Текст книги "Россия 2000-х. Путин и другие"

Автор книги: Александр Соловьев

Соавторы: Валерия Башкирова,Владислав Дорофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Сын за отца

Несмотря на то что федеральный центр пытался урегулировать «чеченский вопрос» и переговорным путем, наладив контакты еще с Масхадовым, на первый план в Чечне с самого начала второй чеченской все увереннее выдвигалась фигура Ахмата Кадырова.

Этот чеченский религиозный лидер первым в республике призвал приверженцев ортодоксального ислама к борьбе против исламского радикального течения – ваххабизма. А именно эта борьба называлась главной причиной второй чеченской войны. Муфтий оказался весьма сговорчивым и прагматичным политиком. В отличие от многих претендентов на влияние в мятежной республике, он сумел заручиться поддержкой российских генералов. Но решающую роль для Кремля сыграла биография Кадырова.

Муфтием Кадыров стал в 1995 г., после того как его предшественник, Саид-Ахмед Алсабеков, в самый разгар войны отказался от джихада, за что был объявлен дезертиром и по приговору шариатского суда подвергнут палочной экзекуции. Кадырова же рекомендовали Джохару Дудаеву полевые командиры Шамиль Басаев и Руслан Гелаев. А после гибели первого чеченского президента Кадыров долгое время поддерживал Масхадова.

По официальной версии, по разные стороны баррикад Кадыров и Масхадов оказались после того, как муфтий, вопреки воле президента, отказался объявить джихад России. На самом деле конфликт имеет другие корни и объясняется борьбой за власть в Чечне.

Еще в июне 1999 г., пользуясь слабостью Масхадова, Кадыров на волне антиваххабизма предпринял попытку подчинить себе все силовые структуры Чечни. На тайном совещании, где присутствовали практически все руководители силовых структур, Кадыров был избран военным амиром. В соответствии с шариатскими законами амир должен был стать главой государства после устранения светского президента. Тогда верность Масхадову сохранили лишь командир национальной гвардии Магомед Хамбиев и министр внутренних дел Айдамир Абалаев. Тем не менее попытку переворота Масхадову удалось пресечь.

Сразу после ввода федеральных войск в Чечню муфтий выступил в эфире и осудил Басаева как проводника ваххабизма, виновного в разжигании войны. Именно тогда Кадыров встал на сторону Москвы.

Он знал, на что шел. Еще в 2000 г. он сформулировал основные принципы урегулирования чеченской проблемы.

– Я готов к этому (возглавить Чечню. – Ред.). Почему мне не взять это на себя, если я в тысячу раз лучше знаю обстановку в Чечне, чем те, кто живет в Москве?! Я хожу по минным полям и никуда не собираюсь уезжать.

– Главой республики должен быть чеченец, который знает ситуацию. Чтобы он мог заставить этих командированных работать или отдать их под суд, если они ничего не делают.

– После окончания войны людям надо дать время прийти в себя, залечить раны, поплакать по погибшим. Я считаю, что двух лет будет достаточно для того, чтобы как-то оправиться от травм, нанесенных войной. Если сейчас провести выборы, к власти может прийти случайный человек.

– Меня муфтием сделала война. В марте 1995 г. нас загнали в Ведено – надо было кому-то возглавить мусульман. Масхадов, Яндарбиев (Зелимхан Яндарбиев. – Ред.) и Удугов (Мовлади Удугов. – Ред.) сказали: ты будешь. Я им сказал: возьмем Грозный, спустимся с гор, изберем другого с красивым певучим голосом. Но они и потом меня не отпустили.

– При Масхадове в республике жить было невозможно. У меня было столько врагов, что в кабинете я всегда держал автомат, а в столе пистолет. Как будто я в НКВД работаю, а не муфтием. Была и своя банда – так у нас называли охрану.

– Аслан ничего не контролирует. Командиры, которые были на его стороне, давно сидят дома. Масхадов давно должен был сказать чеченскому народу: «Извините меня, я не смог оправдать вашего доверия». И уехать к сыну в Малайзию, где тот неплохо живет. Или в Стамбул, где у Масхадова хорошая вилла, купленная в июле 1999 г. за $400 тыс. Нет, ему нужен спектакль…

– Воюют Басаев и Хаттаб. А им помогают некоторые российские генералы, которые не дают закончить эту войну. Сначала выпускают бандитов, а потом долбят села.

– Если война продолжится, чеченцы скоро будут говорить по-английски! А в ту войну было по-другому. Народ был зомбирован независимостью. Теперь настрой поменялся. Нет митингов, пожертвований. И никто не обещает светлого будущего.

Решение о передаче власти Кадырову Кремль принимал поэтапно. Летом 2000 г. Путин фактически ввел в республике президентское правление, подписав указ «Об организации временной системы органов исполнительной власти в Чечне» и создав временную администрацию. Кремль не смутило, что указ противоречил Конституции России. Глава администрации Чечни назначался президентом России, хотя по федеральным законам органы власти в регионах должны быть выборные и отменить это можно лишь путем объявления чрезвычайного положения. Но в тот момент Кремлю, видимо, было важнее подстраховаться на случай неудачного выбора и обеспечить возможность быстрой и безболезненной замены главы Чечни.

К концу 2002 г. расклад политических сил в Чечне существенно изменила отставка командующего СКВО Геннадия Трошева. Формально генерала наказали за то, что он не захотел возглавить Сибирский военный округ, нарушив тем самым военную дисциплину. Но многие политики, например Асламбек Аслаханов и Борис Немцов, рассматривали опального генерала в качестве самого вероятного кандидата на пост президента Чечни. Даже Ахмат Кадыров, комментируя возможное выдвижение Трошева в президенты, сказал, что поддержит его: «У нас с ним очень теплые дружеские отношения, и я буду рад с ним работать».

Представляя бывшего муфтия Кадырова в качестве главы Чечни, Путин так сформулировал основные критерии, по которым отбирался кандидат: «Муфтию доверяет народ, он осознает важность стоящих перед ним задач, признает российскую Конституцию и федеральные законы». В Кремле понимали, что Кадыров не пользуется поддержкой всего чеченского народа и немало противников у него есть даже в родном тейпе Беной. Но на бывшего соратника Аслана Масхадова, который перешел на сторону федеральных властей в 1999 г., возлагалась важная миссия: центр дал понять, что будет «приветствовать контакты главы Чечни с бывшими братьями по оружию, если они повлекут сдачу бандитов в плен». Возложив переговоры с руководством Ичкерии на бывшего масхадовца, Москва убила сразу двух зайцев: удовлетворила Запад, призывавший к диалогу с «повстанцами», и сняла с себя ответственность за возможный провал этих переговоров.

Самому Кадырову тогда дали понять, что от результатов миссии зависит его политическое будущее. Но крупных успехов на этом направлении Кадыров добился не сразу. В марте 2004 г. добровольно сложили оружие сразу три человека из ближайшего окружения Масхадова: министр обороны Ичкерии Магомед Хамбиев, начальник особого отдела сепаратистов Борис Айдамиров и руководитель масхадовской охраны Шаа Турлаев.

Впрочем, Москва признала заслуги Кадырова гораздо раньше. Весной 2003 г. ему позволили провести референдум по проекту новой чеченской конституции, а когда его результаты превзошли все ожидания центра (конституцию поддержали почти 96 % голосовавших), Кадырову была оказана беспрецедентная поддержка на президентских выборах осенью. Все самые серьезные конкуренты главы Чечни сошли с дистанции еще до голосования: депутат Госдумы Асланбек Аслаханов стал помощником президента по проблемам Северного Кавказа; первый замгендиректора гостиницы «Россия» Хусейн Джабраилов сам снял свою кандидатуру; а главу концерна «Милан» Малика Сайдуллаева кандидатской регистрации лишил Верховный суд Чечни. При этом накануне выборов центральные телеканалы активно освещали состоявшуюся в Сочи встречу Кадырова и Путина. Безоговорочная поддержка со стороны Москвы распространялась и на кадровую политику чеченского руководителя: накануне выборов он очистил правительство от неугодных ему министров.

Президент Чечни Ахмат Кадыров погиб 9 мая 2004 г. в Грозном. Во время праздника в честь Дня Победы на стадионе «Динамо» взорвалась бомба, заложенная под VIP-трибуну. Следователи считают, что стадион был заминирован во время масштабной реконструкции летом предыдущего года. Тогда были заменены все железобетонные стойки, скамейки, а также возведена новая кирпичная кладка под гостевой трибуной стадиона. Именно в ней находилось взрывное устройство. При этом самого Кадырова, как утверждают чеченские чиновники, на празднике не ждали: 7 мая он был на инаугурации Владимира Путина и должен был вернуться в Грозный только 10-го числа.

Теракт обезглавил Чечню. Вместе с президентом погиб его ближайший соратник, глава госсовета Хусейн Исаев. В Чечне воцарилась паника, а Кремль вернулся к ситуации четырехлетней давности, когда Владимиру Путину пришлось впервые решать, кому и на каких условиях доверить руководство республикой.

Ахмат Кадыров не оставил преемника, а авторитарный стиль правления не позволил чиновникам из его окружения вырасти в самостоятельных политиков. Фигуры, сопоставимой с Кадыровым по авторитету и влиянию, в Чечне не было.

Младший сын Ахмата Кадырова Рамзан, возглавлявший службу безопасности главы Чечни, не годился по возрасту: ему не было и 28, а по чеченской конституции президенту должно быть минимум 30 лет. Но вовсе не считаться с ним было невозможно: ему подчинялись, по разным оценкам, от 3 до 6 тыс. сотрудников президентской охраны. Видимо, поэтому премьер Чечни Сергей Абрамов (и. о. президента до новых выборов) сразу же назначил Рамзана Кадырова первым вице-премьером.

Значение сына Ахмата Кадырова понимали и в госсовете Чечни. Судя по всему, именно этим объясняется принятое там 13 мая 2004 г. обращение к Путину с просьбой поддержать выдвижение Рамзана Кадырова на пост главы Чечни. «Это единственная возможность для сохранения мира и стабильности в регионе и возвращения ЧР в конституционное поле РФ», – заявили авторы обращения и предложили президенту устранить препятствия для регистрации Рамзана Кадырова кандидатом. Сам он баллотироваться был уже готов – конечно, «если попросит народ».

Решение оказалось промежуточным. Президентом Чечни стал Алу Алханов. Рамзан Кадыров получил пост председателя правительства. Но все понимали, что это полумера и сложившееся равновесие выглядит шатким.

С весны 2006 г. между Кадыровым и Алхановым разворачивался конфликт: председатель правительства претендовал на всю полноту власти в республике, а в октябре ему должно было исполниться 30, что позволило бы занять президентский пост. На стороне Алханова выступили некоторые руководители силовых структур, имевшие поддержку со стороны федеральных правоохранительных органов и не желавшие усиления влияния Кадырова. Среди них были такие авторитетные люди, как командир батальона «Восток» Сулим Ямадаев и командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров.

В апреле между охранниками президента и премьера произошла перестрелка, следствием которой стала встреча Кадырова и Алханова с Владимиром Путиным. В мае министерство по национальной политике, печати и информации Чечни распространило по республике анкету с опросом, три из семи вопросов которого, по мнению наблюдателей, сводились к противопоставлению двух высших лиц. В августе, предположительно по инициативе Кадырова, депутаты верхней палаты чеченского парламента отказались утвердить предложенного Алхановым кандидата на пост председателя конституционного суда Чечни Ахмеда Эльмурзаева. В феврале 2007 г. представители двух политиков делали противоречивые заявления о судьбе приближенного к Алханову секретаря Совета безопасности Германа Вока: по версии представителей Кадырова, Вок был уволен, по словам окружения Алханова и самого Вока – только ушел в отпуск. Алханов и Кадыров обменивались в прессе громкими заявлениями: так, Кадыров говорил, что команду Алханова «давно пора разогнать».

В итоге Рамзан Кадыров в 2007 г. сменил Алу Алханова на посту руководителя республики. Чеченцы получили лидера, отстаивавшего идеи чеченского национализма, говорившего то, что они так хотели услышать после двух войн, заставившего русских считаться с собой. Кремль получил лидера, подчеркивавшего личную лояльность к Путину, способного держать в узде немалую армию амнистированных боевиков и отстоять свое лидерство в клановых разборках (примером стала ликвидация в Москве чеченскими силовиками Мовлади Байсарова, готового, как считалось, начать открытый бунт).

Путин, в свою очередь, последовательно прикрывал Кадырова-младшего от возможных врагов как внутри российских силовых структур, так и извне страны. Отношения Владимира Путина и Рамзана Кадырова напоминали сложную связь в духе средневекового рыцарства – говорят, что в день смерти Ахмата Кадырова Путин пообещал Рамзану, что тот станет главой Чечни, а Рамзан, потерявший отца, к президенту России испытывает что-то схожее с сыновней любовью.

В любом случае мир в Чечне теперь зависел напрямую от двух человек – Владимира Путина и Рамзана Кадырова. Из Лондона назначение Рамзана Кадырова одобрил даже его заклятый враг, министр иностранных дел Ичкерии Ахмед Закаев, убежденный в том, что Кадыров-младший будет относиться к «ичкерийцам» с пониманием. Впрочем, в Кремле в одобрении Закаева явно не нуждались, а сам Кадыров первым делом поставил перед силовиками задачу уничтожить недобитых лидеров боевиков.

Вот как описывала Рамзана Кадырова журналист Юлия Латынина: «Есть два разных Кадырова. Один – который был замом Абрамова. Тот гулял по ресторанам и открывал в Гудермесе аквапарк с Ксюшей Собчак. Другой – который стал премьером. Этот новый Кадыров отремонтировал Аргун и Гудермес, строит Грозный и раздает деньги не только в ресторанах, но и в очереди бедняков, ждущих его на ступенях клуба “Рамзан”. Старый Кадыров кайфовал от того, что гонял по разрушенному Грозному на “Хаммерах”, новый кайфует от того, что приезжает инкогнито на стройку на “десятке”. При этом в Центорое знают, где лежит черта. Кремль удивился насчет территориальных претензий к Ингушетии и Дагестану – и претензий как не бывало. Разница между новым и старым Кадыровым та же, что между вождем викингов Ролло, совершавшим грабительские набеги на Нейстрию, и тем же самым Ролло, превратившим отданную ему Нейстрию в процветающую Нормандию». Высказывание Латыниной хотя и конформистское по сути, но фактологически близкое к реальности.

Зачистка Грузии

Операция по принуждению к миру Грузии отодвинула либеральную риторику президента Медведева на задний план. Грузино-осетинский конфликт обострился весной 2008 г. Стороны обменялись воинственными заявлениями, затем начались взаимные обстрелы и боестолкновения. С начала августа их интенсивность резко возросла, с обеих сторон появились погибшие. В Цхинвали заговорили о том, что Грузия готовит штурм города.

В ночь с 8 на 9 августа вскоре после полуночи по Цхинвали нанесла удар грузинская авиация, и началось наступление пехоты. В 4 часа утра Россия потребовала экстренного созыва заседания Совета Безопасности ООН, исполнив необходимый процедурный дипломатический этикет, но одновременно подняла по тревоге части 58-й армии Северо-Кавказского военного округа.

К полудню 9 августа российские войска вошли в Южную Осетию через Рокский тоннель. Грузинские официальные лица утверждали, будто российские войска «вторглись» в Южную Осетию еще до 8 августа, но доказательства привести затруднились, что созданная ЕС Международная комиссия по расследованию обстоятельств войны на Южном Кавказе в августе 2008 г. в своем докладе отметила особо. Та же комиссия сочла, что Россия правомерно защищала население Цхинвали, а вот последующие действия российских войск были чрезмерными.

Эти «последующие действия» состояли в освобождении Цхинвали, зачистке территории Южной Осетии от грузинских войск и продвижении на территорию Грузии. Российская армия без боя вошла в Зугдиди, затем в Сенаки и Поти и остановилась у Гори. Все ждали «броска на Тбилиси», но его не последовало.

12 августа в 12:46, то есть через трое суток после начала военной кампании в Грузии, Дмитрий Медведев сообщил, что принял решение о завершении операции «по принуждению грузинской стороны к миру», названной так самим Медведевым в первый же день кампании 9 августа 2008 г.

Заявление российского президента прозвучало за несколько часов до приезда в Москву президента Франции Николя Саркози, ставшего главным посредником в переговорах между Москвой и Тбилиси.

К огромному удивлению французского президента, его российский коллега объявил об окончании войны, когда Саркози еще только летел в Москву. Фактически Медведев лишил Саркози, этого любителя высоких каблуков, красивых женщин и политических интриг, лавров миротворца. Французские дипломаты уверяли, что их президент был раздосадован доставшейся ему ролью суфлера.

Одновременно с войной на земле, на море и в воздухе шла война в эфире. Стороны обменивались взаимными обвинениями, а журналисты выдавали противоречивые и не всегда достоверные сообщения, одно другого эффектнее.

Победа над Грузией вызвала взрыв патриотизма в России. Военные корабли на Черном море, стратегические ракетоносцы Ту-160, летящие в Венесуэлу (чтобы напомнить о том, что мы все еще ядерная держава), грозные обещания верховного главнокомандующего разместить ракеты «Искандер-М» в Калининградской области в ответ на размещение радаров ПРО в Чехии и Польше – все это вызывало у телеаудитории восторг и гордость за державу.

26 августа 2008 г. Дмитрий Медведев подписал указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. Помимо России эту независимость признали Никарагуа, Науру, Венесуэла, Вануату и Тувалу. Все страны Запада осудили российский демарш (примечательно, что в числе первых это сделали те, кто так или иначе поддерживал военную операцию против Грузии). Но у западных стран в 2008 г. в целом были проблемы важнее урегулирования на Кавказе. Точнее, главная – мировой финансовый кризис.

3. Насильственное равноудаление

2000-е гг. окончательно развеяли миф о том, что где-то лучше. Никто из реальных политических и экономических игроков России, оказавшись в то десятилетие в эмиграции, не сумел уже добиться выдающихся новых возможностей для самореализации, в лучшем случае став дойной коровой для игрушек в виде магазинов, ресторанов, маргинальных газет и телеканалов или превратившись в располневших не по возрасту рантье. Потому как делать и изменять что-то надо здесь и сейчас. Но даже самые умные продемонстрировали это понимание относительно не скоро – Березовский лишь в предсмертных письмах Путину, а Гусинский спустя годы публично, подтверждая возможность возвращения на родину, если, конечно, Путин позовет.

Три дня и четыре месяца на нарах

Рыночная вертикаль оказалась похожей на перевернутую букву «Т» – в верхней точке этой фигуры был президент, внизу – «равноудаленные». Отношения между бизнесом и властью складывались таким образом, что борьба с неугодными обычно означала отъем их бизнеса, а бизнес не гнушался пользоваться «помощью» государства в борьбе с конкурентами. И в том и в другом случае проигрывали те, кто «не вписался».

Расправы над олигархами не заставили себя ждать. Первыми были «равноудалены» за границу бывшие заклятые конкуренты – владельцы медиаимперий Владимир Гусинский и Борис Березовский. Для обоих попытки демонстрировать политическое влияние закончились возбуждением уголовных дел и потерей бизнеса. А владелец ЮКОСа Михаил Ходорковский (освобожденный по амнистии лишь в конце декабря 2013 г.) и его сподвижник Платон Лебедев были «равноудалены» за решетку. Кроме них, в начале 2000-х были «равноудалены» (или просто «удалены») Михаил Живило, а затем, ближе к концу десятилетия, – никакой не олигарх, а просто неформатный человек, «желтый инсургент» Евгений Чичваркин. Оба до этого не занимались политикой – просто в конкурентной борьбе был использован «административный ресурс».

Тучи над Владимиром Гусинским начали сгущаться еще в конце 1990-х. В июне 1999 г. Внешэкономбанк отказался продлить кредиты его группе «Медиа-Мост» и телекомпании «НТВ плюс». А 16 сентября 1999 г. Внешэкономбанк подал заявление об аресте денежных средств и имущества «Медиа-Моста» на сумму $42,2 млн. С этого началась серия судебных исков к «Медиа-Мосту» и его хозяину. Но тогда никто не мог предположить, что дело кончится Бутыркой.

В мае 2000 г. в офисе «Медиа-Моста» были проведены обыски, но Пресненский суд Москвы признал некоторые из них незаконными. Возможно, поэтому, возвратившись 12 июня в Москву из очередной загранпоездки и узнав, что его вызывают в Генпрокуратуру для дачи показаний по поводу хранения обнаруженных во время обыска патронов к наградному пистолету (полученному от правительства России), медиамагнат почти не встревожился. А во время допроса узнал, что его задерживают, так как подозревают в хищении госсобственности в особо крупных размерах.

Суть обвинений состояла в том, что «Медиа-Мост» фактически за бесценок получил 11-й гостелеканал в Петербурге. Инициатором сделки следствие считало руководителя госкомпании «Русское видео» Дмитрия Рождественского. В декабре 1996 г. сотрудниками РВ была учреждена фирма «Юридическое сотрудничество», которая, в свою очередь, организовала ООО «Русское видео – 11-й канал». Все имущество госкомпании было переведено на баланс этой фирмы. Позже в состав ее учредителей вошел «Медиа-Мост», получивший всего за $5000 70 % акций «Русского видео», в то время как собственность госкомпании была оценена в $10 млн. Через 12 дней после заключения сделки на счета учрежденной Рождественским в Финляндии компании Russkoe video из США поступил $1 млн. Следствие считало, что это был откат за выгодную продажу госкомпании.

До своего ареста Владимир Гусинский не проходил даже свидетелем по этому делу, но арест говорил о том, что именно он станет главным фигурантом. И вот 16 июня к дежурившим у Бутырского СИЗО журналистам вышел адвокат медиамагната Генри Резник и сообщил, что Гусинскому предъявлено обвинение по статье 159 УК РФ «Мошенничество в крупном размере». Мера пресечения оставалась прежней – СИЗО. Однако в тот же день в 22:00 Гусинский вышел на свободу под подписку о невыезде.

Из тюрьмы Гусинский вышел несломленным, но одному из близких людей он рассказывал, что Бутырка оказалась для него страшным шоком. Особенно первая ночь: «Я смотрел в потолок и все еще не мог поверить, что такое возможно… Я был полностью изолирован и не мог даже предполагать, что там происходит, за стеной. К утру я понял, что это очень даже возможно – вот так просто могут вызвать в прокуратуру и сказать: “Вы арестованы”».

Далее целый месяц Владимир Гусинский исправно посещал допросы и ходатайствовал перед Генпрокуратурой о выезде в Испанию, к семье. Ему то отказывали, то разрешали. Медиамагнат уезжал и возвращался, чтобы присутствовать на новом допросе. В июле 2000 г. было подписано соглашение, согласно которому «Газпром» должен был приобрести ЗАО «Медиа-Мост» за $773 млн. Из них $473 млн должно было пойти в зачет долгов, а $300 млн предназначалось для Гусинского. Уголовное дело было прекращено. Через несколько часов Гусинский улетел за границу. Но история еще только начиналась.

Дальше последовал торг с «Газпромом». Гусинский называл свою цену, «Газпром» в лице Альфреда Коха – свою (естественно, в разы меньше). «Источники» утверждали, что Гусинский не хочет продавать медиаимперию и заламывает цену, чтобы ситуация зашла в тупик. Поэтому с сотрудниками НТВ, которые, в отличие от Гусинского, остались в России, началась «работа попеременно кнутом и пряником» с целью заставить их «помочь» Гусинскому продать холдинг «Газпрому». Отголоски этого скандала, в который тем или иным способом были вовлечены практически все заметные фигуры российских СМИ, стихли лишь к концу 2001 г.

Первая половина сентября 2000 г. прошла под знаком медиавойн защитников «свободы слова» (или, точнее, собственности Гусинского) и поборников государственности и соблюдения договоров (читай: «Газпрома»). На этом фоне практически незамеченным осталось банкротство «Мост-банка» – по сути, техническое, ибо банк не сумел оправиться после августовского кризиса 1998 г. А 27 сентября Генпрокуратура возбудила против Гусинского новое уголовное дело – о получении обманным путем кредита на сумму более $300 млн и затем объявила бизнесмена в федеральный и международный розыск. Вскоре было возобновлено и дело «Русского видео».

14 ноября гендиректор ЗАО «Газпром-Медиа» Альфред Кох отозвал свою подпись под мировым соглашением, которое предполагало продажу бизнеса Владимира Гусинского за долги. А 13 декабря по запросу Генпрокуратуры РФ Владимир Гусинский был арестован в Испании. Он провел четыре месяца в тюрьме и под домашним арестом. Тем временем «страсти по НТВ» выплеснулись на улицу – на Пушкинской площади Москвы прошел митинг в защиту свободы слова и НТВ.

18 апреля 2001 г. мадридский суд отказал в выдаче Гусинского России. А в ночь на 14 апреля 2001 г. «Газпром» установил контроль над телеканалом НТВ – главным активом «Медиа-Моста». Владимир Гусинский тогда заявил CNN: «Все крупные решения в этой кампании принимались с санкции, к сожалению, самого президента. Я уверен, что Путин знает и управляет всем, что происходит».

22 апреля 2001 г. Генпрокуратура РФ выдала новый ордер на арест Владимира Гусинского, обвинив его в отмывании 2,8 млрд руб. А 4 июля 2001 г. по решению Мосгорсуда 19 % акций НТВ и 25 % в 23 других компаниях «Медиа-Моста» юридически перешли в распоряжение дочерней структуры «Газпром-Медиа» – зарегистрированной на Кипре компании Leadville Investment. В результате «Газпром» получил полный контроль над бывшими активами Владимира Гусинского.

Бизнес-приговор обжалованию не подлежал. Другое дело – вопрос о статусе самого Гусинского. Этот вопрос Владимир Путин воспринимал как личный – позже стало ясно, что он воспринимает как личный любой вопрос, касающийся оппозиционной деятельности олигархов.

21 августа 2003 г. бизнесмен был задержан в аэропорту Афин и провел восемь дней в тюрьме. Афины отказали в его экстрадиции в Россию. А 19 мая 2004 г. Европейский суд по правам человека признал, что уголовное преследование бизнесмена имело цель вынудить его отдать НТВ. Суд обязал Россию выплатить Гусинскому €88 тыс. судебных издержек.

В дальнейшем Владимир Гусинский воздерживался от активной политической деятельности. Он развивал свои активы за пределами России. В частности, ему принадлежит 25 % акций концерна «Маарив» («Вечерняя молитва») – второго по величине медиахолдинга Израиля. «Маарив» занимается книгоиздательской деятельностью, владеет крупными пакетами акций телекомпании «Тельад», телевизионной кабельной сети «Матав» и несколькими студиями звукозаписи. Также Гусинский владеет блокирующим пакетом акций в чешском медиахолдинге CME. Те же медиаактивы, которые могут «охватывать» российскую аудиторию (телеканал RTVi, новостной портал newsru.com, интернет-издание «Ежедневный журнал»), либо представлены в сети вещания российского телевидения номинально, либо не слишком популярны.

До 2009 г. Владимир Гусинский практически не попадал на первые страницы российских СМИ. Упоминали лишь, что в феврале 2007 г. он получил гражданство Испании, доказав, что является потомком евреев-сефардов, изгнанных из страны в XV в. Тем более неожиданно прозвучало его интервью израильской газете The Marker в октябре 2009 г., которое сильно контрастировало с пафосными высказываниями образца 2001 г., когда в интервью газете «Коммерсантъ» опальный медиамагнат бросил: «Я смогу вернуться в страну, только когда пойму, что там не будут больше бить журналиста Лурье, власть не будет торговать Бабицким, не будут уничтожать нас, не будет с экрана врать Кох. Когда Лесин не будет министром печати, а Устинов не будет генеральным прокурором, а будет сидеть в тюрьме, где ему и место».

В 2009 г., говоря о России, Гусинский заметил: «Я родился в этой стране. Я владею русским языком. Я не в изгнании и до сих пор вижу Россию как свою страну». Разговор шел не об абстрактном «возвращении в Россию». Вопрос корреспондента The Marker был достаточно конкретным: «Если бы Владимир Путин пригласил вас вернуться, вы бы вернулись?» Ответ был кратким: «Да, вернулся бы».