Текст книги "Затонувшие корабли. Затопленные города"
Автор книги: Александр Окороков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Корабль из Бронзового века
…Море разбушевалось. Неистовый ветер стремительно гнал по грозовому небу большие серые тучи. Бурная ширь, вспыхивая внезапным ослепительным светом, вздымалась, и с оглушительным гулом рушилась в бездну.
Молния, на миг посеребрив пенистые гребни, озарила маленькое суденышко, словно призрак, уносимый кипящими волнами и ветром.
Несколько человек, отчаянно ухватившись за мачту и штаги утлого суденышка, с ужасом взирали на дьявольскую пляску стихии. Над мачтою, гнувшейся как тростник, хлопал изодранный парус. Вдруг снасти, на которых он еще чудом держался, лопнули, ветер подхватил его и с яростью швырнул в черный прогал неба. Видение исчезло. Новая вспышка молнии высветила лишь беспорядочно пляшущие обломки, лица и руки, отчаянно простертые к небу. Вот один из несчастных, собрав последние силы, рванулся из воды и, махая руками, словно стараясь зацепиться за воздух, закричал жалобным криком обреченною на смерть человека. Новая волна, на которую он уже не имел сил подняться, захлестнула его и покрыла пеной.
Вероятно именно так закончились последние минуты «жизни» небольшого судна, останки которого были обнаружены летом 1982 года неподалеку от турецкого города Каш. Затонувшее между 1400 – 1350 годами до н.э., оно явилось самой интересной и важной находкой, которая до сих пор была обнаружена на дне Средиземного моря. Как и большинство подобных открытий, обнаружение корабля бронзового века было случайным. Ныряя за губками неподалеку от южных берегов Турции, водолазы обратили внимание на непонятные предметы, названные ими «бисквитами с ушами». Эти находки заинтересовали Джорджа Басса, основателя Института морской археологии при Техасском университете.
Следующим летом Кемаль Пулак, помощник Басса, вместе с Доном Фреем – директором института и Джеком Келли, провели предварительное обследование находки. Увидев фотографии, видавший виды ученый ахнул от удивления. На склоне морского дна лежали десятки изъеденных морской водой медных слитков. Большинство из них располагались в правильном порядке, вероятно так же, как и были загружены на корабль 3400 лет назад. Рядом находились 6 громадных кувшинов для провианта, множество амфор, изготовленных, без сомнения, в Сирии или Палестине. Картину дополняли разбросанные вокруг небольшие плоские кувшины с ручками.
Эта была мечта любого археолога.
Однако приступить к ее осуществлению удалось лишь в 1984 году.
Уже при первых погружениях были подняты на поверхность каменная головка боевой палицы, ханаанская амфора с рассыпным жемчугом и амфора, наполненная аурипигментом – золотисто-желтым миниральным красителем.
Большой интерес представляли и медные слитки с ручками. Они уже были знакомы Джорджу Бассу, почти четверть века занимающегося подводными раскопками. Тридцать четыре подобных слитка были изучены им в 1960 году при исследовании корабля XII века до н.э., затонувшего у мыса Гелидония. Теперь их количество достигало 200. Каждый из них весил около 25 кг, что соответствует таланту – весовой единице античного периода.
Интересно, что на одной из найденных при раскопках в Тель-эль-Амарне писчих дощечек, с текстом которой удалось ознакомиться Бассу, упоминался некий дар в виде 200 талантов меди. Он предназначался в дар царем Алашии (как считается, нынешнего Кипра) египетскому фараону. Может быть, он так и не дошел до адресата, а тысячелетия покоился на морском дне близ скалистого мыса, получившего позднее название Улу-Бурун?
Древние сосуды, найденные на корабле
Кроме медных слитков были обнаружены и оловянные – древнейшие из ныне известных. В сплаве с медью олово составляло бронзу – важное сырье, давшее название целой эпохе – эпохи бронзы.
Привлекли внимание археологов и пифосы – огромные глиняные сосуды для хранения провианта. Один из них, к удивлению ученых, был заполнен мелкими кувшинами кипрского происхождения. Изготавливаемые, в отличие от других районов восточного Средиземноморья, большой частью без помощи гончарного круга, они пользовались большой популярностью на Ближнем Востоке. По всей видимости, несовершенство рукотворной формы придавало им своеобразную прелесть.
Находки кипрской посуды позволили ответить на один важный вопрос – откуда начал свой путь корабль? Вероятно, он вышел с острова Кипр и попал в шторм уже при возвращении домой из какого-то порта на Ближнем Востоке. На это указывают резные бусины из балтийского янтаря характерной микенской формы, найденные при раскопках. Предположение подтвердила другая находка – небольшая каменная печать с микенским узором.
Возможно, все эти вещи принадлежали микенскому купцу, возвращавшемуся на этом корабле домой. О времени гибели корабля поведал другой предмет – микенская чаша для питья на терракотовой подставке.
Такая форма была распространена вскоре после окончания правления египетского фараона Аменхотепа III, т.е. примерно в начале XIV века до н.э.
Порадовали ученых и другие предметы: инструменты, украшения, глиняные сосуды, массивный золотой кубок и бронзовый клинок кинжала. Идентичный кинжал был ранее найден при раскопках Тель-аль-Аюля, в развалинах ханаанского города в Южной Палестине.
Хорошо сохранившиеся часть обшивки корабля и киль длиной около 20 м позволили выявить особенности постройки корпуса судна Оказалось, что сначала строился корпус корабля, и лишь после этого он укреплялся шпангоутами.
Такая технология использовалась и при строительстве судна IV века до н.э., обнаруженного в 1967 году близ Кирении на Кипре. По той же методике спустя тысячелетия строились греческие и римские корабли.
Сезон 1986 года принес не только уникальные находки у мыса Улу-Бурун, но и лабораторные сюрпризы. В большинстве ханаанских амфор сохранилось вещество, напоминающее смолу. Анализ, проведенный Джоном С. Милсом из Национальной галереи в Лондоне, показал, что смола фисташки серпентинной – дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью – до сих пор не известно. Возможно, из смолы изготавливали ароматическое вещество, упоминания о котором часто встречались в инвентарных табличках, найденных при это смола фисташки серпентинной – дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью – до сих пор не известно, раскопках в Кноссе на Крите. В этом случае на корабле находился исключительно ценный груз.
Не оплошали и подводные археологи. Один из них – Туфан Туранли, расчищая свой участок, обнаружил два золотых медальона, на одном из которых была изображена обнаженная богиня, держащая в каждой руке по газели. Ему же принадлежит и находка двух цилиндрических печатей, оттиск которых ставили на еще сырых глиняных дощечках для письма. Одна печать, сделанная из горного хрусталя и снабженная золотым колпачком, была в ходу у касситов, владевших Вавилонией. Другая – из красного железняка – тематика была изготовлена, согласно заключению специалистов Британского музея, в XVIII веке до н.э. в Месопотамии.
Позднее была найдена и сама писчая дощечка, вернее деревянные осколки, которые удалось составить и соединить шарниром из слоновой кости.
Настоящий подарок ждал археологов в конце сезона. Им оказался золотой скарабей с надписью «Нефертити» на тыльной стороне. Известно, что Нефертити была женой фараона Аменхотепа IV, называвшего себя Эхнатоном, и сыграла значительную роль в истории. По мнению некоторых специалистов, она могла даже являться соправительницей Египта. По словам Джеймса Уэйнстейна, египтолога из Итаки, это не только первый обнаруженный до сих пор золотой скарабей Нефертити, но и вообще первая находка в Малой Азии или Эгейском море, несущая на себе имя Эхнатона или его супруги. В конце заключения Уэйнстейн пишет: «Кто из египтологов, томящихся под немилосердными солнечными лучами, мог предположить, что подобная находка явится из прохладных глубин моря?»
А сколько тайн еще хранится в необъятных владениях Нептуна?
Схема послойных раскопок корабля
«Медный корабль» из Гданьска
Первыми к месту работ подошли катер «Водник», принадлежащий Гданьскому морскому музею, и рабочий понтон польских вооруженных сил. После того как исходное положение занял эскадренный миноносец, выполняющий роль волнореза, можно было начинать операцию. 4 быстроходных катера контролировали весь район, не подпуская к месту исследований лодки любопытных, собравшихся в это октябрьское утро 1975 года в Гданьском порту. А посмотреть было на что. Ведь подъем останков корабля, затонувшего в XV веке., – не такое уж частое событие. Тем более, что подобные работы в Польше проводились впервые.
Случайно обнаруженный в 1969 году в ходе строительства Гданьского северного порта, корабль впоследствии из-за своего груза – медных пластин – получил название «Медный». Однако добраться до желанного груза оказалось делом непростым, в первую очередь из-за «неудачного» места гибели судна. Затонувшее судно находилось прямо на линии фарватера, ведущего в Гдыню и Гданьск. Ежегодный проход над местом находки 2500 большегрузных судов отнюдь не облегчал выполнения необходимых исследований.
Другой трудностью являлись сами раскопки. Корабль покоился на 18-метровой глубине и был полностью «вцементирован» в кожух из металла, песка, смолы и пека. «То, что совершили подводники в первые дни, было непостижимым, – рассказывал директор морского музея доктор Смоларек. – Когда они поднялись на поверхность, их неопреновые костюмы и акваланги были все в смоле, на палубе они повсюду распространяли запах смолы, а солнце делало свое дело. Все было липким и грязным, волосы склеивались, койки и одежды были в грязи – это были страшные дни
Осторожно, слой за слоем, снимался «панцирь», и обнажались сохранившиеся части корпуса. И, наконец, награда за тяжелый и изнурительный труд – после расчистки ила открылся груз. Большая его часть осталась лежать так, как его когда-то укрепили крепежными клиньями. В руки исследователей попало (в разной степени сохранности) более 100 бочек для перевозки смолы, дегтя, поташа, канифоли, 10 тонн железных стержней и около 3 тонн меди в дисках. На каждой из бочек стояло торговое клеймо, некогда принадлежавшее купцам из Торули на Висле. Между шпангоутами были обнаружены остатки более ранних грузов: зерна ржи и несколько наконечников стрел для арбалетов. Все находки являлись типичными предметами польского экспорта четырехсотлетней давности. Только медь, очевидно, была из Словакии или Венгрии.
После подъема груза приступили к изучению четырех основных частей разбитого корпуса. Так как корабль лежал на правом борту, то штормовые волны, течение, осколки льда и рейдовые якоря сделали свое дело – разрушили весь левый борт и нос корабля по правому борту. Все, что сохранилось – это киль, часть кормового каркаса и часть правого борта от кормы до середины корабля. Но и эти, казалось бы, незначительные находки, оказались ценнейшими. Ведь информацию о конструкции древних кораблей приходится собирать по крупицам.
С помощью плавучего крана то, что осталось от корпуса, было поднято и передано на реставрацию. Дальнейшие исследования показали, что это был корабль, построенный из дуба, с мощным, почти 18-метровым килем, сделанным из одного ствола. Ахтерштевень и сохранившаяся кормовая часть левого борта позволили рассчитать длину корабля – 24 м, и определить его грузоподъемность – около 30 тонн.
Одномачтовое судно было построено по клинкерному образцу с уплотнением из шерсти животных и мха в швах. Каркас соединялся с обшивкой деревянными нагелями, вставленными с внешней стороны. Обгорелые концы обшивки на носу корабля открыли тайну его гибели. Очевидно, начался пожар. Под действием высокой температуры смола разлилась, пропитав все судно. Это и спасло его от неминуемого разрушения для потомков. Образовавшийся толстый защитный панцирь, принесший столько мучений исследователям, надежно сохранил для нас еще одну страницу истории торговли и кораблестроения наших предков.
«Батавия» – школа мастеров
Пожалуй, ни одно европейское государство, связанное с мореплаванием и судостроением, не имеет такого количества исторических кораблей, как Голландия.
Среди этих уникальных «оживших» свидетелей прошлого особое место занимает корабль-копия «Батавия». Он знаменит не только своей трагической судьбой, но и той идеей, которую заложили в проект его воссоздания современные историки судостроения.
Подлинная «Батавия» была построена в 1628 году в Амстердаме по заказу Ост-Индской компании (V.O.C., Vereenigde Oostindische Compagnie). Жизнь корабля оказалась недолгой – первое путешествие стало и последним. Отплыв в качестве флагмана флотилии компании к берегам Индии, «Батавия» 3 июня 1629 года потерпела крушение, разбившись о скалы Хаутмен у малоизученного тогда побережья западной Австралии. Четырем десяткам человек – пассажирам и членам команды – так и не удалось добраться до небольшого островка, у которого затонула«Батавия». Радость оставшихся в живых 300 человек была преждевременной. Остров оказался пустынным. Людям грозила гибель от жажды и голода. Оставалась последняя надежда – добраться на уцелевшей корабельной шлюпке до острова Ява и просить помощи. Капитан Франциско Пельсаерт с несколькими офицерами отправился в путь. Он и предположить не мог, что судьба, благосклонная к нему, окажется столь жестокой по отношению к оставшимся на острове.
Титульный лист книги Франциско Пельсаерта, опубликованной в Амстердаме в 1648 году
О трагедии, постигшей более 100 человек, он узнал после своего возвращения.
На острове вспыхнул мятеж. Его возглавил один из официальных представителей компании Ерониус Корнелиус. Он провозгласил себя королем и с группой единомышленников жестоко расправился с недовольными. К приходу Пельсаерта королю-самозванцу сопротивлялся лишь небольшой отряд солдат под командованием Виеста Хейса. Помощь подоспела своевременно: Корнелиус и часть мятежников были схвачены и казнены. Группа преступников бежала с острова на шлюпке и пропала без вести.
Место гибели «Батавии» было установлено в 1963 году. А спустя 10 лет ученые приступили к ее обследованию и комплексным раскопкам.
На острове Бикон, лежащем вблизи района кораблекрушения, был разбит базовый лагерь: возведены жилые и складские помещения, выстроен большой пирс. Он предназначался для швартовки экспедиционного судна «Генриетта», специально сконструированного для подводных работ. Последовательность и методика раскопок были тщательно продуманы, но их приходилось постоянно менять из-за различных «всплывающих» трудностей.
Археологу, работающему под водой, приходится решать немало проблем. И самая трудная из них заключается в невозможности предвидеть, какие условия сложатся на месте работы даже в ближайшее время. Если, например, поднимется волнение, то находка, оставленная в раскопе незакрепленной, может быть значительно смещена (что приведет к потере научной информации) или вообще безвозвратно утрачена. Поэтому при работах на «Батавии» приходилось расчищать «до нуля» лишь небольшой участок и только после его изучения переходить к другому. На каждом участке послойно снимались наносы песка и ила, затем регистрировались найденные предметы и части конструкции корабля. После этого делали серию фотоснимков обнаруженного объекта с помощью квадратной решетчатой рамы, позволяющей фотографировать строго сверху вниз. Тем самым достигалась плановость изображения без «смазанности» размеров из-за угла наклона камеры. Так, участок за участком, археологам удалось получить фотомонтажи всех слоев раскопа, которые впоследствии стали основой для реконструкции.
К концу раскопок ученые имели в своем распоряжении фотомонтажи остова «Батавии», снимки каждой детали судна, выполненные в натуральную величину, кальки всех найденных элементов конструкции. Уменьшенные в 10 раз, они послужили ключевым материалом для первой рабочей модели корабля, выполненной специалистами Института морской археологии Техасского университета.
Вторая жизнь «Батавии» началась спустя почти 350 лет. Ее «отцом» стал известный голландский строитель традиционных парусников Биллем Вое.
Еще в 1970-х годах он вынашивал идею о воссоздании максимально точной копии судна XVII века. Его выбор пал на легендарный корабль.
Важнейшей отличительной чертой нового корабля должна была стать его достоверность. Для этой цели к работе были привлечены корабельные плотники к мастера, прошедшие подготовку по программе, разработанной на основе исторических документов.
По словам Boca, он бросил вызов кораблестроителям XVII века. Реконструкция «Батавии» должна была показать, на что способны современные мастера.
Реализация проекта, главными направлениями которого стали исторический поиск и конструктивные эксперименты, началась в 1985 г. До этого была проведена огромная архивная работа, позволившая определить основные особенности голландского судостроения XVII века.
Найденные документы показали, что «Батавия» относилась к наиболее крупным судам, строившимся Ост-Индской компанией. Она имела длину 160 амстердамских футов (45,28 м), помещения в корме, предназначавшиеся для офицеров и размещения товаров, и несла на борту тяжелые орудия. Эти особенности, а также приспособленность судна к длительным, продолжительностью более года, путешествиям определяли основные конструктивные узлы корабля.
В настоящее время верфь в Лелейстаде, на которой была заложена «Батавия», стала главным центром традиционного кораблестроения. Высокопрофессиональные плотничные работы, пошив парусов и изготовление другого морского снаряжении, организация учебного центра стали движущей силой проекта.
Небольшая верфь превратилась в предприятие, насчитывающее несколько сот человек, важный культурный и исторический центр, ежегодно принимающий сотни тысяч посетителей.
В поисках «Бридалбейна»
Первым ступил на палубу «Бридалбейна» Фил Ниуттен – представитель крупнейшей канадской компании по проведению подводных работ – «Кэн-Дайв Сервис Лтд».
Именно этот трехмачтовый деревянный барк вышел в 1853 году на поиски одного из знаменитейших исследователей Арктики – сэра Джона Франклина, но был затерт льдами и затонул примерно в 2 км к югу от острова Бичи, в Ледовитом океане, что в 300-х км севернее Полярного круга.
За 8 лет до этого события, а точнее в 1845 году, пытаясь отыскать проход на северо-запад, корабли английского полярного исследователя «Эребус» и «Террор» были затерты льдами. Джон Франклин умер в июне 1847 г., найдя свое последнее пристанище во льдах Арктики. Это путешествие стало последним и для 128-членов команды.
В следующем году – 1981 – экспедиция вернулась на место гибели «Бридалбейна».
Лагерь экспедиции, разбитый прямо на льду в 120 км от ближайшего населенного пункта Резолют, более всего напоминал поселение периода «Дикого Запада». Специальные утепленные палатки, напичканные уникальными приборами, выстроились на десятки метров. Над кораблем, положение которого было четко зафиксировано гидролокатором, в двухметровом льду была вырублена майна для погружения водолазов и дистанционно управляемого транспортного средства.
Приступили к исследованиям. При помощи транспортного средства, снабженного камерами, ученые получили первые фотографии и видеосъемки «Бридалбейна». Затем Фил Ниуттен и его партнер Дог Осборн смогли потрогать его корпус руками. Точнее, руками, закрытыми стальной броней скафандра WASP, иногда называемого «подводной лодкой, которую можно надеть». Он представляет собой защищенный от высокого давления костюм, снабженный мощными движителями, прозрачным акриловым куполом для обзора и манипуляторами. Они и позволяют оператору производить различные действия на глубине до 625 м. Это сложное техническое снаряжение было разработано английским инженером Грэхэмом Хоксом и широко используется при прибрежной разведке нефти. На этот раз оно послужило исторической науке. С помощью WAS Ра человеку впервые удалось обследовать следы наиболее крупного кораблекрушения в северной части Ледовитого океана, под толщей арктического льда, на глубине около 100 м.
Штурвал, поднятый с корабля
Водолазы, за четыре погружения, проведя в общей сложности шесть часов на дне океана при температуре – 2°С добыли бесценные научные сведения. Образцы дерева и металла, взятые с корабля, позволили изучить влияние холодной воды на них в течение длительного периода времени. Видеопленка и слайды дали возможность биологам «разобраться» с морскими организмами, полностью покрывавшими судно. Снимки борозд, оставленных айсбергами на дне океана, пополнили знания об арктическом дне. Все эти данные важны не только для подводных археологов, но и для специалистов, занимающихся сооружением трубопроводов, прибрежным бурением, добычей нефти и газа.
Но самое главное – исследователям удалось заглянуть в прошлое. Водолазы Ниуттен и Осборн осмотрели хорошо сохранившийся корпус корабля, подняли на поверхность штурвал, судовой блок и различные мелкие предметы.
…Мак-Иннис: «После восьми лет мечтаний и шести лет поисков мы наконец смогли представить себя на месте тех парней, которые служили на судне. Мы поняли, что они были такие же люди как и мы, в некотором смысле их можно назвать астронавтами своего времени».
Скафандр WASP, с помощью которого проводились исследования
Работы на «Бридалбейне» в сложных арктических условиях показали их перспективность. Удача окрылила ученых, которые уже выбрали новые объекты исследований. На этот раз ими стали легендарные корабли Джона Франклина «Эребус» и «Террор».
