Текст книги "Первая сказка"

Автор книги: Александр Марков

Соавторы: Елена Маркова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Зверь вздрогнул и начал оживать. Девушка почувствовала, как ее тело наполняется горячей радостью и ожиданием, она прижалась к Сероглазому и обвила его грудь руками. Она все теснее прижималась к нему, крепко обнимая коленями его бедра, и, повинуясь ее желаниям, зверь наполнился мощью и вырос, как огромный дуб.

Воющий ветер вырывает высокое дерево; оно летит по воздуху и падает в воду.

От этих мыслей у Длинноволосой закружилась голова, невольный стон вырвался из ее груди. Она поднялась над телом Сероглазого и с резким хриплым криком впустила его могучего зверя в свой дом. Она не видела больше ни стен пещеры, ни дыма, ее мысли следовали только движениям ее тела.

Лошадь скачет по полю. К ней присоединяется еще одна, две, три… Целый табун несется по степи, все быстрее, быстрее, копыта стучат по высохшей глине, крупы лошадей взмокли. С бешеной скоростью они мчатся вперед, к обрыву, не замечая смертельной опасности, повинуясь только дикому темпу своего бега. Вот первая лошадь срывается с кручи и летит вниз, потом вторая… Полет их бесконечен, плавен и бесшумен.

Душа Длинноволосой вырвалась из тела и понеслась в сияющую высь…

Дух Сероглазого скитался в безбрежном черном пространстве. Мелок, ничтожен и жалок был покинутый им дольний мир, где на полу пещеры осталось его опаленное, бессильное тело. Сероглазый был прозрачен и легок, невидим и мудр, он смеялся, глядя сверху на самого себя, неподвижно лежащего во мраке.

Сероглазый прошел сквозь толщу скалы, не задев ее. Он летел над дымной, черной землей, стремительный как ветер и всесильный как молния. Он встречал людей из своей Семьи, умерших недавно; их бесстрастные лица, их прозрачные тени на миг появлялись из темноты, чтобы пройти и исчезнуть. Они не замечали его, и ему не хотелось смотреть на них; он был одинок в этом черном пространстве так же, как был одинок на земле. Нет, теперь одиночество стало неизмеримо больше – оно было бесконечно, тысячи тысяч душ не смогли бы заполнить эту темную бездну, это вечное, недвижимое море мрака.

Холодная тьма одиночества рождала ненависть. Сероглазый чувствовал, как чернеет, пожирая свет звезд, его новое, прозрачное тело, как наливается оно ненавистью ко всему живому. Он полетит в пещеру к своим сородичам, он будет витать над ними, могущественный и безжалостный, он отнимет у них радость, наполнит их души ужасом и будет высасывать из них горячую, трепетную жизнь, пока они сами не станут такими, как он, бесплотными духами, и не познают вечное, ледяное отчаяние одинокого полета в безбрежном океане тьмы…

Еще миг – и чернеющий дух Сероглазого набросится, не зная жалости, на ликующий в своих недолговечных страстях мир живых; ничто тогда не остановит его, и никогда не насытится его лютая жажда мести. Но вдруг… Что-то изменилось в зияющей черной бездне. Невидимые, упругие нити мрака изогнулись, сплетаясь; пространство корчилось и искажалось, рождая новую, небывалую доселе форму… Духи умерших испуганно взметнулись и закружились вихрем, захваченные водоворотом пространства.

Сероглазый оказался у входа в бездонный черный провал. Пещера с гладкими, идеально ровными стенами, сотканными из тьмы, уходила в бесконечность. Сероглазый влетел в отверстие и, движимый неудержимым желанием, помчался в неведомую высь.

Пока он летел по туннелю, дух его начал очищаться от захватившей его злобы. Холодный мрак лохмотьями отрывался от прозрачного тела Сероглазого, пока не отмылся вовсе; и тогда его чистая, любящая душа засветилась серебристым светом и зазвенела от счастья.

И в этот миг он увидел Длинноволосую. Она летела рядом с ним, такая же чистая, прозрачная и светлая, как он. Ощущение счастья внезапно выросло и стало больше мира, выплеснувшись за пределы вселенной.

Их прозрачные руки сплелись и проникли друг в друга; из тела сблизились и начали сливаться, и там, где хрустальная плоть одного проникала в воздушное тело другого, вспыхивал и разгорался, становясь ослепительным, всемогущий свет. Так они мчались, поднимаясь все выше в черном туннеле, и их сияние заполняло весь мир.

И когда пещера кончилась, перед ними раскинулась вся вселенная; она была соткана из нитей света; она ждала их – только их – миллиарды лет; и вот они пришли, чтобы наполнить ее небывалым смыслом, открыв новый виток в ее неудержимом развитии.

Они вошли друг в друга и слились в одно; и в этот миг родилось Великое Сияние. Оно сложилось из их трепещущих, залитых счастьем душ, и, возникнув, стало вечным и непобедимым. Вселенная вздрогнула, потрясенная светом, и опрокинулась, смешав верх и низ: чудо рождения нового мира свершилось.

Распавшись, Сероглазый и Длинноволосая стремительно полетели обратно, вниз по черной пещере; обернувшись в последний раз, Сероглазый увидел там, позади, в конце туннеля величественное, полное любви и грозной силы, рожденное ими Светящееся Существо.

Они летели вниз каждый своим путем, но там, в сияющей выси, в вечном Свете, что мгновение назад был ими создан, они были едины.

И вот они уже внизу. Бурная радость и страстная жажда жизни неудержимо влекли их вперед, сквозь скалу, обратно к оставленным телам.

Они вернулись в свою плоть и вновь обрели всю полноту и всю счастливую ограниченность своих земных ощущений.

Длинноволосая открыла глаза и села на каменном полу. Рядом с ней, все еще не двигаясь, лежал Сероглазый. Его ожившая грудь поднималась и опускалась в такт ровному спокойному дыханию; рукой девушка почувствовала удары возрожденного сердца. Длинноволосая теперь была спокойна – ее друг остался вместе с ней. Она ласково провела рукой по его лицу, и через мгновение он открыл глаза. Девушку захлестнула волна небывалой радости. Она ни о чем не думала – просто гладила его и счастливо улыбалась. Сероглазый, не отрываясь, смотрел на подругу, потом крепко схватил ее за руку. Но девушка не собиралась никуда убегать, ей казалось, что она может просидеть в этой незнакомой пещере целую жизнь. Вдруг Сероглазый сел, резко выпрямился и быстро огляделся. У девушки мелькнула мысль…

Пещера, обиталище Семьи Сероглазого. Все собрались, а Отца нет. Все ищут Отца.

Но зачем его искать? Впервые в жизни Длинноволосая не понимала сама себя. Она ведь прекрасно знала, что они одни в этой пещере, Отец вместе с Семьей пережидает пожар и никак не может появиться здесь. Она взглянула на Сероглазого. Тот вдруг успокоился и расслабился. Придвинувшись поближе к девушке, он стал ласково гладить ее. От удовольствия он начал даже тихонько урчать. Этот звук напомнил Длинноволосой увиденную еще в детстве сцену, поразившую ее воображение: леопард, даривший жизнь ее Семье, играл со своей подругой. Два могучих зверя резвились и ласкали друг друга среди весенних холмов, залитых ярким солнечным светом. Длинноволосая видела это давно, но сейчас воспоминания вспыхнули ярко и четко, наполненные новым смыслом: пережитое счастье вдохнуло в Длинноволосую неведомую силу, и ей казалось, что сейчас они с Сероглазым непобедимы, как два леопарда. Она сидела, задумавшись, пока вдруг не заметила на лице Сероглазого выражения крайнего удивления и восторга. Девушка огляделась – в пещере осталось все по-прежнему, ничего необычного не произошло, и она не могла понять, что так удивило ее друга. Постепенно новая мысль захватила Длинноволосую, совершенно сбив ее с толку…

Желтый леопард превращается в огромного черного медведя. Он идет по полю и входит в ту самую пещеру, где сейчас находилась она сама.

Длинноволосая совсем растерялась – она никогда не видела такого животного. Откуда у нее эти мысли? Она страшно заволновалась, но ее напуганный вид только развеселил Сероглазого. Ей показалось, что он знает причины ее испуга. Наверное, тут нет никакой опасности.

Сероглазый знаком приказал девушке успокоиться и встряхнул головой, призывая ее сделать такое же движение. Длинноволосая затихла, голова ее снова наполнилась видениями…

Черный туннель, длинный и узкий. Впереди, в конце коридора, вспыхивает ослепительный свет, и в этом сиянии огненным контуром вырисовываются две фигуры – ее и Сероглазого.

Она узнала это прекрасное видение – нечто подобное мелькнуло в ее сознании совсем недавно, в тот миг, когда она, находясь на вершине блаженства, улетала куда-то ввысь… Внезапная догадка осенила Длинноволосую. Теперь она, наконец, поняла и странные образы, и необычное поведение своего друга. Это не были ее собственные мысли. Она видела мысли Сероглазого!

Она и Сероглазый стоят рядом, их головы на мгновение сливаются, потом меняются местами.

Неужели и Сероглазый мог видеть ее мысли?!

Сероглазый внимательно наблюдал за выражением лица девушки, то восторженным, то удивленным, то задумчивым. И когда она вдруг поняла, что им теперь открыты мысли друг друга, Сероглазый, как бы подтверждая это, крепко обнял ее, прижавшись к ней всем телом, и удовлетворенно вскрикнул.

Звучание этого радостного крика, связанного с великим событием, очерченным светящимся контуром двух обнявшихся людей, Длинноволосая запомнила на всю жизнь:

– Ом!

Часть 2

Язык пекинских синантропов

ОМ – единство, объединение, слияние, целостность, половой акт, вместе, мы. Выражается образами обнявшихся людей, света и солнца, соединенных ладоней и др.

АА – дух, одухотворенность, смысл, имя и вообще все «идеальное»: мысль, образ, слово, общение, знание. Знать, думать, понимать. Представляется в образе ветра, летящих птиц, звездного небы, темноты, огня.

МА – женщина, мать, жизнь, рождение, еда, довольство, спокойствие, радость, хорошо, приятно. Представляется в виде женских символов: плоды, лесистые холмы, родники, пещеры, отверстия, вода.

ТА – мужчина, Отец и все мужское: сила, каменные орудия, палки, зубы и когти, хищные звери. Представляется в виде соответствующих мужских символов.

У – недовольство, опасность, страх, враг, маленький, ничтожный, молодой. Выражается образами враждебных и ненавистных людей и животных, особенно Отцов-деспотов, собак и гиен, а также мелких зверьков.

НО – отрицание, отсутствие, уход, смерть, убивать. Представляется в виде предметов, уплывающих по реке, людей, уходящих вдаль; в виде кровавой борозды на снегу и пр.

ДА – согласие, наличие, появление, увеличение, давать, расти. Представляется обычно в виде сцен из семейных трапехз, прихода людей и появления предметов.

ХО – желание, побуждение к действию, хочу, сделай, приказ, власть. Выражается образами голодных людей, бесплодных попыток сделать что-либо, раскрывающихся черепов.

ВА – одобрение, восторг, преклонение, подчинение, большой, великий. Выражается в основном мимикой и жестикуляцией, а также образами крупных животных – слонов и буйволов.

Глава 6. Дарующий Жизнь

Они замерли, потрясенные величием свершившегося чуда. Совсем недавно они были всего лишь двумя одинокими, слабыми существами, теперь же они составили новое, невиданное и могущественное целое, тонущее в ослепительном сиянии новорожденного небесного существа.

– Ом! – повторила девушка за Сероглазым, и в ее мыслях их тела снова соединились, рождая вокруг себя огненное кольцо. Охваченный вновь вспыхнувшим желанием, Сероглазый потянулся к своей подруге; душа его трепетала, переполненная восторгом. В этот миг перед глазами его снова возник образ Света в конце пещеры, и ему страстно захотелось передать свое видение Длинноволосой. Он выкрикнул нараспев:

– Аа! – и девушка, увидев его мысль, простерла руки к потолку и шепотом повторила:

– Аа! – Великий дух, благодарю тебя за то, что ты соединил нас!

Руки Сероглазого уже ласкали ее тело. Упиваясь новообретенной возможностью посылать Длинноволосой крылатые мысли-звуки, Сероглазый сладостно простонал:

– Ма! – и изумленная девушка вдруг увидела себя его глазами. До чего же были преувеличены ее формы!

Взглянув на взметнувшийся вверх ствол могучего дуба, Длинноволосая дотронулась до него пальцами и восхищенно произнесла:

– Та!

Таких зверей, как в этой летучей мысли своей подруги, Сероглазый еще не видывал. Он хотел было продолжить этот обмен мыслями, но желание, наполнявшее зверя, было уже слишком велико… И вот они снова вместе, и Длинноволосая, закрыв глаза, шепчет одними губами в такт порывистым движениям своего тела:

– Ом! Ом! – пока наконец не срывается на крик, чувствуя, как снова, бесшумно и плавно, падает в бездну.

Так они провели много часов – любили друг друга, а в промежутках менялись мыслями, и неизвестно, от чего было больше их счастье – от долгожданной физической близости или от небывалого чуда близости духовной.

Они продолжали выдумывать слова, связывая звуки с мысленными образами, пока не стало ясно, что они могут передать друг другу любую мысль, какая только ни придет им в голову. Девяти слов хватало, чтобы собеседник мог разобраться в любых, самых сложных образах, посылаемых небесным путем духов от одного разума другому. Оба они не сомневались, что чудо общения стало возможным лишь благодаря тому, что их прозрачные тела остались навеки слитыми в одно в том удивительном мире, где им только что довелось побывать, и откуда до них не возвращался ни один человек. Потому-то и сами мысли, и летящие с ними слова, и весь процесс общения они называли АА – дух.

Потом они долго лежали друг возле друга, утомленные любовью; Сероглазый представлял себе медовую реку, очень сладкую и потому текущую так медленно… Длинноволосая понимала его. Им обоим было так хорошо, что они даже не могли пошевелиться.

Так прошло много времени. Солнце уже давно встало, яркий свет лился из входного отверстия пещеры.

Сероглазый приподнялся на локте и посмотрел вокруг. Увидев множество обглоданных костей, он вспомнил наконец, какой страшной опасности они подвергались все это время. Сероглазый резко вскочил на ноги.

– Та! Та! – не открывая глаз, лениво позвала его Длинноволосая, – Та! Ом!

Но Сероглазому было уже не до этого. Испуганно озираясь, он скривил лицо в угрожающей гримасе, растопырил согнутые наподобие когтей пальцы и, подражая голосу Дарующего, произнес:

– У!

Длинноволосая увидела огромного черного медведя. Испуг Сероглазого передался и ей. Она вскочила, и вместе с Сероглазым они ринулись к выходу.

Выгоревший склон, река, равнина на том берегу и дальние холмы – все было залито солнечным светом. Дарующий жизнь перешел бурный поток вброд на перекате. Переждав пожар за рекой, он теперь возвращался, голодный и злой, в свое логово.

Прежде, чем Сероглазый и Длинноволосая успели сообразить, что к чему, медведь отряхнулся и неторопливо побрел прямо к ним, обнюхивая обгорелую землю и почерневшие ветки чудом уцелевших кустов.

Положение было отчаянным. Если они попытаются бежать, Дарующий сразу заметит их и догонит двумя прыжками. И все же любой другой человек на их месте попробовал бы спастись бегством – это был единственный, хоть и ничтожный, шанс остаться в живых. Их двое – медведь убьет одного, а второй может успеть скрыться.

Весь опыт, накопленный бесчисленными поколениями предков, говорил им: бегите! Но чудо, свершившееся этой ночью, вдохнуло в них небывалую силу. Сероглазый уже не испытывал того бесконечного ужаса перед могучим зверем, которое испокон века было свойственно людям. Медведь больше не казался ему высшим существом. Он видел в нем страшного и могущественного врага, но врага, с которым можно сразиться.

Они не побежали. Стоя плечом к плечу, они черпали друг в друге силу и мужество, решив погибнуть вместе, но не расстаться. И в это великое мгновение Длинноволосая взяла своего друга за руку и сказала тихо и твердо:

– Ом! У-та но! – Мы вместе! Мы убьем медведя!

Сероглазый быстрым взглядом окинул пещеру в поисках подходящего оружия. Он заметил на полу длинную, обгоревшую с одного конца палку, которую он принес с собой во время степного пожара. Сероглазый схватил ее и отпрыгнул в темноту. Сердце его бешено колотилось, он слышал учащенное дыхание Длинноволосой, которая стояла поодаль, держа обеими руками тяжелую кость – плечо буйвола.

Теперь Сероглазый совсем не чувствовал страха. Ощущение собственной силы и непобедимости владело им. Даже духи мертвых, которые всегда во множестве роились в спертом воздухе медвежьей пещеры, исчезли, словно их и не было. Мысль промелькнула в голове Сероглазого: великий свет разгоняет злобных духов.

Теперь, когда войдет в свое логово черный хищник, он, Сероглазый, не оцепенеет в ледяной неподвижности, безропотно отдавая медведю свою жизнь. Длинноволосая, уловив состояние своего друга, почувствовав его радость, тоже перестала бояться. Лицо ее скривилось в яростной, воинственной гримасе, и она громко выкрикнула:

– Та но!

Сероглазый поймал ее мысль: длинный сук, торчащий из развилки двух толстых веток, протыкает медведя насквозь.

Возглас Длинноволосой потонул в бешеном реве голодного зверя. Медведь ввалился в пещеру, на миг заслонив собой струящийся свет. Сероглазый крикнул во всю свою мощную глотку, стараясь перекрыть рев Дарующего Жизнь. Медведь остановился. Никогда еще пещера не встречала его так неожиданно. Никогда еще эти слабосильные двуногие охотники за объедками не осмеливались бросить ему вызов – ему, сильнейшему из хищников, не знавшему врагов.

Но растерянность зверя длилась не больше секунды, и в следующее мгновение разъяренный медведь оказался рядом с Сероглазым. Огромная когтистая лапа уже готова была разбить Сероглазому голову, но в этот момент подоспела Длинноволосая. Сокрушительной силы удар обрушился на загривок медведя.

– Ом! – крикнула девушка, и зверь обернулся. Удар не причинил ему вреда, он лишь на миг отвлек его внимание.

Лицо Сероглазого было перекошено яростью.

– Та но! – мысль девушки пронеслась у него в голове, и Сероглазый изо всех сил ударил медведя в бок своей заостренной огнем палкой, успев увернуться от могучей лапы. Копье до половины вошло в чрево зверя и моментально стало мокрым от крови.

Ошалевший от боли медведь заметался по пещере, выворачивая валуны; но ему никак не удавалось достать двух ловких, вертких людей. Наконец он загнал одного из врагов в дальний угол. Несчастное существо замерло в ожидании неминуемой смерти. Внезапно медведь почуял сзади стремительное движение, какую-то непредвиденную опасность, но ничего не успел сделать. На его загривке, вцепившись руками и ногами в густой мех, повис второй человек. Медведь взревел и встал на задние лапы, выпрямившись во весь рост и пытаясь сбросить с себя Сероглазого.

– Но! – крикнул тот, и парализованная страхом девушка вдруг увидела себя с огромным мужским орудием. Воля вернулась к ней. Она подняла кость и со всего размаха воткнула ее острым обломанным концом в открытое брюхо медведя, и сама проскользнула под его поднятыми лапами. Окровавленный зверь рухнул на землю, а два человека, выскочив из пещеры, спрятались за ближайшим выступом скалы.

Медведь еще пытался подняться и яростно ревел, но два точных удара, нанесенных ему маленькими двуногими падальщиками, оказались смертельными. Его рев постепенно затихал, превращаясь в хриплый вой, потом и вовсе стих.

Сероглазый и Длинноволосая осторожно вошли в пещеру. Громадная черная туша Дарующего Жизнь лежала неподвижно. Его влажная еще шкура пахла дымом и кровью.

* * *

Победители замерли, стоя бок о бок над трупом медведя. Их разум не мог охватить всего величия свершившегося события. Они не верили, что это грозное чудовище, уступавшее по силе только слону, лежит перед ними бездыханное, и что сделали это они сами. Сероглазый вспомнил давящее ощущение ужаса, которое он испытывал еще недавно при одной мысли о Дарующем Жизнь. Медведь всегда был для Семьи высшим существом, и пропасть, разделявшая Дарующего и людей, казалась непреодолимой. И вот он мертв. Как это могло произойти?

– Аа ва! – восхищенно проговорила девушка. Сероглазый, поймав ее мысль, увидел ночное небо, усыпанное звездами, ветер над рекой и языки пламени, пожиравшие медведя. Великий дух, Светящееся существо в конце туннеля вдохнуло в них невиданную силу и подарило им эту победу.

– Ом ва! – воскликнул Сероглазый. Соединившись, мы стали могущественнее всех! Отныне мы непобедимы!

Охваченные внезапной радостью, они вспрыгнули на тушу зверя. Их ноги по щиколотку утонули в густой черной шерсти. Ощущение было таким приятным, что Сероглазому вдруг вспомнилась картина из далекого детства: он, совсем еще маленький, лежит, уютно свернувшись, на коленях своей матери и прижимается щекой к ее теплому животу.

Радости больше не было. Тоска и отчаяние сдавили горло Сероглазого. Он лег на тело мертвого зверя и обнял его, уткнувшись лицом во влажный мех.

– Ма… – пробормотал он. – Да ма но… ма но… ом но… – Дарующий Жизнь умер… Он больше не будет кормить нас… Мы все погибнем!

Длинноволосая ужаснулась, увидев мысли своего друга: мертвые матери в пещере, пузатые дети с тонкими ручками глотают землю… Но вдруг среди этих картин отчаяния промелькнула забавная сценка: мальчик стоит на четвереньках у бурной реки; он рычит, подражая хищному зверю, влезает в воду и пытается схватить большую сверкающую рыбу.

Длинноволосая ухватилась за эту мысль, потому что в ней была надежда. Взяв своего друга за руку, она заставила его встать и сказала, показывая то на обгоревший заостренный сук, то на огненного зверя Сероглазого:

– Та-та! Та-та ва! – Ты могуч! Твоя сила подобна силе медведя!

Сероглазый поднял голову и удивленно и немного испуганно посмотрел на свою подругу. Его детская мечта – стать подобным Дарующему Жизнь – вспомнилась ему в виде вереницы ярких, величественных образов. И Длинноволосая, в лад его мыслям, протянула ему обагренное темной кровью копье и сказала торжественно:

– Та-та – да ма! – Ты – могучий медведь, Дарующий Жизнь!

Сероглазый взмахнул копьем. Глаза его светились счастьем победы. Ликующий крик вырвался из его груди:

– Ва! Та-та – да ма!

Подобно тому как брат, убивший Отца, сам становился Отцом, так и он, победив медведя, должен был стать Дарующим Жизнь.

Внезапно его захлестнула волна нежности к Длинноволосой. Он обнял ее, прижавшись к ней всем телом.

– Ма-ма… Ом… Да ма! – О прекрасная женщина, ты подобна самой жизни; мы оба, мы вместе – медведи, дарующие жизнь!

Потом они заснули, прижавшись друг к другу и положив головы на мохнатую лапу медведя. Во сне им явился Свет. В каждой руке у него была медвежья голова. Он водрузил эти головы им на плечи, говоря:

– Аа ва! Ом ва! Ом да ма!

Они проснулись лишь на следующее утро, радостные и полные сил. Длинноволосая лениво потянулась и сонным голосом позвала Сероглазого:

– Та-та!

– Ма-ма! – ласково отозвался Сероглазый.

– Хо ма.

Сероглазому тоже хотелось есть. Он встал и осмотрелся.

Взгляд его тотчас упал на тушу пещерного медведя. Девушка приподнялась и провела рукой по пушистому меху.

– У? – сказала она неуверенно. Может быть, это опасно – есть медведя?

Сероглазый на секунду замешкался, потом сказал решительно:

– Но! – и, подумав, добавил: – Ом да ма!

Девушка увидела: они с Сероглазым едят мясо медведя; вот у них вырастает густая шерсть, когти и клыки; с каждым проглоченным куском они становятся все больше похожи на Дарующего Жизнь. Они должны съесть его – соединить свою плоть с его плотью, и тогда уж точно они станут такими же могучими, как он. Пусть же прозрачный АА медведя сольется со Светом и сделает его еще ярче и сильнее…

– Аа да! – воскликнула Ма-ма, воодушевленная своей догадкой. Пусть вырастет великий Дух!

Сероглазый нашел два твердых камня и, усевшись поудобнее, принялся за работу. Уперев темно-бурый, полупрозрачный кремень в пол и придерживая его пяткой, он принялся наносить по нему резкие точные удары другим камнем – куском черного базальта. Откалывая от кремня узкие длинные пластинки, он постепенно заострял его край. Наконец рубило было готово.

Когда Сероглазый с орудием в руках подошел к медведю, он почувствовал мимолетную робость; казалось, вот-вот оживут его былые страхи перед чудовищем. Но Длинноволосая, подобрав с земли острые кремневые отщепы, уже сидела на корточках возле туши, выжидательно глядя на своего друга. Та-та справился с собой и одним ударом вспорол шкуру на брюхе Дарующего. Раз за разом углубляя разрез, он перерубил медвежьи ребра и добрался до внутренностей. Ма-ма тем временем ловко орудовала тонкой кремневой пластинкой, отделяя шкуру от мяса по бокам от разреза. Когда чрево медведя раскрылось, Сероглазый погрузил туда обе руки и выдернул сердце Дарующего.

– Ма!

Длинноволосая оставила свою работу и, затаив дыхание, принялась наблюдать, как Та-та, положив сердце на камень, разрезает его рубилом на две части. Одну половину он отдал девушке, другую взял себе.

Принимая пищу из рук Сероглазого, Ма-ма чувствовала себя бесконечно счастливой. Та-та был Отцом, она – его женщиной; он кормил ее. Вместе они были – ОМ, и пища, которую они сейчас съедят – ведь Сероглазый не случайно выбрал сердце, средоточие жизни грозного хищника – была поистине МА, еда – жизнь, последний дар могучего зверя. Девушка представила себе, как смотрит сейчас с небес на их трапезу Светящийся АА; она подняла руку с медвежьим сердцем к потолку пещеры и, обращаясь к великому Духу, сказала:

– Аа да! – Расти, о Светящийся!

И Сероглазый, повторив ее жест, произнес:

– Та ом! – Медведь отныне будет вместе с нами!

И обоим показалось, что воздух пещеры чуть всколыхнулся, едва уловимые шорохи и вздохи в темных углах оповестили их: Аа услышал вас!

Они принялись за еду. Их челюсти, не привыкшие к свежему мясу, работали изо всех сил. Насытившись, Ма-ма и Та-та снова принялись разделывать тушу.

Ма-ма долго возилась с неровными кусками шкуры, которые ей удалось отделить от тела Дарующего. Она старательно выскребала их кремневыми отщепами, отдирая приставшие клочья бурого мяса, и эту ночь Сероглазый и Длинноволосая провели на восхитительно мягкой и теплой меховой подстилке.

Они оставались в пещере и весь следующий день, лишь изредка спускаясь к реке, чтобы утолить жажду. Им было хорошо вместе. Они вели долгие беседы, меняясь мыслями и перебрасываясь словами, и за этим занятием время текло быстро и незаметно. Казалось, ничто не может нарушить их мирное, спокойное существование.

Так прошло несколько дней. Медвежатина начала подгнивать, с каждым часом становясь все мягче и вкуснее. Та-та и Ма-ма ели от души, по нескольку раз в день набивая животы до отказа. Они не думали о будущем и целиком отдавались своему сегодняшнему счастью.

Тем временем в выжженной степи уже зазеленели новые ростки.

Как-то раз, спускаясь к воде, Сероглазый заметил вдали несколько лошадей, пасущихся по эту сторону реки. Жизнь возвращалась на пепелище; природа, казалось, забыла о недавнем бедствии; только огромное, поваленное бурей дерево на вершине ближнего холма еще чуть дымилось – огонь затаился в его трухлявой сердцевине.

Однажды ночью в пещеру прокрались собаки, привлеченные запахом гниющего мяса. Та-та мгновенно проснулся, схватил обожженную палку и с криком «У но!» набросился на непрошеных гостей. Собаки кинулись к выходу, тявкая и огрызаясь. Две из них, пронзенные копьем, остались неподвижно лежать на каменном полу. Мама сначала хотела помочь своему другу, но, увидев, что собаки бегут прочь, осталась на месте. Когда Сероглазый вернулся к ней, довольный своей победой, она задумчиво и немного грустно произнесла, указывая в ту сторону, куда убежали собаки:

– Аа… хо да.

Та-та увидел ее крылатую мысль: Свет протягивает к собаке свои лучи, поднимает ее и прижимает к себе. Собака растворяется в его сиянии.

Та-та смутился. Дух хочет расти… Он смутно чувствовал глубокую мудрость этих слов. Похожие мысли время от времени возникали и в его голове, вселяя в душу странное беспокойство; он словно хотел чего-то, но никак не мог понять, чего именно. Остаток ночи Та-та провел в тревожном полусне, ворочаясь и раскидывая по полу обрывки медвежьей шкуры. Он встал, едва только рассвело, и вышел из пещеры, преисполненный решимости найти разгадку. Аа хо да…

Та-та шел берегом вверх по течению реки. Он взял с собой свое новое оружие – заостренную палку, она напоминала ему о недавних победах, придавала могущество и храбрость. Его мысли снова и снова рисовали картины, увиденные им в таинственном мире: черный туннель и Великий Свет в его конце. Даже Ма-ма не занимала сейчас его воображение, только могучий Аа, избавивший их от вечного преследования мертвых, от страха перед Дарующим… Если бы можно было найти его здесь, на земле! Та-та шел, ведомый Аа, не представляя себе цели своего путешествия. Он свернул от реки в сторону и пересек равнину, тянувшуюся от берега до холмов. Знакомый запах дыма заставил его остановиться.

Любой другой человек или зверь, почуяв этот запах, бросился бы прочь. Но Та-та остался на месте. Вид лежащего на вершине холма дымящегося дерева вызвал в его памяти картины недавних событий: полыхающий куст, бегство зверей, острая обожженная палка, чуть заметный дымный запах от шкуры Дарующего Жизнь и буйство огня, поглотившее в конце концов все остальные мысли.

Внезапно, пораженный необыкновенной догадкой, Та-та бросился к дымящемуся дереву.

– Аа! – крикнул он и, как в детстве, стал дуть на красные пятнышки. Он дул изо всех сил, и вот в трещине, среди почерневшей коры взвилась огненная змейка. Та-та перестал дуть, и она мгновенно исчезла, спрятавшись в маленьком красном пятне. Та-та опять принялся дуть, надеясь, что на этот раз змейка не умрет.

И снова его старания оказались напрасными.

Аа хо да… Мысли крутились у него в голове, сменяя друг друга, пока не пришли к разгадке.

– Аа ма та! – воскликнул Сероглазый. Нужно, как и в первый раз, отдать Светящемуся Духу свою силу, тогда он вырастет и станет еще прекраснее.

Теперь Та-та знал, что делать. Он снова раздул небольшой огонек и сунул туда сухую обугленную палку – свою ТА. Палка задымилась, вспыхнула и разгорелась ярким ровным пламенем. Та-та завизжал от восторга.

– Аа да! Аа да!

Палка постепенно прогорела, и огонь уменьшился. Тогда Та-та сломал другую сухую ветку, поменьше первой, и с силой ткнул ее в пламя. Загорелась и она. Восторгу Та-та не было предела. Он подпрыгивал, размахивал руками, наконец бросился бежать к пещере, где все еще мирно спала Ма-ма.

– Аа ма та! – кричал он. – Аа да!

Ма-ма, разбуженная его громкими воплями, видела мысли своего друга, но ничего не понимала… Сначала черный туннель и сияющий круг, по краям которого плясали язычки пламени, потом Дарующий Жизнь в светящемся контуре АА, медведь сменился Отцом, наконец Отцовская голова превратилась в самого Та-та, вереницей через пламя прошли мужчины и мальчики, и светящийся шар перерос в бушующий пожар – вся степь в огне.

У Ма-ма был такой удивленный и непонимающий вид, что Та-та перестал суетливо носиться по пещере и постарался успокоиться. Он понял, что здесь, в пещере, ничего не сумеет объяснить. Он взял Ма-ма за руку и потащил за собой. Теперь они вместе бежали через равнину к холмам, где дымилось старое дерево. По дороге Та-та наломал сухих палок и веток от уцелевших во время пожара деревьев. Добравшись до места, Та-та нагнулся и начал раздувать огонь. Наконец маленькая светлая змейка появилась на конце обугленной палки.