Текст книги "Сознательная медицина: биотехнологии здоровья"

Автор книги: Александр Семений

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Теперь человек способен увидеть, что раньше пытался использовать свою болезнь как прикрытие, способ избежать ответственности, добиться своего или привлечь внимание. Он понимает, что ему незачем выдвигать болезнь в качестве аргумента, так как можно удовлетворить свои потребности, прямо об этом заявив и чувствуя себя при этом комфортно, не показывая свою ущербность и дефицитарность. Он не стесняется говорить о том, что ему нужна помощь, или ясность, или комфорт. У него вырабатывается умение выстраивать границы и правильно коммуницировать. Человек по-другому формирует социальное тело и таким образом из просто эгоистичной ячейки, из разряда «я» переходит в разряд «мы», ощущая себя частью единого целого. А это совершенно другой принцип существования, при котором надобность и выгоды болезни отпадают сами собой.

Образ здоровья создается, в том числе и самой медициной. Если вместо истории болезни вести историю выздоровления, то ресурсы – и врача, и пациента – будут направлены в совершенно другую сторону – по пути к здоровью. Но для этого и сама медицина, и ее представители должны стать другими.

Глава 9. Новая модель врача

Профессионализм, широта знаний, внимание, эмпатия

Кому нужен хороший врач? В нынешних условиях – никому. Посудите сами.

Хороший врач не нужен государству – ему надо платить хорошую зарплату.

Хороший врач не нужен руководителю ЛПУ – такой врач всегда чего-то хочет (лекарств, оборудования).

Хороший врач не нужен коллегам – на него придется равняться.

Хороший врач не нужен платным центрам – он не тянет из пациента деньги.

Хороший врач не нужен семье – он валится с ног после работы, а в свободное время учится.

Хороший врач не нужен больному – он не дает «волшебной таблетки от всего».

А какой он, хороший доктор? Реально ли угодить всем: коллегам, пациентам, начальству, семье? Как найти баланс между совестью, чувством долга и давлением сверху? Каждый ответит на эти вопросы по-своему, мне же захотелось привести для вас собирательный образ «хорошего врача».

Итак, хороший врач:

1. Серьезен и категоричен.

2. Не боится показывать свои сомнения.

3. Дает пациенту всю необходимую информацию.

4. Говорит на понятном для пациента языке.

5. Помнит своих давних пациентов.

6. Слышит и слушает пациента, а не просто кивает.

7. Общается с родственниками пациента.

8. Не пренебрегает мнением узких специалистов, умеет работать в команде.

9. Ищет причину заболевания, а не просто лечит болезнь.

10. Не пытается понравиться пациенту.

11. Не пугает больных, а настраивает на выздоровление, даже если случай очень сложный.

12. Уважительно, без всякого высокомерия общается с пациентом как с равным себе человеком.

13. Хороший врач при пациенте не занимается критикой методов лечения своих коллег.

Обратите внимание, что уже в самом словесном портрете заложены отношения между врачом и пациентом – центральная часть медицинской практики. У каждой стороны в этих отношениях есть свои ожидания и потребности, свой идеал.

А теперь давайте спустимся с небес на землю и без фантазий взглянем на неидеальную жизнь. В настоящее время отношения между врачом и пациентом строятся по двум ролевым моделям: «иждивенец – спаситель» и «хозяин – лакей». В первом случае роль страдальца рождает жертвенную позицию, включающую слепое доверие врачам и, как следствие, перекладывание на них ответственности за свое здоровье. Врач же либо занимает высокомерную позицию, либо становится заложником системы, в которой пациенты представлены как некая безликая масса со «средней температурой по больнице». Во втором случае, чаще всего в платной медицине, пациент чувствует себя заказчиком музыки, а врач – готовым услужить исполнителем воли барина. Платя деньги, пациент считает, что врач обязан сделать его здоровым, а сам он может не прикладывать для этого никаких усилий.

В ценностно-ориентированной медицине отношения между врачом и пациентом строятся на равноценном партнерстве, а восстановление здоровья включает в себя следующие аспекты:

• философский;

• психологический;

• просветительский;

• педагогический;

• лечебно-профилактический;

• энергетический;

• информационный.

В связи с этим функционал врача серьезно меняется. Для того чтобы привести человека к образу здоровья, к тому, чтобы он воспринимал себя здоровым, самому врачу мало быть просто компетентным в своем деле специалистом, он должен обладать более широкой палитрой знаний, умений и навыков. Ему предстоит стать для человека и психологом, и наставником, и духовником, и проводником, а значит, на первый план выходят психологическое понимание, эмпатия и постоянное движение на пути собственного развития.

Уже первые годы моей медицинской карьеры показали, что врач – это вовсе не ходячий медицинский справочник и что никогда его не сможет заменить интернет или искусственный интеллект. Роль врача гораздо сложнее и значительнее. Чем же его деятельность превосходит работу компьютера? Коренное различие состоит в том, что специальные знания прилагаются не к поломке в бездушной машине, а к мыслящему и страдающему человеку, и прилагает их такой же мыслящий и чувствующий живой человек.

Больного приводит к врачу не только физическое страдание – боль, одышка, тошнота, головокружение и т. д. Он жаждет также психологической помощи! Он хочет, чтобы доктор успокоил и обнадежил, снял тревогу и страх перед навалившейся на него бедой, объяснил, что произошло, ответил на его недоуменные вопросы, дал ему веру, что все обойдется и он снова станет здоровым.

Главное же, пациент хочет узнать, сможет ли этот человек в белом халате помочь ему? Поэтому он непрерывно оценивает и внешний облик врача, и его поведение, и его действия, и его слова, отыскивая (и находя!) во всем этом столь нужную для него моральную поддержку. Еще в начале XIX века профессор Московского университета М.Я. Мудров заметил: «Исследуя больного, помни, что в это же время больной исследует тебя».

Вот почему врач всегда оказывает на больного большое психологическое воздействие, независимо от своего желания. Это влияние либо усиливает лечебный эффект всех его профессиональных мероприятий, либо, наоборот, снижает их пользу. Итак, врач сам по себе оказывается своеобразным лекарством, или, говоря словами Гая Петрония Арбитра, «утешением для души».

В отличие от компьютера, врач способен видеть перед собой не болезнь и больного, а человека – с его уникальным характером, судьбой, переживаниями, жизненными обстоятельствами. А это очень ценно – ведь довольно часто, чтобы запустить процесс исцеления, нужна не чудо-таблетка, а точно подобранное и вовремя сказанное слово. Психотерапевтическая помощь заключается даже не в том, что конкретно говорит доктор – дежурные ободрения, скорее всего, приведут к обратному эффекту.

Может ли пациент рассчитывать на хоть какое-то сочувствие, если врач поглощен заполнением формы в компьютере, или строго органичен временем приема, или ему вообще все равно, что за человек перед ним сидит и на что-то жалуется?

В последнее время активно заговорили о таком понятии, как пациентоориентированность или пациентоцентричность. С сентября 2022 года соответствующее требование к медперсоналу вошло в «Практические рекомендации» Росздравнадзора. Это модель взаимодействия медицинских работников с пациентом, основанная на уважении, дружелюбии, неконфликтности, внимании к эмоциональному состоянию человека, понимании запросов больного и умении их решать. Но почему-то я сомневаюсь, что можно насадить дружелюбие указанием сверху, если еще со времени учебы врач был ориентирован только на установление диагноза, а пациента видел лишь неким придатком без лица и характера, образ которого растворялся тут же, как только за ним закрывалась дверь кабинета. Внимание к пациенту – качество, которое разовьется во враче, если он изначально будет ставить в центр внимания не симптомы и болезнь, а целостного человека, вдумчиво постигая науку выстраивания отношений с пациентом, а не тренируя в себе механическую услужливую улыбку.

Уже работая над книгой и записывая свои размышления о роли врача, я получил в одной из рассылок фрагмент книги клинициста, врача с более чем 50‐летним стажем Норберта Александровича Магазаника. Начав читать, я не смог оторваться – настолько созвучными были мысли автора о том, какими качествами должен обладать настоящий врач и что от него ждет пациент. Каждую следующую публикацию я ждал с нетерпением – и вновь с радостью и изумлением находил полное сходство в наших рассуждениях и идеях. Разумеется, меня заинтересовала личность автора, и я стал искать сведения о нем. Интернет поведал, что Н.А. Магазаник родился в 1929 году и до своего отъезда в Израиль (1990) жил и работал в Москве. Окончив 2‐й Московский мединститут, в течение трех лет работал врачомтерапевтом в сельской участковой больнице в Карелии, выучил французский и немецкий, благодаря чему постоянно изучал доступную медицинскую литературу.

Окончив клиническую ординатуру и аспирантуру на кафедре терапии ЦИУ врачей на базе Боткинской больницы, работал там же старшим научным сотрудником. Защитил докторскую диссертацию о бронхиальной обструкции. В последние годы проживания в СССР работал консультантом в платной клинике, а после отъезда в Израиль занимался частной практикой, писал статьи по клинической фармакологии и функциональной диагностике легких, а также издал нескольких книг.

Сочувствие, внимание, детальный опрос и тщательный осмотр – вот, по справедливому утверждению Магазаника, те элементы, которые действительно показывают профессионализм и человеческие качества врача.

Конечно, я не мог промолчать, когда меня буквально перехлестывал поток эмоций, вызванный заметками Норберта Александровича, поэтому я написал ему письмо, в котором высказал восторги по поводу выдержек из его книги «Диагностика без анализов и врачевание без лекарств», которые я периодически читаю в рассылках, и сказал, что сам придерживаюсь аналогичных взглядов на взаимодействие с пациентом. В ответ он выслал мне книгу целиком и дал разрешение на ее цитирование, чем я с благодарностью и хочу воспользоваться.

Возвращаясь к теме пациентоориентированности, я бы хотел привести несколько мыслей из эссе Магазаника, в котором уделяется внимание личности больного, что полностью соответствует моей философии «Медицины с душой».

«…С годами я все больше убеждался, что личность больного, его заботы, страхи и переживания – все то, что называют внутренним душевным миром человека – в громадной степени сказываются и на клинической картине болезни, и на результатах нашего лечения. Но чтобы увидеть этот внутренний душевный мир, врач должен интересоваться не только состоянием сердца, легких или кишечника (в зависимости от жалоб больного), но обязательно и личностью больного человека. … По моему глубокому убеждению, внимание врача должно быть направлено в равной мере на два объекта: с одной стороны, на болезнь, с другой – на самого пациента. К сожалению, такое понимание сущности врачебной работы не очень популярно в России. Одной из причин этого печального явления являются, на мой взгляд, неустанные разглагольствования о врачебной этике или о деонтологии. … Деонтология – это наука о должном. И вот перегруженному сверх всякой меры, задерганному и затюканному врачу твердят, что совершенно недостаточно уметь только диагностировать разные болезни и лечить их. Оказывается, врач должен вдобавок соблюдать целый ряд моральных требований. Так, он должен сострадать своему подопечному, он должен приободрять его, должен заботиться о нем и так далее … Всякие категорические и, главное, малопонятные приказания или запреты невольно вызывают внутренний протест и нежелание выполнять их. Я выполнил свою главную обязанность – поставил правильный диагноз и назначил правильное лечение. А остальными пустяками пусть занимаются те, у кого есть на это время; лично у меня этого времени нет, нет и желания этим заниматься! В ответ мне говорят, важно подняв указательный палец, что есть еще законы морали, которые я тоже должен соблюдать».

Н.А. Магазаник придает первостепенное значение не медицинской деонтологии, а совсем другому понятию – взаимоотношениям между доктором и пациентом:

«Оно сразу же переводит обсуждение из туманной области морали и маниловских мечтаний в чисто практическую плоскость дискуссии о том, какие особенности поведения врача приносят наибольшую выгоду и пользу в лечебном процессе».

Как и Н.А. Магазаник, я убежден: искреннее внимание и способность осознанно сопереживать пациенту, видя в нем личность – вот что действительно приносит пользу в лечении. Но не менее важно, чтобы человек сам поверил в свое выздоровление, был настроен на него и не сдавался, поскольку тело обязательно отреагирует на то, что происходит на уровне духа и души. Упавшему духом, убежденному в своем скором конце человеку не сможет помочь даже самый искусный врач и самое чудодейственное лекарство, и он угаснет прямо на глазах.

В одном из эссе Н.А. Магазаник описывает случай из практики знаменитого американского кардиолога Бернарда Лауна из книги «Утерянное искусство врачевания».

«…Две недели спустя после приступа больной все еще находился в блоке интенсивной терапии. У него возникли почти все осложнения, которые перечисляет учебник. Охарактеризовать его проблему было легко: инфаркт охватил почти половину всего миокарда. У него была ярко выраженная картина застойной недостаточности кровообращения. Резкая гипотония отражала значительно уменьшенный сердечный выброс. Он не мог присесть из-за головокружения и возникновения полуобморочного состояния. У него не было сил поесть из-за одышки и слабости. Кроме того, у него не было аппетита: запах пищи вызывал у него тошноту. Сон был беспокойным и прерывистым. Лицо было цианотичным, и он время от времени судорожно заглатывал воздух, как если бы он тонул.

Наши утренние обходы напоминали визит бригады мрачных гробовщиков. Мы истощили весь свой запас банальных ободрительных слов. Во всяком случае, я полагал, что любое ободрение в такой ситуации должно быть оскорбительным для здравомыслящего больного и только подорвет его доверие. Мы старались поменьше задерживаться около его кровати, чтобы не видеть его испуганный вопрошающий взгляд. С каждым днем состояние ухудшалось. С согласия его семьи мы повесили в изголовье кровати табличку с надписью: “Не реанимировать”.

Но однажды утром вид его улучшился, улучшилось и его самочувствие, и даже основные объективные показатели стали лучше. Причина этого мне была не ясна. Однако, несмотря на это временное улучшение, прогноз по-прежнему оставался мрачным. Я перевел его в другой кардиологический блок, где обстановка была не столь напряженной, чтобы дать ему возможность спокойнее спать. Там я потерял его из вида, но неделю спустя он был выписан.

Месяцев через шесть он показался в моем офисе. У него не было застоя в легких, и выглядел он просто замечательно. Я был изумлен и озадачен. “Чудо, чудо!” – воскликнул я. “Какое к черту чудо, не было никакого чуда!” – ответил он. Я был поражен его уверенностью в том, что божественное провидение не сыграло никакой роли в его выздоровлении. “Так что же произошло?” – спросил я в смущении. Он очень уверенно сказал мне, что совершенно точно знает, когда случилось то, что я назвал чудом. Он понимал, что мы были совершенно потеряны и не знали, как ему помочь. Он видел, что у нас не осталось никакой надежды и что дело его проиграно. Затем он продолжил. “В четверг утром, 25 апреля вы пришли со своими ребятами и окружили мою кровать. Вы стояли так, как будто я уже лежал в гробу. Вы приложили свой стетоскоп к моей груди, а потом приказали каждому послушать «прекрасный галоп». Я подумал, что если мое сердце все еще может гарцевать прекрасным галопом, то я вовсе не мертвец, и стал поправляться. Так что, док, никакого чуда не было. Просто это была победа разума над материей”. … Конечно, этот больной не догадывался, что галоп является зловещим признаком» …

Далее Норберт Александрович делает вывод, который на 100 % совпадает с теми выводами, к которым я прихожу в работе со своими пациентами:

«…Лечение, которое получал больной, несмотря на всю свою, казалось бы, исчерпывающую всесторонность, было все-таки неполным. И только когда всегонавсего одно-единственное СЛОВО взбодрило беднягу, пробудило в нем волю к жизни, уверенность в своих силах и восстановило доверие к своим врачам, смерть отступила! … Больной получал все мыслимые средства лечения, кроме психотерапии. Обычно это слово врачи ассоциируют с гипнозом, психоанализом, медитацией, аутогенной тренировкой и другими экзотическими терминами и методами. Но все мы знаем из обычного жизненного опыта, что благоприятно повлиять на психику страдающего человека могут даже несколько слов, если только они окажутся уместными и попадут точно в цель. И это тоже будет психотерапией. Ведь что такое психотерапия в конечном счете? Это любое благоприятное воздействие на внутренний душевный мир человека, моральная помощь и поддержка, освобождение от страхов, уныния, пессимизма и т. п.

Это наблюдение показывает нам, что психотерапевтическое действие оказывает не само слово (или слова), а то, как воспринимает и истолковывает это слово сам больной. Именно сам больной, а не лечащий врач является создателем психотерапевтического эффекта. Пусть даже он сам находится в полном отчаянии и уже потерял веру в медицину, но все-таки где-то в самой глубине души он ЖАЖДЕТ помощи, даже если не отдает себе в этом отчета. … Воздействие врача на внутренний душевный мир больного человека иногда не уступает по своей силе и эффективности столь привычному для нас лекарственному лечению».

Думаю, лишь вникнув в то, что называется внутренним миром пациента, врач действительно будет способен дать искренний отклик и подметить психологические аспекты, которые напрямую связаны с заболеванием и, вполне возможно, показывают дорогу к выздоровлению. При этом важно понимать, что интерес врача не имеет ничего общего с праздным любопытством, каждый вопрос – это кирпичик в фундамент максимально полного и всестороннего анамнеза. А это значит, что врач должен понимать, для чего он задает тот или иной вопрос, формулировать его четко, коротко и понятно. И самое главное, врачу нужно уметь сопоставлять и связывать сведения из разных пластов, знать, как проявляются эмоции в теле, как энергетически связаны разные органы, как ментальная сфера влияет на физическое состояние организма и формирует патологии.

Аналогичное рассуждение я прочитал и у Н.А. Магазаника:

«…Если доктор переведет свой взгляд с истории болезни или от экрана компьютера к голове больного и увидит его осунувшееся, озабоченное лицо и печальные глаза, то он невольно задаст несколько сочувственных вопросов, которые не предусмотрены алгоритмом обследования гипертоников. Полученные ответы позволят доктору увидеть перед собой живого страдающего человека, а не только неисправную сердечно-сосудистую систему. Тогда он окажется в состоянии сказать несколько уместных сочувственных слов и дать несколько советов банальной, казалось бы, житейской мудрости. Не сомневаюсь, что даже эти простейшие проявления человечности помогут уменьшить число таблеток, принимаемых больным, и улучшат его состояние».

В своей работе с пациентами я придаю огромное значение подробному сбору анамнеза: как начиналось заболевание, как протекало, что предшествовало, какие события в жизни были вокруг этого, что помогало и не помогало. Сбор анамнеза – это глубокое погружение в историю пациента, исследование, которое я про себя называю детективным расследованием. Ведь болезнь не возникает просто так, она вытекает из определенного образа жизни, а образ жизни является результатом образа мышления.

Как меня учили, в тщательном сборе анамнеза скрыта большая часть диагноза. На этом нельзя экономить время: чем больше проводишь с пациентом в общении, тем яснее становится и ему, и мне, почему возникла проблема. Причем в нашем общении пациент выступает не как податель жалобы, ожидающий вердикта, а как партнер, «коллега по расследованию». В процессе нашей глубокой беседы начинает проясняться картина во всех ее деталях, на основе чего в дальнейшей работе мы переформатируем ряд моментов в нужном направлении – к исцелению.

И вновь подтверждение своим взглядам я обнаружил в одном из эссе Н.А. Магазаника, где он призывает врачей при сборе анамнеза быть особенно внимательным к словам пациента, который «как никто другой и лучше всех остальных знает все особенности своей собственной болезни. Ведь он живет с ней, постоянно думает о ней, постоянно наблюдает за собой. Вот почему он тоже является экспертом, но, в отличие от врача, он эксперт особенный. Во-первых, он хорошо знает только одну болезнь – свою собственную. Во-вторых, и это главное, он знает ее как бы изнутри, тогда как врач знает ее снаружи, с внешней стороны. Только совместная и дружная работа этих двух столь различных экспертов может дать всестороннее, а потому более полное и правильное понимание не болезни вообще, а той болезни, которая имеется у данного человека. … Вот почему так полезен подробный и уважительный (я бы даже сказал, коллегиальный) расспрос больного о существе его жалоб и о том, что он сам думает о своей болезни и лечении. Правда, его объяснения могут быть ошибочными, а то и нелепыми, но его наблюдательность и догадливость нередко просто поражают. Общение в таком стиле заметно обогащает познания врача».

Сознательная медицина развивает идею о командной работе на базе общей доктрины, объединяющей врача классической медицины, альтернативной медицины и психолога. Все они между собой работают с пациентом именно вместе, каждый со своей стороны. Не противореча друг другу, не принижая и не обесценивая знания и опыт другого, они идут к общему результату. И что самое важное – пациент тоже часть этой команды. Он не просто им платит и предоставляет карт-бланш колдовать над его здоровьем, как им хочется. Он не пассивный субъект для манипуляций кем-то, а проактивный партнер, берущий на себя ответственность за свое здоровье. Кроме того, у него есть задача, которую за него не решит ни один врач – пациенту нужно самому прилагать усилия к размышлению над тем, где он отступил от своего пути, где ошибся – только так он исправит положение в своем духовном мире и станет лучше, чем вчера.

В завершение разговора о новой модели врача добавлю, что чем больше сфер охватывают его знания, умения и навыки, тем вернее он обнаруживает соответствия и связи в тех пластах, которые, на первый взгляд, кажутся совершенно не связанными. В качестве примера приведу случай из своей собственной практики.

Женщина 50 лет, обратилась с жалобами на повторные маточные кровотечения, общую слабость, потливость, поправилась на 15 килограммов.

Из анамнеза. Ухудшение состояния в течение последнего полугода. Отмечено снижение гемоглобина. Консультирована гинекологом. На УЗИ выявлена миома матки. Назначена гормональная терапия. Предложена оперативная тактика, от которой больная временно воздержалась и решила попробовать альтернативное лечение.

Пациентка уравновешена, спокойна, доброжелательна, адекватна. Легко установился доверительный контакт.

При исследовании информационного гомеостаза изменения сигнала со стороны нервной системы, левой почки, левого яичника, мочевого пузыря, желчного пузыря, желудка и т. д. Так как слева патологии больше, высказано интуитивное предположение о негармоничных отношениях с Мужским началом. Говорит, что с мужем теплые отношения. «На руках носил. Как за каменной стеной».

При уточнении жалоб на мочевой пузырь дизурические явления отрицает. Возникает предположение, что изменения сигнала связаны с меридианом мочевого пузыря, а не с органом – уточняю, что со зрением (т. к. начало меридиана в т. V1, что во внутреннем углу глаза). Отвечает, что на левый глаз зрение хуже в 4 раза – правый глаз –2Д, левый –8Д, то есть не видит без очков. Объясняю ход меридиана – от глаза через голову и вдоль позвоночника на левую ногу до мизинца. Спрашиваю, а чего бы вы в упор не хотели видеть у мужчин? Начинает рассказывать, что в жизни у мужа был период длительностью в 5 лет, когда он сильно запил. Она и дети приводили его в стельку пьяным. Но злости, агрессии не выказывала, жалела. Пыталась кодировать, взывать к совести, стыду. Завязал самостоятельно. Очередной вопрос: а что у вас с левой ногой? Говорит, в этот же период (5 лет) ломала левую руку и левую ногу одновременно.

Объясняю всю ситуацию как подсознательную агрессию с нарушением баланса энергетики по левому каналу мочевого пузыря – зрение, левая нога – перелом. Затем концентрация неотреагированных эмоций в репродуктивной сфере – яичник, матка.

Рекомендации – информационно-волновая терапия, библиотерапия, прощение.

После проведенного лечения и двух сеансов психотерапии отношения в семье восстановились, улучшилось зрение, прекратились кровотечения, надобность в операции отпала.

Как стать врачом нового формата

За 44 года медицинской деятельности у меня сложилось четкое видение работы докторов в парадигме сознательной медицины, и я реализую его в рамках собственного центра «Образ Здоровья» в виде программы наставничества «Три шага к здоровью и счастью», включающей в себя планомерный пересмотр характера работы с пациентами. Во-первых, это углубленное диагностическое исследование разных уровней организации телесного, эмоционального, энергетического здоровья и, во‐вторых, исправление тех самых ошибок на разных уровнях. Это подход к человеку не как к телу, а как к многомерному существу, где каждый уровень имеет свой ключ.

Программа состоит из трех модулей, каждый из которых может быть и вполне самостоятельным, и оптимально сочетаться с другими. Модуль 1 – работа с ощущениями, модуль 2 – работа с эмоциями, чувствами, переживаниями, модуль 3 – работа с мыслями, убеждениями, когнитивными искажениями. Что в результате? Вот лишь выборочный перечень:

• устранение болевого синдрома;

• повышение энергетического тонуса;

• восстановление иммунитета;

• достижение стрессоустойчивости;

• нормализация сна, артериального давления, сахара и других биохимических показателей;

• избавление от тягостных ощущений, избыточных переживаний;

• нормализация отношений;

• восстановление самоуважения, личных границ, чувства уверенности в себе;

• уходят тревожность, беспокойство, напряженность – приходят спокойствие, расслабленность и доброжелательность;

• идеальный конечный результат – качество жизни, физическое, энергетическое и психологическое здоровье меняются в лучшую сторону, и все это без таблеток.

Часть 3

Ресурсы здоровья

Глава 1. Информационная медицина

Управление здоровьем

Перед тем как переходить к конкретным технологиям измерения и восстановления ресурсов здоровья, позволю себе подвести некоторую теоретическую научно-философскую базу, ибо, по словам Галена, «лучший врач тот, кто в то же время и философ».

Мир – это не скопление отдельных объектов, а сеть отношений между различными частями единого целого. Все процессы в организме управляемы, каждая клеточка и каждый орган испытывают управление. Форма представления информации в системе управления может быть аналоговой – непрерывной и цифровой – дискретной. В ряде случаев для гармонических непрерывных сигналов информация может содержаться не только в амплитуде сигнала, но и в частоте колебаний или в фазовом сдвиге.

В здоровом организме все переходные процессы устойчивы, а болезнь можно рассматривать как временную потерю устойчивости. Здоровый организм полностью сбалансирован по каждой системе управления, все системы и все параметры также сбалансированы. Неправильный образ жизни приводит к нарушению процессов управления в организме, из-за чего сначала снижаются свойства адаптации и иммунитет, возникают функциональные нарушения, а затем, когда человек не обращает на них длительно внимания, и болезни, количество и тяжесть которых на фоне неправильного образа жизни постепенно нарастают, приводя человека к инвалидности.

Лечение должно всегда основываться на знании процессов управления в различных системах организма и их взаимосвязи.

Информация о любом физическом теле создается электромагнитными полями крайне высокой частоты. Ауры предметов – это электромагнитные поля. Мы признаем, что другой человек или любой другой объект – деревья, цветы, домашние животные, земля, вода, воздух, солнце или какое-либо явление могут производить информационное взаимодействие с данным человеком. Информационные процессы в какой-то степени напоминают явления индукции, взаимоиндукции и самоиндукции, известные в физике электромагнетизма. То, как человек мыслит, чувствует, переживает и общается с другими людьми и природой, возвращается к нему и определяет его судьбу и здоровье. Информационные программы взаимодействия с внешней средой, генерируемые самим человеком, определяют процессы во внутренней среде человека. Информация проникает на внутриклеточный уровень, налаживая процессы воспроизводства клеток или нарушая их. Клетки активно потребляют информацию и обмениваются ими. Физически обмен информацией происходит на основе электромагнитных, акустических, световых волн, ионно-химических и химических процессов.

Человек является открытой информационной системой. Любая информация, проникая в организм через системы восприятия организма, проходит через системы и органы в клетки. Часть вредной и лишней информации блокируется защитными информационными системами организма. Остальная информация проникает внутрь, неся разрушение.

Человеческий организм относится к самоорганизующимся биологическим системам, построенным из первичных элементов – клеток. Система – это целенаправленное множество взаимосвязанных элементов любой природы. Основой понятия системы служит наличие связей между объединяемыми в систему элементами. Свойства системы определяются не столько характеристиками элементов, сколько характеристиками связей между ними. Биологические организмы никогда не находятся в энергетическом равновесии и за счет накопленных в них запасов энергии противодействуют равновесию с внешней средой, обладая устойчивым неравновесием. Энергетические процессы в организме протекают под контролем и управлением информационных процессов. В организме человека все элементы – клетки и их образования – ткани, органы и системы связаны между собой в информационные сети. Любой метод дает толчок организму, и, если он правильно выбран, организм запускает процесс саморегулирования. Поэтому любой лечебный фактор должен ограничиваться по силе и по времени минимальными уровнями, позволяющими избежать вредных последствий.