Текст книги "50 знаменитых убийств"

Автор книги: Александр Фомин

Соавторы: Владислав Миленький
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Роза была младшим ребенком в семье небогатого коммерсанта. В гимназии она проявила себя как блестящая ученица – девочка была очень умна, отличалась сильным характером и неуемной энергией, даром убеждения и пылкостью чувств. Уже в гимназии она участвовала в нелегальной революционной работе, примыкая к партии «Пролетариат».

В 18 лет девушка отправилась в Швейцарию учиться философии, ив 1897 г. окончила университет в Цюрихе. В студенческие годы она изучала марксистскую литературу и входила в кружок польских политэмигрантов.

Выйдя замуж за адвоката Густава Любека, Роза получила немецкое гражданство и в 1898 г. переехала в Германию, где включилась в работу германской социал-демократии. Вскоре она развелась со своим первым мужем. Как и Карл Либкнехт, Роза стояла на крайне левых позициях и была ярой приверженкой революции. Она с головой ушла в политику: писала статьи, произносила речи, строила польскую и германскую социал-демократические партии, участвовала в работе II Интернационала, дискутировала с Плехановым, Бебелем, Каутским, Жоресом, Лениным. Л.Троцкий писал о ней: «Роза Люксембург. прекрасно говорила по-русски, глубоко знала русскую литературу, следила за русской политической жизнью, связана была с русскими революционерами и любовно освещала в немецкой печати революционные шаги русского пролетариата».

Люксембург стала видным теоретиком коммунизма, хотя часто спорила с Лениным, называя его «авантюристом» и «красным Бонапартом». В 1904 г. Люксембург активно критиковала большевиков, но в 1905-07 гг. сблизилась с ними по многим вопросам стратегии и тактики революционной борьбы. Опираясь на опыт революции в России, Красная Роза вместе с К. Либкнехтом и К. Цеткин выступала за развитие внепарламентской борьбы, в том числе за массовые политические стачки и уличные выступления.

В декабре 1905 г. Люксембург нелегально прибыла в Варшаву, развернула там революционную деятельность, была арестована, но вскоре освобождена под залог. Она уехала в Финляндию, а в сентябре 1906 г. вернулась в Германию, где за антивоенную агитацию подверглась преследованиям и репрессиям. В общей сложности она провела в тюрьмах около 4 лет.

Красная Роза была основательницей «Союза Спартака», а потом и Компартии Германии. Она горячо приветствовала Октябрьскую революцию в России. На Учредительном съезде КПГ в конце декабря 1918 г. Люксембург делала доклад о программе партии. Жить ей оставалось всего две недели.

15 января 1919 г. Карл Либкнехт и Роза Люксембург были арестованы и зверски убиты. В это время в России оставшиеся в живых члены династии Романовых стали заложниками, схваченными в качестве живого залога за арестованных немецких коммунистов. Их расстреляли в Санкт-Петербурге в отместку за смерть лидеров германской компартии. Этот расстрел стал последним этапом в уничтожении династии Романовых после убийства в 1918 году членов царской семьи в Екатеринбурге и Алапаевске.

Официальные германские источники представляли убийство Либкнехта и Люксембург как случайность, уличное «недоразумение», обусловленное недостаточной бдительностью караула перед лицом разъяренной толпы. Впрочем, этим утверждениям мало кто верил, слишком уж яркими фигурами были супруги Либкнехт – Люксембург.

Согласно второй версии в первые дни ноябрьской революции 1918 г. лидер социал-демократов Шейдеман противился свержению монархии, однако подчинился ходу событий и перешел на сторону восставших. Тем не менее после победы революции вся его деятельность была ориентирована на удушение рабочего движения. Каждое выступление рабочих жестоко подавлялось карательными отрядами, и апогеем стало уничтожение Карла Либкнехта и Розы Люксембург.

8-14 мая 1919 г. в Берлине прошел военно-полевой суд над участниками убийства Либкнехта и Люксембург. Документы этого процесса долгие годы считались потерянными и были найдены только в 60-е годы XX века, а в 1969 г. бывший капитан кавалерийского дивизиона охраны Пабст, руководивший арестом и убийством Либкнехта и Люксембург, признался, что всю правду о событиях 15 января 1919 г. знали только два офицера – Пабст и Канарис.

Результаты суда не удовлетворили общественность, и следствие продолжилось. Летом и осенью 1919 г. состоялись допросы Шейдемана и Канариса – будущего главы германской военной разведки и контрразведки, тогда еще капитан-лейтенанта. В ходе следствия выяснилось, что подготовка покушения началась, видимо, в ноябре или первых числах декабря 1918 года В 1920 г. заместитель военного коменданта Берлина дал письменные показания о том, что его ведомство с ноября вело «круглосуточный поиск и преследование Либкнехта и Люксембург, чтобы не дать им заниматься агитационной и организаторской деятельностью». В ночь с 9 на 10 декабря 1918 г. солдаты ворвались в редакцию газеты «Rote Fahne», чтобы убить Либкнехта и Люксембург. Но их не оказалось на месте. Позже свидетели показали, что уже тогда за головы Либкнехта и Люксембург было назначено вознаграждение в 100 000 марок.

С разрешения городского Совета в январе 1919 г. гвардейский кавалерийский дивизион защиты, участвовавший в аресте и убийстве Либкнехта и Люксембург, занял отель «Эден». Именно там должна была располагаться «Секция 14» – служба помощи социал-демократии, которой руководили Шейдеман и Г. Скларц (это выяснилось в 1922 г.).

Приказ об убийстве Либкнехта и Люксембург был отдан устно – они должны были быть доставлены в «Эден» живыми или мертвыми. Сыщики гонялись за революционерами, а человек, координировавший их действия, сидел в городской комендатуре. Это был прокурор Вайсман, получивший в январе 1919 г. назначение на должность государственного секретаря.

Заговор против Либкнехта и Люксембург организовали трое: будущий глава германского правительства Шейдеман, агент германского императорского правительства Парвус и его сотрудник – революционер и бизнесмен Георг Скларц, причем именно он должен был выплатить вознаграждение в 50 000 марок за каждого убитого. Итак, Г. Скларц играл важную роль в подготовке убийства, хотя формально доказать его причастность к преступлению не удалось.

В 1922 г. правительство Веймарской республики создало очередную следственную комиссию по расследованию обстоятельств убийства. Тогда же Берлинский земельный суд осудил за участие в убийстве морского лейтенанта Г.-В. Зоухона (он вышел из тюрьмы по амнистии в 1932 году). Наконец в 1929 г. состоялся процесс против прокурора Иорнса, бывшего защитником одного из участников убийства Либкнехта и Люксембург, – Рунге. Однако и это разбирательство ничем не кончилось – доказать причастность Иорнса не удалось. Больше следственные действия не возобновлялись – к власти пришли нацисты, и смерть коммунистических лидеров перестала быть важной общественно-политической темой на долгие годы.

В постсоветский период возникла еще одна версия, которую озвучил историк Юрий Фельштинский в 1997 году. По его мнению, убийство Либкнехта и Люксембург было секретной акцией, выгодной для Советской России и лично В.И. Ленина (этой точки зрения придерживается и О. Гордиевский, бежавший на Запад офицер КГБ).

Предпосылки к физическому уничтожению революционеров возникли еще в марте 1918 г., когда был заключен Брестский мир. Этот договор стал ударом в спину германской революции, поскольку перемирие России с кайзеровским правительством уменьшало и без того призрачные шансы на успех коммунистического восстания в Германии и, как следствие, пан-европейской революции. Р. Люксембург считала, что рабочий класс других европейских стран не имеет сил инициировать революцию, а поэтому поражение Германии увеличивает шансы революционного взрыва в Европе. Любая же военная победа германской армии «означает новый политический и социальный триумф реакции внутри государства».

Именно с вопросом о мире были связаны первые серьезные расхождения между Люксембург и правительством Ленина. «Ее надежды на то, что русская революция призовет международный пролетариат к борьбе, быстро угасли, – писал Пауль Фрелих. – Больше всего Роза боялась, что большевики могут игрой с немецкими дипломатами заключить опасный мир». И ее опасения оказались не напрасными.

Либкнехт и Люксембург подвергли брестскую политику суровой критике, называя ее «вероломством по отношению к международному пролетариату». Впрочем, Р. Люксембург не ограничивала критику Ленина вопросом о Брестском мире. Она обрушивалась и на аграрную политику Совнаркома («То, что делают большевики, должно работать прямо противоположно, ибо раздел земли среди крестьян отрицает путь к социалистическим реформам»), и на красный террор и разгон Учредительного собрания, нарушение демократических норм, свободы слова и свободы печати («Русский террор – это только выражение слабости европейского пролетариата»).

После Октябрьской революции 1917 г. значительная часть большевистского руководства находилась в ожидании того, что революция распространится сначала на Европу, а потом и на весь земной шар – падение центральноевропейских империй вселяло такую надежду. 1 октября 1918 г. В. И. Ленин писал: «Мировая революция подошла настолько близко., что мы можем рассчитывать на ее начало в ближайшие несколько дней. Мы должны. помочь немецким рабочим ускорить революцию, которая вот-вот должна начаться в Германии». Однако на самом деле победа революции в индустриальной Германии была не в интересах Ленина, так как в этом случае Россия отступала на второй план, а во главе зарождающегося III Интернационала становились Либкнехт и Люксембург.

«Теоретически Коммунистический Интернационал считался братским союзом равных партий, но на практике В. И. Ленин стремился сделать его инструментом советской внешней политики», – пишет Ю. Фельштинский. Замаскировать эти планы было трудно, и лидеры мирового коммунистического движения выступили против поспешной организации III Интернационала. «Особенно на этом настаивала Роза Люксембург, которая не хотела допустить превращения Коминтерна в приложение к ленинскому ЦК», – писал историк Николаевский.

Ради удержания власти Ленин даже пошел на саботаж германской революции, открыто объявив кайзеровскому правительству и немецким коммунистам, что Красная армия по крайней мере до марта 1919 г. не будет вмешиваться в уже начавшуюся германскую революцию. Тогда Роза Люксембург встала во главе марксистов, критикующих большевистский режим и обвиняющих Ленина в создании не диктатуры пролетариата, а диктатуры над пролетариатом. Она была, пожалуй, единственным иностранным коммунистом, способным оказать серьезное сопротивление попыткам превратить Коминтерн в инструмент советской внешней политики.

Поэтому, когда в январе 1919 года восстание в Берлине было подавлено и «убийцы из числа военных офицеров правоэкстремистского толка заставили замолчать» Карла Либкнехта и Розу Люксембург, Москва получила возможность диктовать свою волю немецким коммунистам. А еще через полтора месяца в столицу России прибыли участники Учредительного конгресса III Коминтерна, который был образован 2 марта 1919 года. Коминтерн стал инструментом, помогавшим держать в повиновении немецких коммунистов.

Современникам тех событий заинтересованность советского правительства в устранении Люксембург и Либкнехта была очевидна. Некоторые исследователи усматривали в их устранении спланированную акцию, организованную германским и советским правительствами через немецкую военную разведку. Эта, казалось бы, фантастическая теория нашла подтверждение в воспоминаниях Вильгельма Пика о последних днях и часах жизни Люксембург.

Он рассказывал, что Карл и Роза сначала снимали квартиру в районе Новокельна, но через два дня квартиру пришлось менять. Переезд состоялся вечером 14 января и был крайне рискован, потому что солдаты останавливали любой транспорт (именно по этой причине Люксембург и Либкнехт не могли выехать из Берлина). Однако, пишет Пик, «из-за одного еще не раскрытого предательства Белая гвардия уже на следующий день знала новое место пребывания Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Когда я вечером 15 января. хотел занести на квартиру и передать обоим товарищам необходимые удостоверения личности на случай проверки их дома, квартира была уже занята военными, а Карл Либкнехт арестован и увезен. Роза Люксембург находилась еще в квартире и охранялась большим количеством солдат. Через некоторое время меня и РозуЛюксембург доставили в «Эден-отель».

Что же это за «нераскрытое предательство»? Ю. Фельштинский пишет, что к организации убийства Либкнехта и Люксембург был, видимо, причастен Карл Радек. К такому выводу пришел брат Карла Либкнехта – Теодор, известный германский социал-демократ, адвокат, занимавшийся многие годы неофициальным расследованием убийства. Собранные Теодором материалы погибли во время бомбардировки в ноябре 1943 года. Возвращаться к этому вопросуТеодор не собирался, но в 1947 годуисторик Б. Николаевский обратился к нему с просьбой рассказать о деятельности швейцарского революционера Карла Моора, который был агентом германского правительства. В ответ Теодор Либкнехт поведал Николаевскому о роли Радека в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Конечно, Николаевский не сразу поверил рассказу Теодора Либкнехта.

О личной нелюбви Радека к Розе Люксембург, в свое время настоявшей на исключении его из польской и германской социал-демократических партий, Б. Николаевский знал. Но Радек считался жертвой режима Сталина, к тому же у Теодора не было доказательств – только рассказ скрывавшегося от преследований брата. В конце концов, Карл Либкнехт мог ошибаться и предательство Радека ему только мерещилось.

Лишь после смерти самого Теодора, после смерти Сталина, после XX съезда, наконец после публикаций в 1956–1958 гг. документов, раскрывающих связи большевиков (в том числе Радека) с кайзеровским правительством и его агентами (прежде всего Парвусом), Николаевский стал упоминать о выводах Т. Либкнехта. Он писал: «О Радеке нужно говорить особо. Теодор Либкнехт рассказывал, что Карл Либкнехт в их последнюю встречу (накануне ареста Карла) говорил, что узнал о Радеке. «чудовищные вещи», о которых обещал рассказать во время следующей встречи. Этой встречи не было, и Теодор считал, что Радек предал Карла!»

Итак, по прошествии десятилетий становится очевидно, что подоплека смерти немецких революционеров Карла Либкнехта и Розы Люксембург вовсе не так прозрачна, как это представлялось. Они пали жертвами сложнейших хитросплетений внутренней и внешней политики Германии и России, причем их смерть была выгодна обоим государствам – и тому, что противостояло коммунистам, и тому, что неуклонно претворяло коммунистические идеалы в жизнь.

ЗА ЧТО? ПАЛЬМЕ УЛОФ (1927-1986)

 

Премьер-министр Швеции, глава Социал-демократической рабочей партии. Борец за мир и права человека. Убит. Мотивы не известны.

Если вам предложат назвать известных шведов, живших в последние 30 лет, имя Улофа Пальме наверняка придет вам в голову одним из первых. Энергичный и одаренный богатым воображением политик, премьер-министр Улоф Пальме представлял Швецию на международной арене и посвятил себя, как сам он говорил, отстаиванию идей социализма, мира и гуманизма. Он не был скован мышлением «холодной войны», выступал против войны во Вьетнаме, был сторонником освобождения угнетенных в странах третьего мира. Однако считается, что именно столь активная позиция Пальме в конце концов и привела его к гибели. Убийство Пальме, произошедшее тихим безветренным вечером 28 февраля 1986 года, повергло в шок Швецию и вызвало широкий резонанс в остальном мире. Это было первым политическим убийством в Швеции с 1810 года, когда был убит Аксель фон Ферсен, шведский политический деятель и дипломат, и первым убийством главы правительства с 1792 года, когда был убит король Карл III Густав.

Улоф Пальме родился в Швеции 30 января 1927 года. Его семья принадлежала к высшему шведскому обществу. Впечатления детства и юности Пальме сыграли значительную роль в формировании его постоянного стремления к общественной справедливости. Ребенком ему довелось побывать в Латвии в гостях у бабушки, и увиденные там картины бедности и нищеты прочно врезались в его память. Когда Пальме исполнилось шесть лет, умер его отец, и матери пришлось воспитывать детей одной. Улоф закончил школу в 17 лет, отслужил в армии, после чего отправился в Америку, где проучился два семестра в Кеньонском колледже (штат Огайо), получив степень бакалавра политологии и экономики.

Жизненный опыт, приобретенный Пальме после окончания школы, оказывал значительное влияние на его политические взгляды на протяжении всей его жизни. В 1948 году Пальме проехал автостопом через все Соединенные Штаты в Мексику, практически не имея ни гроша в кармане. Наблюдая американские реалии во время путешествия, Пальме пришел к убеждению, что шведская модель «государства всеобщего благополучия» может стать наилучшим путем к достижению процветания общества, в отличие от американского капитализма и социалистического строя, реализуемого в Советском Союзе.

В 1963 году Улоф Пальме стал членом кабинета министров Швеции, который возглавлял Эрландер. Работая в правительстве, Пальме курировал переход Швеции на правостороннее движение, который был осуществлен в 1967 году, решительно выступал против демонстрации насилия на экранах кино и телевидения, а также принимал участие в проведении образовательной реформы. В 1968 году Пальме принял участие в демонстрации в Стокгольме, выступающей против продолжающейся войны во Вьетнаме.

Благодаря своей репутации радикала Пальме стал быстро популярен в среде молодых сторонников левых партий. Можно сказать, что именно благодаря радикальным убеждениям и поступкам ему удалось пробиться в большую политику.

После того как премьер-министр Эрландер ушел в отставку в 1969 году, его преемником стал Улоф Пальме. Став премьер-министром, Пальме увидел всю политическую опасность своей репутации радикала и попытался слегка подретушировать свой имидж, одеваясь более консервативно и «усмирив», по его собственным словам, свою улыбку, с которой он часто появлялся перед журналистами и которую многие считали издевательской. Заняв кабинет премьер-министра, Пальме сказал: «Необязательно есть суп таким же горячим, каким он был сварен», и этой метафорой он показал, что его политика не будет столь радикальной, какой от него ожидали многие.

Будучи премьером, Пальме вывел Швецию из ее исторической самоизоляции и беспринципного нейтралитета (согласно мнению некоторых исследователей, шведские власти времен Второй мировой войны могли быть замешаны в продаже оружия нацистской Германии и даже предоставляли свои железные дороги для переброски немецкой техники в Норвегию). Пальме был откровенен в осуждении войны Соединенных Штатов во Вьетнаме и советского вторжения в Чехословакию, он искренне сопереживал освободительным движениям в странах Африки. В 1969 году шведское правительство начало оказывать прямую помощь африканским освободительным движениям, оставаясь на протяжении нескольких лет единственной западной страной, которая пошла на такой шаг.

Правительство Пальме предоставило убежище для многих политических эмигрантов из самых разных стран, включая даже американцев, уклонявшихся от службы во Вьетнаме. Пальме вообще предпринял весьма резкий ивто же время смелый выпад против Соединенных Штатов, сравнив американские бомбардировки Ханоя с уничтожением Герники нацистами. В 1970 году члены одной из шведских молодежных левацких группировок забросали яйцами Джерома Холланда, посла США в Швеции. Этот эпизод, по всей видимости, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения президента США Ричарда Никсона, который в ответ выслал шведского посла. Отношения между двумя странами нормализовались лишь после вывода американских войск из Вьетнама.

В 1976 году социал-демократы вынуждены были уступить власть правоцентристской партии, возглавляемой Торбьорном Фельдином. Оставаясь три года в оппозиции к действующему правительству, Улоф Пальме был, тем не менее, весьма активным участником международной политической жизни. Он участвовал в работе международной комиссии Вилли Брандта по проблемам взаимоотношений Севера и Юга, учредил и возглавил комитет общественной безопасности, был наблюдателем ООН в военном конфликте между Ираном и Ираком. В эти годы Пальме неоднократно выступал по проблемам освобождения Африки на различных международных форумах, он возглавлял миссию Социалистического Интернационала в Южной Африке. В 1978 году Пальме был награжден золотой медалью ООН за вклад в международную кампанию, направленную против апартеида.

В 1982 году партия социал-демократов во главе с Улофом Пальме снова оказалась у власти. Пальме прокомментировал победу на выборах, заявив, что его партия выиграла сражение за государство всеобщего благоденствия. Он продолжал руководить Швецией, инициировал проведение нескольких бурно оспариваемых оппозицией экономических реформ.

Холодным февральским вечером 28 февраля 1986 года Пальме возвращался вместе с женой и сыном из столичного кинотеатра «Гранд», где они смотрели фильм «Братья Моцарты». Темноволосый мужчина, одетый в синюю лыжную куртку, выстрелил в него трижды с близкого расстояния. Глава правительства Швеции погиб на месте, его жена была ранена.

В отличие от лидеров многих стран, постоянно окруженных охраной, Пальме от нее категорически отказывался. Он говорил, что наслаждается возможностью свободно прогуляться по столичным улицам. Убийство стало настоящим шоком для шведского общества. «Словно завороженные и не верящие в произошедшее, целую неделю шведы собирались посмотреть на небольшую лужицу крови на снегу, они плакали не только от горя утраты лидера нации, но и от предчувствия наступления незваной эры политического терроризма», – написала в те дни газета «Тайм».

Убийство премьер-министра стало тяжелым ударом для всей страны, поскольку шведы долгое время гордились, что являются моделью идеального общества, свободного от политического насилия и терроризма, присущего другим странам. Шведы приносили красные розы и свечи к месту убийства, там появился даже большой плакат с риторическим вопросом: «Зачем убивать настоящего демократа?» Соболезнования поступали в Швецию со всего мира, не только от правительств, но и от простых людей, осознававших, личность какого масштаба они потеряли.

Смерть Пальме стала настоящим ударом по той сказке о государстве всеобщего благоденствия, которую он так долго стремился сделать былью. До убийства Пальме шведы были твердо убеждены, что их стране, в отличие от других, присуща «чистая» политика, свободная от массовой коррупции, заговоров, провокаций и политических убийств. В старой доброй Швеции, уже почти 200 лет не воевавшей «во имя блага своих подданных», по мнению общественности, все решалось мирно, на основе «общественного договора».

Убийство Пальме и последовавшее за ним расследование вывели из тени совсем другую Швецию. Шведы вдруг осознали, что живут в стране, гигантские концерны которой не останавливаются ни перед чем ради получения крупного заказа, в стране, ставшей плацдармом для деятельности иностранных спецслужб и международных террористических организаций, в стране, часть населения которой ненавидит столь превозносимое официальными властями общество всеобщего благоденствия, поскольку это общество не приняло их.

Убийство Улофа Пальме остается нераскрытым до сегодняшнего дня, хотя в течение уже почти двух десятков лет, прошедших со дня его гибели, было проведено не одно расследование. Как не раз подчеркивали полицейские из следственной группы, ни одна из выдвинутых версий убийства окончательно не отброшена, однако и ни одна из них на сегодня не подтвердилась.

Первоначально доминирующей версией убийства Пальме стала «курдская». Считалось, что Курдская рабочая партия (КРП) отомстила Улофу Пальме за то, что возглавляемое им правительство объявило КРП террористической организацией и выслало из Швеции восьмерых находившихся там курдских активистов. Дополнительным возможным мотивом этой версии был «иранский» – Пальме блокировал поставки шведского оружия Ирану из опасений, что это оружие попадет к поддерживаемым официальным Тегераном курдским партизанам, сражавшимся на территории Турции и Ирака.

Следственную группу, расследовавшую убийство Пальме, возглавил Ханс Хольмер. Он почему-то сразу был уверен в курдском следе преступления. Его уверенность привела к тому, что уже через несколько месяцев после убийства прочие версии, а их уже тогда было немало, попросту не отрабатывались полицией! Курдская версия неожиданно быстро нашла немало сторонников среди официальных чиновников и руководителей силовых структур Швеции. Глава отдела по борьбе с терроризмом службы безопасности Швеции Альф Карлссон еще за полгода до убийства предупреждал о подготовке покушения на Пальме силами КРП. Поэтому сразу после убийства внимание следствия привлекло курдское кафе, расположенное неподалеку от места преступления. Версию о причастности КРП к убийству Пальме активно поддерживало правительство Турции, заинтересованное в создании негативного образа курдов в глазах мировой общественности. Сразу же после убийства одна из турецких газет назвала имена шести курдов, якобы причастных к организации убийства. Была арестована группа курдских активистов, однако доказать их причастность к организации убийства шведской полиции не удалось.

Свен Анер, шведский независимый журналист, утверждал, что в убийстве Пальме были замешаны шведские высшие должностные лица. Он, в частности, обратил внимание на следующий факт: Ханс Хольмер лгал, утверждая, что ответственность за убийство лежит на курдах, так как он изначально знал, что курды здесь наверняка ни при чем. Хольмер соврал даже тогда, когда дело касалось лично его, в частности предъявил фальшивое алиби, утверждая, что находился в ночь убийства в городе Борленге. Более того, местная полиция это алиби подтвердила! Все эти факты дали основание Анеру обвинить шведское правительство в непосредственной причастности к убийству. Когда общественности стало известно, что Хальмер фактически заморозил расследование версий убийства, не связанных с курдами, тому пришлось уйти в отставку. Его деятельность дала лишь один непосредственный результат – в течение нескольких лет после убийства Пальме практически все курдские беженцы вынуждены были покинуть Швецию.

Впоследствии курдская версия всплывала неоднократно, однако это было связано не с деятельностью шведской полиции, а с борьбой турецкого правительства против КРП. После того как в 1998 году турецкими властями был арестован один из лидеров КРП Земдин Сакик, он заявил на допросе, что убийство Пальме было местью курдов за депортацию лидеров КРП из Швеции. Однако это заявление, так же как и последующие признания лидера курдов Абдуллы Оджалана, сделанные им тоже после ареста, не произвели достаточного впечатления на шведскую общественность и полицию. Всем было прекрасно известно умение турецких спецслужб получать от пленных диссидентов «нужные» показания.

Основным источником уверенности Ханса Хольмера в курдском следе убийства Пальме была информация, полученная им от некоего Бертиля Ведина, известного ультраправого шведского радикала, также являвшегося платным агентом спецслужб Южной Африки. Сразу же после убийства Ведин сообщил, что Пальме был устранен силами КРП. Однако вскоре уже сам южноафриканский режим оказался в числе главных подозреваемых.

В ночь после убийства в квартире пожилой семейной пары в Стокгольме раздался звонок и таинственный голос сообщил, что задание выполнено и Пальме устранен. Полиция впоследствии выяснила, что звонивший перепутал телефонный код и на самом деле звонок был адресован проживавшему в городе Упсала шведу южноафриканского происхождения Хайне Хюману, чей телефонный номер совпадал с номером стокгольмских пенсионеров. Сразу же после убийства Хюман покинул Швецию, позже он был замешан в убийстве представительницы Африканского Национального Конгресса (АНК) в Париже Дульчи Септембер.

Уже через несколько часов после убийства британская разведка сообщила шведам о причастности к нему спецслужб ЮАР. Организатором устранения Пальме был назван бывший резидент южноафриканской разведки в Стокгольме Крейг Уильямсон, который позднее, в 1982 году, был назван организатором взрыва штаб-квартиры Африканского Национального Конгресса в Лондоне. Однако эти данные были проигнорированы шведской полицией. Позднее возможной причиной столь странного поведения шведских чиновников, руководивших расследованием, были названы их симпатии к южноафриканским врагам Пальме. Аихв ЮАР Пальме успел нажить немало. При его правлении Швеция стала первой в мире страной, запретившей своим предприятиям поддерживать любые контакты с ЮАР. Проживавший в Швеции в эмиграции один из лидеров АНК Оливер Табмо получал постоянную финансовую помощь от шведских властей. За неделю до покушения Пальме выступал на форуме международной организации «Шведский народный парламент против апартеида», где, среди прочего, заявил: «Мы все несем ответственность за апартеид. Если международное сообщество захочет с ним покончить, это можно сделать хоть завтра, просто отказав в поддержке этому режиму. Не слушайте бессмысленные речи президента Боты. Апартеид не может быть реформирован – его можно только уничтожить». Однако этой версии не придавали особого значения до 1996 года, когда были опубликованы слова Эжена де Кока, главы подразделения секретной полиции ЮАР по борьбе с АНК. Он сообщил Южноафриканской комиссии правды и примирения, которая расследовала преступления режима апартеида, детали того, как его агенты с особой жестокостью уничтожали борцов с апартеидом и их семьи. Также он показал, что убийство Улофа Пальме было частью секретной операции «Длинные руки», санкционированной лично президентом ЮАР Питером Ботой и осуществленной специальным подразделением южноафриканских спецслужб. В операции участвовало 15 агентов под руководством Уильямсона. Показания де Кока были подтверждены и руководителем так называемых «эскадронов смерти» Дирком Котзее, который даже назвал имена убийц – стрелявшего Джеймса Энтони Уайта из Южной Родезии и ассистировавшего ему британского морского пехотинца Майкла Ирвина. Впрочем, следует отметить, что многие из собранных комиссией материалов, в том числе и свидетельства де Кока по другим, не связанным с убийством Пальме вопросам, в дальнейшем не подтвердились, названные им свидетели все отрицали и перекладывали ответственность друг на друга.