Текст книги "Молчание. На грани шепота"

Автор книги: Александр Верт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Александр Верт
Молчание. На грани шепота

Аннотация

Принц Гэримонд родился проклятым. Он маг-аграаф и никто по-настоящему не знает, что это значит. Никто не даст ему ответов, и даже хранитель его силы создан лишь для того, чтобы запутать его еще больше. Двадцать лет он просидел взаперти в своей башне, потому что магия его была нестабильна, и вот, наконец, появился при дворе, как наследник, и это вопрос не политики, а судьбы всего мира.

Важно: любовная линия есть, но она на втором плане.

Молчание

У семи пороков есть семь печалей, каждая из которых открывает дверь своему пороку, но стоит ли входить в эту дверь мы решаем сами.

Часть 1. Гордыня

Глава 1

Маленький холодный пух несмело кружится над землей. Люди называют его снегом, а он не знал, как его лучше называть. Стоя у окна, он улыбался метели.

Красные ирисы, подобно крови, горели на белом снегу. Он заставил их зацвести зимой. Какая глупость…

Он улыбался, глядя на эти алые лепестки, ощущая что-то новое в самом сердце, что-то неизвестное, необузданное, но манящее.

Он был далек от обычной жизни. Ему были чужды переживания и страдания обычных людей. Он лишь наблюдал, вращая перстень с зеленым камнем на большом пальце правой руки, и молчал.

Он не думал о будущем. У него не было прошлого и даже настоящее проходило где-то без него, но он сам решил так, а теперь, кусая бледные губы до крови, смотрел на алые лепестки ириса, покрытые снегом, и уже не знал, что верно, а что – нелепые предрассудки…

***

Ювэй Тэрвис был самым обычным рыцарем, просто сегодня все пошло не так и он почему-то оказался в кабинете самого короля. Его сюда вызвали, велели сесть и немного подождать. Это было слишком странно и неловко настолько, что Ювэй не решался поднять головы и осмотреться. Сидел в кресле напротив, словно был достоин королевской беседы, и смотрел на свои руки, не веря, что происходящее реально.

− Завтра наследник станет совершеннолетним, − сообщил наконец король Эверен, отложив бумаги. Тон у него был такой, будто это лично касается Ювэя и обсуждать с ним подобные вопросы король просто обязан. Это пугало еще больше.

Ювэй конечно задумался, почему это двадцатилетний принц вдруг должен был считаться совершеннолетним там, где любой мальчишка с пятнадцати лет считается мужчиной, но вопросов задавать не решался, только поднял на короля растерянный взгляд.

Сидеть в легких тренировочных доспехах со шлемом в руках и слушать о делах королевской семьи было явно ненормально для простого рыцаря. Король это тоже понимал и снисходительно принимал смятение сидящего перед ним. Мягко улыбнувшись, он пояснил:

− Гэримонд – маг, а если быть точнее аграаф. Его сила так велика, что он никогда не был стабилен, а завтра, в день своего двадцатилетия, появится на балу. Его вынужденное заточение завершится. Ты ведь наверняка знаешь, что говорят о моем сыне?

Ювэй молчал, надеясь, что вопрос не требует ответа. Пересказывать сплетни совершенно не хотелось. Мало кто верит, что принц вообще существует. Таинственный принц Гэримонд давно стал местной легендой, словно призрак из темной башни. За двадцать лет его ни разу не видели даже слуги. Никто не приближался к его черной башне, стоявшей в глубине сада, и даже пояснить не могли почему, но замечали, что даже птицы облетают ее стороной.

Башня казалась заброшенной, проклятой и пустой, и только огонь за окном иногда напоминал, что в ней кто-то живет. Но был ли живущий там человеком? Быть может, это призрак бродил в старой башне или древнее чудовище? Говорили, что король просто спрятал уродливого сына, чтобы скрыть его от глаз, что прокляли эльфы принцессу, ставшую его женой, и потому первенец уродился настоящим чудовищем. Говорили, что он страшный маг, истинный аграаф − черноглазый, всесильный и бездушный, как все аграафы. Впрочем, кто в этом мире знал о них правду? Ювэй не знал и никогда не видел, только слышал, что нет никого страшнее истинного аграафа.

− Он своеобразный, − продолжал король, явно не нуждаясь в ответах, − но то, что о нем говорят, неверно.

Ювэй неловко улыбнулся, не понимая, как реагировать на этот вкрадчивый тон и слова о том, что его явно не касается. При дворе знать подобное было даже опасно, можно было и головой расплатиться.

Король Эверен все это тоже понимал и тяжело вздыхал от собственной неловкости и неуверенности, словно он какой-то камердинер, а не правитель.

За полвека прожитой жизни так глупо он еще никогда себя не чувствовал. Среди его русых волос пробивалась седина, а ума словно не прибавилось: вместо того чтобы просто отдать приказ, он пытался объяснять, еще и такие тонкие, едва ли понятные ему самому вещи. Когда дело касалось Гэримонда, по-другому у короля не получалось.

Осмотрев еще раз светловолосого рыцаря с пухлыми губами, он прямо озвучил то, ради чего вообще потребовал к себе молодого человека.

− Мой сын выбрал тебя своим адъютантом. Я хорошо его знаю. Он спросит твое мнение, потому я хочу заранее сказать: его тебе не обмануть. Никому не обмануть.

Ювей спешно опустил глаза. Он не хотел даже приближаться к наследнику. В сплетни он не верил, но ничего хорошего от магов никогда не ждал. К тому же было очевидно, что магу и уж тем более аграафу защита не нужна. Адъютант при маге это скорее дань традициям, аксессуар, обязательный для принца, но формальных должностей Ювэй не хотел, да и адъютантом принца быть не мог по законам приличия, только не знал, как об этом сказать, снова опуская глаза.

Пока Ювэй думал, король видимо устал от этого разговора и встал.

− Идем, − велел он, направляясь к двери.

Ювэй спешно поднялся, глядя на правителя. Все происходящее не умещалось у него в голове, но он молча подчинялся, пытаясь не думать, сколько правил приличия он сейчас нарушает.

Король шел впереди – это уже не соответствовало этикету, но слуг с собой он явно не собирался брать, жестом отослав мальчишку-пажа. Короля сопровождал лишь его адъютант − высокий чернокожий мужчина с гладко выбритой головой. Его звали Агиман, и он никогда не водился с рыцарями, потому Ювэй почти ничего о нем не знал и даже побаивался его грозного взгляда и молчаливости, но черной башни, к которой они направились, Ювэй боялся куда сильнее. Это было странное ощущение, как в раннем детстве при шаге в темноту, когда любой шорох может оказаться опасностью, когда сказки о домовом похожи на страшилку, а каждый шаг может стать последним, просто потому что ты шагнул не туда.

Сейчас было самое время проснуться и вернуться в нормальную понятную, привычную реальность без всех этих нелепых ощущений.

Пытаясь отвлечься от собственных страхов, Ювэй глупо наблюдал, как слуги, пробегавшие мимо, вжимались в стену и кланялись при виде короля, прижимая к груди ленты для украшения залов, едва не роняли с перепугу посуду и действительно роняли тяжелые гобелены. Это бы рассмешило Ювэя вчера, а сегодня он просто окидывал слуг растерянным взглядом. Заглядывал в окна и с завистью смотрел на караульных рыцарей, застывших в своих блестящих доспехах, демонстрируя длинные острые пики. Он хотел бы оказаться сегодня в карауле, стоять неподвижно и тихо посмеиваться в забрало шлема, но судьба сыграла с ним злую шутку, и он, словно пленный, шел за королем по коридорам, залам, лестницам и аллеям сада.

«Это не может быть правдой», − говорил себе Ювэй, глядя на собственные сапоги, мерно ступающие по камням садовой аллеи.

Приближение к башне Ювэй ощущал буквально кожей. Черные каменные стены словно нависали над ним, грозясь обрушиться после каждого шага. Трусом Ювэй никогда себя не считал, всегда мог справиться со своими эмоциями, но теперь понимал, что еще немного и ноги начнут подкашиваться.

Тяжелая металлическая дверь отворилась с характерным, едва уловимым звуком. Видимо петли были хорошо смазаны, но даже тихого звука хватило, чтобы Ювэй резко поднял голову и всем естеством ощутил странную силу, рвущуюся из башни. Она, как горячий ветер, окутывала все вокруг, заставляя замирать, глядя во тьму. Оттуда на Ювэй кто-то смотрел, кто-то невероятно могущественный. Ну или Ювэю только казалось, что смотрит.

Собственным ощущениям он уже не верил, слишком уж они были странными.

Король бесстрашно шагнул вперед. Он не то уже привык к этой силе, не то просто ее не ощущал, а вот его адъютант кривился, будто от боли, и замирал у двери, не собираясь заходить в башню.

«Я тоже не хочу туда идти», – подумал Ювэй, косясь в сторону Агимана.

«Иди!» − услышал он в ответ на это приказ и даже обернулся. Голос звучал буквально над ухом, но никого рядом не было.

«Ну же! Шагай! Ну! Живее!» – продолжал голос.

Ювэй растерянно смотрел во тьму башни и делал шаг, затем еще и еще, сам потом не понимая, как оказался в башне. Ему казалось, что его ноги несут сами, и если он попытается остановиться, то не сможет. Его тело было будто не в его власти.

Только это почему-то не пугало, заставляя идти дальше.

В просторном холле первого этажа не было ничего. Совершенно пустой мраморный пол, голые стены без картин и гобеленов и крутая лестница с резными металлическими перилами. Скользнув взглядом вверх по спирали, Ювэй быстро побежал наверх, повинуясь странному порыву, словно пытался что-то догнать, даже обогнал короля. Влетев на верхнюю площадку, он выдохнул, замер у дубовой двери и испуганно обернулся. Так невежественно и глупо он еще никогда себя не вел, словно мальчишка, за приключениями убежавший на чердак.

− Как тебе это чувство? – мягко спросил король, лукаво улыбаясь.

Он даже не думал злиться, понимая какой-то тайный смысл происходящего.

Ювэй сглотнул внезапно появившийся ужас, но так и не смог ничего сказать.

− Ты привыкнешь, − продолжал король спокойно, поднимаясь на площадку. − Это он не специально, просто слишком сильно хотел, чтобы ты пришел, поэтому…

Он умолк, так и не договорив, потому что дверь за его спиной открылась.

Глава 2

− Ты сегодня особенно нетерпелив, − сказал король, обернувшись. − Это на тебя не похоже, Гэримонд.

Говорить с темнотой в дверном проеме ему явно было привычно, а Ювэй смотрел во тьму, будто заглядывал в пасть чудовища.

− Извини, отец, − ответил голос из этой «пасти». – Это все одиночество, оно пагубно влияет на терпение.

− Осталось дождаться завтрашнего дня, а там…

− Там ничего не изменится, ты ведь и сам знаешь, но… Может, зайдешь?

− Один?

− Нет, с гостем, разумеется.

− Прошу, принц приглашает нас, − с улыбкой сказал король.

В этот миг ноги у Ювэя должны были подкоситься, но вместо этого страх вновь отступил. Сознание будто очистилось. Все что осталось в его разуме – это маленькая зеленая искра где-то во тьме и к этой искре ему хотелось идти.

Он сделал два шага во тьму и замер, пораженно открыв рот. Вокруг сами собой загорались свечи. Они парили в воздухе, и пламя занималось маленьким вихрем, будто искра кружила вокруг них, а потом кусала фитиль и улетала вверх крохотным мотыльком.

Подобное зрелище так заворожило Ювэя, что он обо всем позабыл. Слышал, как следом за ним вошел король, закрыл дверь, слышал даже, как он шагнул куда-то. Ювэй видел только свечи, улавливал новые искры в полумраке и был готов поклясться, что магические искры действительно кусаются! Хотя, конечно, понимал, что никто и никогда ему не поверит.

Подобных фокусов маги на ярмарке не показывают. Одна парящая бусина – это уже много, это уже целое представление, а здесь…

− Я ждал вас, − прошептал кто-то, и Ювэй наконец очнулся, оглушенный этим голосом: тем самым голосом, что приказывал ему идти.

Это и был принц. Стоило чуть повернуть голову, и Ювэй сразу встретился с черными глазами, смотрящими словно в саму суть. Только это были совсем не страшные глаза, скорее просто любопытные, как бывают у мальчишек, пробравшихся в сад чужого дома не чтобы украсть там что-то, а чтобы просто посмотреть и, быть может, спрятать в кусты какое-нибудь ведро из чистого озорства.

Принц был юн, очень бледен и напоминал не то куклу, не то картину. Будто неживой, он замер в кресле, укутавшись в черно-бордовое мохнатое покрывало, и только в глазах плясала жизнь, искрилась, несмотря на темную поволоку.

В его комнате, как и во всей башне, почти не было мебели. Окна были закрыты темными плотными шторами. Кровать, стоявшая тут же чуть в стороне − темным балдахином, странно закрывающим ее от окна и открывающим со стороны двери.

Перед креслом принца стоял стол, рядом еще одно такое же кресло. Комод у окна. Книжный шкаф у дальней стены. Больше в комнате не было ничего, даже ни одного канделябра или жалкой статуэтки. Никаких излишеств.

Во всей этой простоте принц выглядел особенно зловеще. Его длинные черные волосы подрагивали так, будто в них гулял легкий летний ветерок. Он спрятался в плед почти целиком, и только белые, будто высеченные из камня, руки с длинными пальцами, подобные лапкам паука, застыли на его коленях. Там же нашлась зеленая искра. На большом пальце левой руки принца был перстень с крупным зеленым камнем, что переливался светом, словно на него попадал солнечный луч.

Стоило обратить на него внимание и на дне камня что-то полыхнуло, а затем принц пришел в движение, пряча от нее камень.

− Присядь, – велел он Ювэю.

При этом его белая рука вынырнула из покрывала, оголяя острое худое плечо и часть груди, и неспешно указала в сторону кровати.

− С тобой мы обсудим все чуть позже, − спокойно сообщил принц, а Ювэй просто подчинился, даже не осознав, что присаживается на королевское ложе, а значит нарушает все мыслимые и немыслимые границы приличий. Он просто выполнил приказ, а его светлый озаренный разум не пытался искать каких-либо скрытых смыслов, будто забыл все о придворных сплетнях, которые рождались, даже если платье какой-то дамы коснулось ноги одного господина в разгар бала. Скрытый смысл в придворной жизни есть во всем и в рыцарском доспехе от него не скрыться, но здесь всем этим условностям было не место, и Король о приличиях тоже не стал напоминать.

Он занял второе кресло и строго спросил совсем о другом:

− Ты опять предпочитаешь оставаться без одежды?

− Пока я могу себе это позволить, зачем же стеснять свои прихоти? – ответил принц неспешно.

Он поправил покрывало, закрыл им плечо и вновь невинно сложил руки на коленях, словно послушный мальчик, позирующий художнику.

− Это не нравится тебе, отец? – уточнил он.

− Отчасти.

Принц не стал отвечать. Он опустил голову, посмотрел на свои руки – худые, костлявые, будто у старика, и стал задумчиво вращать перстень, то пряча камень в ладони, то вновь показывая его миру, а тот поблескивал яркой зеленью, дразня темноту.

− Прости, − сдался король быстрее, чем его старший сын нашел ответ. − Я не должен был заводить этот разговор.

− Отчего же? – спросил принц. – Я должен знать, чем огорчаю тебя, пусть даже это и незначительно.

− Это все неважно! – заявил король. − Ты ведь знаешь, что я чувствую.

Принц посмотрел на отца, едва уловимо кивнул и вновь поднял руку. В следующий миг створка книжного шкафа открылась, и одна из толстых тяжелых книг, подлетев к столу, упала в раскрытом виде.

− Я нашел то, что ты искал, − сказал принц, проводя рукой над пустой книжной страницей. − Но, боюсь, ты расстроишься…

− Он мертв?

Гэримонд отрицательно качнул головой, все так же растягивая движения, будто они давались ему с трудом.

− Он безумен.

Он коснулся пальцем страницы и по бумаге расплылось изображение, замелькало, показывая королю какой-то барак и человека в нем, воющего что-то прямо на расколотый горшок, на дне которого еще были последние зерна.

− Осталось трое, − заключил принц. – Только три аграафа в этом мире. Бессмертный раб гор Бертей, Грэстус и я.

− Значит, мне придется просить Грэстуса.

− Нет, − спешно ответил принц и в комнате сразу стало темнее. – Он не будет моим наставником.

− Гэримонд, мы это обсуждали: такая сила, даже если…

− Если понадобится, − перебил его принц, − я пойду к Бертею, но Грэстус… Прости, отец, но в выборе наставника я буду полагаться только на собственное чутье. Им не может быть Грэстус и это не обсуждается. И дело тут не в том, что он хотел забрать мою силу и не в его известности. Я ему не доверяю.

− Это единственный аграаф, что сохраняет разум много веков и помогает королям, даже мне, но ты прав, решать только тебе.

Король встал.

− Отец, я правда считаю, что Грэстус может быть опасен именно потому, что он вот такой. Нормальный…

− Прости, но мне это непонятно, − пожал плечами король. Ссориться с сыном он просто не хотел, а понимать его так и не научился. – Я не стану настаивать. Это все, что я могу.

Принц снова коротко кивнул, подождал, пока король сделает шаг, и остановил его у самой двери, вновь заговорив о другом:

− У меня есть просьба.

Король обернулся и даже улыбнулся искренне, будто ему не тяжело было общаться с наследником. Он был рад, когда мог сделать хоть что-то, а не просто наблюдать за тем, что магия делает с его первенцем.

− Все, что в моих силах, − обещал он.

− У нашей кухарки – Ави – есть дочь. Ее зовут Юна. Она заболела чахоткой. Ее еще можно вылечить. Помоги ей, пожалуйста.

− Дочь кухарки? – удивился король.

− Именно так.

− Сколько же ей лет, раз она тебя беспокоит? Или у нее есть особый дар?

− Ей пять, и она самая обычная девочка, но дело вовсе не в ней. Ави излишне переживает. Вчера она пересолила суп.

− Я могу нанять новую кухарку.

− Отец, прости меня, но это недопустимо. Ты же знаешь, как я привередлив, а она готовит так, как я ей велю. Научить новую работать так же я смогу не скоро, а есть твою дворцовую пищу я не готов.

− Какой холодный расчет, − с улыбкой прошептал король.

− Ты и сам все знаешь, − с едва уловимой улыбкой ответил принц. Его лицо даже потеплело на короткий миг.

− Если ты выбрал дочь кухарки, то ничего не поделаешь.

Король с улыбкой приоткрыл дверь, и только тут Ювэй очнулся, понимая, что так и не сказал то, что должно было.

− Постойте, Ваше Величество. Вы должны знать, что я не могу быть адъютантом принца.

− Почему? – хмурясь, спросил король, окидывая взглядом принца.

Он мог бы понять «не хочу», мог бы понять даже «боюсь», но «не могу» − было просто неуместно.

− Я знаю, в чем причина, − ответил вместо Ювэя принц. – Только это не препятствие.

− Но, Ваше Высочество, − обратился Ювэй к принцу, − это будет поводом для пересудов при дворе. Зачем вам подобная слава?

− Никакой славы. Это в моем случае не имеет никакого значения.

− О чем вы? – не выдержал король, закрыв обратно дверь.

Он зло скрестил руки на груди, посмотрел сначала на принца, затем на рыцаря и в очередной раз подумал, что в этой башне он не повелитель, а жалкая пародия на короля.

Ювэй тоже ощутил нечто подобное. Он был точно скоморох на ярмарке, только темной ярмарке, на которой скоморохи ходят в начищенных доспехах.

− Королевский рыцарь Ювэй – женщина, − спокойно сообщил Гэримонд так, будто это никого не могло удивить.

Глава 3

Ювэй прикрыла глаза. Ей хотелось провалиться от стыда. В рыцарском деле пол значения не имел. Доспех, как здесь говорят, равняет всех, просто Ювэй всегда скрывала свой пол − верила, что так будет лучше. Она свои доспехи перековала из отцовских и милости королевской добилась, победив в турнире три года назад. Она была сильным, хорошим воином и как рыцарю ей нечего было стыдиться. Закон не запрещал женщинам брать оружие и поступать на королевскую службу, только женщины редко были достаточно сильны. Она ничего не нарушала и в документах пол никто не указывает, а королевский врач, получавший золото за молчание, не обязан был болтать о своей жизни. Ей просто было так спокойно, но рыцарская служба и служба при дворе – разные вещи. Ювэй это понимала и боялась даже предположить, что начнут говорить о ней, если она будет всюду сопровождать принца. Что будут говорить о ней, если учесть, что о нем уже говорят, даже думать не хотелось. От таких сплетен будет не отмыться ни ей, ни ему.

Зачем все это нужно, Ювэй не понимала. Король − тоже, потому и смотрел на сына с недоумением в глазах, а принц задумчиво листал пустые страницы книги на столе, будто пытался в них что-то увидеть, а потом вздыхал и поднимал глаза.

− Отец, пойми меня правильно, − начинал он спокойно, когда король уже едва сдерживал себя, чтобы не начать ругаться. − Мне нужен сильный адъютант, который сможет меня защитить и при этом не будет задавать лишних вопросов, не будет распускать слухов и… В общем, мне нужен такой, как Ювэй. Согласись, на мою безопасность не повлияет, кто будет моим адъютантом: женщина или мужчина.

− Да, но… ты думал о реакции двора? – спросил король, понимая, что Гэримонд мог просто не достаточно хорошо понимать обычных людей.

− Да. Я прекрасно понимаю, что на уме у большинства придворных, и именно поэтому я долго выбирал того, кому можно доверять. Другой достойной кандидатуры в столице нет, а честь леди Ювэй мы как-нибудь защитим.

− А если она категорически против?! – не выдержал король, считая все это чистым безумием.

− Тогда я ее отпущу, − невозмутимо ответил Гэримонд, но перстень на его руке вдруг полыхнул, и в тот же миг принц спрятал камень в ладони, будто испугался этого всполоха, − но сначала, − продолжал он, − пусть мой будущий адъютант примет во внимание все мои аргументы.

Король тяжело вздохнул, все еще считая затею крайне нелепой, но спорить почему-то не стал, не смог. Оставив все свои аргументы при себе, он просто вышел и, не прощаясь, закрыл дверь.

В комнате на миг стало тихо. Свечи снова разгорались и приходили в движение, будто качаясь от ветра.

Ювэй кожей чувствовала что-то на него похожее, а потом ей показалось, что ее волос коснулась чужая рука, но отступить она не смогла. Зато по телу побежала холодная дрожь, а принц сидел с закрытыми глазами и от его молчания «ветер» будто набирал силу и зарывался в светлые волосы Ювэй.

Где-то там внизу закрылась дверь башни. Эхо донесло звук лязгнувшего кольца дверного молотка, и зарождающаяся буря в комнате исчезла.

− Что ж, − начал принц, резко открыв глаза, − присядь.

Он указал на кресло, где совсем недавно сидел король и тут же укутался в свое теплое покрывало, пряча даже руки с перстнем.

Ювэй села, куда ей велели, заранее решив, что она все выслушает, вежливо откажется от должности и постарается дел с наследником никогда не иметь, потому что ей такого блага точно не надо.

− Успокойся, − внезапно сказал принц с улыбкой. − Я − не мой отец, и власть мне безразлична, как видишь, дворцовые порядки в этой башне не имеют смысла. Во-первых, никакого «Вашего Высочества». Я может быть и высок, как потомок эльфов, но предпочитаю, чтобы меня называли по имени – просто Гэримонд. Во-вторых, никакой лжи. Ненавижу ложь. − Он прищурился, и в темных глазах снова что-то полыхнуло, такое же черное и опасное, а принц сменил тему: − Почему ты стала рыцарем?

− Захотела, − шепнула Ювэй, пряча глаза. Это не было ложью, скорее это было частью правды, о второй части которой говорить не хотелось.

− Твой отец был рыцарем. Он верно служил моему деду, но предал отца. Ты хорошо об этом знаешь, но скрываешь ваше родство, почему? Хочешь отомстить?

Ювэй не ответила. Зачем вообще говорить с тем, кто и так знает больше, чем человек хоть кому-то в этой жизни о себе говорил. Ему и так все ясно без слов.

− Я помешал твоим планам? – спросил принц, не сводя с нее глаз. – Извини. Ты все еще хочешь отказаться и лишиться должности?

− Зачем вы это делаете? – спросила Ювэй, несмело подняв голову.

Он ее злил, выводил из себя, но чувство такта не позволяло ей плюнуть наследнику в лицо. Да, она хотела отомстить. Маленькой девочкой она плакала в подушку и обещала обезглавить короля так же, как ее отца обезглавил палач, но то были чувства маленькой девочки, а не рыцаря, знающего, что только верность может доказать честь ее рода. В предательство отца она не верила и просто хотела продолжить его дело, и если о чем и мечтала, так это заслужить особую милость и вместо награды попросить вернуть ее отцу титул, пусть и посмертно. Только говорить об этом принцу она не стала, не хотела об этом вообще говорить. Никому и никогда.

− Если вы подозреваете меня, то зачем я вам как адъютант? – спросила Ювэй прямо. – От изменников избавляются, а не держат их при себе.

− Я смогу защитить себя, а мой отец – нет, − спокойно ответил Гэримонд. − Ты не сможешь убить меня, даже если попытаешься. Ни один человек не сможет, только аграафу это по силам, поэтому адъютант мне нужен просто потому, что так положено, да и отцу будет спокойней, а мне будет проще знать, что я могу за тобой присмотреть. К тому же ты действительно не будешь задавать лишних вопросов. Понимаешь?

− Вы страшный человек, − прошептала Ювэй одними губами и даже не испугалась, услышав, как отчетливо и угрожающе прозвучал ее шепот.

Гэримонд сделал вид, что не услышал ее слов.

− Каково твое решение? – спросил он холодно.

− А если я откажусь? – осторожно спросила Ювэй.

− Я тебя отпущу, но буду приглядывать за тобой. Пытаться тебя уничтожить я не стану.

− А если соглашусь? – спрашивала Ювэй, не понимая, в чем смысл сделки, если ей ничего не угрожает.

− Будешь моим адъютантом, а это совсем иное влияние при дворе. Все просто.

Ювэй отвернулась. Как можно было не доверять ей и давать ей власть, она не понимала, а принц вдруг подался вперед, коснулся рукой ее подбородка и повернул к себе, чтобы заглянуть в глаза. У него были ледяные влажные пальцы. Почему-то они не пугали, несмотря на новое волнение в пламене свечей, но она тут же обо всем забыла, заглядывая в черные глаза аграафа.

Гэримонд улыбнулся.

− Если ты согласишься, то я скажу тебе истинную причину моего выбора, − внезапно сказал он и резко убрал руку, отстраняясь.

Часть свечей тут же погасло, пряча принца во мраке. Остальные гасли медленней, словно холодный ветер задувал их пламя. Только у двери застыло две свечи, выдавая намерения принца раньше его слов.

− Иди! – приказал он. – Если будешь согласна, приходи сюда к ужину. Я покажу тебе твою комнату, а если нет, то можешь просто уйти в ночной караул.

Ювэй встала и медленно направилась к выходу, не понимая, о каком карауле может идти речь. Она еще не знала, что один из ее товарищей скоро начнет искать себе замену на эту ночь. Она просто хотела побыстрее оказаться от принца как можно дальше − в нормальном понятном ей мире.

Когда она закрыла дверь комнаты, внутри вдруг стало пусто, а еще почему-то захотелось закрыть глаза, но она заставила себя шагнуть на лестницу и поспешить вниз.

Гэримонд слушал ее шаги. Она не должна была уходить и действительно замерла в самом низу лестницы. Даже обернулась.

Едва заметно улыбаясь, Гэримонд сбросил покрывало и встал, в полной темноте дошел до кровати и спрятался от мира под одеялом, кутаясь в него так, словно то могло его избавить от болезненного озноба.

Глаза закрылись сами, и Ювэй не смогла – закрыла свои, поддаваясь порыву.

…Были красные ирисы. Был белый снег, а еще была тьма. Черная холодная бездна медленно поглощала и снег, и красные лепестки. Ее неудержимый мрак охватывал и затягивал в зябкий жидкий страх. Он давит, сжимает и растворяет все, чем ты был. Ты исчезаешь. Перестаешь существовать. Есть только холодная бездна небытия…

Ювэй резко открыла глаза, дернулась, стряхивая с себя наваждение, и бросилась к двери, выбегая из башни, не желая знать, что это было и связано ли это с принцем-колдуном.

Она просто хотела умчаться прочь.

Снова гулко стукнул дверной молоток, и Гэримонд медленно открыл глаза. Его сердце еще бешено колотилось от страха, но он знал, что бездна не приходила, она только грозила ему пальцем, как всегда. Он сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться.

Он сбрасывал одеяло, переворачивался на спину и смотрел в потолок, зная, что она ушла, а ведь ему не обещали, что она не уйдет. Ему обещали неравнодушие, а вот уйти она имела право, не приходить после – тоже. Она не обязана встречать небытие с ним вместе. Он знал это с самого начала, но всем сердцем хотел, чтобы она осталась.