Текст книги "Англии капец! (СИ)"
Автор книги: Александр Устомский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Тюдор, ты хочешь стать королем Уэльса. С такой змеей под боком, как Валуа это было бы трудно, но возможно, – Алексей приподнял кубок с вином, сделал глоток и пропел. – 'О, Пари', славный городок.
Оуэн смотрел на атланта без страха. У этого валлийца были, как говорят амеры, 'стальные яйца'. Еще бы! Оуэн ап Мередитт ап Тюдор – Тюдором он назывался в честь своего деда Тидира ап Горонви. Оуэн был потомок валлийского правителя Рис ап Грифида – Грифон, это было сильно. В свои двадцать пять лет уже зарекомендовал себя как отличный воин, и умный, расчетливый бизнесмен, хозяин. Смел, просто до безумия смел.
Зубриков дал Тюдору время обдумать услышанное, сам с любопытством разглядывая валлийца, и мысленно перечитывал 'досье' на эту фигуру: 'Поступил на службу к Екатерине Валуа после смерти ее мужа, три года назад. Через несколько месяцев они стали любовниками. Катрин женщина страстная, ей простительно. Они были бы отличной парой, но не выйдет в этот раз. Нам такие потомки не нужны. Потомок королей Уэльса, он плюнул на все интриги англичан и начал свою игру. Он женился на вдове Генриха пятого, на бывшей английской королеве. Их внук в иное время стал королем Англии и начал династию Тюдоров, королей Англии. Атлантов это не устраивает. Если такие люди начнут править Англией, там и до Елизавет рукой подать, та еще рыжая, бесстыжая... хотя, она вроде бы не Тюдор, а почему не Тюдор? Казнила она соперницу по фамилии Стюарт, вполне могла быть Тюдорихой – нет уж, не надо нам ловких таких'.
У корнуольцев была забавная поговорка: 'Арасменед гвелвел' – 'С чужой горы видней'. Неужели валлийцы не видели того политического состояния, в котором они оказались после прихода к власти Вильгельма, нового витка в развитии Британии.
Уэльс был со всех сторон окружен врагами: с запада жили ирландцы, буйные, веселые любители переплыть пролив и пограбить. На севере жили шотландцы – тоже знатные любители спуститься с гор и дорваться до чужого добра. На востоке жили англичане – это вообще были пройдохи с вечными интересами слямзить все, что плохо лежит и может пригодиться в английском хозяйстве. А на юге были Девон и Корнуолл. Девон это затаившийся зверек, а Корнуолл сейчас говорил устами атлантов: и атлантам не хотелось тратить силы на валлийцев. А вот взять с них угольком и рудой – было отлчным вариантом. Старик Ворон, оказался мудрейшим дядькой, да какой он старик! Ему всего под шестьдесят лет было. В эти времена – уже почтенный старец, а вся почтенность в том, что пережил пару поколений своих безмозглых и горячих сверстников. С почтенным Кроули они столковались. И номинальная власть Грифида Тюдора их устраивала, но Зубриков честно предупредил валлийца – с Тюдором он намерен разобраться честно, быстро. Для хорошего дела медлительность вредна. Возможно Тюдор и не переживет встречу, скончается от внезапных впечатлений ночью, во сне. 'Жаль, мастер Кроули, очень жаль, что в Уэльсе не осталось недостойных потомков Грифидов. Не нравится мне Оуэн. Горячий, молод, вздорный, сметливый, хозяйственный. Плохой король! Всем мешать будет. При таком трудно спокойно заниматься своим делом. А нам надо делать свои дела. Несколько десятков лет присматриваться друг к другу. Привыкать. Наши внуки могут начать чудить, все нами накопленное пустить в распыл вражды. Нам это зачем?' – прямо смотрел в зеленые внимательные глаза старого валлийца атлант. 'Нам такого не надо!' – согласился с ним местный олигарх, который давно понял важную истину: копи золото, а власть сама придет с ним. И за ним придет власть. Всем хочется добраться до чужого золота! Атланты предложили невиданные перспективы! Им был нужен его каменный уголь! И не в тех скромных запросах, что удовлетворяли английскую и валлийскую знать – топить очаги и камины углем было удобней, но непривычно, находились даже мерзавцы, которые портили торговлю, распуская гадкие слухи о том, что 'дым камня-угля вреден, он портит вкус пищи!' Атланты ничего ему не рассказали о свойствах угля, но сразу признались – им уголь нужен. И когда легат Алекс ему назвал примерные цифры объемов, которые они готовы и менять на олово, и на золото готовы поменять – Джонатан Кроули понял, что он напал на золотую жилу. И судьба Уэльса была решена. Узнав же о политике атлантов по отношению к Девону, старый валлиец расхохотался и одобрительно покивал – мудрое решение, верное решение – война всем даст свое, каждый получает свое – он получит прибыль.
Попивая вино, Зубриков рассматривал герб Тюдоров украшавший куртку Оуэна – пурпуэн. Он никак не мог разобраться и сообразить, что это за три штуковины украшают поле щита: рыцарские шлемы это, или какие-то другие забавные валлийские штучки? Бросив гадать, он поведал о необходимости изменить товарно-денежные отношение соседей. И сразу предупредил:
– Если ты не согласишься стать королем независимого Уэльса – мы тебя подставим, или просто убьем. Сильный ты, опасный. Нам такие не нужны в соседях. Станешь королем – проблем у тебя будет полон день хлопот, это тебе не шерстью торговать и мечом махать. Главное ты узнал: будет тебе и торговля и война. Никому не нужна сильная Англия. Девоншир мы все будем топтать несколько десятилетий: ирландцы, корнуольцы, валлийцы, англичане. Без шотландцев обойдемся, для них работа во Франции припасена. Там Катрин Валуа им найдет, чем заняться, кого прирезать.
И тут Оуэн Тюдор расхохотался. И Зубриков понял, что с этим человеком можно покалякать о делах общих, скорбных, но лучше бы по-быстрому вынести решение о его судьбе. А решения Леша принять не мог. Тюдор ему откровенно был неприятен, но, вот забавный парадокс, от этого он был интересен. В Оуэне удивительным образом сочетались и простота нравов этакого рыжего лохматого дикаря с горы, и хитрый подход современного политика. Никколо Макиавелли еще не родился, но 'государей' уже хватало. Уэльс был небольшим, но почти полностью самодостаточным королевством. В нем было все для процветания: и земли для пахоты, и пастбища для скота, и рудники с богатым запасом ресурсов, и ресурсы важные, ценные – уголь, соль, железо, немного меди, серебра – Уэльс был богат горами. Сноудон, Брехайн, Камбрия были щедры для рачительных хозяев. И морское побережье было к услугам валлийцев. Такому государству атланты хотели предложить короля – не надо таким развивать общественные отношения, пусть живут по старым обычаям, неспешно, но уверенно двигаясь в будущее.
Атланты практически ничем не рисковали. Корнуолл был нищим. Англы довели его народ до глубокой нищеты. Связываться с корнцами не сулило никаких выгод. Даже безбашенные ирландцы уже намекнули о согласии встретиться и перехрюкать по-соседски вопрос о поставке олова. И атланты прекрасно понимали – надо идти навстречу соседям, иначе половину армии корнуольцев надо забрить в пограничников, и вылавливать контрабандистов. Корнуолл был готов поделиться толикой олова, взамен готов принять необходимые ему товары. Все вокруг понимали: Корнуоллу надо дать накопить жирок, упадут корнуольцам крохи с атлантского стола, и тогда можно грабить. Но все не принимали в расчет социальные замуты, которые атланты уже строили в Корнуолле, а те готовили горцев к партизанщине в условиях вражеского вторжения. Более того, англичане уже разбалаболили о политических претензиях Атлантиды на Корнуолл, что он стал вассалом Атлантиды, и олово горцы будут рыть для атлантов. А с атлантами очень неудобно разговаривать, иногда смертельно опасно. Логику поступков атлантов англичане не хотели понять, и атланты были рады этому.
Но хитрить с соседями атланты не собирались. Все просто. Вот расклад по варианту соседского существования. Другого не будет. Не будет мира между соседями – будет война атлантов с возмутителями спокойствия. Вражда с соседями приветствуется, поддерживается – всем нужна армия, всем нужно быть готовым отстоять свое, родное. За счет англичан – да пожалуйста, всем добро пожаловать в гостеприимный Девоншир, его холмы, поля так и ждут смелых, горячих и дерзких, готовых мечом добывать славу и богатства. Кто из девонширцев не спрятался – атланты не виноваты – всем дали и время, и возможность принять решение, собрать накопленное и перебраться на восток. Англии сейчас нужны рабы, нужны рабочие руки – восстанавливать порты, восстанавливать порушенное атлантами.
Встреча закончилась прощальными словами легата: 'Ты мне очень не нравишься, Тюдор. Я очень хочу тебя убить. Но только поэтому ты еще жив. Думай. Решай. Трое суток у тебя. Предложение атлантов просто: либо корона и жизнь, либо смерть'. Мастер Кроули прибудет через два дня. Он нанесет тебе визит'.
***
После разгрома у Плимута в парламенте впервые прозвучали предложения о начале переговоров с атлантами. Нижняя палата – торговцев и ремесленников быстро смекнула, что с атлантами проще договориться и потихоньку разобраться методами более аккуратными, не терпящими суеты. Не вышло сталью – возьмем ядом и стрелой. Но и в палате лордов сразу нашлись сторонники быстрого заключения перемирия – Йорки ничего не потеряли, их владения были в центре и на севере от Лондона – им было выгодно поражение Ланкастеров, они получили шанс стать главенствующей ветвью английской аристократии. А с атлантами всегда можно разобраться потом.
Среди англичан и так людей с характером говна – сполна. А когда склока затрагивает все общество – тушите свечи – бегом из дома, в кабак, и пейте с горя и обиды. Англия раскололась на два лагеря: Йорки выступали за мир, Ланкастеры требовали войны и мести.
И как подарок судьбы все узнали о 'крестовом походе' доблестных и добрых верой христианских воинов против мерзких колдунов. Всех объединила общая ненависть к французам – нельзя допускать их на территорию Англии. Быстро решили вопрос с тремя портами, где крестоносцев встретят припасами и позволят отдохнуть в нелегком походе, перед честным боем. Потом дружно составили и план содействия походу. Все понимали – в случае победы над колдунами – надо будет немедленно разобраться с союзниками и вежливо указать им сторону, в которой их родные замки, наследные владения – а здесь Английская земля! Собранное войско, количеством в пять тысяч человек погрузили на военные корабли и отправили к южному побережью Англии, к острову Уайт, где у белых скал решили дождаться прихода кораблей крестоносцев и помочь им, послужить проводниками. Английский флот возглавит лучший корабль современности – гордость и краса Англии – каракка 'Грейс Дью', флагманский корабль английского короля Генриха пятого. 'Милость Божья' была одним из крупнейших судов своего времени. В длину каракка достигала 218 футов, в ширину 50 футов – примерно в три раза корабль превосходил размерами суда своего класса. Особенно величие английского монстра бросались в глаза на фоне сотни приличных кораблей сопровождения, которые сразу казались невзрачными мелкими малышами рядом с взрослым крепким и опасным бойцом. Подняв флаги английской родов флот отплыл на юг, провожаемый восторженными криками англичан – никто не сомневался в победе. На море англичане были непобедимы, в это они верили твердо, подкрепили свою веру многими победоносными сражениями. Это были их берега, родные и привычные условия – никто не сомневался в превосходстве английского морского флота над чужеземцами. Они еще поплатятся за все!
***
Все водоплавающие посудины того времени можно было разделить на две большие группы: суда и корабли. Судном принято называть мирный купеческий перевозчик, хотя самого понятия 'мирный купец' никогда не существовало, купец всегда готов в бою защитить свой товар.
Корабль имел военное назначение, его товаром были солдаты. 'Коробки' и 'Башни' так можно просто разделить все перевозчики. Победа на море достигалась в результате абордажной схватки – когда два корабля соприкасались бортами, позволяя солдатам начать бой. Башни служили местом укрытия лучникам и арбалетчикам.
Для атлантов ситуация абордажа была недопустима, зачем терять легионеров и пехморов с морпехами? Долго они искали ответ на вопрос: почему не получила распространения тактика – 'жги и жди' – при которой можно просто забросать корабль противника горючими снарядами. Ответ они нашли только один – расчетливость, жадность – война должна сама себя кормить, а если сжечь трофей, тебе ничего не достанется. Но им ничего и не нужно было от противников. Поэтому Витя и Ринат упорно работали над способом доставки снаряда к противнику. Построить крепкий, надежный корабль сами они еще не могли. Заказать у итальянцев тоже не могли – на сторону уходили секреты развития кораблестроения. Оставалось работать над гранатометом и аркбаллистой, над уменьшенной моделью пушки – искать баланс артиллерийского орудия между отдачей и силой. Мощное орудие отдачей разрушала конструкцию небольшого корабля.
Маневренность – и никаких абордажей. Витя расхохотался однажды, 'Крысы вы сухопутные, это моряки сказали, что война – ерунда, главное маневры, а сухопутные сперли умные слова'. Корабль зависит от ветра. Ветер переменчив, и это самое неприятное. Важное значение имела и выучка матросов – работающих с парусами. Во время маневров копилась усталость, совершались ошибки – чем и пользовался противник. На первый взгляд в ситуации абордаж нет разницы, с какой стороны дует ветер – все равно два корабля сцепятся и все решит схватка. Это совсем не так. Корабль, идущий по ветру, наносил удар по кораблю противника – а на море это была половина победы – противник просто падал с ног, терял возможность встретить первый, самый сильный натиск абордажников противника. Маневры всегда решали, всегда показывали свой план морским воителям. Очень долго корабли с веслами царили на волнах морских сражений – начальник мог не так зависеть от ветра, сам распоряжался силой и направлением движения корабля.
Флот противника не разочаровал. Все данные были подтверждены: пять узлов они смогли идти, за сутки перешли канал из Шербура на Уайт. Потом за трое суток и до Плимута решили добраться крестоносцы. Доберутся.
Зачем их топить далеко от дома? Рядом с Плимом и разберемся, решили Павловы. И не надо далеко будет уходить, с порога выдадим им огоньку, заблудшим путникам.
Зубриков был счастлив, он успел! Махнул рукой на этого рыжего болвана Тюдора и сразу после беседы рванул домой, в Корнуолл. Его никто не ждал, но Витя был рад, что друг рядом с ним поучаствует в таком великом сражении, пусть и в качестве наблюдателя. Ринат застрял в Лансфоме, координировал действия Корнуоллского легиона, руководил отправкой отрядов мстителей. Мало объявить врагам о наказании – надо еще и наказать. А то 'децимация, децимация, а как до дело дошло – профанация'. Аматов долго отговаривал друзей от этого решения, настаивал на недопустимости такой наглой демонстрации.
'Мы эскалируем терроризм! Начнем их мочить – они тоже начнут мочить в ответ!' – пытался образумить друзей Ринат. Все решила одна реплика Зубрикова, однажды хмыкнувшего:
– Можно подумать Цезаря огурцами защекотали!
И Ринат сдался – ничего такого нового, особенного атланты не придумали – обычная кровная месть. Необычно, что все атланты кровные родственники? Так это для вас необычно – теперь знаете. А несопоставимость меры воздаяния... это как сказать. 'Горе побежденным' – старая история, римляне тоже на своих ошибках учились. Пришло время учить англичан.
Самое забавное было в том, что легат-адмирал Павлов хотел соответствовать правилам и законам современной войны. В Лондон было доставлено сообщение парламенту: 'Условия встречи принимаются. Стоянка в Торби не более суток. Не отплывете к Плиму – уничтожим с суши'. И англичане прониклись. И французы были не против – трое суток в море, на отдыхе наблюдать пустые земли, разрушенные городки и отсутствие возможности пошалить – так война не делается! В Корнуолле олово, женщины, богатство награбленное у этих английских простофиль. 'Все на Корнуолл! Деус вульт! Монжуа и Сен-Дени' – восклицали рыцари и с удовольствием спешили на проклятые корабли с утра – не дело это, честному рыцарю вести схватки на палубе, он ведь не морской разбойник, ему суша нужна, простор, чтобы разогнаться на коне и покарать противника христианской веры.
Встреча произошла согласно расписанию. Около ста двадцати кораблей и корабликов, судов и суденышек встретили скромный морской отряд атлантов. У атлантов было четыре каракки и семь быстроходных яхт, практически копий 'Глории' – по современным меркам вполне достойные малые кораблики – каравеллы, из класса самых малых кораблей: пинасы, балинеры и прочие барки.
В среду 16 февраля 1425 года с утра, помолившись, флот отплыл на юг. Хотя, уже вторые сутки прошло, как флота не стало. После присоединения англичан со своим флагманом и адмиралом образовалось две крупных флотилии, каждая под командованием своих адмиралов. Погода благоволила крестоносцам, мелкий дождик никого не расстроил, привычное дело, ветер радовал моряков, северо-восточный ветер гнал парусники вперед и за пять часов они достигли точки, после которой надо поворачивать на запад – в сторону Корнуолла. И вот здесь дела стали идти трудней, армаду сносило по ветру, вдаль от берега.
Армада крестоносцев старалась не отходить от берега далее полутора миль. Ближе подходить было опасно, велика была вероятность сесть на мель, на меловые рифы, песчаные отмели. А уходить далеко в открытый океан моряки не желали – при перемене ветра корабль выпадал из похода, а это никуда не годилось, что за глупости, плыть куда-то четыре дня, чтобы причалить к шапочному разбору? Нет, это не хорошо. Армада шла кучно, но все равно растянулась на несколько сот футов, сто с лишним кораблей требовали хоть малой, но свободы для маневра. Англичане были спокойны, французские моряки тоже не переживали: пусть ветер относит от берега, мимо Корнуолла не унесет! Главное, держать строй и держать курс на запад. Всего пять-шесть часов до Плимута. Но до Плимута они не доплыли.
Сначала матросы на мачтах заметили четыре крупные каракки атлантов, потом остроглазые заметили еще несколько суденышек поменьше. Восторг охватил крестоносцев. Это же так здорово – разгромить врага, который сам нахально лезет в драку, не уважая многочисленного противника. И капитаны крестоносцев отдали команды идти на сближение с кораблями атлантов.
Так началось морское сражение у скалы Мяукающих чаек. Это вредная скала торчала прямо посреди океана, в полумиле от берега. До Плимута оставалось всего часа два пути. Уже перевалило за полдень, солнце ярко освещало привычное волнение океана, ветер был ровным, мяукающие крики раздавались все громче. Чайки очень неприятные птицы, мяуканью кошек они подражают очень хорошо, и это несколько непривычно и сбивает с толку. В эти времена отношение к кошкам было странное, двоякое, они и признавались полезными в хозяйстве, приятными питомцами. С другой стороны суеверие о вредности котиков уже крепко были вбиты в головы христиан. Идиоты, сначала котиков губили, а потом от чумы загибались, а некому было крыс давить! Развели суеверия бредовые, вместо того, чтобы санитарию и гигиену улучшать. Вот эти всякие суеверия и смутили моряков, и остальных крестоносцев, посреди моря – в сотнях метров от берега – услышать вопли котиков... и при этом навстречу выдвигаются 'атлантические колдуны'! Дело пахнет серой! Нечистое что-то происходит. Ой, беда!
А Зубриков вопил от восторга, давно перебравшись с кормы каракки на нос, здесь было не так уютно, но зато видней, и Лешка громко упрашивал друга:
– Витенька, а может, ты его не совсем до конца подожжешь? Смотри, какой прикольный, просто огромный, мы его на якорь поставим, экскурсии водить можно, пиратов будет отпугивать. Это же 'Грейс Дью'! какой же он большой...
– 66 метров, солидно, – согласился Витя и тут же поправился. – Но постройка крайне бестолковая. И борта внакрой они построили, и перетяжелили всю конструкцию. Неповоротливая крепость. Для обороны – очень даже неплохо. Для охраны – очень хорошо. Но зачем лезть в атаку... Дрейка на них нет, Нельсона – они бы быстро научили, как надо на море воевать. Там человек двести на нем. Лешка, там лучники. А эти паскудники на двести метров могут бить. Толку ноль, но паруса портят, и случайно можно схлопотать стрелу. Это же англичане! Они только и могут, что количеством мелких пакостей брать. Прикол был. Ты не поверишь. Брали испанца, он стрелами отбивался – пустяк. Напакостил, сволочь – стлучайно перебил стрелой трос, не буду тебе мозги парить, все, приплыли! Управление парусом упало, тот удирать. Мы чинились и догоняли. Догнали. Нет, Леша, не выйдет у нас его захватить. Освобождай место, или в сторонке прижми задницу. Артиллерия – работаем!
Они с Ринатом так и не определились с названием своих арбалетов переростков, называть их 'аркбаллистами' они не стали, 'карробаллисты' тоже не понравилось – плюнули на слова, все равно ведь перейдут когда-нибудь на пушки – пусть сразу будут 'артиллерия' – Арс толленди – искусство метания – это звонко, это навечно. Главным решением, над которым они бились пару лет, было уже не установление размера, пропорции большого арбалета, все равно больше трех метров на палубе каракки не развернешь конструкцию. Ребята внезапно сообразили, что он не в ту сторону думают, и надо решать проблемы с отдачей иначе – разрабатывать лафет, противооткатное устройство, компенсировать отдачу – это и на перспективу работа. И вот здесь Костик оказался им полезен, сразу выдав несколько 'неточных знаний, но в принципе верных'. Главное, ребята добились одного – работа артиллерии не нарушала конструкцию кораблей, отдача уже не сотрясала помост, имитирующий палубу, на полигоне. А дальность прицельного выстрела в пару сотен метров они давно перешагнули – размер имеет значение, если применен с толком.
Зубриков отошел в сторону и с интересом наблюдал, как ловко и уверенно работают артиллеристы. Мальчишки не суетились. После сотен дней возни с баллистами, они спокойно готовились к ведению огня. Именно огня. Давно перешагнув прицельную дальности в две сотни метров, ребята не стали гнаться за большим. Болты тоже улучшались по ходу работы. Они были почти метр в длину, с полым корпусом, наполненным особой смесью, и специальными утолщениями на носу, в которых была горючая смесь. В наконечник были вмонтированы ударник и капсюль. Система была проста: болт бил в корпус цели, ударник бил по капсюлю – взрывался заряд, поджигая выплеснувшуюся на корпус противника смесь. Болты несли оперение в хвостовой части и били ими ребята метко – на расстоянии в двести с лишним метров по крупной цели не мазали. Попасть в человека... нет, это было везением.
Четыре каракки выстрелили почти одновременно по сигналу Виктора. Баллисты громко жахнули, хоть не пушки, но свист и грохот они навели. Лешка почувствовал, как качнулась палуба под ногами, и сразу поднес к глазам бинокль, чтобы разглядеть: куда попали?
А попали хорошо, прямо в основании башни на носу флагмана – чуть выше короткого бушприта, выступающего вперед бруса из носа корабля. Главным боевым преимуществом 'Грейс Дью' был его размер и эта высокая носовая надстройка – замок, форкастл – которая, возвышаясь над другими кораблями, обеспечивала преимущество лучникам. Но теперь случилось жуткое: башня сразу вспыхнула у основания, пятнадцать метров пламени стеной жара вскинулись верх и тушить это пламя было проблематично в суматохе и панике, которые охватили команду флагмана, и солдат в башне. И ветер все угрожал противными криками мяукающих кошек. Вместе с флагманом вспыхнуло еще три очень большие каракки, почти не уступающие ему размером.
В это время каравеллы атлантов выдвинулись между берегом и правым флангом армады. Может быть, для кораблей с осадкой в пять метров там и было опасно – и там было опасно. Но для корабликов с осадкой в два метра, капитаны и лоцманы которых заранее изучили фарватер, и знали расположение опасных мест – близость берега не представляла никаких затруднений. Далеко было до берега – метров семьсот.
Каравеллы спокойно шли вдоль ряда вражеских кораблей и в несколько баллист метали в борта противника зажигательные болты. Семь каравелл, двадцать одна баллиста, которые сделали по три выстрела. Каравеллы атлантов били хладнокровно, выбирали цели спокойно и строго по ходу следования: первая подожгла первый корабль в строю, потом они отсчитали шесть чужих клиентов и ударили по восьмому – наш клиент, получай фитилек в борт! Пройдя до конца колонны, корабли атлантов очень резко переменили курс, повернув по ветру, и вдарили по арьергарду армады, где кораблей было чуть больше, чем в авангарде, они просто были мельче, обычные каракки длиной в двадцать с лишним метров. Закончив поджигать тылы крестоносцев, каравеллы бросились догонять уходящие по ветру каракки европейцев и снова поджигать их с безопасного расстояния.
На кораблях царила паника. О том, что проклятые Византийские еретики продали атлантам секрет 'греческого огня' уже знали все европейцы. Византийские купцы получили свою порцию погромов и поборов. Византия была в шоке – о каком секретном 'греческом огне' вы все говорите? Обычная горючая смесь, которая известна по всему Средиземноморью многие века. Арабы – проклятые нехристи – вот кто выдал атлантам и нефть, и остальные компоненты для горючих смесей. Арабы скромно подтвердили, что давно ведут дела с атлантами. Арабы люди культурные, и были рады встретить не менее культурных людей, уважающих и почитающих Истинную веру и Пророка. Торгуют они разным и не дело проклятых гяуров лезть своим грязным носом в чужую лавку! Покупайте лучше капсикум – скоро у вас посты – а это пряность постная, и добавит огоньку вашим пресным лепешкам, мартышки вы необрезанные.
Горе, несчастье и печаль раскинули свои длани над погибающей армадой. В этом не было ничего приличного. Зубриков вдруг понял, что это жутко! В бою, когда вот так – взрываешь гранатами – ты и сам весь в запале, ты немного не в своем уме. У моряков не так. Моряки именно работают бой. Матросы следят за состоянием дел на мачтах – работают парусами. Артиллеристы – эти всегда были математиками, свои расчеты, хладнокровный подход к делу – уничтожение живой силы противника. Капитан и офицеры рулят – организуют порядок.
А не так далеко горят люди, а это жутко, когда заживо горят сотни людей. И они понимают, что спасения нет. Плавать в те времена, действительно умели немногие. Да и куда ты поплывешь в феврале у берега Англии! До берега чуть ли не километр – его видно! Деревья большие отчетливо различаются, даже надвигающиеся сумерки вечера не помеха взгляду. Но этот истошный крик, жар пламени с одной стороны корабля и паника на другой...
'Нет уж. Витя, больше я на такие сражения смотреть не согласный', – подумал Лешка и очень захотел домой.
Их каракка 'Апфия' сразу ушла по ветру после нескольких выстрелов в 'Грейс Дью', на английском флагмане уже полыхала вся передняя половина корпуса, и света от этого неестественного костра, плывущего по океану, возмущающего сознание нормального человека, хватало этого света достаточно, чтобы четко различать детали крушения армады. Крушения начались сразу же после первых выстрелов – корабли начали лавировать, лавировать, да не вылавировали – начались столкновения, треск досок обшивок, грохот падающих мачт, и все это под вопли.
С некоторых каракк быстро спускались довольно большие лодки – но это была другая сторона поражения на море. Смертельный бой за место в спасательной посудинке разгорался на каждом корабле. Европейцы еще не знали, что на берегу их ждут. Как без этого? Две центурии, не скрываясь, наблюдали за огненной вакханалией. И ждали беженцев. С арбалетами в руках.
Зубриков развернулся и пошел на полуют, к Павлову. От фигуры Вити веяло спокойствием, надежностью. Павлов заметил состояние друга, усмехнулся без злобы:
– Так вот оно, Леша. Сам видишь. На море оно так. Не побегаешь. Все на дно уйдем. А ты говоришь: 'поплывем'.
– Заканчивать надо с этой войной, – чуть не сплюнул на палубу Зубриков. – Если они не одумаются. Не согласятся на мир – будем жестче работать.
– Куда уж жестче, Лешка, – рассмеялся Витя. – Мы за полтора месяца тысяч двадцать укатали под землю, по течению спустили и вот... пожгли сегодня.
– У них совсем мозгов нет, Витя?
– Европейцы. Нам не понять.
