Текст книги "Без права на жизнь"

Автор книги: Александр Голодный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Часть вторая
ШНЫРЬ

– Тех, может, хватит? Ты хуже Лома на сортировке.

– Работать, негры, солнце еще высоко. Фокс, только эту кучу добьем и заканчиваем.

– Отожрался на шныревских порциях, пашешь, как заведенный, да нас, дохляков, гоняешь. Правда, Солдат?

– Нет. Тех Сеант хооши.

– Во-во, шныревский подхалим. Знает народ, как ты сладости теховские под подушкой точишь.

Солдат заливается так, что роняет мешок. Ему вторят Рэд и Фокс – парни Кэпа. Отсмеявшись, наклоняюсь к неразобранной куче и вспоминаю…

– Здоровья честной шныревской компании!

Тщательно вытерев ноги о чистое полотенце, «случайно» оказавшееся на пути (Крыс за столом морщится), увешанный пакетами с добром, подхожу к мужикам.

Дядька лет под шестьдесят во главе, Черп, Ложка, официант от бандюковских столиков, Крыс, двое смутно знакомых.

– Новеньких принимаем, старшина?

– Старшины у законников, у нас все равны. Скидывай вещи, где стоишь, да подсаживайся к столу. Пообедаем, поговорим…

– О делах наших скорбных и трудах тяжких, уважаемый? А руки перед едой помыть можно?

Дядька одобрительно кивает, Ложка встает, ведет показывать. Хорошо шныри устроились. В том же ангаре, где кабинет Кента, вход с другой стороны. Пол ровно застелен картоном, десятка полтора топчанов, стулья у длинного стола под одинокой лампой, вдоль стены объемные самодельные шкафчики. На стене – самодельный же рукомойник из знакомой десятипинтовой бутыли с обрезанным донышком и гвоздем-клапаном. Под рукомойником ведро, на полке бутылочка с жидким мылом, ряд стаканчиков с зубными щетками и тюбики с пастой. Под полкой натянут шпагат, висят разноцветные полотенца. М-да, приятно, все обустроено.

– Мне свое сразу повесить или после «прописки»?

Подающий полотенце Ложка улыбается:

– Ты знаешь о «прописке»? Ну, Боров, а ведь обещал молчать!

– Боров и молчал. Я сам, как увидел полотенце у входа, понял. Да, потом постираю, со своими вещами.

Возвращаемся за стол. У всех «цивильные» тарелки и ложки, мне поставлено знакомое ведерко с одноразовой. Молча возвращаюсь к своим вещам, достаю чашки, тарелки, ложечки. Оставляю пару тарелок, чашку с ложкой, остальное отодвигаю Черпу:

– Не по чину шнырю из такого есть. А это в общий котел.

Черп берет тарелки, смотрит на Плотника (а кто еще может сидеть во главе стола?). Дядька одобрительно крякает, протягивает мне металлическую столовую ложку:

– Не кашлять, шнырь!

– Плотник, а «прописка»?

Это Крыс.

– Крыс, покойники не прописываются. Их в шныри Кент назначает.

После реплики народ дружно смеется. Продолжаю:

– Я бы мог доставить тебе удовольствие в вопросы поиграться. Но, во-первых, ответы на них знаю, во-вторых, думаю, что у каждого за столом еще очень много дел, а обед стынет.

Плотник кивает:

– Толково сказал. Какой будешь в делах – увидим. Но Боров с Черпом тебя хвалят. Ложка, разливай.

М-да, в этом мире так по-благородному еще не ел. Что-то типа борща, макароны с мясной подливкой, хлеб, моя любимая сладкая горчица. Когда, подмигнув, Черп достал двухпинтовку сидра, закрываю свою чашку ладонью:

– Не в обиду, но я сидр не очень.

– Ты что, серьезно?

– А куришь?

– Насчет сидра – серьезно. И не курю. Поэтому отдаю все в общий котел.

– Да, Зомбак, тебе цены нет. Только погоняло у тебя не очень, не шныревское. Ну, да ладно, законникам виднее. А мы: я – Плотник, мастер по дереву. Столы, шкафы, нары – все мое. Все деревяшки мне тащат. Черп, Ложка, Уголь, Бак и Кыш – наша кухня. Помогать им – общая обязанность. Крыс у нас за теха. Лампы меняет, на учетнике работает (ага, это так сканер они называют), в устройствах разбирается. На нас всех уборка в бараке законников утром, потом загрузка продуктов для кухни. И что Кент или старшины свои скажут – все делаем. Ты под кем ходишь?

– Под Боровом, Плотник.

– Силен Боров. Под Ломом только Крыс.

– Зажрался ваш Боров, все под себя гребет.

– Крыс, помолчи. Об этом не тебе судить.

– Плотник, а где ты дерево берешь, я как-то не находил почти?

– Это сейчас проблема – редко выбрасывают. А так, раньше, когда дома в городах обновляли, много было. Уголь вон им плиту даже топил. Кто же знал, что кончится?

– Есть одно место: там рама из хорошего бруса строительными мешками завалена.

– Точно? Слушай, завтра тебе Кент работу будет подбирать, попроси у него разрешения сходить. Он хорошо оценит, не сомневайся.

– Ясно. А сегодня мне что делать?

– Вещи свои разложи. Кыш тебе тюфяк выдаст с подушкой, укрыться чем выбери. Можешь вещи постирать – там у нас ведра, смесь моечная, веревка для сушки. Обживайся, ты теперь в нашей семье.

– Понял, спасибо. А к другу своему могу сходить, тут рядом в барак?

– В любой барак можешь ходить свободно. Ты – шнырь, старшины уже об этом объявили. Но за территорию на свалку нам ходить запрещено. Туда – только с законниками. И я всегда должен знать, где ты. Да, едим мы всегда тут и позже всех, когда кухня наша приходит. Я бы по времени сказал, но часы одни, у Кента, ты не посмотришь. А он когда сам, когда через охранника своего доводит. Да и привыкли мы к распорядку, сами все знаем.

– Часов у него уже двое. Он мои забрал.

– Порожняк гонишь.

– Крыс, забьемся, что не гонит?

– На что?

– Сидра две пинты.

– Забиваюсь. Откуда у дохляка рабочие часы, Черп?

– У него и спроси. Мне Кент их лично показывал. Работают, и устройство интересное приспособлено. Нюхач у Зомбака в нычке нашел.

– Я у Нюхача спрошу.

– Конечно. И сидром заодно разживись.

Крыс злобно покосился. «Окрысился», – всплыло в голове. Каламбур, однако.

– Спасибо за угощение, уважаемые. Так вкусно еще никогда здесь не ел.

– На здоровье. Кыш, займись парнем, да по делам пора расходиться.

– Спасибо, Плотник. Так я сейчас сбегаю к другу в угол Кэпа?

– Иди, я понял.

Выбрав в небольшой кладовочке при свете свечи в пластмассовом фонаре матрац и подушку (похоже, синтепон), очень пристойный постиранный плед, я, на скорую руку закинув мешки в свой (просто не верится – свой) шкафчик, рванул к друзьям. Захватил только резиновые перчатки, куртку, строительные штаны (Солдату на сортировку) и, с разрешения Плотника, кусок бисквита со стола (очень их братишка любит).

Встреча была просто горячей: бросившийся обнимать Солдат, жмущий руку Хот, улыбающиеся Кэп и парни.

– Сеант, ета, поушай.

– Представляешь, Сержант, не отдает твою порцию и сам ее не ест. Говорим ему – поел уже твой братишка, а он не верит.

– Да, Солдат, я уже покушал, спасибо, братишка. Это теперь парням на ужин, а вот тебе сладкое – сейчас.

– Спаипо, Сеант.

– Пожалуйста, кушай на здоровье.

– Кэп, Хот, спасибо: мы с Солдатом вне подозрений. Чистая работа, Хот. Профессионально.

– Можем, когда захотим. Сам как?

– В шнырях, хожу под Боровом. Кэп, я порешал, чтобы братишку тоже под Борова перевели. Лом пари проиграл, отомстить на сортировке мог через Солдата. Боров, конечно, прикроет, но мало ли что. У тебя есть знакомые в той бригаде?

– У меня там половина команды. Не беспокойся, все будет нормально.

– Спасибо, командир. Я не забуду.

– Да ладно, мелочи. Ты лучше расскажи, как прошло. Видели мы, как Нюхач добро ваше тащил, еле Солдата удержали.

Пересказываю события, объясняю Хоту расположение кабинета Кента, упомянул про охранника.

– Знаем, зовут Тень. Кент вместе с ним сюда попал.

А теперь главное для меня.

– Хот, я ничего не помню до свалки, но, похоже, я – тех. Внятно объясни все, что знаешь про техов.

– Ты – тех?! Не может быть. Техов не стирают и не выбрасывают.

– Кенту расскажешь. Давай эмоции в сторону, напряги мозги и излагай по порядку.

М-да, нечто подобное я предполагал, но до такой степени… В этом мире техники и инженеры представляют собой закрытую, жестко регулируемую государством (Британской Колониальной Империей) касту. Что-то вроде средневековых цехов, но доведено до совершенства. Талантливые к техническим предметам дети специальными методиками определяются в начальных классах общей школы, отделяются и учатся уже в закрытых профилированных учреждениях. Тех, мэтр, инж – вот их будущее. Знания тоже даются узкоспециализированно. Химик и электромеханик здесь так же далеки, как филолог и экономист у нас. Но есть те, кто получает несколько образований: элита, научники, жизнь которых проходит под строгой охраной. Все устройства производятся в закрытых технопарках, ремонт их осуществляют только имперские и имеющие лицензию частные техи. Распространение технических знаний запрещено. Незаконная техническая деятельность запрещена. Верхний предел наказания – пожизненное заточение в технопарках тюремного типа. Никто не знает, как работает радио, телевизор, даже электронные часы. Интересно, а пошив и ремонт одежды? Тоже? Одуреть. Вот это я попал.

Сижу, перевариваю. Парни с интересом смотрят.

– Ну, и хули так тихо? Зомбачок, что все на тебя вылупились, шнырей, что ли, не видели?

– О, здоровья, законник Боров! Позвольте выразить вам благодарность за защиту и справедливое отношение.

– Ну, ты загнул, зомбачок. Аж растрогал. У Черпа так базарить красиво научился?

– Должен я тебе, законник Боров, а говорю так от уважения, оттого что ты за слова свои отвечаешь.

– Ну, мля, зомбачок… А хули я все зомбачок, зомбачок? Кореш! Имею право, по закону. Так вот, кореш, там мои уже шуршат по нычкам, скоро добро тебе на ремонт попрут. Запомни: все через меня, с моего разрешения. Понял?

– Да, законник Боров.

– Для тебя просто Боров, кореш. Дальше: ломовских гони нахер, пусть за гнилым базаром следит, мудила. Ты подо мной ходишь, хозяева тебе Кент и я.

– Присядешь, законник? Что мы все стоя?

Боров секунду думает, кивает:

– Присяду, Кэп. Как кореш говорит: «Благодарю». И к тебе дело есть. Ты реши, кто из твоих другана моего шныря держать будет.

– Решено уже, законник. Рэд. Мне бы еще ему сказать…

– Не вопрос. Цени, кореш: старшина сам за твоим другом на сортировку вести пришел.

– Я ценю, Боров, и добро помню.

– Тогда кончаем базар. Он так пойдет?

– Нет, сейчас переоденется, быстро. Минуту, законник.

– Мля, как ты за кореша своего стоишь. Аж завидно. Да не ссы, все будет путем, я отвечаю. Ставлю дорожникам контейнеры катать все дни. Справишься, доходяга?

– Я спавлюсь. Спаипо, аонни оов.

– Вот что с людьми дружба делает. Почти заговорил. Зомбачок, как он у тебя нормально базарить начнет, ты мне первому шепни, я хоть забиться успею.

– Не вопрос, старшина. Все, он готов.

– Лады, канаем. Кэп, напарника на контейнер ему из твоих поставлю, мысль всасываешь?

– Конечно. Буду должен.

– Мля, оказывается, и с тобой можно путем тереть, гы-гы.

Они ушли. Сразу стало одиноко и тоскливо. Как все-таки привязался к побратиму, привык к его вечной улыбке и добрым преданным глазам.

– Не грусти, Сержант. После ужина к нему каждый день ходить можешь. Осталась той сортировки половина.

– Да, спасибо, Хот. Пойду и я – надо делами заняться.

Следующее утро началось рано. Когда работники сортировки шли завтракать, мы шуршали в ангаре законников. Двое подметают, собирают мусор, двое моют, Крыс бегает с ведрами. Законники: кто еще спит, кто на улице курит, но работу воспринимают благосклонно. Боров уже ушел.

Надеваем халаты, под конвоем бандюка быстро катим два контейнера к продуктовой свалке. Два законника уже ждут у свежих куч. Явно отходы продуктовых супермаркетов. Ловлю на ходу указания, понимаю систему. В первую очередь срывается не «поплывшая» химическая пленка и складываются в припасенные картонные коробки продукты получше для начальства, сидр, напитки, молочное посвежее, овощи поприличнее. Работягам Черп ловко вырезает разделочным тесаком не успевшее пропитаться аммиачной химией, собираются овощи, плесневелый хлеб, все, что можно сварить. Вот и ингредиенты аппетитного варева. М-да, Черп умелец. Контейнеры полны, катим назад, сразу на кухню. На плите Уголь уже нагрел воды, моем баки, водружаем, заполняем отстоявшейся водой из двадцатипинтовых бутылей. Бегом на колонку, ополаскиваем бутыли, наполняем. Кыш и Бак, меняясь, мощно качают. Да, здоровые парни. Таскаю и ставлю бутыли на тележку.

– Зомбак, ты таких не находил?

– Видел, знаю место. Себе не брал – большие, утянуть тяжело.

– Кенту скажи. Очень нужны.

– Понял, обращусь, про дерево тоже помню.

Привозим на кухню, сгружаем, ставим. Черп и Ложка сортируют продукты к обеду. Рядом стоит охранник Кента.

– Зомбак, иди со мной, сэр Кент вызывает.

Вытираю руки, иду. Кент неспешно подходит от сортировки.

– Доброго дня, сэр Кент.

– Хм-м. И тебе, шнырь. Инструменты взял?

– Нет, сэр Кент. Сбегать?

– Быстро.

Быстро – это быстро. Все утро бегаю, уже привыкать начинаю. Сложил инструмент в сумку, резво назад. Охранник заводит в ангар, проходим мимо кабинета. Выгородка, Кент у открытой двери.

– Заходи, смотри, решай, что можно отремонтировать.

Да, это точно закрома. В свете из пыльного потолочного окна стеллажи, уставленные достижениями цивилизации. Разнокалиберные небольшие радиоприемники, тройка компактных плоских (вроде автомобильных) телевизоров, коробка наручных часов – стрелочных и жидкокристаллических, коробка знакомых калькуляторов, пластиковые фонарики от маленьких до солидного, тоже автомобильного, непонятные прямоугольные устройства с дисплеем и… точно, считывателем отпечатка пальца. Просто отдельные электронные блоки от неизвестных устройств, целые и разбитые.

– Сэр Кент, я могу заглянуть в устройства?

– Да. Меня интересуют часы, приемники и фонари.

– Сэр Кент, я не видел розеток для подключения техники. Здесь есть куда подключать аппаратуру?

– Нет. Это запрещено, разрешены только лампы, шнырь.

– Понятно, благодарю, сэр Кент.

Так, ситуация прояснилась, сортируем. Вот два одинаковых приемника с солнечными батареями. Открываем отсек. Аккумуляторы в зеленой соли, потекли. Второй. Беда та же, но один из четырех аккумуляторов на вид нормальный. Проверяем всю батарейную технику. Кучка неисправных элементов растет, условно годных всего десяток одинаковых. Часть фонариков точно скончалась – аккумуляторы расперло в отсеках. Странно, еще ни разу не встречал обычных батареек. Лезу в приемники. Хорошо, что корпуса на защелках: со своим подобием отвертки я бы намучился. Плата поедена электролитом, ремонт в моих условиях невозможен. Второй. О, уже радует. Просматриваю пайку. Так и знал – несколько прогаров, в том числе на выключателе. Есть шансы. Третий, близкий по компоновке. Неплохо, плата очень похожая, без окислов. Четвертый. Нет, совсем другой. Откладываем троицу и аккумуляторы для них. Фонари. Где-то попадался очень знакомый. Ага, вот – аналог нашего «жучка» с ручным генератором. Заклинен. Откладываем. Еще тройка аналогичных с разными поломками.

Часы. Тут и думать нечего. Выбираем две штуки: точные копии офисных отремонтированных. Как у них с аккумуляторами? Плохо, что и следовало ожидать. Потрошу все калькуляторы. Кент внимательно наблюдает.

– Сэр Кент, вот эти аккумуляторы полностью неисправны, их можно выбросить. Эту аппаратуру есть шансы отремонтировать, но мне необходимы хорошо освещенный стол и огонь для нагрева инструмента.

– Хорошо. Можешь работать в бараке, где готовят еду. Скажешь Черпу, что я разрешил. Ненужное выбросишь сам.

– Благодарю, сэр Кент. Еще два вопроса. Я видел на свалке хорошую деревянную раму для Плотника и большие бутыли для кухни. Шныри сказали, что необходимо обратиться к вам.

– Сначала выполни эту работу, потом возьмешься за другую. Сейчас иди на завтрак – закон надо соблюдать. Потом работай. Если что-то отремонтируешь, можешь подойти сразу ко мне.

– Я понял, сэр Кент.

Компания шнырей дружно накрывает стол. Мою руки, присоединяюсь.

– Как у Кента, добра много занычено, Зомбак?

Это Крыс.

– Крыс, запомни: я не буду отвечать на такие вопросы и обсуждать сэра Кента.

Плотник одобрительно кивнул.

Завтрак. По-моему, горячий крепкий чай со сливками и теплую булку с маслом я не ел целую вечность.

– Ну, как?

– Потрясающе. Черп, Ложка – нет слов. Горячая булка – вообще чудо.

– Это мы заворачиваем хлеб во влажное полотенце и подогреваем на плите.

– Здорово придумано. Да, Кенту все рассказал, по выполнении его задания решим насчет рамы и бутылей. Черп, мне разрешено на кухне ремонтировать.

– Конечно, иди, до обеда там никого, кроме нас, не будет.

– Как мой напарник?

– Приходил с парнями Кэпа. Нормально, улыбается. По-моему, в бригаде Рыбы работает.

– Спасибо. Плотник, такой вопрос: смола нужна древесная. Не попадалась?

– Почему не попадалась? Есть кусочки. А тебе зачем?

– Пайку с ней выполнять. Канифоль бы лучше, но смола тоже сгодится.

– Ка-ни-фоль? Что-то не помню такого. Смолы выберешь.

– Спасибо. Не будет наглостью, если длинный гвоздь попрошу? Мой короткий, остывает быстро, держать неудобно – огонь руки жжет.

– Дам, конечно. Ты запомни: мы друг друга всегда выручать должны и помогать. Если греть – есть у меня несколько штук длинных на деревянных ручках. Поедим – выберешь.

– Спасибо, Плотник.

Выставив ближе к плите стол, застелил его газетой (Ложка одобрительно кивнул), разложил аппаратуру, инструмент, подправил отвертку, переточил о камень жало импровизированного паяльника. Начнем с простого. Разбираем фонари. Сломана ось, еще одна, а здесь расколото гнездо, разбито стекло. Смазка совсем окаменела, счищаем. Интересно: все детали взаимозаменяемы. Унификация полная, разница только во внешнем виде корпусов. Очень радует. А это что за схема? Два контакта вход, два – выход на лампочку. Лампочку. Какая лампочка? Это светодиод. Схема – выпрямитель, возможно, со стабилизатором напряжения. Круто. Вот целый корпус, откладываем маховик-генератор, привод, детали. Смазать бы еще.

– Ложка, у тебя жира перетопленного найдется?

– Пойдет?

– Отлично!

Бумажная трубочка работает кисточкой. Смазываем, собираем, закручиваем шурупы. Вж-вж-вж… Есть!

– Класс! Ты точно тех!

Светодиод яркий, работа хорошо видна даже в нормально освещенном ангаре. Приятно. Откладываем. Интересно, какое напряжение на выходе схемы? Можно попробовать дать «толчок» аккумуляторам. Грею жало, прикидываю, как залудить. Вот, на разъеденной электролитом плате есть приличный участок с припоем. Конечно, железо не лучший материал для жала, но таблетка из просроченной упаковки с надписью «ацетилсалициловая кислота» оказалась именно аспирином, а изоляция сетевого провода – полихлорвинилом. Регулярно подогревая жало, тру его о дающий жуткий аромат флюс. Черп и Ложка мужественно терпят. Так, кое-что удалось. Теперь отпаиваем закрепленный в отражателе светодиод, собираем второй фонарик. Стоп, проводки одноцветные, синие, «плюс» завяжем узелком. Интересно, насколько все-таки совпадает инженерная мысль в разных мирах – тут тоже нанесены плюс и минус. Не указаны только параметры на аккумуляторах. Прихватываем аккумулятор скотчем. Вж-вж-вж. Показалось или нагрузка растет? Как погано без прибора! Нет, не показалось, точно, качать рычаг труднее. Минут пять, меняя руки, старательно «вжикаю». М-да, пальцы надо тренировать. Как еще бои с такой физической формой выдерживал? Решено: с сегодняшнего дня спорт в любое свободное время. Разминаю пальцы.

– Помочь?

О, да тут у нас вся кухня подошла, Кыш и Бак раскладывают столовые приборы, остальные парни сидят за соседним столиком и с интересом наблюдают за моей работой.

– Да, Уголь, если можно. Как легче пойдет, останавливайся и скажи мне.

Вот это сила! Генератор ровно жужжит. Занимаюсь платой. Древесная смола не подвела – хоть и с грязью, но места непропая «лечатся» хорошо. Ага, нашел отгнивший проводок антенны.

– Тех! Тех! Зомбак!

Черт, это же меня!

– Да, Уголь?

– Намного легче идет.

– Отлично!

Меняю аккумулятор, пробую качать сам. Плохо дело, ток не берет. Ставим следующий…

– Уголь, дружище, жми, пожалуйста.

Заканчиваю с платой, собираю приемник. Беру второй, без солнечных батарей. Что-то сетевой блок не нравится. Судя по следам, было КЗ. Хотя бы простейший омметр! Пропаиваю и эту плату, меняю обуглившийся резистор.

– Тех, готово.

– Спасибо, Уголь. Ты решил меня переименовать?

– Тут и решать нечего. Правильно, шныри?

Как говорится, бурное дружное одобрение. Не буду возражать против мнения коллектива, лучше займусь часами. Подходящий пластик нашелся на кухне, Ложка моим шпателем режет основу под солнечные батареи, я аккуратно отпаиваю элементы от схем калькуляторов. Сборку с приемника решил пока не трогать. Сменивший Угля Кыш сосредоточенно работает генератором. Все, четыре аккумулятора готовы. Вставляю в приемник без солнечных батарей – в нем динамик побольше. Пробуем… М-да, облом. Точно, контур питания накрылся. Перекидываю аккумуляторы во второй приемник. Щелчок. Кажется или действительно слышу слабое шипение? Колесико настройки:

– Леди и джентльмены, новый хит фантастической Майлс на радио «Нью-Таймс»!

Фраза была на английском, но я понял сразу. Полилась музыка. Первая услышанная мною музыка этого мира. Неплохое диско. Добавляю громкости. Парни забросили работу, сгрудились у стола, на лицах потрясение. Похоже, они не слушали радио много лет.

– Друзья, не заслоняйте солнце, радиоприемник от него заряжается.

– Тех, ты молодец! Ты настоящий тех! Я тебя прошу: давай немножечко послушаем. Тебе ведь все равно, когда Кенту отдавать?

Черп умоляюще смотрит.

– Конечно, Черп, не переживай так, пусть стоит, работает. Я еще часы ремонтировать буду.

– Спасибо, Тех! Уголь, сбегай за Плотником!

– Ага! Я быстро, не выключайте!

Выставленный под солнечные лучи потолочного открытого окна приемник на стуле звонко оглашает гулкий ангар музыкой. Компания шнырей, за исключением Крыса (болтается где-то у ломовских законников, сидр, наверное, ищет), собралась вокруг одного из чудес цивилизации. Подбросив топлива в печь, добавив продуктов в котлы, они возвращаются к радиоприемнику. Кыш и Бак рядом нарезают хлеб, заворачивают его во влажную ткань. Все просто наслаждаются. Черт, сочувствую мужикам. Надо извернуться, но приемник для них сделать обязательно. А лучше – телевизор. Только вот чем его запитывать? Ладно, хватит мечтать, собираем первые часы. Одновременно с защелкиванием крышки батарейного отсека раздается знакомый перелив.

– Часы!

– Парни, часы работают! Ну, Тех!!!

– А я видел уже похожие. Надо было на бочку сидра с Крысом забиваться!

– Утонешь, Черп!

– Тихо, тихо, шныри, песня новая!

Закрепяю конструкцию скотчем, отдаю посмотреть парням. Что такое? У Черпа слезы на глазах.

– Черп, ты что?

– Извините, друзья, воспоминания… У меня ведь такие часы были ТАМ… Музыка еще…

Народ сочувственно замолкает. Вижу по лицам, что не только у Черпа воспоминания. Хорошо, что легкая инструментальная музыка лечит, изгоняет печаль.

Еще перелив.

– Парни, а может, попросить у сэра Кента одни часы? У него есть, эти – законникам в барак, а третьи нам?

– Точно! Попроси, Тех, ты сейчас поднимешься, он не должен отказать.

– Договорились.

Все нормальные аккумуляторы заряжены, снова припаиваю светодиод, собираю второй фонарик. Вжикаю. Работает. Надо посмотреть внимательнее, что могло сгореть в приемнике, разобраться с маркировкой деталей.

От конструирования в уме схемы (опять бумагу с карандашом не взял, маразматик!) оторвал неясный гул в ангаре и изменение эха. Поднимаю от электронных потрохов голову: обалдеть! Зал полон законниками, заняты все столы, стоят и в проходе. Шныри собрались у плиты, один я сижу, как фон-барон, за столиком. Ближе всех к приемнику на стуле Кент. Глаза прикрыты, а лицо… выражение лица человеческое, почти доброе, печальное.

– Итак, мои дорогие слушатели, время выпуска новостей…

Кент встает, подходит к приемнику. Выключит? Нет, делает тише. Поворачивается. О, это снова привычный сэр Кент.

– Боров, у тебя что, никого не осталось на сортировке?

– Э-э-э, сэр Кент…

– Наведи порядок!

– Да, сэр Кент!

Боров и значительная часть бандюков испаряются.

– Черп, как обед?

– Законники могут начинать кушать, дохлякам будет готово через пять минут, сэр Кент.

Взгляд останавливается на мне.

– Я вижу, ты успешно справился с задачей. Что еще отремонтировал, Тех?

Вжикаю фонариками, демонстрирую часы. Среди законников оживленное перешептывание.

Кент поднимает руку. Все замолкают.

– Беру шныря Теха под себя! Его просьбы, связанные с ремонтом, – в законе. Лом, эти часы на видное место в барак законников.

Поднимаю руку.

– Что, Тех?

– Сэр Кент, разрешите одни часы установить у шнырей.

– Хорошо. Часы установить…

Правильно понимаю вопросительный взгляд:

– На солнечном свете под окном, сэр Кент, чтобы шла зарядка аккумуляторов.

– Плотник, изготовишь подставки.

– Да, сэр Кент.

– Шнырь Тех, собирай все, пойдешь со мной.

– Да, сэр Кент.

Кент наклоняется, выключает радиоприемник, берет за ручку. Гул проходит по толпе законников. Оборачивается:

– Что за мычание, быки? Или вы считаете, что это последнее радио? Подумайте головами: у нас теперь есть свой тех!

Да, Кент – мастерский управленец. Недовольное бухтение мгновенно сменяется восторженным ревом. Собрав сумку, иду за ним, не надеясь дойти до выхода – столько дружеских тычков, хлопков по плечу – забьют ведь насмерть. Тем не менее дошел.

В кабинете Кент ставит приемник на стол, помедлив, включает. Снова тихо играет музыка. Садится за стол, задумчиво смотрит на меня, на выложенные из сумки фонарики-«жучки». Мои первые часы стоят на углу стола.

– Что ты еще можешь отремонтировать, Тех?

– Надо смотреть на месте, сэр Кент. Главная проблема с инструментом и отсутствием сетевого электричества. Устройств с солнечными батареями очень мало, нормальных аккумуляторов крайне недостаточно.

– Что ты можешь предложить?

– Я знаю место, где попадаются калькуляторы. Каждый – одна солнечная батарея. И буду думать над генератором – показываю на детали от двух «жучков» – для зарядки аккумуляторов.

– Ты после обеда хотел еще сходить за рамой и бутылями?

– Да, сэр Кент.

– Можешь взять двух человек с сортировки, из числа отсыпающих дорогу. Законники с тобой пойдут…

– Простите, сэр Кент, а нужны ли законники?

– Объясни.

– Их будут опасаться работники, они захотят руководить, их не заставишь идти по гнили и дерьму, они не полезут на кучи.

– А тебя будут слушаться… работники?

– Отобранные лично мной будут.

– Так все равно не положено. Тебе нужна защита.

– Сэр…

– Я помню, что ты победил Шило. После обеда выберешь одного законника и двух дохляков у Борова. Пусть законник возьмет две дубинки. Время на поход – до ужина. Выполняй.

– Да, сэр Кент.

Стоящие на элегантной подставке (похоже, часть торшера) часы приятно оживляли обстановку в нашем отсеке. Но еще лучше обстановку оживлял щедро накрытый стол и улыбающиеся лица шнырей (ну, кроме Крыса, что, впрочем, закономерно для этого животного).

– Тех, у нас на обед час и пятнадцать минут.

– Я понял, Плотник, бегу мыть руки.

Параллельно проверяю выстиранное вчера. Отлично.

Снимаю кроссовки. Появление у стола в «тигрятах» встречено дружным смехом.

– А что смеетесь? Знаете, как удобно?

– У нас только Плотник в тапочках ходит.

– Правильно, одобряю. Ноги хорошо отдыхают.

– Вот, Тех, и я им говорю.

– Ну, нет у нас, Плотник. Законникам заказывать – не рассчитаешься.

– Парни, найду на свалке – не обижу. Кент разрешил выход, беру двоих с сортировки и законника, до ужина роемся.

– Тех, журналы…

– Помню, помню, Черп. Сидр, сигареты, посуду, все путное заберем. Кстати, ты же в английском классическом силен?

– В полном? Да.

– Отлично. Буду с тобой заниматься.

Законные (уже привязалось словечко) двадцать минут после обеда блаженно пролежали. Густой суп, тушеный картофель с подливкой, капустный салат, томатный сок – благодать-то какая! Бисквит – побаловать Солдата – уже в сумке. Так, сколько на наших электронных? Пора.

Веселый, грызущий на ходу бисквит Солдат, дружелюбный парень Кэпа – Рэд, назначенный лично Боровом мой знакомец Рыба («в натуре, спокойный, хоть на башку сри! Мля, Тех, кореш, как бы с тобой свалить, побазарить!»), верная «цапалка», сумка через плечо, в сумке дубинка и перчатки. За кучами останавливаемся, Рыба перехватывает дубинку:

– Спокойно, законник, это свои.

На дороге ждут Кэп и два здоровяка.

– Не кашлять, шнырь Тех. Возьмешь в компанию?

– Не кашлять, Кэп. Если возьму, то работать заставлю.

– Куда уж деться. Зато ты фартовый, вдруг и нам повезет.

– Тогда пойдем.

У шалаша ничего не изменилось. Нет еще постояльцев. Рыба с удовольствием плюхнулся на тюфяк, закурил. Мы полезли за рамой. Краткий пересказ событий, одобрение Кэпа.

– Сержант, сейчас у законников конкретные контры. Боров с Ломом поцапались, нам это на руку. Если получится, то подогрей свару.

– Хорошо, я понял.

– Попробовали твою задумку с электродом – здорово. Отличное оружие, дубинка против него не играет. Где нашел железку?

– На соседней куче. Здесь тоже может попасться. Давай мешки повытряхиваем, перчатками заодно разживемся.

Перчатки, журналы Рыбе (Тех, благодарю, реальный кореш!), метизы и стамеска без ручки Плотнику, два гнутых электрода. Рама у шалаша, треть кучи как корова языком слизала. Привычно прячу нормальный полиэтилен на накидки, направляемся к офисным залежам. Да, классно работать в команде.

– Законник, еду отдам Кэпу?

– Не базар, Тех. Не тупой, всасываю.

Мешки потрошатся с рекордной скоростью. Вот и первый калькулятор, журналы Черпу, сигареты (Рыба не видит, увлечен комиксами), ручки, карандаши…

Заходящее солнце освещает живописную процессию: двое в грандиозном ожерелье из связанных шпагатом бутылей с рамой в руках, увешанная пакетами и бутылями тройка, даже окончательно подобревший после пинты сидра законник несет три кулька с торчащими журналами («журналы тащить, Тех, не западло, в натуре. Так я поднесу вещь? Сам позыришь, хреновина классная, но не пашет…»). У нашего ангара стоит Кент и с интересом изображает комитет по встрече.

– Как успехи, шнырь Тех?

– Сэр Кент, сходили неплохо. Я к вам забегу минут через тридцать, ценные вещи сложить.

– Забеги, Тех. Хм-м, «неплохо»…

Кент удаляется в кабинет, складываем добро у входа. На шум появляется Плотник, делает круглые глаза и начинает помогать. Кэп, Пауэр, Форс прощаются, уходят. Нормально парни набрали. Кроме будущего оружия пакеты еды, бутылочки чая, одежда, перчатки, сигареты, сидр. Рыба с двумя десятками журналов, пинтой сидра в пакете и сигаретой в зубах (мля, фартовый ты кореш, Тех) уводит в барак отдыха сортировки жующего очередной кусочек бисквита Солдата и Рэда (запасные перчатки, крем для рук, рабочий халат). Плотник разобрал раму, закидываем брус и пакеты в свой ангар. Время. Бегу к Кенту.

Семь калькуляторов, офисная бумага в хорошем состоянии, авторучки-карандаши и стильный стакан для карандашей с основанием из поделочного камня. Почему выбросили такую вещь? Ну и что, что в побелке? Все прекрасно смылось пепсиподобной газировкой прямо на месте.