Текст книги "Морг закрыт, расходитесь"

Автор книги: Александр Трапезников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Шепот за спиной становился все громче, и он лениво бросил через плечо, в потемки:

– А теперь пошли вон. И не вздумайте забрать пепельницу.

Панагеров любил, когда вокруг много окурков. Табачный дух помогал ему сосредотачиваться. Помощники выскользнули за дверь, и он вновь задумался, сдвинув кустистые брови.

"Запорожец" Адрианова побил все свои прежние рекорды дальности и скорости, проехав за полчаса почти полтора километра. После этого он окончательно заглох и приготовился отдыхать.

– Нет, так дело не пойдет, – сказала Марго. – Пешком бы мы ушли гораздо дальше.

– Коней на переправе не меняют, – отозвался Алексей Викторович. – На нем ещё пахать и пахать, борозды не испортит.

– Вашей лошади давно пора на металлолом. Лучше пойдем вброд.

Словно в ответ на её слова "Запорожец" рассерженно фыркнул и тронулся прямо на красный свет, распугав пешеходов, а чуть позже даже обогнал ковылявшего по тротуару инвалида.

– Своенравный летательный аппарат, – сказал Косов, поглаживая панель. – Не гони так, боюсь выпасть. И лучше не сворачивай, а то колесо отлетит.

– Интересно, нас не затянет вихревым потоком под автобус? – добавила щепотку перца и Галина.

– Вы прекратите издеваться над бедным животным? – спросил Адрианов. Кстати, что мы будем делать в этих "Красных банях"? Ждать, когда за нами придут?

– А я вообще не понимаю, зачем мы туда едем, да ещё без веников, поддержал Косов.

– Это пока лучшее место, где можно спрятать мою сестру, – ответила Марго. – Ко мне в квартиру Вадим сейчас вряд ли сунется. Ему не до этого. А я постараюсь озадачить его ещё больше. Нет, вас лично никто не приглашает, – добавила она. – Вы можете поискать себе другое убежище. Или вернуться обратно.

– Марго, перестань! – вмешалась Галина. – Сама понимаешь, что это невозможно. Я их подставила, втянула в эту историю. А теперь – до свидания?

– Ну, как хотите, – усмехнулась Марго. – Места всем хватит.

– И кроме того, нам всем есть о чем поговорить и разобраться кое в каких вопросах, – произнес Косов, поймав взгляд Марго. – Например, корпорация "Оникс". Страховое агентство "Августин". Рухнувшая пятиэтажка. Другие "хрущобы". Челобитский.

– О чем ты? – спросил Адрианов, выруливая к краю тротуара, чтобы не злить стадо рычащих машин. – Причем тут Долматин?

– А вы, оказывается, многое знаете, – сказала Марго, обращаясь исключительно к Геннадию Семеновичу. – Даже то, о чем я стала догадываться совсем недавно. Интересующий вас субъект умер, потому что был причастен к истории с домом. Подобные люди долго не живут. А сейчас, судя по всему, подошла моя очередь. Я для них с некоторых пор стала слишком опасна. Вот почему Вадим передал ключи от моей квартиры этим ребятам. Они из Подольска, я узнала, – добавила она.

– Из всего сказанного я понял только то, что Долматин мертв, произнес Адрианов.

– Может быть, вы перестанете говорить загадками? – вздохнула Галина. Я лично не понимаю ничего. Раз вы все тут такие умные, то объясните.

– Потом, – сказала Марго, – в свое время.

– Останови-ка машину возле той телефонной будки, мне надо позвонить, попросил Косов. – Только положи кого-нибудь под колеса, а то укатитесь.

Набрав номер, он дождался, когда Люся возьмет трубку. Шептала она, как разведчик на оккупированной территории.

– Люсьен, ты одна? – на всякий случай спросил Геннадий Семенович.

– Одна.

– А чего шепчешь?

– Боюсь. Я тут такое выяснила! Приеду – расскажу.

– Погоди. Ко мне теперь нельзя.

– Вернулась жена?

– Хуже. Все брошенные дети, разом. Я заеду за тобой после работы. А что ты узнала? Кто занимался страховыми полисами с "хрущобой"?

– Юрий Шепталов. И еще: доступ к файлам есть только у него, именно со вчерашнего дня. Я кое-что раскопала и насчет других зданий. Всеми ими занимались Шепталов и Агаркова, а страховка выплачивалась подставным лицам, поскольку в компьютере все данные о них уже стерты... И еще... Подожди!

– Алло? – спросил Косов. Закуривает она, что ли? Подождав немного, повторил: – Алло, Люсьен? У меня мало времени.

На другом конце провода слышались приглушенные голоса, потом что-то то ли упало, то ли разбилось. И трубку положили на рычаг. Косов, чертыхнувшись, снова набрал номер, но теперь к телефону никто не подходил. Послушав некоторое время длинные гудки, Геннадий Семенович вернулся к "Запорожцу".

– Снимай якорь, поехали в "Августин". Не то там что-то, – сумрачно произнес он.

По дороге Косов коротко обрисовал ситуацию, рассказав о своих подозрениях. Марго слушала молча, изредка усмехаясь и кивая, словно соглашаясь с ним. Галина, которая по-прежнему ничего не понимала, спрашивала невпопад. Алексей Викторович следил за дорогой и ругал обгонявших его велосипедистов.

До страхового агентства оказалось не так уж и далеко. Но на подъезде к нему пришлось остановиться. Улочку перекрывал милицейский "уазик", а мимо него, включив сирену, проскочила машина "Скорой помощи". У самого здания стояла толпа народа. Некоторые, задрав головы, смотрели вверх – туда, где на шестом этаже было выбито окно. Другие разглядывали лужу крови на асфальте. Их безуспешно пытались оттеснить в сторону милиционеры и сотрудники службы безопасности "Августина". Косов пробрался вперед, узнав одного из стажеров.

– Люся Баркова, – кивнул тот, пожимая плечами. – Чего ей взбрело в голову прыгать?

Другой голос, рядом с Геннадием Семеновичем, нервно произнес:

– Критический возраст. А вы как думали?

Косов посмотрел на Юрия Шепталова, и тот, судорожно усмехнувшись, торопливо пошел к подъезду.

Дверь в лабораторию вновь открылась, и Панагеров недовольно бросил через плечо:

– Брысь! И живо.

– Чуть-чуть поласковее, – насмешливо ответил Гоша, въезжая на своих колесиках. – Не мешало бы и света прибавить. Где у вас выключатель?

– Сами прекрасно знаете.

Панагеров усмехнулся: Гоша все равно не дотянется.

– Ладно. Посидим в потемках, – сказал пухлобородый, ничуть не обидевшись. У гениев свои причуды.

В своей сфере он тоже достиг немалого, а до перестройки даже успел защитить докторскую – по экономике. И вообще, флюиды от мозговой деятельности Панагерова были ему близки. Иногда он любил спускаться из своего кабинета на специальном лифте в подземный этаж и беседовать с физиком. К взаимной пользе, потому что оба обогащали друг друга интересными идеями. Кроме того, один из них постоянно курил, а другой с удовольствием принюхивался.

– Вы знаете, что самое главное в наше время? – неожиданно спросил Гоша, когда казалось, что он так и уедет на своем кресле, не раскрыв рта. И сам же ответил: – Блеф. Кто умеет блефовать, тот и забирается вверх. Тот делает деньги из пустоты, объявляет себя академиком, меценатом, верующим, спасителем отечества, мыслителем, президентом, пророком и так далее. Но пустота не может быть содержательной, она все равно остается бессмысленной, разве что не окутана какой-то тайной. Любая тайна – идеальное поле для блефа. В прошлый раз вы говорили о резонансе, которому в этом мире подчинено все. Тоже блефовали, сознайтесь?

– Запомнили, надо же! – с удовлетворением сказал Панагеров. В лице Гоши он имел благодатного слушателя.

А Гоша не только слушал, но и записывал болтовню на диктофон, поскольку вообще имел такую привычку, чтобы высказанное слово не походило на воробья.

– Я имел в виду не только теорию резонанса, – продолжил Панагеров. Видите ли, великий Бутлеров был химиком, но поглядывал и в сторону других наук. Именно он первым высказал мысль, что нервные токи в организме человека очень напоминают движение электрических токов в проводниках. Так и я, к вашему сведению, не являюсь узколобым специалистом.

– А я знаю, – охотно согласился Гоша.

– Мы в ФИАНе работали над этой проблемой. Да и американцы тоже. Только у них это и сейчас – государственная программа, а у нас все растоптали или растащили по закоулкам. Хорошо хоть не по воровским притонам. Впрочем...

– Впрочем, и по ним тоже, – подсказал пухлобородый. – А вы не обращайте внимания на криминальную окраску изобретений, суть-то не в этом. Для науки, по-моему, не важно, какие источники финансируют проект. В конце концов, атомную бомбу создал не кто иной, как Гитлер.

– Приложил руку, – кивнул Панагеров. – Но меня это и не волнует. То, что заборы секретных объектов стали сейчас проницаемы, мне плевать. За державу мне не обидно, как некоторым. Каков народ, такова и держава. Жаль лишь, что тратил время в пустую. Вот генератор, – он махнул рукой в сторону прибора, похожего на обыкновенный горизонтально лежащий термос с открытой пробкой. – Вчерашний день, можно собрать в домашних условиях. У кого, конечно, есть мозги. Сейчас скажете мне, что вы чувствуете.

Панагеров встал, направил генератор на пухлобородого и включил в сеть.

– А может, позвать уборщицу? – предложил Гоша, но решил все же довериться физику. Лицо его недовольно поморщилось. Глаза начали помаргивать, появились слезы, словно он резал лук.

– Говорите, говорите, – напомнил Панагеров.

– Не могу сосредоточиться... Зрение, потерял резкость... Тяжелеют веки, давит что-то на мозг. Ну, хватит, хватит! – Гоша замахал руками и отъехал на кресле подальше. – Что это было?

– Я могу давать узкий луч, бьющий на расстоянии до ста метров. Можно его расширить, и тогда он будет воздействовать на большой зал, стадион. Своего рода искусственный гипноз. Могу усыпить, возбудить, вызвать галлюцинации. Но это генератор малой мощности, разработан ещё в Институте физико-технических проблем. А существуют и такие, которые моделируют воздействие на человека магнитных полей. Психотронные генераторы как бы размягчают мозг. Вроде химико-биологических продуктов, тех же наркотиков или синтетических веществ. Например, кетамин, если вы о нем что-то слышали.

– Немного слышал, – кивнул головой Гоша, продолжая растирать ладонями виски.

– Очень советую заняться его разработкой. Синтезируется из нефтепродуктов, прекрасная психологическая привыкаемость организма, не то что ваш героин – без побочных явлений. Потому что по составу аналогичен веществам, вырабатываемым самим человеком.

– Я не торгую героином, – сказал Гоша.

– Это – психохимия, рулевое колесо будущего. Добавьте в питьевую воду психотропные вещества, и вы будете контролировать огромный жилой массив. Целый город. Точно так же, как и воздействовать на него с помощью радиоакустического эффекта СВЧ. С начала восьмидесятых годов мы начали создавать системы загоризонтных радиолокационных комплексов, основанных на использовании эффекта отражения луча от ионосферы Земли. Наш ответ Рейгану! – усмехнулся Панагеров. – Эти комплексы привязывались к атомным станциям. А вскоре выяснилось, что входящие в них фазированные антенны могут работать и на излучение. При этом формировалось единое психотронное поле, оказывающее влияние на сознание человека. Управляли тета – и дельта-ритмами человеческого мозга. Так называемые комплексы "Шар". Между прочим, в Чернобыле тоже. Выводы делайте сами.

– Сделаю, – пообещал Гоша.

– А собрать схему "генератор-усилитель-излучатель" проще пареной репы, – с воодушевлением продолжал Панагеров. – Вот вам и готовое пси-оружие.

– А зачем оно мне? – усмехнулся собеседник.

– Да бросьте вы! Что я, не знаю, чего вы от меня хотите? Взрывать старые "хрущобы" при помощи твердотелого натрия или капсул с атомарным бромом? Это же смешно и слишком примитивно. На уровне "новых русских".

– Тут я с вами полностью солидарен, – согласился Гоша. – Но вы же знаете Вадима. У него фантазии не больше, чем у кролика, мечтающего о сарае, полном капусты. В лучшем случае – два сарая.

– Так уберите его, чтобы не мешал!

– Я подумаю. А вы не боитесь вмешиваться в природу? Ну, не вы конкретно, а все ваше племя ученых?

– Знаете, иногда в муравейнике поселяется такое существо – жучок ломнехуза. Он выделяет наркотическое вещество, наподобие моего пси-генератора, от которого насекомые впадают в эйфорию. Они только и делают, что кормят паразита своими личинками. По существу, своими детьми, лишь бы продлить это опьянение. И рано или поздно такой муравейник погибает. Вам это ничего не напоминает? Так что природа сама подсказывает нам неожиданные решения. По крайней мере, мы можем вполне конкретно сказать, что нас ждет в будущем. Прогресс всегда несет техническое совершенствование машин и духовную деградацию человека. Лишь бы успеть.

– Что успеть? – быстро спросил Гоша.

– Успеть увидеть все... это. Всю эту катастрофу.

– Ну, начало катастрофы вы, может быть, и увидите. А конец – вряд ли. Как, впрочем, и я. Но пока мы ещё вибрируем и входим в резонанс черт его знает с кем, да ещё на сверхнизких частотах, я правильно излагаю? – Он засмеялся, но Панагеров не поддержал его, лишь хмуро кивнул.

– Почти. Только дайте время.

– Дам, – сказал Гоша. – Почему же не дать, если у меня есть немного лишнего? До вечера, не забудьте.

Помахав ручкой, он развернулся на своем кресле и покатился к двери.

Глава двенадцатая

Тетерева и утки

– Если бы я задумал устроить где-нибудь небольшой пожар или хотя бы взрыв, то нашел бы в доме водопроводную трубу с протечкой и прилепил бы к ней пластырем твердотелый калий, – подумав, сказал Адрианов, вызванный на этот разговор своим приятелем.

Они сидели в квартире Марго, попивая баночное пиво, Галина отдыхала в соседней комнате, а сама хозяйка куда-то ушла, велев никуда не отлучаться и постараться оставить в баре хоть один глоток.

– Это самый остроумный способ, – продолжал Алексей Викторович, все больше сомневаясь, что Косов выполнит просьбу хозяйки. – При контакте с водной средой калий вспыхнет, как огненный шар, но не сразу. Ты успеешь спокойно уйти и наблюдать всю эту феерию на расстоянии. Один раз в ФИАНе, в лаборатории, я по рассеянности бросил кусок – правда, это был натрий – в раковину, а руководитель только что вошел в дверь. Ты бы видел! Все равно что пальнуть из ракетницы в закрытом туалете. Я-то успел нырнуть под стол, а он – нет.

– Откачали? – деловито спросил Геннадий Семенович.

– Пришлось сдать костюм в химчистку.

– Понятно, вместе с телом.

– Еще я мог бы воспользоваться атомарным йодом или бромом. Капсулу бросаешь в плевательную урну и быстренько уезжаешь на другой конец города, потому что сила взрыва может снести несколько кварталов. Конечно, если доза достаточно велика. Замечательная находка для террористов. Малое количество вещества разрушит твою "хрущобу" часа через два после закладки капсулы. Вся штука в том, чтобы он не оторвал тебе голову при транспортировке, поскольку температура для безопасного хранения – минус сто семьдесят градусов. Но существуют специальные термосы, так что умный человек может решить и эту проблему. Было бы желание.

– Вот именно, – задумчиво сказал Косов.

– Другой вариант: дай мне кое-какие материалы, пару зеркал, квантовый генератор, и я к вечеру слеплю тебе неодимовый лазер, который и не снился инженеру Гарину. Задание для студента старшего курса. Высчитаешь мне расстояние вон до того дома, – он высунулся в окно и указал рукой на многоэтажку. – Мы определим местонахождение газовых труб в любой из квартир, я направлю луч, он пройдет через стекло и взорвется точно в заданном месте. А после этого вы мне будете говорить, что произошла утечка газа!

– Я тебе этого говорить не буду, потому что уже знаю, на что ты способен, – усмехнулся Косов.

– Вот тебе всего несколько способов, практически не оставляющих никаких следов. Если ты всерьез думаешь, что с этими "хрущобами" не все чисто.

– Люсю выбросили из окна, – напомнил Геннадий Семенович. – Челобитский убит. Вадим разыскивает Галину и подсылает киллеров к Марго. Агентство "Августин" проворачивает аферы со страховками на погибших жильцов. Корпорация "Оникс" получает прибыль от развалившихся зданий. А их уже семь, и число это будет расти. Что они придумают дальше? И тебе всего этого мало?

– Допустим, – согласился Адрианов. – Но я вот о чем думаю. Вадим, которого мы уже достаточно неплохо знаем... Нет, не та это величина, чтобы продумывать такие комбинации. Скорее всего, это – яркая ширма, красивая обертка для начинки. Представительская фигура. Некто стоит за его спиной, более умный, дальновидный и изощренный.

– Я тоже так думаю, – ответил Косов. – И мы можем рассчитывать на Марго, только выяснив, в каких отношениях она с этим "некто". Поэтому я и не стал всего выкладывать при ней. В конце концов, Долматина украсила дыркой именно она. Правда, на его совести погибшие жильцы, и он получил "по трудам", но кто мешает ей отправить в вечную мерзлоту к мамонтам и нас? Какую роль во всем этом играет она? По-моему, ей больше всего хочется вытащить из этой истории свою сестру, а на остальное – плевать.

– Не забывай, что на неё тоже спустили гончих псов.

– В данной ситуации это меня больше всего и радует. Но с Вадимом она может как-то договориться. Или с тем, другим, главным. И тогда нам не помогут даже эти сто тысяч долларов. Уж слишком глубоко влезли. Сняли слой краски с Моны Лизы, а там – старуха с серпом. Не навострить ли нам лыжи в сторону Заполярного круга?

– Это кто тут готовится к зимнему сезону? – спросила Галина, входя в комнату и сладко потягиваясь. – Я думала, вы спите.

– Мы не имеем привычки спать вместе, – ответил Косов, отходя к окну и делая знак Адрианову, чтобы тот молчал. – Так над чем вы ещё работали в своем ФИАНе, Алексей Викторович? Вот и девушка послушает, может, наберется ума-разума, не станет больше вляпываться во всякие сомнительные замужества и вляпывать в них других, совершенно посторонних мужчин пенсионного возраста.

Адрианов смущенно улыбнулся столь прозрачным намекам, но Галина держала удар мастерски.

– Это вообще-то не ваш огород, вы мне парники не ломайте, – сказала она. Посмотрев на Алексея Викторовича, спросила взглядом: правильно?

Тот как-то неуклюже кивнул – вроде бы ни да, ни нет. И начал рассказывать:

– Про Сахару вы уже знаете. А это происходило в Подлипках, в НПО "Энергия", у академика Грушко. Мы там в середине восьмидесятых смастерили высокочастотный генератор специальных физических полей. Торсионные, микролептонные и другие частицы обладают колоссальной проникаемостью. И могут корректировать огромные массы населения. Главная задача, поставленная нам Совмином, – экологическая чистота этого биотропного оружия "Лава-7". А уж какое воздействие он оказывает на генетический аппарат, не важно. Мы всегда отличались подлинным гуманизмом, особенно по отношению к неграм. Так вот, психотропное или любое наркотическое вещество можно донести до биологического объекта торсионным полем. А если аппаратуру "Лава-7" вывести на космическую орбиту, то она сможет охватить своим "лучом" территорию, равную Уральской области. У американцев эта программа называлась "МК-ультра", помните, когда в Гайане покончила с собой тысяча человек? Чего-то у них там с гуманизмом плоховато. Впрочем, сейчас у нас нисколько не лучше. Ну, ладно! Это так, к слову. Наверное, нашу "Лаву-7" уже прибрали к рукам или растащили по коммунальным квартирам. Поскольку это очень удобно – отправить надоедливую соседку в психиатрическую больницу. Стоит лишь повернуть СВЧ-генератор к стенке и модулировать луч голосом, а соседка будет слышать то, что звучит прямо в мозгу. Радиоакустический эффект. Кащенко гарантирую. Но мы из Подлипок экспериментировали на более значительных расстояниях. Вплоть до Мытищ. Я сидел в своей лаборатории, а Оппенгеймер – в своей, за тридцать километров, а генерал-лейтенант Ханциров, у себя, в ГРУ, а в Кремле кисло думали, кому это все вообще надо, хотя постоянно шли параллельные испытания, дающие самые положительные результаты...

– Погоди, – остановил его Косов, поскольку Галина уже начала откровенно позевывать, а Адрианов ничего не замечал и расходился все больше и больше. Вспоминая прошлое, он садился на своего любимого конька и мчался прытью.

– А что, не интересно? – удивился он. – Сам же просил что-нибудь рассказать. А вам?

– Я балдею, – честно ответила девушка.

– Особенно от секретной информации с грифом, – добавил Косов.

– Да кому она нужна! – махнул рукой Алексей Викторович. – Сами же гэбэшники, поди, все и продали.

– Оппенгеймера-то зачем приплел? – спросил Косов. – Проводники у тебя, что ли, перегорели?

– А мы так называли одного физика, приятеля моего, Панагерова Мишку, отозвался Адрианов, решив, коли его не слушают, добраться-таки до этого "последнего глотка" из бара.

– Позвольте! – неожиданно произнесла Галина. – Я уже слышала эту фамилию. Не могу вспомнить... Ну, конечно! В разговоре Вадима с одним бородатым карликом.

Она радостно хлопнула в ладоши, а Косов с Адриановым молча переглянулись.

В двадцати семи километрах от дома, где жила Марго, если двигаться по кратчайшей прямой от улицы Красных бань до Онежской, два человека тщетно пытались привести в чувство проклофелиненного Жору. Его обливали водой из чайника, хлопали по ушам, прижигали ему сигаретой пятки, но он ни на что не реагировал, только сонно мычал.

– Второй раз сегодня приезжаю в этот квартал, а зачем? – риторически спросил Вадим, глядя в окно на разрушенную "хрущобу" и суетящихся спасателей в желтых комбинезонах. – Делать мне, что ли, больше нечего?

– Может он, блин, ужрался и названивал спьяну? Шутник! – сказал один из телохранителей, пнув носком ботинка Жору в ребро.

– Хряк жирный! – добавил другой и вдавил каблук в Жорин живот.

– Нет, тут что-то произошло, – вдумчиво произнес белоснежный красавец. – Голос у него был совершенно нормальный. Он сказал, что у него на крючке ещё кто-то. Выясните, кто хозяин квартиры. И разыщите.

Самый молодой из барбосов бросился выполнять указание.

– Этого – в ванную, пусть мокнет, пока не придет в себя, – продолжал Вадим. – Чередуйте холодную воду с кипятком. Сделайте мне из него моржа и рака одновременно. Пройдитесь по соседям, всегда найдется какая-нибудь сволочь, которая все про всех знает, все видит и слышит. – Он вышел на балкон и вернулся с лисьей шубой в руках, очень довольный. – Я знал, что она была тут, чувствовал! Значит, так. Перерыть здесь все. Залезьте в соседнюю квартиру, может быть, они ушли через балкон. Когда коротышка очухается – ко мне. Я уезжаю. Обо всех подробностях сообщать немедленно. В квартире останетесь ты, ты и ты. Если до утра никто не явится – все облить бензином и сжечь.

Швырнув шубу на пол, Вадим направился к двери, брезгливо отряхивая и без того чистые руки, а за ним торопливо последовал один из телохранителей. Но на пороге Вадим остановился, будто вспомнив что-то, и медленно произнес:

– Мне нужен Клон. Найдите его любой ценой, не теряя времени, – и только после этого удалился, оставив в квартире аромат дорогого французского одеколона.

Примерно в тридцати двух километрах, ближе к Садовому кольцу, находился обычный жилой дом, в одной из квартир которого не было ничего ни мебели, ни телефонного аппарата, ни даже простого чайника, всего лишь вылинявшие и ободранные обои да единственный стул, возле которого расхаживал человек. Квартира была однокомнатная.

Открыв входную дверь своим ключом, в комнату вошла девушка в серой куртке. Человек немедленно сел на стул, очевидно решив, что место могут занять. Человек имел генеральские погоны, но всю жизнь ходил в штатском. Вместо приветствия он кисло улыбнулся и протянул Марго вечернюю газету, где уже расписывались все ужасы катастрофы на Онежской улице. Девушка приняла подарок, но уронила его на пол, как увядший цветок.

– Рассказывайте, – вздохнул штатский генерал, почесывая мочку уха. Ушки у него были замечательные – чуть оттопыренные и нежно-розовые, как у молочного поросенка, что вовсе не соответствовало его характеру.

Выслушав Марго, он задумался. Потом, словно опомнившись, встал и начал расхаживать. Девушка уселась на стул, также посчитав, что свято место пусто не бывает.

– Это чудесно, что вас наконец-то решили ликвидировать, – с искренней радостью произнес генерал в штатском, щелкнув пальцами. И повторил: Просто замечательно, – потирая при этом руки, словно, произойди эта ликвидация прямо сейчас, на его глазах, он возликовал бы ещё больше. – Кому наступают на пятки, тот всегда огрызается. Вопрос: кто сильнее в этом заинтересован – первый, второй или оба вместе? Впрочем, если оба, мы бы сейчас здесь не встретились.

Марго посмотрела на "увядший цветок", представив его в другом, подобающем месте. И усмехнулась.

– Не думаю, что это как-то связано с вашим заданием, – продолжил, между тем, мужчина. – Скорее, внутренний взаимозачет. Но теперь он пойдет ва-банк, чтобы прибрать к рукам все. Начинается война, так что готовьтесь. И очень скверно, что именно в это время ваша сестра нашлась. Лучше бы она исчезла.

– Я так не думаю, – сказала Марго.

– Разве? – удивился генерал в штатском. – Забавно. Я не подозревал, что у вас так сильно развиты родственные чувства. Но я имел в виду, что она могла бы погулять где-нибудь подольше.

– А вы не могли бы отправить её за границу?

– Только в тюрьму, – жестко ответил тот. – Во временную изоляцию. Впрочем, много чести.

– Давайте придумаем другой вариант.

– А почему бы ей не вернуться к Бескудникову? Гроза прошла, а мы бы её подстраховали.

– Догадывалась, что вы предложите именно это. Еще одна подставная утка?

– Это семейная черта, – мило улыбнулся мужчина. – Решать вам. К вашей же выгоде, заметьте.

– Я подумаю, – ответила Марго.

– Теперь об этих субъектах. Справки наведем, но боюсь, мы действительно имеем дело с элементом случайности. Этакие блуждающие молекулы, залетевшие в наш синхрофазотрон. Проще всего было бы вывести их из игры, чтобы не спутали нам карты. У нас выбывают не только проигравшие.

– Но они уже сидят за ломберным столиком, – подсказала Марго.

– К сожалению, сидят, – согласился генерал. – И даже пробуют думать, что ещё огорчительнее. А может быть, и они нам подыграют?

Генерал был очень умен, но гордился не этим. А тем, что умел даже самый бесполезный на первый взгляд винтик прикрутить к работающей машине, а в случае необходимости выбросить его без всякого сожаления. Иногда вместе с машиной, если не заклинивало.

– Каким образом? – спросила Марго.

– Знаете, как приманивают тетеревов в предрассветный час? Вы же охотник.

– С помощью манка.

– Чего же спрашиваете?

– Не слишком ли много птиц в нашем разговоре?

– Так ведь сезон скоро откроется, – вновь улыбнулся мужчина. Нагнувшись, он подобрал газету, отряхнул её и положил в карман. – Не люблю после себя ничего оставлять, – пояснил он, направляясь к двери. – А вы выйдете минут через десять.

– Как бы не так! – бросила вслед Марго. – Через девять с половиной... И ни секундой позже.

Глава тринадцатая

Переход в атаку на чужом поле

Они так много говорили о корпорации "Оникс", поскольку все ниточки в разговоре тянулись именно к ней, что захотелось взглянуть на это детище хотя бы издалека. Вновь усевшись в радостно заржавший "Запорожец", соскучившийся по галопу вприсядку, и решив не дожидаться возвращения Марго, все трое – Адрианов, Косов и Галина – отправились на свидание с диким капитализмом. По дороге Геннадий Семенович, как главный эксперт в этом щекотливом деле, просвещал спутников.

– Официально они занимаются не только строительством новых зданий, но имеют квоту и на торговлю нефтью – а кто её сейчас не имеет? – и снабжают нас заморскими продуктами, и финансируют технические проекты, и являются учредителями некоего издательского дома. Я уж не говорю о страховом агентстве "Августин" и банке, через которые возвращаются отмытые деньги. В общем, вполне солидная и респектабельная корпорация, созданная несколько лет назад на заре всеобщей приватизации общественных сортиров. Из чего она вылупилась, сейчас не докопаешься, дымовая завеса такая, что черт рога сломит, но у истоков стоял не Бескудников, а другие люди. Все они уже давно на кладбище: кого застрелили, кого взорвали с машиной, кто умер при странных обстоятельствах. Предпоследний каким-то образом умудрился схватить смертельную дозу радиоактивного облучения, словно перепутал атомный реактор с солярием. Отдал концы вместе с браздами правления за три недели.

– Меня интересует, какие научно-технические проекты они финансируют? полюбопытствовал Адрианов, смотрящий за дорогой, как капитан "Титаника" в ожидании айсберга.

– Так тебе и скажут! – усмехнулся Косов. – Есть ширма вроде разработки самоуправляемых детских колясок или подобной ерунды, а основные исследования, конечно, засекречены. Что ты! Кругом же враги, шпионы, того и гляди сопрут. Чай, не в Советском Союзе живем, где главным экономическим диверсантом был дядя Вася из соседнего двора, умыкавший счетчики. Да и то только потому, что никак не мог понять, чего это там все бегает.

– Вадим стал председателем правления примерно полгода назад, вступила в разговор Галина. – До этого входил в совет директоров. Со мной он о своей работе никогда не говорил. Это все, что мне удалось узнать, – по обрывкам телефонных разговоров или когда кто-то из сотрудников приходил в гости. Сама я была в его кабинете всего раза два-три, не больше, заезжала лишь в исключительных случаях.

– Чтобы попросить деньги на новую шляпку, – подсказал Адрианов. – Вы же говорили мне, что накопали на него чуть ли не целое досье и угрожали ему.

– Я же блефовала, – напомнила она. – Чемоданов Руцкого у меня нет. Но я точно знаю, что они там все жулики.

– Сейчас в кого ни ткни пальцем – попадешь либо в бандита, пардон, в бизнесмена, либо в его адвоката, – проворчал Косов. – А о каком бородатом карлике вы вспомнили?

– Он не карлик, у него что-то с ногами, парализованы. Передвигается на коляске. И постоянно курит. Заехал в кабинет к Вадиму, когда я там оказалась. Я отошла к окну, но прислушивалась к разговору. И поняла, что этот человек очень многого стоит. Вадим держался с ним совсем не так, как с другими. Как с равным, а может быть, даже и повыше себя. Не знаю, какую он там занимает должность, но я почему-то подумала, что именно он является мозгом всей этой структуры. Ядром "Оникса". И он тогда сказал, довольно резко, что лично контролирует работу Панагерова и чтобы Вадим не лез к этому физику со своими глупыми предложениями. Может, из-за этого резкого окрика я и запомнила ту фамилию. А муж потом побелел от злости. Вот, собственно, и все.

– Приехали, – сообщил Адрианов, останавливая "Запорожец" неподалеку от высотного здания, напоминающего устремленный в небо указательный палец с наперстком. Здание окружали клумбы, живая изгородь из аккуратно подстриженных кустов и заполненные иномарками автостоянки.

Но Адрианову лишь показалось, что они "приехали". У машины на этот счет было свое мнение, и она, вообразив себя "альфа-ромео", продолжила маршрут дальше, едва не врезавшись в какое-то дерево. Вывернув руль, Алексей Викторович заехал на изумрудный газон, пришедшийся "Запорожцу" по вкусу, и только после этого машина остановилась. Оттаскивать её на тротуар пришлось вручную.