Текст книги "50 знаменитых убийств"

Автор книги: Александр Фомин

Соавторы: Владислав Миленький
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

ЛЖЕДМИТРИЙ I (? —1606)

 

Самозванец, выдававший себя за сына Ивана Грозного Дмитрия. Настоящее имя предположительно Григорий Отрепьев. С 1605 года был русским царем. Убит боярами-заговорщиками.

Пока на троне оставался царь Федор Иоаннович, Борис Годунов продолжал управлять государством, будучи царским шурином. Свою славу мудрого и прозорливого правителя он за это время не только подтвердил, но и приумножил. Примером его деяний, заслуживающих большого уважения, стало заключение мирного договора со Швецией на очень выгодных для России условиях. В 1595 году, воспользовавшись внутренними проблемами Швеции, Годунов так провел с ней переговоры, что Россия получила назад многие из утраченных ранее земель.

В 1598 году царь Федор умер. После этого подавляющее большинство бояр присягнуло на верность его вдове Ирине. Но через несколько дней после смерти мужа Ирина отказалась от власти и приняла постриг. Удалился в монастырь и Борис Годунов. Править страной стала Боярская дума и патриарх Иов. Этот человек полагал, и скорее всего справедливо, что лучшего правителя для России, чем Годунов, не найти. Бояре и патриарх обратились к Борису с просьбой занять пустующий престол, но тот ответил решительным отказом. Только собранный по инициативе патриарха Земский собор смог уговорами и даже угрозой отлучения от церкви убедить Годунова принять царскую власть. Сейчас трудно сказать, было ли это упорство, так сказать, PR-акцией или Борис действительно не хотел занимать престол, но, скорее всего, ближе к истине первый вариант.

Во время церемонии венчания на царство Борис произнес: «Отче, великий патриарх Иов! Бог свидетель сему, никто же убо будет в моем царствии нищ или беден!» И взявшись за ворот рубахи, царь добавил: «И сию последнюю разделю со всеми». Этим словам Годунова не суждено было воплотиться в жизнь, но усилия, для того чтобы сдержать обещание, он честно прилагал. Придя к власти, Борис осуществил целый ряд популистских мер: устроил в честь своего воцарения угощение народа, освободил купцов на два года от уплаты пошлины, многих пожаловал чинами, служилым выдал двойное годовое жалование, выпустил на свободу многих заключенных, помогал сиротам и вдовам, на год освободил иностранцев от податей. В первые годы царствования Борис заслужил любовь народа. О Годунове энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона приводит такой отзыв современников:

«Он цвел благолепием, видом и умом всех людей превзошел; муж чудный и сладкоречивый, много устроил он в Русском государстве достохвальных вещей, ненавидел мздоимство, старался искоренять разбои, воровство, корчемство, но не мог искоренить; был светлодушен и милостив и нищелюбив!»

Громадное значение Борис Годунов придавал связям с другими государствами, особенно европейскими. Он приглашал на службу иностранных врачей, ученых, мастеров, военных. Первым из русских властителей отправил группу молодых людей на учебу в Европу. Этот эксперимент, к сожалению, не очень удался, потому что большинство из юношей стали «невозвращенцами». Есть сведения, что Борис даже собирался пригласить из-за границы ученых-преподавателей и основать в Москве высшую школу, но духовенство воспрепятствовало этому. Вел брачные переговоры с различными европейскими дворами о том, чтобы выдать замуж свою дочь Ксению.

Но через три года вполне благополучного правления Борис Годунов столкнулся с серьезными проблемами. Сильные неурожаи 1601–1603 годов привели к тому, что в стране начался голод. Царь, как мог, пытался найти выход из угрожающей ситуации. Он установил верхний предел цен на хлеб, раздавал голодающим беднякам деньги, что только привело к инфляции. В конце концов Борис стал раздавать хлеб из царских амбаров. Узнав об этом, народ потянулся в Москву. Естественно, что на всех запасов не хватало. Около 130 тысяч человек умерли в столице от голода. Для улучшения положения голодающих крестьян и лишенного возможности их прокормить дворянства Годунов также пытался частично восстановить Юрьев день". Из-за голода и перемещения большого количества людей по стране расцвел разбой. Имело место людоедство.

Суеверный народ пришел к выводу, что царствование Годунова противно Богу. Начались волнения и мятежи. Особенно крупным был бунт атамана Хлопка (1603–1604 годы), который со своими приверженцами двинулся на Москву, но был разбит царской армией. Однако полностью навести порядок в стране Годунову не удалось.

Этими осложнениями и воспользовался наш герой Лжедмитрий I. Но для начала мы попытаемся рассказать о его жизни до этого момента. Именно попытаемся, потому что, как это часто бывает с самозванцами, достоверных сведений о начале жизни Лжедмитрия I немного.

Предположительно Лжедмитрия I изначально звали Юрий Отрепьев. Он был сыном небогатого боярина. Отец будущего самозванца служил стрелецким сотником в Москве и был убит. После его смерти Юрий служил у бояр Романовых и князя Бориса Черкасского. Позже он решил стать монахом. Приняв постриг, Юрий сменил имя на Григорий. Некоторое время молодой монах скитался по различным монастырям, пока его не заметил патриарх Иов. Дело в том, что юноша был грамотным, хорошо переписывал тексты и даже сам составлял каноны", причем делал это лучше многих книжников того времени.

Патриарх был близок к Борису Годунову и часто посещал его дворец. Иногда он брал с собой и молодого писца. Роскошь и богатство дворцовой обстановки не оставили Григория равнодушным. Более того, он внимательно прислушивался ко всем разговорам, которые касались истории царей и их родственников, читал летописи. С особой жадностью молодой монах интересовался судьбой Дмитрия, обстоятельствами его смерти, родственниками царевича. Непонятно, что стало причиной дальнейшего поведения Григория – хитрость или болезненное воображение. Большинство историков считают, что Лжедмитрий I сам искренне верил в то, что является царевичем. Не раз Григорий как бы в шутку заявлял другим монахам: «Знаете ли, что я буду царем на Москве?» Также вполне вероятно, что Отрепьев действовал по наущению бояр, не любивших Годунова. Возможно, что его «наставниками» стали Романовы и (или) Борис Черкасский.

Слухи о сумасшедшем монахе, называющем себя царем, дошли до Бориса Годунова. Он приказал отправить Григория в отдаленный монастырь для вечного покаяния. Узнав об этом, Григорий в сопровождении еще двух монахов бежал. Об этом событии, посчитав его недостойным царского внимания, Борису не сообщили. По этой же причине не была организована погоня.

Находясь в бегах, монахи был гостеприимно приняты архимандритом одной из обителей Новгорода Северского. Утром, когда беглецы уже покинули обитель, в кельи, где спал Григорий, нашли записку такого содержания: «Я царевич Димитрий, сын Иоаннов, и не забуду твоей ласки, когда сяду на престол отца моего». Это был первый случай, когда самозванец назвал себя Дмитрием.

Некоторое время Отрепьев жил в Киеве, в Печерском монастыре, а потом – еще в нескольких монастырях. За это время был распущен слух о том, что царевич Дмитрий жив: он якобы спасся от убийц в Угличе и был отвезен в Литву. Непонятно, какую роль в распространении этой молвы сыграл Отрепьев. Возможно, слухи поползли сами собой в результате голода, случившегося в России. Карамзин же пишет, что подобную почву для своего будущего воцарения распространял сам Григорий. Кроме того, как мы уже писали, есть версия, что Отрепьеву покровительствовали бояре. Они тоже могли распространить «нужные» слухи. В любом случае, Григорий основательно готовился к своей будущей роли. Он уговорил одного из иноков назваться своим именем, а сам тайно покинул монастырь. Позже, по некоторым сведениям, он учился у запорожцев владению оружием и верховой езде. Затем отправился в школу небольшого волынского городка, где изучил польский язык и латынь. По окончании учебы Григорий поступил на службу к польскому князю Адаму Вишневецкому.

Самозванец быстро заслужил внимание и расположение князя. После этого он «открыл» свою тайну. Причем сделал это с потрясающим изяществом: притворился сильно больным, попросил привести духовника и сказал ему: «Умираю. Предай мое тело земле с честию, как хоронят детей Царских. Не объявлю своей тайны до гроба; когда же закрою глаза навеки, ты найдешь у меня под ложем свиток и все узнаешь; но другим не сказывай. Бог судил мне умереть в злосчастии». Расчет оказался верным. Духовник поспешил поделиться тайной исповеди Григория с Вишневецким. Тот обыскал постель «больного» и обнаружил заранее написанную Григорием бумагу. В ней говорилось, что Отрепьев на самом деле не кто иной, как царевич Дмитрий. В Угличе его якобы спас преданный врач, вместо царевича был убит другой мальчик, а сам наследник был тайно отправлен в Литву. Так Отрепьев как бы нехотя открыл свою «тайну».

Трудно сказать, вызвало ли «признание» слуги полное доверие у Вишневецкого. Возможно, им руководила не вера, а расчет. Но, так или иначе, в дальнейшем князь стал вести себя с Отрепьевым так, как будто действительно имел дело с законным претендентом на российский престол. Он был старательно «вылечен» и поселен в роскоши. Особое участие в дальнейшей судьбе Лжедмитрия принял родственник Вишневецкого Юрий Мнишек, на дочери которого самозванец позднее женился. Весть о том, что у князя Вишневецкого живет счастливо избежавший убийства в Угличе Дмитрий быстро облетела всю Речь Посполитую. Вскоре появились свидетельства, «подтверждающие» текст бумаги. Некоторые «узнавали» в бывшем слуге царевича Дмитрия.

Вишневецкий и Мнишек донесли королю Сигизмунду о том, что у них находится настоящий царевич Дмитрий. Для Польши, да и всего католического мира, подобное событие стало счастливой возможностью для распространения в России католицизма. Кроме того, даже если посадить Лжедмитрия на российский престол и не удастся, неизбежные беспорядки ослабят опасного для Польши соседа. Но открыто поддержать самозванца Сигизмунд не мог. Против этого выступил польский сейм. Однако король все же оказывал Лжедмитрию помощь: выделял ему деньги для того, чтобы нанять солдат и двинуться с ними на Москву и занять престол.

Теперь вернемся на время к Борису Годунову. С самого начала своего правления он столкнулся с неприязнью со стороны многих бояр. По некоторым предположениям, еще в 1600 годудо Бориса дошли сведения, что зреет заговор, целью которого является его свержение и вручение престола самозванцу, выдающему себя за царевича Дмитрия. В результате Годунов стал очень подозрительно относиться к своему окружению. Многие оказались в опале. 1604 год оказался урожайным, и голод прекратился. Но по всей стране царили беспорядки и разбой. Масло в огонь подливали и слухи о возращении Дмитрия. Мудрое во многом правление Бориса Годунова было омрачено многочисленными ссылками, арестами и пытками по подозрениям в заговорах, зачастую, правда, небезосновательными. В результате царь быстро терял свою былую популярность.

Тем временем Лжедмитрий во главе небольшого войска вторгся на территорию России. Во многих районах он встретил поддержку населения. Народ был рад поверить самозванцу и с воодушевлением приветствовал чудесным образом вернувшегося «законного» царя. Его армия пополнялась добровольцами. Самое неприятное для Бориса состояло в том, что симпатии к «возвратившемуся» Дмитрию не миновали и царского войска. В стычках с ним Лжедмитрий терпел поражения, но до разгрома дело не дошло. В январе 1605 года он был вынужден отступить в Путивль. Через некоторое время в Путивль пришли посланные Годуновым и патриархом Иовом монахи и попытались настроить жителей города против Лжедмитрия и уговорить их выдать самозванца царю. Этих монахов схватили люди Лжедмитрия, и один из них признался под пытками, что послан его отравить. В сапоге у него действительно нашли яд.

По некоторым сведениям, после этого Лжедмитрий отправил патриарху и Годунову письмо, в котором первого упрекал в злоупотреблении церковной власти, а второму предлагал добровольно оставить трон и принять постриг, взамен обещая свою милость.

В самой Москве тем временем было неспокойно. Бояре тоже, пока неявно, поддерживали «настоящего царя». Тем не менее свергнуть Бориса силой самозванец смог бы едва ли. Тут ему помог случай.

13 апреля 1605 года Борис Годунов неожиданно умер. С утра царь казался здоров и бодр, вел дела в думе. Позже он принимал иноземных гостей и обедал с ними. Не успел Борис встать из-за стола, как из ушей, носа и рта его полилась кровь. Врачи не могли остановить кровотечение. Уже теряя сознание, Борис смог все же благословить на царство сына Федора и принять монашество под именем Боголеп. Через два часа после этого Годунов скончался. Обстоятельства его смерти были таковы, что поползли слухи, будто царь от отчаяния покончил с собой, приняв тот самый яд, с которым он подсылал отравителей к своему противнику. Кроме того, многие восприняли неожиданную смерть Бориса как знак Божий.

Возможно, если бы у Бориса было больше времени подумать, он не стал бы передавать трон сыну, обрекая его тем самым практически на верную гибель. Федор находился на престоле всего около двух месяцев. Нельзя сказать, что он не был готов к управлению страной. Борис давно привлекал сына к государственным делам. Кроме того, Федор получил прекрасное по тем временам образование. Но ситуация в стране выходила из-под контроля еще до смерти Бориса. После же удержать власть Федор просто не имел шансов. Продолжались военные действия против войск самозванца, но ропот в царской армии усилился. Все время приходилось ожидать бунта среди солдат. В конце концов к войску был направлен новый воевода, Петр Басманов. Но он предал Федора: 7 мая солдатам объявили, что истинный царь – Дмитрий. Войска перешли на сторону самозванца.

Сразу после смерти Бориса москвичи спокойно принесли присягу новому царю.

Но вскоре в город стали прибывать посланцы Лжедмитрия и зачитывать перед народом грамоту, в которой излагалась уже известная нам история о спасении царевича. Большинство этих посланников удавалось схватить. Но прибывали все новые и новые. В конце концов, Лжедмитрию удалось добиться нужного настроения в народе. После того как грамота была прочитана на Красной площади, народ, не зная, чему можно верить, обратился к Василию Шуйскому. Тот, несмотря на результаты своего расследования (см. предыдущую главу), объявил народу, что в Угличе действительно был убит не царевич Дмитрий, а другой ребенок.

Тогда толпа ворвалась в Кремль и насильно переселила Федора с семьей в дом, где он жил до воцарения. Многие бояре ехали навстречу Лжедмитрию и присоединялись к нему. Еще до приезда самозванца в Москву сторонник Годуновых патриарх Иов был с позором лишен сана и отправлен простым монахом в монастырь. Родственники Годунова были взяты под стражу, сам Федор, его сестра и мать находились под домашним арестом. Лжедмитрий не рискнул оставить свергнутого царя в живых. 10 июня в дом к Федору пришли князья Голицын и Мосальский в сопровождении нескольких стрельцов. Они развели семью по разным комнатам, удушили царицу Марию, вдову Годунова и Федора. При этом наделенный недюжинной силой Федор долго сопротивлялся четырем убийцам. Народу было объявлено, что бывший царь и его мать покончили с собой. Сестру Федора, Ксению, Лжедмитрий позже сделал своей любовницей.

20 июня 1605 года Лжедмитрий торжественно въехал в Москву. Послали в монастырь за Марфой (бывшей Марией) Нагой, матерью Дмитрия. Она «узнала» сына. Обстоятельства этого признания туманны. Вряд ли Марфа на самом деле посчитала Лжедмитрия своим сыном. Скорее, она либо была запугана, либо не избавилась еще от давней мечты побыть царской матерью. 30 июля Лжедмитрий был венчан на царствие, а в ноябре того же года состоялась его «заочная» свадьба с Марией Мнишек. Мария находилась в это время в Польше, и в свадебном обряде вместо жениха участвовал его посланец. 3 мая 1606 года, за две недели до смерти своего мужа, Мария в сопровождении отца и многочисленной свиты торжественно въехала в Москву.

О недолгом правлении Лжедмитрия I можно сказать немало положительного. Во многом Лжедмитрий показал себя как просвещенный правитель. Он отличался энергичностью, живостью ума и независимостью суждений. Провел целый ряд полезных реформ. Преобразовал думу. Увеличил жалование служилым людям. Пытался облегчить положение крепостных крестьян. Задумывал наладить контакты с Западной Европой – посылать туда на учебу молодежь – и собирался составить антитурецкую коалицию из России, Германии, Франции, Польши, Венеции. Кроме того, вопреки ожиданиям Сигизмунда III, он не стал покорно подчиняться его влиянию и влиянию Папы Рримского. Лжедмитрий отказался вводить в России католицизм. Также Сигизмунд не получил ожидаемых территориальных уступок от нового царя. Лжедмитрий предложил заплатить за предоставленную в свое время помощь только деньгами.

Многим простолюдинам были неприятны его иностранные манеры, отход от многих старинных обычаев и непонятны затеянные им реформы. Тем не менее открытой неприязни к новому царю народ не выявлял и часто даже расправлялся с теми, кто распускал слухи о том, что он самозванец. Лжедмитрий не был свергнут народом, а потерял власть и жизнь в результате заговора.

Василий Шуйский начал первый заговор против нового царя еще до вступления его на престол. Для Шуйского Лжедмитрий был удобным способом избавиться от Годуновых. Но, выполнив это предназначение, он только мешал рвущемуся к власти князю. Василий начал подготовку заговора, но он был раскрыт. Шуйские и их сторонники отправились в ссылку, но очень скоро были прощены и вернулись в Москву. Как мы видим, Лжедмитрий не стремился избавиться от такого опасного свидетеля, как Василий Шуйский, и многие видят в этом одно из доказательств того, что сам он верил в свое царское происхождение.

Василий Шуйский стал готовить новый заговор, на сей раз более основательно. Он смог собрать много единомышленников, которым открыто рассказал, что объявил Лжедмитрия царевичем только для того, чтобы избавиться от Годунова. Он также смог убедить многих бояр в том, что власть нового царя ставит под угрозу русское православие, что царь во всем будет потакать иностранцам, и в частности полякам. Кроме того, Шуйский смог обзавестись поддержкой войска. В его распоряжение попал восемнадцатитысячный отряд, собранный для похода в Крым и находящийся под Москвой. Накануне мятежа состоялась тайная ночная встреча заговорщиков. Было принято решение по сигналу ворваться во дворец с криками «Поляки бьют государя!» (речь идет о многочисленной свите Марины Мнишек и ее отца). После следовало окружить царя, как бы стараясь защитить, и убить его. Также нападению должны были подвергнуться дома, в которых останавливались приехавшие поляки.

В ночь с 16 на 17 мая верные Шуйскому войска проникли в город. Около четырех часов утра раздался условный сигнал – набат на многих колокольнях. Шум разбудил царя, и он отправил Басманова выяснить, что случилось. Встреченные Басмановым бояре отвечали, что не знают, в чем дело, возможно, где-то случился пожар. Шум усиливался, и Лжедмитрий опять послал Басманова выяснить, в чем дело. На этот раз уже собравшаяся толпа стала требовать, чтобы Басманов выдал самозванца. Стража была напугана. Один из заговорщиков смог ворваться в опочивальню Лжедмитрия и крикнул царю: «Ну, безвременный царь! Проспался ли ты? Зачем не выходишь к народу и не даешь ему отчета?» Он был убит Басмановым. Схватив меч у одного из охранников, царь вышел наружу и, потрясая мечом, закричал: «Я вам не Годунов!» Раздались выстрелы, и ему пришлось ретироваться. В это время пришли бояре-заговорщики. Басманов стал уговаривать их не выдавать царя толпе, но один из них выхватил нож и убил его.

Толпа стала напирать на стражу. Царь еще раз пытался выйти к мятежникам и урезонить их, но это ничего не дало. Тогда он бросился в покои жены и велел ей спасаться. Сам он после этого выпрыгнул из окна на подмостки, приготовленные для празднования свадьбы, попытался перепрыгнуть на соседние подмостки, но оступился, упал с большой высоты и сильно разбился: подвернул ногу и повредил грудь.

Толпа ворвалась во дворец и стала искать царя. Марине Мнишек случайно удалось спастись: полуодетую женщину не узнали, и она успела скрыться в своих покоях. Говорят, что ей даже пришлось спрятаться под юбку одной из своих приближенных. От неминуемой расправы Марину Мнишек спасли бояре, стоящие во главе заговора.

Тем временем разбившийся Лжедмитрий был найден стрельцами, привлеченными к мятежу. Придя в себя, он смог уговорить солдат принять его сторону, обещать в награду имения заговорщиков. Стрельцы внесли царя во дворец и отказались выдать Шуйскому и его сторонникам. Для мятежников ситуация стала критической. Они решились на крайность, объявили стрельцам, что отправятся в Стрелецкую слободу и перебьют семьи стрельцов. Это напугало новых сторонников Лжедмитрия. Они предложили еще раз позвать Марфу и спросить, действительно ли это ее сын. Пока ходили к Марфе, мятежники ругали и били царя, спрашивая, кто он такой. На все вопросы он отвечал: «Вы все знаете, что я царь ваш, сын Ивана Васильевича. Спросите обо мне мать мою или выведите меня на Лобное место и дайте объясниться».

Наконец пришел князь Иван Голицын. Он заявил, что был у Марфы и она сказала, что настоящий Дмитрий был убит в Угличе. Народу в это время было объявлено, что сам самозванец во всем сознался. Толпа пришла в ярость. С криками «Бей его! Руби его!» мятежники бросились на царя. Один из них, Григорий Валуев, со словами: «Что толковать с еретиком: вот я благословлю польского свистуна!», выстрелил. Остальные бросились на Лжедмитрия и добили его. После толпа схватила тела Басманова и Лжедмитрия, раздела обоих и понесла на Красную площадь. По дороге, у ворот Вознесенского монастыря к мятежникам вывели Марфу. По некоторым сведениям, на вопрос «Твой ли это сын?» она ответила: «Вы бы спрашивали меня об этом, когда он был еще жив, теперь он уже, разумеется, не мой».

Во время бунта в общей сложности было убито около трех тысяч поляков и русских.

Три дня тело Лжедмитрия лежало на Красной площади на столе. На лице покойного была маска. После тело предали земле. Но и это не стало последним испытанием для праха покойного. Позже поползли слухи, что расстрига (так теперь стали часто называть Лжедмитрия, из-за того, что он вроде бы бывший монах) был колдуном. Из-за его ворожбы якобы стоят сильные морозы. Тогда труп был вырыт и сожжен. Оставшийся пепел смешали с порохом, зарядили в пушку и выстрелили в ту сторону, откуда пришел в Москву Лжедмитрий.

В заключение следует сказать, что изложенная здесь история Лжедмитрия I до его вторжения в Россию – не что иное, как официальная версия, принятая после его смерти новым царем Василием Шуйским. Есть целый ряд версий, которые сильно расходятся с этим вариантом. Многие историки считают, что Григорий Отрепьев и Лжедмитрий I – разные лица. При этом Отрепьев называется либо сторонником самозванца, либо человеком, игравшим роль Дмитрия до определенного времени, а потом, в Польше, подмененным. Вот что пишет сторонник этой теории Н. И. Костомаров:

1) Если бы названый Димитрий был беглый монах Отрепьев, убежавший из Москвы в 1602 году, то никак не мог бы в течение каких-нибудь двух лет усвоить приемы тогдашнего польского шляхтича. Мы знаем, что царствовавший под именем Димитрия превосходно ездил верхом, изящно танцевал, метко стрелял, ловко владел саблей и в совершенстве знал польский язык: даже в русской речи его слышен был не московский выговор. Наконец, в день своего прибытия в Москву, прикладываясь к образам, он возбудил внимание своим неумением сделать это с такими приемами, какие были в обычае у природных москвичей.

2) Названый царь Димитрий привел с собою Григория Отрепьева и показывал его народу. Впоследствии говорили, что это не настоящий Григорий: одни объясняли, что это был инок Крыпецкого монастыря, Леонид, другие, что это был монах Пимен. Но Григорий Отрепьев был вовсе не такая малоизвестная личность, чтоб можно было подставлять на место его другого. Григорий Отрепьев был крестовый дьяк (секретарь) патриарха Иова, вместе с ним ходил с бумагами в царскую думу. Все бояре знали его в лицо. Григорий жил в Чудовом монастыре, в Кремле, где архимандритом был Пафнутий. Само собою разумеется, что если бы названый царь был Григорий Отрепьев, то он более всего должен был бы избегать этого Пафнутия и прежде всего постарался бы от него избавиться. Но чудовский архимандрит Пафнутий в продолжение всего царствования названого Димитрия был членом учрежденного им сената и, следовательно, виделся с царем почти каждый день.

3) В Загоровском монастыре (на Волыни) есть книга с собственноручною подписью Григория Отрепьева; подпись эта не имеет ни малейшего сходства с почерком названого царя Димитрия.

В конце концов, некоторые придерживаются мнения, что Лжедмитрий I был не самозванцем, а настоящим царевичем.