Текст книги "Рассказки конца века"

Автор книги: Александр Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

МУЖИК

И все-таки пацан не становится гражданином РФ. Пацан, как правило, становится мужиком.

В девятнадцатом веке мужик – холоп, крепостной крестьянин. Кто не мужик – дворянин. Или, на худой конец, разночинец. Кто не мужик в конце двадцатого века – тот дерьмо. Не мужик– страшное оскорбление, от него современный мужчина хватается за оружие. Или за сердце.

Представьте себе, что в двадцать втором веке к фамилии аристократа добавляют лох: лох Иванов, лох Сидоров… Лох– приставка вроде фонили дон, или де, или сэр. Показатель социального статуса. А забыл поставить лохперед фамилией – обидел благородного человека.

По-моему, весело. Нереально? А разве не так было с мужиком?

Представьте, кем был настоящий мужикпри Екатерине Второй.

А может, и сейчас – то же самое? Слово тянет за собой историческое наследство, и наследство воняет дворницкой.

БАБА

Ничего, мужики, ей нравится.

Бабы, подражая гусарам, не берут денег.

Бабы живут не только в русских селеньях.

ПАТРИОТ

Он утверждает, что любит родину. Однако наш патриот мало склонен к рефлексии, у него путаются слова: вернее сказать, что он ее просто хочет. В извращенной форме. В любых формах.

Но, поскольку родина не всегда хочет нашего патриота, ее надо хорошенько связать. И вот патриот достает веревки. Чтобы не орала, рот затыкается полотенцем. Поехали…

Ему мало – наш патриот не получит удовольствия, если не выпорет свою родину.

Наконец, самые заядлые патриоты мастерят дыбу.

Удивительно, но родине подчас нравятся их затеи. Родина балдеет после хорошей порки. Родина полагает, что плеткой по заднице – чтобы лучше билось сердце, свободнее дышали легкие.

А вместо сердца – пламенный мотор. Дивная она баба, родина. От вшей моя родина лечится гильотиной.

Но, поскольку у меня с патриотом одна родина на двоих, я часто страдаю ревностью. Чем я, черт возьми, хуже? Но у родины – плохой вкус. Она выбрала настоящего мужика, и вот он вяжет ее конечности.

Вообще, патриотизм – хорошее слово. Каждый человек должен быть патриотом, учили в школе, и учили правильно. Но это слово давно опошлили наши люди. Они так часто считали себя патриотами, что теперь патриотами считают только бесов и мракобесов. Вот он вылазит, вынимая из штанов револьвер… Спасайся, кто может.

И некуда податься. Так хочется, в конце концов, назвать себя патриотом. Пожалуйста, отдайте мне лейбл. Если вы так сильно любите свою родину, не обязательно ее трахать.

ИНТЕЛЛИГЕНТ

Я долго не понимал, что это такое. Чем, скажем, он хуже (лучше) интеллектуала? Может, это все-таки одно и то же? Я слышал, что интеллигент – слово русское, а интеллектуал – нет. Я слышал, что интеллигенция как порода обитает только в России, и эта особенность выгодно отличает нашу страну. Но я все равно не вполне понимал, о чем идет речь.

Наконец приблизительно объяснили:

а). Он думает о народе, или, как вариант, за него страдает.

Неразделенная любовь к высокой абстракции – казалась мне мазохизмом, к низкой конкретности – тем же мазохизмом, но с проблесками… зоофилии, что ли…

б). У него болит совесть.

Ну хорошо. Хотя если постоянно делать гадости и раскаиваться – это как? Совесть-то будет болеть, понятно.

в). Он не у власти (полагается, там одни негодяи).

Сама проблема власть и интеллигенцияговорит, что власть не бывает интеллигентной, а интеллигенция – властной. Есть две касты, и они по разную сторону.

Наша власть – то, что мы заслужили… Там негодяи? Верно? В это не приходится верить – это можно и нужно знать. Так возьми метлу, вымети негодяев. Нет достойных замен? Стань заменой.

Политология свободы считает, что раб всегда в альянсе со своим господином.

г). Он в ответе за все, причем добровольно.

Никто не спорит – козел отпущения всегда нужен настоящим козлам.

Но быть в ответе за это– признание после долгой пытки. Кто же загонял иголки под кожу? Или иголки под кожу – самообслуживание?

Я прозрел. Я осознал отсутствие своих шансов.

Хуже всего то, что российский интеллигент намного лучше другого местного колорита. Иногда он – светлое пятно. Кругом лес, темно. Дятлы набивают стрелку волкам. Лесничий спит, разведенный по медвежьим понятиям. Ау!

Лучше сидеть дома. Подумаешь, розовые обои. Подумаешь, невкусно пахнет. Иногда на розовые обои можно смотреть с любовью.

И если отбросить все гнусные ассоциации, я, конечно, нормальный русский интеллигент.

НАРОД

Народ – это хана. Ведь народ – хозяин своей судьбы. Каждый народ имеет то правительство, которое заслужил, сказал Гегель. А если правительство имеет народ, то это скорее мастурбация, нежели изнасилование.

Если наш народ полагает, что кругом так много дерьма (нищета, бардак, попрание евангельских заповедей), это, скорее всего, правда. Но народ не знает, что он – главный генератор. Я – просветитель, и несу людям это знание.

Слушай сюда, мужик. Если власть плохо управляет, а интеллигенция плохо думает (так уж принято считать), то народ в этом сумраке хуже всех. Напомню: энергичные из народа идут во власть, умеющие говорить и писать вольются в интеллигенцию. Другие остаются – где? Не ищи матерную рифму, хотя ты и прав. Другие остаются в народе. Профессор может быть идиотом. Депутат – вырожденцем. Вот он машет ворованной кочергой. Но это – меньшее зло, прошедшее по конкурсу. Большее зло, как водится, притаилось.

Народ – Гегемоныч.

Народ – Макар и его телята.

Народ – семь бед и один ответ.

Народ курицу не учит.

Народ – вода. И лежачий камень.

Все честные, умные, хорошие люди – враги народа. И только враги народа могут его спасти. Не хочется, разумеется, никого спасать, но придется.

В расстрельных списках я хочу идти первым номером.

ХИППИ

«Технарь» лучше водки. И коньяка. И текилы. Пиво – допустимый вариант, но стоит целого состояния. На пиво надо копить полгода.

Джип – херня. Добрые люди подвозят их от Москвы до Владивостока.

Правильный человек никогда не стирает свои портянки. Стирать портянки означает не любить Бога. Настоящий герой проверяется на портянках.

Каждый хиппи тянется к идеалу, но идеального хиппи не существует. Идеален тот, кто зачат в общественном туалете, а родится в мусорном баке. По слухам, именно так на земле возникнет новый мессия.

Новый Христос будет идеальным хиппи. Так считают хиппи. Они считают, что и старый вариант – почти то же самое. Не знаю. Вряд ли. Христос вполне мог ездить на джипе.

А вообще – неплохие парни. Точнее, средние. Еще точнее, не худшие. В отличие от гопы. Как ни крути, ноль больше отрицательных чисел.

Говорят, что хиппи умерли. Хиппи не умерли, они просто так пахнут.

Эту поговорку, кстати, я слышал от них.

ПАНК

А что – панк? Он просто вышел поссать на площади имени Карла Маркса. Не плюй на него. Он использует твой плевок в быту, и тебе будет очень страшно.

Панк отличен от хиппи только степенью толерантности.

РОЛЕВИК

Это может быть кто угодно, но обычно это хиппи, который рыцарь. Или дракон. Этот чудак не верит, что наш мир – самый интересный из всех миров. Но уже факт нашего рождения сказал нам, что это так. Автоматически данный дэнжэн( реалка) лучше хотя бы оттого, что он идеально прописан(ролевик поймет меня, но не согласится).

Ты скажешь, что он мается дурью. А он ответит цитатой классиков. Впрочем, не ответит. Дракон залетел, и становится не до классиков.

Начальник сказал: уволить мага-некроманта из дворников. Делать нечего, магу приходится бичевать. Дом его – вся Вселенная.

АРМИЯ

Уже было сказано – если верить слухам, на зоне пацан реализуется полностью. А все мужское население РФ – бывшие пацаны.

Быть на зоне – местный обычай инициации. Это, прости Господи, такое крещение. Однако мест не так много, и не каждого желающего берут в тюрьму. Что же делать? Как же пацан станет гражданином РФ, если он не нюхал тюрьмы? Получается, что он – не узнает жизни (в исконно российском смысле этого слова). Но у нас – принудительное образование.

Правительство, чуткое к местным обычаям и обрядам, нашло выход: два года армии заменяют от одного до четырех лет тюремного заключения. Смотря какая часть.

Понятно, что это одно и то же. Но хрен слаще редьки тем, что в армию берут на халяву, а в зону сдают вступительные экзамены.

Урки и деды спорят, кто узнал жизнь по-настоящему. Спорят до хрипоты. Урка вынул нож, а солдат схватился за табуретку. А прав будет тот, кого первым сунут в парашу.

ДУХОВНОСТЬ

Ржаной хлеб наших интеллигентов (см. ИНТЕЛЛИГЕНТ). Милое слово, его корень указует на отличие от животных. Но его полюбили старые девы, настоянные на старых книгах. И слово им отдалось. Оно обтерлось, поизносилось, стало похоже на стираные носки.

Старость и девичество – не суть главное. Главное все-таки – принимать наше все… Астафьева, Белова, Распутина. Талантливые писатели, да. Но если их принять по инструкции – ну той самой – на поляне гикнется сто цветов. Это как цветной телевизор выменять на черно-белый, и смотреть там, главным образом, самого себя.

Еще надо принимать попов. Замечу: не самого Господа, а религию… Каждая церковь, писал философ, лежит камнем на могиле богочеловека. Принимать церковь – три раза в день по столовой ложке.

Солженицын подарил Матрене ведро духовности. Она ее засолила на зиму.

Духовность надо читать. Духовность залежалась в библиотеках. Но если в деревне вам навернули оглоблей по голове – это тоже урок духовности. В селах на килограмм навоза – мешок духовности. Так говорили классики.

Я, конечно, утрирую. Нехило быть духовным, поет БГ. Впереди – одни кресты.

ДОКТОР НАУК

На кафедре он разводит кроликов. Кролики – это не только ценный мех.

Самое главное в книге (дипломе, диссертации, любовной записке) – размер полей. Он специалист в этой области.

Как правило, он хорошо эрудирован. Знает слова и авторов. Он начитан списком литературы. Он знает, что к чему и почем. Он, кстати, даже не злой. Он просто книжник, нормально подходящий к своей работе, а нормальная работа книжников – см. Евангелие. И я тоже не злой. И Христос зла не держит – хотя книжники его рассудили. За некорректность, некомпетентность, непонимание текущих задач… Научно не обосновано, политически, опять-таки, сомнительно…

Однажды юный Джойс без приглашения пришел к нобелевскому лауреату Йетсу. Познакомиться. Под утро сказал: «Вы слишком стары, чтобы я мог вас чему-либо научить». Впрочем, я не Джойс. И они не Йетсы. И дело не в возрасте.

Иногда в их мире водятся исключения. О них, наверное, слагают легенды.

ДЕДОВЩИНА

Способ устройства жизни. Любой жизни, но, как правило, близкой нам. Человек, чтобы уйти наверх, должен проявлять чудеса ума и энергии (а иногда – очень долго ждать). Уйдя наверх, можно забыть все слова русского языка и блеять. Все будет хорошо. Тебе найдут переводчика, а ты блей.

И все идут в начальники, чтобы блеять. Забыть русский язык считается большим удовольствием.

Тайна открывается одной фразой: никто не должен доказывать себя заново. Всё доказано при царе Горохе. Делать тебе, местному Навуходоносору, нечего. Вот и катаешься сыром в масле, пока ландшафт не сотрется о твою задницу.

В каждом углу – большой Навуходоносор. Он оклеил законами туалеты и сожительствует с русской ханой. Хана жмурится от счастья.

В Америке много чего плохого, но их генерала уволят, если он не сдаст очередного экзамена. Того самого, что сдают солдаты: бег, плавание, расстрел мишени. А у нас генералу разрешается быть пузатым. Много чего разрешается. Но только – дедам.

ЛЮДИ

Помимо всего прочего, существуют люди. Это радует, утешая в лихую годину и плохую погоду. Дивясь на мир, они ходят среди мужиков и баб, сержантов и паханов, ядерных ракет и кастрюль. В лесу людям попадаются лисицы и волки. Звери молчат. Мужики и бабы тычут в людей пальцами. Под их ногтями – грязь и вечные муки. В глазах – озеро Байкал и вопрос: кто, сука, меня того?.. Чего того – мужики не знают. Бабы не подсказывают. Но им, наверное, и не надо знать. Понятие «того» – наша онтология, наша экзистенция, наша песнь. Понятие «того» вербализует сокровенный угол души. Мужики – душевные создания.

За пазухой окружающих – Фудзияма. Фудзияма точно знает, кто виноват. Люди с непривычки пугаются, а потом ничего, привыкают. А что делать? Налево – шесть соток, направо – кабак с урлом, позади – сопливое детство. Надо что-то делать, но шесть соток слишком малы, а по углам делянки стоят вахтеры в рваных носках. У вахтеров «калаши», справки и гербовые печати… Направо – кабак с урлом. Маневрировать негде.

Вообще, о людях можно говорить долго.

Но о людях как-нибудь в другой раз.

ХОЗЯЙСТВЕННИК

Это сотое чудо света – крепкий хозяйственник. Нет, среди руководства бывают и просто люди, однако чаще везет на породу крепких хозяйственников.

Что это такое, знает только наш человек. Обычно это заклинание. Хозяйственник говорит, как будто что-то съел, зато он хозяйственник. Все понимают, что хозяйственник не в речах силен. Правда, в чем он силен, никто не ответит. По слухам, это человек, при котором строится… Однако не факт, что в его отсутствие оно бы не строилось. Возможно, строилось бы другое. Может быть – строилось лучше.

Управленец – это управленец. У него профессия. А хозяйственник – бывший партийный дядька, который нашел себя и ездит на осушение каждой лужи. Лужа, почуяв его приход, высыхает без людского вмешательства. Как только лужа – зови хозяйственника. Народ знает, что хозяйственник защитит. Народ с удовольствием держит такого мэра. Губернатора. Батьку.

Что скажет электорат? Электорат тоже что-то съел и шипит одно заклинание.

Хозяйственник чужд харизме и, по слухам, бочками ворует народный спирт. Харизму это не улучшает. Зато – ближе к корням, истокам, традиции.

На дворе – хана. Воет ветер, кружится грязный снег. Крепчает хозяйственник.

ДЕПУТАТ

Есть вопросы, чья сакральность видна за версту. Что делать? Кто виноват? Есть ряд простых, но оттого запретных ответов.

Виноваты сами. Что же делать? Меняться, к чертям собачьим! Но попробуй скажи населению, что оно виновник, что единственный рецепт лучшей жизни – перестать им быть.

Депутатом станет тот, кто не выдаст этой гражданской тайны.

ПРЕЗИДЕНТ

Есть анекдот на извечную тему населения и властей.

Жена послала мужика вынести мусор. Выходит он в подъезд, а на улице грязь, дождь, выходить не хочется. Мужик высыпает ведро в подъезде. Смотрит на гору мусора: «Во Путин гад, страну-то довел»…

Вообще, президентом России может быть кто угодно.

Большая часть населения полагает, что это нечто среднее между Господом и сантехником. Прохудится, бывало, кран. Наш человек вздохнет и давай писать президенту. Так, мол, и так, мы тебя выбрали, а кран не того…

А если, не дай бог, проблемы с канализацией? Наш человек знает, что президент в ответе за все. Наш президент – первый спец по сломанным унитазам. Говорю же: сантехник, вездесущий, как Господь Бог… По крайней мере, таким он живет в легендах, былинах, сказках. А что наша жизнь, как не пегая сказка на ночь?

Президент – первый среди людей, зовущих его чинить унитазы. Быть первым – это почетно.

ШКОЛА

Это место, где собираются пацаны и телки, чтобы стать гражданами РФ. Учитель водит указкой, а пацаны – так себе… пинают на крыльце других пацанов.

Каждый мужик и каждая баба кончали школу. Без этого никак, это часть бытийного хоровода. Здесь впервые дается понюхать того, что впоследствии – не дай Бог! – станет жизнью.

Помимо главных, школа несет образовательные задачи.

ПЕНСИОНЕРЫ

Пенсионер – простой гражданин РФ, только старше. Он безобиднее других, что приятно, но и безнадежнее, что навевает грусть.

А вот их убеждение, их кредо, альфа и омега души: они понюхали жизни. Так и ходят, кто обнюханный, по уши в токсикозе, кто занюханный, смотреть страшно.

Если бы они только знали, что они подчас нюхали, чем это считается у людей! И каким жутким словом называется такой опыт! Опыт, конечно, жизненный…

Впрочем, нормальные люди тоже старятся. Я вовсе не намерен их обижать. Да они и не обижаются.

КОМПРОМИСС

Не очень хорошее, скорее всего, явление. Что хорошего, если от тебя остается только половина или, того хуже, четверть?

Однако до него надо дорасти.

В наших краях до него расти очень долго. От максималиста стихийного до максималиста с самосознанием – вся дорога цивилизации.

ВРАГИ НАРОДА

Они спасут любой народ, если народ не догадается повесить их вовремя.

А есть ли у народа друзья? А как же! Легендарный француз Марат – друг народа.

Кроме того, враг моих врагов – тоже друг, хоть и необычный. Согласно логике, народ очень легко обвинить в сомнительных связях. Скажем, Иосиф Виссарионович Сталин не столько насильник народа, сколько его подельник. На особо тяжкие ходили на пару, только метафизическая тень Кобы получила метафизическую вышку, а российский народ отмазался. Более того, успешно косит под потерпевшего. Якобы в народном детстве отец народа совершал с ним непристойные акты, и весь инцест был результатом насилия… А народ – чего? Народ маленький.

Ладно, не спорю: инцест, насилие… Но ведь на дело ходили вместе?

Говоря просто: скамье подсудимых срочно требуется народ. Еще проще: покайтесь, что ли… Совсем просто, для дураков: мужик, давай на двоих покаемся? Я ведь тоже народ. И каждый день каюсь, что не святой, и до самого себя – как до луны.

СРЕДНИЙ КЛАСС

Мелкий бандит, что не выбился в положенцы. Преподаватель, что стал профессором. Рабочий – если это, конечно, никелевый завод… Вообще – любой хрен в экспортной отрасли. Депутат, если он почему-то не ворует. И любой, кто мелко ворует, не нарушая неписаных законов, практически не рискуя – наглый чиновник-семьянин… Юрист, или программист, или журналист, за исключением крайних случаев – неудачника из провинции, карьериста из Москвы… Начинающий копирайтер. Не творец, но криэйтор.

Все они, стало быть, средний класс. Если мерить аршином тех, что некогда его сочинили. Они, сочинившие, ориентировались на экономику. На средние бабки, сопряженные с особенной психологией, срединного пилотажа.

Из чего следует, что никакого среднего класса в России нет.

И все-таки, как ни странно, он есть. Должно слово что-то значить? Если нет очевидного денотата, должны быть – коннотации? Хотя бы?

В Америке-то понятно – там почти кто угодно, если он, например, не бич. Не иммигрант из разной Нигерии. Не хипан, совсем уж реликтовый. То есть, собственно, обыватель. Нормальное большинство, трудовое или не очень.

В России – меньшинство. Все остальное крайне неопределенно, за исключением того, что это опора нации. Так говорят правые, если они все-таки не фашисты, правее Коха, говорят, только Гитлер… Так говорят левые, если они, опять-таки, не фашисты. Так ответят бедные и богатые, за исключением особо бедных и богатых фашистов… С этим не спорит даже Умберто Эко, настаивая, что средний класс – извечная опора фашизма, в любое время, в любой стране (у него есть эссе про фашизм и вечность).

Это почти симптом. Почувствовали с утра себя опорой нацией – все, считай. Средний класс средней тяжести.

Политические убеждения он, однако, скрывает. Точнее, имеет, но как-то вяло, не того градуса – забор на баррикаду не разберет. Не верит в баррикаду, больше верит в заборы. Убеждения его умеренные. Могут быть правые, могут – левые. Если верить Умберто Эко, или, допустим, Сергею Переслегину, футурологу, они, в любом случае, будут реакционные. Не знаю. Не пробовал.

Однако в бедах России средний класс, скорее всего, не виновен. Почти. У него железное алиби. Все остальные классы значительно хуже него.

Быть рабом и быть господин – две вариации на тему того, как не быть человеком. Ergo: средний класс, как не крути, человечнее.

Он был бы воплощением самой человечности, идеалом, пределом… если бы это было необходимо. Вообще. Делиться на классы. В исходном смысле этого слова.

Атрибутом среднего класса в начале века выступает скорее автомобиль, чем большая недвижимость.

Скорее мобильный телефон, чем автомобиль.

И скорее компьютер, нежели телефон.

И скорее интернет, чем сам по себе «компьютер», ловкая пишущая машинка, с игрушками, с наворотами.

Средний класс, как и все другие, бережно относится к своим атрибутам. Холит, лелеет. Копит себе идентичность.

КПРФ

Есть такая присказка, что Чубайс, например, агент ЦРУ. Ну говоря корректнее, агент Запада. С точки зрения логики, это неправда. Агент суть тот, кто играет на чужом поле, кто кажется одним, а по сути – он такое, такое… Агент – шпион в плаще, при кинжале. Допустим, есть версия, что демократы конца 80-х – агентура шестого управления КГБ. Некоторые конспирологи матерятся, спорят, говорят – пятого.

Чубайс может быть агентом: анархии, монархии, Шамбалы. Ислама. Китая. Но только не Запада. Потому что открытый западник.

Главным агентом мирового империализма в России выступает КПРФ. Если верить в масонов, то КПРФ, несомненно, выступает агентом масонов. Если верить в жидовский санхедрин, то КПРФ, конечно, агент великого санхедрина, особо ценный. Я молчу про место в агентурной сети олигархии, и т. п.

«Русское поле объято дерьмом, почили святые неправедным сном»… Русское поле – дюже электоральное… Они играют на поле тех, кого их коллеги, более успешные, демократические, привычно считают быдлом. Мутным. Застоявшимся. Те, застойные, вяло считают коллег козлами. Наглыми. Березовскими. Козлы-с. Минус на минус дает не плюс, а какие-то иррациональные числа… Мнимые…

За прорыв в классовой атаке дают командирский «роллекс». Присмотритесь. Опытные пролетарии всегда с «роллексом». За заслуги второй степени дают «ауди». За третью степень – место в Думе или посмотреть Ходорковского.

Если их любимец воскреснет, почти каждый получит без переписки. Лет по сто. То есть выкопали – расстреляли, похоронили. Снова выкопали – расстреляли. И так десять раз. Настоящее-то зло, как и добро, всегда бескорыстно. Не мелочно. Например, дьявол не озабочен прибавкой к жалованью, и т. д.

Понятно, что философию принято учить не по Гегелю… Но ведь были авторы, как бы их – Маркс, Ленин. Интересно заставить каждого коммуниста сдать экзамен по марксистско-ленинской философии (Ленин, правда, слабее). Что такое способ производства, товарищи? Отчуждение? Овещнение?

Не сдавших отправлял бы на плантации к Дерипаске. Должны быть у Дерипаски хоть какие-нибудь плантации? Если верить красным листовкам… Огромные такие, посреди тайги. Ходят надсмотрщики. Негры-изуверы. И всех насилуют.