Текст книги "50 знаменитых убийств"

Автор книги: Александр Фомин

Соавторы: Владислав Миленький
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ

 

Сын Ивана IV Грозного и Марии Нагой. 1584 отправлен с матерью в Углич. Погиб при невыясненных обстоятельствах. Канонизирован Русской православной церковью.

То, что царевич Дмитрий был именно убит, – не единственное среди историков мнение. Особенно в последнее время появилось большое количество работ, авторы которых с этой точкой зрения не соглашаются. И дело вот в чем: далеко не ясно, была ли смерть царевича Дмитрия в Угличе 15 мая 1591 года результатом убийства. Вполне возможно, что царевич погиб в результате несчастного случая. Кроме того, если и убийство имело место, нет полной уверенности, что убит был именно Дмитрий. Авторы попытаются изложить несколько точек зрения, не отстаивая какой-то одной.

После смерти царевича Ивана у Грозного остался один наследник – сын от первого брака Федор. Но за два года до убийства сына царь женился на Марии Федоровне Нагой. В 1582 году она родила сына Дмитрия.

Иван Грозный продолжал неподдельно страдать из-за смерти сына.

«Несколько времени он тосковал ужасно; не знал мирного сна: ночью, как бы устрашаемый привидениями, вскакивал, падал с ложа, валялся среди комнаты, стенал, вопил; утихал только от изнурения сил; забывался в минутной дремоте, на полу, где клали для него тюфяк и изголовье; ждал и боялся утреннего света, боясь видеть людей и явить им на лице своем муку сыноубийцы».

Еще до сыноубийства Ивана посещали мысли о покаянии. После же отчаяние царя было так велико, что он призвал к себе бояр, объявил им, что царствовать больше не хочет, а собирается уйти в монастырь.

«В сем душевном волнении Иоанн призвал знатнейших мужей государственных и сказал торжественно, что ему, столь жестоко наказанному Богом, остается кончить дни в уединении монастырском; что меньший его сын, Феодор, неспособен управлять Россиею и не мог бы царствовать долго; что бояре должны избрать Государя достойного, коему он немедленно вручит державу и сдаст Царство. Все изумились: одни верили искренности Иоанновой и были тронуты до глубины сердца; другие опасались коварства, думая, что Государь желает только выведать их тайные мысли, и что ни им, ни тому, кого они признали бы достойным венца, не миновать лютой казни. Единодушным ответом было: «не оставляй нас; не хотим Царя, кроме Богом данного, тебя и твоего сына!» Иоанн как бы невольно согласился носить еще тягость правления; но удалил от глаз своих все предметы величия, богатства и пышности; отвергнул корону и скипетр; облек себя и двор в одежду скорби; служил Панихиды и каялся».

Со временем царь несколько успокоился, но все же часто со слезами на глазах вспоминал о сыне. Перед Годуновым, вступившимся за царевича и тоже пострадавшим, царь, насколько это было возможно, повинился. Он посылал богатые дары в различные монастыри, Константинополь, Иерусалим и другие святые места и просил молиться об успокоении души царевича. Кроме того, он составил списки казненных им людей и тоже отправлял по монастырям с просьбой молиться за их души.

Но, тем не менее, вновь взявшись вскоре за государственные дела, Иван Грозный стал проявлять прежнюю твердость. Заключив перемирие с Речью Посполитой, он продолжил войну со Швецией, оставшейся без союзника. Стефан Баторий тоже высказал сперва к бывшим союзникам территориальные претензии. Но сейм не поддержал его в желании развязать новую войну. Мир между Речью Посполитою и Россией не был прочным. Кроме того, в самой России вспыхнул бунт. Восстали черемисы (современное название – марийцы) – народы Поволжья и Урала. Большие силы были отправлены туда для усмирения бунта. Поэтому Ивану IV тоже пришлось отказаться от войны со шведами и в 1583 году заключить с ними мир.

К тому времени Грозный уже давно ведет дружественную переписку с Елизаветой I Тюдор о сотрудничестве России с Англией. Еще в 1566 году он испросил у Елизаветы разрешения в случае мятежа бежать в Англию. Для укрепления отношений между Россией и Англией Иван, несмотря на то что у него на тот момент была жена, Мария Нагая, решает жениться на англичанке. По некоторым сведениям, даже обсуждался брак с самой королевой Елизаветой. И это вполне возможно. Ведение брачных переговоров для королевы-девственницы (такое прозвище получила Елизавета) было стандартным способом поддержания дружеских отношений со многими дворами Европы.

Елизавета отправляет Ивану своего лейб-медика Роберта Якоби. Королева пишет:

«Мужа искуснейшего в целении болезней уступаю тебе, моему брату кровному, не для того, чтобы он был не нужен мне, но для того, что тебе нужен. Можешь смело вверить ему свое здравие. Посылаю с ним, в угодность твою, аптекарей и цирюльников, волею и неволею, хотя мы сами имеем недостаток в таких людях».

Иван много беседовал с Якоби и в частности расспрашивал его, нет ли среди англичаноквысокого происхождения невесты, «достойной Венценосца». Вполне возможно, что Якоби был заранее настроен на подобное развитие беседы. Он ответил, что подходящая кандидатура имеется. Это тридцатилетняя племянница королевы по материнской линии Мария Гастингс. После чего лейб-медик щедро расписал Ивану достоинства предполагаемой невесты.

В августе 1582 года Грозный отправляет в Англию посла, некоего Писемского. Перед ним Иван поставил такие задачи:

«1) Условиться о тесном государственном союзе между Англиею и Россиею.

2) Быть наедине у Королевы и за тайну открыть ей мысль Государеву в рассуждении женитьбы, если Мария Гастингс имеет качества, нужные для Царской невесты: для чего требовать свидания с нею и живописного образа ее (на доске или бумаге).

3) Заметить, высока ли она, дородна ли, бела ли, и каких лет?

4) Узнать сродство ее с Королевою и сан отца; имеет ли братьев, сестер? Разведать о ней все, что можно. Буде Королева скажет, что у Государя есть супруга, то ответствовать: правда; но она не Царевна, не Княжна Владетельная, не угодна ему и будет оставлена для племянницы Королевиной.

5) Объявить, что Мария должна принять Веру Греческую, равно как и люди ее, которые захотят жить при дворе Московском; что наследником Государства будет Царевич Феодор, а сыновьям Княжны Английской дадутся особенные частные владения, или Уделы, как издревле водилось в России; что сии условия непременны, и что в случае Королевина несогласия тебе велено требовать отпуска».

Что касается первого пункта – договоренности вроде бы были достигнуты достаточно легко. По всем же остальным – вышла заминка. При этом вряд ли Елизавету смущало то, что у Ивана уже есть жена. Она была дочерью Генриха VIII, большое количество жен которого стало притчей во языцех. По всей видимости, Елизавета колебалась.

19 октября 1582 года Мария Нагая произвела на свет сына. Это нисколько не повлияло на решение Ивана избавиться от жены и вступить в брак с англичанкой. Посол в Англии никаких новых распоряжений не получил. Поэтому, когда до Англии дошли сведения о рождении ребенка, он заявил английским министрам: «Злые люди выдумали сию новость, чтобы препятствовать Государеву сватовству, благословенному для вашего и моего отечества. Королева должна верить единственно грамоте царя и мне, послу его».

И Елизавета, и сама Мария Гастингс поначалу склонялись к тому, чтобы дать согласие на предложение Ивана, но потом невеста все же испугалась вполне оправданных слухов о неуравновешенности Ивана и его злобном характере. Впрочем, послу об этом никто не сказал. Иван же полагал, что вопрос о его женитьбе практически решен.

В конце 1583 года Писемский вернулся в Россию вместе с английским послом. Неожиданно выяснилось, что по первому пункту поручений Писемскому возникали некоторые затруднения. Англия отказывалась «дружить против» Речи Посполитой и не поддерживала мысли Ивана возобновить против последней совместную войну. Кроме того, посол требовал серьезных торговых привилегий, а именно – чтобы только английские купцы могли входить в северные гавани России. Обсуждение этих противоречий заняло почти полтора месяца и не принесло результатов.

Затем посол был приглашен для тайного и более деликатного разговора о сватовстве Ивана к Марии Гастингс. Но и здесь царя ждало разочарование. Вот как передает этот разговор Карамзин:

«Дав знак рукою, чтобы Баус с толмачом своим, Юрьев, Вельский, Андрей Щелкалов к нему приближились, Иоанн рассказал всю историю английского сватовства, все слышанное им от медика Роберта и Писемского; изъявил добрую волю жениться на Марии Гастингс; хотел знать, желает ли Королева сего брака и согласна ли, чтобы невеста приняла нашу Веру? Баус ответствовал, что Христианство везде одно; что Мария едва ли решится переменить Закон; что она слабого здоровья и не хороша лицом; что у Королевы есть другие ближайшие и прелестнейшие свойственницы, хотя он, без ее ведома, и не смеет назвать их; что Царь может свататься за любую».

Таким образом, Иван не оставил своих надежд найти английскую невесту. Неудачу же первой части переговоров он приписывал упрямству английского посла. Для достижения своих целей Иван собирался отправить в Англию новое посольство, но его надеждам не суждено было сбыться. В феврале 1584 года царь тяжело заболел, а 18 марта – скончался. По свидетельству некоторых современников, он был отравлен. Недостоверность и бездоказательность этих свидетельств не позволила нам сделать Ивана IV Васильевича (Грозного) непосредственным героем нашей книги. Но обойти в ней фигуру человека, с которым связано такое количество кровавых преступлений, мы не могли.

Царевич Дмитрий родился и провел первые два года своей жизни не в самой благоприятной обстановке. Но после смерти отца все только ухудшилось. В ночь с 18 на 19 февраля на российский престол вступил старший сын Ивана Федор. Как и предполагал Грозный, Федор оказался человеком не очень приспособленным к управлению Россией. По крайней мере, не к такому управлению, к какому страна привыкла за годы правления Ивана. Федор был человеком мягким, незлобивым, чрезвычайно набожным. Многие также говорят о некотором слабоумии нового государя. Оставляя государство Федору, Иван велел принимать государственные решения своим приближенным боярам. Среди них были князь Иван Петрович Шуйский и Борис Годунов, на сестре которого, Ирине, был женат новый царь.

Сразу же после смерти Ивана Грозного Мария Нагая, царевич Дмитрий и их родственники были удалены в Углич. Приближенные царя опасались, что родственники царской вдовы поднимут мятеж с целью посадить на престол малолетнего Дмитрия. Вскоре приближенные царя разбились на две враждующие партии. Одну возглавлял Борис Годунов, другую – Иван Шуйский. Начались всевозможные интриги. Борьба за власть долго протекала при небольшом преимуществе Годунова. В 1587 году Шуйский и его сторонники решили сыграть ва-банк и проиграли. Они, заручившись поддержкой митрополита Дионисия, подали Федору челобитную, в которой просили развестись с Ириной, сестрой Годунова, и вступить в новый брак. Мотивировали это тем, что Ирина якобы бесплодна и этого требует необходимость продолжения царского рода. Федор очень любил Ирину и отказался с ней развестись. Шуйские были сосланы, Дионисий лишен сана, а другие их сторонники попали в опалу. С этого момента царский шурин Борис Годунов, пользуясь мягкостью Федора и его равнодушием к государственным делам, стал безраздельно править страной.

На этом поприще Борис проявил себя как талантливый и мудрый правитель. Об этом говорят многие предложенные и проведенные им в жизнь государственные изменения, предпринятые как до, так и после смерти царевича Дмитрия.

Казалось бы, теперь ничто уже не могло поколебать могущества Бориса Годунова. Но, победив противников и утвердив свою власть в Москве, он стал задумываться о будущем. А будущее было, по меньшей мере, туманно. Наследника у царя Федора не было. Не было и гарантий, что он когда-нибудь появится. Сам Федор отличался плохим здоровьем, и на то, что он будет царствовать еще многие годы, рассчитывать не приходилось. После него на престол взойдет царевич Дмитрий, воспитываемый в данный момент своими родственниками в Угличе. Родственники эти к Годунову относятся крайне враждебно, и вряд ли в этом отношении что-то изменится – ссылку в Углич они не простят. Наверняка они смогут привить подобные чувства и царевичу. К тому же, говорили, что малолетний Дмитрий унаследовал многие черты характера от отца. Следовательно, лучшее, что ожидает Бориса, после того как на царский трон сядет Дмитрий, – опала. Но и этот вариант кажется вполне привлекательным по сравнению с другими, более вероятными: ссылка, пытки, казнь. Если руководствоваться знаменитым принципом криминалистики «ищи, кому выгодно», Борис Годунов явно имел все причины желать смерти Дмитрия. При этом даже не обязательно, что организация смерти царевича могла быть способом сохранить за собой власть. Речь для Годунова уже шла о жизни и смерти.

Вот что говорится о смерти царевича Дмитрия в летописных источниках. Сначала люди Годунова пытались отравить царевича. Яд добавлялся в пищу и в питье. Но царевич оставался здоров. Описанная в летописях «нечувствительность» к яду не должна вызывать удивления: после смерти царевич был канонизирован. Тогда Годунов собрал своих родственников и приближенных и сказал, что надо действовать другим способом. Найти людей, согласившихся убить царевича, удалось не сразу. После обсуждения кандидатур и нескольких «самоотводов» выбор пал на дьяка Михаила Битяговского. В Углич отправилась группа, в которую помимо Битяговского вошли: его сын Данила, племянник Никита Качалов и Осип Волохов – сын мамки царевича. По официальной версии, они должны были управлять городом. Мария Нагая заподозрила приехавших в преступных намерениях и стала постоянно держать Дмитрия при себе. 15 мая 1591 года, в середине дня, Мария почему-то не стала сопровождать царевича. Кормилица Дмитрия Ирина Жданова и Василиса Волохова – его мамка, состоящая в заговоре, вывели царевича во двор. На крыльце уже поджидали убийцы. Осип Волохов взял Дмитрия за руку и, показав на его шею, спросил: «Это утебя, государь, новое ожерельице?» Мальчик ответил: «Нет, старое» и поднял голову, чтобы показать ожерелье собеседнику. Тогда Осип попытался ударить Дмитрия ножом в шею, но удар не удался, гортань осталась неповрежденной. Первый убийца бросился бежать, Дмитрий упал, а его кормилица с криком бросилась прикрыть царевича собственным телом. Но тут за дело взялись Данила Битяговский и Никита Качалов. Они оттащили кормилицу, избили ее, а ребенка «дорезали». Выбежала Мария Нагая и подняла крик. Поблизости никого не оказалось, но пономарь увидел с колокольни произошедшее и начал бить в колокола. На звон сбежался народ и, узнав о смерти царевича, учинил расправу над непосредственными убийцами, Михаилом Битяговским и еще несколькими людьми. К царю был отправлен гонец, но по прибытии в Москву его первым делом повели к Борису Годунову. Тот забрал у гонца грамоту и написал другую, в которой говорилось, что Дмитрий играл ножом и зарезался сам в приступе падучей (эпилепсии). Узнав о смерти сводного брата, Федор долго плакал.

Между тем самые разнообразные слухи о смерти Дмитрия распространяются по стране. Уже 19 мая в Углич прибывает «следственная комиссия», которую возглавляет князь Василий Шуйский (будущий царь Василий IV). Несколько слов следует сказать об этом человеке. Опала, в которую попали Шуйские, коснулась Василия в меньшей степени, чем большинства его родственников. Он, как и многие, был удален из Москвы, но вскоре возвращен в столицу. Возможно, возглавить комиссию ему поручили как раз из-за того, что Шуйские считались противниками Годунова. Это должно было сделать расследование беспристрастным, или. создать видимость этой беспристрастности. Вполне возможно, что «правильными» результатами расследования Василий Шуйский мог постараться заполучить расположение стоявшего у власти Годунова. Также весомое положение в комиссии занимал Андрей Клешнин, которого летописные источники называют одним из основных организаторов покушения. Как бы то ни было, в Угличе они собрали массу свидетельств того, что смерть Дмитрия стала несчастным случаем. Более подробные сведения о расследовании и его деталях можно найти в «Истории государства Российского» H. М. Карамзина или «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева. Но некоторые детали следует назвать. Присутствовавшие при смерти царевича заявили о том, что Дмитрий играл с детьми в «тычку» (игра с ножом), с ним случился эпилептический припадок и он несколько раз проколол себе горло. Но тут следует отметить, что подробные сведения дала только Василиса Волохова, мамка царевича, подозреваемая в соучастии. Две другие свидетельницы, кормилица Ирина и постельница Марья, только односложно подтверждали ее слова. Не исключено, что они были запуганы.

Дети, игравшие, или якобы игравшие, с царевичем, тоже кратко подтвердили слова женщин, но… когда их спросили, кто еще присутствовал при этом, они указали на Ирину и Марью, а Василису Волохову почему-то пропустили. «Следователи» не обратили на это противоречие внимания.

На смерти Дмитрия от рук убийцы настаивали практически все Нагие, кроме некоего Григория, который, возможно, был запуган или «прельщен». Но никто из них, включая Григория, не присутствовал на месте предполагаемого преступления. Подозрение вызывают и вопросы, которые задавали Михаилу Нагому: «Каким обычаем царевича Димитрия не стало? И что у него была за болезнь? Для чего он, Нагой, велел убить Михайлу Битяговского, сына его Данилу, Никиту Качалова, Данилу Третьякова, Осипа Волохова, посадских людей, слуг Битяговского и Волохова, и для чего он велел во вторник сбирать ножи, пищали, палицу железную, сабли и класть на убитых людей? Посадских и сельских многих людей для кого сбирал?» Во-первых, в вопросах невооруженным взглядом видна предвзятость. Во-вторых, непонятно, откуда «следователи», только что приехав в Углич (Михаил Нагой был допрошен первым), знают столько подробностей о произошедшем. После этого трудно назвать следствие беспристрастным.

Кроме того, с особой тщательностью Шуйский и его спутники собирали свидетельства о болезни Дмитрия. Было выяснено, что в приступах падучей царевич часто кусал руки находившихся рядом и старавшихся помочь людей, а однажды даже проколол своей матери руку большим гвоздем.

В общем, несмотря на целый ряд очень противоречивых свидетельств, следствие составило и отправило царю следующее заключение:

«Димитрий, в Среду Майя 12, занемог падучею болезнию; в Пятницу ему стало лучше: он ходил с Царицею к Обедне и гулял на дворе; в Субботу, также после Обедни, вышел гулять на двор с мамкою, кормилицею, Постельницею и с молодыми Жильцами; начал играть с ними ножом в тычку, и в новом припадке черного недуга проткнул себе горло ножом, долго бился о землю и скончался. Имея сию болезнь и прежде, Димитрий однажды уязвил свою мать, а в другой раз объел руку дочери Андрея Нагого. Узнав о несчастий сына, Царица прибежала и начала бить мамку, говоря, что его зарезали Волохов, Качалов, Данило Битяговский, из коих ни одного тут не было; но Царица и пьяный брат ее, Михайло Нагой, велели умертвить их и Дьяка Битяговского безвинно, единственно за то, что сей усердный Дьяк не удовлетворял корыстолюбию Нагих и не давал им денег сверх указа Государева. Сведав, что сановники Царские едут в Углич, Михайло Нагой велел принести несколько самопалов, ножей, железную палицу, – вымазать оные кровью и положить на теле убитых, в обличение их мнимого злодеяния».

После этого многие Нагие были взяты под стражу за поднятие мятежа, привезены в Москву и подвергнуты допросам и пыткам. От них добивались признания в том, что Дмитрий умер в результате несчастного случая. Позже Нагие были сосланы. Мария Нагая была пострижена в монахини и отправлена в отдаленный монастырь. За убиение царских людей были также наказаны жители Углича: около 200 человек казнены, многих заточили или сослали. По преданию, количество сосланных было так велико, что ранее большой 30-тысячный город Углич опустел, хотя на самом деле он был разрушен уже в начале XVII в. во время вторжения поляков. Уже во время правления Василия Шуйского прах Дмитрия был перенесен в Москву, а сам царевич канонизирован.

Несмотря на явную недобросовестность проведенного следствия, нельзя с уверенностью сказать, что оно сделало неправильные выводы. Современные врачи утверждают, что непреднамеренное самоубийство во время приступа эпилепсии вполне возможно и подобных случаев достаточно много. Скорее всего, нам вряд ли когда-нибудь удастся точно восстановить реальные события, произошедшие 15 мая 1591 года в Угличе.

В заключение следует коротко упомянуть о еще одной версии. По некоторым предположениям, в Угличе вместо царевича Дмитрия был убит какой-то другой ребенок. Более того, некоторые также предполагают, что царевич был спрятан и после стал человеком, которого историки «ошибочно» называютЛжедмитрием I. Мария Нагая, например, признала Лжедмитрия своим сыном, но после отказалась от этого признания. Трудно сказать, в каком случае на нее было оказано более сильное давление. Но такая точка зрения находит немного сторонников и ее вряд ли можно назвать серьезной. Тем не менее имеется незначительная вероятность того, что и эта статья, и следующая посвящены одному и тому же лицу.