Текст книги "18000 километров по Соединенным Штатам Америки"

Автор книги: Александр Овденко

Соавторы: Лидия Овденко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Долина Смерти

Сейчас даже трудно представить себе, как мы могли решиться ехать через долину Смерти в самый солнцепек, как не сгорела машина, и мы сами не сварились от невыносимой жары и не получили солнечного удара! Иногда думаешь, что бы пришлось делать, если бы вдруг отказал мотор? Но мотор выдержал.

Пустыня! Удивительно быстро исчезли все наши запасы воды и соков, которые мы пили, нагретые чуть ли не до кипения. Опирать пустыню трудно. Ее нужно испытать на себе. А раз испытав, не забудешь никогда.

Сколько нелепых и невероятных мыслей рождается в воображении человека, пересекающего пустыню. Почти всю дорогу мы молчали. Каждый о чем-то думал. При виде безмолвной, мертвой пустыни на ум приходили зеленые, прохладные леса, реки, озера, люди, мирно работающие или отдыхающие. Человеческое сознание не хотело согласиться с тем, что в пустыне нет жизни.

Мохаве! Полное безмолвие, нестерпимо палящее солнце. Солнце, дающее жизнь всему на земле, в пустыне уничтожает все живое. И в безжизненной пустыне мы столкнулись с поразительными американскими контрастами. На этот раз, правда, не в социальном отношении. Почти рядом с Уитни – наивысшей горной вершиной Соединенных Штатов – находится самая низкая точка – 276 футов ниже уровня океана – в долине Смерти.

В середине прошлого века сорок девять золотоискателей решили идти в Калифорнию напрямик, без дороги, чтобы опередить своих соперников. Преодолев несколько горных хребтов, они спустились во впадину, со всех сторон окруженную высокими горами. Здесь было жарко, как в топке паровоза. Нестерпимо болели глаза. Невыносимо было смотреть на сверкающие на солнце снежно-белые пласты соли, ярко-желтые песчаные дюны и пурпурные скалы. Но больше всего донимало солнце. Золотоискатели умирали от жажды. Их покидали последние силы. После долгих поисков им удалось, наконец, найти русло реки. Но, увы, река пересохла. Вода в реке появлялась только тогда, когда в горах выпадали дожди. А теперь им попадались лишь полупересохшие лужицы и небольшие озерца. Но и в них вода оказалась непригодной для питья. От сильного испарения она стала соленой. Нельзя было даже умыться: моментально воспалялась кожа на лице и руках. Почти все золотоискатели погибли. Выбралось оттуда лишь несколько человек. Они-то и назвали это страшное место долиной Смерти… Примерно с тех пор появились там и такие названия, как Похоронная гряда, Раскаленный ручей и Черные горы.

Долина Смерти оказалась одним из самых жарких мест на земле. В июле средняя температура воздуха здесь достигает +39, а наибольшая +56,7 градуса по Цельсию. Зимой в долине Смерти иногда бывают морозы. Число ясных дней в году здесь доходит до 351.

И как резко отличается природа долины Смерти от окружающей ее местности. Ведь всего несколько часов назад мы находились в живописнейших, прохладных лесах Сьерры-Невады, а совсем недалеко за горными хребтами – побережье Тихого океана – одно из самых дождливых мест в Северной Америке.

Проходит много часов безмолвия голой пустыни, прежде чем снова начинают появляться признаки жизни. Кое-где встречаются растения, разбросанные на большом расстоянии друг от друга. Они вынуждены приспосабливаться к обстановке: на восемь-десять метров запускают свои корни вглубь в поисках подземной воды или же стелют их по земле в поисках поверхностной влаги. Иногда попадаются ручьи. К ним на водопой приходят койоты, дикие кошки, мексиканские барсуки. В застывшем белом небе иногда парит сокол, высматривающий добычу. Постепенно колючки сменяются небольшими растениями, имеющими вид кустарника. На них мелкие кожистые листья, иногда – бархатистые или с восковым налетом. На многих растениях шипы вместо листьев. Они даже выделяют едва уловимый аромат пустыни. Некоторые растения скапливают запас воды в корнях, в стеблях и в увеличенных листьях на короткий период цветения и плодоношения.

Все чаще попадаются растения неописуемо причудливых форм. Иногда это куст с редкой темно-зеленой и блестящей листвой. Некоторые растения поднимают свои ветви вверх, как щупальца осьминога, а другие, наоборот, свертываются в шары у самой земли.

Хочется закрыть глаза, снова открыть и проверить, не сон ли это, не мираж? Может, мы едем по дну океана и нас окружают не растения, а фантастические живые организмы морского дна? Но нет. Машина ровно идет по дороге. Мы дышим кислородом, и за окном – раскаленный воздух пустыни.

Мелькают причудливые кактусы: то с гигантскими «канделябрами», то с «пузырем», наполненным водой, то с колючими лапами, напоминающими ракетки для игры в настольный теннис или трезубец Нептуна, воткнутый в землю, то дикое нагромождение сросшихся чрезвычайно длинных огурцов или тыкв. Кажется, что они в любую секунду могут начать двигаться и шевелить своими лапами. Некоторые кактусы покрыты острыми листьями с большим шелковистым хохолком на прямом или на причудливо разветвленном стволе. Иные кактусы существуют только для того, чтобы один раз отцвести. В течение нескольких лет они накапливают запасы вещества для единственного цветения и затем погибают. Есть в этих местах и растения, которые появляются на короткое время только в определенный сезон и снова исчезают.

Еще несколько десятков миль и мы покинем Калифорнию – разноликий и чрезвычайно противоречивый штат, край невиданного богатства и ужасающей нищеты.

Южнее, почти на самой границе с Мексикой, среди такой же безжизненной пустыни, как и Мохаве, раскинулся огромный зеленый оазис – Имперская долина. Эту цветущую долину буквально вплотную окружили пески и голые скалы Колорадской пустыни. Кинематографисты из Голливуда приезжают сюда снимать фильмы, показывающие природу пустыни.

В Имперской долине урожай снимают в течение всего года. Сельскохозяйственной продукцией долины кормится вся страна. В январе и феврале треть всей моркови и капусты, выращиваемой в США, идет с полей этого оазиса. Беспрерывным потоком поступают отсюда на рынок страны хлопок, салат и крупный, рогатый скот. А не так давно, в начале этого столетия, здесь была мертвая пустыня Колорадо, лишь в немногих отношениях уступавшая жестокой долине Смерти. На севере Имперская долина заканчивается соленой Салтонской впадиной, которая лежит на 273 фута ниже уровня моря. За год тут выпадает всего несколько дождей. Из живых существ и растений можно было обнаружить лишь рогатых лягушек, небольшие сорняки и креозотовые кустарники. Сотни первых переселенцев и золотоискателей погибли в безводных дюнах этого края. Жара была здесь настолько невыносимой, что ходит легенда будто одному старому золотоискателю, повешенному за убийство и отправленному в ад, сам дьявол разрешил вернуться в пустыню Колорадо и забрать свое пальто.

Но людей продолжало привлекать это место: 365 солнечных дней в году, богатая почва, нанесенная рекой Колорадо, и лишь небольшие, случайные заморозки зимой обещали давать хороший и разнообразный урожай. Начали строить систему каналов, чтобы использовать для орошения воды реки Колорадо. Постепенно было проложено 1700 миль каналов, и пустыня зазеленела. Но климат изменить не удалось. Сейчас летом здесь еще жарче, чем было раньше. Когда температура в тени поднимается до 50 градусов, почва и растения перекачивают тысячи тонн влаги в воздух, который был раньше – сухим. Температура почвы повышается до 70 градусов. Местные фермеры шутят: «Мы здесь не жарим яйца на тротуаре, как в Нью-Йорке, а варим их в плавательном бассейне».

Эта долина среди пустыни не боится засухи. Поля поливают, когда это необходимо и в нужном количестве. Здесь фермеры боятся дождя, только он может нарушить график работ. Больше того, и это самое страшное, дождь может уничтожить урожай. Странно? Но это так. Причиной этого является соль. В почве Имперской долины находится очень много соли. Дождь проникает в почву лишь на несколько сантиметров и затем, испаряясь под лучами горячего солнца, поднимает на поверхность и соль, которая убивает корни рассады и замедляет рост созревших растений. Основной секрет того, каким образом пустыня превращена в цветущий оазис, состоит в том, что оросительная система, питающая поля и сады долины, находится под землей. По специальным трубам вода поступает на поля под землей и в свою очередь вымывает из почвы излишнюю соль, которая сливается затем в Салтонскую впадину, называемую теперь Салтонским морем.

Аризона-штат Грэнд Каньона

Аризону называют штатом Грэнд Каньона, то есть штатом Великого Каньона. К этому названию нам хотелось бы добавить, что это штат открытого издевательства над коренными жителями страны – краснокожими индейцами. С этого и хочется начать описание Аризоны.

Из-за ошибки Колумба, принявшего Америку за Индию, к которой он стремился, до сих пор краснокожих коренных жителей Америки называют индейцами.

На северо-востоке штата мы попали в резервацию навахо. Она простирается на территорию соседних штатов – Нью-Мексико и Юта. Резервация занимает треть всей Аризоны. Но какая это земля?! Выжженная солнцем, бесплодная, безводная пустыня. Долго мы едем под палящими лучами солнца. Нигде не видно признаков жизни. Ни деревьев, ни посевов, ни построек. На дороге не встречаются даже машины. Вдруг слева от шоссе замечаем какие-то строения и людей. Наконец-то первое поселение. Подъезжаем ближе. Уже отчетливо видно несколько странных навесов и маленьких круглых хижин. Оставляем машину метров за двести у дороги и подходим к одному из навесов, представляющему собой четыре высоких шеста, на которых вместо крыши лежат ветки и какое-то тряпье. Под навесом сидели старый иссушенный индеец и, очевидно, его жена – такая же изможденная старая женщина, тут же рядом, в пыли, копошились четверо детей. Взрослые сидели прямо на земле, курили трубки и безмолвно смотрели вдаль. Казалось, что они спят и нас не замечают. Дети поднялись, с любопытством рассматривали нас. Мы поздоровались, попытались заговорить по-английски, но они, видимо, не понимали нас. Старик и старуха все так же сидели и не обращали на нас никакого внимания. Откуда-то подошел мужчина лет 30–35, покосился в нашу сторону, кивнул в знак приветствия и остановился в нескольких шагах, ничего не говоря. Мы поздоровались.

– Мы иностранцы. Знакомимся с Аризоной. Вот заглянули к вам.

Мужчина что-то сказал, но мы сразу не поняли. Переспросили. Видно, и он нас не очень хорошо понимал. Наконец мы разобрали, что он спрашивает, откуда мы.

– Из России. Из Советского Союза.

Но он так и не понял, что это значит. А может, у него и представления никакого не было о нашей стране. Он молча кивнул, но по глазам было видно, что ему все равно, если бы мы даже прибыли с Марса.

– Это ваша семья? – спросили мы.

– Дети – мои. Старики – мои родители, – с трудом разобрали мы.

– Мы хотели поговорить с вашими родителями, но они ничего не ответили.

– Они не говорят по-английски. Мать и отец ничего не видят.

Теперь мы поняли, почему старые индейцы так странно смотрели куда-то вдаль. Они были слепы. О чем думали старики? Возможно, они вспоминали свою молодость, просторы Аризоны, свободу.

– Можно ли нам заглянуть в какой-нибудь домик?

Мужчина вопросительно смотрел на нас. Несколько раз мы задавали этот вопрос, сопровождая его выразительными жестами. Наконец он понял, кивнул и жестом пригласил нас следовать за ним.

– Хоган, хоган, – несколько раз произнес он, показывая на хижину.

Мы поняли, что так он называет свое жилище.

В маленькой круглой избушке, сложенной из бревен и обмазанной глиной, было темно и прохладно. Ни электричества, ни водопровода. На низком настиле (или циновке) лежал в каком-то лохмотье старик, похожий на того, которого мы видели под навесом.

– А где же ваша молодежь, мужчины? – поинтересовались мы.

После долгих объяснений мы, наконец, поняли, что большинство мужчин и молодых людей находится где-то сейчас с лошадьми и баранами. Но где в этой пустыне можно найти корм для скота?!

– А у вас тоже есть лошади и бараны?

– Да, у меня четыре овцы и участок, на котором я выращиваю кукурузу, но я мечтаю когда-нибудь приобрести небольшой грузовичок.

– Ну, что же, желаем успеха! – Только когда осуществится эта мечта?

Нас уже заметили в соседних домиках. Появились молодые женщины в блузах и ярких широких юбках и несколько мужчин, одетых по-разному: в ковбойских и индейских одеждах, светлых, из простого материала. Просто удивительно, как эти люди срослись с самой природой. Они краснокожи – и окружающая их природа такого же цвета; красные не только скалы и холмы, но и листья на деревьях и кустах.

В резервации живет более четвертой части оставшихся индейцев – до 120 тысяч. Столица резервации – Уиндоу Рок. Там находится и вождь племени. Руководит всеми делами навахо Совет из 74 представителей, избираемый от 97 «округов» резервации. Большинство навахо неграмотны, поэтому в избирательном бюллетене помещается фамилия и фотография кандидата. Совет племени собирается в столице четыре раза в году в круглом здании с огромными полированными деревянными балками, идущими радиально от центра. Белые алебастровые стены украшены фресками, рассказывающими о жизни и истории навахо.

По договору 1868 года правительство США обязалось предоставить детям навахо бесплатное образование, но и до сих пор 7 из 10 взрослых не могут ни читать, жписать по-английски. Много в резервации безработных. Вождь племени Раймонд Накаи считает, что из тридцати тысяч работоспособных девятнадцать тысяч не имеют работы. Половина детей племени навахо умирает, не достигнув пятилетнего возраста, а смертность от туберкулеза среди индейцев в 14 раз больше, чем в среднем по стране.

В Аризоне существуют и другие племена индейцев, но положение их ничем не лучше.

Когда-то этот гордый, свободолюбивый, талантливый народ жил на необозримых просторах Америки и Канады. Индейцы прекрасно владели искусством ручного тканья шерсти. Отважные люди были искусными охотниками, прекрасными всадниками, воинами и замечательными ремесленниками. По пестрому головному убору с перьями, одежде и по тому, как они разукрашивали свое лицо и тело, можно было определить, – к какому племени они относятся. Различными были и типы жилья. Так, племена индейцев, населявших территорию Великой Американской равнины, жили в «типи», сделанных из шкур. Такие типи мы встречали в Вайоминге, Аризоне и некоторых других местах. Эти племена непрестанно кочевали за стадами бизонов и могли легко и быстро снимать и снова разбивать свои легкие переносные палатки. Мясо бизонов служило для них пищей, шкура – одеждой и шла для жилья. Некоторые племена живут в «викиапах» – хижинах эллиптической формы с грубым остовом, покрытым тростниковыми или Камышевыми матами. Были и такие племена, которые ютились в земляных хижинах. Как раз индейцы этих племен сумели создать в результате подбора такие разновидности кукурузы, хлопка, бобов и тыкв, которые оказались приспособленными к «капризам» климата.

С самого рождения индейцу приходилось вести трудную, полную опасностей жизнь. Мать учила его не плакать – при первой попытке заплакать она прикрывала ему рот рукой, чтобы голос ребенка не услышали жестокие враги или дикие звери. Потом его приучали к тому, чтобы он без жалоб переносил любую боль, – его привязывали к плоской березовой планке так, что он не мог согнуть спину или пошевелить ногами, и мать носила его на плече. Индейского мальчика учили добывать огонь из сухих палок, делать лук и стрелы с каменным наконечником, выдалбливать небольшую лодку и лыжи, уметь пользоваться томагавком – каменным резаком. Его учили, как определить погоду на следующий день, и он должен был знать не только названия всех животных и птиц, но их повадки, привычки, образ жизни. Он должен был уметь выследить и человека, и любого зверя. В результате он становился прекрасным воином, умеющим защитить себя и свою семью от врагов.

До сих пор еще в юго-западных районах страны многие индейцы живут так, как жили их предки многие сотни лет тому назад, с той только разницей, что их теперь загнали в самые бесплодные и пустынные районы страны и отняли все, кроме их гордости и непокоренного духа.

Такую же картину мы наблюдали и в Оклахоме, пожалуй, самом «индейском» штате страны, где проживает треть всех американских индейцев, представляющих около 35 племен.

Вода – одна из главных проблем штата; до 1944 года в течение 20 лет шла борьба между Колорадо, Ютой, Невадой, Аризоной, Калифорнией и Мексикой из-за использования реки Колорадо. Аризона оказалась самой упрямой и отчаянно сопротивлялась строительству плотины Гувера. Губернатор штата пытался применить вооруженную силу, чтобы не допустить строительства.

Плотина построена в виде подковы, высотой 726 футов. Ее края крепко уперлись в скалы. Фактически она перекрыла глубокую расщелину в земной коре. К самому подножью плотины можно спуститься на лифте. Это расстояние равно высоте 44-этажного небоскреба. Только в этом случае лучше сказать не небоскреб, а «землескреб»: за два года строительства в расщелину между скалами уложили 3 250 000 кубических ярдов бетона, что по объему больше, чем известная египетская пирамида Хеопса, которую строили в течение 20 лет.

Аризона – гористый край. Большую часть пути нам пришлось проделать по современной автостраде «США-66». Почти все время ехали на высоте больше мили над уровнем моря.

Дорога поднимается крутыми виражами к Грэнд Каньону. Живописная желто-красная пустыня сменяется разноцветными скалами, и наконец мы въезжаем в густые зеленые леса, которые вплотную подходят к самому каньону, впервые обнаруженному испанцами в 1540 году.

Над Грэнд Каньоном, на небольшой высоте по отношению к людям, стоящим у кромки пропасти, летают экскурсионные самолеты. Туристы рассматривают каньон с птичьего полета в буквальном смысле слова. Где-то далеко внизу на солнце поблескивает узкая полоска реки Колорадо.

Грэнд Каньон, о котором мы читали еще в детстве, и Раскрашенная пустыня, примыкающая к нему, представляют собой зрелище неповторимое. Многие люди по-разному описывают Грэнд Каньон. Нам он запомнился как громадное плато, расколотое пополам ударами неимоверной силы и чем-то напоминающее разноцветную молнию, протянувшуюся почти на 400 километров в длину и углубившуюся на два километра. Где-то далеко внизу узкой полоской извивается великая труженица, создавшая это неповторимое чудо природы, – река Колорадо. Стены каньона нависают над пропастью широкими карнизами причудливых форм или круто обрываются вниз. Совсем внизу находится мрачное, почти отвесное внутреннее ущелье. На дне этого ущелья бурлящая река поднимает свой уровень во время весенних паводков на 30 метров.

Метров на 300 над рекой открывается внешнее ущелье. Здесь обилие света и красок: темно-коричневые породы сменяются зелеными, серыми, переходящими в темно-красные, которые снова постепенно светлеют и заканчиваются толстым пластом желтоватого цвета. Создается такое впечатление, что в раскаленном воздухе под лучами яркого солнца все движется. Темные тени, густо покрывающие ущелье, шевелятся и все время смещаются, оттенки гаснут в рассеянном излучении теплой дымки, линии рельефа кажутся изломанными и тоже все время прыгающими. К вечеру, когда спадает жара, все становится на свои места и успокаивается, уже нет изломанных линий рельефа, прекращается непрерывная игра красок. На всем фоне каньона при заходе солнца резко выделяется красный цвет. С каждой минутой удлиняются прозрачные тени. Солнце заходит, и вскоре все погружается в сумерки.

Вся эта грандиозная пропасть создана неустанным трудом реки Колорадо. Ширина каньона от 8 до 20 миль! Правда, трудится она над ним уже много миллионов лет. Помогают ей в этом процессе разрушения земной коры дождь и ветер, мороз и солнце, и с каждым годом, каждым столетием каньон становится все глубже и шире, так как река Колорадо течет почти на 2400 футов выше уровня моря. Начинает она свой путь где-то высоко в Скалистых горах, снегами которых питается. Притоки Колорадо очень мутны и своеобразны. Так, после ливней на них бывают грозные паводки, а случаются и периоды полного пересыхания. Приток Колорадо Сан-Хуан называют еще Песчанной рекой. Он приносит в Колорадо значительную часть красных наносов. Отсюда произошло ее название Колорадо, то есть цветная, окрашенная. Кроме того, склоны каньона настолько круты, что каждый ливень бросает в него целые потоки из песка, глины и обломки скал.

Погода здесь уже намного прохладней и приятней, чем в соседней, пустыне Неваде, хотя почти вплотную к каньону подходит Раскрашенная пустыня. Вообще климат Аризоны, пожалуй, наилучший на всем западном побережье Америки. Холод и снег бывают редко. Почти круглый год стоит солнечная, теплая погода. Многие города Аризоны утопают в зелени пальм и апельсиновых, – лимонных и мандариновых рощ. Убирают фрукты в основном кочующие сезонные рабочие. Таких рабочих группами и в одиночку на старых, потрепанных грузовичках или старых легковых автомашинах мы встречали очень много в разных сельских районах страны. В Калифорнии и Аризоне попадались целые селения из ветхих лачуг.

Вот как описывает жизнь этих людей американский журналист Трумен Мур в своей книге «Наемные рабы».

«Ежегодно, с наступлением страдной поры, когда миллионы кочующих рабочих устремляются в сельские районы, по всей Америке приходят в движение тысячи автобусов, перевозящих группы рабочих к полям. Они едут в полуисправных грузовиках и допотопных автобусах, заплатанных на скорую руку.

Едут из сельских мест Черного пояса, с закрывшихся шахт в горах Кентукки и Западной Вирджинии – отовсюду, где люди отчаянно ищут работу. Это кочующие рабочие, странствующие в отличие от цыган и бродяг с помощью бензина и колес.

От Флориды до Орегона заняты поисками садов кочующие сборщики фруктов. От Техаса до Мичигана переходят с одной плантации на другую кочующие сборщики ягод.

Два миллиона мужчин, женщин и детей вторгаются в каждый из американских штатов, чтобы собрать там фрукты, хлопок, бобы, лук, морковь, убирать хлеб.

Однако вопреки своей мобильности, сезонные рабочие живут в своем собственном, обособленном мире. Кочующая Америка – это сеть дорог, провинциальных городов, трудовых лагерей, это переполненные бараки.

Там славятся не такие города, как Нью-Йорк, Бостон и Сан-Франциско, а центры империи, производящей сельскохозяйственную продукцию: Хомстед и Беле-Глейд во Флориде, Стоктон в Калифорнии, Риверхед на Лонг-Айленде и Бентон Харбор в Мичигане.

По всей Америке раскинулись тысячи лагерей для сезонных рабочих – в долинах и на полях, на окраинах больших и малых городов. Одни из них наполовину покинуты, другие находятся за колючей проволокой, и в них имеется даже вооруженная охрана.

Проехав от Нью-Йорка до Калифорнии, можно так и не увидеть лагерей для кочующих рабочих. Надо знать, где они могут находиться.

Давайте познакомимся с типичным лагерем, который мы назовем Шэктауном. Сюда невозможно проникнуть, не попав на территорию фермы. Его даже труди отыскать. Местные жители относятся с подозрение к пришельцам, интересующимся лагерем кочующих рабочих. Просьбу показать дорогу встречают ледяным взглядом.

Шэктаун построен около 15 лет тому назад. За это время не было сделано ни одного мало-мальски стоящего ремонта. Почти все двери исчезли, полы осели, крыши лачуг протекают.

Хотя поблизости находится лес, лагерь выстроен на голом глинистом холме, под палящими солнечными лучами. Большую часть года в лачугах царит кошмарная жара. Детское молоко быстро прокисает и ребенку дают теплый напиток „кока-кола“. Хорошая вода – редкость в Шэктауне.

Шэктаун – типичный лагерь для кочующих сезонных рабочих. Некоторые попадают в более приличные лагеря. Многие же вообще не находят никакой крыши, и несчастные рабочие живут, как говорят в Арканзасе, „под звездами“. Из-за позднего урожая триста рабочих „сели на мель“ в штате Невада. По сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс „в течение четырех дней едва хватало пищи, чтобы не умереть с голоду. Они – мужчины и женщины, дети – расположились прямо под открытым небом, вдоль канав. Им негде было укрыться от зимних дождей и ночных заморозков. Воду для питья они брали из ирригационных канав, используемых для скота. Многие дети заболели…“

Инспекторы из министерства труда обнаружили, что на 60 процентах ферм, которые они обследовали, незаконно применяется детский труд. В действительности никто не знает точного числа кочующих детей. Называются цифры от 100 до 600 тысяч. Наиболее часто фигурирует цифра 150 000. Одно лишь обследование оливковых рощ в Калифорнии показало, что дети составляли там почти три четверти всех работавших.

Рождение ребенка, как правило, происходит прямо в лачуге сезонников и только в отдельных случаях в отделении скорой помощи местной больницы. „Детская“ ребенка – это поля, его игрушки – это то, что на них растет. Лишь в очень немногих лагерях имеются специально отведенные места, где детей можно оставить под присмотром.

Кочующий ребенок никогда не сможет представить себе дома. Его семья никогда не останавливается на одном месте на продолжительное время. Дом для него там, где он находится в настоящий момент. У него наверняка будут желудочные заболевания. К другим распространенным среди детей заболеваниям относятся заразные кожные заболевания, острая форма тонзиллита, астма, авитаминоз, недостаточное физическое развитие. О лечении не может быть и речи. Ребенок приговорен к голодному столу с самого рождения. Обследование в лагере Матисе (штат Техас) показало, что в течение шести месяцев 96 процентов детей не видело молока и их питание состояло в основном из кукурузы и риса. Врач, комментировавший это обследование, заявил, что в лагере просто голодали.

В долинах Калифорнии и Аризоны, в окрестностях Среднего Запада раскинулось целое море жалких лачуг, в которых живут мексиканцы, негры и обедневшие белые, пытающиеся поселиться в этих местах. Если сезоннику не удается вырваться из общего потока, то через несколько лет он сломлен. Бедность, постоянные тревоги и изолированность от мира приводят к тому, что он окончательно падает духом. Немногие горожане в Америке знают об этой огромной армии бедняков, кочующих по стране и убирающих урожай. Об этом можно догадаться разве только по разбитой то там, то здесь легковой машине, автобусу или грузовику да по одетой в лохмотья группе людей, работающих в поле.

Но каждый сезон урожая приносит свои плоды: невежество, нищету, смерть и отчаяние»…

Все это мы видели своими глазами и могли бы нарисовать картину более удручающую, но мы позволили себе привести эту длинную выдержку для того, чтобы показать, как сами американцы, хорошо знающие обстановку в стране, оценивают положение сезонных рабочих.

Подобную картину мы наблюдали в Оклахоме, пожалуй, самом «индейском» штате страны, где проживает треть всех американских индейцев, представляющих около 35 племен.

В Западной Оклахоме поселились «одеяльные» индейцы, называемые так потому, что до сих пор завертываются в одеяло, являющееся их главной одеждой. Это племена команчей, пауни, апачей, арапахов и другие.

Как и в Аризоне, и в Нью-Мексико, индейские резервации в Оклахоме представляют ужасное зрелище. Везде повторяется одна и та же картина: людей согнали в самые бесплодные, безводные, выжженные солнцем места и лишили всего.

Индейцы, живущие в резервациях, не платят никаких налогов, но им, по сути, и платить-то совершенно нечем. Они ограничены и в правах на владение недвижимостью, лишены права выступать в суде, им не разрешается производить или продавать алкогольные напитки.

Мы проезжаем у самого края глубокой пропасти Грэнд Каньона. Все отчетливей становится видна Раскрашенная пустыня. Мы рассматривали ее и Кейбабский лес с высокой каменной башни Уочтауэр, возвышающейся над самым краем каньона, похожей на наше «Ласточкино гнездо» в Крыму. Отсюда хорошо видны бесплодные, пустынные земли, на которые согнаны последние представители коренных жителей страны – краснокожие индейцы.

Да, была когда-то смотровая вышка у индейцев, которую создала сама природа… Теперь же предприимчивые американцы устроили здесь наблюдательный пункт для туристов. Внутри башни продаются разные сувениры, открытки с видами каньона, альбомы и цветные книжечки с описанием каньона и пустыни. За то, чтобы полюбоваться видом каньона и пустыни со смотровой площадки башни, нужно заплатить.

Понемногу мы отклоняемся от Грэнд Каньона и все больше углубляемся в новую пустыню. Температура заметно повышается, но жара переносится гораздо легче, чем в пустынях Южной Калифорнии и Невады, хотя воздух очень сухой. Раскинулась она на многие мили. Песчаные холмы и закаменевшие скалы ярко раскрашены природой в самые разнообразные цвета: ярко-голубой может почти на глазах смениться синим, постепенно переходящим в бледно-розовый, красный или красно-коричневый. Основной художник здесь – ветер. Он поднимает густые тучи песка, расписывает узорами нижние части скал, расчищает и полирует каменистые платформы, собирает в дюны остатки горных пород, песок, вулканический пепел. Не отстает в этом процессе разрисовки местности и вода. Бурные ручьи увлекают с собой обломки со склонов скал и уносят их в реки и дальше в океан. Песчаные холмы чаще сменяются причудливых форм скалами, напоминающими то каких-то доисторических животных, то старинные башни или пирамиды. Недаром эта пустыня называется Раскрашенной.

Недалеко от Грэнд Каньона вдоль автострады «США-66» нас привлекли надписи: «Больше атомной бомбы!», «Даются полные объяснения». Ну как было не свернуть с дороги и не посмотреть, что же это за чудо «больше атомной бомбы?». Оказывается, здесь показывают кратер метеора.

Кратер и в самом деле огромный – около мили в диаметре (больше полутора километров) и 570 футов в глубину. Полагают, что когда-то давно здесь упал огромный метеор, прилетевший к нам из далекого космоса. Считают, что сила удара была равна силе взрыва бомбы в пять с половиной мегатонн. Над местом падения метеора поднялось огромное облако. Оно состояло частично из испарившегося железа. Когда оно остыло, на землю посыпался железный дождь. Сама воронка когда-то была в два раза глубже. Это случилось примерно 20 тысяч лет назад. С тех пор кратер все время мельчает: с крутых стен обрываются куски скал, а ветер и вода наносят на дно воронки песок и глину. В музее стоит целый кувшин мелких железных бусинок, величиной с черную икринку, которые были найдены в районе этого кратера. Нашли не только мелкие крупинки железа, но целыё глыбы весом в полтонны и больше! Часть железа вошла в землю, там и осталась.