Текст книги "Россия 2000-х. Путин и другие"

Автор книги: Александр Соловьев

Соавторы: Валерия Башкирова,Владислав Дорофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Чиновник-колобок

Верность патрону позволяет выдерживать и противостояния еще более высокого, «вертикального» уровня. Вот, например, Валентина Матвиенко сохранила имидж верного путинца и после создания правящего тандема. Она не противоречила президенту, как Юрий Лужков, не писала в своем твиттере о червяках, как Дмитрий Зеленин, и не дружила с бандитами, в чем обвиняли, скажем, Михаила Прусака. Она была исполнительным, работящим, успешным губернатором и всегда подчинялась воле Кремля.

А вот ее отношения с Дмитрием Медведевым всегда оставались напряженными. Первый политический скандал, в котором это напряжение проявилось открыто, разразился еще в 2005 г. в связи с отказом Матвиенко отправить в отставку по решению уставного суда города своего ближайшего соратника – главу губернаторской администрации Виктора Лобко, с которым ее связывает партийно-комсомольское прошлое.

Конфликт обернулся смещением с поста председателя уставного суда Николая Кропачева (он возглавлял юрфак Санкт-Петербургского госуниверситета, где учился и работал Дмитрий Медведев) и фактическим разгромом главного судебного органа города, лишившегося значительной части полномочий и влияния. Несмотря на то что деятельность Лобко вызывала недовольство высокопоставленных кремлевских чиновников, а Дмитрий Медведев лично рекомендовал главе Смольного исполнить решение суда, Матвиенко осталась верна принципу «своих не сдаю»: ее старый партийный товарищ сохранил свой пост даже после избрания Медведева президентом.

Однако в самом масштабном петербургском скандале последних лет, связанном с проектом строительства 403-метрового газпромовского небоскреба «Охта-центр», президенту перебороть губернатора все же удалось. Именно вмешательство Медведева заставило Валентину Матвиенко свернуть проект, который она так долго и самозабвенно лоббировала наперекор российскому и международному общественному мнению.

За время ее губернаторства бюджет города за восемь лет вырос в пять раз. В городе перерегистрировались несколько московских госкомпаний – «Совкомфлот», «Газпром нефть», «Транснефтепродукт», огромные деньги из казны пришли на реализацию проектов, которые не достроил Владимир Яковлев: дамбу, кольцевую автодорогу, Западный кольцевой диаметр. Появилось пять автозаводов крупнейших мировых производителей. В разы увеличилось число иностранных туристов, центр почистили и подсветили. В акватории Невы с невероятной помпой отмечали праздник выпускников «Алые паруса»; засветился ежегодный петербургский кинофорум; «Зенит» становился чемпионом; в городских кафе нет пустых мест; на местной Рублевке – трассе «Скандинавия» – просто как грибы росли коттеджные поселки и видовые рестораны; всюду фонтаны: вокруг Ленина на броневике и вокруг Ленина у Дома Советов. Губернатор перерезает ленточки, инспектирует стройки, сидит на стадионе «Петровский», дает ежедневные интервью. Она всегда на виду: бодрая, веселая, спортивная, в цветах Bosco Di Ciliegi. Город приодели, сделали подтяжку и чистку лица. Но вот из того, что обещала Матвиенко в 2003 г., почти ничего не сделано. А деньги из разбухшего бюджета ушли.

За восемь лет построено всего четыре новые станции метро. Комплекс «Новая Голландия» стоит без крыши и проекта. За Мариинским театром стройплощадка – там уже лет десять воздвигают вторую сцену. Не построили ни одного нового пешеходного перехода под Невским, ни одного моста через Неву. Никак не закончат новый футбольный стадион «Газпром-арена». Не прорыли Орловский туннель. Пулково выглядит как аэродром небольшого областного центра. Улицы перманентно разрыты (даже зимой), но покрытие от этого никак не улучшается. В четвертом по населению городе Европы в зоопарке нет даже слона, дети видели его только на картинке, а сам зоопарк – чудовищная тюрьма для зверей.

В рейтинге привлекательности для малого и среднего бизнеса, обнародованном в 2010 г. экспертами объединения «Опора России», Петербург оказался на 25-м месте среди 40 изученных регионов (Москва – на 17-м). Большинство негативных факторов, связанных с «административным климатом и безопасностью» (включая коррупцию), по данным исследования, в Петербурге превышали средние показатели по стране.

Еще больше неприятностей доставила главе Смольного депутат Госдумы справоросс Оксана Дмитриева, чья яростная критика в адрес Матвиенко, как считают петербургские эксперты, в конечном счете стоила лидеру «Справедливой России» Сергею Миронову поста спикера Совета Федерации. Именно конкуренция с Дмитриевой, опережающей Матвиенко по рейтингам доверия горожан, по почти единодушному мнению местных экспертов, оказалась одной из основных причин досрочной отставки губернатора.

Проблемы «маме Смольного», как ее за глаза называли подчиненные, создавал и собственный сын. Карьерный и деловой рост бизнесмена Сергея Матвиенко за время губернаторства его матери можно сравнить разве что с успехами Елены Батуриной в период мэрства Юрия Лужкова. Примером открытого семейного сотрудничества стало строительство новой резиденции городской администрации «Невская ратуша», которую возводит в качестве стратегического партнера Смольного возглавляемая Сергеем Матвиенко компания «ВТБ Девелопмент». Сын губернатора считался неофициальным куратором городского Комитета по информатизации и связи, а администрация регулярно выступала с опровержением публикаций СМИ о его многочисленных бизнес-проектах, продвигаемых с помощью административного ресурса. Валентина Матвиенко не раз публично возмущалась клеветой на сына, но, в отличие от Елены Батуриной, до судебных процессов дело ни разу не доводила.

Однако наибольшими репутационными и рейтинговыми потерями обернулась для Валентины Матвиенко инвестиционная активность по застройке исторического центра. Ее результатом стала консолидация оппозиционных сил под флагом градозащитного движения и регулярное проведение массовых протестных акций, начиная с «Марша несогласных» 2007 г., который был разогнан ОМОНом с беспрецедентной жестокостью. После того как к борьбе за сохранность исторического центра подключились международные активисты и ЮНЕСКО, Матвиенко пришлось публично признать допущенные градостроительные ошибки, однако восстановить доверие петербуржцев это не помогло.

Последний удар главе Петербурга нанесла природа. Две аномальные зимы, пришедшие на смену спокойным и почти бесснежным годам, выявили полный провал в жилищно-коммунальном хозяйстве при абсолютной неспособности подчиненной губернатору команды решать возникшие проблемы. «Сосули», с которыми Валентина Матвиенко пообещала бороться с помощью лазеров, прочно вошли в петербургский лексикон, а гибель людей под снежными глыбами, протекающие крыши и падение с них мобилизованных для борьбы со стихией гастарбайтеров и студентов положили конец терпению горожан.

Впрочем, Матвиенко не зря однажды была названа политиком-колобком. 21 сентября 2012 г. ее избрали председателем Совета Федерации РФ. Голосование было безальтернативным. Управляемая реакция власти.

Чиновник-одиночка

«Утрата доверия» – пожалуй, самая страшная участь чиновника. Именно с такой формулировкой был уволен в начале текущего десятилетия казавшийся многим вечным московский градоначальник Юрий Лужков. Но и без «утраты доверия» карьера чиновника может оказаться весьма тернистой. Яркий пример таких терний – карьера Рашида Нургалиева, который рискует запомниться как самый скандальный министр внутренних дел.

Нургалиев сменил на посту главы МВД Бориса Грызлова в 2004 г. (тот пошел на повышение – в спикеры Думы) на гребне громкого коррупционного дела «оборотней в погонах», начавшегося годом ранее. Дело закончилось громкими сроками для семерых виновных, но скандалы в МВД и не думали утихать.

Пика они достигли в 2009 г., когда глава районного ОВД столицы «Царицыно» майор Дмитрий Евсюков расстрелял в супермаркете девятерых посетителей, а сотрудник ДПС Баир Борбак-оол в Туве – двух школьников. Потом по стране прокатилась серия разоблачительных заявлений милиционеров: свои видеообращения записало больше десятка действовавших и бывших сотрудников. Тексты выступлений разнились: от жалоб на плохие условия службы до рассказов о липовых уголовных делах, подлоге и коррупции, но суть одна – впервые в истории милиционеры стали массово выносить сор из избы. Все это говорило о серьезном кризисе в министерстве.

К тому моменту его штатная численность достигла 1,4 млн человек. Почти таким же (1,67 млн человек) на тот момент было общее количество госслужащих в России, и как раз такая же численность была у советского МВД периода его абсолютного расцвета и господства, пришедшегося на 1953 г.

Нургалиев попросту не справился с такой махиной. Он шел наверх за Николаем Патрушевым, но за самим Нургалиевым, похоже, не шел никто: он не брал с собой наверх друзей, родственников и сослуживцев. Принципиальное неприятие кумовства обернулось неумением создать эффективную команду. «В период министерства Нургалиева управление МВД как системой было потеряно, – рассказал журналу «Огонёк» источник, близкий к руководству МВД. – Министерства как единого организма больше не существует. Есть несколько заместителей министра, которые имеют своих покровителей и проводят свою политику. Доходит до того, что некоторые заместители министра между собой не общаются и не разговаривают. Бывают недели, когда не проводятся совместные оперативные совещания, и руководители действуют сами по себе!»

«Похоже, в МВД не было единой кадровой политики при назначении заместителей министра, все эти назначения велись из разных центров власти, конкурирующих, а иногда даже воюющих между собой, – продолжал источник «Огонька». – В итоге МВД на уровне замов и руководителей департаментов напичкано представителями разных структур.

При этом Нургалиев без сопротивления “сдал” несколько важных структур МВД: при нем ликвидировали подразделение по борьбе с организованной преступностью, центр по борьбе с наркотиками, с отмыванием денег. При этом все выглядит так, будто эти решения министр принимал не сам. Например, незадолго до ликвидации центра по борьбе с оргпреступностью Нургалиев утвердил программу по борьбе с ней, укрепил это подразделение. И вдруг – раз, и реорганизация!»

Поддержкой среди милицейских «низов» Нургалиев также не мог похвастать. «Он нас не очень любит, – заметил председатель координационного совета профсоюза работников милиции Михаил Пашкин. – Я знаю людей, которые пытались с ним заговорить о профсоюзе, так он после этого перестал с ними встречаться!» Любую инициативу с мест министр воспринимал с подозрением: так, автора скандального обращения майора Алексея Дымовского Нургалиев обвинил в клевете, а других правдорубов назвал людьми, дискредитирующими органы.

Не сложились у министра отношения со СМИ и с общественностью: они окончательно разочаровались в Нургалиеве, когда он оправдал действия ОМОНа в Благовещенске (в декабре 2004 г. там была проведена настоящая акция устрашения, в ходе которой было задержано, по некоторым данным, до 2,5 % населения города, многие были избиты; милицейские «зачистки» продолжались в разных городах России – без учета Северного Кавказа – до середины 2005 г.).

Среди других просчетов Нургалиева упоминают и приказ № 650, требовавший повышения раскрываемости, а приведший к торжеству потогонной «галочной» (или «палочной») системы, росту количества липовых дел. Все это в совокупности стало причиной реформы МВД, превратившей милицию в полицию. Граждане, впрочем, не стали от этой перемены букв чувствовать себя более защищенными.

Чиновник-спасатель

По сравнению со многими своими коллегами глава Министерства по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу выглядел рыцарем без страха и упрека, готовым брать на себя ответственность, обладающим организаторскими способностями и гигантским опытом. Он продержался на посту главы МЧС 21 год, что удивительно для российского чиновника. Среди его бесспорных заслуг – собственно возникновение Министерства по чрезвычайным ситуациям. Из советских войск гражданской обороны, куда десятилетиями отправляли проштрафившихся офицеров, он создал реальный корпус спасателей, людей, гордых своей профессией, мотивированных и уверенных в себе.

К нему не липнут коррупционные истории – возглавлявший «оборотней в погонах» генерал-лейтенант Владимир Ганеев совмещал рэкет, вымогательство и фальсифицирование уголовных дел с руководством Управления безопасности МЧС. Но на карьере главы МЧС этот эпизод не оставил и пятнышка. Тогда Шойгу обратился к Путину с предложением провести реформу центрального аппарата министерства, сократив его на 50 %. Это дало возможность повысить оклады оставшимся сотрудникам, а негласно – вычистить аппарат. Ганеев с подельниками в итоге получили от 15 до 18 лет.

Шойгу стал спасателем случайно, буквально сбежав из кресла заместителя председателя Госстроя после полугода работы: «Надоело бумажки переворачивать». Тогда председатель Совета министров Иван Силаев, по словам самого Шойгу, предложил ему создать и возглавить новую структуру – Российский корпус спасателей, мобильную и хорошо оснащенную бригаду из 500–600 специалистов по всем направлениям (до этого Верховный Совет отверг кандидатуру Шойгу в качестве председателя комитета по ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС).

«И вот вышел я на улицу, в руках бумажная папка, а в ней указ о назначении. И все, надо начинать что-то делать. А нет ничего – ни помещения, ни расчетного счета, ни-че-го», – вспоминает Шойгу. Через 11 дней спасателей стало двое: еще одним указом заместителем Шойгу назначили прилетевшего из Сибири Юрия Воробьева, которому ради друга пришлось бросить хорошо оплачиваемую работу директора Красноярского фонда поддержки малых предприятий.

Еще через день, 29 апреля 1991 г., в Грузии произошло Рача-Джавское землетрясение. «Меня вызывают и спрашивают: “Вы кого-нибудь туда отправили?”» – рассказывает Шойгу. Оказалось, что Шойгу с Воробьевым успели собрать добровольцев, имевших опыт работы в Спитаке и Ленинакане, и на собственные деньги купили добровольцам-спасателям авиабилеты.

Месяц Воробьев с Шойгу искали помещение. «Я говорю: “Сергей, иди добивайся”. Он сходил к Силаеву, говорит: “Ничего не получается”», – рассказывает Воробьев. И тут случайно кто-то сказал, что есть институт сельскохозяйственной радиологии. «Тема близкая, связана с безопасностью, решили сходить посмотреть. Тем более что располагался институт недалеко от Белого дома, возле зоопарка», – продолжает сенатор. По словам Шойгу, институт ему сразу напомнил контору «Рога и копыта»: куча народу делает вид, что работает. «Мы убедили директора, что представляем очень важную организацию», – улыбается Воробьев. «Провели рейдерский захват», – шутит Шойгу.

Второе здание они «захватили» в конце 1991 г. – после развала СССР все имущество советской Государственной комиссии по чрезвычайным ситуациям перешло к Комитету по чрезвычайным ситуациями (ГКЧС) Шойгу.

За 20 лет Шойгу превратил Российский корпус спасателей из 16 человек с бюджетом 5 млн руб. в силовое министерство, штат которого оценивается в 350 000 человек (точная численность засекречена). Министерство по чрезвычайным ситуациям (МЧС) сегодня за что только не отвечает – к нему относится не только гражданская оборона и противопожарная служба, но и спасение на водах, и военизированные горноспасательные части, и проведение подводных работ особого назначения. У него есть собственный авиапарк, флот, спецслужба, медицинские центры, свои коммерческие структуры и много чего еще.

В МЧС жесткая дисциплина. Там выстроено понятное вертикальное управление, отработаны все механизмы. Там построены транспортная система, система связи, науки, обучения. То есть в министерстве тренд в принципе понятен на ближайшие пять и даже десять лет. География его работы – весь мир. Российские спасатели принимали участие во всех значимых спасательных операциях XXI в.

Рейтинг главы МЧС всегда был выше, чем у большинства его коллег, во многом благодаря выгодному образу спасателя. Долгое время высокий рейтинг мешал карьере Шойгу: его знакомые убеждены, что именно из-за популярности министра-спасателя Владимир Путин так и не решился доверить ему ни пост главы Совета Федерации, ни пост мэра Москвы. Впрочем, эксперты посчитали, что пост губернатора Московской области, который он занял в мае 2010 г., не станет пиком карьеры Сергея Шойгу. 6 ноября 2012 г. Шойгу будет назначен министром обороны вместо Анатолия Сердюкова, скандально отправленного в отставку. Впрочем, уже через несколько месяцев идеальную биографию чиновника г-н Шойгу сильно подпортит, предложив объединить МЧС и Минобороны. Но этот пример искушения властью – история нового десятилетия.

Дети чиновников

«Известно, что зарплаты в госсекторе существенно ниже, чем в сфере бизнеса, – отмечала руководитель российского отделения Transparency International Елена Панфилова. – Но посмотрите, куда идет учиться молодежь! В те вузы, которые готовят чиновников, уже ни за какие взятки не пробьешься. В обществе прочно утвердилась мысль о том, что чиновник всегда заработает себе на сладкую жизнь. Образовательная часть борьбы с коррупцией является важным элементом – мы должны всячески разъяснять молодежи, что суть деятельности чиновников состоит не в хищениях, а в работе на благо государства».

По итогам приемной кампании в российские вузы в 2010 г. одной из самых востребованных специальностей стало «Государственное и муниципальное управление». Привлекательной государственную службу считают 42 % жителей страны (данные исследования, проведенного фондом «Общественное мнение»). Более половины российской молодежи (от 18 до 30 лет) считали госслужбу заманчивее бизнеса. Эксперты объясняли этот тренд сугубо меркантильными соображениями. Хочешь заниматься бизнесом – будь амбициозным, умей вертеться, но знай: успех здесь не гарантирован. Чиновничье же кресло не предполагает интересной работы, зато обеспечивает его обладателю великолепные возможности: зачастую это не только престиж и власть, но и дополнительные материальные поступления в личный бюджет.

О том, что дети многих руководителей субъектов Федерации успешно занимались бизнесом различного масштаба, лишний раз напоминать нет смысла. Один из самых ярких примеров – сын губернатора Санкт-Петербурга Сергей Матвиенко. Он занимал различные должности в «Ленвнешторге», Инкомбанке, Балтийском финансовом агентстве. В 2001 г. стал главой дирекции по информационным технологиям банка «Санкт-Петербург», в 2003-м – вице-президентом банка. В 2005 г. перешел на работу в ВТБ, где занимал должности главы IT-подразделения и старшего вице-президента. В 2006 г. стал гендиректором «ВТБ Капитала» (сейчас «ВТБ-Девелопмент»), управляющей компании, которая занимается проектами в сфере недвижимости. Валентина Матвиенко стала петербургским губернатором в 2003 г., и в этом же году было создано ЗАО «Империя», 100 %-ным собственником которого является Сергей Матвиенко. По данным издания «Аргументы недели», сейчас у «Империи» уже 28 «дочек», ведущих коммерческую деятельность в области строительства, фармацевтики, рекламы, перевозок, клининга и медиарынка. Эксперты оценивают бизнес Сергея Матвиенко не менее чем в $1 млрд.

Успешно развивали свой бизнес на северо-западе России и братья Денис и Вадим Сердюковы, сыновья губернатора Ленинградской области Валерия Сердюкова. Как сообщала газета «Деловой Петербург», в 1996 г. они учредили АОЗТ «Вадэн», которое стало заниматься производством легких металлоконструкций: профильного листа, опор ЛЭП, барьерных ограждений автодорог. Позже они затеяли бизнес в сфере лесозаготовки. В 2006 г. братья разделили бизнес, и единственным акционером ЗАО «Вадэн» стал Вадим.

В июле 2010 г. газета «Ведомости» сообщила, что дочь депутата Госдумы от Краснодарского края Алексея Ткачева и племянница губернатора Александра Ткачева Анастасия является совладелицей ООО «Южный трубный завод» (ЮТЗ) и ООО «Завод по изоляции труб» (ЗИТ), расположенных на одной промышленной площадке в Тимашевске. По информации газеты, Анастасия Ткачева участвует и в более крупных бизнес-проектах.

«Следует понимать идеологическую подоплеку сегодняшнего дня, – рассуждал председатель Национального антикоррупционного комитета и член правления Transparency International в России Кирилл Кабанов. – Россия воспринимается многими чиновниками как большая корпорация с целью получения максимальных доходов. Нередко бизнес людей, переходящих на госслужбу, передается детям, часто совсем неглупым, получившим хорошее образование за рубежом. Или же их ставят менеджерами государственных компаний или крупных банков. Примеров масса».

За примерами действительно далеко ходить было не надо. Так, младший сын вице-премьера Сергея Иванова Сергей с февраля 2010 г. был заместителем председателя правления «Газпромбанка», входил к тому же в советы директоров «Атомстройэкспорта», «Газпромбанк Инвеста», «Газпромбанк Лизинга». Старший сын Александр работал с 2007 г. директором департамента структурного и долгового финансирования Внешэкономбанка (сам вице-премьер входит в состав наблюдательного совета ВЭБа). В ВЭБе трудился и сын другого экс-премьера, нынешнего директора Службы внешней разведки Михаила Фрадкова, Петр, занимающий пост заместителя председателя банка и члена правления. А сын бывшего премьер-министра, а затем руководителя «Росатома» Сергея Кириенко Владимир возглавлял советы директоров Нижегородпромстройбанка и Саровбизнесбанка. Последний был банком топ-менеджмента российских атомных предприятий. В нем Владимиру Кириенко, по данным портала banki.ru, принадлежало 50,61 %.

Петр Жуков, сын вице-премьера Александра Жукова, входил в наблюдательный совет небольшого московского банка «Унифин». С января 2006 г. он владел 20 %-ным пакетом его акций. Весной 2007 г., когда 50 % акций этой кредитной организации приобрел UFG Private Equity Fund I, управляемый Борисом Федоровым, Жуков снизил свою долю до 4,6 %.

Неплохо были устроены и сыновья секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева. Старший сын Дмитрий был назначен на пост председателя правления Россельхозбанка (ранее он работал в ВТБ в ранге старшего вице-президента, курируя вопросы кредитования). Его младший брат Андрей с 2006 г. работал советником председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина.

Сын вице-премьера Дмитрия Козака Алексей, по данным slon.ru, являлся с 2009 г. инвестиционным менеджером отдела прямых инвестиций и специальных проектов компании «ВТБ Капитал». После окончания ГУ-ВШЭ Алексей Козак занял должность руководителя отдела рынков капитала в компании MacBright & Partners, специализирующейся на операциях с недвижимостью. По данным СПАРК, Алексей Дмитриевич Козак являлся совладельцем ООО «Рэд», ООО «Макбрайт» и ООО «Юва» (сфера деятельности: производство общестроительных работ).

Максим Рапота, сын полпреда президента (Григорий Рапота представлял главу государства в Приволжском федеральном округе), с 2009 г. работал в госкорпорации «Ростехнологии». Поступив на должность специалиста второй категории в одно из управлений финансово-экономического департамента, вскоре он стал заместителем начальника управления.

Дочь полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе Ильи Клебанова Екатерина Праскурина возглавляла ООО «Вирибус», которое владело почти 40 % «Группы ФОР» – крупнейшей рыбопромысловой компании Северо-Запада. Как писало издание «Деловой Петербург», «Вирибусу» принадлежало 16,13 % ОАО «ЛОМО», крупнейшего производителя механических и электронных приборов (продукция военного, медицинского и космического назначения). Напомним: Илья Клебанов возглавлял это предприятие в 1992–1997 гг. Его младший брат Александр владел 0,002 % акций ЛОМО и является членом правления компании и руководит ее «дочками» – ООО «Ломопласт» и ООО «Сбытовая энергетическая компания».

Дмитрий Ишаев, сын полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе Виктора Ишаева, числился консультантом ООО «Петротрейд-М». По данным СПАРК и ЕГРЮЛ, Дмитрий Ишаев был совладельцем компаний ООО «Трансбункер-Центр», ЗАО «ТД Межресурс», ООО «Торговый дом “Петровский завод”», ООО «ЛюксЭкспоСервис», ООО «Петротрейд-М». Как сообщал slon.ru, эти компании неоднократно принимали участие в тендерах, объявленных различными госструктурами Хабаровского края, которым в прошлом руководил Виктор Ишаев, в частности в тендерах на поставку удобрений для сельского хозяйства, а также тепловой и электрической энергии.

То, что порой «перепадало» детям госслужащих, поражало воображение. Можно было предположить, что они умны, энергичны, предприимчивы и добились всего сами, но часто в этом приходилось сомневаться.

Свою лепту в семейный бюджет вносили и жены чиновников. «Мы узнали, что чиновники нищие по сравнению со своими супругами, причем эта закономерность прослеживается вне зависимости от уровня власти», – глубокомысленно заявил как-то тогдашний спикер Совета Федерации Сергей Миронов.

Действительно, примеров тому было множество. Одной из самых богатых дам планеты была супруга московского мэра Юрия Лужкова, владелица «ИНТЕКО» Елена Батурина. Забегая вперед, можно сказать, что намерение нового мэра Москвы Сергея Собянина заменить около 4 млн кв. м асфальтового покрытия тротуаров на плитку вызвало у москвичей вздох облегчения. Дело не в том, что надоел асфальт. Просто все встало на свои места. За долгие годы правления Юрия Лужкова все как-то привыкли к тому, что у мэра города должна быть жена, а у жены в этом городе – бизнес. А тут как раз есть жена Ирина, которую по месту прежней службы Собянина, в Тюмени, называли Ира Бордюр, потому что ей вроде как принадлежала компания «Аэродромдорстрой», замостившая тюменские площади плиточкой, а дороги обрамившая гранитными бордюрами.