Текст книги "Окаянь (СИ)"

Автор книги: Александр Коклюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

5.

Едва брезжило, когда они вышли из дома. Склоны дальних сопок были подёрнуты пеленой тумана. Пахло сыростью и грибами. Поселок медленно просыпался. В окнах зажигались огни, где-то хлопнула дверь. Неподалеку запоздало, кукарекнул петух. В ответ забрехал чей-то пёс. Всё было настолько обыденно, что вчерашнее сейчас казалось Зотагину далеким и надуманным. Осталось где-то там вдали. И произошло вовсе не с ним, а с кем-то другим, ему незнакомым. А он, настоящий, сейчас хлопнет дверцей, прогреет дизель и дунет по знакомому, езженому-переезженому тракту. Вот только Вероника никуда не делась. Стояла рядом. Живым напоминанием о том, что хотелось забыть. Девушка поёживалась от утренней прохлады, хотя переоделась в джинсы, свитерок под горло. Вчерашнюю одежду вместе с вызывающе-красной курткой она уложила в спортивную сумку на ремне. Сумка висела на плече Вероники и, судя по размерам, в ней было много чего ещё необходимого при кочевом образе жизни.

Тётя Пана вышла их проводить. Она зябко куталась в пуховую шаль.

Красно-белый капот и кабина тягача блестели от утренней росы и даже на вид казались стылыми. Тент фуры местами потемнел от влаги.

– Спасибо за всё, тётя Пана, – сказал Зотагин. – Извини, если что не так.

– Ладно, чего уж там! – отмахнулась та сухой ладошкой. – Ты заезжай, Саша. Не забывай старуху. Тебе я всегда рада.

Во дворе за её спиной громыхнул цепью Ретиф. Из приоткрытой калитки неторопливо вышел Брыся. С изящной лёгкостью запрыгнул на лавочку возле палисадника. Сел, обернувшись хвостом.

– И ты провожаешь! – подмигнул коту Зотагин.

Потом неторопливо обошёл машину, проверяя, всё ли в порядке. Пнул ногой по скатам. Осмотрел пломбы на фуре.

– Поехали мы, тётя Пана! – Зотагин открыл дверцу кабины.

Вероника уже забралась на пассажирское сиденье. Сумку она забросила в жилой отсек за кабиной.

– С Богом! – перекрестила их Прасковья Яковлевна.

Мотор завёлся с пол-оборота. Сашка с минуту погонял его на холостом ходу, махнул на прощание Прасковье Яковлевне и тронул машину. Доехал до конца улицы, развернулся на пустыре и повёл «Петруху» к выезду из Заманихи.

Прасковьи Яковлевны возле ворот уже не было. Зашла в дом. Кот по-прежнему сидел на лавочке.

– Хорошая старушка, – заметила Вероника, когда они проезжали мимо.

– Тётя Пана-то? Конечно, хорошая! – охотно согласился Зотагин. – Я её давно знаю. Мы с отцом, земля ему пухом, тоже часто у неё останавливались. Ещё когда вдвоём ездили.

Миновали ржавеющий вертолёт. За деревянным мостом мелькнул указатель с перечёркнутым названием посёлка. На русском и английском.

– И всё-таки она не права, – неожиданно заявила Вероника.

– Ты о чём? – не понял Зотагин, переключаясь на повышенную передачу.

– О Карге. О террористах тех. Прасковья Яковлевна судит о случившемся с точки зрения прошлого. Того, что прочла в книгах. Но сейчас другое время. Всё меняется. И меняется быстро. Ты согласен?

– Без разницы!

– То есть, тебя это нисколько не волнует?

– Что, по-твоему, меня должно волновать?

– То, что там случилось.

– Меня это не касается, – сказал Зотагин. – Хотя, нет! – зло сощурился он на дорогу. – Очень даже касается! Ещё как касается! Вот этими руками лично передушил бы гадов! – он на мгновение оторвал руки от руля. – И зенитка им не помогла бы!

– Жаль. Ты так ничего и не понял.

– В смысле? Чего я не понял?

– Долго объяснять.

– Ну и не надо! – усмехнулся Зотагин. – Мы ж люди необразованные! Куда нам до вас, образованных, с нашими немытыми рожами! Нам ваших умных разговоров не понять! Вот только ответь мне: ты во всех кабинах о высоком рассуждаешь или только у меня?

– Хам!

– Спасибо на добром слове! Пешком пройтись не желаешь? До Хордогоя или куда там тебе надо? Могу и притормозить. Только скажи.

– Ладно, извини, – пошла на попятный Вероника. – Я только…

– Вот и я о том же! Не отвлекай меня своими глупостями от трудового процесса. Я сегодня не с той ноги встал.

До поворота на тракт доехали молча. Вероника обиженно отвернулась к окну. Зотагин скосил на неё взгляд и пожал плечами. Пусть дуется. Сама виновата. Знает ведь, что у него куча проблем, но всё равно лезет со своими дурацкими разговорами.

Перед поворотом Зотагин притормозил. При выезде на тракт фуру чуть качнуло. Теперь можно притопить. Он опять переключился. Двигатель запел на высоких оборотах. «Петруха» послушно набрал скорость. Зотагин привычно потянулся за микрофоном.

– Лешак приветствует карданов и желает всем доброго дня! – сказал он, нажав тангенту. – Выехал из Заманихи. Ищу попутчиков до Хордогоя. Или просто поболтать.

– Как там Заманиха поживает? Седой интересуется, – отозвалась рация. – Давненько там не был.

– Живёт не тужит, – сказал Зотагин. – Сам-то куда сейчас идёшь?

– В сторону Бирки.

– Не по пути.

– Сегодня не по пути, а завтра, кто знает, – философски заметил Седой. – Жизнь, она ведь дама непредсказуемая. Захочет, так повернёт, захочет этак.

– Бомбила – Лешаку! – вклинился в разговор ещё кто-то. – Чек-пойнт Заманиху прошёл полчаса назад. Если б знал, что нарисуешься, обязательно притормозил бы. Ладно, время терпит, сбавлю скорость. Догоняй. Нам по пути. Тоже в Хордогой иду. Увидишь белый «Интер» – бибикни из вежливости и пристраивайся в хвост. Возражения есть?

– Не-е… Мы люди покладистые! Могём хоть в хвост, хоть в гриву! – шутливо успокоил его Зотагин.

– А вот это не есть хорошо… – вдруг озаботился Бомбила.

– Что там у тебя? – спросил Зотагин.

– Копы на обочине нарисовались. Сам скоро их увидишь. Так что не расслабляйся! – предупредил его тот. – Ничего себе! – секундой позже продолжил он. – Здесь не только копы, Лешак. С ними гвардейцы! Им-то чего здесь понадобилось?

– Может, из-за Карги? – предположил Зотагин. – Они теперь землю рыть будут, лишь бы зацепить хоть что-нибудь. На каждом километре встанут, если понадобится.

– Из-за Карги? Это где недавно какую-то шишку грохнули? – уточнил Бомбила. – Слышал краем уха. Очень даже может быть… Ладно, конец связи. Мне вон жезлом уже машут.

Предстоящая встреча с дорожной полицией окончательно испортила настроение. Для водителя она и так всегда проверка на стрессоустойчивость, а тут еще державники. И те, и другие могут к чему угодно прицепиться. Тем более у него повестка в околоток. Копам-то она по барабану, а вот гвардейцев наверняка заинтересует. Сейчас это их тема. Зря я тогда не послушался Егорыча, в который раз укорил себя Зотагин. В общем, славно день начинается! Хоть волком вой!

– Чего это они ни свет, ни заря решили объявиться? – спросила Вероника.

– Тебе-то о чём беспокоиться? – хмыкнул Зотагин, искоса глянув на попутчицу.

– Тоже без приключений доехать до места хочу, – ответила та.

– Типун тебе на язык!

Полицейский пост Зотагин увидел издалека. Бомбила не обманул. За обычным в таких случаях патрульным “кенаром”, сейчас на обочине стоял бронированный джип Державной Сибирской Гвардии. Наверху кто-то, видимо, получил хорошую накачку, раз ни свет, ни заря державников выгнали на дорогу. Теперь землю рыть будут. До тех пор, пока тех бандитов не поймают. Или отмашку сверху не дадут. Дескать, закругляйтесь, парни. Мы оценили ваше рвение.

Повинуясь взмаху жезла полицейского, Зотагин остановил машину в десятке метров от пикета. К урчащему на холостых оборотах «Петрухе» сразу направились двое державников. В бронежилетах и сферических шлемах. Помимо пистолетов в открытой кобуре спереди поверх броников, они были вооружены короткоствольными автоматами с длинными магазинами. У одного автомат висел на плече, другой просто нёс его в руке. Тот, что с автоматом на плече, что-то увлечённо рассказывал кивающему напарнику. На Зотагина они пока не обращали внимания. Махровый пофигизм, одним словом. Начальства рядом нет, вот они и расслабляются. Заодно показывают копам, кто здесь главный. Те, кстати, демонстративно не проявляют никакого интереса к остановленной машине. Видно, слухи о тихой вражде силовых структур не такие уж беспочвенные.

Гвардейцы с двух сторон обошли капот тягача. Один направился к дверце водителя, второй остановился возле пассажирской. Зотагин заранее опустил стекло.

– Открывай, – приказал гвардеец. – И глуши мотор. Руки кладём на руль, и не шевелимся. Усёк?

Представиться он не удосужился.

– Усёк, – кивнул Зотагин, делая, что приказано.

С минуту они изучали друг друга. Зотагин с беспокойством. Державник с усмешкой. Его лицо в тени кабины казалось серым.

– Документы! – протянул он руку в тактической перчатке.

– Руки с руля снять можно? – спросил Зотагин. – Чтобы документы достать?

– Поумничай у меня! – весело оскалился гвардеец. – Идиотом прикидываешься, да? А может ты по жизни идиот и есть? Сам как считаешь?

– Просто спросил, – примирительно сказал Зотагин, сделав вид, что не заметил провоцирующих на ответное оскорбление слов гвардейца. Себе дороже.

Он достал из-за козырька над ветровым стеклом права с путевым листом и протянул державнику. Тот, откинув автомат за спину, быстро просмотрел документы, приложил пластик водительского удостоверения к считывателю на левом запястье. Вгляделся в надпись на экране и радостно кивнул.

– Слышь, Вепрь! – крикнул он напарнику сквозь кабину. – Водила тот самый! Что в ориентировке. Ты проспорил! С тебя пиво!

– Ладно, – буркнул тот, изучая документы Вероники.

– Что ж ты, Александр Сергеевич, нам палки в колёса ставишь? – это уже Зотагину. – У тебя рация зачем? Языком трепать? А вот предупреди ты кого надо о той машине сразу, поймали бы тех сволочей быстрее. Не смогли бы они тогда далеко уйти. И не пришлось бы нам здесь стоять. У меня вот сегодня выходной, а я из-за таких, как ты кретинов тупоголовых, на дороге торчу! Вместо того, чтобы жизни радоваться! Да и ты, вместо нашей неприятной для обоих встречи, ехал бы сейчас со спокойной совестью и чувством выполненного долга. А может ты специально скрыл важную информацию? – подозрительно прищурился гвардеец. – Чтобы помочь им уйти? Сволочам тем. А?

– Да я… – запаниковал Зотагин. – Откуда ж мне тогда это знать! Растерялся я, командир! Дурак я! Признаю! Задерживать будете? – обречённо спросил он.

– На хрена ты нам сдался! – презрительно скривился гвардеец. – Противоправных действий официально за тобой не числится. Не за что задерживать, хотя лично я с удовольствием бы тебя за решётку в обезьянник определил. Денька на два. Мозги прочистить. Хотя тебе и так их прочистят. Даже не сомневайся. Что у тебя, Вепрь? – спросил он напарника. – Чего копаешься? Баба понравилась?

– Непонятки тут какие-то, – отозвался тот. – В общедоступной базе она есть, а вот наша говорит, что никакой Вероники Ивановны Куропаткиной в природе не существует. Как тебе такой расклад?

– Обычный расклад. Нелегалка она, чего тут не понятного. С купленной ксивой, – гвардеец бросил документы Зотагину на колени. – Выгружай её!

– Она просто попутчица, – стал оправдываться Зотагин. – Я её на дороге подобрал…

– Конечно, на дороге, – согласно хмыкнул гвардеец. – Где ж ещё их подбирают, как не на дороге. Попала, ты красавица! Сама-то откуда будешь? – спросил он Веронику. – Якутия? Приамурье? Или Святая Земля?

Та промолчала.

– Не хочешь отвечать, не надо, – усмехнулся гвардеец, что стоял у правой дверцы. – Всё равно потом узнаем. На заработки, значит, приехала? Лицензии нет, конечно. Вот сейчас и заработаешь. В лучшем случае административку с запретом на въезд. Лет на пять. А если еще и налоги не платила, а налоги ты точно не платила, тут к шаману не ходи, – то и на полновесный срок по уголовке потянет. Вылезай, давай! – приказал он.

– Вещи хоть можно взять? – спросила Вероника. – У меня в спальнике сумка с одеждой.

– Вещи взять можно, – разрешил гвардеец.

Вероника соскользнула с сиденья в проход и скрылась в жилом отсеке кабины.

Зотагин с облегчением выдохнул. Пронесло. Дальнейшая судьба Вероники его не интересовала. Сама виновата, пусть сама и выкручивается. Хотелось только одного: чтобы она поскорее убралась из кабины. Сейчас он всей душой был на стороне гвардейцев.

Послышался звук мотора. Со стороны Заманихи подъехала еще одна машина. Повинуясь копам, она остановилась позади «Питера».

– Пойду, досмотрю, – сказал державник, что проверял документы Зотагина. – Справишься без меня, Вепрь?

– Издеваешься? – обиделся тот. – Чтобы я, да с бабой не справился?

– Ладно, не кипишуй! Пошутил я!

Гвардеец направился к только что остановленной машине. Зотагин услышал, как за его спиной вжикнула молния сумки. Вероника не появлялась.

– Скоро ты там? – нетерпеливо поторопил её Вепрь.

– Иду! – отозвалась Вероника. – Уже иду!

Что произошло потом, Зотагин запомнил плохо. Единственное, что врезалось в память, – это круглые от удивления глаза Вепря, в которых читалась обреченность. Он даже не попытался поднять автомат. Понимал, что не успеет.

Пистолет в руке Вероники сухо треснул, и гвардеец исчез из проёма дверцы. В кабине резко запахло порохом.

– Заводи! – ствол с навёрнутым глушителем больно уперся под ребро Зотагина. – Или выметайся! Сама поведу! Ну! – деловито-спокойным голосом приказала Вероника. Словно всю жизнь вот так в упор стреляла в людей.

Зотагин послушно повернул ключ зажигания. И только потом, когда уже было поздно, сообразил, что выпрыгни он тогда из кабины, всё пошло бы по-другому, но в тот момент Зотагин вообще перестал что-либо соображать.

Полицейские бросились наперерез тронувшемуся тягачу, но Вероника несколькими выстрелами заставила их скатиться за обочину. Живыми или нет, Зотагин не знал. Просто увидел, что полицейских не стало, а ствол пистолета сразу вернулся ему под ребро.

Едва тягач набрал скорость, Вероника резко крутанула руль вправо. Зотагин не был готов к этому и не успел среагировать. Удар получился сильным. Кенгурятник «Питера» бросил полицейскую машину на броневик державников, отчего тот нехотя сполз в кювет.

– Совсем сбесилась! – крикнул Зотагин, выруливая, чтобы не улететь с обочины вслед за ними.

В зеркале заднего вида он успел заметить, как оставшийся гвардеец срывает с плеча автомат. Выстрелов он не расслышал. Только увидел, как с пассажирской стороны разлетелось зеркало. Зотагин со страха вдавил педаль газа до пола. Двигатель протестующе взвыл, но скорость заметно увеличилась.

– Так и продолжай, – кивнула Вероника. – Иначе вылетишь из кабины. На полном ходу. Дважды повторять не буду. GPS-трекер выключи.

– С какой стати? – возразил Зотагин. – Пистолет-то убери! Пальнешь ещё сдуру!

– Выключи трекер , я сказала!

– И не подумаю! – огрызнулся Зотагин. – Лицензии лишат!

Он уже начал приходить в себя. Требование Вероники отключить GPS-трекер испугало его даже больше упёртого в бок пистолета. Отключение трекера считалось тяжким правонарушением. Благодаря его сигналу отслеживалось передвижение всех машин различными дорожными службами, полицией и, что немаловажно для Зотагина, владельцами перевозимого груза. Отключи он сейчас этот прибор – тут же заработает огромный штраф или вообще станет безработным.

– Обязательно лишат, – подтвердила Вероника, сама вырвала из держателя перед лобовым стеклом пластиковую коробочку GPS-трекера с видеорегистратором и вышвырнула её в открытое окно.

– Ты что творишь? – протестующе заорал Зотагин.

– Телефон! – потребовала у него Вероника, угрожающе шевельнув стволом.

– Совсем с катушек слетела! – Зотагин достал из кармана телефон и отдал Веронике.

Телефон тоже вылетел за окно.

Возмущаться было бесполезно. Зотагин замолчал, сцепив зубы. Чтобы хоть немного успокоиться, сосредоточился на дороге. Раньше это всегда помогало.

Бомбилу они нагнали за поворотом. Его белый «Интернешнл» тянул фуру с надписью «Транссибирские перевозки». Зотагин коротко просигналил, сбавил скорость и пристроился ему в хвост.

– Это Бомбила, – ответил Зотагин на вопросительный взгляд Вероники. – Тоже в Хордогой идёт.

– Забудь про Хордогой. Через полтора километра развилка. Уйдёшь вправо. – приказала та. – Чёрт, зеркало высадили! – она высунула голову в окно и посмотрела назад. – С твоей стороны ничего не видно?

– Пусто, – Зотагин бросил взгляд на зеркало заднего вида.

– Это хорошо, – кивнула Вероника. – Если сразу не погнались, то пока ещё соберутся… Успеем, – решила она.

Зотагин хотел спросить, что они должны успеть, но тут ожила рация.

– Вижу тебя, Лешак! – радостно сообщил Бомбила. – Как смотришь, чтобы перекусить через пару часиков в «Рыбке Джо» у братьев Зайцманов? Я просто подсел на их суши! Никогда мимо не проеду! Быстро расплевался с копами? Сильно придирались?

– Нет, – не вдаваясь в подробности, покосился на свою спутницу Зотагин. – Не очень.

Вероника одобрительно кивнула.

Он и не заметил, как быстро пробежало время. Вроде бы недавно выехали из Заманихи, а уже почти полдень. Ветер разогнал громоздившиеся утром облака. Небо сияло чистой синевой. Солнце бликами играло на хромированных деталях тягача. Слева на горизонте четко обозначились поросшие лесом сопки. Справа тянулось вдаль очередное кочкастое болото. Но это, как внезапно с болью понял Зотагин, был уже чужой мир. Чужие сопки, чужой лес, чужое болото. Ему теперь здесь нет места. Из-за сидящей рядом дуры с пистолетом он стал изгоем, на которого уже наверняка объявлена охота. О том, что будет, когда его поймают, Зотагину думать не хотелось.

Глава 6

6.

– Наконец-то! Мы тут тебя совсем заждались! – сказал широкоплечий, похожий на гнома-переростка мужичок.

– С прошлой ночи сидим, ёжики колючие! —подтвердил его спутник. Этот был худым и длинным.

Оба неожиданно появились из густой травы и направились к тягачу, едва Зотагин заглушил мотор, и Вероника спрыгнула из кабины на землю. Одеты в цифровой камуфляж. В руках короткоствольные автоматы с изогнутыми магазинами и складными прикладами.

– Неразлучники? – увидев их, опешила Вероника. – Вы откуда взялись? И как узнали…

– Что тебя здесь встречать должны? Так ты сама сказала. Буетуру, – ответил длинный.

– Ничего я Буетуру не говорила! – возразила Вероника.

– Как же не говорила, ёжики колючие? А кто у него спрашивал, далеко ли от Староверова до базы? – напомнил длинный – Ведь спрашивала?

– Спрашивала. И что?

– Если бы не Буетур, хлопнули бы тебя здесь. И всё, – бросил гном-переросток. – Хорошо он об этом вспомнил, когда Глеб приказал тебя срочно разыскать. И вертушку за тобой прислал. Львович всех в ружьё поднял. С позавчерашнего дня тебя ищем. Везде, где ты бывать любишь.

– Неправда! – Вероника оглянулась на Зотагина, словно ища у него поддержки. – С какой стати им меня это… – она запнулась, стараясь подобрать подходящее слово.

– Правда. Они сами нам признались, – ответил длинный. – Оба-двое. У них даже твоя фотка была. Чтобы без ошибки, значит, ёжики колючие. После всего, что натворили, вы живые им только в тягость. Так и сказали.

– Врёте! – опять не поверила Вероника.

– Какая нам корысть тебе врать? – сплюнул в траву широкоплечий – Мы с Буетуром тебе жизнь спасли. Цени!

– Эт¢ точно, ёжики колючие! – длинный закинул автомат за спину.

– Всё равно не верю! Пусть лично мне скажут! Сами! – потребовала Вероника у гнома-переростка. – Где они?

– Тебе лучше не знать, – ушёл тот от ответа.

– А это кто с тобой? – спросил длинный, кивнув в сторону Зотагина.

Зотагин тем временем вылез из кабины и, прислушиваясь к их разговору, осматривал правую сторону «Питера», куда пришёлся удар. Если бы не кенгурятник, вряд ли после такого удара они вообще куда уехали. Стальные трубы кенгурятника просто уложило на крыло. Пластик треснул до самой боковины капота. Фара не просто разбилась, а вылетела из гнезда вместе с отражателем. Можно, конечно, крыло на стяжки посадить, а если трещина дальше пойдёт? Нет, по-хорошему капот целиком менять придётся. С кенгурятником всё понятно: заново варить и хромировать. Заодно на его крепёж к раме надо взглянуть. Плохо, если и там непорядок. Ещё и разбитое зеркало вдобавок… Короче, сплошные расходы.

– Он… – Вероника понизила голос.

Зотагин насторожился. Опёрся спиной на перекошенный кенгурятник и прислушался, глядя на совещавшуюся троицу. Очень уж хотелось узнать, что она рассказывает про него длинному и похожему на гнома. Но ничего не слышал, как ни напрягал слух. Вероника что-то рассказывала, иногда взмахивая руками. Длинный кивал, поглаживая небритый подбородок Широкоплечий слушал молча, расслабленно положив руки на висевший спереди автомат.

– Да-а-а… Проблема, – наконец громко произнёс длинный, глядя на Зотагина. – И что нам теперь с ним делать, ёжики колючие?

Вероника пожала плечами. Вам, дескать, решать. Как решите, так и будет. Лично ей всё равно.

Зато Зотагину было не всё равно! Колючие там у длинного ёжики или без колючек, но его такой поворот не устраивал. Он – проблема? С какой-такой стати? Это надо ещё посмотреть, кто кому стал проблемой! На его взгляд самой большой проблемой была сама Вероника. И для него и, как Зотагин понял из предыдущего разговора, для них тоже. Как они решают свои проблемы он тоже понял. Ясно ведь как день, что настоящие её встречающие сейчас отдыхают где-то поблизости. Есть основания предполагать, что и он к ним вскоре присоединится. Странно, но страха Зотагин сейчас не чувствовал. Не то чтобы совсем не боялся – боялся, конечно. Просто накатившая злость задавила страх. Злость прежде всего на себя. Знать бы наперёд, проехал бы тогда мимо! Несчастненькой она прикинулась! Артистка, мать её! А он, дурак-дураком, повёлся! Пожалел! Идиот!

Теперь-то Зотагин знал, кто Вероника на самом деле. Ещё там, на дороге, догадался. Не сразу, конечно. Но пазл сложился быстро. Да и сама Вероника не скрывала. После того, как убила державника. Вначале Зотагин подумал, что она стреляла в него по дурости из-за страха перед тюрьмой. Ведь тот обещал посадить её надолго. За неуплату налогов.

– Шутишь? – удивилась Вероника. – Проблема с налогами решается быстро. Деньгами. А он чересчур дотошным оказался. На свою голову… – попеняла она убитому.

– Дотошным? – переспросил Зотагин.

– Дотошным, – подтвердила Вероника. – Копни они глубже…

– А там есть что-то глубже?

– Есть. Карга.

– Карга, значит… – почему-то не удивился её признанию Зотагин. —Так ты из тех троих, что с зениткой по тайге носились?

– Откуда знаешь, что нас трое было? – насторожилась Вероника.

– Егорыч сказал, – ответил Зотагин. – Наследили вы там. Носились как угорелые. Стадо кабанов позавидует.

– И ничего мы не носились, —обиженно возразила она. – Отработали по целям и спокойно уехали.

Зотагин покосился на Веронику. На её лице и впрямь читалась обида. У той, что тогда и только что хладнокровно стреляла в людей! Отработала, как она сказала, по целям. Что надо иметь в мозгах, чтобы вот так спокойно заявлять об этом? Тем более ей, почти девчонке? Но имеет ведь что-то! Теперь-то он не сомневался: она и его могла пристрелить, как обещала. Походя. Как застрелила того гвардейца. Но удивительнее другое. То, что он сейчас спокойно обсуждает с ней это. Ну, почти спокойно. Будто так и надо. Зотагин тряхнул головой.

– Развилка, – сказала Вероника.

– Что?

– Поворот, говорю, не пропусти. Видишь? – кивнула она вперёд.

Пистолет Вероника убрала от рёбер Зотагина. Сейчас оружие лежало у неё на коленях, но ствол по-прежнему был направлен в его сторону. Хорошо хоть, палец с курка сняла. Даже расслабилась, откинувшись на спинку сиденья.

Если бы Вероника его не предупредила, Зотагин наверняка пропустил бы этот поворот. Собственно, никакой развилки тут и в помине не было. Была заросшая кустарником и подлеском старая просека с пологим размытым дождями и временем съездом с тракта. Просека с поворотом уходила в глубь леса и сразу терялась среди деревьев. Зотагин, притормозив, свернул с трассы. Тягач вломился в кусты лапчатки, брызнул из-под колёс грязью, скрытой разлапистыми листьями папоротника бочажины и, переваливаясь на неровностях, углубился в лес. Внутри фуры что-то погромыхивало, да и сама она неприятно скрежетала креплением в металлическом захвате седла. Зотагину вспомнилась та давняя просека, где он куковал несколько дней ожидая помощи.

– Можем сесть, – честно предупредил он. – «Петруха» таких дорог не любит.

– Всего-то семь километров осталось, – успокоила его Вероника.

– Может пешком дотопаешь? – предложил Зотагин. – А я на трассу вернусь.

– Ты куда делся, Лешак? Я тебя не вижу! – внезапно ожила радиостанция голосом Бомбилы. – Радио слушаешь? Там по новостям передают, будто державника убили и копов ранили. Возле Заманихи, где мы недавно были! Представляешь? … Ну ни хрена себе… – через секунду изумился он. – Тут о твоей машине говорят! Перехват на тебя объявили, Лешак! Так это ты их там, возле Заманихи что ли?.. Охренеть! Ты куда делся-то?

– Хочешь вернуться на трассу? – съязвила Вероника.

– Да пошла ты! – огрызнулся Зотагин, выключая рацию.

– Верное решение. – одобрила та. – Как думаешь, не сдаст он нас полиции?

– Бомбила? Вряд ли, – мотнул головой Зотагин. – Иначе свои заклюют. Шоферня. Не любим мы этого. Скажи лучше, зачем вам надо было того американца убивать?

– Я уже пыталась объяснить. Прасковье Яковлевне, – усмехнулась Вероника. – Только она и слушать меня не стала. Вместо этого лекцию прочла. Об исторических корнях терроризма. Про корни абсолютно с ней согласна, только время сейчас другое. Корни хоть и прежние, да ростки от них идут новые.

– Ты мне лекцию здесь не устраивай. Лучше скажи, зеброид тут причём?

Тягач тряхнуло и повело вправо на упавшей лесине. Зотагин крутанул руль влево. «Петруха» тяжело перевалил через ствол упавшего дерева передними колёсами и, буксанув задними, перетащил через него фуру. Седло при этом опять подозрительно заскрипело. Зотагин высунулся из окна кабины, посмотреть, всё ли там в порядке и потому не расслышал, что в это время говорила Вероника.

– …был куратором! Опыты над детьми, представляешь?! – возмущённо закончила она.

– Какие опыты?

– Ты вообще-то меня слышишь? Я ведь только что сказала! Чипирование, позволяющее детям напрямую, без всяких гаджетов, быть подключенными к Сети! А Маккиндер это курировал.

– И что? Они и так в Сети постоянно сидят. По себе знаю. Тоже из неё по молодости не вылезал.

Зотагин притормозил, прикидывая, пройдёт тягач через заросли кустарника впереди или нет. Решил, что пройдёт и переключился на пониженную передачу.

– Опять не понял, – вздохнула Вероника.

– Ты говори, говори. Я слушаю.

«Петруха» с треском продрался сквозь кусты.

– Этот чип нельзя отключить, – сказала Вероника. – От него вообще нельзя избавиться. Зато с его помощью можно управлять человеком. Промыть мозги настолько, что он станет послушным рабом, считая себя при этом абсолютно свободным. Идеальное рабство. Ведь хороший раб – это тот, кто себя рабом не считает. И эти дети – только начало. Предтечи нового рабовладельческого строя. Но самое страшное даже не это, – продолжила она. – Страшно, что родители этих детей не возмутились! А некоторые даже устроили скандал из-за того, что их чад забраковали. Ведь за участие в опыте предлагалась кругленькая сумма.

– Ой, как страшно! – скрипнул зубами Зотагин. – И вы, значит, сообразили на троих, что его надо убить. Американца этого. Теперь, значит, порядок! Теперь эти опыты конечно же сразу прекратят. Испугаются после Карги. До усрачки. И никаких рабовладельцев не будет! – со злой иронией высказал он.

– Совсем идиот, да? – тоже разозлилась Вероника. – И нас за таких же идиотов считаешь? Конечно, не прекратят! Мы на это и не рассчитывали. Знали, что кого-то другого куратором назначат. Уже назначили, наверное. Но мы им дали понять, что от своего не отступимся, будем бороться! И зря ты иронизируешь. Не мы это решили! Мы всего лишь исполнители. А ты дурак, если не понимаешь, как это серьёзно и не видишь последствий!

– Исполнители, значит, – хмыкнул Зотагин. – Ну– ну… На деле же козлы отпущения. И я дураком вместе с вами. Права тётя Пана, как ни крути.

До заброшенного Староверова они добрались после полудня. Дворы по обыкновению располагались здесь вольготно, чтобы места на хозяйство каждому с лихвой хватало. Сейчас, конечно, ни о каком хозяйстве речи не шло. Тут и там из разросшихся кустов бузины и сирени выглядывали покосившиеся избы, провожая тягач пустотой выбитых окон. Сени изб давно рассыпались и лежали рядом либо грудой прогнивших досок, либо в беспорядке наваливались на сруб. Перекошенные стропила не держали проваленных крыш. Лишь печные трубы стойко сопротивлялись разрухе. И одичавшие яблони. На их ветвях ещё висели тронутые гнилью яблоки.

Улица, как и всё здесь заросла травой. «Питер», раздвигая кенгурятником высокие стебли, словно плыл по жёлто-зеленому морю. Подрулил к густому вишеннику. Под колёсами хрустнули доски завалившегося забора. Зотагин остановился и заглушил мотор.

Они вылезли из кабины. Воздух был по-осеннему прохладным. Пахло грибами и прелой листвой. В кустах громко гомонили воробьи. И здесь их ждали. Вернее, ждали Веронику. Он оказался проблемой. А как решает его попутчица проблемы, Зотагин на себе испытал. Эти, судя по виду, тоже особо церемониться ни с кем не привыкли. Поэтому смотрел на мужчин насторожённо.

– Зовут-то тебя как, проблема? – участливо спросил крепыш.

– Александром его зовут, – ответила Вероника. – Зотагиным.

– Павел, – протянул руку крепыш. – Дзьонь.

Черты круглого загорелого лица и узкий разрез чёрных внимательных глаз выдавали в нём коренного жителя этих мест. На вид ему было далеко за сорок.

– А меня Жиртуевым кличут. Тихоном, – сказал длинный, тоже протягивая ладонь.

Судя по виду, они с крепышом были одного возраста. Или почти одного. Разница в глаза не бросалась.

Зотагин пожал и его руку. Ладонь была сухой, рукопожатие крепким. Тихон улыбался, но взгляд его бледно-голубых глаз оставался холодным, изучающим.

– Что теперь делать собираешься? – спросил он. —Попал ведь как кур в ощип, ёжики колючие.

– Попробую как-нибудь выкрутиться, – ответил Зотагин.

– Как-нибудь, это как? – поинтересовался Тихон.

– Скажу, что она меня заставила. Убить грозилась. Разве не так? – спросил Зотагин у Вероники.

– Так, – подтвердила та.

– Даже если и так, вряд ли тебе поверят, – рассудительно сказал Дзьонь. – Никаких доказательств, что заставили силой, у тебя нет. Тебя легче считать сообщником, чем потерпевшим. Хотя им выгоден любой вариант. Сам ты террорист или жертва террористов, тут уж как они решат, так и будет. И от адвоката многое зависит. Деньги-то на него есть?

– Наскребу, – буркнул Зотагин. – Попытаюсь наскрести.

– Наскребёт он! – передразнил Зотагина Тихон. – Ты хоть представляешь, сколько на нормального адвоката денег наскрести надо, ёжики колючие? Хотя, кто знает, может ты и впрямь миллиардами ворочаешь. Вроде её мужа, – кивнул он в сторону Вероники.