Текст книги "Через дно кружки"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Почти месяц Кирилл занимался переоформлением. Используя все обаяние, преподнося маленькие подарки, бравируя тем, что он студент и занялся бизнесом, исключительно вдохновленный словами президента и председателя правительства, добился своего. Получил помещение в собственность да еще с рассрочкой выплаты и почти без взяток.

Директором автомастерской как был так и остался Григорьич. Кирилл по привычке продолжал называть его Хозяином. Григорьич, как и прежде, занимался текущими делами – ремонтом автомобилей, вывозом мусора, выдавал зарплату слесарям, следил, чтобы бухгалтерша вовремя сдавала отчеты в налоговую инспекцию и многим, многим другим. Сам Кирилл продолжал слесарить, но на все, что делается в мастерской, стал смотреть уже совсем по-другому. Он впервые поднялся на второй этаж, на крышу, осмотрел все закоулки небольшого двора, огороженного старым, местами поломанным деревянным, с кирпичными столбами забором. Картина его собственности была удручающей. Крыша прогнила. От ветра листы проржавевшего железа на ней гремели, готовы были покинуть свои места и вместе со стаями ворон улететь куда подальше от этого полуразрушенного гнезда. Штукатурка на потолке во многих местах обвалилась. Окна разбиты, заколочены где фанерой, где картоном, а черные от ветхости рамы вываливались из своих мест. Пол на втором этаже тоже готов был рухнуть и придавить рабочих вместе с автомобилями. Правда, чтобы такого не случилось, Григорьич поставил стойки из мощных швеллеров по всему периметру мастерской и постелил на них навес из досок и листов железа, но выдержал бы или нет этот навес, если, не дай бог, все сверху обвалится, неизвестно.

Доходов от мастерской хватало лишь на зарплату да всякие платежи и налоги. Правда, одна проблема у Кирилла вскоре разрешилась. Не надо стало платить мзду Кривоногому. Месяца через три после своего проигрыша того убили. По пьяни он влетел на том самом «лексусе», который не захотел отдавать шулеру, в милицейскую машину. Двоих стражей порядка смяло насмерть, а третий прострелил колеса на любимой машине бандита. Взбешенный Кривоногий его за это расстрелял, но был пойман и после «беседы» с товарищами убитых сам загнулся в больничке СИЗО, естественно, от травм, полученных при столкновении с милицейской машиной.

Короче, Кириллу надо было срочно делать ремонт внезапно появившейся недвижимости, а денег на то не было.

Григорьич с грустной ухмылкой сказал, что взять их можно, только еще раз выиграв в карты тысяч триста. Новый хозяин грустно усмехнулся, но за карты хвататься не стал, а занялся, как учили в университете, анализом деятельности своей фирмы. Хотя «фирмой» все это безобразие мог назвать человек с огромным запасом оптимизма. Раньше, когда Кирилл был приходящим слесарем, его эти вопросы не очень-то волновали. Пришел, сделал, что просят, получил деньги и ушел. Разве что иногда по вечерам, когда отдыхал после какого-нибудь срочного заказа, перекидывался с Григорьичем фразами, как было бы лучше устроить работу в мастерской. Теперь все те рассуждения всплыли в голове, потребовали осмысления, а затем и применения.

Было ясно, что иномарки ремонтировать гораздо выгоднее, чем наши «Лады», «Волги» и «газели». Платили за такой ремонт больше, а хлопот было меньше – только запчасти надо было доставать, да иметь специальные приспособления, чтобы сломанное или неисправное демонтировать, а новое на их место поставить. Из-за того, что не было ни того ни другого от выгодных работ частенько приходилось отказываться.

Проблему с запчастями Кирилл решил быстро. Нашел по интернету несколько магазинов в Москве, сравнил их прайсы и определился, с кем было бы выгодно работать. Потом проработал простую дешевую и быструю схему доставки запчастей к нему. Когда все продумал, поехал в столицу, переговорил с управляющими этих магазинов и с двумя договорился. Договорился с перспективой, что когда немного раскрутится, то станут они ему продавать запчасти со скидкой.

Дело в том, что новых иномарок в городе было не так уж и много. Основную массу составляли старые, пробегавшие гораздо больше ста тысяч километров и снятые с производства авто. Запчасти на них заводы-производители уже не выпускали, а если выпускали, то стоили эти детали непомерно дорого. Оборотистые владельцы магазинов покупали такие запчасти не фирменные, а переделанные в нашенских мастерских умельцами из деталей от «Волги», «Жигулей», КАМАЗов, а то и тракторов. А иногда, если технические возможности позволяли, то просто вытачивали детали на токарных и фрезерных станках, закаливали до нужной твердости, шлифовали, упаковывали в коробки и наклеивали соответствующие этикетки. Водители оказывались рады и этому. Других-то запчастей просто не было, а ездить надо!

Приспособления для демонтажа и монтажа узлов на иномарки, а потом и наши авто были разработаны и заказаны Григорьичем на местном механическом заводе. Григорьич когда-то работал там главным конструктором, но безденежье заставило уйти из этого полуостановленного из-за отсутствия работы предприятия, заняться ремонтом автомашин. Сделали приспособления за наличку, мимо бессмысленно раздутого штата управления и бухгалтерии. Григорьич поговорил со знакомым начальником механического цеха, тот быстро сделал все, что просили, и вывез с завода. Выгодно было и рабочим на заводе, которые из-за постоянного простоя получали смешные зарплаты, и начальнику цеха, и нашим автомастерам.

И дело пошло, заработало, и скоро многие владельцы стали ремонтировать своих любимых автоконей у них. Слух о недорогом и качественном ремонте распространился, и даже водители почти новых иномарок стали предпочитать мастерскую Кирилла. У него получалось быстрее, чем ждать, пока неповоротливые службы больших автосервисов провернут то же самое, да и обходилось дешевле. Дешевле, потому что Кирилл сам и заказывал, и получал детали, и занимался их установкой вместе с Григрьичем да тремя его новыми помощниками, которые были и слесарями, и жестянщиками, и сварщиками, и электриками и много еще кем.

Подбирали этих специалистов не спеша, постепенно, когда сами уже не успевали справляться. Кирилл давал объявление в газету. Люди приходили, разговаривал с ними Григорьич. Кирилл сидел рядом, слушал, вопросов почти не задавал. Глаз у него был наметанный. Сразу видел, кто пьет, кто просто балабон и ничего не умеет, а кто толковый мастер, хочет не бегать с места на место, а работать на одном и получать достойную зарплату. Принимали с испытательным сроком. Постепенно подобралась небольшая команда.

А там, в сервисных центрах со звонкими названиями, хотя и было дорогое оборудование, красивые подъемники, компрессоры, но люди зачастую работали случайные. Там были менеджеры, бухгалтеры, кладовщики, замы, завы, директора разных мастей, секретари, мало в чем разбирающиеся родственники топ-менеджеров с большим гонором и еще большей зарплатой.

Как известно, в небольших коллективах все определяет психологический климат. Если хорошие работники видят, что им за отличную и честную работу платят столько же, а то и меньше, чем мало что умеющим неумехам-родственничкам хозяина или его замов, то быстро-быстро их работоспособность падает, дело они начинают делать шаляй-валяй. Мотивировали для себя это так: «С какой стати я буду вкалывать, зарабатывать для фирмы деньги, а какой-то сынок, сопляк, ничего не умеющий и не желающий уметь, будет получать больше меня ни за что. Ему платят много, пусть он много и делает». Начальство начинает на таких профессионалов орать, а то хватает ума и штрафовать. Потом, когда видят, что дела не меняются, пытаются заставить передавать опыт и тонкости работы сынкам, а уж этого те никогда не станут делать, потому что отлично знают: как только научат, так сразу и вылетят из этой фирмы за ненадобностью и никто не скажет им спасибо.

Частенько в ответ на подобное глупое неуважение к знающим спецам, а по сути хамство, опытные работники начинают скрытно подгаживать своим хозяевам. Материалы заказывают более дорогие, чем надо, предлагают к покупке почти ненужные станки, обосновывая колоссальной необходимостью в них. Вот, мол, купим этот станок, и тогда все проблемы решатся. Да много чего может придумать хороший специалист, чтобы поубавилась прибыль. Мало соображающий собственник и тем более не разбирающийся в тонкостях производства блатной сынок или знакомый и не догадаются, а будут уверены, что стоит дооснастить производство новым оборудованием и дела пойдут в гору, и продажи увеличатся, и прибыль потечет в их карманы. Протянется такая волынка года два-три, смотришь – лопнула фирма. И никто не виноват. Ан нет, господа хорошие, виноват тот, кто пожадничал платить достойную зарплату талантливым людям, не уважал, не поддерживал и постоянно не оценивал начинания профессионалов. Напринимал ненужных неумех, бездарей, ленивых родственников, ну и так далее. Профессионала, МАСТЕРА надо любить! Настоящих мастеров своего дела мало! Их почти нет. Большое везение, когда мастера появляются на фирме. Но чтобы увидеть профессионала, надо чтобы и сам хозяин был в своем деле профессионалом. Поверьте моему опыту. Недаром Уоррен Баффет говаривал: «Если каждый из нас будет нанимать на работу людей ниже себя ростом, мы превратимся в компанию карликов. Но если мы будем приглашать людей выше нас, наша компания будет компанией гигантов». И речь здесь идет не о росте, не о длине человеческого тела, а о мозгах, умении, опыте, профессионализме. А Баффет знал, что говорил. Не зря он входил в тройку богатейших людей мира, и капиталы свои заработал мозгами и умением.

Он много толкового еще говорил, будет интерес, почитайте.

Кирилл кое-что из этого моего отступления знал. Знал из лекций самого любимого и уважаемого на их потоке преподавателя, который не заставлял студентов заучивать длинные бестолковые и ненужные для реальной жизни определения экономических понятий и прочую муру, как это делали молоденькие, только защитившиеся кандидаты экономических наук. Этот преподаватель большую часть времени занимался своим, весьма приличным по размерам и объему бизнесом – был главой холдинга, в который входило несколько заводов, магазины, банк и особая его гордость – небольшой по числу людей, но очень профессиональный аналитический центр. Преподавал он скорее по старой привычке, для удовольствия, нежелания потерять форму, из потребности поделиться опытом, но одновременно преследовал и корыстную цель. Самых толковых студентов курса с третьего приглашал к себе на практику, а лучших после окончания университета брал на работу. Был у него на практике и Кирилл. Собирался и в этом году.

Надо сказать, что на главное место в своем жизненном плане Кирилл продолжал ставить вовсе не внезапно появившуюся собственную фирму и стремление расширить ее и разбогатеть. На первом месте у него оставалась учеба. И если вначале пришлось пропускать некоторые занятия, то чуть позже, когда все документы были оформлены и налажены связи по поставке запчастей, появились классные профессиональные авторемонтники и были сделаны приспособления для ремонта, Кирилл стал появляться в мастерской только в четко установленные часы, чтобы согласовать самые значимые дела с Григорьичем, который в остальное время всем и заправлял. А если не знал как поступить – созванивался с Кириллом.

За собой из текущей работы Кирилл оставил только заказ запчастей для иномарок и их получение. Это позволяло держать основную часть работ под контролем. Нет, он полностью доверял Григорьичу, продолжал всерьез, не в шутку, называть его Хозяином и советовался с ним, но желание важнейшее, самим придуманное и проработанное не выпускать из рук появилось само собой, и он решил, что так у него будет всегда.

Количество заказчиков увеличивалось, доходы понемногу росли, но на ремонт здания не набиралось. На ремонт надо было много денег и сразу. И пришлось Кириллу вспомнить фразу Григорьича про карты. По скрытым от большинства публики тайным игорным домам он не пошел, посчитал для себя делом опасным без надежной, мощной крыши, а вот в светящееся огнями казино наведался. Вначале присмотрелся, притерся, поиграл на мелкие деньги, а потом, когда понял механику, стал выигрывать. Выигрывал по нескольку тысяч и исчезал на время. Казино было много, и в каждом он появлялся один-два раза в месяц. Однако со временем его приметили и, увы, перестали пускать. Того, что навыигрывал, хватило только на высоченный забор вокруг здания и обустройство автостоянки во дворе. Деньги с нее понемногу капали, но на ремонт их тоже не набиралось.

Наступило лето. Кирилл защитил диплом юриста. Защитил с отличием. Стал дипломированным специалистом. На радость всех своих. Однако ему это событие показалось обыденным, даже не событием, а эпизодом в ряду других дел.

Экзамены на экономическом факультете тоже сдал и перешел на последний курс. Учеба двигалась сама собой, по инерции, не принося ни радости, ни печали. Мысли нашего частного собственника были о ремонте здания.

Своим родным Колянычу, Ашоту, Малолетке про автомастерскую он ничего не говорил. Хотел удивить, обрадовать. Показать, что сам сумел кое-чего достичь. Хотел привезти их к отремонтированному красивому зданию, оборудованной первоклассной мастерской. Демонстрировать развалины не хотелось. Но, как ему думалось, и затягивать с сообщением о мастерской становилось неприлично. Начинало казаться, что могут подумать, будто скрывает, а это по понятиям с детства впитанной полублатной жизни могло потянуть на крысятничество, гаже чего и представить Киришка не мог. Поэтому, определившись на практику, Кирилл укатил на несколько дней к своим.

Рассказал. Все. И про то, как играл в карты, выиграл мастерскую, как боялся, что прибьют, как переоформлял мастерскую на себя. Как подбирал людей на работу, про Григорьича. Про то, как не стало кривоногого бандита. Про то, что хочет делать ремонт. Ашот, Коляныч, Малолетка слушали, кивали. Когда Киришка закончил, все молчали. Минут пять. Осмысливали.

– Кирилл, слушай, ты везучий человек! – начал Ашот, – Столько успел и еще живой! И никто тебя не прибил! Ты очень везучий человек, – продолжал он, но уже не так эмоционально. Потише.

– А чего? – Киришка сделал вид, что не понимает, о чем тот говорит.

– Нет, правда! Коляныч, дорогой, подтверди, что он очень везучий человек!

Коляныч вздохнул, покачал головой, но ничего не сказал. А Малолетка еле дождался своей очереди высказаться. Вскочил, вступился за Кирилла:

– Чего вы на пацана накинулись. Обошлось же? Обошлось! И дальше обойдется. Почти полгода крутится парень. Вас хотел обрадовать! А вы накинулись! Сидел бы тихо, на компе по клавишам стучал и дрожал на экзаменах. Вам этого надо? Молодец Киришка! Наш человек! А ты вспомни, Ашотик, как сам с монтировкой против бандюганов шел, когда эти гребаные рекетиры два года назад приходили. Вспомни, как ночами тогда не спали, глядели, чтобы не спалили кафешку. А ты, Коляныч, чего молчишь? Ты припомни, как разрабатывал, что нам делать, как отвадить всякую шушеру, когда доставать с наркотой стали. Вздыхают они, видите ли! Боятся за дитятю малого! Он у нас боец! Любого спроси! Кирилл любого на уши поставит! Наша школа. Сами воспитали, а теперь перепугались. Радоваться надо! Молодец Кирюха! Я – за!

Он замолк, но слова проняли и Ашота, и Коляныча. Те еще с минуту помолчали. Потом оба встали. Поглядели на Кирилла.

– А ведь прав Малолетка. Вырос Кирилл. Был Киришка, а стал Кирилл! – подытожил Коляныч. – Не без нашего участия. Так что Ашот, наш он сын. Чую, надо ему теперь помочь. Видишь, парень не знает, как дальше быть.

– Да чую, чую! – Ашот хитро улыбнулся. – Мы, Кирилл, рады. Гордимся тобой. А главное, молодец, что учебу не забросил! Понимаешь, что главное, а что второе! Молодец! Все мы поняли. Поняли, что хотел ты сам из груды этого кирпича замок сделать, а потом нас привезти, показать. Так, сынок, не бывает. Мы-то знаем. Скажите, мужики! Не бывает… Но бывает! Если по уму дело делать! А хватка у тебя есть. Само собой мы поможем. Покажи-ка еще разок нам фото своей мастерской.

Кирилл включил ноутбук и начал показывать снимки. Наделал он их много. Каждое помещение с разных сторон, подробно отснял, чтобы всем было понятно, что это такое.

Посмотрели.

– Ну, чего, Коляныч, скажешь? Ты художник и архитектор. Ты лучше всех знаешь, – спросил Ашот.

Малолетка кивнул.

Посмотрели на Коляныча. Тот размял сигарету, закурил. Сам перелистал фотоснимки. Остановился на общем виде здания. Ткнул пальцем в монитор и заговорил:

– Киришка, а что, подвала нет?

– Есть, только туда лет сто никто не заходил. Грязь, темень. Не до него было. Потому и не сфоткал его.

– А водопровод, канализация в мастерской имеются?

– Есть. Но только на первом этаже. В самой мастерской. Там на стене трубы на крючках висят. А колодец во дворе.

– Понятненько.

Коляныч начал перечислять и загибать пальцы:

– Здание старое. Вторая половина девятнадцатого века. Это не плохо. Стены, судя по фотографиям, приличные. Трещин нет. Я такую кладку знаю. Пушкой не возьмешь. Это плюс. Перекрытия межэтажные – рельсы. Вроде приличные. Не проржавели. Тоже еще лет двести прослужат. А вот на чердаке не понял. Должно быть, тоже послужат, но хлопот с ними будет побольше. Подвал и фундамент надо глядеть. Если хороший фундамент, то можно делать реконструкцию. Водопровод и канализацию, сами поняли, надо делать заново. Теперь крыша. Если уж делать всерьез, то надо делать не крышу, а мансарду. Умный француз Франсуа Мансар как придумал в начале семнадцатого века, так до сих пор ничего толковее и практичнее такого сооружения чердачного нету. Фактически получится не двух-, а трехэтажное здание почти за те же деньги. А что во дворе сделал стоянку для автомобилей – молодец! Хвалим. Практично. А вообще, надо поехать на месте поглядеть. Потом делать проект, а потом уже браться за реставрацию. И еще, Кирилл, я так думаю, пока были развалины, никому дела не было до здания, а как начнет что-то вырисовываться, сразу прискачут из всяких комитетов по охране памятников культуры, прочие умники и законники вылезут за своей долей мзды. Посему надо архитектора брать для проекта очень знающего. Не пожилить денег на проект. А то потом дороже может обойтись. И сразу чтобы он сам все согласовал. А вообще надо ехать глядеть на месте. Ну, что, мужики, скатаемся?

– А куда денешься, надо ехать, – согласился Ашот. – Только я дня на два-три от кафешки оторвусь. Больше не могу. Сами знаете. Поедем все, а потом мы с Малолеткой вернемся, а ты, Коляныч, оставайся. Без тебя там Кириллу туго будет. Видишь, он рот разинул, когда ты заговорил про проект и комитеты. Построил бы, а потом все и сносил за свой счет! Ну, пошли, мужики, отметить такое дело надо. А потом съездим, поглядим, посчитаем и будем по деньгам думать. Будем думать, где брать. Молодец, Киришка, не дает нам скучать! Думать будем и делать – верно, но медленно!

Ашот, хотя и прожил всю жизнь в России и учился здесь, и в армии служил, но иногда, особенно когда волновался, должно быть, вспоминал выражения отца и говорил без акцента, но по-своему, передвигая фразы в пословицах и выражениях.

А через день загрузились в «газель» и отправились в областной центр.

Приехали сразу в Киришкину автомастерскую. Здесь в директорском кабинете решили обосноваться. Предусмотрительный Ашот захватил матрасы, простыни, кастрюли, сковородки. Привез даже газовую плиту с баллоном.

Кирилл познакомил всех с Григорьичем. Понравились друг другу. Вечером, когда рабочие разошлись, посидели, поговорили, выпили чай, сок за знакомство. С тех пор как Коляныч с крепкими напитками завязал, чтобы его не смущать, и остальные прекратили выпивать. Зато особенно полюбили гранатовый сок. Его любили все. Терпкий, явно не дамский напиток, чем-то похожий на вино.

За столом обсудили, как лучше восстанавливать бывшую «пожарку». Коляныч узнал у Григорьича, кто руководит в городе архитектурой. Оказалось, что главным архитектором города был дружок Виктора Николаевича по его давнишней прошлой жизни.

– Не знаю, каким он стал теперь. Времени прошла вечность, но схожу к нему. Может, и поможет, – уже перед сном сказал батя Кириллу, – но сперва надо проверить фундаменты. Завтра и начнем. С утра.

На следующий день Коляныч объяснил, где надо сделать подкопы под фундамент снаружи здания, сам немного прокопал, потом надел парадный костюм и отправился искать бывшего товарища. Малолетка продолжил вгрызаться в землю по намеченному. К нему присоединился Ашот, а Кирилл занялся подвалом.

– Ты молодой, тебе туда и лезть, а мы тут, на свежем воздухе для начала разомнемся. Вспомним молодость! – сказал Ашот.

Изнутри «пожарки» входа в подвал давно не было. Когда-то он был. Но во время о́но, сперва по традиционной привычке лентяев складывать ненужное в кучу его завалили хламом, а потом, должно быть, во время очередного ремонта, перепланировки, и вовсе засыпали битым кирпичом и сверху для приличия прикрыли цементным раствором. Может быть, тогдашние хозяева таким манером увеличили метра на два площадь первого этажа, а может, было им неохота выносить строительный мусор и сделали так. А может, всем этим нехозяевам настолько было наплевать на здание, что загаживали его даже с некоторым злорадством и радостью. Мол, вот вам!

Вход остался снаружи. Со стороны двора. Обитая проржавевшей жестью деревянная дверь давно прогнила, просела на петлях. Обросший ржавчиной амбарный замок намертво стиснул челюсти в проушинах лет сорок назад. Дела до него никому не было. Ключа, естественно, тоже не было. Вход этот зарос сорняком, завален мусором, и желания проникнуть туда, в наверняка загаженное обиталище полудиких котов, пауков и прочей нечисти, не было даже у самых любопытных. Однако вот дошла очередь и до этой обители мрака, грязи и вони.

Кирилл легко сбил замок монтировкой, долбанул дверь, та вывалилась, осыпав влажной трухой землю, и начал проникновение в подземелье. Это оказалось не простым занятием. Пространство было заставлено поломанными стульями, столами, железными ящиками и сейфами, сундуками, связанными в здоровенные кипы папками с бумагой, колесами от телег, дугами, оглоблями, должно быть, оставшимися со старинных времен ««пожарки»». Нашел он и несколько позеленевших, но до сих пор красивых пожарных касок с гребнями, штык от трехлинейки, два немецких длинных штык-ножа со сгнившими деревянными рукоятками. Дробовик с поломанным прикладом. Прогрызенный молью в труху тулуп. Кучу отсыревшего, заплесневелого тряпья, ведра, банки, лопаты, бочки. Все что мог из этого хлама Кирилл вытаскивал наружу, что не мог вытащить, отодвигал и постепенно продвигался вглубь. Когда света из дверного проема хватать не стало, провел длинный провод и подвесил лампочку. Огляделся и только теперь понял, что здесь огромное помещение со сводчатыми потолками, перегородками, должно быть, для отдельных комнат или хранилищ. Понял и возмутился, какими надо быть тупыми, безразличными временщиками, чтобы не использовать все это по назначению, чтобы завалить, загадить такие огромные площади просто так, из нежелания хоть что-то с ними делать. Не было приказа. Вышестоящий начальник не ткнул пальцем, не велел очистить, и загадили, завалили мусором, старьем. Ну да бог с ними со всеми. Теперь-то это было его. Его собственное. Пусть снаружи почти развалины, но видать крепкие несгнившие, прочные кирпичные стены.

Кирилл вспомнил, зачем он сюда пришел. Вспомнил, что надо проверить фундамент изнутри дома. Принес лом, кувалду, кирку, выбрал место, как ему показалось, самое непрочное и начал долбить. С полметра то ли земли, то ли грязи, скопившейся тут, поддались легко, а потом пошел булыжник. С ним было сложнее. Приходилось орудовать киркой, поддевать, выкорчевывать каждый камень. Яма становилась глубже и глубже. Закончилась кирпичная кладка. Под ней оказался фундамент из обтесанных здоровенных камней. По виду, кажется, гранит, но точно разобрать Кирилл не мог. Не хватало света. Была эта кладка прочной. Штык, которым Киришка отковыривал грязь, звенел по ней, а иногда выбивал искры. Проковыряв около фундамента с метр, Киришка добрался до песка. Он уже обрадовался, что можно выбираться на воздух, передохнуть, что дело свое сделал, и фундамент, судя по всему, прочный, надежный и простоит о-го-го сколько. Напоследок воткнул штык в песок. Тот сперва пошел прямо, потом наткнулся на что-то и вильнул в бок.

«Булыжник. Основательный, видать, был хозяин этого дома. Строил для себя. На века, – подумал Кирилл. – Выковырну последний камень, и хватит. И так ясно, что фундамент нормальный. Не до центра же земли копать!»

Он разрыхлил землю, выбросил сколько набралось руками. Обнажился серый камень. Киришка долбанул около него киркой, промахнулся, попал в камень, тот раскололся. Из-под осколков зажелтела куча монет. Кирилл остолбенел от неожиданности, потом отбросил кирку, встал на колени, стал выбирать монеты, складывать их в пропотевшую кепку, откидывать черепки. Монет было много. Киришка не соображал, что с этим делать, еще не понимал, что он нашел клад и не думал, как быть дальше. Он по инерции вытаскивал из песка монету за монетой, отряхивал от песка, клал в кучу. Кепка заполнилась почти доверху. Притащил почти от входа небольшой железный сейф с торчащим ключом, про который еще тогда, когда увидел, подумал, что этот ящик надо бы перенести наверх, в мастерскую, может пригодиться. Покрутил ключом. Замок поскрипел, но заработал. Потом снял майку, завязал узлом так, чтобы получился мешок, пересыпал монеты туда. На дне ямы среди желтеющих кругляшков лежала небольшая шкатулка, каменная, темно-зеленая. Кирилл поднял ее, оттер от пыли, открыл. Сверкнули в тусклом свете лампочки камни в перстнях. Среди них лежал медальон с цепочкой. Парнишка достал его, повертел в руках. Увидел кнопку. Нажал. Чуть слышно звякнула пружинка, крышка открылась, и появилось красивое женское лицо. Портрет. Кирилл залюбовался очаровательной девушкой. Поднес почти к глазам и непонятно почему неожиданно для себя поцеловал. Поцеловал и заплакал. Он ревел взахлеб. Ревел и повторял одно и то же:

– Мамочка, милая мамочка!

Почему, зачем, какая мамочка? Прекратить не мог, ревел. Как первоклассница из-за сломанной куклы! Еле остановил себя. Успокоился. Удивился странной реакции. Подумал, что не хватает еще свихнуться из-за этой хрени. Сложил второпях в ящик. Запер. Оттащил в дальний угол и заставил хламом. Осмотрел землю, яму. Убедился, что ничего не осталось, ничего не выдаст, что он нашел клад. Черепки закопал поглубже в песок на дне ямы. Потом сел рядом, кажется, успокоился и начал соображать.

Он нашел клад! Большой. Постепенно доходило, что откопано богатство. С полчаса просто сидел. Не мигая смотрел на стену. Должно быть, за это время окончательно пришел в себя.

– Теперь главное – не прохлопать, – сказал сам себе. – Не растрепаться. Сказать надо только двоим. Бате и Ашоту. Даже Малолетке нельзя. Может проговориться. А как не сказать. Обидится. Вот и думай!

Кирилл встал, вышел наружу. Солнце уже перевалило за полдень, уходило на запад. Часов пять был он там.

Малолетка долбил четвертую яму. Увидел Киришку, обрадовался:

– Как приятно иногда размяться! Подолбить землю. А то за компом и загнуться можно. Кстати, отличные фундаменты. Кирпич прочный, а под ним гранит! Я такого еще не видел. У нас везде бетон со щебенкой, а тут настоящие блоки из гранита! Прочность неимоверная. И на стенах ни трещинки! Простоит, Киришка, твоя халабуда тысячу лет. Нас никого не будет, а внуки твои в ней жить будут и радоваться!

– А чему радоваться-то? – Кирилл почувствовал неимоверную усталость. Язык еле ворочался. Чтобы не упасть, он сел прямо на землю.

– Как чему? Прочности дома! – Малолетка воткнул лопату и присел рядом. – Построим такое! В три этажа! – Он закурил. Потом спросил: – А как там в повале? Порядок?

– Теперь порядок! – Кирилл, наконец, вернулся в настоящую жизнь. – Теперь полный порядок. Вечером расскажу. А где Ашот?

– Ашот готовит обед. А то, говорит, народ проголодается, захочет есть, а ничего нет.

В это время подошел Коляныч. Лицо его светилось радостью и удачей.

– Ну, чего, молодежь, как успехи в исследованиях?

– Порядок! ― ответили одновременно и Киришка, и Малолетка. ― Фундамент гранитный!

Коляныч присвистнул.

– А я думал на чурбаках с глиной. Гляди-ка, какой хозяин всего этого основательный. Уважаю!

– Пошли, батя, обедать. Мы только-только закончили. Поедим, тогда оценишь, но вообще-то даже нам с Малолеткой видно – фундамент мощный. А как у тебя дела?

– Дела как надо. Как и намечалось! Договорился обо всем. – Коляныч обнял обоих. – Пошли к Ашоту. Чтобы не повторять два раза, расскажу за обедом.

Обед был готов. Ашот отнес большую часть еды слесарям. Своим сказал:

– Неудобно, мы будем тут пировать, а люди работать. Нельзя. Нехорошо.

Потом вернулся в директорский кабинет. Вместе с Григорьичем разлил остатки борща по тарелкам, рядом разложил шампуры с шашлыком, которые пожарил в привезенном мангале, помидоры, хлеб.

Молча съели первое.

– Не томи, рассказывай, – сказал Ашот.

– Значит, так, друзья мои, – начал Коляныч, – пришел я в приемную. По дороге на всякий случай купил коньяка приличного, коробку конфет. Говорю секретарше: «Доложи, красавица, главному архитектору. Найденов моя фамилия». Ушла. Через секунду выходят оба. У Толика рот до ушей. Обнял, обхватил, утащил в кабинет, и там мы часа два болтали. Он коньяк открыл, наливает. Я ему говорю: не могу, в завязке, а то опять под забором через месяц окажусь! И достаю гранатовый сок. Как знал, для такого случая прихватил в магазине. Он, должно быть, наслышан был про мои приключения, не настаивал, а чтобы не смущать меня, сперва мы выпили этот самый сок, потом чаю немереное количество. Короче, хороший мужик. Не изменился. Ни чванства, ни гонора. Какой был, такой и остался. Говорит: «Небось, по делу какому? Так бы и не зашел?»

Ну, я рассказал, что в областной центр впервые лет за десять приехал. Про Кирилла рассказал, про эту мастерскую, бывшую «пожарку». Он тут же по телефону поручение дал – принесли бумагу. К нашей удаче – здание не памятник архитектуры. Должно было быть, но за ветхостью не стали включать. Короче тут, – Коляныч показал на папку, – официальная справка с печатью, подписями, все, как положено, о том, что со зданием этим можно делать все что угодно. Хоть перестраивать, хоть сносить.

Дальше Виктор Николаевич рассказал, как главный архитектор пригласил директора архитектурной фирмы, судя по всему, самой авторитетной в городе.