Текст книги "Жидкое... электричество"

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Александр Тулунский
Жидкое… электричество

Глава 1

Та-так…

Та-так…

Та-так… – стучали колеса пассажирского поезда дальнего следования, отмеряя метры и километры, метры и километры.

Эти колеса, двигающиеся по Транссибирской железнодорожной магистрали, прекрасно разбирались в географии, и каждый, очередной, пересеченный ими меридиан отмечали особым, торжественным стуком, который мог распознать только знающий человек. Вот, и сейчас они сообщили: Сто – трид – цать, сто – трид – цать. То, что это градусы восточной долготы, подразумевалось само собой, так как с западной долготой они были незнакомы.

И еще, эти колеса, кроме знакомства с географией, прекрасно разбирались в человеческих душах, и своим неутомимым стуком кому-то навевали щемящее чувство дороги, кому-то – радость грядущих встреч и последующих, возможных, расставаний.

И, пожалуй, лишь у одного из пассажиров данного поезда, двигающегося на запад, было тревожно на душе, и он лежал на верхней полке, уткнувшись в стенку, погруженный в свои горькие раздумья.

Бывший красноармеец, а ныне инженер-лейтенант Рабоче-крестьянского Красного Флота Николай Исаев ехал в Москву, в Наркомат Вооружения по срочному вызову. Наверное, стоило только радоваться, а не грустить, так как далеко не каждого лейтенанта вызывают в Москву, в Наркомат.

А грустил этот пассажир потому, что представлял свое будущее, после возвращения из средневековья, куда его переместил капитан Неустроев, представитель далекого будущего, спасая от неминуемого японского плена, совсем по-другому. Он полагал, что отправится в свой, ставший ему родным коллектив конструкторского бюро КБ-6, дислоцированный на Урале, где его с нетерпением ожидает невеста Галя, Галочка.

– «Эх, надо было просто не заметить ту дурацкую баржу с военнопленными, или торпедировать ее, как предлагал командир торпедного катера, и не было бы никаких проблем», – подумал Николай, хотя прекрасно осознавал, что не смог бы отдать команду торпедировать баржу с живыми людьми.

Эту баржу, будь она трижды проклята, они с экипажем торпедного катера заметили в открытом море, куда отправились для испытаний нового торпедного вооружения, разработанного на основе идеи, поданной Николаем. На барже находились военнопленные, строившие оборонительные сооружения для японской армии, которых японцы решили утопить вместе с баржей, чтобы избежать утечки информации о построенных оборонительных сооружениях.

Экипаж торпедного катера, на котором находился Николай, спас баржу вместе с военнопленными и доставил ее на базу Тихоокеанского Флота. Среди пленных китайцев, корейцев и филиппинцев находился и летчик морской авиации США Энди Тумми, через которого и начались проблемы для Николая. Спасенный американский летчик попросил командование флота сообщить о его спасении в посольство США, в Москве, назвав свой идентификационный номер, что и было сделано и американское командование прислало целый современный крейсер, чтобы забрать спасенного летчика.

Уже позже Николай догадался, что крейсер прислали не только за спасенным летчиком, но и за ним, простым советским инженером Николем Исаевым. Американцы, постоянно прослушивая радиообмен между катером и базой флота, пришли к выводу что он, Николай является, можно сказать, «отцом» нового, грозного морского оружия, секрет которого они захотели узнать, и, с помощью бесхитростного, спасенного летчика заманили Николая на крейсер. Там ему предложили перейти на службу американскому правительству, разговор с ним записали на магнитный носитель, а затем сфабриковали заявление, в котором Николай сообщал, что переходит на службу американскому правительству, и это заявление было передано по радио на базу флота.

Николай от такого предложения,  несмотря на все предложенные блага, категорически отказался, и его заперли, пригрозив выведать секреты силой. С помощью того же американского летчика Энди Томми, которого тоже заперли, ему удалось бежать с крейсера и только благодаря своему статусу «Водного Стража» и помощи далекого капитана Неустроева из будущего, ему удалось выжить и после многих невзгод и приключений вернуться на базу флота, где он очнулся прямо на причале.

Адмирал,  командующий Тихоокеанским Флотом,  который санкционировал визит Николая на американский крейсер, выслушал повествования Николая в присутствии особиста и своего помощника Евстигнеева, и распорядился подготовить отчет, в котором указать, что никакого предательства со стороны Николай Исаева не выявлено. И еще он поручил Николаю составить отчет о возможных, замеченных им на американском крейсере,  технических новинках и сообщил, что приказом Наркома Вооружения ему, Николаю Исаеву присвоено воинское звание инженер-лейтенант.

И Николай со всей своей усидчивостью принялся составлять отчет о визите на американский крейсер. И хотя отчет занял всего два листочка в обычной школьной тетрадке, Николай составлял его в течение двух дней, а если точнее, то в течение двух  суток, так как с момента визита прошло довольно длительное время, насыщенное разными событиями, и многое забылось.

Поначалу ему казалась, что он вообще ничего не помнит, и тогда он стал представлять себя идущим по помещениям крейсера в сопровождении любезного экскурсовода, который все подробно объяснял и показывал.

Николаю, сухопутному человеку, ни на каких других военных кораблях, кроме торпедного катера, побывать не пришлось, и он даже не представлял, как оборудованы отечественные крейсеры и другие военные корабли. Но, с точки зрения современной отечественной техники ему казалось, что он увидел много нового и полезного, и все это он отмечал в своем отчете.

Когда отчет, наконец-то, был готов, Николай отправился в штаб флота, чтобы передать его адмиралу, так как именно он дал ему задание подготовить отчет, но там ему сказали, что адмирал в море на учениях, и вернется не ранее, чем через неделю, а отчет следует передать помощнику адмирала, капитану 3 ранга Евстигнееву.

– Здравия желаю, товарищ капитан 3 ранга! – произнес Николай, заходя в кабинет, – вот, я принес отчет.

– Здравствуйте, Исаев! – буркнул, как всегда, чем-то занятый Евстигнеев. Он взял тетрадку с отчетом и, не раскрывая ее, положил на край стола, а затем достал из ящика своего стола какие-то бумаги и положил их перед Николаем. – Вот, Исаев, вам предписание и проездные документы, распишитесь в получении, – произнес он. – Вам следует немедленно выехать в Москву, это приказ вашего наркома. Зайдите сейчас в финчасть, получите денежное довольствие на проезд, а потом немедленно выезжайте.

– А зачем в Москву? – удивился Николай, – я думал…

– Он, оказывается, думал, – отозвался Евстигнеев, – индюк тоже думал, а вам нужно не думать, а выполнять приказ.

– Есть, понятно! – ответил Николай, – а можно мне будет сделать остановку на Урале, навестить свой коллектив КБ-6? Да там меня и невеста ждет!

– Никаких остановок! – последовал резкий ответ, – в приказе четко указано, что прибыть срочно. А невеста ваша подождет, только крепче любить будет. Все, Исаев, идите! Евстигнеев неожиданно встал со своего места, вышел из-за стола и, подойдя к Николаю, тихо произнес: – Ты, Исаев, это… в пути, в поезде, будь поаккуратнее. Он пожал Николаю руку, добавив: – Желаю тебе удачи, давай, двигай, ни пуха…

– К черту! – так же, вполголоса ответил Исаев.

А  Евстигнеев открыл дверь кабинета и громким, командирским голосом продолжил: – Все, Исаев, никаких разговоров, получайте денежное довольствие и немедленно отправляйтесь в Наркомат, как вам приказано.

– Есть, отправляться! – так же громко продолжил игру Николай, сообразив, что эта небольшая сценка предназначена для ушей особиста, дверь которого находилась напротив двери кабинета Евстигнеев, и, нарочно, громко топая, отправился к выходу.

У обескураженного Николая не было никаких сомнений, что именно особист «настучал» на него по своим каналам, подозревая в измене, и вызов в Москву произошел с его подачи. Николай вспомнил, как подловил этого незадачливого особиста на неправильной формулировке во время инструктажа перед прибытием американского крейсера за  американским летчиком, в результате чего тот Николая невзлюбил, и решил отыграться и выслужиться перед своим начальством.

Николаю уже приходилось сталкиваться с особистами, и он прекрасно понимал, что они не являются настоящими контрразведчиками, а выполняют какую-то свою функцию, не имея для этого должной квалификации. Например, когда он был красноармейцем,  особист их батальона пытался выявить возможных диверсантов, провокаторов и дезертиров, задавая солдатам вопросы из их личных данных, повторяя и перестраивая эти вопросы. Скорее всего, опытный специалист мог бы чего-то добиться и таким способом, но никак не тот молоденький лейтенант. А особист их конструкторского бюро КБ-6, узнав о возможной утечке информации, бросился проверять замки на дверях и решетки на окнах, полагая, что шпион будет взламывать двери или перепиливать решетки, хотя, на самом деле, он действовал с применением самых современных технических средств.

Николай, конечно, понимал, что эти особисты являются преданными своему делу и своей стране людьми, и не их проблема, а скорее беда в том, что их не знакомили с методами работы иностранных разведок и недостаточно готовили к выполнению возложенных на них функций. От этого понимания ему, конечно, было никак не легче, и ничего не оставалось, как отправиться в путь.

И вот он лежал на полке вагона, в который раз вспоминая произошедшие события, а поезд катил и катил, и никому не было никакого дела до переживаний одного из пассажиров. Колеса вагона, конечно, пытались взбодрить его, но и у них ничего не получалось.

На одной из больших станций, на название которой Николай даже не обратил никакого внимания, он все-таки решил размяться и вышел на перрон, где прогулялся, купил в киоске свежие газеты и журналы, а затем его взор упал на вывеску «Телеграф», и он решил отправить телеграмму Гале, чтобы как-то успокоить ее. И только сейчас, двигаясь к помещению телеграфа, он обнаружил, что за ним следят. Это были его попутчики: один – из его, а второй – из соседнего купе. Он и до этого примечал, что эти попутчики внимательно наблюдают за ним, когда он отлучался, например, в туалет, но не придавал этому значения, а сейчас обратил.

«Попутчики» тоже прогуливались по перрону, а когда Николай направился на телеграф, переглянулись между собой, что он и приметил, и один из них последовал за ним вслед. Николай взял бланк телеграммы, и написал на нем глупый стишок из детства:

«Кошка сдохла, хвост облез.

Кто посмотрит, тот и съест».

Затем он, якобы случайно, посадил небольшую кляксу, нарисовал чертика, сложил испорченный бланк и бросил его в корзинку.

На новом бланке он написал домашний адрес Гали и свое сообщение: «Следую срочному вызову Москву целую люблю Николай». Он отправил телеграмму и, выходя из помещения телеграфа, остановился перед каким-то застекленном плакатом и, поправляя фуражку, заметил в отражении, как его «попутчик» вытащил из корзинки смятый  бланк и положил его себе в карман. – «Давай, давай, изучай!» – усмехнулся про себя Николай, – «беги, откушай дохлятинки и докладывай». И, хотя тот факт, что за ним следят, не предвещал ничего хорошего, у него неожиданно улучшилось настроение.

А поезд продолжал свое движение на запад, осталась позади большая станция Улан-Удэ, давно стемнело и соседи Николая по купе спали, а он продолжал с удовольствием читать купленную в дороге книгу. Наконец, чувствуя, что глаза начинают слипаться, он книгу отложил, выключил свет и моментально заснул. Но сон этот продолжался недолго, так как Николай проснулся, будто его кто-то толкнул, хотя рядом никого не было, а потом еще, и еще раз. Вагон вздрагивал так, как никогда не бывает на стыках рельс или стрелках.

– «Да это же толчки, землетрясение», – мелькнула мысль в его еще полусонном разуме. – «Наверное, мы сейчас движемся по Кругобайкальской железной дороге, а в этом регионе они частенько происходят». И, кроме того, сущность Николая, его статус «Водного Стража» принял сигнал тревоги, сообщавший о какой-то угрозе для него, и для всех пассажиров со стороны водной стихии. И Николай, не раздумывая, спрыгнул со своей верхней полки, выскочил в коридор, и сорвал стоп-кран.

Послышался скрежет и визг металла по металлу, что-то с грохотом упало, а поезд резко замедлил свой ход и остановился. Проснувшиеся пассажиры пытались выяснить, что же произошло, слышались крики и ругань, но проводники вагона ничего объяснить не могли, а только предположили, что кто-то в поезде сорвал стоп-кран, либо машинист паровоза применил срочное торможение по какой-то серьезной причине.

– Похоже, было землетрясение, – ни к кому не обращаясь, вполголоса сказал Николай и «землетрясение – землетрясение» пронеслось по вагону, успокаивая пассажиров, так как человеческой натуре всегда лучше знать причину, какой бы она ни была, чем оставаться в неведении.

Так продолжалось час или полтора и пассажиры обсуждали между собой возможную причину остановки и что их поезд теперь наверняка выбьется из расписания. Свет в вагоне начал меркнуть, скорее всего, из-за разряда аккумуляторов, и проводники выключили его, оставив в работе только несколько тусклых ламп дежурного освещения.

Наконец, послышались нескольких гудков паровоза – длинных и коротких. Это, наверняка, был условный сигнал, так как один из проводников сказал, что он идет к начальнику поезда и скоро все прояснится. Вернулся он минут через 5-10 и, встав в середине вагона, объявил, что из-за землетрясения произошла катастрофа – рухнула скала, по которой проходят железнодорожные пути и часть колеи, по которой двигался их поезд, обвалилась и упала в воды Байкала. Если бы поезд своевременно не остановился, то он непременно последовал бы вслед за рельсами.

Восторженные пассажиры начали громко аплодировать, а проводник продолжил, что их поезд будет двигаться назад до ближайшей станции, и будет организована однопутная система движения по колее, которая при землетрясении не пострадала. И никому из пассажиров не было дела до того, кто же остановил поезд – паровозная бригада или кто-то из пассажиров.

Все так и произошло, как объяснил проводник, и поезд продолжил свое движение, постепенно сокращая допущенное отставание от графика движения. На Ярославский вокзал Москвы поезд прибыл «минута в минуту» – согласно расписанию, и Николай почти не удивился, когда оказалось, что его встречают у дверей вагона. Это был его старый знакомый сержант-сверхсрочник,  тезка Николай и еще один человек в штатской одежде.

– С благополучным прибытием, Николай! – двинулся вперед сержант. – О, я думал, что ты… то есть вы, гражданский человек, а вы оказывается моряк, да еще и командир. Здравия желаю, товарищ лейтенант! С прибытием! Вот, товарищ нарком отправил вас встретить, и к нему доставить. Пошли, нас ждет автомобиль!

– Ну что же, пошли, раз товарищ нарком послал, – весело отозвался Николай, полагая, что все будет хорошо.

Глава 2

Секретарь наркома Анна Петровна, пожилая женщина, радушно встретила Николая в приемной и долго держала его за руки, приговаривая, что он возмужал и что военно-морская формы ему очень к лицу. И еще она вспомнила, как отговорила Николая от покупки пальто, которое ему очень понравилась, и, что в черной шинели он выглядит гораздо мужественнее и симпатичнее. Она попросила Николая немного подождать, а затем пригласила в кабинет наркома.

– Здравия желаю, товарищ Нарком! – отрапортовал Николай. – Прибыл по вашему приказанию.

– Да не шумите вы так, Исаев, в море, что ли так научились? У меня с утра голова и без вашего шума болит. Давайте, проходите, садитесь.

Если в предыдущих случаях нарком вставал из-за стола, выходил и здоровался с Николаем за руку, то сейчас он остался сидеть на своем месте, и Николай подумал, что это следствие либо головной боли, а, скорее всего, на наркома, вольно или невольно, подействовало сфабрикованное американцами заявление Николая о переходе на службу в США и последующей донос, в котором Николай не сомневался.

– Прежде всего, Исаев, – сказал нарком, – от души поздравляю вас с успешной разработкой мощного морского оружия и его удачными испытаниями. Сразу хочу  сказать, что я подал рапорт о вашем награждении за прекрасно проведенную работу. Да, награды за ваши предыдущие достижения хранятся в отделе кадров. Их положено вручать в торжественной обстановке и этот вопрос мы оставим до следующего, удобного случая, если вы не возражаете.

– Спасибо, товарищ Нарком! – отозвался Николай, – не возражаю.

– Я ознакомился с отчетом о злоключениях, в которых вы оказались на американском крейсере, – продолжил нарком, – а также с отчетом о технических новинках, на которые вы обратили внимание на этом крейсере. Они оказались очень краткими и мне их передали по телеграфу с базы флота. Обсуждение этих технических новинок мы отложим до следующего раза, а сейчас я хотел бы знать – не хотите ли вы что-нибудь добавить, скажем, лично для меня, об этих своих злоключениях.

– Нет, товарищ Нарком, мне добавить нечего, там все указано. Конечно, нарком был участником того памятного совещания у Верховного Главнокомандующего, и был в курсе о связи с далеким будущем, но рассказывать ему о своем статусе «Водного Стража» и продолжающейся связи с представителем будущего, капитаном Неустроевым Николай никак не мог, и поэтому так и ответил.

– Ну, что ж, нет, значит, нет, – согласился нарком. – Теперь скажите, есть ли у вас какие-нибудь пожелания?

– Да, есть даже два, – ответил Николай. – Во-первых, мне обещали отпуск, и я бы хотел его получить, а то меня невеста ждет, не дождется.

– С отпуском придется повременить, Исаев, он от вас никуда не убежит, а время суровое, и у нас много дел. А что еще?

– Еще я хотел бы отправить телеграмму в США моему другу Энди Тумми, американскому летчику, который помог мне сбежать с американского крейсера. Я бы хотел сообщить ему, что я жив, и поблагодарить его за оказанную помощь. Я хотел сделать это еще с базы флота, но там нет такой технической возможности.

– Телеграмму в США? – удивился нарком, – ну-ну… Ох, Исаев вы меня так иногда удивляете. Вы хорошо продумали возможные последствия такого действия?

– А что тут думать-то, товарищ Нарком? Ну, получит Энди телеграмму, прочитает и будет знать, что не зря он мне помогал.

– Исаев, ведь вы же сами сообщили, что когда отказались перейти на службу американскому правительству, вас заперли, а этот летчик стал возмущаться, и его тоже заперли. А когда вам удалось бежать, он наверняка оказался первым подозреваемым, и нет никакой гарантии, что за ним до сих пор не ведется слежка, а ваша телеграмма подтвердит, что именно он помог вам сбежать, и ему от ответственности будет не уйти. Нет, телеграмму мы посылать не будем. Кстати, а вы знаете адрес этого летчика?

– Да, адрес я знаю и помню, у меня хорошая память.

– Тогда запишите адрес, вот здесь, – сказал нарком, протягивая Николаю листок бумаги, – я подумаю, как с этим адресом поступить. Да, это хорошо, что вы знаете и помните адрес. Это все ваши пожелания, Исаев?

– Да, товарищ Нарком, все.

– Тогда перейдем к делу, ради которого я вас сюда вызвал. Дело в том, что в недрах нашего Генерального Штаба возникла идея – провести типа конкурса среди военнослужащих и сотрудников конструкторских бюро на интересное предложение относительно вооружения, тактики и обучения войск, типа рацпредложений, которые широко применяются в народном хозяйстве. И это мероприятие сейчас активно реализуется. Разумеется, что все предложения, касающиеся вооружения, поступают в наш наркомат, и их оказалось очень много, так много, что нам пришлось организовать новый отдел по работе с этими предложениями, и я вас вызвал именно для работы в этом отделе. Я уверен, что вы прекрасно справитесь с этим заданием, а вашего согласия я не спрашиваю, так как вы теперь человек военный, и обязаны выполнять приказы.

– Да, конечно, товарищ Нарком! – ответил Николай. – Я готов!

– Ну, раз готов, Исаев, давай, ступай! – нарком неожиданно перешел на «ты». – Анна Петровна все тебе объяснит, а если понадобишься, я тебя вызову.

Для проживания Николаю выделили одноместный номер в гостинице наркомата, расположенный в этом же здании. В номере было все необходимое, правда, без излишеств, скромненько, а удобства находились на коридоре. Была еще только середина дня, и, в принципе, Николай после длительной дороги имел право отдохнуть, но делать этого не стал, а сразу отправился во вновь образованный отдел, куда его назначил нарком.

Начальником отдела оказался мужчина среднего возраста в звании пехотного майора и, кроме него, за столами сидели еще четыре человека, внимательно разбираясь с лежащими перед ними бумагами. Один стол пустовал, наверное, в ожидании Исаева.

Начальник отдела поздоровался с Николаем, назвал себя, объяснил порядок работы с поступившими Предложениями, а затем представил его сотрудникам отдела. Каждый из них по очереди вставал и называл себя. Двое сотрудников были в штатской одежде, двое – в военной, с капитанскими знаками различия. Так что, Николай оказался в отделе самым младшим по званию.

– Если вам все понятно, Исаев, – сказал начальник, протягивая Николаю несколько папочек, – занимайте свободный стол и приступайте к работе. Если будут вопросы, сразу, не затягивая, подходите ко мне, разберемся.

Николай занял указанное ему место и, мысленно перекрестившись, как он делал это последнее время, открыл лежащую сверху папочку. Ему сразу бросилось в глаза, что персональные данные заявителя замазаны черной тушью, а Предложению присвоен шифр, состоящий из букв и цифр. Не было никакого сомнения, что сделано это специально, чтобы исключить предубежденность к рассмотрению Предложения. Скорее всего, любой эксперт к предложению старшего командира будет относиться более внимательно, чем к предложению красноармейца.

Первое Предложение под шифром А-018 имело называние «Подземный снаряд», и его автор предлагал использовать бурильной станок для пробивания горизонтальной скважины к нужному узлу обороны противника. Бурильный станок предлагалось установить в траншее, которую необходимо выкопать как можно ближе к узлу противника, а также поблизости поместить передвижной электрогенератор и все необходимое для подачи бурильный жидкости. После того, как скважина будет проложена, в нее предлагалось задвинуть фугас достаточной мощности, который затем взорвать. – «Вот бы Петру I такую штуку», – подумал Николай.

Если бы ему не пришлось побывать красноармейцам, и не поучаствовать в боевых действиях, то он стал бы разбираться с данным Предложением более внимательно. Однако он усмехнулся, и быстро написал свое заключение: «Активные действия у переднего края обороны противника, несомненно, привлекут его внимание, и он примет немедленные меры к ликвидации этой активности. Предложение к реализации не рекомендуется. Тем не менее, если горизонтальный способ бурения в настоящее время в нашем народном хозяйстве не используется, то его следует рассмотреть, как полезный в определенных условиях. Эксперт Н. Исаев».

Следующее Предложение под шифром А-007 имело называние «Крылатая торпеда» и Николай, раскрыв папочку, с удивлением обнаружил в ней кроме текста и чертежей, еще и фотографию – так знакомой ему морской торпеды. Именно такой торпедой, по его приказанию был торпедирован и потоплен японский военный корабль.

Автор предлагал использовать морскую торпеду для поражения объекта врага, обеспечив ее небольшими крыльями, оперением и воздушным винтом вместо винта обычного. Это Предложение Николаю сразу понравилось, и он с интересом прочитал описание и рассмотрел прилагаемые чертежи. Автор полагал, что направление полета можно задать при запуске торпеды, с учетом всех погодных факторов, а дальность полета определить путем расчета необходимого количества горючего для двигателя торпеды.

– «Эх!» – подумал Николай, – «если бы эту торпеду оснастить средствами связи и управления, какие были у посланца из будущего, капитана Неустроева, когда они отражали атаку немецких танков, то этой торпеде цены бы не было». Однако в настоящее время таких устройств, например, связи не существовало, так как только одни накальные и анодное батареи занимали много места и имели большой вес.

Немного поразмышляв, он написал свое заключение: «Предложение очень интересное. Если в настоящее время точность прицеливания торпеды представляется довольно низкой, то при разработке малогабаритных устройств связи и управления, такая торпеда может управляться по радио, и иметь большую точность поражения. При оснащении такой торпеды реактивным двигателем, как у «Катюши», она будет иметь большую скорость, затрудняющую поражение средствами ПВО противника. Предлагается к дальнейшей разработке. Эксперт Николай Исаев».

Если бы только Николай знал, что росчерком своего пера он задал направление для разработки крылатых ракет, оружия будущего, но он даже об этом не догадывался.

Он начал, было, открывать следующую папочку, но начальник отдела, посмотрев на часы, сказал, что наступило время обеда и нужно убрать документы в сейф. Сотрудники начали складывать свои папочки в подписанные их именами плоские коробки, и такую же коробку выдали Николаю, которую он подписал и положил в нее свои папочки.

– Пошли, Исаев, на обед! – подошел к нему один из гражданских лиц. – Я – Сергей, будем знакомы!

– Николай! – ответил Исаев, пожимая протянутую ему руку. И по дороге в столовую, которая располагалась в здании наркомата, он успел познакомиться со всеми старыми сотрудниками отдела.

Следующее Предложение под шифром А-022, которое Николай начал рассматривать после обеда, имело название «Бронепоезд прорыва». Автор предлагал создать бронепоезд на колесном или гусеничном ходу, который мог бы двигаться по дорогам и по пересеченной местности, обеспечивая прорыв обороны противника. К тексту прилагались рисунки, которые Николай с интересом рассмотрел. Каждый вагон бронепоезда, увенчанный огромными орудийными башнями, покоился на пяти гусеничных танковых платформах, а в начале и в конце бронепоезда были паровозы, закованные в броню.

Николай, немного подумав, написал заключение: «Сила сопротивления движению такого состава по пересеченной местности будет в 50-80 раз больше, чем при качении по стальным рельсам, и два паровоза смогут обеспечить скорость движения состава не более 1-2 км/час (если только смогут сдвинуть его с места). Кроме того, при удачном попадании снаряда или авиабомбы противника, такой состав окажется неподвижной мишенью для противника. Предложение не принимается».

Следующее Предложение под шифром Б-003, к удивлению Николая,  имело название «Крылатая конница». Автор предлагал сбрасывать в тыл противника  парашютный десант из кавалеристов и их лошадей, указывая, что мобильный десант будет намного эффективнее десанта обычного. К предложению прилагался хорошо выполненный рисунок, на котором парашютист и лошадь спускались на парашютах, держась рядом, а парашютист со зверским лицом и огромными усами размахивал саблей, грозясь зарубить первого встречного неприятеля. Свободной рукой он подавал лошади знаки рукой, скорее всего, ее успокаивая. Также прилагались эскизы устройства для крепления парашюта к лошади. Николай с трудом сдержал смешок, и, хотя он никогда не прыгал с парашютом, быстро написал свое заключение: «Лошадь в 5-8 раз тяжелее обычного человека, и для нее необходима разработка специального парашюта. Дверные проемы существующих самолетов не соответствуют габаритам лошади. Также необходимо заключение специалистов-животноводов о возможности  использования животных в таком направлении.  На данном этапе реализация не рекомендуется».

Таким образом, Николай разобрался со всеми Предложениями, и, заметив, как это делают другие сотрудники, подошел к начальнику отдела, и передал ему папочки, сказав, что он закончил.

– Ну, что ж, давайте посмотрим, – ответил начальник, – а вы посидите рядом. И он стал внимательно, но довольно быстро просматривать Предложения и Заключения Николая. Одну из папочек, просмотрев, он отложил в сторону, а потом снова вернулся к ней.

– Послушайте, Исаев, – сказал он, подумав, – вы написали о необходимости разработки малогабаритных устройств связи, но мне кажется, современная связь уже достигла пределов совершенства. Мы имеем телефон, телеграф, радиосвязь. Разве не так? Что еще можно разрабатывать, и на чем основано ваше мнение?

– Да, товарищ майор, мы все это имеем, но наши устройства тяжелы и громоздки. Я видел на фронте рацию, это же гроб с музыкой, тяжеленный и неудобный, да связисты по ней и связь-то нормальную установить не смогли. Если вы не возражаете, я могу рассказать, откуда у меня такая уверенность.

– Да, пожалуйста, расскажите, это важно и интересно.

– Я, товарищ майор, когда еще был школьником, посещал кружок любителей радио в Доме Пионеров, и там мы, ребята, собирали радиоприемники, детекторные. Этот кружок вел пожилой мужчина, и, как я теперь понимаю, он был каким-то специалистом, скорее всего, физиком. Поначалу мы собрали приемник, в котором в качестве детектора, а это один из главных узлов, была радиолампа, а для ее работы было нужно устройство электропитания – накального и анодного. И когда мы все это собрали, получилась целая большая коробка, и она заработала и мы могли слышать радио, но только на наушник.

А потом мы собрали другой вариант такого приемника, но вместо радиолампы и устройства питания использовали кристалл, который сами выплавили в маленькой пробирке, и этот кристалл заменил и радиолампу, и устройство электропитания. Правда, на кристалле нужно было найти так называемую «чувствительную точку», но это оказалось довольно легко. Зато весь приемник теперь уместился на середине ладошки, без наушника конечно, и он работал ничуть не хуже, чем с радиолампой. Вот и все объяснение. Да, руководитель объяснил нам, что этот кристалл является полупроводником.

– Погодите, Исаев! – перебил майор Николая, – что значит полупроводником? Я знаю, что есть проводники и изоляторы, то есть диэлектрики, но чтобы были полупроводники…  Что-то вы придумываете. Что, этот полупроводник то проводит, то не проводит?

– Нет, нет, все не так, он проводит электрический ток только в одну сторону, а в другую является изолятором, и еще наш руководитель тогда сказал, что он уверен, что за такими полупроводниками большое будущее, и что их обязательно будут использовать.