Текст книги "Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история «Ветхозаветствующего» прозелитизма"
Автор книги: Александр Владимиров
Соавторы: Кирилл Мямлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Войдя в номер, Валентина ожидала услышать несусветную ругань со стороны своей сокурсницы. Каково же было удивление, когда увидела ее ласковые глаза.
– Как провела время?
«И голос неестественный – добрый. Что она задумала? Не подлость ли?»
Почему она так о подруге? Ответ напрашивался сам собой: с некоторых пор она перестала доверять Надежде, у которой слишком сильно стали проявляться карьеризм, желание любой ценой выслужиться перед начальством. «Похоже, она хочет занять мое место секретаря комсомольской организации? Я с удовольствием его уступлю».
– Валя, ты не ответила?
– Нормально. Посмотрела город.
– Мы тоже с ребятами многое увидели. Товарищ Прошкин показал. Здесь на некоторое время установилась советская власть. Потом – переворот, коммунистов расстреляли. Мы были на месте их расстрела.
– Еще что вы видели?
– Дом, в котором находился штаб революционных рабочих, основные места боев с контрреволюцией. Да, еще прошлись по центральной улице города. А ты?..
Репринцева усмехнулась, не рассказывать же о своем походе к колдунье, не поймет. В это время в комнату вошли Давид с Рустамом. Последний крикнул:
– Наконец-то заявилась! Где вы, товарищ Валя, шатались?
– Чего пристал к девушке? – оборвала Надежда, чем сильно озадачила Рустама. Как же так? Сама недавно требовала в отношении Репринцевой карательных мер. Он не стал осложнять отношения, лишь язвительно добавил:
– Кавалера нашла. Вон даже покраснела.
– А если и так? – с вызовом бросила Валентина.
– Он симпатичный? – грустно произнес Давид.
– Симпатичный!
– Прекратите ее мучить, не станет она связываться с парнем из капиталистического мира, – в который уже раз вступилась за Репринцеву Надежда.
– Но она только что сама призналась.
– Она пошутила! Ведь так?
– Пошутила, – согласилась Валентина.
– Ничего себе шутки! – проворчал Рустам.
– Ты ведь будущий журналист, – сказала Репринцева, – спецпредметы. Слышал о таких понятиях: «Контекст», «Второй план»?
– Пролетарским писателям и журналистам не нужен никакой второй план. Говорить надо прямо, отвечать четко.
– Хоть сейчас не будем спорить, – простонал Давид. – Где ты, Валечка, была?
– Я уже спрашивала, – развела руками Надежда.
Внутри Валентины точно заиграли дух противоречия и свободы, желание утереть нос этим послушным солдатикам. Помимо воли она сказала:
– Никакого секрета нет. Я побывала в Новом городе, видела казино. Даже заглянула туда.
«Зачем себя раскрыла?!»
– Комсомолка посещает казино?! – в один голос ахнули Давид и Рустам, а, пораженная Надежда, засопела.
– Я же не играла там, – расхохоталась Валентина. – Зашла в храм, не ведая, что внутри.
И она все рассказала. До встречи с Александром, конечно.
– Все равно, переступила порог казино! – не унимался Давид.
– Не волнуйтесь, товарищи. Я ничем не запятнала честь советской гражданки, комсомолки.
– Хватит! – скомандовала Надежда. – К себе в номер, парни! Пора спать. Завтра серьезный день – новые экскурсии по местам революционной славы.
Когда девушки остались одни, Валентина спросила:
– Часом не слышала о каких-либо изменениях в нашем графике?
– Нет, нет, никаких изменений. Еще два дня здесь. В пятницу – поезд Старый Оскол-Курск. А там уже рядом граница. Пересядем на Москву и. как здорово опять оказаться на родине.
– Здорово, – рассеянно произнесла Репринцева.
– Ты будто не рада этому?
– Рада я, Надя, рада! – последовал раздраженный ответ. – Меня одна вещь беспокоит.
– Какая? – Надежда ощутила сильное волнение.
– Не могу дозвониться домой. Все время гудки.
– И только? – сквозь силу улыбнулась сокурсница.
– Соседи молчат.
– Может, телефон сломан?
«Все разумные люди говорят одно и то же. Чего я психую?»
– Наверное, телефон.
– Телефон, телефон! – чуть не завопила Надежда и тут же испугалась, что ненароком выдала себя. «Вон как подозрительно смотрит!»
– Что с тобой, Надя? Ты на себя не похожа?
Надежда призвала на помощь весь свой актерский талант:
– Рада, Валечка, рада! Скоро – дома! Никогда бы не смогла жить в этом чужом мире.
– И он по-своему хорош.
– Мир эксплуатации, денег, индивидуализма? Мир, где люди лишены цели?.. Ты завтра с нами не пойдешь?
– Не обижайся, у меня другие планы.
– Вот именно, – горько произнесла Надежда. «Потому это случится именно с тобой!»
– В чем дело?
– Ни в чем. Давай спать.
– Странная ты сегодня, – повторила Валентина. События сегодняшнего дня кружились вокруг Репринцевой будто неведомые плясуны, постепенно затягивая ее в центр круга. Был светлый плясун с лицом Александра Горчакова, но большинство здесь – темные, уродливые, предрекающие несчастья. Самым безобразным оказался тот, что кричал о смерти ее родителей. «Тебе это не привиделось! Это случилось на самом деле!»
Как бы ее не убеждали, что телефон сломан и скоро заработает, Валентина сомневалась и. безумно боялась.
Постепенно сон поглощал ее, плясуны тускнели, растворялись, пока не исчезли совсем.
Вильгельм Дрекслер начинал терять терпение. Об этой странной парочке он выяснил немногое: муж с женой, придерживаются ортодоксальных взглядов, любая новизна им претит. Они против эмансипации женщин, особенно в вопросах одежды. Их идеал – стиль и отношения девятнадцатого века. Отсюда и странности.
Дрекслер был слишком хитер, чтобы поверить подобной чепухе. Он по-прежнему был убежден, что пара оказалась в Старом Осколе не случайно, они приехали сюда с определенной политической целью. Здесь следовало бы сказать и о цели самого Дрекслера, как представителя Рейха. С некоторых пор в Российской Империи активизировались организации, желающие восстановления монархии. Претендентов на трон было двое: великий князь Владимир Кириллович (сын великого князя Владимира Александровича, третьего сына Александра 11. – прим. авт.) уже провозгласивший себя Императором Всероссийским и великий князь Дмитрий Павлович (внук Александра 11, первый сын великого князя Павла Александровича. – прим. авт.). Рейх поддерживал первого, даже не столько самого Владимира Кирилловича, сколько сына его – Кирилла Владимировича. По мнению фюрера именно последний станет главным союзником Германии в свободной России. Дрекслер догадывался, что в Рейхе уже разработан план убийства Владимира Кирилловича и всемерной поддержки восхождению на престол его сына. Но прежде необходимо было ослабить позиции сторонников Дмитрия Павловича. Монархистские группы расползались по Российской Империи, все они критиковали существующую республиканскую форму правления, призывали вернуться к монархии, пусть даже конституционной. В этих условиях Рейху надлежало продолжать аккуратно расшатывать созданную не так давно демократическую республику, создавая плацдарм для практически бескровного завоевания страны. Параллельно переговорам с Владимиром Кирилловичем Рейх всячески поддерживал сепаратистов. Была обещана независимость Малороссии и Беларуси, на Дону и Кубани предполагалось создать Казакию, а Воронежскую, Белгородскую, Курскую губернии объединить в Черноземную Русь. Таким образом, власти монарха здесь придет конец, а власть Рейха будет вечной. И появятся великолепные условия для быстрого разгрома СССР.
Но для реализации «великих идей фюрера» требовалось решить множество проблем, устранить не одного конкурента. И серьезная головная боль для Рейха – активизация монархистов «противоположного клана». По полученным из Германии данным, они устраивают тайные собрания в разных городах Империи, в том числе – в Старом Осколе. Есть фотографии некоторых активистов, похоже, мужчина-ортодокс – один из них. Жаль женщину из-за вуали не разглядеть.
Внутреннее чутье разведчика редко подводило Дрекслера. Вот и теперь он был твердо убежден, что напал на верный след. Но как завязать с этими людьми хотя бы обычное знакомство? Однажды он уже ехал с ними в лифте, попытался перекинуться парой фраз. Они не ответили, женщина отвернулась, а мужчина посмотрел отчужденно и неприязненно. «Ага, они выходят из отеля!»
Дрекслер решил проследить за ними. Такому опытному человеку, как он, сделать это несложно. Может они и выведут его в «нужное место».
Со вторым администратором – Филиппом, как и с Анной, у него сложились приятельские отношения. Дрекслер подошел к Филиппу и, как бы между прочим, сообщил:
– Прогуляюсь перед сном. Погода чудная.
Он не скрывает своих намерений. Пусть видят: он пошел прогуляться.
Едва он оказался на улице, прежняя размеренность движений исчезла. Он превратился в стремительного хищника.
«Где они? Уже стемнело, плохая видимость!.. Вот! Спускаются вниз по улице».
Дрекслер осторожно двинулся следом, толпы молодых людей являлись для него хорошим прикрытием. То, как шествовала преследуемая парочка, окончательно убедило Вильгельма в правильности первоначальных предположений: они не мирные блюстители нравственности. Те не выходят по ночам, и не озираются, точно зайцы.
Улица продолжала убегать вниз, кто-то из парней стрельнул у Дрекслера сигарету, немец сделал вид, что не услышал, нельзя терять драгоценные секунды.
– Эй, дядя, много возомнил о себе? – цепкая рука схватила его за плечо.
Дрекслер мог бы легко сломать эту руку, но завязалась бы потасовка, и парочка исчезнет из виду.
Поэтому он отдал целую пачку и быстро ринулся вперед.
«Кажется, они повернули вон в тот переулок!» Переулок безлюден, пара пошла по нему и остановилась. Мужчина огляделся.
Дрекслер прижался к стене и ждал! Он увидел то, что хотел увидеть: они зашли в подъезд четырехэтажного дома.
Полдела сделано. Вычислить хозяев квартиры уже не сложно. «Стоит попробовать это прямо сейчас? Или чуть отложить поиски?»
Дрекслер отошел от стены и вдруг. увидел еще одного человека, хорошо знакомого ему.
– Вы? – удивился Вильгельм. – Как здесь оказались? Лично я заблудился. По-моему, выход за тем домом?
– Да, – только и промолвил знакомый.
– Давайте погуляем, поговорим. Ночной Оскол чертовски хорош!.. Кстати, вы очень оригинально сегодня одеты.
Собеседник вытянул вперед руку, предлагая Дрекслеру на что-то обратить внимание. Опытный разведчик проглотил наживку, ему и в голову не могло прийти, что здесь возможен подвох.
Острая боль в горле. Ничего не понимающий Дрекслер оторопел, потеряв драгоценное мгновение. Боль усилилась, он получил второй удар, на этот раз смертельный.
Убийца проверил, довершил ли до конца свое дело, затем спокойно развернулся и ушел.
И только через несколько часов был обнаружен труп того, кто надеялся очень скоро вершить судьбы мира.
Горчаков проснулся по его меркам рано – не было и восьми. В одиннадцать он опять увидит ее! Валентина, Валя, Валюшка! Какая девушка! Жаль, что она уедет так скоро. А дальше? Увидятся ли они?
Он даже разозлился! Почему они должны расстаться? Она живет в другой враждебной стране. И что? Разве это достаточные основания, чтобы разорвать отношения? Преграды между ними построены людьми, позабывшими о том, что государства, границы, идеология – деянья рук человеческих. Сам человек – создание Божественное. Значит, его чувства выше, значительнее, чем все созданные им же самим условности. «К сожалению, в СССР живут атеисты, они рассуждают по-иному».
Он не заметил, как вошла Лена и надула пухленькие губки.
– Александр Николаевич?..
– Да? – отрешенно ответил он.
– Вчера даже не поговорили со мной.
– Ох, Лена, не до разговоров.
– Сейчас побежите в редакцию?
«Что делать с работой? Надо отпроситься! Алевтина не отпустит, слишком много дел. Сказать, что он занят, выполняет свое главное задание по расследованию убийства? Она потребует отчет, план действий. Вопрос поставлен так, что он обязан докладывать ей о каждом шаге».
Пока Александр раздумывал, какие аргументы приведет для начальства по поводу сегодняшнего отсутствия, Лена расписала план его жизни на ближайший час:
– Умывайтесь, приводите себя в порядок, и через двадцать минут к столу. Я приготовила ваши любимые блинчики.
– Спасибо, родная.
– Как приятно! Может, хотите еще одно блюдо, самое вкусное?
Она кокетливо улыбнулась, начала расстегивать пуговку на платье. Горчаков же сразу подумал о Валентине, которая ничего не расстегивала, ничего не пыталась стащить с себя. А вот из головы не идет!
– Нет, Лена! – решительно отрезал Горчаков. – Не сейчас! Я поглощен расследованием.
– Фу! Какой противный! – подытожила девушка и поспешила на кухню.
Для такого серьезного дела, как разговор с Черкасовой, нужны положительные эмоции, он их получит после любимых блинчиков. Вкуснотища! Постаралась Леночка!
Так что придумать для Черкасовой? Начальница не дура, в этом главная проблема. Не сказать же ей прямо: познакомился с милой девушкой. «Она мне такую девушку покажет!»
Размышления Горчакова были прерваны звонком, кто-то стоял у ворот и требовал аудиенции. С утра не дают покоя. Оставалось надеяться, что это молочница, у которой всегда заказывали чудное парное молоко.
Лена побежала открывать и вскоре вернулась растерянная.
– Александр Николаевич.
– Следом появился Корхов. Не сказать, что Александр был рад его визиту, однако ведь и сам он недавно приходил к начальнику полиции незваным гостем.
– Проходите, Анатолий Михайлович, присаживайтесь. С утра блинчики.
– Благодарю, я сыт. Супруга так накормила. Вы ведь знакомы с ее хлебосольством! Но, чтобы хозяина не обидеть, возьму два для приличия.
Отхлебнув чай, Корхов сказал:
– Мы с вами договаривались о сотрудничестве. Но пока дело не идет. Никак передумали?
– С чего бы мне передумать?
– Вы со мной не связываетесь, вчера отделались некоторой незначительной информацией.
– Нет информации. Зашел в тупик. Два убийства за два дня и.
– Не два, а три.
– Три?!
– Дрекслер убит. Вы рассказывали, что он приходил к вам в редакцию.
– Приходил. – потрясенный Горчаков не находил слов. – Когда и как?
– Ночью его зарезали. Почерк тот же. Убийца перерезает жертвам горло. Прыткий видать! Такого, как Дрекслер, голыми руками не возьмешь. Разведчик, приемами владеет.
– И никто ничего не…
– В том-то и дело, что никаких свидетелей. Поскольку оба убитых иностранные граждане, к нам направляют представителей органов безопасности. Ситуация грозит перерасти в международный скандал.
– Органы начнут трясти каждого, – задумчиво произнес Александр. – Следующей будет военная разведка.
– Плевал я и на органы безопасности, и на военную разведку! – Взревел Анатолий Михайлович. – Убийства совершены на моей территории. Значит я, начальник полиции Старого Оскола, несу полную ответственность.
Взгляд Корхова сказал о многом: тут была прямо-таки неистовая решимость послать (при необходимости!) и самого президента, вмешайся он в расследование, и, одновременно, растерянность. Убийца поставил в тупик даже Старого Лиса.
– Расскажите еще раз о визите Дрекслера в вашу редакцию. Только не упускайте ни одной детали. Горчаков, насколько смог, подробно все повторил. Корхов, позабыв об этикете, несколько раз его бесцеремонно и грубовато перебивал, просил уточнить детали.
– Кстати, вечером я видел Дрекслера.
– Где?!
– В холле гостиницы «Белогорье».
– А вы что там делали?
– Девушку провожал.
– Где Горчаков – там обязательно девушка, – усмехнулся начальник полиции. – Почему в гостиницу? Она не местная?
– Приехала к нам из Советской России.
– Так-так! – присвистнул Анатолий Михайлович. – Из самого СССР.
– Что вас удивляет?
– Им там все запрещено, в том числе встречаться с иностранцами. Если только. она не из НКВД.
«Валя из НКВД?!.. В такое невозможно поверить!»
– Вернемся к вашей вечерней встрече с Дрекслером. Он вам что-нибудь говорил?
– Перебросились парой фраз.
– Конкретнее, Александр Николаевич, все важно!
– Он поинтересовался, подумал ли я над его предложением о сотрудничестве «Оскольких вестей» со структурами Рейха. И. все! Похоже, он кого-то искал.
– Почему вы так решили?
– Несколько раз осмотрелся, потом. обычно такой разговорчивый, а тут сразу поспешил попрощаться. К счастью, то было обоюдным нашим желанием.
– И вы расстались?
– Хотелось домой.
– Странно.
– Чего странного?
– Со свиданий обычно идут медленно; мысленно продолжают вдыхать еще сохраняющийся любовный аромат.
Горчаков подивился такому тонкому ощущению грубоватого начальника полиции. Корхов оказался романтиком.
– Лично я, Анатолий Михайлович, со свиданий лечу на крыльях. Вам не приходилось в молодости летать на крыльях? Теперь извините, в одиннадцать я должен быть у нее.
Александр оборвал себя. «Надеюсь, Старый Лис не настучит шефине?»
– Как фамилия вашей подруги?
– Репринцева. Зовут Валентина.
Начальник полиции доел блин, поднялся:
– Спасибо за угощение, за новости. Больше ничего не желаете сообщить?
«Неужели он намекает на ночной визит Либера? Он знает или?..»
Поскольку Александр не рассказал о нем раньше, то решил смолчать и сейчас.
– Нет, – ответил он Корхову.
– Александр Николаевич, определитесь, кому можно доверять, кто ваш друг?
И, пожав хозяину руку, Анатолий Михайлович покинул дом.
Горчаков получил очередной удар. Убийства в Старом Осколе следуют одно за другим, а он ни на йоту не продвинулся в своем расследовании. В голове – хаос. И тогда он решил все превратить в систему. Достал ручку, лист бумаги и начал описывать все произошедшие события в строго хронологическом порядке.
Убийство З. П. Федоровской.
Потом подумал, перечеркнул фразу, написал другую: Позвонила шефиня и сообщила об убийстве З. П. Федоровской.
Вроде бы – то же, и уже – несколько иначе. Его сопричастность к этому делу начинается только после сообщения Черкасовой.
Теперь второй пункт.
Мне дают задание провести журналистское расследование.
Почему выбор пал именно на Горчакова? Все просто: он ведет в газете рубрику происшествий. И самим читателям Старого Оскола безусловно интересны материалы о расследовании смерти популярной в городе актрисы.
Корхов сначала недоволен моим появлением на месте преступления, а потом вдруг резко меняет тактику и разрешает допросить слуг.
Я переговорил со слугами, они рассказали о некоторых чертах характера хозяйки.
Каковы эти черты? Скрытность, заносчивость; с обслугой могла повести себя дерзко и беспощадно. Близкие отношения с банкиром Ереминым Наташа и Лика не подтвердили и не опровергли. Но были ли у Федоровской еще мужчины?
Ограбление, по их мнению, вряд ли возможно. Не получил он ответа и на вопрос: откуда у Федоровской деньги?
Еду в редакцию, встречаю там Дрекслера.
Этот момент можно было бы упустить, вроде бы Федоровская и Дрекслер – люди разных миров. Но есть одно обстоятельство: представителя Рейха тоже убили.
А что если они связаны? Чем?
Захожу в гости к Корхову. Он предлагает мне сотрудничество в раскрытии дела. Советует поехать в театр, указывает на людей, с которыми можно переговорить. А вот с Ереминым рекомендует встретиться позже.
Он искренен? Тогда почему не нанести визит возможному «другу» Федоровской?
В театре встречаю Либера. Он знает Степанова, и он же заезжал к Зинаиде Петровне.
Вырисовывается еще одна любопытная связь: Федоровская – Либер – Степанов. В чем тут дело? Политика?
Ночью меня посещает Либер, уговорами и угрозами предлагает отказаться от расследования смерти актрисы. Предполагает, что ее убили советские спецслужбы, с которыми она якобы сотрудничала. Вот она, главная несуразица: с какой стати кому-то бояться обычного журналиста? Это ведь не Шерлок Холмс, не Нат Пинкертон.
Либера убирают.
Кто и почему? Ответа в обозримом будущем не найти?
Черкасова рекомендует не заниматься больше этим расследованием, когда отказываюсь, «перевербовала» меня. О начальнике полиции Алевтина не слишком хорошего мнения.
Она права со своей точки зрения. Горчаков работает у нее, а не у Корхова.
Разговор с артистами. Режиссер Степанов сбегает.
Никита Никодимович боится расспросов, в том числе об убитом Либере. Теперь артисты. Что они сообщили?
Свою причастность к преступлению отрицают, вообще не считают его причиной творческую деятельность Федоровской. Остальное общеизвестно: она была скрытной. Как они заявляют, политикой вообще не интересовалась.
Главная новость: Зинаида Петровна посещала колдунью Варвару.
Замечаю слежку.
Кто и почему?..
Встречаюсь с представителями ВКП(б). Такое ощущение, что они что-то знают о жизни или смерти актрисы.
Сажусь в машину к Корхову, он пытается выудить из меня информацию. Отвечаю скупо и неопределенно.
Знакомлюсь в кафе с Валентиной Репринцевой. Вместе отправляемся к Варваре.
На первый взгляд – опять ничего существенного. Но фраза, эта странная фраза: «Он рядом, и далеко. Совсем рядом и так далеко, что не видать отсюда. Ты знаешь его и не знаешь». Смысл ее, увы, недоступен.
Когда Валентина пробует возмущаться, колдунья приказывает ей сесть. Не проходит и минуты, как девушка вскакивает взволнованная. В чем здесь дело? Валентина не говорит, только постоянно звонит родным.
И еще: страшное лицо в окне? Загадочное существо, которое прячет Варвара. Кто оно?
Провожаю Валентину в гостиницу, встречаю Дрекслера, его вскоре убивают.
Приходит Корхов, сообщает о смерти немца, осторожно внушает мысль о том, что Валентина может быть агентом советских спецслужб. Пытается уверить, что только он – мой истинный друг.
Горчаков несколько раз просматривал записи. Что он пропустил? Вроде бы, все основное есть. Какие-то несущественные детали, которые могут оказаться. даже очень существенными.
Он уже участвовал в нескольких проводимых газетой расследованиях. Потом на пресс-конференции шефиня сказала: «От взгляда Горчакова не укроется ничего». Зал разразился бурными овациями, Александр и сам поверил, что стал величайшим мастером сыска. Никто и не подозревал, что по следу его вела Черкасова. И вот теперь, находясь в полном свободном плавании, он резко пошел ко дну.
Пора звонить в редакцию. Что сказать шефине? Голова пустая, сердце отвергает обман. Ничего, что-нибудь придумает по ходу разговора.
Трубку сняла секретарь Любочка, торжественным голосом спросила:
– Когда же, дорогой князь, вы осчастливите нас своим присутствием?
– Очень скоро, потерпи, моя красавица. А где шефиня?
– Алевтины Витальевны нет.
– Изменила работе? Такой измены ей не простится.
– Нет же, – рассмеялась Любочка. – Она с утра на каком-то совещании в администрации города.
– Когда вернется?
– Надеюсь, не скоро. Ты ведь не хуже меня знаешь наших чиновников. Им бы позаседать да похвастаться успехами, которых и в помине нет. И еще вроде бы она собиралась к врачу.
Повезло! Не станет же он оправдываться за опоздание перед секретаршей.
– Я буду позже. Занимаюсь делом.
– Ой, ли?
– Судят, милая, по результату.
Горчаков быстро положил трубку. На сей раз судьба словно специально сделала ему подарок!
Время до одиннадцати еще предостаточно, но он не выдержал, начал собираться раньше. «Валентина, Валя, Валюшка! Никогда не поверю, что ты – агент НКВД».
Он спешил, не замечая ничего вокруг. Он заметил их слишком поздно.
