Текст книги "Покорение Сибири (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5.

Новосибирск. Расследование.

Кощеев и ещё пара охранников, которые приехали с ним из Тюмени, сидели в юрте старейшины местного племени. Напротив них расположились сам старейшина со своим старшим сыном и шаман. Тарлав – сын главы племени, довольно хорошо говорил по-русски и выполнял обязанности переводчика. Прежде, чем мужчины приступили к серьёзному разговору, Игнат, по инструкции, полученной от Агеева, подарил старейшине меховую шапку из чернобурки, сыну саблю, а шаману большой красочный бубен со встроенными медными бубенчиками. Гостей в свою очередь накормили варёной лосятиной с овсяной кашей и пшеничными лепёшками. В качестве напитка подали айран. После того, как все насытились, и Игнат поблагодарил старейшину за угощение, начался серьёзный разговор.

– Что привело тебя ко мне? – перевёл Тарлав слова своего отца.

– Я хотел бы узнать у тебя, уважаемый Кызлан, от чего погибли мои люди? – ответил Игнат.

– Ты говоришь о тех юношах, которые ходили в крепость наших предков?

Лицо старейшины было спокойным и невозмутимым. Шаман тоже сидел и безучастно смотрел на гостей с таким видом, как будто его здесь нет. И только Тарлав немного волновался, переводя слова своего отца.

– Да, – Игнат кивнул головой.

– Отец говорит, – выслушав ответ, перевёл Тарлав, – что их души забрали к себе наши предки, покой которых они нарушили...

– А как их тела оказались возле дома, в котором они жили? – снова задал вопрос Кощеев.

Если бы не инструкции Агеева, он бы взял этого старейшину с шаманом заодно и допросил бы обоих хорошенько. Но Марсель категорически запретил ему ссориться с местным населением. Да и не верил Игнат в потусторонние силы, даже не смотря на пережитый им перенос во времени. В природу со всякими её катаклизмами – верил, даже в Бога верил. Именно – в Бога, а не разнообразным попам с их религиозным словоблудием, а вот в потусторонние силы – не верил.

– Тела принесли наши люди, которые охраняют крепость предков, – перевёл Тарлав, – они обнаружили их мёртвыми и принесли к дому, в котором они проживали.

– А почему они их так странно около дома положили? – удивился ответу Игнат.

– Чтобы новое солнце увидело тех, кому предстоит уйти навсегда под землю.

Так и крутился у Игната на языке вопрос: «И за каким хреном это солнцу нужно?», но он усилием воли заставил себя промолчать. «Души – предки забрали, восход – трупы разглядывает... – продолжал размышлять Игнат».

– А если я так же лягу с утра, как лежали они? – задал он вопрос после своих раздумий.

Невозмутимые до этого старейшина и шаман засмеялись сразу же, как только Тарлав перевёл его слова.

– Ты хочешь обмануть солнце? – перевёл Тарлав слова шамана.

«Ага, мечтаю, прям! – подумал про себя Игнат». То, что солнцу всё равно – живой человек или мёртвый, Кощеев тоже не стал озвучивать. Его мучил другой вопрос: «От чего умерли два здоровых и тренированных парня?».

– Я хочу увидеть то место, где твои люди нашли моих воинов мёртвыми.

Старейшина, выслушав сына, кивнул и что-то сказал ему.

– Я провожу вас к тому месту, – ответил Тарлав.

Глава 6.

Тюмень. Итоги новосибирского расследования.

Июньский вечер не спешил заканчиваться, радуя людей красочным лилово-розовым закатом, который заполнил собою половину неба над Тюменью. Марсель и Игнат расположились на одном из балконов в особняке Агеева и наблюдали эту чудную картину, попивая брусничную наливку, которую делали на их ферме. Повод выпить был. В Новосибирской крепости Кощеев нашёл древние сокровища.

– Не знаю, Марсель, с чем это было связано, – рассказывал о своей поездке Игнат, – но по ночам в некоторых катакомбах старой крепости выделялся газ, а днём всё было нормально. Только парни наши про это не знали. Так вот, непонятно как, но они разнюхали про спрятанные там ценности. Были практически рядом с ними... Да... Короче, оба задохнулись.

– А ты как о газе догадался? – сделав глоток их бокала, спросил Агеев.

– Ну, во-первых: была у меня какая-то внутренняя уверенность, что татары не причастны к их гибели. Не могу объяснить почему.

– И когда такая уверенность появилась?

– После разговора со старейшиной. Вели они себя так, будто сочувствовали нашему горю, хотя явно этого и не демонстрировали. Опять же – ничего не скрывали. Вины я за ними не чувствовал.

– Понятно. Так что там с газом?

– Так вот, думаю, если татары не виноваты, значит это кто-то другой. Решил понаблюдать за этими катакомбами ночью. Пришли мы вечером на место гибели наших парней, взяв с собой пару собачек, и затаились. Часа через два собаки себя беспокойно вести начали, а потом одна ка-ак сорвётся, и – вон из катакомб! Другая следом за ней! Я собачкам верю и сам за ними... И только на улице почувствовал себя хреновенько. Двое парней, что были со мной – тоже. А те, которые оставались на улице, чувствовали себя вполне отлично. Тут и дошло до меня, что надышались мы чем-то, тем более лампы керосиновые жгли, сам понимаешь – углекислый газ. Голова потом полночи болела.

– А почему ты решил, что только по ночам газ откуда-то выходит? – спросил удивлённый Марсель и налил в опустевшие бокалы наливку.

– Потому что днём мы находились там долго и факелы жгли, и было всё нормально.

– Не знаю, Игнат, так ли это, но были похожие случаи, слышал я о таком, – после некоторого раздумья, сказал Агеев.

– И что это за случаи? – Кощеев с большим интересом поглядел на Марселя.

– Луна... Не только приливы и отливы из-за неё, но и земная поверхность тоже слегка сходит с места. Возможно, где-то под катакомбами есть газ, а ночью из-за влияния луны открывается щель, откуда он выходит. Но это чисто моё предположение.

– Понятно... – задумался Кощеев.

– А сокровища как нашли? – Марсель внимательно посмотрел на Игната.

– Да, – встрепенулся рассказчик, – после того, как на тот свет чуть не отправились, спасибо нашим собачкам, стал я думать, а чего тут парни искали? Осмотрел внимательно всё кругом, стены простучал и понял – за тупиком скрывается ещё одно помещение. Сначала взорвать хотел, но побоялся, что всё вообще на хрен обрушится и завалит проход. Решил долбить.

– А татары как на это отреагировали, они же вроде как охраняли эту крепость?

– Их люди с раннего утра приходили. Территорию всю обойдут и уходят, и перед закатом так же. Днём всё было спокойно. Короче, принесли мы инструменты и часа за три дыру пробили. Сантиметров пятьдесят толщина стены была. Потом ещё пару часов ушло на то, чтобы лаз сделать проходимым для человеческого тела. Затем я приказал весь мусор убрать, а дыру замаскировать. Сами рядом до вечера остались сидеть. Татары пришли, спросили, зачем мы тут сидим, я ответил, что с душами погибших общаемся. Они головами покивали и ушли, ну, и мы следом не спеша. Оставили, конечно, парочку ребят недалеко от катакомб, чтобы ночью следили. На другое утро парни доложили, что всё нормально, охрана крепости уже была и ничего не заметила. Мы лаз от маскировки освободили, и я в него пролез, остальным приказал меня ждать. В этой комнате ничего не было, и напоминала она больше предбанник. Слева, метрах в пяти от лаза, была добротная такая дверь, пришлось помучиться, пока её открыл, «прикипела» к дверной раме. Вот за этой дверью все богатства и хранились. Оружие старое, что-то типа арсенала, да сундуки с драгоценностями. Три дня мы потихоньку всё в наш дом перетаскивали, трое суток вели наблюдение, чтобы татары не обнаружили чего...

– Говорили, что с душами общаетесь? – усмехнулся Агеев.

– Ага, говорили. А когда мы всё оттуда вынесли, я подумал, что дыру могут обнаружить, тем более и так на нас уже косо смотрели, и решил – нужен взрыв, но такой, который бы объяснил татарам наше долгое присутствие там.

– И что же ты придумал? – улыбнулся Марсель, зная, что Кощеев ещё тот шутник.

– Короче, решил я, а почему бы мне солнце не развести, как последнего фраера...

– Развести солнце??? – изумился Агеев.

– Ага! – улыбка озарила довольное лицо Игната, и он рассказал Марселю о своих переговорах со старейшиной.

– Значит, огорчился, что тебя посчитали глупее солнца? – улыбка не сходила с лица Агеева.

– Ага, не было моему огорчению предела, ну, и я пошёл по беспределу... И вот, прикинь, собралась с утра возле моего дома чуть ли не вся татарская деревня во главе с шаманом и старейшиной. Вышел я на улицу, лёг ножками на восход, закрыл глазки, ручки в стороны раскинул... А две девушки из француженок начали рядом рыдать и причитать. А народ стоит, ждёт, что же случится... И тут – взрыв! Динамита мы в крепости заложили не хило... Татары в панике кто куда! А я встал, отряхнулся, посмотрел вокруг... Возле дома только шаман раком стоит, упёршись в землю головой, как страус и закрывает её руками, да старейшина весь бледный. Сын его тоже тут, не трус оказался. Я и говорю ему: «Передай отцу, за то, что ваши предки взяли души моих людей, солнце разрушило их дом».

– И что? – Агеев убрал бокал в сторону и подался вперёд.

– Что, что... Местный батюшка мне бутылку должен! Сынок старейшины первым крещение принял, а вслед за ним и другие татары потянулись...

– А шаман со старейшиной?

– Старые они, куда им креститься? А меня теперь там называют «Кояш Алдау».

– Смотри-ка, к Кощееву – очень даже близко! – пошутил Марсель, – а как переводится?

– То ли – хитрее солнца, то ли – обмануть солнце...

– Понятно. Кто про сокровища знает? – Агеев снова стал серьёзным.

– Десять человек охраны и оба безопасника. Но безопасники остались в Новосибирске за заводами следить, тем более – парни надёжные. Охрана вся со мной приехала. Тоже вроде не дурачки, каждый предупреждён персонально, что может быть за длинный язык. Конечно, всем премию выделил солидную.

– Хорошо. А пушечки значит, напрасно брал?

– И – да, и – нет.

– ???

– Не пригодились – да, но оставил их в Новосибирске. Бывает, ватажки разные хулиганят поблизости. Аборигенов там всяких хватает, объединяются некоторые меж собой и разбойничают. Пушечки хороший аргумент против них. Из татар, французов и наших переселенцев отобрал сотню молодых и крепких пацанов, как ты учил. Вот из них полицейских и солдат будут воспитывать, благо там есть кому.

– Ясно.

Уже заметно потемнело. Подул прохладный ветерок и мужчины, покинув балкон, зашли в кабинет к Агееву. Не успели они рассесться по креслам, чтобы продолжить свой разговор, как в дверь кабинета постучали.

– Войдите! – разрешил Агеев.

– Ваше Сиятельство, – в комнату вошёл Митрофан, – там ищут купца первой гильдии Кощеева.

– Кто и зачем? – спросил слегка удивлённый Марсель.

– Говорят, что его жена рожает...

– Как рожает? – растерялся Игнат.

– Известно как, – усмехнулся Митрофан.

– Марсель Каримович, всё, я побёг, – очнулся от растерянности Игнат, и быстро направился в сторону двери

.

– Давай, беги, – улыбнулся в спину Кощееву Агеев.

Глава 7.

Париж.

19 июня 1789 года в тот самый момент, когда английский баронет готовился произвести свой выстрел, чтобы отомстить за смерть своей дочери, маркиз де Ла Файет получил записку.

– От кого записка, Жером? – спросил он своего слугу.

– Не знаю, Ваша милость. Но мужчина сказал, что это очень срочно! – про то, что неизвестный дал ему два ливра слуга умолчал.

– Хорошо, ступай, – ответил маркиз и развернул записку.

Записка гласила, что в Великобритании многие недовольные теми политическими преобразованиями, что происходят во Франции, которая стремится подражать США. Особо подчёркивалось, что французский король принял решение во всём поддержать постановления, принятые Генеральными штатами от 17 июня 1789 года, поэтому существует опасность для жизни монарха, особенно со стороны приближённых к нему дворян, которые тесно сотрудничают с англичанами и не хотят новый преобразований в стране.

Будущий глава Национальной гвардии Франции не знал, как реагировать на эту записку. Он понимал, что многие против преобразований, потому что никто не хочет терять своих привилегий и доходов, но Ла Файет так же чётко осознавал, что если ничего не менять, то в стране скоро начнутся события, которые могут обернуться широкомасштабной гражданской войной. Как патриот своей страны, он не мог этого допустить. Да, маркиз был ярым сторонником преобразований. Тем более, как активный участник борьбы за независимость американских колоний против Англии, он полностью поддерживал идеи, которые были провозглашены в США, а также Конституцию принятую там в 1787 году.

От размышлений по поводу полученной записки его отвлёк слуга, который торопливо вошёл к нему в кабинет.

– Ваша милость, наш король убит...

* * *

Новость об убийстве короля разнеслась по Парижу и Версалю довольно быстро. Так же быстро узнали, что к убийству причастны англичане. Горожане, эмоционально подогреваемые активистами, заполнили улицы обоих городов и требовали отмщения. Полиция и войска были к этому совершенно не готовы. Начались беспорядки. К простым гражданам с удовольствием присоединились различные криминальные элементы, желающие под общий шум и негодование, провернуть свои тёмные делишки. Дома, лавки, магазины и банки, принадлежавшие англичанам (да только ли англичанам?), подверглись разграблению. Некоторые дома были подожжены, начались пожары. У многих погромщиков обнаружилось оружие, которое они легко пускали в ход. Были вскрыты винные погреба, и опьянённая толпа бесчинствовала до самого утра. И её никто не в силах был остановить. А кто пытался, оказались смяты или убиты.

Королевский двор находился в Версале. Королева Мария-Антуанетта была абсолютно подавлена свалившимся на неё горем и безучастна ко всем событиям. Совсем недавно умер её старший сын, а теперь и муж... Среди придворных началась борьба за то, чтобы стать регентом при четырёхлетнем Людовике XVII.

Не смотря на смерть короля, на другой день в Версале снова собрались Генеральные штаты. Там собравшиеся узнали все подробности убийства их монарха, а также о произошедших этой ночью событиях. Маркиз де Ла Файет выступил с яростной критикой беспорядков и их недопустимости, а так как малолетний Людовик XVII в силу своего возраста не в состоянии управлять страной, то он выдвинул идею провозгласить Генеральные штаты главным государственным органом управления. Идея была поддержана единогласно. В связи с беспорядками в городах, объявили об организации Национальной гвардии, главой которой избрали маркиза де Ла Файета. Кроме организации Национальной гвардии было принято решение о выработке Конституции. Но больше всего говорили о вероломстве англичан... Национальное собрание объявило Великобритании войну.

По сути, в стране была объявлена Конституционная монархия, и сил, способных противиться этому, не оказалось. Благодаря влиянию маркиза де Ла Файета и его сторонников, во Франции приняли американскую версию Конституции с некоторыми добавлениями и исправлениями. История шла уже по-другому.

В результате событий во Франции, из Парижа и Версаля агентам корпорации «Приют» удалось вывезти по Сене в Атлантический океан и переправить в Америку на свои плантации в штат Джорджия двадцать миллионов ливров. Там планировалось построить банк. Кроме банка, нужна была частная охранная школа, которую хотели открыть рядом с морской, где корпорация уже готовила для себя моряков.

Глава 8.

Франкфурт.

В те дни, когда по Сене в сторону Атлантического океана уплывали одни миллионы ливров, параллельно с ними по Рейну плыли другие пятьдесят миллионов талеров. Эти деньги шли в Россию. Но как, кто и откуда взял столь крупную сумму и смог её вывезти? Люди корпорации «Приют» давно наблюдали за тихим немецким городом Франкфурт, в котором скромно жил и упорно трудился Майер Амшель Ротшильд. Этот трудяга, используя состояние Гессенского ландграфа Вильгельма IX, удачно наживался на всевозможных спекуляциях. Сам же ландграф зарабатывал себе на жизнь тем, что торговал солдатами, которых собирал по всему своему графству, да и не только там. После чего немного их обучал и распродавал за довольно крупные суммы нуждающимся в солдатах монархам. Так как войны на земном шаре практически не прекращались, и солдаты требовались постоянно, то бизнес ландграфа процветал, и жил он довольно припеваючи, радуясь жизни. Но нельзя безнаказанно радоваться жизни, иначе появятся завистники. И таким завистником оказался Агеев. И не важно, что находился он за многие сотни километров от Вильгельма IX, зависть не знает границ.

* * *

– Марсель, зачем тебе это всё? – спрашивал дождливым осенним вечером 1788 года Лапин.

Друзья сидели в ресторане «Космос» в отдельном кабинете, и не спеша обсуждали планы на будущее.

– Помнишь, Иван, ты грохнуть Наполеона хотел? – задумчиво глядя в сторону вместо ответа спросил тюменский городничий.

– Так я шутейно...

– Знаешь, а мне не до шуток.

– Наполеона хочешь грохнуть? – удивился Иван.

– Наоборот – не хочу. Оставим Наполеона в покое.

– А что тогда?

– Помнишь, я тебе рассказывал, что моя мама француженка?

– Ну, и..?

– Знаешь, их короля Людовика XVI всё равно, или казнят, или... Не умереть ему, короче, своей смертью. События слишком серьёзные в Европе назревают, а он в них не вписывается. Но можно сохранить его семью. А из короля предателя, сделать – героя! А так как войны всё равно не избежать, то начать её нужно тогда, когда этого никто не ожидает. Поиметь в результате всех этих событий можно неплохо. Если не мы, так другие это сделают... Знаешь, какие огромные состояния нажили себе всевозможные банкиры во время Наполеоновских войн? А потом при помощи этих денег устраивали по всему миру беспредел...

– Марсель, так ведь и мы с тобой не ангелы. Я ещё в той жизни в людской крови по локоть извозился. И тут преуспел.

– Значит ты против?

– Да ты чё??? Я за любой кипишь, кроме голодовки! А на те деньги, если всё удачно получится, столько всего здесь понастроить можно будет... Мне вон Новосибирск обустраивать нужно. В Мирном и Охотске Императрица разрешила мне... нам, – исправился Лапин, – строить заводы. Казанцев тоже много о чём мечтает, у него куча проектов!

– А я в Тюмени хочу военное училище организовать. А то вечно к нам из Москвы и Петербурга присылают, пора бы своих унтер-офицеров готовить, – добавил вполне серьёзно Агеев.

– Вот – видишь, сколько всего надо! Так что давай, рассказывай, кто в Европе тебе не угодил, кого наказывать будем?

* * *

Тёплый июньский день в немецком городке подходил к концу. К вечеру, со стороны реки, подул прохладный ветерок, который принёс с собой множество облаков. Постепенно облака стали сбиваться в одну большую кучу и к ночи полностью закрыли собой небо над городом, оставив редких любителей посмотреть на ночные звёзды в полном разочаровании.

Еврейское гетто, стоящее особняком от остального города, давно уснуло. Уснула и семья Ротшильдов, кроме их служанки Сары, которая сидела в своей маленькой комнате, расположенной на первом этаже двухэтажного дома недалеко от входной двери. При тусклом свете небольшой свечи девушка сидела на деревянном табурете и ждала того часа, когда придёт её возлюбленный Ганс Шмульке. Уже месяц, как этот симпатичный молодой немец оказывал ей знаки внимания, делая приятные каждой молодой девушке небольшие подарки. Сердечко юной Сары не могло этому противиться... И вот, этой ночью должно состояться их первое тайное свидание.

В назначенное время она услышала негромкий условный стук в дверь. Сердце девушки учащённо забилось. Взяв в руку свечку, Сара, стараясь идти неслышно, подошла к входной двери и аккуратно её открыла. Последнее, что она увидела, это улыбающееся лицо Ганса. Потом девушка потеряла сознание.

Амшель Ротшильд сидел связанным на стуле с кляпом во рту. Напротив него расположился некто, одетый во всё чёрное, а его лицо полностью скрывала вязаная шапочка, имеющая прорези для глаз. Амшель был не просто испуган, он был ошарашен.

– Протри ему лицо влажным платком, пусть придёт в себя, – приказал по-немецки сидящий напротив человек со скрытым лицом.

Второй человек, что стоял за спиной Ротшильда и был одет точно так же, как и говоривший, без слов достал платок, опустил его в кувшин с водой и обильно намочил. Затем он обтёр мокрой материей лицо и шею связанному хозяину дома.

– Ну, что, господин Ротшильд, – обратился к пленнику некто, – теперь вы готовы слушать меня?

Ротшильд часто закивал головой.

– Прежде, чем мы вытащим вам кляп изо рта, уясните следующее... В доме ещё несколько моих людей, которые охраняют вашу жену и детей... – с этими словами говоривший вытащил довольно таки устрашающего вида нож и поскрёб им ноготь большого пальца на левой руке. – Так вот, если я увижу хоть только намёк на то, что вы хотите привлечь чьё-либо постороннее внимание, то всю вашу семью ждёт смерть. И вас, кстати, тоже. Это понятно?

Ротшильд снова часто закивал.

– Вытащи ему кляп, – приказал некто.

Напарник так же безмолвно и послушно выполнил приказ. Пленник немного отдышался и заговорил:

– Я отдам вам все свои деньги, только не трогайте семью...

– Нам, господин Ротшильд, нет дела до ваших денег, – небрежно ответил некто.

– Э-э... Тогда что вы хотите? – другой причины пленник не видел.

– Нас интересует состояние ландграфа, на которого вы работаете. И вы нам поможете его забрать.

– Но как? – изумился Ротшильд, – да меня люди ландграфа сразу...

– Молчите и случайте, – перебил его некто и, дождавшись кивка, продолжил, – вы нам нужны, поэтому в обиду вас никто не даст. Это раз. Во-вторых: мы переправим вас вместе с семьёй в Америку. Нам нужен там человек, который поможет организовать банк и наладит его работу. Мы решили, что вы именно тот человек. Достойную жизнь и охрану вам гарантируем. Если же вы откажитесь или захотите властям сообщить о нас, то, как я уже говорил, вас вместе с семьёй ожидает смерть.

– Откуда я могу знать, что вы меня не обманите? – Ротшильд отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Он быстро понял, что это не уличные грабители. Люди действовали чётко, спокойно и слажено. От них веяло такой непоколебимой уверенностью, что Амшель им сразу поверил. Такие доведут задуманное до конца.

– Значит, вы не хотите с нами сотрудничать, – говоривший слегка приподнялся со стула.

– Нет, я этого не говорил, – быстро ответил Ротшильд, – но вы сами понимаете...

– Вы, видать, плохо меня слушали, – ответил некто, – повторяю, вы нам нужны в Америке, где вас ждёт работа, которая вам и по силам и по душе. Грамотными специалистами мы не разбрасываемся.

– Но кто вы? – хоть что-то попытался узнать о незнакомцах Амшель.

– Господин Ротшильд, не разочаровывайте нас ненужными вопросами. Итак..?

– Я согласен, – смирился пленник.

– Развяжи его, – приказал некто, после чего продолжил, – а теперь слушайте меня внимательно...

Пользуясь доверием ландграфа, Ротшильд сумел переправить на речные суда большую часть его денег. Самому Вильгельму IX в вино был подсыпан медленный яд, а в особняке, где он проживал, устроили пожар, чтобы уничтожить всевозможные документы. И вот, миллионы уплывали, ландграф умирал, замок горел... Зависть?

* * *

В конце сентября 1789 года пятьдесят миллионов талеров благополучно добрались до места назначения. Корабль же, на котором Ротшильд со своей семьёй плыл в Америку, подвергся нападению пиратов. Человек, поставленный для охраны Ротшильдов, понимая, что спастись никак не удастся, поджёг пороховой погреб. В результате этого действия погиб не только купеческий флейт, но и корабль пиратов, который взял судно на абордаж. Второй фрегат флибустьеров вытащил из воды только своих оставшихся в живых товарищей. Людей, спасшихся с купеческого корабля, не было. Корпорация лишилась и хорошего банкира и верного сотрудника. Об этом Агеев узнал только через восемь месяцев, и пришлось срочно искать нового человека, который бы справился с организацией их банка в Америке.