. Ведь представлено духовенство в таких странах, как Болгария, Румыния, Чехословакия, Польша, почему этого у нас нельзя?.. Я удивляюсь, что мы по конституции имеем право избирать и быть избранными, однако в голосовании мы принимаем участие, но пока никто не избирался… По-моему, государству даже было бы выгодно, если бы с трибуны слышен был голос церкви в защиту, в поддержку дела мира во всем мире, за разоружение, против термоядерного оружия и т. д. А будут вопросы хозяйствования, бюджетные, мы будем в стороне, можем не мешать».[390]390
  ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 227. Л. 5–6.


[Закрыть] Эти слова были восприняты с большим удивлением и раздражением. Власти сделали все, чтобы в скором времени сместить митрополита Николая с занимаемого им поста руководителя Отдела внешних сношений РПЦ.

Жесткая предопределенность результатов выборов – характерная черта всей системы Советов. Причем это просматривается даже в официальных статистических отчетах по итогам избирательных кампаний. Например, в РСФСР в марте 1961 года во все местные советы избрано 971 242 депутата, 41,7 % из них – женщины, 60,4 % – рабочие и колхозники; в местные советы Таджикской СССР мандаты получили 15 539 человек, 41 % – женщины, 62,5 % – рабочие и колхозники. Примерно такие же пропорции представительских органов власти по половой и социальной принадлежности были и в других союзных республиках. Очевидно: это не случайное совпадение, а следствие строго определенной разнарядки, составленной в едином центре. Удивительно, но даже в таких условиях иногда случались осечки. В ходе выборов в марте 1961 года в одном избирательном округе в районный Совет, в 167 сельских и 4 поселковых округах баллотировавшиеся кандидаты от нерушимого блока коммунистов и беспартийных не получили абсолютного большинства голосов (более 50 %) и не были избраны депутатами.[391]391
  Советское государство и право. 1961. № 6. С. 11.


[Закрыть]

Однако очевидная порочность выборной системы ничуть не смущала ее создателей. Официальные власти продолжали рассматривать Советы депутатов трудящихся в качестве одной из самых демократических форм органов самоуправления. Прогнозировалось, что вскоре они перестанут быть органами государственной власти и всецело превратятся в структуры общественной самодеятельности трудящихся, предназначенных для управления делами общества, без каких бы то ни было политических функций. Отмирание государственных органов на практике представлялось как постепенное исчезновение государственного аппарата (а следовательно, особого слоя людей, занятых управлением), передача его функций общественным органам, самому населению. Решение этой задачи должно происходить посредством утверждения и широкого распространения института общественных инструкторов и инспекторов в аппаратах государственного управления. На их группы возлагалась обязанность установления связей между населением и государственными органами, проведение инструкторско-методической работы в массовых общественных организациях, оказание помощи постоянным комиссиям местных Советов, содействие деятельности депутатов. Общественные инструкторы и инспекторы должны были оперативно организовывать исполнение решений органов советской власти путем убеждения масс в необходимости их поддержки, обучать массы управлению государственными и общественными делами. В перспективе планировалось полностью заменить штат исполнительного аппарата во всех сферах управления гражданами-общественниками.[392]392
  Советское государство и право. 1960. № 12. С. 20.


[Закрыть]

Предполагались и нововведения на предприятиях народного хозяйства. Речь шла о создании на них советов рабочих. Вот как Хрущев разъяснял эту идею на заседании Президиума ЦК КПСС 5 ноября 1962 года: «Мы идем к коммунизму и говорим, что на каком-то этапе произойдет отмирание органов насилия, но органы экономического управления сохранятся. Что же и тогда будет один безупречный директор вершить дела как бог Саваоф? Это глупо. У нас выросла партия, вырос народ, выросли кадры, основная масса рабочих у нас имеет среднее и высшее образование». По мысли лидера страны, на советах предприятий один раз в месяц или один раз в квартал обязана была отчитываться администрация предприятия, советы должны наделяться полномочиями по обследованию бухгалтерии, финансового состояния и т. д. А впоследствии на советах планировалось заслушивать кандидатуры директоров заводов и начальников цехов и высказывать свое мнение относительно каждого претендента.[393]393
  АПРФ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 248. Л. 180–182.


[Закрыть]

Все эти мысли раскрывают представления о путях развития советской демократии. Ее специфика состояла в акценте на сугубо количественные параметры, связанные с привлечением через различные формы как можно большего количества людей к системе Советов. Чем больше была цифра привлеченных, тем, как считалось, больше демократизма и политического прогресса (неизбежные при этом формализм, низкая эффективность в расчет не принимались). Это понимание демократизма проявилось не только в отношении работы Советов, но и других тенденциях, утвердившихся в конце 50-х годов. К ним можно отнести курс на создание разветвленной системы общественных организаций. Данный период отличается количеством новых разнообразных видов таких объединений. К примеру, только с 1958 по 1961 годы образованы 35 обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами, сформирован Союз этих обществ; в 1959 году создано Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов, численностью свыше 1300 тыс. новаторов, имеющее 35 тыс. первичных организаций. Значительным был рост и уже существовавших общественных организаций. Так, Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний за период с 1949 по 1960 годы расширилось на 812,9 тыс. человек; общество Красного Креста увеличилось с 1956 по 1959 годы до 6200 тыс. членов, объединенных в 65 тыс. первичных ячеек.[394]394
  Советское государство и право. 1961. № 9. С. 45.


[Закрыть]

Большое значение стало придаваться и такой форме привлечения трудящихся к управлению делами государства, как всенародное обсуждение. В 1956–1957 годах было проведено по одному всенародному обсуждению проекта закона о государственных пенсиях и тезисов по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью и строительством; в 1958 году – тезисов по дальнейшему развитию колхозного строя и реорганизации МТС и об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в стране. В 1959 году широкое народное обсуждение коснулось четырех законопроектов – проекта основ законодательства о труде Союза ССР и союзных республик, проекта закона о повышении роли общественности в борьбе с нарушениями советской законности и правил социалистического общежития, проекта примерного положения о товарищеских судах, проекта примерного положения о комиссиях по делам несовершеннолетних, а также прошло всенародное обсуждение тезисов о контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР в 1959–1965 годы. Подобная практика получила развитие и в союзных республиках. Например, в Эстонии принятие Закона об охране окружающей среды было поддержано республиканской общественностью. В Белорусской ССР проект положения о сельском совете перед внесением его на сессию Верховного Совета БССР стал объектом широкого обсуждения среди трудящихся.[395]395
  Советское государство и право. 1960. № 12. С. 15.


[Закрыть]

Власть и официальная пропаганда особенно подчеркивали многообразие форм советской демократии. Важное значение придавалось все шире входящим в практику советского строительства созывам отраслевых всесоюзных, республиканских, местных конференций, съездов трудящихся. Всесоюзные совещания собирались, как правило, по инициативе ЦК КПСС, Правительства СССР, центральных органов общественных объединений. О массовости и масштабах этих совещаний свидетельствуют следующие данные: с 1953 по 1960 годы состоялось 80 всесоюзных совещаний, в работе которых приняли участие свыше 100 тыс. человек. В союзных республиках в 1958 году было проведено 56 республиканских отраслевых совещаний, в 1959 – 125. Они посвящались вопросам улучшения работы в области промышленности, сельского хозяйства, связи, торговли, здравоохранения, просвещения и культуры. На совещаниях выступали партийные и советские работники, хозяйственные руководители, специалисты, передовики производства. Большая часть участников каждого совещания делегировалась соответствующими организациями и коллективами, поэтому они имели представительный характер. Во многих случаях участники этих мероприятий избирались по установленным нормам представительства.[396]396
  Там же. С. 18.


[Закрыть] К примеру, в докладе мандатной комиссии Всероссийского съезда учителей, собравшегося в июле 1960 года, указывалось, что делегаты на этот съезд избирались на предшествующих форуму многочисленных учительских конференциях в краях и областях. Всего на съезд было избрано 1200 делегатов, представлявших почти миллионную армию учителей РСФСР. Около половины участников (512 человек) являлись депутатами высших и местных органов государственной власти, в их числе 10 депутатов Верховного Совета СССР, 17 депутатов ВС Российской Федерации, 23 – ВС АССР, 464 – краевых, областных, городских и районных Советов.[397]397
  Учительская газета. 1960. № 12. С. 18.


[Закрыть] Несмотря на изрядную долю формализма, заорганизованности, подконтрольности подобных мероприятий, это были все же первые ростки формирования в Советском Союзе «гражданского общества», что имело важное значение в постепенном отходе от долгих лет господства сталинской общественной модели.

В этом смысле нельзя не сказать и о таком существенном моменте развития общенародного государства, как возрастание полномочий высших представительных органов союзных республик, расширения их прав. Так, за Верховным Советом СССР оставалось право на установление лишь основ по отдельным отраслям законодательства, а за ВС союзных республик – право издания по этим отраслям кодексов законов. ВС республик получили возможность осуществлять планирование социально-экономической жизни. Начиная с 1957 года, в республиках ежегодно стали издаваться законы о государственных планах развития народного хозяйства, а республиканские органы власти получили право участвовать в формировании высших правительственных и судебных органов Союза ССР.[398]398
  Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. № 11. Ст. 276; № 4. Ст. 85.


[Закрыть]

Таким образом, анализ практики построения общенародного государства позволяет сделать вывод о начале формирования в стране «гражданского общества». Эти первые попытки имели еще крайне неуверенный, половинчатый характер и были во многом ориентированы на текущую политическую конъюнктуру. Поэтому курс на создание общенародного, а значит демократического государства не мог быть реализован в тех конкретных общественно-политических условиях. Широкое рекламирование демократических принципов, задач вовлечения граждан в управление государственными делами не представлялось возможным при господстве однопартийной системы, безальтернативности выборов. В этом заключалась противоречивость той эпохи, когда зачастую искренние стремления лидеров КПСС, пропущенные через существующие политические механизмы, давали совершенно иные практические результаты. Но это, в свою очередь, не признавалось официальной пропагандой и наукой, продолжавшими неустанно твердить о преимуществах, достижениях, перспективах и т. д.

Дальнейшее укрепление курса на развертывание коммунистического строительства в условиях авторитарной политической системы создавало объективную основу для усиления идеологического диктата во всех сферах общественной жизни. В мобилизации субъективного фактора виделся залог успеха в построении нового общества, поэтому именно сюда были направлены основные усилия. Подтверждением может служить тот факт, что к концу 50-х годов произошло заметное усиление идеологических отделов Центрального Комитета, обкомов, крайкомов партии по сравнению с традиционно ранее сильными подразделениями парторганов и промышленности. Если в 1940 году штат идеологического отдела ЦК ВКП(б) составлял всего 6,7 % по отношению к общей численности аппарата ЦК, то в 1959 году этот показатель достиг уже 26,4 %.[399]399
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 26. Д. 86. Л. 2.


[Закрыть] Данная тенденция отражала определенные акценты в функционировании партаппарата, огромный потенциал которого нацеливался на пропаганду задач коммунистического строительства, формирования нового человека сообразно представлениям КПСС. В конечном счете, это привело к усилению идеологической агрессивности и стало одной из причин свертывания критики «культа личности».

Постоянной идеологической опорой режима выступала сама психология советских людей. Долгие годы сталинского террора вживили чувства боязни, страха, которые стали свойственны всему обществу, но самое главное – подавляли в людях попытки протеста против системы. В массовом сознании была вера в то, что в борьбе с «врагами» партия поступала правильно, что были «враги народа, пособники империализма». Хорошо передано, почему народ молчал в ответ на сталинские репрессии, в воспоминаниях К. И. Чуковского: «Сейчас вышел на улицу платить (колоссальные) деньги за дачу и встретил Катаева (писатель Владимир Петрович Катаев. – А.П.). Он возмущен повестью «Один день…» (имеется в виду повесть «Один день Ивана Денисовича» А. И. Солженицына. – А.П.), которая напечатана в «Новом мире». К моему изумлению он сказал: «Повесть фальшивая, в ней не показан протест». – «Какой протест?» – «Протест крестьянина, сидящего в лагере». – «Но ведь в этом вся правда повести: палачи создали такие условия, что люди утратили малейшее понятие справедливости и под угрозой смерти не смеют думать о том, что на свете есть совесть, честь, человечность. Человек соглашается считать себя шпионом, чтобы следователи не били его. В этом вся суть замечательной повести», – а В. П. Катаев говорил: «Как он смел не протестовать хотя бы под одеялом?» А много ли протестовал сам В. П. Катаев во время сталинского режима?».[400]400
  Чуковский К. И. Дневник (1938–1969). М., 1994. С. 329.


[Закрыть]

Примечательно, что многие люди, сполна испытавшие пресс сталинского террора, не допускали возможность обвинений в адрес режима. Так, бывший редактор газеты «Известия» Гронский, арестованный в конце 30-х годов за мифическую принадлежность к троцкистам, отбыв пятнадцатилетний срок заключения и, находясь в пожизненной ссылке, слагал оды, адресованные партии. С завидным оптимизмом он писал в ЦК КПСС: «Была ли у меня когда-нибудь обида на партию и государство? Нет, не было. На партию и государство также нельзя обижаться, как нельзя обижаться на своего отца, давшего тебе жизнь, на свою мать, в муках родившую тебя». На полях этого текста сделана пометка Поспелова: «Письмо Гронского производит хорошее впечатление».[401]401
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 36. Л. 48, 55.


[Закрыть] На наш взгляд, именно здесь раскрывается вся сущность режима, низводившего человека до такого состояния, когда он уже практически терял человеческий облик. Готовность на любые жертвы, беспрекословное подчинение, унижение – вот именно то, что производило «хорошее впечатление» на руководителей КПСС, стремящихся быть полновластными хозяевами не только общества в целом, но и каждого конкретного человека, его мыслей и духовного мира. Все это могло существовать только при господстве всеобъемлющей атмосферы страха, слепого повиновения, отказа самостоятельно мыслить и оценивать происходящее. Вот как выражено это в анонимном письме в «Правду»: «Мне очень хотелось бы иметь полную ясность во всех этих вопросах (о «культе личности», судьбе социализма. – А.П.), а подписать письмо я не могу. Я боюсь, даже не зная, чего я боюсь, я никогда не подвергалась никаким репрессиям, а боюсь. Нас воспитали в духе боязни и подчинения».[402]402
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 140. Л. 93.


[Закрыть]

Идеологический диктат развивался и шагал в ногу со временем, с изменениями в общественной жизни, произошедшими после смерти Сталина. В этом смысле в период после ХХ съезда КПСС можно говорить о появлении новых сфер, к которым стало приковываться пристальное внимание официальной пропаганды. Речь идет о развитии международного туризма и радиовещания. Несомненно: ослабление «железного занавеса» имело огромное значение для советского общества. В 1956 году за границу выехало 560 тыс. граждан, а за два последующих года – около полутора миллионов рабочих, колхозников, деятелей науки и культуры.[403]403
  ХХI съезд КПСС. Стенографический отчет. М., 1959. Т. 1. С. 273.


[Закрыть] Они имели возможность воочию сравнивать жизненный уровень СССР с другими странами. Сравнение, как правило, складывающееся не в пользу социалистической действительности, порождало массу вопросов, недоумений, а зачастую и откровенных смятений. Это не могло оставаться без внимания властей. Руководители страны были вынуждены выступать с разъяснениями, дающими ориентиры для «правильного» восприятия зарубежной жизни. Так, Шелепин на одном из пленумов ВЛКСМ говорил: «Некоторые советские товарищи, бывая за рубежом, оказываются неспособными увидеть за внешними сторонами капитализма его антинародную сущность, восхищаются тем, что, как говорят, лежит на поверхности, не замечают огромных налогов, большой квартирной платы, не видят, что в магазинах в капиталистических странах нет народа, что покупательная способность очень низкая, а по приезде домой расхваливают, что они видели в капиталистических странах на поверхности в витринах магазинов».[404]404
  ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 356. Л. 32.


[Закрыть] К этому следует добавить, что, начиная с 1956 года, СССР стали посещать около 500 тыс. иностранных туристов. Они оказывали «идейное» воздействие на советских людей, несли свое понимание жизни и ее дальнейших перспектив. Не случайно секретарь ЦК КПСС Ильичев на Всесоюзном совещании по идеологии в декабре 1962 года, касаясь развития международного туризма, говорил: «Открыли новое неядерное, небаллистическое, но межконтинентальное оружие – американский туризм».[405]405
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 346. Л. 93.


[Закрыть]

Такую же реакцию вызывала и расширяющаяся сеть международного радиовещания. Как отмечалось, вражеская пропаганда, направленная против населения СССР, постоянно усиливалась, вещание достигало 50 часов в сутки по различным радиостанциям. Только «Голос Америки» передавал ежедневно 16,5 часа программ для СССР, в том числе на русском языке 8 часов, на украинском – 2, на латышском, литовском – 1,5, на армянском и грузинском – по 1 часу.[406]406
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 46. Д. 14. Л. 1–2.


[Закрыть] Учитывая, что в СССР имелось около 20 млн. радиоприемников, способных принимать «западные» волны, иностранное вещание образовывало заметную «идеологическую трещину» и превращалось в серьезную проблему для советских властей. В 1960 году ЦК КПСС и Верховный Совет СССР приняли постановления «О мерах активного противодействия враждебной радиопропаганде» и «Об ответственности за незаконное изготовление и использование радиопередающих устройств».[407]407
  Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 13. С. 164; РГАНИ. Ф. 89. Оп. 46. Д. 14. Л. 6.


[Закрыть] Принимались меры по созданию широкой сети радиостанций глушения: было построено около 1400 специализированных станций общей мощностью 14 600 киловатт, с помощью которых заглушалось до 40–60 % зарубежных трансляций.[408]408
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 106. Л. 23, 43.


[Закрыть]

Особую обеспокоенность властей вызывало воздействие зарубежной пропаганды на подрастающее поколение. Как выяснилось, именно молодежь оказывалась наиболее подвержена влиянию западных настроений и образа жизни. Признавая этот факт, руководители страны объясняли это тем, что целое поколение советской молодежи родилось, выросло и начало свою трудовую деятельность тогда, когда уже победил социализм, когда были созданы исключительно благоприятные условия для воспитания молодежи. В конце 50-х годов среди комсомольцев около 33 % были приняты в ряды ВЛКСМ в 1954–1955 годах.[409]409
  ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 356. Л. 38.


[Закрыть] Их восприимчивость к западной пропаганде связывалась также с живучестью пережитков прошлого в общественном сознании, через которое они проникали в психологию молодежи уже после исчезновения экономических условий, породивших подобные настроения. Но, несмотря на выдвигаемые научные мотивации, идеологическая машина КПСС не срабатывала в полной мере, как это происходило в довоенный период. Идеей броска в коммунизм удавалось увлечь все меньшее количество молодых людей. Однако пропагандистская практика продолжала делать упор на беззаветный энтузиазм, уважение к физическому труду. На съезде ВЛКСМ в апреле 1958 года Хрущев, говоря о важности трудового воспитания, заявлял: «Самое главное в этом деле – надо дать лозунг и чтобы этот лозунг был священным для всех в нашем обществе».[410]410
  XIII съезд ВЛКСМ. 15–18 апреля 1958 г. Стенографический отчет. М., 1958. С. 278.


[Закрыть] Как и раньше, все ограничивалось только призывами и не подкреплялось продуманными материальными стимулами. Такой подход уже не срабатывал в новой исторической эпохе. Мобилизационные модели развития находили у людей и прежде всего молодого поколения, все меньший и меньший отклик.

Усиление идеологического диктата партии и государства коснулось пересмотра отношений с Русской православной церковью. Период относительно «мирного сосуществования», установившийся в послевоенный период, заканчивался, сменяясь политикой воинствующей нетерпимости. Определенную роль в этом сыграли значительные кадровые изменения в партийном руководстве в конце 50-х годов. Хрущев стал опираться на группу «идеологов» – Суслова, Фурцеву, Ильичева, давно выражавших неодобрение существовавшей практикой работы с церковью. Искал поддержку Хрущев и у руководителей, вышедших из комсомола, – Шелепина, Семичастного, желавших начать решительную борьбу с религией за ума и сердца молодого поколения. Спокойное отношение к РПЦ преподносилось ими как сталинское наследие, которое следует ликвидировать, хотя на самом деле именно религиозные организации особенно пострадали от репрессивных кампаний «вождя народов». Но главная причина пересмотра отношений с церковью в сторону ужесточения заключалась в объявлении развернутого строительства коммунизма, где не могло быть места религиозному сознанию как пережитку капитализма. На Всесоюзном совещании по идеологии в декабре 1961 года секретарь ЦК КПСС Ильичев заключал: «Религия, которая всегда была в современных условиях анахронизмом, сейчас становится нетерпимой помехой на нашем пути к коммунизму».[411]411
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 346. Л. 76.


[Закрыть] Надо заметить, что эта «помеха» была существенной. К примеру, в Литовской ССР в 1959 году было окрещено 80 % родившихся детей, в РСФСР, Украине, Молдавии – около 50 %. Многие молодожены предпочитали совершать обряд венчания.[412]412
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 131. Л. 37; Оп. 30. Д. 346. Л. 78.


[Закрыть]

В условиях развернутого коммунистического строительства КПСС и Советское государство взяли курс на активизацию борьбы с религией, повсеместно нарушая законодательство о культах. Об этом свидетельствуют многочисленные факты. Так, в селе Горцы Новгородской области без всякого предупреждения верующих местные власти закрыли храм, сняли иконы, выбросив церковную утварь. В Харькове без уведомления верующих был закрыт, а затем взорван крупный храм Александра Невского. В Златоусте городские органы допустили грубые хулиганские действия по закрытию церкви, уничтожив и не разрешив перевезти церковную утварь. Широкий резонанс получил разгон паломников в местечке Коренная пустошь Курской области. Как замечал патриарх Русской православной церкви Алексий на приеме в Совете по делам РПЦ при СМ СССР (11 марта1960 г.), до 1959 года подобных фактов практически не существовало, все было спокойно.[413]413
  ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 229. Л. 22–23; Д. 284. Л. 2.


[Закрыть]

Гонения на церковь осуществлялись без учета такой важной составляющей религиозной жизни, как культурно-историческое наследие. Именно церковь выступала хранительницей многих культурных традиций, памятников старины, своими корнями уходящими в глубокое прошлое. На это, как и в довоенный период, не обращалось ни малейшего внимания. Например, один из ученых-искусствоведов обратился в ЦК КП Украины с просьбой принять незамедлительные меры по спасению исторических памятников, изложив их перечень с указанием состояния, в котором они находились. У Подгорного письмо вызвало неодобрительную реакцию, о чем он и поделился с пленумом ЦК компартии Украины в июле 1963 года: «…а справка по своему содержанию на 99 % направлена на главное – спасите церкви. Конечно, есть церкви, имеющие ценность как памятники архитектуры, и государство их охраняет. Однако нельзя, товарищи, впадать в крайность и сохранять какую-либо церковь только потому, что она построена в XV или в XVIII столетии. Наверное, лучше было бы если бы некоторые из них давно завалились».[414]414
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 93. Д. 1020. Л. 261.


[Закрыть]

Такая позиция развивалась рядом ученых, ставших штатными атеистами при руководстве КПСС. Один из них – Ф. Олещук, в статье «Атеистическое завещание В. И. Ленина» излагал свое видение борьбы с церковью: «По требованию масс, порывающих с религией, закрываются дома молитвы. Есть немало городов и районов, в которых нет уже ни одного дома молитвы и ни одного служителя культа». Останавливаться на этом признавалось неправильным и опасным, поэтому особо актуально звучало предостережение о том, что «нельзя вести борьбу против религии от случая к случаю, как это делалось большей частью до сих пор».[415]415
  Вопросы философии. 1962. № 4. С. 19.


[Закрыть] Невольно задаешься вопросом, к чему должна привести эта политика, в чем состоял замысел ее авторов? На наш взгляд, здесь налицо последовательные попытки и усилия заменить духовную жизнь человека – суд совести – иными постулатами, навязываемыми партийной идеологией. Это стремление хорошо прослеживается в словах, прозвучавших на одном из пленумов ЦК ВЛКСМ: «Только соприкосновение с общественной жизнью, восприятие всего богатства ее красок – знание о трудовых успехах народа, о росте уровня его жизни сегодня, о планах на будущее – может пробудить в заблудившемся молодом человеке самый сильный суд – суд совести».[416]416
  ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 391. Л. 102.


[Закрыть] Чем закончилась эта грандиозная эпопея, сегодня хорошо известно.